Текст книги "Одержима и̶г̶р̶о̶й̶ тобой (СИ)"
Автор книги: Влада Зайцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава 2
– Наталья Андреевна, плакаты можно, а вот кричалки – нет, мы уже не маленькие. Будет достаточно если вы будете скандировать: «вперед» или «за победой».
– Ты уверена, Диана? А то я сейчас быстро устрою конкурс для начального класса на лучшую речевку.
– Уверена, – отрезала я, уставше потирая глаза.
Классная руководительница больше не наседала, и, не задерживаясь ни на минут, я покинула кабинет. Закрыв за собой дверь, я чуть передохнула. Предстоял очередной забег, но уже на урок. Звонок давно прозвенел и на занятие я благополучно опоздала. Но Наталья Андреевна сказала, что объяснит причину моего позднего визита. Ну, лучше бы все равно поспешить.
Взбежав по лестнице до второго этажа, остановилась на пару секунд, чтобы перевести дыхание. Я не заметила, как начала открываться дверь. Никогда до этого момента реакция меня не подводила, но именно в эту секунду она решила меня подставить. Дверь дернулась в мою сторону, и ручка ударила меня прямо в лоб. Я упала, но, слава Богу, ничем не ударилась, а то я бы подумала, что это вселенский заговор перед матчем.
Пока я ругала себя, ко мне протянулась рука. Смахнув все мысли в голове, картинка прояснилась. И это оказался никто иной, как Никита Власенко. Да, тот самый странный Никита, который в детстве хотел помочь мне, а я кинула в него снежком тот, с которым захотел сесть Дима вместо нашей Леси. Это не первый раз, когда жизнь сводила меня с ним. Ну как не первый. Скорее сто тысяч первый раз.
В 7 классе учительница химии поставила нас в пару на лабораторную работу, так он даже в ней не участвовал, а пришел только на защиту. Да, защитились мы с блеском, тут ничего не скажешь. Но суть в том, что он ничего толком не сделал, только пришел покрасоваться и поулыбаться.
Чтобы вы знали, он ужасный подхалим и жутко самодовольный парень. Он нравится многим девочкам в классе, еще парочке с параллели и учителям. Они даже закрывают глаза на его частые прогулы, ведь он «звезда» выступает на всех школьных мероприятиях.
Однако меня он не покорил, а с каждым разом вызывал к себе все больше и больше ненависти. Это не первый раз за 10 лет, когда Власенко выводил меня из себя. Раньше это были простые шутки и подколы, на которые я старалась не обращать внимания. Но именно тот случай с химией в 7 классе поставил окончательную и бесповоротную точку к возможным теплым чувствам к нему. Ведь я сделала всю работу сама, потому что мне нельзя было получать плохие отметки, а преподаватель решила, что мы отлично работаем в паре, и теперь ставит на каждую лабораторную вместе. Так что он уже 3 года мозолит мне глаза. И каждый раз он прогуливает лабораторную, но приходит на защиту как ни в чем не бывало.
Я не протянула руку в ответ, сама встала, отряхнувшись, при этом бросила максимально яростный взгляд, как будто прожгла бы его и 10 его копий насквозь.
– Ты чего носишься тут как угорелый? – шикнула я на него.
– Так вроде это ты взлетела по лестнице со скоростью света, – парировал он.
– Спасибо за комплимент, Никиточка.
Он съежился, как будто я вылила стакан холодной воды ему на голову. Я знала, что ему не нравится, когда его так называют. Я оскалилась, признав свою победу, однако в моменте меня пронзила боль от улыбки, закружилась голова, и я машинально облокотилось рукой о стену. Никита, заметив это, подскочил ко мне, приобнял за талию, чтобы придержать. Опомнившись, я оттолкнула его от себя.
– Ты чего пристал ко мне, Власенко? – опять громко спросила я. – Ты вообще знаешь, что у нас сегодня важная игра, а ты чуть не травмировал члена команды?
– Знаю, конечно, кто ж не знает, всем сказали прийти и поболеть за вас. – Опустив руки по швам, закатил он глаза. – Либо болеть, либо помогать в библиотеке. Я лучше посмотрю, как вы продуете, нежели книги буду перебирать.
Мои нервы были на гране.
– Ты невыносимый – сказала я, облокотившись о стену рукой, в глазах промелькнула рябь.
На лице Никиты отразилось волнение. Он снова приобнял меня, придерживая за талию . Я увидела, как из-за поворота выходит Наталья Андреевна, и решила проучить самодовольного Власенко, сделав вид, что плачу. Надо было видеть растерянное лицо Никиты. А вот ошарашенное лицо Натальи Андреевны было ясным, Власенко ждал допрос.
– Никита, что тут случилось? Почему Диана плачет? Почему вы не на уроке? – протараторила классная руководительница.
Никита на удивление не соврал, сказал, как есть, что сбил меня дверью, из-за этого задержался. Я же сидела, закрыв лицо руками, делая вид, что я уже успокаиваюсь.
– Никита, отведи Диану в медпункт и иди на биологию, я спрошу у Галины Васильевны, поощрил ли ты ее своим присутствием.
Когда учитель скрылась за следующим поворотом, я убрала руки с лица и ехидно улыбнулась, тогда Никита все понял.
– Ты маленькая лгунья!
– Да, Никиточка, это тебе за лабораторную работу в седьмом классе.
Сначала он не понял о чем я говорю, а потом взглянул на меня. Так пристально.
– Ты до сих пор это не забыла?
– Это уже не важно. Однако я могу спасти тебя от биологии. Уверена, что ты не сделал домашние задание, и еще 3 прошлых. Но ты будешь мне должен.
Глаза Власенко округлились, как монеты.
– Я тебе должен? – с диким изумлением уставился он на меня. – Ты только, что подставила меня при Наталье Андреевне и еще что-то требуешь.
Сделав невозмутимый вид, я подошла к нему так близко, что мои глаза были на одном уровне с его губами, и произнесла: – после урока я подойду к Наталье Андреевне и скажу, что фельдшера долго не было и ты, как самый отважный одноклассник (показала пальцами кавычки) вызвался посидеть со мной, чтобы мне не стало хуже. Если ты откажешься, то я скажу, что ты не пошел на предмет и не отвел меня в медпункт. – И зачем-то от важности задрала подбородок.
Голова снова закружилась и я облокотилась на Никиту, не специально, конечно же, так получилось. Было странно, он даже не отошел, стоял на месте, будто не дыша.
– Я согласен Семушка, но ты за это еще ответишь, – хитро улыбнулся он.
Семушка, бррр. Звучит как что-то вязкое на языке, как же я не любила это прозвище, которое он мне дал еще в начальных классах.
– Меня зовут Диана, – выпрямилась я, что было лишним.
В глазах потемнело и Никита снова поймал меня в объятия. В этот раз я не стала отказываться. Без его помощи я не дойду.
– Так, а в медпункт, мне тебя точно надо отвести, пойдем, Семушка.
– Не называй меня так, – отрезала я.
Оставшийся путь до медпункта мы прошли молча. Перед тем как меня оставить, Никита несколько раз уточнил, не остаться ли ему со мной. На что, я отмахнулась от него, как от назойливой мухи, прогоняя прочь. Но в последний момент я на него посмотрела прищурившись. Он кивнул в ответ, давая мне понять, что договор в силе.
***
Фельдшер осмотрела меня.
– Скорее всего у тебя легкое сотрясение.
Я запрокинула голову, и в ней вспыхнули все красноречивые слова в адрес Власенко. «Надеюсь ты сейчас икаешь», взмолилась я. Посмотрев на фельдшера, решила сделать максимально бодрый вид, сказав, что у меня все хорошо. Однако тошнота подбиралась к моему горлу. Видимо, это и правда было сотрясение, но об этом я подумаю после игры. Медицинский работник провела еще один осмотр и напоследок, подозрительно меня оглядев, отпустила.
К тому моменту, как я вышла из медпункта, была уже перемена. Девочки стояли возле физкультурного зала, ожидая меня.
– Ты где была!? – хором спросили они.
– Не кричите, пожалуйста, у меня голова раскалывается.
Вкратце я перассказала им историю, которая произошла со мной и Никитой. Я заметила ухмылку на лице Саши.
– Что такое, тебе смешно, Сашуль? – спросила я с ядовитой ноткой, давая понять, что тут нет ничего веселого.
– Ты его обвела, причем так лихо, а он так просто согласился, что очень странно. Вы и правда отличная пара, и не только в лабораторных работах, – продолжая улыбаться, ответила Саша.
– Не начинай, я его не переношу, не помню уже как давно, но очень давно. – Захотелось отряхнуться от этих воспоминаний, как от грязи.
Осмотрев меня с ног до головы, Лера обеспокоилась.
– Диана ты точно сможешь играть? Ты слегка бледная.
– Девочки, родные, я вам никогда не вру, у меня скорее всего сотрясение, но легкое, это не повод мне не играть. Я смогу, а после, обещаю, я поеду сразу домой отдыхать.
Все трое хмуро на меня посмотрели, но спорить не стали. Они бы не переубедили меня и прекрасно это знали. За это им огромное спасибо. Мы все прекрасно понимали, сколько мы прошли, чтобы попасть в финал и довести уже дело до конца.
***
Мы быстро переоделись. Мне очень нравилась форма нашей школьной команды. У девочек она небесно-голубая с розовыми полосками по бокам шорт и футболок и белые наколенники, прошитые голубыми нитками. По традиции все девчонки сделали хвосты и вплели в них одну косичку. Однажды мы, не сговариваясь, пришли так на тренировку, вроде бы это был шестой класс. Неожиданно и весело получилось, долго не могли прийти в себя после смеха. Тогда и решили, что это теперь будет нашей традицией. Не самой явной, только нашей.
Собравшись командой, все вместе начали разминку. Мы всегда уделяем много времени растяжке и основным упражнениям, и только потом переходим к парным и отработке подач и атак. На стороне, где мы разминаемся царит сосредоточенность друг на друге, на своих действиях – все точно и четко. Только иногда, в моменты отдыха, до нас доносился слишком громкий смех Лианы и ее подружек-близняшек Марины и Полины. Смех был таким наигранным, словно призывал посмотреть, откуда он исходит. Я отошла к стенке, чтобы завязать потуже шнурки.
– Опять выпендриваются – не могут без публики даже на тренировке, – сказала Саша, показывая бутылкой в их сторону.
– Что с них взять. – Махнула рукой в их сторону и вернулась к разминке.
Наш тренер, Михаил Иванович, дал команду идти в раздевалку, отдохнуть и собраться с мыслями к предстоящей игре.
– Как ты себя чувствуешь? – Лера тревожно и внимательно вглядывалась в мое лицо.
Эта сверх опека приятна, но не накануне игры. С жадностью выпив стакан воды, я взяла второй, только чтобы потянуть время.
– Нормально.
Сказала, как отрезала. Кажется, получилось. Просверлив меня напоследок недоверчивым взглядом, Лера пошла к своей сумке. Я знаю, что они переживают, но мне правда стало лучше, как будто спорт окрыляет и дает новые силы. Или же это желание соперничества берет верх, перекрывая все остальные потребности.
Осталось пять минут до выхода. Мы собрались в круг, обняли друг друга за плечи. Сейчас я должна полностью погрузиться в роль капитана и сказать им нечто важное. То, что сделает нас единым целым – сильным, слитым, устремленным к цели – от начала игры до ее победного конца.
«Мы отличная команда. Каждый из нас – пазл, самый важный, благодаря которому складывается вся картина. Мы команда, а в команде превыше всего доверие. Чувствуйте друг друга. Мы прошли все игры, дошли до финала. Это всего лишь подножие, впереди вершина, и мы на нее взберемся. Вперед, красотки!».
Каждый раз я говорила разные слова и никогда не готовила речь заранее. Все шло от сердца. Но сегодня это получилось как-то по-особенному. У меня аж пробежали мурашки. Мы в крайний раз переглянулись, подтянул наколенники и пошли в зал. Нам предстояло выслушать представление команд и провести жеребьевку.
– Орел, быстро произнесла я, обгоняя мысли Лианы.
Она сверкнула глазами в мою сторону. И вот, монета летит, приземляется. Решка.
– Блин, тихо произнесла я.
Лиана, конечно же, выбрала подачу. Тогда, исходя из правил, я выбирала поле. Мой выбор пал, на ту сторону, где сидели наши болельщики. Это было логично, поддержка очень важна.
Возвращаясь к команде, я увидела огромный плакат, а нам нем большими буквами было написано «СЕМУШКА ВПЕРЕД!» С одной стороны его держал Димка Коршунов, а с другой стороны Никита Власенко, и оба улыбались до ушей. Проходя мимо, я кинула самый строгий взгляд, которым я владела. После игры разберусь с этими шутниками. На трибунах были учителя, старшеклассники и ребята с начальных классов. Большинство было с разными свистками и гримом на лице голубого и розового цвета. Уголки моих губ невольно приподнялись. Так приятно, что все они решили не идти домой после уроков, а посмотреть на захватывающую игру.
В приподнятом настроении я вернулась к девочкам, мы встали в круг, сложили руки в центр и крикнули: – Вперед!
Встав на свои позиции, раздался свисток, первая подача, мяч полетел.
***
Прошла середина первой партии, счет 15:13 в нашу пользу. Хвосты изрядно растрепались, особенно у меня, я провела 3 подачи подряд, и вывела нашу команду на 2 очка вперед. Спустя 15 минут счет 24:24.
– Играем до 26, – громко объявил рефери.
Подает Лера, и мяч прилетает прямо в лицо Марины, одной из близняшек. Та упал и обхватила лицо руками. К ней подбежал медицинский работник, чтобы проверить, не пошла ли кровь из носа, а у нас появился небольшой перерыв, чтобы перевести дыхание.
Не успела я отойти со своей позиции, как ко мне подбежала рассвирепевшая Сарвирова и начала кричать: – Она сделала это специально, показывая пальцем на Леру.
– Лиана, будь спокойнее, это игра, надо быть готовой ко всему, или вы в этом сезоне забыли отработать приемы мяча? – сказала я, не заметив, как правая часть моего рта потянулась вверх и получилась ядовитая улыбка.
Ничего не могу поделать, мне так нравится, когда Лиана в бешенстве. Та, не зная, что ответить, бегала глазками от меня к Лере, и смогла выдавить только: – вам это с рук не сойдет.
Я дернула плечами, мол, не понимаю о чем ты говоришь, развернулась и направилась к девочкам.
– Так, надо собраться. Лера, подавай в середину на Полину, у нее слабые приемы, бей, что есть силы.
Все вернулись на позиции. С Мариной все оказалось в порядке, ни намека на кровь или синяк. Раздался свисток, значит можно продолжать игру. Лера подает, Полина принимает, отдает на Лиану, та снова отдает мяч Полине, та выполняет атаку и... Мяч попадает в сетку.
Длинный свисток. 1:0 в пользу команды школы №77, смена полей. УРАААА! Трибуны взорвались, я даже увидела, как Никита бросился на Димку с объятиями, хотя желал нам проигрыша. Эта картина вызвала у меня улыбку, опомнившись, я сбросила ее с лица и пошла дальше.
– Ой, – сказала я вслух.
– Что? – спросила мимо проходящая Саша.
– Я забыла сказать Наталье Андреевне, что Никита остался со мной ждать фельдшера. Сделаю это после матча.
Качнув головой, делая вид, что поняла, о чем я, Саша прошла мимо и слегка стукнула меня кулачком по плечу.
Еще раз осмотрев наши трибуны, увидела, как размашисто трясет руками наша Наталья Андреевна. Я ей помахала в ответ. Надо все-таки не забыть подойти к ней, а то некрасиво получится. Я хоть и злюсь на Власенко, но у нас с ним договоренность, а я не привыкла нарушать свое слово.
Перейдя на другую половину поля, я сразу заметила, как изменился климат. Здесь не было наших болельщиков, все смотрели на нас пристально, чувствовалось презрение, но мы с девочками шли гордо, с высоко поднятой головой на свои позиции. Однако не могло же пройти все идеально. В моменте у меня потемнело в глазах, я споткнулась и упала. Весь удар пришелся на правое колено, оставляя краску от паркетна на свежевыстиранном наколеннике.
Послышались «охи» по спортивному залу, Олеся подбежала ко мне, помогла встать и шепнула на ухо: – ты как?
– Все в порядке, – положила ей ладошку на плечо и постаралась улыбнуться.
Но из-за спины послышался едкий голосок Лианы.
– Дианочка, с тобой все в порядке, или ты уже становишься на колени сдаваться?
Она произнесла это тихо, на трибунах не было слышно, услышали только девочки. Марина и Полина синхронно засмеялись, так звонко, что захотелось закрыть уши. Фальш сочилась из них. И вся эта часть поля была какой-то ненастоящей – искусственной.
– Лиана, береги силы на игру, дальше будет тяжелее, – грозно произнесла Саша.
– Это угроза?
– Только если ты так чувствуешь.
В такие моменты Саша не походила на веселушку-хохотушку. Она сверлила взглядом Лиану так, что та, не выдержав, фыркнула и, дернув косичкой, отвернулась. Ее прислужницы поспешил за ней повторить.
***
Свисток, началась вторая партия. Игра шла натянуто, отрывы были небольшими, постоянно либо ничья, либо шаг на одно очко.
Прошло уже 20 минут, счет 18:19 в пользу школы №42, мы стоим с Лианой под сеткой.
– Ты слегка бледновата, Дианочка, – тихо сказала она мне.
– Это потому, что при твоем виде мне становится дурно, – кинула эту фразу ей в лицо, как грязную тряпку.
Мяч летит на нашу половину, я получаю толчок в спину и падаю руками вперед. Хорошо, что я успела их подставить, иначе бы второй раз за день ударилась головой. В этот раз реакция меня не подвела.
Девочки подбежали к судье и в унисон сказали: – Лиана Сарвирова толкнула в спину Диану.
Судьи переглянулись и главный кивнул.
– Замечание выносится игроку Лиане Сарвировой, по правилам у команды отнимается одно очко, счет становится 18:18.
– Я ничего не делала! – с криком подлетела Лиана к судье.
– Игрок вернитесь на свою позицию, замечание было зафиксировано, – спокойно, как полагается его работе, произнес рефери.
Лиана послушно вернулась на свое место.
– Я тебя предупреждала, – сказала она, разворачиваясь и чуть не ударяя меня по лицу своей косой.
Какая она ужасная актриса. Как столько людей ее вообще могу смотреть и слушать?
Вторая партия закончилась снова нашей победой. Трибуны не переставали скандировать наши имена и номер школы, но даже это уже не придавало сил. Игра выматывала физически и морально, словесные перепалки между нашими командами не прекращались. Перед третьей партией Михаил Иванович взял тайм-аут.
– Девочки, вы большие молодцы, вижу, как вы устали, но осталось немного. Диана, делай передачи выше, Лера бей подачи, как никогда, остальные продолжаем по плану, друг за дружку. Вы мои красотки, вперед!
Мы снова встали на позиции. Все-таки приятнее играть на своей половине поля. Зачем-то я снова повернула голову в сторону трибун, и там мой взгляд уперся в пепельный взгляд Никиты. Он улыбнулся мне, а я ему в ответ. Стоп! Я ему тоже улыбнулась? Точно последствия сотрясение.
Свисток. Пошла третья партия. 11:11. Сравнялся счет из-за меня. Я сделал низкую передачу, и Саша не смогла правильно атаковать, попала в сетку. Предупреждал же тренер. Выругавшись про себя, я снова встретилась с Лианой под сеткой.
– Так значит Никита твой парень? – спросила она, будто облизываясь, и указала взглядом в сторону Власенко.
– Кто? Власенко? – удивленно переспросила я. – Нет, и тебя это не должно касаться, у нас тут вообще-то соревнования, если ты не забыла.
Она задержала взгляд на мне, явно что-то обдумывая в своей кудрявой головушке и отвернулась.
22:20 в пользу школы №42, по нам было видно, что мы на последнем издыхании. Летит мяч, Саша поздно крикнула «Я», не успев увернуться, мы столкнулись, а дальше полная темнота.
Глава 3
Мой нос поразил резкий запах, насколько мне не изменяет память – это нашатырный спирт. Я нашла в себе силы отмахнуться от мучителя и открыть глаза. Это было фатальной ошибкой. Меня ослепило. Пришлось снова зажмуриться. Решив сделать очередную попытку, я слегка приоткрыла правый глаз, а затем левый. Передо мной высился белоснежный потолок и длинная лампа.
– Я в раю? – хрипло произнесла я.
– Ну слава всевышнему, – бросилась на меня с объятиями Леся.
– Ты ее сейчас задушишь и нам придется снова ее откачивать, – шикнула Лера. Леся состроила ей недовольную рожицу, но спорить не стала.
Спустя пару минут мне пришло осознание, что я лежу на кушетке в медпункте. Появилось непреодолимое желание встать. Я уже было собралась подняться, но кто-то очень нежно взял меня за руку, и нажав легонько на плечо, положил меня обратно.
– Не надо, иначе снова голова закружиться. Полежи.
Это была Саша. Со всей своей лаской в голосе она не смогла скрыть волнение. Слегка облокотившись на руки, я увидела, что в медицинском кабинете стоят мои девочки и классная руководительница, которая тревожно общается с фельдшером.
– Что случилось? – спросила я тише, чем хотелось. Горло саднило.
Саша протянула мне стакан с водой и ответила: – Мы столкнулись, ты упала без сознания, я очень испугалась за тебя.
– Почему я здесь? Кто выиграл? Где тренер?
В голове было столько вопросов, от чего она начала трещать. Лера перехватила слово.
– Когда ты упала, Лиана начала вопить, что ты притворяешься, что они начали побеждать, а ты не умеешь проигрывать. Саша смогла сделать так, чтобы та замолчала.
Слегка улыбнувшись так, чтобы не было больно, я посмотрела на подругу. Ее глаза в зависимости от освещения меняли цвет. Сейчас они были серые с зеленоватым отливом – цвет надвигающейся бури.
– Сааш, ты же мне потом расскажешь как это сделала?
– Ди, я рада, что тебе становится лучше, – легкая усмешка тронула ее уставшее за день лицо, – но в другой раз.
– Ладно, – я перевела снова взгляд на Леру, – что с игрой?
Она продолжила: – когда ты не открывала глаза после нашатырного спирта, было решено перенести тебя в медпункт. Тренеры и судьи долго спорили, что можно сделать с данной ситуацией, и решили... Предупреждаю, тебе не понравится их решение.
– Давай уже.
– Они перенесли игру, результаты обнулят, и повторная игра состоится 24 декабря, – выпалила Лера и затихла.
– Вы могли выиграть матч и без меня, – меня начала поглощать злость, – им было выгодно, они понимали, что проиграют встречу. А почему Михаил Иванович ничего не предпринял? – Негодование накрывало меня. Хотелось, как маленькому капризному ребенку, начать пинаться ногами, но здравый смысл все таки еще присутствовал во мне.
– Он очень переживал за тебя и за команду, как бы мы играли, не зная в каком ты состоянии? – с дрожащим голосом произнесла Леся.
Я посмотрела на нее, волосы прилипли к ее мокрому от пота и слез лицу.
– Дорогая не плачь, все будет хорошо, два дня отдыха, и я снова возьмусь за тренировки.
Тут в кабинет вошла Наталья Андреевна, с ее лица еще не сошел испуг.
– Сожалею, но ты без нагрузки на неделю, и если тебе станет лучше, то можно тренироваться и то, только в легкой форме, а если лучше не станет, боюсь ты пропустишь игру, – сказала с грустью в глазах заходящая следом фельдшер.
Мои глаза стали больше, чем у лемура.
– Но как? Надо снова готовится к матчу, я не могу оставить команду.
Перебивая меня, Наталья Андреевна дополнила слова фельдшера: – на тренировках ты можешь присутствовать, но на них ты будешь только наблюдать и комментировать, без какой-либо нагрузки. За этим проследит ваш тренер, – ставя этой фразой точку в разговоре.
Все притихли. Было слышно только надоедливое жужжание лампочки. Отчаяние. Вот каким оно было на вкус. Не то чтобы мне хотелось поскорее его попробовать, просто все произошло так некстати. Мне связывают руки, но я думаю тренер прекрасно меня поймет и закроет глаза на заключение врача. Все таки у нас с ним одна цель – победа, с ним-то уж я договорюсь.
Я приподнялась на локтях. В глазах девочек читался страх. Страх за меня, за предстоящую игру. Придется пойти на хитрость. Она еще никому не вредила.
– Ладно, не беда, мы с этим справимся. Скамейка, значит скамейка. Девочки езжайте домой, а я позвоню маме, она меня заберет.
Они, конечно, никуда не хотели уходить, но усталость от игры сказалась на всех нас. Они посмотрели друг на друга и приняли единогласное решение. Каждая прошла мимо меня и обняла, Леся даже чмокнула в щечку, что вызвало у меня умиление. От такого резкого перепада настроения даже не заболела голова. Видать смена на положительный лад понравилась моему организму.
И тут я вспомнила.
– Наталья Андреевна, чуть не забыла. Никита все таки проводил меня, – фельдшер стояла рядом и врать, что ее не было на месте было бы странно, и это могло раскрыть наш план, поэтому я начала импровизировать. – По дороге у меня закружилась голова, и мы присели на пол. Никита не мог меня оставить в таком состоянии, даже сбегал за водой, – я удивлялась, как быстро придумывают такую глупость, но очень надеялась, что учитель в нее верит. – В итоге он пропустил большую часть урока из-за меня. Простите, – вдобавок посмотрела на нее жалобными глазами, молясь, что она не станет его наказывать.
Классная руководительница слегка улыбнулась и, кивнув головой, вышла из кабинета. Видимо, для нее это было самой незначительной проблемой сегодняшнего дня. Оставалось только надеяться, что она мне поверила.
Голова кипела от поступающей информации, но одну мысль я все таки успела поймать. Я же хотела позвонить маме. Начала искать в сумке телефон, но кто-то вдруг постучал в дверь. Если бы это были девочки или фельдшер, они бы вошли без стука.
– Войдите, – сказала я, но получилось достаточно тихо.
Послышались шаги. Первое, что я увидела, были серые глаза и холодно-пепельный цвет волос. Потом мой взгляд упал на огромный сверток в руке. И без того высоченный Никита навис надо мной, сидящей на кушетке, так, что мне стало даже как-то неуютно. Да еще этот огромный сверток...
– Власенко, ты что тут забыл?
Меня удивило его выражение лица – оно было не испуганным и уставшим, как у большинства, а скорее грустным.
– Я очень волновался.
– Что? – совсем тихо произнесла я, почти про себя.
– Я волновался за тебя. Это же из-за меня ты получила сотрясение.
– Как видишь со мной все нормально, – сухо ответила я и мне стало не по себе от своего же ответа.
Он прошел в кабинет и сел на стул, продолжая держать в руках сверток.
– Что это? – взглядом указывая на руки.
– А, это плакат, ты его уже видела. – От сказанного, у него слегла проступил румянец на щеках.
– Кстати, я хотела испепелить тебя на месте, когда его увидела, а ты еще и Димку подговорил.
Он улыбнулся. Даа, я очень хорошо помню эту улыбку. Каждая его пакость или издевка надо мной завершались его коронной улыбочкой. Однако сейчас она мне показалась милой. Улыбка была самой обычной, без каких либо ямочек или впадинок, но она была всегда искренней. И что на меня нашло? Власенко милый? Точно сильно прилетело...
– Так значит ты переживал за себя?
– В смысле? – ошарашено, посмотрев на меня, спросил он.
– Ну ты сказал: «ты же из-за меня сотрясение получила», значит ты переживал, что из-за меня у тебя будут проблемы.
Что-то поменялось в его глазах, и кроткая улыбка сошла на нет. И едва слышно, как будто он не хотел этого говорить вслух, произнес: – Семенова, я правда за тебя волновался. Мне все равно, как на мне это отразится, – он отвел взгляд в сторону, теребя кончик плаката, – я испугался, увидев тебя без сознания, а когда спустился с трибун и забежал в зал тебя уже не было. Я подошел к Наталье Андреевне, она сказала, что тебя отнесли в медпункт. С тех пор я сидел и ждал, когда ты придешь в себя.
От его признания стало не по себе. Я потупила взгляд. На мне все еще была соревновательная форма и потретрые наколенники. Мне резко захотелось развеять обстановку.
– Покажи плакат, – сказал я, удивляя себя уже который раз за день.
Никита поднял взгляд на меня, явно, как и я, ошарашенный просьбой. Он долго всматривался, ожидая подвоха, но я лишь утвердительно улыбнулась в ответ. Тогда он неуверенно начал раскручивать плакат. Он растянул его на всю ширину своих рук, так, что его голова скрылась за ватманом. В зале он казался меньше, а сейчас видно, как ярко написано слово «СЕМУШКА» намного ярче слова «ВПЕРЕД!».
Я подошла ближе, всматриваясь в нарисованные вокруг фразы, звездочки, сердечки и смайлики. Протянула руку, чтобы потрогать их, и плакат резко опустился. Не ожидавший увидеть меня рядом с собой Никита испуганно ойкнул, и так получилось, что моя рука оказалась на уровне его груди. На нем была толстовка, обычная, голубая, под цвет нашей команды. Это заставило меня задуматься. Специально ли он сказал ту фразу в коридоре: «Я лучше посмотрю, как вы продуете», чтобы позлить меня. Потому что увиденное мной говорит о том, что он пришел поболеть за нас.
Мы оба замерли, оказавшись в плену неловкой ситуации. Прошло пару минут перед тем, как я опомнилась и, развернувшись, пошла обратно к кушетке.
– Мне надо позвонить маме. – Разбавляя тишину сказал я.
– Мне выйти? – уточнил Власенко.
Вопрос был простым, но он меня озадачил. Мне не хотелось, чтобы Никита уходил. И это желание по-настоящему пугало меня. Я старалась себя убедить тем, что с ним не так грустно одной в медпункте. Пока он рядом, мысли об игре меня не атакуют. Потому что, если быть честной, я не была готова к ним сейчас.
– Останься.
Я не видела, как отреагировал Никита. Я быстро отвернулась, чтобы он не увидел моих покрасневших от сказанного щек. За спиной послышались шаги, они отдалялись, и я предположила, что он отошел к окну. Я была благодарна за то, что Никита дает мне побольше пространства. Разговор предстоял не из простых.
Я набрала маме и объяснила вкратце всю ситуацию. Я любила ее: «Дочка как же так произошло?» или «Ох Ди, я же переживаю за тебя». Она вкладывала в эти слова всю свою любовь, но в силу моего характера эти фразы я слышала чаще, чем большинство других. Расстраивать маму мне никогда не нравилось, но меня всегда удивляла ее реакция на мои «случайные» происшествия. Она никогда не кричала на меня и тем более не поднимала руку, как бывало с другим ребяатми по их рассказам. Она всегда спокойно выслушивала недовольства Натальи Андреевны и директора, а после давала мне слово, чтобы посмотреть на ситуацию моими глазами. Она, конечно, не гладила меня по головке за мои поступки, но и не отчитывала. Мы просто разговаривали, обсуждая, как можно было бы поступить иначе или как избежать такой ситуации.
Как я и предполагала, она задала миллион вопросов, на которые я пообещала ответить в машин по пути домой. Я отключилась и убрала телефон обратно в сумку. Развернувшись, я начала разглядывать спину Никиты. Он по прежнему стоял ко мне спиной, смотря в окно. Не знаю, слушал ли он наш разговор или ушел в свои мысли. Но из-за оверсайз свитшота он казался больше обычного и выглядел он напряженно.
– Никита, – тихонько позвала его.
Я увидела, как от неожиданности он задержал дыхание. Похоже, я и вправду вырвала его из размышления. Власенко не спеша повернулся ко мне, и я обратила внимание, как часть пепельной челки упала ему на глаза. Мы поймали зрительный контакт. Возникла неловкая пауза.
– Так ... – начала я, но Никита, начав говорить со мной в унисон, сказал: – давай пойдем, я тебя провожу.
– Давай, но мне надо еще переодеться, ты бы не мог выйти?
– Да, конечно, – немного смущаясь ответил он и вышел.
Когда захлопнулась дверь, я начала быстро стягивать форму, но резкие движения вызывали боль, поэтому пришлось немного задержаться. Я заглянула в зеркало и увиденное меня не обрадовало. На меня смотрело бледное лицо. Ощупав свой лоб, я нашла место удара. Появилась шишка и слабо проявляющийся синяк. Классно. Через пару дней тут будет отличное желтое пятно, сочетающееся с моими карими глазами. Провела пальцами по волосам, пытаясь распутать пропитанные солью колтуны. Неспеша надела толстовку и спортивные штаны.
