Текст книги "В поисках неудачника (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Следовательно, мы можем предположить, что в большинстве случаев эти события каким-то образом стимулируются господином Креймером? Тогда почему до сих пор еще никто на такие связи не вышел? Посмотрите, что говорит наша аналитика. Мы имеем еще двенадцать случаев, которые можем связать с господином Креймером. По данным прессы. Получается, что он трудится на ниве разорения страховых компаний примерно последние пять лет. И за это время никто не сумел доказать, что страховой случай был страховым мошенничеством?

– Ну, а других вариантов просто не существует. Фантастику, что-то вроде направленной мутации генов я не рассматриваю.

– И все-таки, подумайте, какие возможны еще варианты кроме подлога и как нам превратить любой из возможных вариантов в подлог, это, наверное, самое важное.

– Вы знаете, вашим ребятам придется перекопать еще больше информации. Я думаю, сегодня-завтра вы получите подробный план мероприятий. И нам понадобится чертова прорва аналитиков, которые будут копаться в моих материалах. Если я смогу их достать, – добавил Сергеев уже не таким уверенным тоном.

– Что будешь делать сейчас?

– Пойду куплю карту Израиля. Интерактивная меня не устраивает. Привык работать по-старинке.

– И все?

– Потом забегу в какой-то ресторанчик, и, наконец, нормально поем. Составишь компанию?

– Вечером. В офис забежишь?

– Обязательно.

– Хорошо, может быть, будут первые данные из Швейцарии.

– Ага. Я побежал.

Сергей быстро вышел, а Николь осталась в таком же состоянии сосредоточенной задумчивости. В это состояние ее ввела всего одна фраза босса.

Он поинтересовался, не может ли Серж вести самостоятельную игру. Я же сказала в ответ, что, судя по биографии, господин Сергеев человек дисциплинированный, и на самостоятельную игру вряд ли способен, а вот выполнять чье-то еще задание, это исключить нельзя. И тогда он попросил: «Присмотрите за ВАШИМ русским как можно внимательнее». И сказано это было так, что в тоне звучала не просьба, так звучат только приказы.

Николь прекрасно знала, что Сэмюэль Витрэ способен на резкие демарши и скорые решения, не всегда взвешенные, но почти всегда достаточно эффективные. Кажется, наш Босс знает что-то, точнее, знает намного больше, чем знаю я. И делиться информацией не собирается. Происки Рашель? Скорее всего, да. Второй вариант? Если не Рашель, то это, скорее всего, проверка на прочность. И на изворотливость. Ладно.

А Серж? Что Серж? Вроде бы я узнала его ближе. Но могу ли я поручиться за этого человека? Знаю ли я его так, чтобы отвечать за него с уверенностью? Нет. Я могу только надеяться, что он поступит так, как должно. Он должен быть понятен, но он остается таким же загадочным. Всегда чего-то не договаривает, такое впечатление, что постоянно держит какую-то важную карту в рукаве. И даже подо мною он остается самим собой. Может быть, это именно то, что мне в нем нравиться? Скольких мужчин я подчиняла и ломала. И мне это удавалось. И без особых усилий. Они сами падали к моим ногам, как падают осенние листья на дорожки городского парка – и лежат там, пока моя прихоть не сметет их. А зачем тут психоаналитик? И так ясно, я мстила за свой неудачный брак. И не было ни одного мужчины, который бы мне не покорился. А вот он… Покорился, сделал вид, притупил мою бдительность. И тут же остался самим собой. Выдержал такую гонку – и не пискнул. Ладно, посмотрим, как он сегодня запоет?

Все, хватит о личном. Работа прежде всего. Работа прежде всего. Работа. Так, это отчет Ильи, это данные аналитической группы Марка… А мальчик старается. Ничего, ему последняя встряска пошла на пользу. Дельно. Ага, это данные про организованную утечку информации. Хорошо. По всем направлениям работа двигалась, можно было бы чувствовать себя в безопасности, но… Но у Николь не выходили из головы слова, которые сказал ей Серж по телефону, когда прилетел в Брюссель: «Николь, события сейчас похожи на снежный ком, и ком этот несется с горы по отвесному склону стремительно вниз».

Глава двадцать восьмая

Перелеты, самолеты, чтоб я делал без пилотов?

Этот человек ждал Сергеева в условленном месте, ждал ровно две минуты. Сергей узнал его сразу же. Такие не ходят по музеям с западным искусством. Этот человек мусульманин, который культуру Запада принципиально не приемлет. Да, он пришел на встречу в деловом обычном европейском костюме, но он остался горцем. Непримиримым, суровым, воином, а не любителем искусств. Скорее всего, ему нравятся женщины. Но женщины восточного типа – покорные и неприметные. Наверняка, имеет пару любовниц – что делать, темперамент. Начал полнеть – это уже возраст и обильная европейская пища. Тут не спасает даже избыток тестостерона. Сюда бы папаху на голову. Да, ничего, обойдется… А хорошо, что встречу назначил в зале с картинами Брейгеля. Пусть посмотрит, полезно…

– Что вы думаете по поводу этих картин, уважаемый господин Зураб? – Сергей подошел к человеку, когда он отвернулся и выжидающе рассматривал высокого стройного господина в черном костюме, который отчаянно напоминал сотрудника какой-нибудь спецслужбы. Зураб вздрогнул, посмотрел на Сергеева, мысленно сравнивая описания, кивнул головой.

– Мне это мало интересно. Не думаю, чтобы этому господину при жизни много платили за его картинки. Сейчас, когда прошло столько лет, конечно, совсем другое дело. Но тогда… А вы обладаете ценным свойством – оставаться совершенно незаметным. Сливаться с толпой. Наверное, в вашей работе, это свойство является незаменимым?

– Мы не будем обсуждать мою работу, да и достоинства этих картин, думаю, тоже. Время у нас с вами достаточно ограниченно. Предлагаю перейти к сути разговора.

– Я не возражаю, как это говориться, вернемся к нашим баранам.

– Да, так вот, мне было бы интересно, как ваша небольшая, но дружная диаспора отреагирует на то, что кто-то из ее представителей окажется замешан в похищении человека? В похищении с целью выкупа?

– Вы что-то путаете, уважаемый. Мы мирные люди и сюда приехали только потому, что на нашей родине беда…

– Я думаю, у нас разговор не получается, уважаемый. Я наделся на то, что мы сможем откинуть какие-то условности и поговорить нормально, как полагается двум здравомыслящим мужчинам.

– Да… Я обещал одному человеку быть с вами откровенным. Но и вы не ходите вокруг да около. Клянусь Аллахом, я человек слова. Давайте к делу.

– К делу, значит к делу. Существует информация, что в Бельгии могут похитить одного состоятельного еврея. Цель – выкуп. И организуют это ваши ребята.

– Борцы за независимость не будут этим делом заниматься. У нас есть другие возможности собирать средства для нашего святого дела. Это не наш метод. Мы с таким трудом создавали, а теперь поддерживаем наш имидж борцов за свободу. Не забывайте, нам противостоит вся пропагандистская система России. И все ее спецслужбы. Нам не выгодно, чтобы наше движение связывали с террористами, типа Аль-Каиды. Но все в руке Аллаха. На все его воля. И если кто-то решиться на такое действие, он не получит нашего одобрения и поддержки. Такой станет изгоем. Поймите, уважаемый, я не могу отвечать за всех чеченцев. Среди нас есть непримиримые, среди нас есть отморозки. Прости их, Аллах! Они способны на неугодные Аллаху поступки. Но мы с ними не имеем ничего общего.

– А если предположить, что акт все-таки готовиться. Кто может его тут провести?

– Я не вижу из тех, кто сейчас в этой стране чеченца, способного на такой акт.

– Вы лукавите, господин Зураб, а говорили, что будете со мной откровенны.

В ответ Зураб недовольно передернул плечами.

– А если предположить, что некто, назовем его Саиф, прибывает завтра в Брюссель с целью организовать эту операцию, кто может стать ему помощником?

– Вы в курсе? Да, интересный вы человек, уважаемый…

Сергеев вытащил из кармана три фотографии. Он видел, что пауза, взятая его собеседником, слишком затягивается.

– Кто из этих трех?

Его оппонент посмотрел на фотографии, потом на Сергеева, уважительно кивнул головой, потом коснулся указательным пальцем правой руки к средней фотографии, повернулся, и вышел из зала.

И все-таки Алекс постарался. Сергей понимал, что и эта толика информации очень важна и очень дорого стоит. Он вернулся в офис, захватив по дороге самую подробную карты Израиля, которую сумел найти. Пообедать Сергей успел до начала встречи, при этом постарался заметить, есть ли за ним слежка. Но слежки, во всяком случае, явной слежки, не было. Никто не следил за Сергеевым и тогда, когда он покинул помещение музея. Никто не наблюдал за ним, когда он входил в офис своей корпорации. А вот на выходе из лифта Сергея караулила Марта. Она попросила его сразу же пройти к Николь.

Начальница аналитического отдела корпорации АСГ пребывала не в лучшем расположении духа. Ее терзали сомнения, что давно не случалось. Впервые удалось пошатнуть ее привычную самоуверенность. И чьими бы стараниями это не было достигнуто – Рашели или Сэмюэля, они сумели ее достать! И это Николь не нравилось больше всего. А вот Серж… Или ее вывело из себя то, что именно Серж может оказаться тем, кто ее предал? Или предаст? Или даже не ее, а ее компанию? Говорят, что у русских напрочь отсутствует корпоративный дух. У них даже забастовки проводят только горняки, потому как им деваться уже некуда. Следовательно, он может думать только о себе, а не о корпорации. Это фактор неуверенности. Значит, я неуверенна потому, что не уверена в Серже? Так это что? Он столько для меня значит?

Николь поняла, что она больше растеряна не от того, что ее подставляет начальство, в конце-концов, взялась за сложную работу будь готова к любым сложностям. Ее расстраивало то, что этот человек имеет на нее такое влияние. Автономность? Ну и пусть. Но не от меня же!

Все. Решение принято. Так и надо будет поступить. Выставить его и точка! Никаких служебных романов, слышишь, Николь, старая сучка! Никаких больше служебных романов!

Тут в кабинет вошел Серж, довольный, свежий, подтянутый, не смотря на свой не совсем спортивный вид, в нем ощущалась физическая сила и готовность действовать. Николь посмотрела на его довольную улыбку и поинтересовалась:

– Что, после приобретения карты Израиля мы далеко продвинулись в нашем расследовании?

– Нет, до карты дело не дошло, а вот в остальном мне удалось кое-что добыть для нас.

– Вот как?

– Да, давай сюда ребят-аналитиков – пока что самого мелкого ранга. И кто у тебя будет отвечать за координацию этих групп?

– Сейчас я могу нагрузить только Илью. У остальных работы выше крыши.

– Сойдет. Давай сюда Илью. И дай мне на пять минут доступ во Всемирную Паутину. ОК?

– Прошу.

Николь отошла сначала к двери и попросила Марту найти Илью, а потом к окну, откуда наблюдала, как Сергеев быстро управляется с Интернетом. Ей хотелось оказаться у себя дома, чтобы уже подходил вечер, и чтобы она могла подойти и запустить руки ему в шевелюру, гладить его голову, сначала резко, а потом нежнее, нет, даже сначала дернуть за волосы, чтобы он почувствовал, что ей было больно, когда его не было рядом, а потом… СТОП! Я же сказала себе НИКАКИХ служебных романчиков… Никаких. Ни с кем. И вообще, с этой зависимостью от мужчины надо заканчивать. А вот как с ней заканчивать, если не хочется заканчивать? Хочется продолжать. Мама миа! Детка! Ты хочешь опять превратиться в домохозяйку, зависимую от мужа, от его прихотей, желаний, страстей? Быть рабой привычки, страдать от его и своих глупых ужимок, которые, в конце-концов заменяют в семье простое человеческое общение? Ты всего этого хочешь? Да, хочу. Да, хочу, черт меня забери! Я хочу чтобы он был рядом. Ну, дура же я… не ожидала. Никаких служебных романов. Никаких интрижек, никаких…

– Серж, извини!

Она выскочила из кабинета, почти свалив с ног Илью, у которого от вида Николь просто вытянулось лицо, вихрем пронеслась по коридору и заскочила в дамскую комнату, где с воем стала кулаками колотить по умывальнику, она выла, как воет волчица страшным голосом, наконец, ударила так сильно, что рука ее заболела, а по раковине пробежала трещинка. Боль отрезвила женщину. Она наклонилась и включила холодную воду. Из туалетной кабинки вышла одна из сотрудниц фирмы, которая была временно привлечена Николь к работе аналитического отдела. Затянутая в синий костюм женщина не успела подтянуть трусики-стринги легкомысленного розового цвета, она осторожно мелкими шажками пробиралась вдоль стены так, чтобы не задеть или шорохом даже потревожить Николь Санье. И только выбравшись в коридор и, переведя дыхание, она заметила, что не одела этот интимный элемент туалета, впопыхах его поправила прямо на виду у оторопевших мужчин, и, густо покраснев, ланью понеслась на свое рабочее место.

Николь же подставила лицо под холодную воду, потом уставилась в зеркало, дала себе три увесистых пощечины, вновь подставила лицо под воду, убрала бумажными салфетками следы от размывшейся косметики, и только после этого почувствовала, что ее немного попустило.

Истеричка! Так тебе и надо! Господи! Теперь им будет о чем поговорить. Что же, пусть говорят. Пусть фантазируют. Чем извращеннее человек, тем больше он придумает. Все равно правду знаю только я одна. Все. Соберись.

Николь спокойно вернулась в свой кабинет. Илья топтался у входа, так и не решившись войти, в обществе встревоженной не на шутку Марты.

– Пройдемте, Илья! – сказала Николь своим обычным холодным тоном. Она позволила себе истерику. Но это была всего минутная слабость. Сейчас – ничего лишнего и никаких… Стоп! Про это не будем, иначе я опять не выдержу!

Теперь Николь смотрела на то, как Серж объяснял Илье, на какие электронные ящики будет приходить нужная информация, и на что надо обращать сразу же внимание.

– Тут информация не про все перевозки, а только перевозки транспортом тех фирм, которые имеют лицензии на транспортировку взрывчатых веществ и механизмов. Нам надо вычислить, какой из маршрутов может пройти через Ронсе или через города Восточной Фландрии. Понимаешь?

– Понял, надо просчитать, где может случиться какое-то происшествие, из-за которого транспорт может свернуть на Ронсе. Так?

– Верно, Илья.

– Это я просчитаю сам, не могу доверять такую тонкую работу никому другому.

– А на этот электронный ящик – информация о всех кораблях, которым понадобился лоцман для прохода проливом Ла-Манш. Нас интересуют корабли, которые везут рыбу. Любую. Пусть мороженную, пусть свежевыловленную. А вдруг за таким кораблем увязалась какая-то дикая акула из теплых морей? Если есть подозрительный корабль – сразу на заметку. И пробить контору, которой он принадлежит, биографию капитана – это главное. Это все, Илья, спасибо вам.

– Николь… – обратился к женщине Сергей, как только Илья покинул помещение.

– Да, Серж.

– Мне показалось, что ты была чем-то очень сильно расстроена.

– Расстроена? Нет. Встревожена. Это точнее. Давай оставим это на вечер. Хорошо. А теперь объясни, в чем весь смысл твоей бурной деятельности?

– Ну, Илья сразу схватил суть, но ты правильно поняла, я ему не все открыл. Смотри, это все, что нам известно о жизни Марка Креймера и о его передвижениях. Не все нам известно, есть еще белые пятна. Но. На этой карте я отметил города и годы пребывания. Тут особо – учеба, служба в армии. И теперь самое-самое главное. Когда мы вычислим людей, которые могут быть причастны к несчастным случаям, которые еще произойдут, нам надо связать их биографии и биографию Марка Креймера. Каким угодно образом. И начать работать с этими людьми. А вот биографии тех, кто может похитить и потребовать за нашего клиента выкуп, я буду прорабатывать сам.

– Почему?

– Николь вы просто не сможете получить доступ к нужной информации.

– А вы сможете, Серж?

– Уже смог.

– Вот как?

– Это моя работа. И пока что я с нею справлялся. Собираюсь справляться и в дальнейшем.

– Я в тебе не сомневаюсь, Серж.

И впервые за весь этот трудный день Николь позволила себе чуть заметно улыбнуться.

Потом Сергей ушел в свой кабинет, расстелил карту Израиля и стал наносить на нее полученные им еще в Украине данные. Это были координаты звонков на мобильный телефон одной милой старушки, которую Сергей встретил в небольшом украинском городке Немирове.

Потом позвонила Николь и сообщила, что ее швейцарский друг сбросил тот файл, который просил Серж. Марта тут же принесла распечатку Сергею. Он стал наносить на карту координаты звонков к другой старушке, которая находилась на лечении в закрытом швейцарском санатории. Звонков было куда больше. И все они были из Земли Обетованной. Сергей внимательно просмотрел координаты… Мысль, которая смутно крутилась в его голове, окончательно вырисовалась в четкий стройный рисунок. И рисунок этот указывал на то, что решение этого сложного вопроса чертовски простое.

Настолько простое, что Сергей хлопнул себя по лбу, ворвался в кабинет Николь, которая просматривала с маркером очередные отчеты, чмокнул ее в щечку и сообщил, что приедет уже только домой. Возьмет бутылку вина, и они отметят его гениальную идею. Николь оторопело смотрела, как Серж исчезает за дверью, даже не намекнув, куда помчался. А помчался Сергей в аэропорт Брюсселя. Оттуда он вернулся с билетом на самолет. Теперь Сергей точно знал, где ему надо искать господина Марка Креймера.

Глава двадцать девятая

Неужели еще один перелет?

Николь стояла у окна и смотрела на сумерки, которые подобно лисьим хвостам, окутывали Брюссель. Начинали тонуть в темноте верхушки старых деревьев, как-то тускнели рекламные огни над крышами самых больших высотных зданий. Мир неона и постоянного мигания информации отступал куда-то к черту на кулички. Казалось, Брюссель возвращается куда-то в прошлое, почти в средневековье, когда огни тусклые, а улицы города небезопасны. Того гляди, наткнешься на перекрестке на городскую стражу в кирасах и с длинными алебардами наперевес. Как был прекрасен этот миг, когда можно было не думать. Она и не думала. Она созерцала.

Что нравилось ей в Брюсселе? Его многостоличное многоголосие. Она не принадлежала к тем еврочиновникам, которые своим присутствием так раздрыжали коренных брюссельцев, но была близка им по духу. Она не могла оставаться долго на одном месте. Ей нужно было пространство, движение. А вот чего-чего, но движения в Брюсселе было с избытком.

Да, минуты созерцания случались все реже и реже. Но сегодня был какой-то исключительный день. Николь это ощущала всеми фибрами своей души.

Он появился именно в тот момент, когда туман стал заволакивать улицы, когда серые лисы сумерек вырастали до размеров огромных домов, охватывая их, не слишком отступая искусственным огням этого великого города. Он появился, гордый и веселый, он нес в руках бокалы и бутылку шампанского. Сергей поставил доставленную добычу на столик, который стоял недалеко от окна и обнял Николь. Та чуть заметно вздрогнула, но потом положила голову на плечо мужчины. Она на минуту ощутила себя первобытной женщиной, которая встречала мужа с охоты. И ощутила, что рядом с ней тот, кто может ее защитить, накормить, спасти. Он надежен. Он тут, а что еще ей, слабой женщине, надо? Николь понимала, что это всего лишь игры ее подсознания, что дает о себе знать то напряжение, которое она испытывает на работе, но ничего с собой поделать не могла. Она ощущала, что жизнь прекрасна и удивительна. Еще несколько дней назад она была одинока. А сейчас? Сейчас все изменилось. Он крепко обнимает ее. И Николь чувствовала, что просто счастлива, что это чувство, как безмятежное сияние, пронизывает всю ее насквозь.

Наконец Николь оторвалась от груди Сергея, она потянулась к нему губами, нашла, и они стали целоваться, как будто только-только увидели друг друга. Было в этих поцелуях что-то страстное, что-то полубезумное, что-то, о чем нельзя было говорить вслух. Потому как скажешь об этом чуде, а оно пропадет, исчезнет, растает в вечерней Брюссельской дымке навсегда.

Сергей на мгновение оторвался от губ Николь, но не смог удержаться и снова прильнул к ее губам. И только тогда, когда они нацеловались до того, что и пошевелить губами не могли, он открыл шампанское, разлил прозрачное искристое вино по бокалам.

– Я не знаю, нравится ли тебе этот сорт?

– Удачный выбор, – ответила Николь, бросив взгляд на бутылку. – Шампань. Хороший год. Сорт тоже хороший. Одобряю. А за что мы пьем?

– За то, что я знаю, где скрывается Марк Креймер.

Бокал выпал из рук Николь. Она смотрела, как из хрупкого хрусталя разливается жидкость, как стекло прикасается к деревянному углу столика, бьется, и сотнями осколков и брызг опадает на ковер, к ее ногам.

– Ты не поранилась? Знаешь, у нас говорят, что посуда бьется на счастье…

– Мелочи. Как ты узнал?

– Минутку. Я только бокал принесу.

Через пару минут Сергей вернулся с новым бокалом, наполнил его. Их бокалы коснулись острыми гранями друг друга, издав легкий мелодичный звук. Два глотка. Ощущение блаженства от легкого вина, которое чуть-чуть щиплет небо. «Ах, как все-таки хороша жизнь»! – подумал Сергей. «Ах! Как жизнь хороша и удивительна», – вторила ему в мыслях Николь.

– Я понял это, когда рассматривал карту Израиля.

– Звонки все были из Израиля, но Израиль это не один городок?

– Вот именно.

Сергей взволнованно отхлебнул еще глоток вина, потом поставил бокал на столик и продолжал.

– Человек, который хочет связаться со своими близкими, и сделать так, чтобы это не было заметно выберет точку, которая будет подальше от его места пребывания. Это естественный психологический фактор. Я просмотрел все точки, получилось одно местечко – Элат.

– Это курорт на берегу Красного моря?

– Именно. Окончательно меня убедил один день, когда он сделал два звонка – сначала на Украину, а потом в Швейцарию. Он поехал, сделал звонок, проехал еще дальше, сделал второй, а потом вернулся обратно. И обратная линия шла как раз на Элат.

– И что ты будешь теперь делать?

– В семь утра вылетаю в Шарм-Эль-Шейх.

– Но это ведь Египет, – сказала Николь и тут же грустно добавила: – И в семь утра, так быстро…

– Именно Египет, дорогая! Я хочу выиграть время. Кроме нас Марка Креймера ищут многие люди. Если они следят за мной – пусть бросятся в Египет. Я успею оттуда навести справки в Элате. Эта граница с египетской Табой. На месте, думаю, разберемся. Вот такой план действий. Ты доложишь про это руководству. Завтра…

– Завтра… А что сегодня?

– А сегодня я буду любить тебя…

– Как ты будешь любить меня?

– Неоднократно.

– Звучит заманчиво. Наверное, я соглашусь с твоим предложением.

И она крепко ухватила мужчину за шею и притянула к себе так решительно и смело, как делала только она одна, приняв какое-то решение.

Они так и не заснули. Около пяти Сергей пошел в душ, а Николь попыталась уснуть, но поняла, что ничего толком из этого не получиться. Тогда пошла на кухню, сделала пару тостов из черного хлеба (она уже знала, что Сергей предпочитает тосты из черного ржаного хлеба), сварила ароматный швейцарский кофе (парадокс, кофе-то в Швейцарии не растет, а вот такого качества и аромата кофейного напитка ни в какой другой европейской стране не найти) и выкурила сигарету. Сергей появился из душа, замотанный в полотенце на бедрах. Нагота женщины его не смутила. Он проследил, как Николь смазывает тосты толстым слоем сливочного масла (пусть не слишком полезно, зато вкусно), и, прежде чем приступить к еде, нежно поцеловал ее руку. Николь улыбнулась. Ей нравилась эта откровенная нежность мужчины. Ей нравилась манящая нагота собственного тела. Ей нравилось, что сейчас происходит извечный акт проводов мужа в дорогу. Мужа, мужчины, человека, который имеет все основания вернуться к ней снова. И она будет рада его возвращению. И она будет ждать его. Как ждала Пенелопа, как ждала Ольга в Путивле своего непутевого князя Игоря, как ждала Кончита своего русского капитана…

Это было странно. И это было хорошо. И было что-то такое в том, что он ест приготовленную ею пищу, нечто, что возникает у человека, когда он кормит собаку, например. Да, она не знала, как объяснить, даже как назвать это чувство удовлетворения от того, что кто-то ест приготовленную ею же пищу. Скорее всего, это было чувство первобытного охотника, приручившего первое домашнее животное. Ведь в этом акте – дарения еды есть что-то важное, дав еду ты ждешь ответного действия – благодарности. А как эта благодарность выразиться – не столь уж важно. И не даром во все времена, во всех культурах, не было страшнее преступления, чем преступление гостя против человека, проявившего гостеприимство.

Но Николь даже не пыталась проанализировать свои чувства. Она просто наслаждалась. Наслаждалась тем, что одиночество ее прошло. Пусть ненадолго, кто знает, как повернет коварная жизнь, но все-таки…

– Прости, – подал голос Сергей, когда покончил с тостами и готовился приступить к опустошению чашечки сваренного по-турецки кофе. – Что же тебя так беспокоило? Я ведь чувствовал, что это было не совсем обычное беспокойство.

– Ты правильно чувствовал, Серж. Меня вызывал босс и интересовался, не способен ли ты на самостоятельную игру. А это автоматически подразумевало вопрос, могу ли я тебе доверять.

Серж молча рассматривал Николь, которая говорила об этом совершенно спокойно, так, как будто вчерашнего ее состояния не было и в помине.

– Так вот, я решила тебе доверять.

Николь сказала эту фразу таким будничным тоном, каким говорят о решении пойти в булочную за багетом, но никак не о решении, которое влияет на жизни людей. Сергей встал, подошел к Николь так близко, что ей пришлось тоже встать, отбросить недокуренную сигарету на стол, потому что он уже сжал ее лицо своими грубыми крепкими ладонями и сказал:

– У тебя редкий дар делать правильный выбор.

Глава тридцатая

Египетские встречи

Он вспоминал утреннее расставание. Ее слова, которые пахли дымком легкой Муратти, ее легкое придыхание, когда она сбрасывала с него полотенце и начинала целовать и ласкать его жадно, как будто это только в первый раз, как будто все только-только начинается. Он понимал, что эта страсть, и эта нежность, и это спокойствие – не показное, не игра – это ее суть. Она такая, какая она есть. И воспринимать ее надо именно такой, и ничего тут не убавить и ничего тут не прибавить. Банальные размышления? А что может банальнее любви? И что может быть необычнее любви?

Самолет делал разворот и заходил на посадку в аэропорту далекого и жаркого Шарм-Эль-Шейха. Ярко светило солнце, освещающее посадочную полосу большого аэропорта, в котором стояло несколько десятков самолетов самых разных компаний мира. Сергей попал в Шарм-Эль-Шейх достаточно случайно. Просто на сегодня билета до Табы не было. Только на послезавтра. А в Шарм подвернулся чартер, так что и билет оказался довольно небольшим по цене. Почему именно Табу? Он был уверен, что Марк Креймер находится именно в Египте. Почему в Египте? А где легче затеряться? В полицейском Израиле или туристическом Египте? Меняй только вовремя отели и ты в безопасности. Или почти полной безопасности. А Таба – это город, который граничит с Элатом, фактически, пройди пару метров – и ты на территории Израиля. Если у тебя израильский паспорт, то… вообще проблем нет. Переехал границу – туда и обратно и так хоть по пять раз на дню. Насколько я знаю, больших пробок на границе не возникает. Особенно по утрам и днем. В основном, как говорят, пробки возникают в вечернее или ночное время, в крайнем случае, ранним утром. Кстати, все звонки были сделаны примерно в одно и тоже время – днем по местному времени. От двух до пяти часов. Пока все складывалось удачно. Самолет наконец-то коснулся земли (это был Боинг, а этой фирме Сергей, почему-то доверял больше, чем другим, поэтому и не нервничал так откровенно). Сергей сразу же нашел таксиста, который согласился отвезти его в Табу. Еще бы. Таксист сразу же заломил несусветную цену. Сергей на английском объяснил ему, что цены на бензин падают и предложил сумму в три раза меньшую. После пяти минут обязательной торговли они с таксистом вышли на более-менее приемлемую сумму. Таксист помог Сергею сложить нехитрую кладь в его старенький Форд девяносто третьего года, что-то напевая, бросился на свое сидение и сразу же включил кондиционер. На улице было градусов сорок, а то и немного выше. Дело шло к полудню, поэтому Сергей понимал, что без кондиционера ему в дороге будет крышка. Водитель начал выкручивать по дороге из аэропорта – он сделал несколько виражей, в ходе которых менял направление движения на совершенно противоположное. Потом они выехали на шоссе, и тут же натолкнулись на контрольно-пропускной пункт. Металлические бочки стояли в виде небольшого лабиринта. Водитель что-то прогорланил подошедшему офицеру, тот попросил документы, посмотрел паспорт Сергей, вернул ему и машина ловко пробралась между импровизированных заграждений и поехала дальше. Такие заграждения встречались еще раз пять, не менее, и всюду дежурили внимательные солдаты в неизменной черной форме.

Водитель, невысокий полноватый араб сорока примерно лет был постоянно весел, что-то все время напевал и старался вызвать Сергея на разговор. Сергей уважительно слушал всю ту муть, какую обычно вешают на уши благодарному пассажиру разговорчивые извозчики, и про экономический кризис, и про то, что туристов становится все меньше, и про то, что их страна зависит от поставок нефти из арабских стран. А из-за пиратов Суэцкий канал приносит все меньше дохода. А его брат был на одном из кораблей, когда их атаковали пираты, но рядом шли индусы, они расстреляли катер и правильно сделали. Тому, что индусы катер расстреляли, Сергей поверил, а тому, что на корабле был брат таксиста – нет. Иначе он рассказывал совсем другими словами. Дорога пошла по пустыне. Голые скалы всех оттенков желтого и серого практически не имели растительности. То тут, то там на остролистных чахлых деревцах сидели козы. Животные умудрялись выбраться прямо на крону и там пировали в свое удовольствие.

– Это бедуинские поселения, – объяснил немного оторопевшему Сергею таксист, который стал тут же и экскурсоводом. – Там построены дома, но они в домах жить не хотят. Предпочитают свои домики.

Государственные домики больше напоминали тюрьму: бетонная коробка с узкими окнами не производила впечатление жилища с удобствами. В таком доме должна была стоять жара неимоверная. А ночью, когда становится холодно?

Жилище бедуина было похоже на другую коробку, собранную из кусков пластика, каких-то шкур, кусков листового железа. О том, что это жилище обитаемо свидетельствовали несколько верблюдов, баранов и коз, которые паслись рядом с жилищем. Людей видно не было. Нет, вышла женщина, худая, замотанная в мусульманскую одежду с ног до головы. Бедуинка подошла к козам, в ее руках был какой-то сосуд. Дорога резко свернула, и они стали ехать почти под какой-то скалой.