Текст книги "Резюме сердцеедки"
Автор книги: Влада Орлецкая
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
20
Демин сразу понял, что Соня ушла от него, как только вошел в квартиру. Не было нужды заглядывать в шкаф, чтобы удостовериться, там ли ее вещи. В квартире царило запустение и вообще было как-то не так, хотя все стояло на своих местах. Он прошел на кухню и сделал себе кофе. Пока пил его, выкурил сигарету, как школьник, радуясь тому, что теперь не надо проветривать помещение. Соня не терпела табачного дыма.
Он прожил с ней чуть меньше года. Делил с ней постель, а она готовила, убирала в его квартире, гладила его рубашки. У нее выходило неплохо, особенно рубашки, несмотря на то что она вся из себя такая эмансипированная, даже какой-то там руководитель среднего звена… Впрочем, он отчетливо понимал, что на ее месте могла быть любая другая женщина. Для него это было непринципиально. Просто эта бестия так рьяно добивалась его… Подобное рвение нельзя было не отметить.
Он никогда не заморачивался выбором и охотно отдавал предпочтение женщинам, которые активнее за него боролись. Такой своеобразный тендер. И потом, когда представительницы прекрасного пола ломают копья вокруг твоей персоны, – это так возбуждает… Напоминает борьбу в грязи: есть во всем этом что-то первобытное и безумно сексуальное. Соня Багрицкая выиграла его, как первый приз, к тому же она была недурна собой, в меру умна и с ней при случае не стыдно было показаться в обществе.
Как же она его добивалась… Женщины почему-то думают, что их уловки незаметны для мужского глаза. Хотя – и он сам это признавал – самое лучшее, что она могла сделать, – это плюнуть на него и забыть. Может быть, тогда он и не выбрал бы ее, но это был бы поступок, заслуживающий уважения.
Ее выходка с письмами окончательно его разочаровала. Отшить соперницу – это одно, а пытаться влезть к нему в душу – совсем другое. Он не представлял себе, что здравомыслящая, современная женщина может заниматься такими глупостями, так по-дурацки интриговать, будто в какой-то мелодраме. Долгое время он переписывался с этой вымышленной Маргаритой, то есть с Соней, эта интрига держала его внимание, и он почти уже поверил, что существует женщина, способная отвергнуть его ухаживания. Она ведь даже отказывалась с ним встретиться, хотя он продолжал на этом настаивать. Он почти влюбился в нее, как это ни глупо. Когда правда открылась, он был ужасно зол на Соню, ибо она убила его мечту. Да, сначала он разозлился. Но потом, когда прошло дня два, посмотрел на эту ситуацию более здраво. Что, в сущности, произошло? Просто идиотская женская игра, и только. Женщины до безобразия любят все усложнять. А вообще, если подумать, пожалуй, так оно и лучше. Ну нет в природе такой женщины, о которой он грезил все эти полгода. Да и черт с ней. Так даже лучше. Спокойнее, что ли… И можно жить дальше, продолжая двигаться по накатанной колее.
Вечер в одиночестве прошел чудесно. Ночь тоже. А то финансовый директор Настя, с которой он ездил в Хорватию, выжала его как лимон. И не только в плане физическом. Да и вообще, так хорошо было оказаться в тишине, «без никого». А Соня еще вернется. Зря она, что ли, так долго его добивалась? Женщины, подобные ей, свои позиции так просто не сдают. Она вернется и будет гладить его рубашки…
…В последних числах августа Соня пришла в женскую консультацию.
– Примерно восемь недель, – сказала врач. – Но точнее покажет УЗИ.
Она что-то писала в карточке, пока Соня одевалась за ширмой. Лиля оказалась права. Это был сюрприз.
Восемь недель назад она бездумно проводила время на базе отдыха, в лесу, на берегу Обского водохранилища. Она купалась, загорала и занималась любовью с Андреем Вершининым, и ей даже не приходило в голову, что она может забеременеть. Словно у нее на время выключились мозги. И вот теперь она беременна от бывшего возлюбленного. Она, взрослая, образованная женщина, залетела, как глупая школьница.
Но теперь у нее, по крайней мере, будет ребенок. Значит, с одинокой жизнью со всеми ее плюсами и минусами покончено. У нее будет ребенок. Это, наверное, здорово.
Она выходила из кабинета, когда в сумке зазвонил сотовый. На дисплее высветилось имя Марго. Это было добрым знаком. Ритуля еще не звонила ей после ее бегства с базы. Теперь же этот внезапный звонок означал, что она, Соня, прощена.
– Алло… Привет, Ритуля!
– Привет… Слушай, хоть ты и сука последняя и тебя убить мало, но все же ты моя близкая подруга, и я буду чувствовать себя такой же законченной сволочью, если не скажу…
– Ритка, милая, я так рада тебя слышать!
– Тогда заткнись и дослушай до конца! Я тут случайно встретила Вершинина. Он сегодня уезжает. Представляешь?! Тебя вообще это интересует?!
– Куда уезжает? – удивленно поинтересовалась Соня.
Как будто он не может никуда уехать…
– Сначала поездом до Екатеринбурга… ну, у него там то ли друзья, то ли какие-то родственники… я не вдавалась… потом поедет в Москву… А оттуда уже в Чехию… хочет там бизнес открыть… Ты понимаешь??? Он уедет… и неизвестно когда вернется назад… может быть, вообще в Европе останется… навсегда…
– Когда он едет?
– Поезд примерно через час… Может, еще успеешь…
– Спасибо, Ритуля!
– Не за что, овечка ты безмозглая! Беги быстрее!
– Ритуль… я беременна!
– О-хре-неть…
21
Соня выскочила из «Волги», поспешно сунув деньги водителю, и, как быстроногая лань, насколько это было возможно на высоких каблуках и в ее положении, помчалась к выходу на перрон. Оказавшись на платформе, она в отчаянии заметалась, как синица в метро, не представляя, в каком вагоне искать Вершинина. На счастье, она увидела его в окне: он задумчиво смотрел на людей, бродивших туда-сюда по перрону. Сказавшись провожающей и сунув стольник проводнице, которая никак не хотела ее пропускать, проникла в вагон и стала искать купе, в котором находился Вершинин.
– Андрей… слава Богу, – пробормотала она, опускаясь на нижнюю полку.
Ей стало дурно. Голова кружилась, накатила тошнота и навалилась такая слабость, что она едва не лишилась чувств.
– Соня, зачем ты пришла? – заметив, что она плохо себя чувствует, Андрей налил в пластиковый стаканчик воды и протянул ей. – Что с тобой? Ты такая бледная…
Соня сделала несколько жадных глотков и поставила стаканчик на стол.
– Останься, пожалуйста, – вместо ответа попросила она.
Он смотрел на нее. Только он всегда так смотрел на нее. С любовью и в то же время обреченно, как узник смотрит на маленькое окошко под потолком своей одиночной камеры, откуда сквозь решетку пробивается солнечный свет и до которого он не может дотянуться.
– Зачем?
– Андрей, я тебя прошу, останься…
– Разве это ответ?
– Что я должна сказать? Что я тебя люблю? Да, я тебя люблю… Ты останешься? – Она выпалила все это на одном дыхании, словно боялась, что он прервет ее на полуслове.
Его взгляд стал испуганно-изумленным. Соня никогда раньше не произносила этих слов. Даже в то время, когда у них все было хорошо. Вернее, он думал, что все хорошо…
– Почему мы расстались пять лет назад?
Она уставилась в окно.
– Стоит ли об этом говорить?
– Я просто хочу понять…
– Ко мне приходила твоя жена и сказала, что ждет от тебя ребенка.
Лицо Андрея стало строгим.
– Понятно…
– Что тебе понятно, Вершинин?
– Что я выглядел подонком в твоих глазах все эти пять лет. Так ведь?
– Да…
– А теперь я перестал им быть?
– Ты нарочно меня мучаешь?
– Нет… не нарочно… просто… Сонь, я больше не хочу… Я не могу еще раз тебя потерять. Мне надоело, что ты бегаешь от меня по каким-то необъяснимым причинам. Я живой человек, и мне больно от этого. Даже дереву, говорят, больно, когда его рубят…
– У меня будет ребенок, – произнесла она.
Он осекся, и повисла пауза. Андрей смотрел на Соню, пытаясь осмыслить то, что она ему только что сказала.
– Поздравляю, – наконец ответил он.
– Спасибо. Я еще хотела сказать, что это твой ребенок, так что я тебя, Вершинин, тоже поздравляю.
Соне вдруг стало понятно, что никаким ребенком она его не удержит. Раз уж он все решил. Раз уж она такая стерва и дрянь, а он больше не хочет и не может, и вообще ему больно… как всякому дереву, когда его рубят. Она только лишний раз унизит себя перед ним. А она и впрямь чувствовала себя униженной, будто что-то выпрашивала у него.
– Послушай, Андрей, – заговорила она со всей твердостью, на какую только была способна в подобном состоянии. – Я не прошу тебя остаться со мной… это было бы неправильно. Но я хочу, чтобы ты знал… у тебя будет ребенок. Чтобы ты потом, когда пройдет много лет, не упрекал меня в том, что я это от тебя скрыла. Ну вот и все. Счастливого пути…
Она решительно поднялась и на ватных ногах покинула купе, из последних сил закрыв за собой дверь. Ее душили слезы, но она не хотела разрыдаться при Вершинине. Он не должен видеть, какая она квашня.
Спустившись по ступенькам, она медленно побрела по перрону. В этот момент зазвонил ее сотовый. Что-то сегодня ей слишком часто звонят. Она ответила.
– Да.
– Сонь… это Стас…
– Какой еще Стас? – раздраженно спросила она.
– Как какой?! – возмутился в свою очередь говоривший. – Демин, конечно! У тебя что, много мужчин по имени Стас?!
– Очень смешно, Демин. Чего позвонил-то?
– Я рад, что ты меня не забыла.
– Тебя, пожалуй, забудешь…
Его образ в ее сознании стал вдруг каким-то оскорбительно пошлым. Как непристойная шутка на приеме у английской королевы. Как фарфоровый слоник. Как целый ряд фарфоровых слоников. Даже в письмах Маргарите он ни разу не написал ничего стоящего. Одни только банальности и дешевое философствование. Почему она не замечала этого раньше?.. Еще она вспомнила, как после первых четырех дней, проведенных с ним, кричала Ритуле в трубку, что он мужчина ее мечты, и ей стало совсем стыдно.
– Сонь, ну может, хватит дурака валять? Давай возвращайся…
– А что случилось? Если у тебя накопилось грязное белье, могу рассказать, как обращаться со стиральной машиной. Хотя ты, как человек грамотный, мог бы просто прочесть инструкцию… Не обязательно было звонить…
– Сонь, ну перестань. Тебе не идет быть стервой.
– Слушай, Демин, отстань, ради Бога… Мне сейчас не до тебя.
– О как!
– Серьезно, Стас. Я беременна от своего любовника… и к тебе я не вернусь…
– Что-о??? – Он буквально задохнулся от возмущения.
– Я беременна от своего любовника, – с расстановкой и не без удовольствия произнесла Соня.
– Ты специально так говоришь, чтобы меня позлить?
– Это правда.
– Ну ты и су-у-ука…
Господи, уже второй раз подряд ее сегодня называют сукой, хотя она никому не сделала ничего плохого… Почувствовав удовлетворение, она нажала на отбой и бросила трубку на дно сумочки. В этот момент кто-то схватил Соню за плечо. Это был Андрей Вершинин, и он повернул ее к себе.
– Сонь… это правда?.. То, что ты мне сказала?
– Правдивее некуда.
– Тогда я остаюсь. Если ты не против… Даже если против…
Его багаж – небольшая дорожная сумка – действительно стоял рядом.
– Послушай, я не хочу, чтобы ты оставался со мной из чувства долга… или из жалости…
– Я не из жалости, Сонь… я тебя люблю.
– Тогда зачем ты спросил, правда ли, что я беременна?
– Господи, Соня, ты невозможный человек! – расхохотался он. – Как с тобой жить, не представляю…
Он обнял ее и привлек к себе.
– Ты готов рискнуть? – спросила она.
– Да я вообще-то сразу понял, что ты за штучка, как только впервые тебя увидел, так что пенять не на кого.
Они начали целоваться, не обращая внимания на проходивших мимо людей.
– Кажется, твой поезд уходит… – прошептала Соня.
– Даже не надейся… – Андрей снова прильнул к ее губам.
– А как же Чехия?
– Жизнь в Чехии не остановится, если туда не приедут гусары. Ты не могла бы помолчать минуты три?
– Ты мне уже рот затыкаешь? – притворно возмутилась Соня.
– Просто ты мешаешь нам целоваться, – сказал он.
22
– Кушайте, гости дорогие, все равно выбрасывать, – мрачно пошутила Марго, когда они сели за стол.
Сегодня они специально собрались без своих мужчин, как в старые добрые времена. Их женский сабантуй проходил у Ритули. Для этого был знаменательный повод: Надежда выходила замуж, и они решили устроить девичник.
Итак, Надежда выходила замуж. Некоторое время назад судьба свела ее с необычным клиентом, который заказал платье для дочери-выпускницы. Надежде показалось странным, что девичьими нарядами занимается отец, а не мать, и она узнала, что мужчина – вдовец и помимо взрослой дочери у него есть еще восьмилетний сын.
– Меня это так тронуло, что я даже денег с него не взяла, – сказала Надежда.
– Это ты зря, – ответила ей Марго.
И добавила фразу из известного анекдота, что, мол, любовь придумали русские мужики, чтобы денег не платить…
Познакомились они в мае, он довольно быстро сделал ей предложение, и сейчас, в августе, у Надежды должна была состояться свадьба. Ей даже казалось, что она беременна, но она боялась идти в консультацию. Девчонки подкалывали ее: оказывается, на этой планете есть жизнь! – и уговаривали поскорее показаться врачу, чтобы окончательно опровергнуть несостоявшуюся гипотезу о бесплодии.
– Ох, чует мое сердце, девочки, что мы вот так, вчетвером, уже не скоро соберемся, – произнесла Марго, которая никогда в жизни ни о чем не печалилась.
– Интересно, что нам может помешать? – недоуменно поинтересовалась Соня.
– Как что? Жизнь семейная, конечно. Мы с вами за этот год впервые вместе гуляем. Сейчас Надьку замуж вытолкнем, и все… У вас с Веркой по спиногрызу, – для пущей убедительности она стала загибать пальцы, – у Надежды двое, а то и трое, так что… – И она с досады махнула полную рюмку водки.
Соня и Вера действительно почти одновременно родили двух замечательных мальчишек. Никто из четверых, в том числе и сама Верочка, даже и подумать не мог, что ее курортный роман с Лехой-Шрэком завершится счастливым бракосочетанием. Алексей оказался премилым парнем, хоть и неизуродованным интеллектом, зато добрым, заботливым, и, что приятно, не бедным, так что Верочка с сыном Егоркой были в надежных руках. С тех пор как он влился в их банду, Шрэк, конечно, нисколько не поумнел, но они все равно его любили. И он по-прежнему сыпал глупыми шутками, и они смеялись и безобидно подтрунивали над ним.
Андрей Вершинин все-таки открыл фирму в Чехии и даже приобрел там квартиру, которая пока сдавалась в аренду приезжим. Через пару лет, когда их с Соней сынишка немного подрастет, они в любой момент смогут приезжать туда всей семьей. Соня уже грезила о рождественских каникулах в Праге.
А пока они все вместе были у Марго. Как раньше.
Жизнь налаживалась. Даже у Ритулиной дочери, Глаши. В этом году у нее появился кавалер из параллельного класса, и она перестала комплексовать из-за имени. Не потому, что у нее теперь был кавалер, а потому, что в их класс пришла новенькая девочка, которую звали Пульхерией. А Верочка поведала им за столом, что в школе, где учится Егорка, есть мальчик по имени Дементий.
– Бывают же родители-извращенцы, – задумчиво произнесла Ритуля. – Нет, мне просто интересно, что эти люди хотели сообщить миру, назвав сына Дементием?
В коридоре послышалось какое-то шевеление. Глафира поспешно обувала туфли, намереваясь идти на прогулку со своим другом.
– Стоп! – крикнула ей из комнаты Ритуля.
Глаша замерла у порога, как преступник, пойманный с поличным.
– Поворотись-ка, доню, – с обманчивой мягкостью в голосе произнесла Марго.
Глафира издала протяжный стон и нехотя повернулась, воровато глядя в потолок. Ритуля всплеснула руками.
– Ба-а… да это же мой гардеробчик!
Четырнадцатилетняя Глаша в столь нежном возрасте уже имела габариты взрослой женщины. Гены, ничего не поделаешь… Она была очень похожа на мать, как лицом, так и «конституцией», и, конечно же, пользовалась матушкиными вещами, когда удавалось улизнуть из дому незаметно. Марго была известна эта преступная схема.
– Быстро пошла и переоделась в свое!
– Ну ма-ам…
– Бего-ом…
– Ну пожа-а-алуйста…
– Не наглей. Я эти вещи только вчера купила, еще сама не надевала никуда. Иди, иди…
Глаша со стоном поплелась в свою комнату.
– Нет, вы представляете! Она уже носит мои шмотки! – воскликнула Ритуля. – Ужас!
Надежда хотела ее приободрить.
– Гордилась бы… значит, одеваешься модно, – сказала она.
– Это значит, что у меня уже взрослая дочь. А я – старуха!
Задетые за живое, они загалдели, как стая птиц.
– Перестань! Что на тебя сегодня нашло?
– Тридцать три – разве это возраст?!
– Тебе тоже надо маленького родить…
Марго завелась еще больше.
– Вот только не надо… Маленького родить… Я с Глашкой едва справляюсь. Да вы просто не знаете, что такое взрослеющие дети! Того и гляди дочь меня малолетней бабушкой сделает, а вы – ма-аленького! Взяли все одновременно замуж повыскакивали, давай детей рожать… бросили меня, предательницы…
И вдруг она расплакалась. Это было из ряда вон. Их прагматичная Ритуля, их идейный вдохновитель рыдает, как заурядная истеричка, хотя сама всегда презирала сантименты. Соня, Надежда и Верочка бросились ее утешать. Они обнимали и целовали Марго, уверяя, что никогда, никогда ее не оставят. И будут встречаться чаще, а не двадцать и даже не десять лет спустя, и дружить домами и семьями.
Наконец ей, видимо, все это надоело. Ритуля вытерла слезы и сердито сказала:
– Ладно, так и быть, прощу вас… но только в том случае, если ты, Надька, сходишь в консультацию. А если родишь девочку… а я настаиваю, чтобы это была девочка…
– Ну, это же не от меня зависит!
– Ничего не знаю… Вер, ты шампанское наливай, наливай… так вот, когда ты родишь девочку, я желаю, чтобы ты назвала ее Любкой. Поняла? Давайте за это выпьем…
Не выпить за это было нельзя. Они подняли бокалы с шампанским, и Марго торжественно провозгласила:
– За Любовь!
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
