Текст книги "Факультет славянской магии (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Это уже ни в какие ворота! – вскрикнул Богодар Пожарский. – Это возмутительно! Нам будет преподавать студент-неуч, который не знаком с чёрной магией и прочими дисциплинами!

– Возмутительно будет, если через год родители вместо своих живых и здоровых детей получат их бездыханные тела, – отмахнулся ректор и, тяжело вздохнув, добавил, – и хватит спорить. Я чувствую, что нам остался всего месяц мирной и беззаботной жизни. В такой непростой момент мы будем учить Звонаря тому, чем владеем мы, а он нас тому, что уже умеет сам.

– Правильно! – гаркнул Макар Иваныч. – А ещё нужно с ферм завести побольше моющих средств.

– Зачем это? – опешил Погребинский.

– Странный вопрос, – хмыкнул Макар, – известное дело – вездеходы мыть. Ну что, поехали в Аркону?

– Поехали, – недовольно буркнул Борис Божеславович.

***

Мысль о том, что ректор Погребинский не предатель, меня донимала вплоть до заката солнца. Ведь его более чем здравая идея, что я должен обучить как можно больше бойцов смертоносной огненной магии, полностью шла вразрез с какой-либо подрывной деятельностью. Но, как известно, место встречи изменять нельзя. Поэтому когда Дарья Русакова вытащила Бориса Божеславовича в бар на товарищескую кружечку кофе, я и Марьяна Соломина влезли в большой одноэтажный особняк нашего ректора. Кстати, повернуть язычок в дверном замке для человека способного на расстоянии превращать в труху деревянные чурбаки не составила большого труда. Наверное, поэтому в студгородке почти на всех дверях замки совершенно отсутствовали, так как в них не было никакого смысла. В лучшем случае комнаты в общежитиях имели внутренний простенький шпингалет.

– Что нужно искать? – прошептала Марьяна, включив экран своего смартфона.

– Смотри, – я показал магине портативную рацию с синим прорезиненным покрытием «Motorola Talkabout T42», которую «одолжил» у профессорши Буниной, – мы используем для связи эти трубки. Это хорошая мощная простая в управлении 16-канальная штука. Если Погребинский контачит с врагом, то в его доме должна быть рация другой фирмы, у которой имеется иной частотный диапазон.

– То есть ищем другую трубочку? – уточнила девушка.

– Точно, – улыбнулся я. – Помнится моя мама, если что-то прятала то, как правило, засовывала это либо в шкаф с посудой, либо в шкаф с одеждой. Поэтому осмотри ящики с бельём, а я пошарюсь в кабинете. Вдруг найдутся интересные бумаги.

– А мои родители, пока в доме не было сейфа, прятали деньги на кухне в жестяных контейнерах, – хихикнула Марьяна. – Сверху соль, крупа или сахар, а внизу в полиэтиленовом пакете доллары, хи-хи.

– Да, кажется, и у нас имелись такие красные баночки в белый горошек, вот только долларов не было, – буркнул я и поспешил в рабочий кабинет ректора.

«Что ж мне искать? – непрерывно стучало в моей голове, – вряд ли Погребинский что-то подписывал с некромантским властелином. Может, есть какие-то странные пометки в еженедельнике или записной книжке? Хотя такую книжку ректор наверняка носит около сердца».

С такими мыслями я первым делом залез в ящики письменного стола. Но ни нижний, ни верхний, ни средний ящики ничего необычного, кроме старых справочников и рассыпанных фломастеров и канцелярских скрепок, не содержали. Поэтому я тут же метнулся к еженедельнику, где к своему изумлению нашёл несколько строк о себе: «22 июня – прибыл хаосник, что с ним делать?». Затем ещё на одном листе была подобная пометка: «Хаосник выжил после черномагического заклинания Пожарского, к добру ли?». И на последней странице Погребинский начертал: «Не знаю, кого благодарить за хаосника. Слава Роду!».

«Надо выбираться, – догадался я, – ректор – это мой союзник и последний человек, который встанет на сторону врага». Я сделал несколько стремительных шагов в спальню, где в огромном встроенном бельевом шкафу ковырялась Марсианка, и вдруг дверь с улицы кто-то открыл. Мы с магиней, не сговариваясь, как любовники, застуканные ревнивым мужем на месте любовного преступления, как попало закинули в шкаф бельё, влетели в него сами и медленно задвинули большую раздвижную створку.

– Кто здесь? – раздался глуховатый голос Погребинского.

Марьян вжалась в меня, словно на моих плечах висела мантия-невидимка от Гарри Поттера. Но, к сожалению, подобный презент не мог прийти на мой адрес по огромной куче объективных причин, среди которых главной являлась та, что кино и реальность несовместимы. И тут же послышалось несколько шагов, которые ректор сделал в спальню, затем тихо щёлкнул выключатель, и слабый отсвет от люстры проник в сам шкафа. Я чисто автоматически зажал Марьяне рот рукой. Мне почему-то показалось, что магиня сейчас вскрикнет, так сильно колотилось её сердце. И почувствовав неладное, Погребинский направились прямо к нам.

– Борис Божеславович! – вдруг донёсся звонкий голосок Дарьи Русаковой из прихожей. – Я хочу, чтобы вы меня всё же выслушали до конца! Это не правильно отворачиваться от наших психологических проблем!

– Стойте там, где стоите, – пробурчал недовольным голосом ректор и пошёл, надо полагать, в прихожую. – Попрошу не входить в мой дом, я категорически против близких отношений между нами, преподавателями и вами, студентами.

– Хорошо, тогда давайте просто прогуляемся, – продолжала настаивать моя подруга.

– Давайте прогуляемся, но не больше десяти минут, у меня много работы, – чуть ли не прорычал Погребинский и через пять секунд вышел из дома следом за Дарьей.

– Уходим, ректор не предатель, – буркнул я, отодвинув большую створку шкафа.

И мы с Марьяной дрожащими руками впопыхах стали перекладывать бельё, хаотично брошенное на пол в раздвижном шкафу обратно в ящики. И вдруг один носок, который я схватил и принял за набитый другими носками пухляш, оказался прочным и увесистым.

– Что это? – прошептала магиня, когда я вынул из носка трубку портативной рации, которая при всём желании на нашу «Моторолу» никак не походила.

Глава 14

Из дома ректора Погребинского я и Марьяна выскочили пулей, как только искомая портативная рация оказалась в моих руках. Взамен трубки в носок главы факультета я засунул мини форматную книжку стихов Блока. Непонятно с какой целью, раньше в СССР любили печатать подобные книжицы. Возможно, предполагалось, что такие малоразмерные томики хороши для дальней дороги? Всё может быть, но сегодня не так как вчера, сегодня Блок пригодился для небольшой и примитивной обманки.

– Зачем ты взял с собой эту трубочку? – шептала на ухо Марсианка, снова прижимаясь ко мне всем соблазнительным телом.

– А мы свяжемся по этому устройству с тем, с кем тайно поддерживает связь наш Борис Божеславович, – пробубнил я, пока мы, всё ещё подражая влюблённой парочке, гуляли по территории студгородка. – Запишем разговор на диктофон и завтра же при всех предъявим обвинение по статье за шпионаж. Тогда не отвертится наш товарищ Погребинский.

Неожиданно на этих словах из-за угла главного корпуса факультета прямо на нас вышли Дарья Русакова и сам Борис Погребинский собственной персоной. «Дышите, товарищ ректор, свежим воздухом, пока у вас есть такая возможность? – криво усмехнулся я про себя. – Даже не представляю, как расправляются с предателями в магическом сообществе? Но чую, что сделают наши соратники для душевного и физического здоровья что-то крайне неприятное».

– Добрый вечер, Борис Божеславовчи, – Марьяна вежливо кивнула головой ректору факультета.

– Здравствуйте, – кивнул в ответ Погребинский и, немного отстранившись от Даши, которую вёл под руку, сказал, – мой вам совет, Дарья, и вам, молодые люди, сядьте за стол переговоров и все проблемы между собой закройте. Скоро всем будет не до того. Извините, мне нужно работать, – откланялся нам ректор и пошагал в свой преподавательский дом.

– Отцепись от моего парня, – прошипела Даша, когда Погребинский удалился на почтительное расстояние и стал плохо заметен из-за темноты, которая давным-давно опустилась на Аркону. – Концерт окончен, – шикнула она и, оттолкнув Марьяну, сама же прижалась к моей руке.

– Вы поступили со мной нехорошо, – пробубнила Марсианка, но в драку не полезла.

– А ведь Погребинский прав, – вымолвил я.

– В чём? – хором спросили девчонки.

– Скоро всем будет не до любви, останется только праведный гнев и слепая ярость, – буркнул я и показал чёрную прорезиненную с маленьким экранчиком трубку портативной рации TYT TH-UV8200. – Пошли к Буниной.

– Куда? – усмехнулась Даша. – Наша боевая профессорша сейчас в баре отрывается и лыка не вяжет. Кстати, Погребинский именно из-за неё раньше времени в дом прибежал. Мы сидели за столиком, пили кофе, и тут вваливается на дискотеку, еле-еле держась на ногах Яролика Фёдоровна. Ректор ей сказал что-то обидное, она ему что-то ответила, и он тут же рванул на выход.

– Вроде бы Бунина несколько лет назад именно в этот день ребёнка потеряла, – пролепетала Марьяна.

– Теперь понятно, почему профессорша после ужина была какая-то рассеянная, – кивнул я и быстрым шагом ломанулся в то место, где гремела музыка, слабые отзвуки которой долетали и сюда.

Девчонки попытались возразить, но видя мой решительный настрой, перечить просто побоялись. Поэтому сейчас я решительно вышагивал по тротуару, а следом пытаясь не отстать, семенили Дарья и Марьяна – барышни, с которыми у меня неожиданно установились самые тесные отношения. И я отлично осознавал, что эта незапланированная связь скоро выйдет боком, но ничего изменить был уже не в силах. Хуже того, я вдруг осознал, что теперь мне обе девушки одинаково дороги.

А примерно через минуту я ворвался в бар-ресторан, где звучала медленная мелодия и наша профессорша кружилась в танце, если неуклюжее топтание на месте можно назвать кружением, со студентом не то второго курса, не то третьего. Разбираться долго – кто, что я не стал и, сделав несколько стремительных шагов и схватив студента за шиворот, прошипел:

– Если не хочешь проблем, то сделай так, чтобы я тебя потерял.

– Чё ты сказал? – усмехнулся паренёк.

– Растворись в тумане, вот чё, иначе поджарю как шашлык на гриле.

В доказательство своих слов я выпустил из пальца крохотную искорку огня, которая ужалила студента недоумка в шею, и тот, вскрикнув как ошпаренный, скрылся из вида. Бунина, оставшись одна, подняла на меня мутные бессмысленные глаза, улыбнулась и вскрикнула:

– О, Звонарь!

После чего обняв меня двумя руками, повисла на моём теле, словно я телеграфный столб.

– Баста карапузики, кончилися танцы, – буркнул я и потащил Яролику Фёдоровну на выход.

– Стоять, – скомандовала профессорша, громко икнув. – Я хочу бачату и ча-ча-ча.

– Дома будем танцевать, – продолжил я тянуть пышнотелую и совсем не легкую для переноски на длинные расстояния женщину.

– С тобой? – пьяно усмехнулась Бунина. – Спешу огорчить, я со студентами дома один на один не целу…, кхе, то есть не танцую.

– А мы пригласим с собой Дарью и Марьяну, вчетвером потанцуем.

– Хороший ты парень, Звонарь, красивый, – профессорша похлопала меня по щеке, – но бабы тебя испортят. Поверь моему профеш… професрс… кому слову.

– Ладно, ладно, – зашептал я, подняв под руку Бунину, словно раненого в бою бойца. – Я нашёл предателя, и теперь дорога каждая секунда.

– С предателем будет другой разговор, пошли, – пролепетала профессорша и, не сопротивляясь, поплелась за мной.

Однако то, что наша боевая преподавательница не ходок, я полностью ощутил, когда мы, оказавшись на улице, преодолели всего десять метров. Рядом меня сопровождали Дарья и Марьяна, которые постоянно хихикали и делали всякие глупые подсказки.

– А ты её на плечо закинь, – хихикала Русакова. – Или слабо?

– Да не стесняйся, хватай её за задницу, – подхихикивала Соломина, – она завтра всё равно ничего не вспомнит.

– Между прочим, пьяного расслабленного человека нести сложнее, чем трезвого, – недовольно пробурчал я. – И потом профессорша весит килограмм 75, такой вес моя спина не выдержит.

– Так ты её магией толкай, – подала первую хорошую мысль моя подруга Даша.

«Отличная идея», – обрадовался я и сконцентрировался на магическом таране. Но одна вещь меня несколько смущала. Дело в том, что любой магический приём – это одиночный непродолжительный выплеск энергии ки, которая покидая организм не сразу восстанавливается. А нести человека продолжительное время – это совсем другой принцип расходования магии.

Поэтому прежде чем профессоршу Бунину взвалить на себя, я три раза как следует вздохнул и выдохнул. И слабеньким магическим тараном без контакта с телом Яролики Фёдоровны приподнял её перед собой. Затем так же медленно двинулся по тротуару в сторону домиков наших преподавателей. И вдруг моё сердце моментально застучало с удвоенной силой, так как магические потоки в теле неимоверно усилились. В голове что-то зашумело, я уже подумал, что сейчас рухну вместе с профессоршей, но постепенно сердце пришло в норму и шум в голове утих. Поэтому примерно четыре долгие минуты я спокойно с помощью магии нёс пьяную до беспамятства женщину домой.

Однако когда до дверей крайнего, стоящего около городского частокола, домика преподавательницы оставалось метров пятнадцать или двадцать я, внезапно обессилев, повалился вниз. Хорошо, что Дарья и Марьяна вовремя меня подстраховали и перехватили профессоршу. Иначе, кроме моего локтя поцарапанного при падении на деревянный тротуар, что-нибудь мягкое отбила бы себе и Бунина. А так, мы все в очередной раз просто поржали.

– У тебя, Вадим, просто феноменальные магические потоки, – восторженно пролепетала Марсианка. – Я такой трюк с магией в первый раз в своей жизни вижу.

– А что у него ещё феноменального? – недовольно проворчала Даша. – Давай, взяли Бунину под руки, – скомандовала она Марьяне и спросила меня, – ты сам-то дойдешь?

– Доползу, – хмыкнул я, сидя на пятой точке.

***

– Вы что натворили? Вы хоть представляете, что натворили? – Приговаривала Яролика Бунина, стремительно расхаживая по своей гостиной, спустя час после того, как девчонки напоили её волшебным снадобьем, устраняющим алкогольное опьянение. – Вы украли рацию у самого ректора Погребинского! Вы хоть представляете, какие санкции за воровство прилетят вашим родителям?

– Мы выкрали рацию, которую не используют в Арконе, – проворчал я. – Ту самую трубку, которой наш ректор тайно контактирует с врагом.

– Что? – опешила профессорша, из головы которой хмель, скорее всего, уже выветрился, а разум пока не вернулся.

Кстати, именно поэтому преподавательница, не стесняясь нас, разгуливала в коротком шёлковом халатике, который мало что скрывал.

– Давайте выпьем ещё кофе, – предложила Марьяна и, налив из кофеварки чёрный горький напиток в маленькую кружечку, протянула её Буниной.

Профессорша сделала один глоток, и потребовала более подробных объяснений. И я целых десять минут распинался, рассказывая, как четырежды ректор своими приказами направлял меня прямиком в ловушки и засады.

– Поэтому, – подытожил я, – мы сейчас по этой рации выходим в эфир, предлагаем встретиться на нейтральной территории нашему врагу, записываем весь разговор на смартфон, затем снимаем на тот же смартфон тайную встречу и предъявляем обвинение в измене гражданину Погребинскому. Теперь вам, Яролика Фёдоровна, всё ясно и понятно?

– Может лучше, ещё с кем-нибудь посоветоваться? – пролепетала профессорша.

– С кем? – усмехнулась Дарья, – а вдруг кто-нибудь из преподов, извините, из преподавателей в сговоре с ректором?

– А меня вы, значит, не подозреваете? – улыбнулась Бунина.

– Я с вами поучаствовал в четырёх передрягах, – ответил я и, зажимая пальцы на левой руке, принялся перечислять проведённые бои, – около пещеры – раз, на берегу реки – два, когда выручали, попавшую в засаду группу профессора Пожарского – три и вблизи фермы имени Беллинсгаузена – четыре. Вы несколько раз могли ударить мне в спину. Но вы мою спину защищали и бились смелее многих.

– Да, похоже, я не предатель, – засмеялась Яролика Федоровна. – Правда, если с той стороны рация будет выключена, то ничего не получится. Это же не сотовый телефон. Ну хорошо, врубай наудачу, а то уже полночь.

– Уж полночь близиться, а Германа всё нет, – пробурчал я и взял в руки трубку портативной рации. – Будем надеяться, что с той стороны эфир слушают круглосуточно. У нас ведь тоже кто-то постоянно на связи с фортом Ретра и с особо охраняемой фермой имени Эрика Рыжего.

– Все студенты старших курсов дежурят в радиорубке по шесть часов раз в шесть дней, – кивнула Марьяна.

– Вот именно, – буркнул я, но прежде чем крутануть ручку регулятора рации, прокашлялся и попытался голосом изобразить ректора Погребинского, произнеся слово «приём» несколько раз.

Вышло так себе, но учитывая непрерывные атмосферные помехи, мой тембр голоса и манера выговаривать слова были вполне сопоставимы. Поэтому я нажал кнопку записи видео на смартфоне и, включив рацию, произнёс:

– Это ректор Погребинский, как меня слышно? Приём! С вами говорит ректор Погребинский, приём. Это Погребинский, приём. Меня кто-нибудь слышит? Приём.

Я посмотрел на всех трёх магинь, которые напряжённо вперились в меня своими красивыми глазами и, пожав плечами, разочарованно вздохнул. И вдруг, когда я уже намеревался отключиться, с той стороны послышалось:

– Вас слышно, ректор, – произнёс сквозь гул помех приятный женский голос. – У вас есть что-то интересное мне сообщить? Лично у меня всё под контролем.

– Да, хотелось бы встретиться и поговорить с глазу на глаз, – подражая Погребинскому, произнёс я, – желательно на нейтральной территории. Есть несколько интересных идей, которые не хотелось бы обсуждать по рации. Нас могут подслушивать.

– Хорошо, – ответил женский голос. – Тогда завтра в полдень около мёртвого дуба. От меня приедут доверенные лица. Через них смело можно передать любую информацию.

– Замечательно, – улыбнулся я, – от меня тоже будет доверенное лицо. Больше не могу говорить. Конец связи. – Я резко выключил рацию и спросил у немного потрясённых магинь, – а где у нас находится мёртвый дуб?

– Мммм, – задумчиво протянула профессорша Бунина, – за фермой имени Тасмана, в километрах десяти от горной гряды есть один такой дуб. Дерево стоит полностью без листьев и коры. Очень опасное место – с востока горы, с юга – нейтральная просека с Ур-Хиконом. В прошлые годы там не единожды воевали с мертвецами. Завтра в студгородке выходной, поэтому на переговоры я поеду с тобой.

– Я тоже! – хором высказались Дарья и Марьяна, недовольно посмотрев друг на друга.

– Есть предложение получше, – заявил я, – девчонки прикроют меня с тыла. А вы, Яролика Федоровна, будете с нами на постоянной связи и чуть что придумаете что-нибудь для Погребинского, если он вдруг возжелает меня лицезреть. Я ведь как-никак с завтрашнего дня старший преподаватель факультета, ха-ха. Можно сказать, теперь мы с вами коллеги. Ну-с, спокойной ночи, – буркнул я и встал из-за стола.

– Погодите, – профессорша вдруг разволновалась и покраснела, – а кто меня принёс домой? Я ничего там, в баре, такого не натворила?

– Если не учитывать, что вы безобразно целовались со студентами младших курсов, то ничего такого, – пошутил я. – А на руках вас принёс я, как коллега другого загулявшего коллегу. За мной, девушки, – скомандовал я магиням Дарье и Марьяне.

***

Странное впечатление производило полностью лысое дерево, которое стояло в одиночестве и хорошо выделялось на фоне нейтральной просеки. Оно напоминало мифического великана, который в ожидании лучших времён застыл, одеревенел и умер в недовольной позе, раскинув огромные руки в разные стороны. Более того, этот дуб врос в землю на небольшом пригорке, и встреча около него исключало какую-либо засаду. Поэтому прибыв к месту свидания с лазутчиками врага за час до полудня и спрятав в кустах вездеход, я, Марсианка и Рысь залегли в небольшом естественном укрытии в пятидесяти метрах от странного мёртвого растения.

Голова, как назло, неприятно гудела, ибо всю дорогу Даша и Марьяна обменивались колкостями и один раз чуть-чуть не устроили магическую дуэль. Мне даже пришлось пригрозить своим отчаянным магиням, что если брань не прекратится, то я их оставлю на ферме имени Тасмана и всю остальную шпионскую работу проделаю сам. Угроза кончено была на троечку, но девушки всё же присмирели и если переругивались, то шёпотом.

– Рано приехали, – заворчала Дарья, – на полчаса могли бы заехать и покупаться. День сегодня просто замечательный, я и купальник новый взяла.

– Я тоже взяла купальник, – кивнула Марьяна на свой маленький рюкзачок, с которым она практически не расставалась.

– Война закончится, тогда и покупаемся, – проворчал я и подумал, что мои дорогие подруги совсем не осознают всю опасность сегодняшней затеи, а вдруг нас уже «срисовали», вдруг враг уже наблюдает за нами?

«Тогда пора сделать вид, что я их сам уже заметил и выйти к дубу», – понял я и, шепнув девчонкам, чтобы они были наготове и включили смартфон, встал и решительно пошагал к месту встречи.

– Ну чего прячемся?! – крикнул я, помахав рукой чуть ли не на все стороны света, – я вас уже засёк, выходи на разговор! Я не кусаюсь!

– Да мы тоже не кусаемся! Ха-ха! – загоготал парень с оранжевыми волосами, выскочив из совершенно незаметного схрона в земле. – Привет, Звонарь, как ты нас учуял? – удивился уже знакомый мне ур-хиконец Фрикс.

А следом за этим развесёлым парнем вылезла синеволосая, словно Мальвина, Джатта и крикнула мне:

– Привет, коль не шутишь! Ха-ха! Я же говорила, что прятаться надо там, – высказала она замечание своему дружку, указав рукой на противоположные кусты.

– Да я бы вас и там нашёл, – буркнул я, подойдя вплотную к ур-хиконцам, – по непроверенным медицинским показаниям у меня идеальное рентгеновское зрение, природный феномен, но это неточно, ха-ха.

«А ректор-то наш не дурак, – подумал я, беззаботно хохоча. – Он оказывается контактирует с соседним Ур-Хиконом, который, скорее всего, нам не враг. Но всё же для чистоты эксперимента в этом нужно убедиться воочию. А значит, сегодняшнюю партию разыграем несколько иначе».

– Что хотел передать ваш ректор? – спросил меня Фрикс, мгновенно перестав улыбаться.

– У меня всё тут, – я шлёпнул себя по пустому карману красного комбинезона, в котором предпочитал участвовать в боевых выездах. – Специальный пакет для вашего …, – замялся и, вспомнив, что со мной по рации говорила женщина, сказал, – для вашей бандитской атаманши.

– Ха-ха-ха! – загоготала Джатта, согнувшись пополам, – ты-то откуда знаешь, что мы Гайю между собой зовём атаманшей?

– Я всё знаю, – соврал я, – поехали к вам в гости, а то у меня времени в обрез. Или арконцам у вас не рады?

– Так-то не рады, – признался Фрикс, – но наш мир накануне войны, поэтому добро пожаловать. И «цыпочек» своих захвати, – шепнул мне парень с оранжевыми волосами, – чего они у тебя в кустах-то лежат?

– Я вам скажу по секрету, – зашептал я ур-хиконцам, – мне этих «цыпочек» в воспитательных целях сам ректор навязал на мою шею. Они ведь друг друга терпеть не могут. Так что пусть ещё полежат, помучаются и подумают о своём неподобающем поведении. А если говорить серьезно, то страшную весть принёс я ваш Ур-Хиконский дом.