Текст книги "Резюме сердцеедки"

Автор книги: Влада Орлецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

11

Ей совершенно не было стыдно за то, что она делала. То есть абсолютно. Она, конечно, сознавала, что ведет себя как законченная сука, но у нее было оправдание. Разве большинство женщин поступают по-другому, когда дело касается их личного счастья? С волками жить… Возможно, они не так изобретательны, как она, Соня, но в остальном…

На выходные Демин пригласил ее в загородный пансионат, где проводили время исключительно состоятельные люди. Там собиралась компания его приятелей со своими девушками, вот он и вспомнил о Соне. Это был прогресс. Видимо, таинственные исчезновения с горизонта остальных подружек заставили Демина обратить внимание на ту, которая, как пионерка, всегда была готова и лишь ждала сигнала.

В пансионат они приехали с утра и, разместившись в просторном номере, полдня проторчали на корте. Как это часто бывает, по закону подлости к выходным погода стала портиться. День был пасмурным, только изредка сквозь тучи робко проглядывало солнце. Стас играл, а Соня сидела с теми, кто играть не умел или отдыхал после игры за столиком с напитками и легкими закусками. Вечером намечалась сауна и бильярд. Все стандартно.

Партнершей Демина по теннису оказалась некая Инна, сорокалетняя бизнес-леди. У нее был свой салон красоты и еще что-то по мелочам, связанное с торговлей. Скорее всего эти «мелочи» и приносили ей основной доход, а салон был так, для души и для престижа. Инна не особенно об этом распространялась. Какая она из себя, Соня сразу не разглядела из-за козырька, который отбрасывал тень на ее лицо. Но фигура у нее была вполне спортивная, движения сильные и вместе с тем легкие. Она даже умудрилась обставить Стаса, который вообще-то играл очень хорошо.

Впрочем, Соне до нее не было никакого дела. Она просто наслаждалась отдыхом, пила пиво и болтала со знакомыми Демина. Она, конечно, тоже немного помахала ракеткой, но без особого энтузиазма, так как не любила игры, в которых не могла быть лучшей. А удовольствия скакать по корту потной, как лошадь, вообще не понимала. Ей больше нравилось плавать. Плавала она превосходно и с нетерпением ждала вечера, когда можно будет посидеть в парилке и искупаться в огромном бассейне.

Но после сауны ее настроение было неожиданно испорчено. Бизнес-леди Инна, выпив коньяку, начала вести себя до того нагло и развязно, что Соня поначалу даже растерялась. Она единственная в их компании была сама по себе, и одно это уже показалось Соне неприличным. Инна отпускала фривольные шуточки, приставала к мужчинам, главным образом к Демину, а играя на бильярде, так отклячивала крепкий зад, обтянутый джинсами, что становилось неудобно. Но, похоже, кроме Сони, больше никто неудобства не ощущал. Однако, когда нахальная бизнес-леди, разыгравшись, погладила Стаса по заднице, Соня поняла, что с этим надо кончать.

Дождавшись, когда подойдет очередь Демина играть в бильярд, она улучила момент и подсела к Инне за барную стойку. Та с гордым видом, как орлица, восседала на «таблетке», грея в руке пузатый бокал с коньяком. В другой руке у нее дымилась сигарета. Она смерила Соню равнодушным взглядом и продолжила наблюдать за игрой. Соня, в свою очередь, заметила про себя, что Инна пьет, не закусывая даже лимоном, как это делали все они.

Соня попросила стаканчик сока, так как решила, что спиртного на сегодня достаточно. С минуту она исподтишка наблюдала за соперницей, раздумывая, как ее лучше нейтрализовать, пока та при всем честном народе не изнасиловала беднягу Демина.

Вид у сорокалетней Инны был вполне еще товарный, лицо гладкое – как-никак хозяйка салона красоты, хорошие волосы, крашеные, конечно, но ухоженные… Соня перевела взгляд на игроков и стала пить сок, ища повод, чтобы заговорить с ней, но та молчала, потягивала коньяк, курила и не обращала на Соню никакого внимания, будто ее и не было рядом. Наконец, потеряв терпение, она сама начала разговор.

– Вы так замечательно играете в теннис…

Инна чуть повернула голову в ее сторону.

– Благодарю вас, – ответила она чуть хрипловатым нетрезвым голосом.

– И в бильярд тоже.

– Спасибо.

– А я вот не умею ни того ни другого.

– Какие ваши годы.

Они снова замолчали. Соня мучительно придумывала, как бы поддержать угасавший разговор, но неожиданно Инна сама обратилась к ней.

– А вы Демина давно знаете? Что-то я вас раньше не видела в нашей компании.

– Давно, – солгала Соня.

– Я вижу, у вас серьезные отношения.

– Не думаю. Это не мой тип.

– Вот как? – заинтересовалась Инна. – А что вас в нем не устраивает?

– Ну-у, как вам сказать… Стас, конечно, милый… но… как мужчина… ну, вы меня понимаете?

– Не совсем.

– Ну… у него, скажем так, слабовато с потенцией. А последнее время особенно…

– Да что вы?

– Представляете? А ведь он еще так молод…

Инна с интересом воззрилась на нее, даже бокал с недопитым коньяком поставила на барную стойку.

– Странно, – сказала она. – Я бы так не сказала. У Стасика с этим делом всегда все было в порядке. Может быть, у него на вас не стоит? Вы не задумывались об этом?

Это был нокаут. Соня вся так и вспыхнула от этих ее слов. Почувствовав себя посрамленной и не найдя, что сказать в ответ, она встала и направилась к дивану, стоявшему рядом с бильярдными столами. Инна внезапно окликнула ее:

– Постойте…

– Что вам надо? – довольно грубо отозвалась Соня.

– Я думаю, это вам надо. Вы же ко мне первая подошли и заговорили. Зачем?

– Не ваше дело.

– Не обижайтесь. Просто вы стали говорить глупости, и мне захотелось вас слегка укусить.

– Придется делать прививку от бешенства.

Инна безобидно рассмеялась.

– Да не нервничай ты так. Было бы из-за чего. Иди сюда.

Соня покорно вернулась за стойку и снова села рядом со своей соперницей.

– Коньяк будешь?

Она кивнула. Инна заказала выпивку и, облокотившись на стойку, подперла голову рукой.

– Ну и зачем тебе, молодой и красивой, все это надо?

– Что?

– Ну вот это. – Она небрежно махнула рукой в сторону Демина.

Соня гордо вздернула подбородок.

– Я думаю, это никого не касается. И потом, ты тоже с ним спала.

– Ну, это же совсем другое. Просто подвернулся симпатичный, молодой кобелек… почему нет? Но я за ним не гонялась, как ты. И вообще ни за кем.

– С чего ты взяла, что я за ним гоняюсь?

– Я просто вижу со стороны, как ты следишь за ним глазами. Вот мне и стало интересно, зачем тебе все это надо.

– А ты замужем?

Инна загадочно улыбнулась.

– Допустим, нет. А какое это имеет значение?

– А была?

– Вообще-то, зая, отвечать вопросом на вопрос невежливо, но я тебе скажу: да, была. Дважды.

– И у тебя, конечно же, есть дети.

– Моя ты хорошая, у меня даже внуки есть.

– У тебя? Внуки?

– Мне сколько лет, по-твоему?

– Не знаю.

– Ну, сколько?

– Ну, сорок.

– Сорок пять, – поправила Инна. – Мне сорок пять. А выгляжу я так не потому, что с утра до вечера торчу в своем салоне, а потому, что никогда не трепала себе нервы из-за них. – И она снова пренебрежительно махнула рукой в сторону бильярдного стола, где играли мужчины. – Не стоят они того, поверь мне.

– Я хочу за него замуж, – призналась Соня.

Сама не зная почему, она вдруг почувствовала, что эта женщина ей не враг и даже не соперница и с ней можно быть откровенной без каких бы то ни было последствий.

– За Демина? – разочарованно переспросила Инна. – Господи… да он же… шлюха. Ни одной юбки не пропустит, как, впрочем, и они его.

– Себя ты к их числу, конечно же, не относишь.

– Я ведь сказала тебе, что мой интерес в прошлом. Но, между нами, как мужик, он действительно никакой. Не в плане постели, а так, вообще по жизни.

Этот разговор потом несколько дней не шел у нее из головы. Вообще-то, она заметила, что после каждой встречи со Стасом у нее портится настроение и в душе творится черт знает что. Соня думала, это из-за нестабильности их отношений, и надеялась, что, когда он сделает ей предложение, все изменится к лучшему. И вообще, когда они станут жить вместе, она сможет его контролировать. Придется Стасу Демину как-то упорядочить свою жизнь.

12

В середине лета они вместе поехали на Алтай, в Белокуриху. Несмотря на то что время они там провели в целом хорошо, Соня не чувствовала удовлетворения, потому что так и не дождалась от него заветных слов. Вернувшись в город, она с удвоенным энтузиазмом принялась искать пути решения этой проблемы. Можно было, конечно, прибегнуть к старому доброму трюку с мнимой беременностью, но Соня отбросила этот вариант. Стас не идиот, он быстро поймет, что его водят за нос, и тотчас же с ней разведется. Пока она раздумывала над этим, жизнь сама внесла коррективы в ее планы.

Наступил сентябрь, и их отношения снова стали прохладными. Казалось, чувства Стаса к ней напрямую зависят от погоды за окном. Соня злилась. «До чего же все мужики похожи на рептилий!» – думала она.

В один из дождливых скучных выходных она опять взяла с собой Веру и отправилась в клуб, где обычно зависал Демин. Его на сей раз там не было, и в третьем часу Соня решила поехать домой. Она чувствовала разочарование и усталость. Пока Вера ждала ее возле гардероба, Соня зашла в дамскую комнату. Следом за ней туда вошли еще три девицы.

– Здравствуй, Соня, – услышала она и обернулась.

Позади нее стояла крашеная блондинка Альбина, скрестив руки на груди. Ее подруги окружили Соню. Судя по всему, намерения у них были не самые добрые.

– Что надо? – дерзко выдвинув подбородок, спросила Соня.

Но вместо ответа Альбина вдруг резко бросилась вперед, как кобра, и вцепилась Соне в волосы.

– Помогайте, девочки-и-и! – визжала она. Соня тоже схватила ее за крашеные локоны, и вообще она была выше и сильнее, так что одна Альбина с ней не справилась бы.

Как это бывает, Соня видела только по телевизору, а тут сама оказалась объектом и одновременно жертвой бабьей разборки в туалете. Они избивали ее безжалостно, со злостью и даже по традиции макнули головой в унитаз – а как без этого? После такого срама Соня собрала последние силы, вырвалась из цепких рук соперниц и так вмазала Альбине, что та отлетела к противоположной стене, ударилась затылком и начала медленно сползать по бледно-розовому кафелю. Девицы медленно, с опаской приблизились к поверженной подруге и заглянули ей в лицо.

– Э-э-э, Аля… А-аль, ты жива? – одна из них потрогала ее за плечо.

Альбина замычала, открывая глаза. Губа у нее была разбита, и кровь тонкой струйкой стекала по подбородку и шее прямо на белую майку.

– Су-ука, – простонала она и, держась рукой за голову, попыталась подняться.

Товарки бросились ей помогать. Альбина поднялась на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, пошла к выходу.

– Ну, ты сейчас, тварь, огребешь по полной, – пригрозила она, выходя из туалета.

Девицы ушли, а Соня осталась. Надо было привести себя в порядок, насколько это возможно. Соня подошла к зеркалу и ужаснулась. Лицо разбито и исцарапано, тушь размазалась по щекам, всклокоченные волосы были мокрыми. Не в лучшем состоянии и одежда: юбка разорвана до пояса, на блузке не хватает двух пуговиц, один рукав держится на нитке… Соня открыла кран и принялась умываться. Ее всю трясло.

Когда она уже вытерла лицо бумажными салфетками и собралась выходить, дверь вдруг распахнулась, и в дамский туалет ввалились два бритых шкафоподобных типа в одинаковых костюмах. Прежде чем Соня успела опомниться, «шкафы» скрутили ее, выволокли из клуба, впихнули в какой-то громадный джип и куда-то повезли…

Остаток ночи она провела в омерзительном вонючем «обезьяннике» в компании двух бомжей и одной проститутки самого низкого пошиба. Она не сомкнула глаз и только благодарила Бога за то, что это все-таки отделение милиции, а не Кудряшовский бор, где эти же самые «шкафы» могли изнасиловать ее и затем удавить, как котенка.

До чего же она дошла, Боже правый! Она, взрослая тридцатилетняя тетка, привлекательная, неглупая, достигшая даже определенных высот в карьере, избита малолетками в клубном сортире из-за того, что с одной из них не поделила мужика! Прыщавая дочка олигарха, видно, решила ее уничтожить. Теперь ей, Соне Багрицкой, грозило заключение на десять суток и штрафные работы за драку в общественном месте. Она не представляла, как объяснит все это своей шефине Лилии Вадимовне.

Однажды ей уже доводилось бывать в подобном месте. Это произошло после школьного выпускного, когда они с Марго и Надькой налакались, как прачки, на скамейке в школьном дворе. С ними была и Верочка, которая, хоть и не имела отношения к выпускному, оставалась их подругой, а потому пить без нее водку они не могли. Наступила ночь, и какой-то мужик, проходивший мимо, стал приставать к ним – хотел снять Ритулю, которая вела себя наиболее развязно. Марго, понятное дело, послала его куда подальше, на что дядька без всякой логики обозвал ее проституткой. Тут-то все и началось. Оскорбившись, они так ему наваляли, что мужик едва успел унести ноги. Но радость победы была недолгой. На беду в соседнем квартале стоял милицейский патруль, и мужик обратился к ментам с жалобами на пьяных девиц, которые зверски избили его, сироту. Естественно, их тут же подхватили под белы рученьки и увезли в отделение. Самым досадным в этой ситуации было то, что Соня-то как раз в драке не участвовала. Она прилегла отдохнуть на клумбе, но ее тоже забрали, потому что она была с ними вместе и тоже пьяная в совершеннейший хлам.

От нанесенных побоев и мерзкого запаха у нее раскалывалась голова. Соня прикрыла глаза и прислонилась лбом к холодной решетке.

Внезапно загремела тяжелая дверь, и она услышала голос дежурного:

– Багрицкая! На выход!

– Что случилось? – спросила она, поднимаясь и одергивая разорванную юбку.

– Шевелись давай, а то обратно закрою… Приехали за тобой.

Кто мог за ней приехать? Соня вышла из «обезьянника» и поплелась за дежурным. Возле проходной ее ждали Стас Демин и подруга Верочка. Увидев Соню, хоть и не совсем невредимую, но живую, она радостно подпрыгнула. Идиотка.

Демин обнял ее – видимо, в случившемся чувствовал какую-то долю своей вины, – и бережно усадил в машину. Верочка залезла на заднее сиденье – Стас обещал подвезти ее домой.

– Как вы меня нашли? – устало спросила Соня.

– Это все благодаря Вере. У нее осталась твоя сумочка, она взяла сотовый, нашла мой номер и позвонила. Потом мы вместе с ней поехали в ближайшее отделение. Так и нашли, – объяснил Стас.

– Спасибо, Вер, – буркнула она.

– Ой, да ладно! Ерунда! – отозвалась беспечная Верочка.

Демин привез удрученную и совершенно обессилевшую Соню к себе домой, снял с нее разорванную одежду, отвел в душ и, чтобы хоть немного поднять ей настроение, даже пошутил, что на свете нет ничего сексуальнее, чем раненая женщина. Соня вяло улыбалась в ответ. Ей было стыдно за то, что она в столь жалком виде предстала перед мужчиной, которого так долго добивалась. Но Демин был таким заботливым, таким внимательным и нежным, и ей начало казаться, что она не зря вынесла все эти испытания.

Потом они сидели на кухне и пили чай. На Соне был его махровый халат с капюшоном.

– Альбина совсем зарвалась. Но ты на нее не обижайся. У нее временами крышу сносит.

– Любовь вколачивает с кровью науку ревности, – задумчиво пробормотала Соня, болтая в чашке с кипятком пакетик зеленого чая.

– Что? – не понял Демин.

– «Собака на сене», – пояснила она, и зачем-то добавила: – Лопе де Вега.

– A-а… Слушай, насчет ментов ты не бери в голову. Я решу этот вопрос. И с Альбиной тоже.

– Спасибо, очень благородно с твоей стороны…

Интересно, каким образом он собирается решать вопрос с Альбиной?

Не обращая внимания на ее сарказм, Демин спокойно закурил, выпустил дым и произнес:

– Сонь, я тут подумал… словом, давай жить вместе.

Эти слова ее насторожили. Насторожили потому, что она уже отчаялась их услышать.

– Это предложение?

– Ну да.

– То есть ты хочешь на мне жениться?

– Ну не то чтобы… Поживем какое-то время вместе, а там видно будет. Спешка ведь необходима только при ловле блох, сама понимаешь…

Про блох это было лишнее, но Соня знала, что согласится. Она не могла не согласиться. И он тоже это знал – возможно даже, лучше, чем она сама.

13

Соня вошла в свою квартиру с бутылкой мартини в фирменном пакете. Она не появлялась здесь полгода, вернее, даже девять месяцев. За это время можно было родить ребенка, но сейчас Соня благодарила Бога за то, что у нее нет хотя бы этой обузы. Хотя, может быть, с ребенком на руках она бы не решилась… Она заперла дверь, огляделась, словно не узнавая свое жилище и прошла в комнату, в пыльный, нежилой полумрак.

Эту квартиру она не стала никому сдавать, хотя ей приходилось каждый месяц выплачивать проценты по кредиту. Просто ей не хотелось, чтобы в ее доме находились чужие люди, спали на ее постели, мылись в ее ванной… Брезговала. Денег и так хватало, так что она могла себе это позволить. Несколько горшков с декоративными растениями она отдала соседке, чтобы те не погибли.

Не открывая шторы, Соня села на диван и поставила бутылку на журнальный столик. Потом отвернула пробку и хлебнула прямо из горлышка.

С Деминым у них все кончено. Впрочем, сейчас она даже не могла с уверенностью сказать, что между ними что-то было. Все, что угодно, но не любовь. Что-то даже менее забавно, чем когда она гонялась за ним по ресторанам и ночным клубам. Совсем не забавно. Так что же все-таки было? Они прожили вместе девять месяцев, а сейчас она ушла от него. Так долго добивалась – и ушла.

Соня глотнула еще мартини, потом откинулась на спинку и закрыла глаза. Она чувствовала усталость. Нет, не физическую… Она просто устала жить. Так все надоело, опротивело, обрыдло… Самой себе она была в сто раз противнее, чем Демин.

Она была такая наивная, решила, будто Стас переменился, когда он предложил ей жить вместе. То, что он не собирается изменять своим холостяцким привычкам, стало ясно уже через неделю. Даже дней через пять, ибо, когда наступили выходные, он вдруг заявил, что ему как-то скучновато и необходимо развеяться. И ушел. И не позвал ее с собой. Она, естественно, сделала попытку выяснить отношения, но он не стал ничего ей объяснять. Просто спокойно сказал, что если ее что-то не устраивает, она может уйти. Никто ее силой не держит. И она это проглотила. Потом смирилась. Одна сидела дома вечерами, а нередко и ночами. Ждала его, как брошенная собачонка.

Почему она мирится со всем этим, она не знала. И зачем ей все это в конечном итоге надо – тоже. Соня помнила только о том, что ей уже тридцать один, что все прежние кавалеры разбежались – вернее, она сама их разогнала, и ждать большой, но чистой любви уже не приходится. Время ушло.

Однажды она не выдержала и тайком от Стаса пришла к ресторану, где проходила вечеринка для сотрудников его фирмы. Понимая, что не может как ни в чем не бывало войти внутрь, Соня стояла на улице и, как нищенка, пялилась в высокое окно на веселящуюся толпу. Демин клеился к какой-то красивой молодой сотруднице. Соня вернулась домой и всю ночь прорыдала на кухне. А он заявился только на следующий день к вечеру, усталый и довольный, как кот после мартовского загула.

Из-за всех этих переживаний у нее не ладилось с работой. В конце концов Лилия Вадимовна, потеряв терпение, вызвала Соню к себе для серьезной беседы. Лиля всегда ее ценила и не стала так уж распекать. Это был скорее разговор по душам. В итоге шефиня предложила ей взять отпуск на месяц или хотя бы недели на три и как следует отдохнуть, ибо выглядела Соня и впрямь неважно.

Она воспрянула духом: можно уговорить Демина поехать развеяться куда-нибудь за границу. Например, в Хорватию. Он и поехал. Без нее. Сказал, что им необходимо немного отдохнуть друг от друга. Соня предложила проводить его в аэропорт, но он отказался – мол, что зря мотаться и жечь бензин. Соня все равно поехала – тайком, как раньше, – и видела, как он прошел на регистрацию вместе с той самой молодой и красивой сотрудницей.

Соня даже не особенно удивилась, ибо самое грандиозное свое поражение пережила гораздо раньше и уже ничто не могло ее шокировать. Она по-прежнему контролировала его переписку с вымышленной Маргаритой, и когда ей все это наскучило, решила разоблачить Демина. Как-то вечером он сидел за своим ноутбуком, а она тихонько подкралась сзади… Стас вдруг разволновался, как школьник, которого строгая учительница застала у двери девичьей раздевалки, и Соня поняла, что он писал в этот момент очередное письмо. Она все ему рассказала и даже продемонстрировала, открыв свой электронный почтовый ящик, письма от него на имя Маргариты. Ей хотелось уязвить его, доказать, насколько она умна и изобретательна и как ловко она обвела его вокруг пальца.

Лучше бы она этого не делала. У Стаса было такое лицо, словно его постигло самое большое разочарование в жизни. Он с полминуты изумленно смотрел на Соню, будто видел ее впервые, и только качал головой, лишившись дара речи от ее выходки. А потом произнес с нескрываемым презрением:

– Ну ты и ду-у-ура…

Выражение превосходства мигом исчезло с ее лица. Она ожидала чего угодно, только не этих обидных слов.

Она убежала в ванную и там разрыдалась, открыв воду. Когда она решилась выйти из своего убежища, Демина в квартире не было. Он ушел, по-видимому, в какой-нибудь бар и вернулся глубокой ночью омерзительно пьяный.

Собственно, именно тогда их отношения окончательно зашли в тупик, и Соня должна была сама уйти от него. Но она не ушла. А Стас, как ни странно, ее не выгнал, и все вроде бы осталось по-прежнему. И вот он уехал в отпуск. Без нее. Со своей красивой и молодой сотрудницей.

Соня достала из сумки несколько упаковок с таблетками. Журнальный столик покрывал слой пыли. Она отыскала тряпку и не спеша тщательно вытерла стеклянную столешницу. Потом вдруг что-то вспомнила и стала набирать телефонный номер.

– Надь… привет… Я тебя не отвлекаю?

– О, Сонечка, привет! – воскликнула Надежда. – Ты куда пропала? Не звонишь, не появляешься…

– Да знаешь, некогда. Все дела семейные, – уклончиво ответила Соня. – Надь, я вот что звоню… Скажи мне, как у тебя с усыновлением?

– Да никак, – упавшим голосом произнесла Надя.

– То есть все по-прежнему упирается в деньги?

– Ну конечно… сама ведь знаешь… Деньги есть – Иван Петрович, денег нет – дерьмо и сволочь…

Для Надежды это была больная тема. Вот уже года два или три она пыталась усыновить грудничка, но у нее ничего не получалось. Собственно, ей сразу назвали сумму – пять тысяч долларов. Если она, конечно, хочет иметь здорового ребенка. Больного – хоть сейчас, и бесплатно. Ритуля сказала тогда, что это еще по-божески, она, мол, слышала, что берут и десять, и пятнадцать. Пять – куда ни шло. И Надя копила деньги. Та же Ритуля, правда, говорила ей, что можно взять ребенка и постарше, и вообще зачем ей, Надежде, младенец при ее-то занятости. Она просто не представляет себе, что такое грудничок и сколько с ним хлопот. Но Надежда не слушала. Она копила и ждала своего часа.

– Надь, не огорчайся, я дам тебе денег, – сказала Соня.

Надя даже растерялась.

– О-ой, Сонечка, ну зачем?.. Тебе что, деньги девать некуда? У тебя же кредит.

– Ну и что. Тебе сейчас деньги нужнее. У меня осталось сто тысяч от ипотечного взноса. Они твои.

– Сонь, но мне не надо так много. У меня есть накопления. Хватит и пятидесяти, я добавлю… Нет, вообще это ни к чему.

– Сама подумай, тебе нужно будет содержать ребенка, кормить, одевать… Если ты отдашь все до копейки за усыновление, на что потом будешь жить? В общем, бери и не выпендривайся.

Надежда помолчала, как будто приходила в себя от такого неожиданного подарка, а потом произнесла, все еще колеблясь:

– Сонь, ну спасибо тебе… Ты не сомневайся, я все тебе верну.

– Давай пока не будем об этом говорить.

– Слушай, приезжай ко мне в гости! Я как раз жду Веру с Маргошей. Приезжай, а? Посидим, выпьем, как в старые добрые времена. А то у всех дела, дела… Никого не соберешь.

Соня достала из сумки несколько упаковок с таблетками. Журнальный столик покрывал слой пыли. Она отыскала тряпку и не спеша тщательно вытерла стеклянную столешницу. Потом вдруг что-то вспомнила и стала набирать телефонный номер.

– Надь… привет… Я тебя не отвлекаю?

– О, Сонечка, привет! – воскликнула Надежда. – Ты куда пропала? Не звонишь, не появляешься…

– Да знаешь, некогда. Все дела семейные, – уклончиво ответила Соня. – Надь, я вот что звоню… Скажи мне, как у тебя с усыновлением?

– Да никак, – упавшим голосом произнесла Надя.

– То есть все по-прежнему упирается в деньги?

– Ну конечно… сама ведь знаешь… Деньги есть – Иван Петрович, денег нет – дерьмо и сволочь…

Для Надежды это была больная тема. Вот уже года два или три она пыталась усыновить грудничка, но у нее ничего не получалось. Собственно, ей сразу назвали сумму – пять тысяч долларов. Если она, конечно, хочет иметь здорового ребенка. Больного – хоть сейчас, и бесплатно. Ритуля сказала тогда, что это еще по-божески, она, мол, слышала, что берут и десять, и пятнадцать. Пять – куда ни шло. И Надя копила деньги. Та же Ритуля, правда, говорила ей, что можно взять ребенка и постарше, и вообще зачем ей, Надежде, младенец при ее-то занятости. Она просто не представляет себе, что такое грудничок и сколько с ним хлопот. Но Надежда не слушала. Она копила и ждала своего часа.

– Надь, не огорчайся, я дам тебе денег, – сказала Соня.

Надя даже растерялась.

– О-ой, Сонечка, ну зачем?.. Тебе что, деньги девать некуда? У тебя же кредит.

– Ну и что. Тебе сейчас деньги нужнее. У меня осталось сто тысяч от ипотечного взноса. Они твои.

– Сонь, но мне не надо так много. У меня есть накопления. Хватит и пятидесяти, я добавлю… Нет, вообще это ни к чему.

– Сама подумай, тебе нужно будет содержать ребенка, кормить, одевать… Если ты отдашь все до копейки за усыновление, на что потом будешь жить? В общем, бери и не выпендривайся.

Надежда помолчала, как будто приходила в себя от такого неожиданного подарка, а потом произнесла, все еще колеблясь:

– Сонь, ну спасибо тебе… Ты не сомневайся, я все тебе верну.

– Давай пока не будем об этом говорить.

– Слушай, приезжай ко мне в гости! Я как раз жду Веру с Маргошей. Приезжай, а? Посидим, выпьем, как в старые добрые времена. А то у всех дела, дела… Никого не соберешь.

– Нет, Надюш, не сегодня. Не обижайся, ладно? – сказала Соня и быстро попрощалась.

Положив трубку, она быстро написала записку – что-то вроде изъявления последней воли – и начала вытряхивать из упаковок алюминиевые блистеры с таблетками.

Возможно, этот благородный поступок по отношению к подруге зачтется ей «там». Хотя «там», говорят, не жалуют тех, кто добровольно ушел из жизни. Но Соня чувствовала, что, как бы худо не пришлось ей в ином мире, хуже, чем здесь и теперь, быть уже не может. И дело заключалось вовсе не в том, что ей уже тридцать два, Демин ее не любит и у нее нет ни настоящей семьи, ни детей, а в том, что ей просто уже ничего не хочется. И больше всего не хочется, чтобы было тридцать три.

Сейчас она недоумевала, почему не сделала это еще пять лет назад, когда узнала, что Андрей Вершинин – такой же предатель и лжец, как и все остальные мужики. По сравнению с ним Демин просто ангел. Он хоть никогда ей не врал и не прикидывался хорошим. Тогда Соня тоже переживала и не хотела жить, но она справилась, потому что ей было двадцать семь и казалось, что вся жизнь впереди. Она молода и красива, и мужиков у нее еще будет, как грязи…

Соня сидела на диване и сосредоточенно выдавливала таблетки из блистеров на стол, когда раздался звонок в дверь. Она решила не открывать. Ей не до визитов, и вообще некогда. Но звонок все звонил и звонил, и это действовало ей на нервы. Ну что за люди! Помереть спокойно не дадут. Она подошла к двери, посмотрела в глазок и увидела озабоченное лицо Марго, которая решительно давила на кнопку звонка. За ней на площадке маячили Надежда и долговязая Верочка. Соня поняла, что если она им не откроет, то они снесут дверь. Запросто. Марго уж точно снесет.

– Привет, Сонь, – сказала Ритуля, когда она отворила дверь.

– Вы же должны быть у Надежды.

– Ну должны. Вот к тебе решили зайти. Ты как будто не рада?

– Рада – не то слово. Просто счастлива.

– Так, может, мы войдем? Полгода не виделись, а ты нас на пороге держишь. Совсем одичала, мать.

– Ко мне нельзя. И вообще, мне некогда… я сейчас ухожу…

– Далеко уходишь? – осведомилась настырная Ритуля.

– Какая разница?

Марго решительно отстранила Соню и прошла в квартиру. Увидев на столе бутылку мартини, горку таблеток и валявшиеся на полу пустые упаковки, она одарила подругу грозным взглядом, сгребла таблетки со стола, отнесла в туалет и высыпала в унитаз.

– Ну и что ты удумала, Анна Каренина? – строго спросила она затем.

– Анна Каренина бросилась под поезд, – совершенно искренне поправила ее Верочка, как будто подруга отвечала урок по литературе.

– Боже мой! Да какая разница! Багрицкая! Ты меня слышишь или нет?!

– Слышу. Не ори.

Соня с отрешенным видом сидела на диване, закинув ногу на ногу, и это почему-то ужасно раздражало Марго.

– Хорошо Надька сразу спохватилась! Когда ты ей позвонила, поняла, что у тебя с головой совсем худо. Ну ладно, тебе на себя наплевать, но ты бы хоть, подлюка, о родителях подумала!

– Ритуль, давай без нотаций, ладно?

Марго задохнулась от возмущения, не сумев подобрать более или менее цензурные слова, чтобы ответить Соне. На выручку пришла Надежда. Она села рядом с Соней, давая понять, что нисколько ее не осуждает, обняла подругу за плечи и сказала примирительно:

– Девочки, ну, что вы, в самом деле? Все ведь хорошо. Все живы, здоровы… Давайте лучше выпьем. Рит, принеси тару. Сонь, где у тебя бокалы под вино?

И они, усевшись на диване, стали пить мартини.

– Значит, так, – объявила Марго. – Завтра мы все едем на турбазу к Обскому морю. На две недели.

– Я не поеду ни на какую базу, – мрачно сказала Соня. – Тем более на две недели. Терпеть не могу дикий отдых.

– Ну, во-первых, не такой уж и дикий. Там домик с двумя комнатами и кухней. Сегодня я как раз собиралась по этому поводу тебе позвонить. Во-вторых, тебя никто не спрашивает. И в-третьих, мы все равно тебя одну в таком состоянии не оставим. Так что давай собирайся. Тебе помочь?

Мало того, что они выпили весь мартини, так она еще и велела им делать уборку в Сониной заброшенной квартире. И они действительно принялись за уборку: Надя и Верочка – с поистине комсомольским энтузиазмом, в Соне же энтузиазма было не больше, чем в зомби. Ритуля всегда обладала огромной центробежной силой – как солнце, а они, как планеты Солнечной системы, вращались вокруг нее – правда, по своим «орбитам», но центром притяжения неизменно оставалась Марго.