Текст книги "Мне снится королевство"

Автор книги: Владас Даутартас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Ей-богу, мне нравится, – повторил Алоизас. – Надо только немножко переделать...

Он двинулся к трону.

– Не лезь! – я остановил его. – У нас тут свои порядки, понял?

– Пранасу так влетело! – заговорила Салюте. – Отец ему всыпал за то, что грушу сорвал.

– За грушу? Ну, знаете... А мне можно. Какие хочу, такие рву...

– Так то простые, а эта была особенная... Какая-то ненастоящая, я пробовала.

Я посмотрел на Салюте. Выходит, и про грушу разболтала, все наши секреты выдала. Хорошо еще, что Алоизасу это неинтересно.

– А камни зачем? – допытывался он. – Один на человечка похож, вот смех!

– Правда! – удивилась Салюте. – Раньше их тут не было.

– Сами пришли, – невесело пошутил я.

– Нет, правда, – пригляделся Алоизас. – Кто их тебе притащил? Ведь они тяжелые.

Я подошел к самой большой «фрейлине», приподнял ее, потом поднял высоко, до груди. Подержал немного и поставил на место.

– А ну-ка, – Алоизас пощупал мою руку. – Покажи бицепсы.

– Подумаешь... – я согнул правую руку.

– Ничего себе! – уважительно проговорил городской мальчишка.

– Пранас у нас такой сильный! – вмешалась Салюте. – Самый сильный в классе. Никто с ним не борется – всех кладет на лопатки.

– Осенью я запишусь на бокс, – Алоизас тряхнул головой. – Знаете что? Давайте сыграем в разбойников?

– Только и знаешь, что в разбойников, – сказал я.

– Нет, ты посмотри, Салюте: что ни придумаешь, все ему не годится. Ну хочешь, разбойником буду я? Вот тебе пушка, вот пули. Можете меня ловить. Но учтите – меня вам не догнать, а дворец ваш я разграблю дотла. Ну бегите в сад, я свистну, когда начинать погоню...

Алоизас сунул мне в руки браунинг, насыпал пулек. Мы с Салюте не успели и рта раскрыть, как он вытолкал нас из тронного зала.

– Запомните условный знак. Я свистну. Три раза. Не один, а целых три, поняли?

Мы спрятались в саду. Я даже подумал: может, он ничего, этот Алоизас? Оружие доверил, сам пошел в разбойники...

– Салюте, ты все-таки не рассказывай всем на свете, как мы играем, – тихонько сказал я.

– А я не всем! – обиделась она. – Только Алоизасу. Он же наш друг. Ой! Слышишь?..

Алоизас свистнул трижды. Но не подряд. Сначала свист раздался где-то поблизости, потом чуть подальше, потом совсем в другом конце сада. Хитер, даром что городской воробей.

– Вперед! – крикнул я и поднял браунинг. – Сперва поищем во дворце. За мной, принцесса!

Мы вбежали в наш дворец и что мы там увидели! Карета была опрокинута кверху колесами, кони исчезли... В тронном зале валялись битые украшения, мятые, ломаные ветки. Трон был разорен, а на желтом песке было выведено огромными буквами: «Здесь прошел великий разбойник Рицкус. Не оставил камня на камне!»

– Нет, злодей, я тебя поймаю! – рассердился я. – Из-под земли достану. Будет тебе «смехотура»!

– Вот это Рицкус! – весело хохотала Салюте. – Настоящий разбойник!

...Я назначил Алоизасу встречу на реке, за околицей. Никто нас там не увидит, никто не услышит, о чем мы будем говорить. А поговорить надо – он, этот Алоизас, мне всю жизнь отравил.

– Ну, чего тебе? Говори.

– Ты мне надоел, ясно? – сказал я. – Больше не ходи в королевство.

– Тоже мне! Игра есть игра! Я же все поставил на место. Ну, парочку побрякушек расколотил. Да ты не плачь, я тебе новых пришлю из города, еще лучше! Я свои обещания выполняю.

– Ты и с Салюте играть не умеешь. Зачем ты ее мучаешь?

– Девчонкам нравится, когда их щекочут. Или за косы дергают.

– Вовсе нет. Зачем она тогда кричит, на помощь зовет?

– Просто так, для смеха... Все у него «для смеха».

– Можешь думать как угодно, Алоизас, а я тебе скажу: Салюте – моя подруга, и ты к ней не приставай.

– Смех какой! Она и мне подруга. Небось не ты ее в цирк водил, а я... И мороженое не ты покупал...

– Подумаешь! Папка сказал, мы тоже в город поедем, в цирк пойдем. И Салюте с нами. И вообще, она всю жизнь будет со мной.

– Вот это да! Смеху-то сколько! – Алоизас зажмурился. – Дело ясное, Пранас: ты в нее влюбился. У нас в классе есть такой дурак. Влюбился в одну девчонку, есть и пить перестал. Сохнет. Его все женихом прозвали. Идет по улице, а ребята орут: «Жених! Жених пошел!» Наверное, переведут его в другую школу. Очень смешно...

– Я никуда и никогда от Салюте не уйду. У меня есть клятва.

У Алоизаса заблестели глаза.

– Какая клятва? – он придвинулся ко мне.

Я вынул из кармана тетрадный лист и прочитал:

– «Клянусь, что никогда не расстанусь с Салюте и всегда буду с ней дружить, а когда вырасту, женюсь на ней и куплю ей длинное белое платье с серебряным поясом. Свои слова скрепляю кровью».

– Ого! – протянул Алоизас. – А кровь откуда?

– Что я, лягушка, по-твоему? Вот, смотри! – и я вынул ножик. Ножик этот был очень острый. Кольнешь палец – мигом выступит капелька крови. Я показал Алоизасу, как это делается.

Алоизас во все глаза глядел на каплю крови, которую я размазал по бумаге.

– А вдруг Салюте не захочет с тобой водиться?

– Как это – не захочет? Мы уже дружим, играем в королевство.

– Смех! А если и я хочу с ней дружить? Возьму и подпишусь под этой клятвой!

– Кровью?

– Подумаешь! Давай ножик.

– Катись ты лучше в свой город! – рассердился я. – Так будет лучше. И нам, и тебе.

Алоизас схватил мой ножик и ткнул им в палец.

– Ай!– вскрикнул он и засунул палец в рот. Я засмеялся.

– Хорош рыцарь!

– Ничего! – Алоизас вынул палец изо рта. – Давай сюда клятву, ну!

Он прижал палец к бумаге и гордо посмотрел на меня.

– Теперь мы равны, – сказал он.

– Нет, мы будем драться. Посмотрим, чья возьмет.

– Вот смех! Это в старину из-за барышень на шпагах дрались, стрелялись, а теперь это не принято. Барышня сама выбирает, с кем дружить. Так и тут будет. Салюте выберет: ты или я.

Вот гнус! Попробуй отделайся от такого.

– Знаешь что, Пранас, – как ни в чем не бывало трещал Алоизас, – я придумал, как нашу училку пугнуть. Она у нас чудная такая. Рассказывает что-нибудь, рассказывает и вдруг как замолчит. Стоит, смотрит в одну точку, ничего не слышит, не видит. Думает... Тут-то я ка-ак пальну из браунинга. Чуешь, что будет, а?

Я не смеялся. Тогда он сказал:

– Ну тебя, не сердись. Хочешь, дам пострелять?

Он дал мне браунинг и две пульки. Я выстрелил два раза. Потом стрелял Алоизас. Распугал всех ворон...

Когда нам надоело стрелять, мы сели на траву под большой ивой.

– Ты кем будешь, Пранас? – вдруг спросил Алоизас. – Ну, когда вырастешь...

Он спросил это без смеха. Я задумался.

– Портным, наверное... Мастером, как наш Матаушас...

– Смех...

– Что тут смешного? А ты кем?

– Я? Барином. И не каким-нибудь, а самым важным.

– А Костас говорит, скоро всех бар прогонят ко всем чертям...

– Да ну? Знаешь что: пошли лучше искупаемся! – сказал Алоизас и первым побежал к воде.

6

В королевство мы играем втроем. То ловим страшного разбойника Рицкуса, то катаем в карете нашу принцессу. Возим тележку по очереди – то я, то Алоизас. Костас оставил мне карету до осени, летом ему не понадобится. Сам Костас целыми днями пропадает у своей Валюси. Конечно, они помирились, ходят на вечеринки, потом Костас провожает ее домой. Только Валюсин папаша еще не сказал своего слова, а так у них уже все решено: осенью свадьба. «Не надо мне его добра, Валюся ко мне жить пойдет», – говорит Костас. Он повел меня в огород выбрать подсолнух. «Отнесешь Салюте, ну и этому дай, Алоизасу, раз уж вместе играете», – подмигнул мне Костас.

Я принес в королевство подсолнух. Большущий, как колесо. Разделил его на три части. Салютина часть получилась больше других, но это не беда – она ведь принцесса!

– Тьфу ты! – Алоизас вылущил семечко и выплюнул шелуху. – Невкусно!

– Жареные я больше люблю, – кивнула Салюте.

– Приезжай ко мне в город, куплю тебе жареных, – Алоизас облизнул губы.

– Ой, какое мороженое в городе! Помнишь, тогда, в цирке! – вздохнула Салюте.

– Семечки можно и у нас поджарить, – сказал я. – Большое дело...

– Нет, из этих ничего не выйдет. Горькие они, что ли, – пожал плечами Алоизас.

Алоизас и Салюте стояли рядышком, спиной к стволу старого клена. Стояли и лузгали семечки. Незаметно было, чтобы семечки им не нравились.

– Зачем же их есть, такие горькие? – спросил я.

– С тобой нахохочешься! Что ни скажешь – все тебе не так, – пожал плечами Алоизас.

– Опять вы ссоритесь! – вмешалась Салюте. – Давайте лучше поиграем.

И она первой вошла в тронный зал. Уселась на трон, распустила волосы по плечам, вскинула голову.

– Принцесса говорит! – тонким голосом объявила Салюте. – Слушайте все.

– Ну, слушаем, – усмехнулся Алоизас.

– Слушаю, ваше величество, – сказал я.

– Ты, Пранас, – принцесса махнула рукой в мою сторону, – будешь слугой. А ты, Алоизас, – принцем. Слуга! Карету!

Я проглотил обиду, вышел из дворца и подтащил тележку ближе.

– Карета подана! – сказал я.

– А... Хорошо! Слуга может удалиться. Мы с принцем будем держать совет. Принц, сядьте рядом со мной!

Я не двигался с места. Алоизас тоже. Но видно было, что стоит мне уйти, как он шлепнется на трон, совести у него ни капельки...

– Слуга! Ты оглох? Приказываю удалиться.

– Не буду я удаляться! – сердито сказал я.

– Ой, смех берет... – захихикал Алоизас.

– Все ясно! Ты не хочешь с нами играть, Пранас. Все тебе не нравится, всегда ты надутый, – обиделась Салюте и сошла с трона. – В цирк не поехал, разбойником быть не хочешь, все время злишься... Не хочешь с нами играть – так и скажи... Пойдем, Алоизас, пусть он один царствует...

Алоизас пошел за ней по дорожке. Салюте остановилась:

– Обойдемся без тебя! Устроим свое королевство...

И они ушли... Ничего больше не сказали и даже не оглянулись...

Тру-тру! Тру-ру-ру!

Я знаю: это трубит Симонас. Но глаз не открываю. Только что мне снилось мое королевство. Страшенный драконище охранял подступы ко дворцу, но я проник туда и шел по нарядным залам. Меня вела принцесса в белом платье с блестками...

Тру-ру-ру! Ру-ру-у-уу!

Я открыл глаза. В комнате совсем светло. Почему-то во дворе лает, надсаживается Барбоска. В кухне разговаривают мать с отцом. Я прислушался.

– Не хотела тебе говорить, но что-то с ним приключилось. Такой стал неслух... Пришлось однажды и ремешком угостить. А сегодня так и ахнула. Открываю сундук, заглядываю в елочную коробку: ни одной игрушки.

– Что ты говоришь!.. И грушу сорвал...

– Грушу сорвал почем зря, а игрушки переколотил, разбойник этакий. В саду, за сиренью, гляжу – полно осколков. И мусор всякий. Тут тебе и осока, и мох, какие-то ветки, пни... Натащил кучу хлама, смотреть тошно. Ты бы с ним поговорил, а, отец?

– Ладно. Вот отпасет свою очередь, тогда возьмусь за него. Слушай, а может, этот городской барчук, Алоизас, его подначивает?

Симонас затрубил где-то за нашим домом. Пора! На улице мычали коровы, блеяли овцы. Я подбежал к окну, выглянул в сад. Вон стоит старый клен, на нем гнездо диких голубей. Рядом – сиреневый куст. Там было мое королевство. Теперь оно разрушено дотла... Вниз по течению уплыли обрывки тетрадного листка, на котором была моя клятва... Ни королевства нет, ни старушки Пятронеле... Какой-то человек в черном костюме заколотил окна ее хибарки, погрузил на телегу Пятронелин сундучок, подушку, какие-то узлы и уехал... Позади телеги, привязанная к грядке, шла, опустив голову, Пестренькая, как ласково называла ее Пятронеле... – Пранас! Завтрак стынет!..

Я оторвался от окна... Нет у меня королевства, я сам его разрушил, сам раскидал и трон, и украшения, перебил елочные игрушки... Зато меня ждет Симонас, его звонкая труба и интересные рассказы... Я буду пасти нашу Белянку и хитрую Безрожку Матаушаса. Ох и достанется ей – не пощажу! Не стану плясать под дудку Матаушаса, что бы ни пел угодливый Мурлыка, как бы ни ластился... Ну а вечером, когда мы с Симонасом пригоним стадо в деревню, когда, набегавшись за день, я упаду на кровать, можно будет помечтать. Пусть королевство мне снится – самое милое дело после трудового дня!

1980 год