Текст книги "Оружейных дел мастер (СИ)"

Автор книги: Влад Данков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Радоваться, впрочем, было нечему. Человеческим силам есть предел, а числу рыцарей – счет, и то и другое уже на исходе. Остатки тяжелой кавалерии отходили под напором новой толпы, легкая конница тем временем успела взорвать еще одного дракона

– но оставшиеся четыре снова начали движение, когда их начали толкать новые орки, подошедшие взамен погибших. Град стрел и тяжелых болтов из скорпионов замедлил наступление врага, но остановить не мог.

– У кого-нибудь есть еще бочонки? – тяжело дыша, спросил какой-то рыцарь.

Малая группа их, не более тридцати уставших, израненных, отчаявшихся людей перегруппировалась у своих позиций, и Кэлхар отчетливо понимал, что дело становится безнадежным. Легкая кавалерия также понесла ужасные потери, исчерпала все запасы и отваги, и противодраконьего оружия.

– И что будем делать?

Сэр Кэлхар обнаружил, что этот вопрос адресован ему как единственному оставшемуся командиру.

– Найдите сотников этой пехоты, пусть отводят войска к центру. Может быть, онагры смогут разбить драконов, если будут стрелять все вместе, или если колдун вернется с холмов – он бы разобрался в два счета!

– В центре сейчас ад, – сообщил кавалерист-ординарец, – вам лесок мешает видеть, но слышите? Трещит вся линия, чума напирает. До холмов просто не добраться…

– И что же тогда делать? Крикнуть «спасайся, кто может»? У нас всего несколько гранат, драконов они даже не царапают!

– А лучники не смогут застрелить сидящих внутри гоблинов через эти решетчатые оконца?

– Да какое там! Как только драконы доползут – начнется бойня и паника! А потом орки доделают начатое.

В этот момент в центре наступающих масс орков славно рвануло, пока рыцари пытались понять, что происходит, серия мощных взрывов накрыла последнего из четырех драконов, буквально вывернув его наизнанку, затем взрывы обрушились на живую силу.

В считанные секунды вражескую колонну заволокло дымом и красным туманом.

Знакомая картина.

– Орки, степные орки! – завопил Кэлхар, – они успели! Это вождь Лагатц!

Это были именно они. Придя с юга, орочья орда атаковала войско серой чумы с тыла, нанеся чудовищные потери волшебными молотами, а затем сошлась в рукопашном бою.

Кэлхар с трудом верил в такую милость Госпожи. Посланный навстречу Лагатцу караван с волшебными молотами, ведомый указаниями Эртэс, сумел встретиться со спешащей на подмогу ватагой вождя Лагатца, и теперь степные орки принесли это ужасное оружие как нельзя более кстати. Наступление серой чумы захлебнулось в дыму, огне и кровавом тумане.

Однако три дракона все еще двигались вперед и уже выбрались на твердую землю.

– Рассеяться! – завопил Кэлхар. – Прикажите пехоте рассеяться и собраться в центре, а тем временем Лагатц разнесет драконов!

Рыцари бросились выполнять приказ, уводя группы пехотинцев за собой.

Скорпионы и онагры пришлось бросить – здесь они все равно уже ни к чему. Страшные молоты колдуна-оружейника свое дело сделают!

Кэлхар направил коня поближе к драконам, чтобы хорошо видеть происходящее, но не попасть при этом под удар волшебной булавы. Вскоре он осознал, что дела обстоят не так радужно, как казалось поначалу: огромная толпа гоблинов и орков-людоедов оказалась между драконами и степными орками, и паровые машины стремительно наращивали отрыв, в то время как воины Лагатца увязли в месиве рукопашной схватки.

Рыцарь пришпорил коня и помчался навстречу Лагатцу прямо сквозь толпу разбегающихся в ужасе людоедов. Пули свистели над головой, били в щит и нагрудник, одна каким-то образом попала в руку, держащую щит, разлив по телу волну боли, но

Кэлхар сжал зубы, пришпоривая коня все сильнее.

Группу степных орков с топорами в одной руке и волшебным оружием в другой он встретил почти сразу. Многие воины Лагатца уже успешно применили свои булавы и теперь крошили в мелкий фарш гоблинов и людоедов двуручными топорами, но некоторые все еще придержали свои в ожидании лучшего момента, а теперь – увязли в сражении.

– Убейте драконов! – закричал Кэлхар, подскакав к ним. – Если не остановить их сейчас – все пропало! За мной, я проложу вам путь!

Благодарение Эртэс, то ли среди них нашелся знающий арлансийский, то ли они поняли его и так. Вся группа устремилась за Кэлхаром, на ходу отбиваясь от попадающихся на пути врагов. Рыцарь с диким воплем помчался впереди них, давя конем и отчаянно рубя все, что попадалось на его пути и не обращая внимания на жужжащие вокруг пули, благо их было не так уж и много. Несущийся во весь опор кавалерист оставлял за собой кратковременный коридор, по которому почти без помех бежали молотоносцы.

Драконы уже близко, им не тягаться в скорости с подобными песчаной буре орками.

– Бросайте! Бросайте, убейте их! – крикнул Кэлхар, указывая рукой на крайнего.

Несколько молотов просвистели мимо него, ударились о панцирь дракона или легли на землю у его колес. Грохот, пламя и дым. Проскакав мимо, рыцарь сквозь облака белого дыма разглядел железное чудовище, лежащее на боку без пары колес, и услышал свист пара, бьющего через множество щелей. Конец!

– Второго! Второго! – но орки и так знали, что делать.

Дракон, идущий вторым, прожил чуть дольше: ему везло, хоть и недолго. Орки, вступившие в сражение после изнуряющего марш-броска, уже устали и теперь начали отставать, а их броски потеряли точность. Волшебные молоты несколько раз взрывались рядом, не причиняя дракону особого вреда, но затем какой-то орк метко положил молот на двадцать шагов дальше, и оружие сработало как раз в тот момент, когда дракон проехал над ним. Колеса не поотрывало, но свист пара красноречиво засвидетельствовал: этот свое отбегал.

Но последний дракон упрямо шел вперед, медленно, но неотвратимо, и уже вклинился в порядки разбегающихся солдат. Молоты взрывались рядом с ним, не причиняя урона, и рыцарь внезапно понял, почему.

Дракон был особенным. Гоблины снабдили его дополнительным панцирем на манер больших щитов, закрывающим его сверху и с боков до самой земли, по бокам этот панцирь был длиннее дракона и выступал назад, создавая защиту со стороны для толкающих его орков. Орки, правда, уже погибли, но дракон успел выбраться на твердую землю и теперь шел вперед своим ходом, не обращая внимания на рвущиеся возле него молоты.

И это было не единственной особенностью железной машины. Прямо на глазах

Кэлхара группа легких кавалеристов, пытавшихся забросать дракона огненными бутылками, погибла, когда дракон выдохнул раскаленный пар не только спереди, но и с боков.

Рыцарь в бессильном отчаянии наблюдал, как дракон прокладывал себе путь прямо сквозь расположение войск. Потери были невелики, поскольку солдаты разбегались перед ним в ужасе, но хаос и паника, им посеянные, вот-вот подпишут приговор всей армии, а потом и Арлансии. Огромная махина, на панцире которого горела, не причиняя вреда, огненная смесь, казалась чем-то вроде адского чудовища. Совсем недалеко – главная позиция онагров и командный пункт короля, когда неуязвимый дракон доберется туда –

все будет кончено.

Оглянувшись, Кэлхар увидел только двоих орков, бегущих вдогонку. Остальные, метнув свои булавы, возвращались обратно к своим. Вот еще один молот летит вперед, отскакивает от брони и взрывается рядом, оторвав кусок внешнего панциря. Проклятье!

– Перед ним!! – отчаянно завопил рыцарь, обернувшись к орку с последним молотом. – Перед ним, а не в него!

Орк размахнулся, тяжеленный молот полетел вперед у упал на землю как раз перед драконом. И в тот момент, когда Кэлхар уже готовился разразиться злорадным смехом, случилось самое страшное. Дракон остановился.

Рыцарь оцепенел, осознав, что последний шанс спасти короля, армию и страну пропал впустую из-за более опытного гоблина-водителя.

В следующий миг оцепенение прошло: он уже знал, что надо сделать.

Кэлхар погнал коня наперерез и выпрыгнул из седла, напоследок хлестнув боевого товарища плетью: пускай хоть он спасется. Грохнулся на землю, заскрежетав зубами от боли, протянул руку и схватил молот, испускающий дымок из рукояти.

Теперь вперед.

Встать и сделать шаг, неся в раненной руке тяжелый щит, а в другой – несоизмеримо более тяжелый молот, было невероятно трудно, но Кэлхар справился. Еще немножко, еще чуть-чуть – одно короткое усилие, чтобы спасти все, что еще можно спасти. Сердце колотится так, что кажется – пробьет грудную клетку, ну и плевать. Всего несколько шагов можно пройти и без сердца. Даже если бы из него вырвали огненными щипцами сердце и внутренности – он все равно прошел бы эти шаги.

Навстречу с ревом устремилась струя раскаленного пара, рыцарь заслонился щитом, задержал дыхание и закрыл глаза. Облако пара вползло под броню и шлем, обожгло страшной болью лицо и шею, но он не закричал, сохраняя все силы для нескольких самых важных в его жизни шагов. Из пасти хлестнуло пламя, но даже оно не заставило Кэлхара разомкнуть уста.

Он клялся королю пойти в огонь и воду – и вот теперь выполнил свою клятву, войдя одновременно и в то, и в другое.

Уперся щитом в корпус дракона, оказавшись за пределами бьющей из пасти струи, открыл глаза. Огонь пожирает его заживо, но это уже неважно.

Кэлхар отбросил щит, рухнул на колени и вполз под брюхо дракона, волоча волшебный молот. Перед глазами – картины из его жизни. Жена, дочь, отец, мать, король, друзья… Друзей больше нет, они погибли раньше – но все остальные будут жить. И

Арлансия будет стоять до скончания времен – за это жизни не жалко.

Протянул руку и прижал булаву к колесу дракона: так его оторвет наверняка.

– Я не подвел вас, мой король, – успел прохрипеть рыцарь за миг до того, как могучая магия оружия вырвалась на свободу.

Глава 19

Данила оторвался от прицела, когда граната взорвалась в двадцати шагах.

– Одиннадцать, – беззвучно прошептал он, – одиннадцать.

Вокруг него творилось пекло страшное, точнее, оно творилось везде. Второй штурм холма последовал сразу за первым, под шумок гоблины подвели поближе свои онагры и принялись обстреливать высоту, не беспокоясь о попадающих под раздачу орках. Сразу же вскрылся серьезный просчет: вместе с онаграми орки принесли такие же щиты-стены, каковые использовала и армия Арлансии, и установили их вокруг каждого онагра на подпорках, тем самым обезопасив артиллерийские расчеты от осколков ответных гранат.

И хотя свои онагры поддержали обороняющихся, крепко удивив гоблинов внезапно увеличившейся дальнобойностью, большой пользы от этого не было: всего один расчет был уничтожен полностью гранатой, упавшей внутрь щитов, в основном же погибали орки, подносившие новые боеприпасы.

Защитники холма стойко отбивали атаку, но затем остались даже без поддержки артиллерии, а враги поперли снова в третий раз.

– Пора, – крикнул Данила, – поднимайте сигнал!!

Солдат принялся размахивать флагом в определенной манере, и в ответ из тыла своих позиций долетели гулкие хлопки, над головой взвыли мины. Жрите, сволочи.

Первые попадания пришлись по дальним группам врагов, не нанеся большого урона, но затем мины стали ложиться ближе. Данила наблюдал, как летят кверху куски гоблинов и орков, как дым заволакивает поле боя. Точность тут не нужна: враги везде. Совершенно случайно одна мина угодила в расположение вражеских онагров, взрывом килограмма пороха деревянные щиты разметало в щепки, три расчета просто разлетелись в разные стороны.

Однако даже минометов было недостаточно. Чума напирала, постепенно оттесняя войска с занятых позиций при помощи гранат, но и сами гоблины несли потери. Данила с мрачным удовлетворением подумал, что главная задача выполнена: врагу уже нанесен такой ужасный урон, что победа его будет пирровой. Никаких сомнений: Арлансия падет, но сил для дальнейшего наступления гоблинам взять неоткуда, а время вновь станет союзником людей.

На холме оставалась в живых уже едва ли половина его защитников, и гранаты взрывались тут и там все чаще. Артиллеристы гоблинов пристрелялись и вскоре прямым попаданием уничтожили один из онагров вместе со всем расчетом. Осталось недолго: штурмующие орки вот-вот сломают линию обороны.

Тут к Даниле подбежал эльф-лучник, у которого в колчане болталась последняя стрела, и прокричал, для верности указывая направление рукой:

– Драконы! Четыре дракона обходят за лесом, с левой стороны! С ними орки и гоблины!

Рвануло совсем рядом. Данила оказался на земле, растерянно моргая и глотая открытым ртом воздух. В ушах звон, на лице влага. Эльф лежит рядом без движения, Роктис… Где Роктис?!

Рядом появился Гаскулл, вытирая со щеки кровь. Кровь также щедро капала с меча, который он держал в другой руке. Гвардеец поднял Данилу на ноги и встряхнул.

– Мы уходим! Врэя я оставил за главного!

Он сунул клинок в ножны, забросил на спину большой ранец с боеприпасами, меньший надел на Данилу, взвалил ружье на плечо, второй рукой потащил инженера за собой.

Данила несколько раз пытался оглянуться и заметил тело в черных доспехах, частично скрытое среди других трупов, но не знал точно, Роктис ли это, и был даже благодарен Гаскуллу за то, что он не позволил ему вернуться и проверить: иногда лучше не знать и надеяться на лучшее, чем знать наверняка. Впрочем, темноухую коварную ведьмочку Данила уже не увидит при любом раскладе. Даже если она жива и просто слиняла, что вполне на нее похоже, сам Разумовский уже не заботится о том, чтобы пережить эту бойню. Он и раньше примирился с собственной смертью, а теперь цепляться за жизнь не будет и подавно. Хотел, чтобы все это закончилось поскорее – что ж, желание вот-вот сбудется.

На спуске с холма Данила и Гаскулл наткнулись на пару ординарцев, пытавшихся получить хоть от кого-то какие-то указания. Инженер схватил обоих за одежду и притянул поближе.

– Бросайте все и мчитесь в Вайландрию, – прокричал он, стараясь пересилить страшный шум битвы, – найдите министра-кузнеца и скажите ему, что все расчеты оправдались! Одиннадцать драконов уничтожено! А все остальное, что нужно для победы над чумой, он уже знает! Только отправляйтесь разными путями, чтобы хоть один из вас наверняка донес до него эту весть!!

Вот и все. Данила поймал себя на неодолимом желании опуститься на землю меж трупов и здесь подождать конца. Он сделал все, что мог – его совесть чиста. Впрочем, у

Гаскулла в ранце еще есть снаряды, а где-то неподалеку гудят атакующие драконы, так что можно хорошенько повеселиться под занавес.

Идти было трудно, но Гаскулл помогал, умудряясь тащить и самого инженера, и боеприпасы, и ружье, и свое собственное оружие. Вот уже и передняя линия левого фланга, прикрывающая проход позади холма. Поблизости – дракон, за ним – толпа орков.

Поодаль наступают еще три, а солдаты начинают пятиться от стальных монстров, которым нипочем даже гранаты онагров.

Дракон полз неспешно – и так же неспешно вспыхнул от прямого попадания в бак.

Готов, мелькнуло в голове.

– Заряжай, – прохрипел Данила, роняя ружье.

Правую руку он уже не чувствует, все заглушает ноющее плечо, ноги подгибаются.

Хорошо, что Гаскулл – парень сообразительный, потому что у инженера уже нет сил крутить ручку затвора…

Второй выстрел Данила произвел, лежа на земле за кучей трупов. Выемка между плечом и шеей мертвого орка-людоеда пришлась очень кстати, чтобы ствол ружья не гулял. То ли везет, то ли Разумовский такой отличный стрелок – но второй дракон сразу же взорвался. Солдаты заметно воспрянули духом, грянули торжествующие крики, восхваляющие богиню и колдуна-оружейника, отступление прекратилось.

В этот момент толпа орков ринулась вперед. Гаскулл принялся отдавать приказы, тем временем заряжая ружье, вручил оружие Даниле, а вместе с ним и свой ранец.

– Все, колдун, – сказал он, – дальше ты сам. Я задержу их, сколько смогу – убей этих драконов, а потом позаботься о короле! Эртэс поможет тебе!

Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, и Разумовский, понимая, что видит полуорка с обломанным клыком в последний раз, внезапно подумал, что уже сбился со счета, сколько людей погибло только ради того, чтобы он, инженер Данила из параллельного мира, добрался сюда, на это поле боя, и сделал, что должен.

Драконобой и два ранца – свой и Гаскулла, оба полупустые – да еще доспехи – все это весило примерно как сам Данила, но он упрямо тащил свою ношу, молча радуясь, что, в конечном итоге, время в тренажерке было потрачено не напрасно, без этого ему было бы не сдюжить даже одно ружье.

Он присел за брошенной повозкой, в которой раньше возили боеприпасы для онагров, а теперь пустой, положил ранцы на землю и принялся заряжать оружие. Драка, устроенная Гаскуллом, кипит, что твой ведьминский котел, и только богам известно, как он заставил относительно малый отряд держаться против напирающих людоедов. Но

Даниле это знание ни к чему, важнее, что драконы, не желая давить своих же, чуть отвернули в сторону, подставив бок… и баки.

Выстрел – мимо! Данила, закусив губу, упер оружие в землю и принялся крутить ручку затвора левой рукой. Правая уже не слушается, только кошмарно ноет, протестуя против необходимости продолжать стрельбу. Быстрее, еще быстрее!

Со второй попытки дракон остановился. Пока Разумовский пытался понять, пробит или просто притормозил, гоблин-мехвод выбрался из своей кабинки и задал стрекача.

Значит, пробил.

Ранец Данилы опустел, в ранце Гаскулла – только три снаряда, и то, два последних были бракованные. Значит – только один выстрел. Промахнуться нельзя. Он снова взвалил тяжеленную винтовку на борт телеги, прижал приклад к ноющему плечу и поймал танк в прицел. Чуть выше, чуть на упреждение… На!

Последний из атакующих драконов зачадил из прорех в корпусе. Все, приехал.

Данила без сил опустился на землю и закрыл глаза, стараясь не слушать звуки сражения. Все, он исчерпал свои силы и возможности, сделал, что смог. Пятнадцать драконов, из них минимум половина восстановлению не подлежит – это и так прыжок выше головы. Больше Данила тут не нужен и бесполезен, но сил встать и куда-то идти, как-то бежать уже нет. И, самое главное, нет желания. Он, Данила Разумовский, совсем не герой, и мысль о спасении ввергает его в ужас. Бежать в другую страну, чтобы там начать эту песню сначала? Зачем, если тот, другой король другой страны все равно не сможет вернуть его домой? Нет уж, с него хватит. Данила твердо решил, что эта война для него лично закончится здесь и сегодня, он слишком устал тянуть свою волынку. Серая чума очень нескоро оправится от потерь, которые уже понесла, что дает людям огромный запас времени. А дальше технический перевес в виде пороха лучшего качества, капсюльного оружия и подкалиберных боеприпасов сделает свое дело. Кадиас и другие министры-ремесленники уже знают все необходимое, несколько сотен бронебойных ружей – очень простой рецепт победы.

Данила почувствовал почти полную умиротворенность. Он никогда не исповедовал принцип «после нас – хоть потоп», но сейчас – совершенно спокоен. Им сделано достаточно, чтобы точно знать: потопа не будет. Здесь и сегодня, в сражении у Онтагара, серой чуме сломали хребет, и теперь Данила может уйти со спокойной душой, зная, что гадину прекрасно добьют и без него.

Шум битвы вокруг него слегка поменялся. Инженер открыл глаза, встал, ухватившись рукой за край телеги, и взглянул в сторону драконов. Стоят и дымят, окаянные, и атака орков отбита, должно быть, бросились наутек, когда их боевые машины выбили одну за другой. Однако войско отступает к переправе.

Два выстрела у него еще есть, правда, с бракованными ПОБСами, значит, стрелять надо с меньшего расстояния, иначе можно и не попасть. Разумовский взвалил на спину почти пустой ранец и ружье и устало побрел вперед: еще два выстрела. Что бы там дальше ни случилось – но у него еще два выстрела, это совершенно достаточный стимул для того, чтобы из последних сил идти на звуки боя.

У передних линий какой-то сержант попытался его остановить, видимо, приняв за раненого или тронувшегося:

– Стой, браток, куда ты?! Назад, мы отходим!

Данила медленно перевел на него взгляд.

– Ты хотел сказать – убегаем, бросив все?

– Но мы ничего не можем сделать с Ним! Он уже убил десятки кавалеристов, которые пытались его взорвать и сжечь – все впустую! Ничто его не берет, это вожак драконов! Тварь выдыхает огонь и пар со всех сторон, и бочонок с волшебством под него не подбросить, кто пытался – уже мертв! Рыцари почти все погибли на правом фланге, степные орки выдохлись и заблокированы в лесу – а мы, мы-то что можем?!

– Так там всего лишь дракон, да к тому же один? Пф-ф-ф. Будет шестнадцатым.

Данила взглянул туда, куда указал сержант. По полю от позиций противника медленно полз еще один дракон, который действительно выглядел больше других.

Присмотревшись, инженер понял, почему. На обычного дракона понавесили дополнительную броню, защищающую борта и колеса, спереди – натуральный бульдозерный нож, сзади толкают орки-людоеды – да и то, едва ползет. Двигатель же немощный. Но идея хороша: гоблины сделали совершенно правильные выводы из предыдущих потерь, осознав, что именно днище – самое слабое место парового танка, и оснастили его экранной броней, мешающей забросить фугас под колеса. Однако у Данилы есть еще одно средство.

Семьсот метров.

Инженер вышел в самый передний ряд и побрел, волоча ушибленную где-то ногу, дальше. Отойдя на десять шагов, обернулся:

– Кто-нибудь, передайте командиру онагров, чтобы перестал стрелять – а то еще меня накроет ненароком.

– Это колдун, колдун! – послышался шепот в толпе.

Дракон медленно ползет, натужно пыхтя и выдыхая через раструб на конце носовой штанги пар. В добрых четырехстах метрах позади него ползут еще три дракона – вроде бы, это все, что у гоблинов осталось. И армия серой чумы там же, позади, потрепанная, поредевшая. Впервые во всей этой войне основательно хлебнувшая собственной крови полный ковшик.

– Дальше будет только хуже, – негромко сказал Данила, обращаясь к гоблинам, хоть и понимал, что они его не слышат.

Шестьсот метров.

Разумовский присел и сбросил на землю ранец, достал снаряд, зарядил ружье. Затем, чуть подумав, достал второй, последний, разломал его, благо клей слабый, разбросал секторы поддона вокруг, а бронебойный дротик зашвырнул куда подальше, в кучу трупов.

Гоблины выиграют эту битву так или иначе, и ружье Данилы попадет к ним – но они не поймут, как стрелять из него подкалиберными дротиками. Для них это просто ружье огромного калибра, главный же секрет – ПОБС – им достаться не должен.

Он встал, взвалил оружие на левое плечо и пошел дальше.

Пятьсот метров.

А стрелков на крыше дракона нету: он и так сильно утяжелен. И то хорошо, хотя среди толкающих орков наверняка есть командир-гоблин с аркебузой. Данила заприметил догорающего подбитого дракона, мимо которого должен проехать «драконий король»: отличная позиция. Спрячется за ним, подождет, пока тот приблизится, выйдет – и привет.

Главное – сделать это быстро, до того, как его самого убьют. Куда стрелять? Сложный вопрос, весь низ закрыт металлическим бульдозерным ножом, толщина неизвестна. Бить придется в лоб, выше от середины. Какие преграды может встретить там снаряд –

неизвестно, но как минимум – лобовая броня, задняя стенка кабинки водителя, передняя стенка кабинки орка-помощника, если это не одна и та же перегородка, потом туша орка, задняя стенка… Хм. В принципе, экипаж можно заменить, но если Данила убьет мехвода, а потом еще и орка, если повезет… Ведь сторонним наблюдателям не будет понятно, что именно в драконе не так. Смерть водителя – практически остановка дракона, и не факт, что его додумаются быстро заменить. Хороший план.

Четыреста.

Данила, спотыкаясь, брел по полю, заваленному трупами, чавкая ногами в алой грязи. В другой ситуации он бы ужаснулся – но теперь ему уже все равно. Дрожь в руках исчезла, сомнения умерли, страх… даже не ушел, просто закончился. Всему есть предел: силам, стойкости, отваге. И способность бояться – тоже не бесконечна. Данила свое уже отбоялся с лихвой, и потому идет навстречу своей судьбе, улыбаясь. Не то чтоб ему сильно весело, но избавиться от тягот – уже счастье, а Данилу Разумовского теперь уже ничто не тяготит. Ноги переставляются с трудом – но на душе легко, и потому он прижимается щекой к холодному металлу бронебойного ружья и улыбается.

Триста метров.

Данила оглянулся. Войско уже не отступает, десятки тысяч глаз следят за каждым шагом невысокого человека с тяжелым драконобоем на плече, одиноко бредущего навстречу дракону. Взгляд налево – там с холма скатываются ошметки очередной атакующей волны, им вслед звучат разрозненные выстрелы, всего пять или шесть. А ведь не взяли, сволочи, не взяли. Последние защитники холма еще стоят. А справа – лесок, где засели высшие орки. Они тоже выдохлись, заблокированы в лесу стрелками. Но если уничтожить дракона – гоблинов ожидает изнурительный бой со всеми, кто еще способен сражаться.

Взгляд в сторону врага. Эти медленно тащатся вперед, медленно и неохотно. Даже тупые орки, радостно и бездумно бросающиеся в атаку, теперь идут угрюмо, нехотя.

Боятся. Обе армии, понеся чудовищные потери, обескровлены до предела, и грядущая победа серой чумы будет исключительно номинальной, потому как не всякое поражение сравнится с таким сокрушительным «триумфом». Они еще надеются хотя бы в самом конце этой кошмарной мясорубки выложить свой последний козырь, рассеять войско

Арлансии при помощи неуязвимого дракона и потом добить… Черта с два. Данила полон решимости заставить их платить за победу по максимуму. Никаких драконов. Пусть еще многие ублюдки сдохнут, прежде чем вырвут себе победу, подобную пораженью.

Интересно, что будет потом? Не после битвы, а вообще после войны? Сколько лет уйдет на то, чтобы зализать раны и окрепнуть? Немало, ох немало… Да и сама война на этом не закончится: нет ей конца, пока есть серые гоблины.

Ядро со свистом ударило в кучу трупов в пяти шагах от Разумовского, но он даже не вздрогнул, почувствовав на лице брызги уже слегка остывшей крови.

Двести.

Данила устало привалился к колесу подбитого дракона. Воняет горелым мясом, но ничего, еще чуток терпеть осталось. Интересно, а могло ли быть иначе? Теоретически, да.

Не будь этой проклятой войны, человек с передовыми инженерными знаниями мог бы неплохо тут устроиться, в не очень-то нужной роскоши, но… Не будь этой войны, Данила

Разумовский сидел бы дома, конструировал бы на работе вентиляторы, а в гараже –

прототип не особо востребованного оружия, и до конца жизни ненавидел свою работу и мечтал о лучших временах, попутно безуспешно разыскивая свой идеал – маленькую симпатичную гимнастку. Или, может быть, плюнул бы на идеал и женился на ком бог пошлет… Не самые радужные перспективы.

А что он получил тут? Страдания и отчаяние, зато недолгие. Один безусловный плюс все-таки есть: в этом мире Данилу будут помнить очень и очень долго как колдуна, сразившего тьму драконов. И не суть важно, кто и когда окончательно додавит серую гадину – легендой навсегда останется он, Данила Разумовский, чародей из параллельного мира.

Кстати, об идеалах. Где же Роктис? Лежит неподвижно там, на холме, или, может быть, то не ее труп? А сама она уже далеко отсюда, держит путь в поисках нового господина? Даниле очень хотелось, чтобы это был второй вариант, и пусть ей улыбнется удача в ее поисках места потеплее да поспокойней.

Сто метров.

Жить осталось всего-то ничего, несколько сотен ударов отчаянно колотящегося сердца. Он уже ни о чем не сожалеет и ничего не боится. Может быть, так даже лучше, если вдуматься. Вот сейчас, когда минутная стрелка на часах судьбы стремительно отсчитывает последние деления, Данила уже не согласится, предложи ему какой-нибудь божок мгновенный возврат в родной план бытия, к спокойной жизни, подобной медленному тлению. Вернуться и снова стать никем, и только в памяти сохранить свои усилия, самоотверженную работу и борьбу? К чертям. Будь у Данилы выбор – он выбрал бы то, что имеет сейчас. Гореть быстро – но ярко, чтобы своим светом осветить путь одним и обжечь паршивые серые шкурки другим. Так много людей и не только людей отдали свои жизни за то, чтобы Данила оказался здесь и сейчас, и потому он просто не может их подвести. Разумовский сам уже – неотъемлемая часть этого мира, он вписал свое имя в его историю. Может быть, ему изначально было предначертано оказаться здесь и сейчас с бронебойным ружьем на плече? Один человек, оказавшись в нужном месте в нужное время, способен изменить мир. Может быть, всю свою жизнь Данила стремился сюда, все, что он делал – увлечение стрельбой, конструированием оружия, политех, качалка, любовь к мотоциклам – приближало его к этому полю.

Сама судьба вела его сюда, навстречу этому дракону.

Пятьдесят. Еще несколько ударов сердца – и пора.

Дракон пыхтит совсем рядом, Данила даже слышит натужный хрип орков, толкающих его. Сорок… Тридцать… Дальность выброса пара – едва ли двадцать метров, так что самое время для выстрела в упор.

Данила шагнул из-за укрытия наперерез дракону, чудовищным усилием вскидывая ружье. Десятки тысяч пар глаз – своих и врагов – сошлись на невысоком человеке, стоящем перед ужасной боевой машиной.

В прицельную трубку он видит зарешеченное окошко, различает за ним рожу гоблина-водителя, смотрит ему в глаза. Долю секунды серый ублюдок смотрел в глаза человеку – и все понял.

Данила потянул за спуск, но за миг до того, как курки ударили по капсюлям, гоблин в ужасе пригнулся. Стальной подкалиберный снаряд пробил его окошко и ушел сквозь стенку кабины.

Секунду или две Разумовский смотрел сквозь прицел, внутри все замерло. Затем в окошке снова появилось лицо гоблина. Водитель дракона снова посмотрел в глаза Даниле и глумливо ухмыльнулся.

Все пропало, все кончено! Облажался!

– Будьте же вы все прокляты! – в отчаянии прохрипел инженер.

Гоблин, ухмыляясь, что-то потянул в своей кабине, однако из раструба вышло только маленькое облачко пара. А в следующий миг, как будто материализованные проклятием Данилы, в кабине дракона появились языки пламени.

Серый ублюдок, дико визжа, попытался выбраться из огненной ловушки и даже сумел открыть крышку люка, но чем-то зацепился в кабине, поизвивался, высунувшись до половины, и затих, охваченный огнем. Затем дракон зачадил черным дымом, появилось пламя.

Ну да, конечно. Ведь позади кабинки орка – бак с горючей жидкостью.

Земля мелко задрожала.

Гоблин-командир, высунувшись из-за дракона, отдавал приказы оркам, тыча кривым пальцем в Данилу, однако его визгливый голос потонул в мощном, похожем на рев лесного пожара шуме. Четверо здоровенных орков, размахивая дубинами, бросились к инженеру, но ему уже было не до них.