Текст книги "Добром за добро (СИ)"

Автор книги: Витовт Вишневецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вишневецкий Витовт Витольдович
Добром за добро

– В этом году, Кирин, у нас не будет урожая как в прошлом! Почти все посевы высохли, и я не знаю, чем буду кормить тебя, и что буду кушать сам!

– Успокойся, дорогой, всё в руках богов, они обязательно нас накормят.

– Ты не понимаешь и не хочешь понять, что урожай зависит не только от них, но и от приложенного нами труда. От того что мы вложим в свой труд, а, ты такая неверующая, что тебе напрасно объяснять суть вещей. Вот ответь мне, что стоит за тем, что нет дождя, что стоит засуха и наши семена всходят очень плохо?!

– Надо молить богов о том, чтобы послали дождь, что тут мудреного!

– Ты не понимаешь простых истин, Кирин, погода не зависит от воли богов, она зависит от складывающихся явлений, происходящих внутри самой земли и интенсивности солнечных лучей, выпаряющих воду с поверхности озёр и морей. Затем эти испарения выпадают дождями. Вот и вся хитрость мира.

– Да откуда ты всё это берёшь и знаешь, Вотан?!

– Этому меня всю жизнь учил отец, а он был не последним мудрецом нашего племени. Если нет дождей, надо рыть канавы и подводить воду к площадям посевов, поливать растения и кормить их удобрениями от испражнений коров и овец. Вон посмотри, какая полноводная река течет совсем рядом с нашими полями, в ней столько воды, что не вылить на землю никакими дождями! И это то, что нужно для урожая.

– Так иди на сход совета племени и провозгласи свою мудрость, может тебя кто и послушает!

– Разве трудно пойти и сказать эту мудрость! Вся беда в неприятии нового, в отрицании очевидного и нужного. Собирай все наши нужные вещи, и мы с рассветом уходим в новые земли выше по реке. Там нет никого. И никто нам не помешает сделать так, как я тебе говорю. Еще не поздно вкинуть в землю новые семена и полить их из реки, удобрить землю перед посевом. Слава богам, семена ещё остались для этого.

– Покинуть племя, да ты с ума сошёл, Вотан! Этого никто и никогда не делал из нашего племени! Уходили только те, кого племя изгоняло.

– Собирайся, с рассветом мы уходим! – Кирин сникла, сжалась в комок, но не сделала ни одного движения к тому, чтобы начать собирать семейные пожитки.

– Послушай женщина, ты моя жена и должна меня слушаться, если нет, ступай на все четыре стороны. Я не гоню тебя, но если ты не со мной, я уйду один, а ты останешься сама в этом домишке. Никто и никогда тебя не возьмет в жёны. Никому не будет дела, почему ты осталась одна. Главное – ты не послушала мужа и не последовала за ним!

Посидев немного на стуле, Кирина тяжело вздохнула и принялась укладывать в мешки домашний скарб.

– Где это видано, чтобы люди сами покидали своё племя и родной дом, – тихо бормотала она себе под нос, но возразить громко что-то другое мужу уже не решалась. Вотан же выйдя из дома, выкатил из хлева телегу и стал укладывать в неё рабочий инструмент: мотыги, лопаты, грабли, топоры, косы и всё остальное. Инструментария набралось столько много, что Вотан засомневался всё ли войдёт в телегу. Затем уложил всю имеющуюся в доме посуду, кувшины, бадьи и бочки.

Утром рано, только начало сереть, он впряг в телегу двух волов и, сложив уложенные Кириной мешки и связанные верёвками матрасы и одежду, встал на колени перед оставляемым домом, и, помолившись, вывел волов и телегу со двора.

– Уж не знаю, кому и молиться, нашим ли богам или распятому богу! – тихо проговорила Кирина и, отвесив дому поклон, она быстро перекрестилась.

– Догоняй и садись в телегу, – крикнул жене Вотан и сам ловко вскочил на застеленное матрасом сидение. – Пошли, родимые! – он взмахнул кнутом, и волы медленно пошли прочь от обжитых мест.

* * *

Две четверти луны ушло на то, чтобы уехать так далеко, что возможно стало затерять свои следы для следопытов племени. В этом Вотан был лучшим в племени. Он остановился и, сделав последние умственные вычисления, сказал:

– Вот видишь, Кирина, на опушке этого леса мы и начнём строительство своего нового дома. Прекрасная местность! – Вотана снял с повозки мотыгу с острым краем и вонзил её в землю. Выковырнув пласт земли вместе с верхним слоем травяного покрова, он зачерпнул кистью руки выковырнутый пласт и поднёс его к своему носу.

– Она такая тёплая и жирная, здесь мы получим то, что так необходимо нам для жизни! Более того, тут так много влаги, которой нет на старом месте жительства. Здесь мы никогда не умрём от голода. Надо начинать строить дом!

Кирина несколько дней и ночей наблюдала как Вотан, напрягая все свои силы и умение, резал лес, расчищал площадку под дом и затем заготавливал бревна для укладки фундаментной увязки дома. Это был неимоверно тяжёлый труд, Вотан спал по три-четыре часа в сутки, но когда только занимался день, он снова был на ногах во всеоружии своих знаний и физических сил.

На то чтобы сделать обвязку и выкладку стен, ушло чуть более трёх седмиц, и Вотан воспарял духом. Это был настоящий подвиг, обычно на такие работы уходила седмица у трёх-четырёх плотников. Боги услышали его мысли и помогают реализовать задумку. Конечно, качество укладываемых в обвязку и стены брёвен, было не таким, как хотелось, но Вотан был доволен своим трудом и полученным результатом. Хотя он и смертельно уставал, несколько часов сна полностью восстанавливали его силы.

– Всё, теперь надо выполнить посевные работы, и хотя уже очень поздно это делать, думаю, на такой земле должен вырасти хлеб, капуста и некоторые корнеплоды, – воскликнул он и чуть заря запряг волов для вспашки чудесной целинной земли. – С домом успеется, теперь можно и повременить! Кирина же идя в след волам и бороне, делающей пашню мягкой как пух, засевала новую для семьи землю остатками, захваченного из старого домового запаса, зерна. К вечеру они сумели засеять добротный плат земли, и когда Кирина сварила кулеш, и они сели вечерять, Вотан сказал:

– Запомни этот вечер, Киринушка, это начало новой жизни! – Выев остатки кулеша, заправленного сухим мясом и остатками сала, Вотан подошел к жене и, усевшись с ней рядом, крепко прижал её к себе. Широко откинулся на расстеленную воловью шкуру, продолжил:

– Прошлую ночь мне приснился сон, Киринушка, что у нас родится сын, и боги его отметят своей любовью и вниманием. Я, проснувшись, долго не мог придти в себя после видений такого чуда! – Кирина положив голову на плечо прижавшего её к себе мужа, замурлыкала как кошка и, обхватив его руками, прошептала:

– Вотанушка, милый мой... единственный...пусть распятый бог пошлёт нам такое счастье! – и захлебнулась в слезах и нежности!

– Что же ты милая Киринушка, так растревожилась, почему твои глазоньки слёзы проливают, не печалься милая, радоваться надобно, – Вотан стал целовать мокрые от слёз глаза Кирины, её губы, прижимая жену к себе всё жарче и страстнее. Распустив завязки кокошника, Вотан высвободил трепещущие груди Кирины и страстно приник к набухшим соскам её груди. Вот он почувствовал, как руки Кирины проникли под его портки, и горячие ладони обхватили его напрягшееся естество. Вотан почувствовал, как Кирина подняла бёдра, отперевшись на голову и пятки, и рывком подтянула к верху нижний край кокошника. Ещё миг и его рука легла на горячую и влажную варежку, поросшую шелковистыми и густыми волосами.

Уснули они за час до рассвета, а когда в недалёком лесу запели первые птицы, Вотан, поцеловав влажные губы жены, оделся, привёл в порядок на себе одежду и вернулся к работе.

Перекрыл дом Вотан за два дня, и Кирина стала обмазывать снаружи стены доставленной от найденного глиняного разлома в берегу реки прекрасной глиной замешанной на рубленых травах и речном песке. В дело пошла и измельчённая строганина от обрабатываемых и уложенных в стены брёвен. Дом должен получиться крепким и не пропускающим вовнутрь влагу и сырость. Тонкими брёвнами Вотан выстелил в доме полы, и Кирина таким же замесом из глины, песка и древесных отходов обмазала их и сделала его гладким и предохраняющим дом от тянущей снизу сыростью земли. Старый дом не имел таких полов, и Кирина была очень удивлена такому решению вопроса Вотаном. Она с уважением смотрела на мужа и радовалась его силе, выдержке и воле.

А через сорок дней после посева злаков, Вотан пришёл с поля и сказал:

– Боги послали нам всходы, они ровные и сильные, мы будем с хлебом, милая. – Он подошёл к жене и, обняв ее, крепко поцеловал в губы. Они оказались влажными и жаркими, ответный поцелуй зажёг в Вотане желание, но он остудил себя и только крепче обнял Кирину. – Всё у нас будет хорошо, с нами наши боги! – Кирина не позволила освободиться от разжатых объятий мужа и, подняв лицо к его улыбающимся глазам, тихо прошептала:

– Вотанушка... у нас будет маленький, я слышу, как он растет под моим сердцем! – Вотан замер в первый миг, а потом, подхватив жену на руки, закружил её по дому.

– Любимая, ладушка моя, – Вотан с Кириной на руках опустился на недавно сработанный стул и, зарывшись лицом в волосах жены, застыл в счастливом молчании. Вот нас уже и трое...– тихо прошептали его губы.

* * *

Прошло время и вот в одну из летних ночей в ворота, охватывающего подворье забора, кто-то сильно стал стучать.

– Вотан, проснись, кто-то стучится в ворота. И кто это забрёл к нам в такую глухомань?.. – Кирина стала трясти Вотана, пытаясь разогнать его крепкий сон. – Просыпайся же, скорее!

– Да проснулся я уже, не мешай вникнуть в звуки, помолчи, немного. Я сейчас оденусь. – Вотан сорвался с кровати, быстро надел штаны и длинную домашнюю рубашку. Схватив стоящий у печи топор на длинной рукояти, Вотан, подошёл к двери дома и прислушался. Кроме стука в ворота, других звуков он не услышал. Тогда отодвинув толстый дубовый засов, он медленно приоткрыл дверь, и неспешно направился к воротам.

– Кого это Господь завёл в эти места, отзовись! – Громко спросил Вотан. За воротами кто-то прокашлялся и заговорил басовитым голосом.

– Пострадавшие мы, идём вдоль реки после того как затонул наш струг, отворяй хозяин, пусти переночевать, отдохнуть.

– Гость у двери, посланец господний, сейчас открою, погоди чуток. – И Вотан, поднатужившись, потянул из пазов толстенный засов, больше похожий на обструганное толщиной в предплечье бревно, затем подал на себя створку ворот. До полной луны оставалось совсем немного и света её вполне хватало на то чтобы рассмотреть в проеме ворот шестерых мужчин. Передний мужчина, одетый добротно как купец, держал на руках небольшой свёрток. Он первый ступил в проём ворот и тихо сказал:

– Доброй ночи, хозяин, мир этому дому. – Он глянул на прислонённый к забору топор, но ничего не сказал.

– И вам доброй ночи, проходите, сейчас жена соберет на стол и, поевши, я сведу вас в дровяник, там вам будет сухо и тепло на сене. Все пришедшие гуськом поплелись следом за дородно одетым мужчиной к дому. Подойдя к небольшому крылечку, они стали ждать пока хозяин затворит ворота.

– Я сейчас, – сказал им Вотан, – подождите у крылечка, а ты, добрый человек проходи в дом, – обратился Вотан к человеку со свёртком на руках. Тот кивнул головой и, повернувшись к остальным, сказал:

– Подождите, братцы, дадим время хозяйке придти в себя от неожиданности нашего визита. – Затем он повернулся к открытой двери дома и быстро вошёл в него следом за Вотаном.

Видно Кирина всё слышала у приоткрытой двери дома. Войдя в большую комнату, служащую для приема пищи и общения, Вотан увидел зажжённые лучины и расставленные на столе миски и глиняные стаканы.

– Я сейчас, присаживайся к столу гость дорогой, – промолвила Кирина и кинулась на кухню. В этот момент из свёртка на руках гостя раздался детский крик.

– Господи, – воскликнула Кирина и перекрестилась. – Так вы с ребятёнком...

– Со мной на струге плыл мой брат с женой и сыном, но оба утопли, а корзинку с мальцом хозяин реки не взял, и мне удалось его спасти. От воды спас, а что дальше делать, ума не приложу, мал он совсем, не выдержит пути, помрёт. – В голосе гостя слышалась такая горечь и тоска, что у Кирины защемило сердце. Она обернулась на мужа и посмотрела ему в глаза. Тот вздохнул и, подойдя к гостю, тихо спросил:

– А кто ты будешь мил человек, куда путь держишь и давно ли в пути?

– Купец я, Захар Сокур и возвращались мы в Киев с грузом пшеницы, ячменя и мёда, да натолкнулись в сумерках на большой топляк. Не успели причалить к месту привычной стоянки. Шли против ветра и потеряли время. Струг как топор быстро затонул груз, большинство людей остались там, в реке, братец с женой и остатки казны, всё забрали воды реки. Вот шестеро нас только и осталось в живых, да сыночек Ставра. Должны было распродаться в Киеве и потом к себе домой. Пока гость рассказывал о себе, Кирина успела выставить на стол остатки приготовленной днём еды.

– Приглашай остальных, Вотанушка, пусть откушают, чем бог послал, и поставь на стол хмельной мёд. – А ты гость дорогой, давай мне мальца, а сам не стой, а присаживайся и откушай, вот и люди твои заходят. Проходите, присаживайтесь, не обессудьте, не ждали мы стольких гостей. Да и не бывает их здесь совсем места безлюдные.

– А как вы сами здесь оказались, хозяева гостеприимные, места действительно дремучие, только зверье и видели по пути сюда, – промолвил купец, передавая малыша Кирине, и застыл с открытым ртом. Раздвинулась занавеска в проеме, ведущем в спальную комнату, и к гостям шагнула девочка, совсем кроха, но на ножках она стояла уверенно и с удивлением смотрела на собравшихся за столом людей широко открытыми глазёнками.

Кирина метнулась к девочке и, взяв её за ручку свободной рукой, прошла в спаленку.

– Сколько малышу, Захар, – спросил Вотан купца.

– Совсем кроха, в зиму эту родился, а сейчас лето, вот и считай. Купец помолчал, а потом, кивнув на спальню, спросил, – дочка?

– Да, Маленой назвали, в честь матушки жены. Тоже зимняя, как встанет река, так две зимы и будет от роду.

К этому времени мужики закончили с едой и стали поглядывать на хозяина. Уловив их взгляды, Вотан поднялся и предложил мужикам идти в дровяник. Гости поднялись и вышли во двор и стали ждать Вотана.

– Тебе купец жена постелет в этой комнате на лежаке, а твоим сотоварищам я дам шкуры овечьи и пару матрасов. Уж не обессудь, другого нет.

– Что ты добрый человек, приютил, накормил, место для сна выделил, за что же нам тебя судить то! Пойдём, устроим моих людей, и спать, утром в путь двинемся. Далеко наш путь лежит, добраться бы до родного дома живыми.

– Да не близкий путь вам предстоит, – сказал Вотан, когда они с купцом вернулись в дом. Чтобы облегчить вам путь, отдам я вам одну из своих лодок. Ту, что больше. Аккурат все в ней и поместитесь, а вот вёсел дам только одну пару, только две пары и смастерил. Может, и дойдёте быстрее до обжитых мест.

– Не встречал я доселе доброты такой, спасибо тебе добрый человек, век буду за тебя бога молить. В этот момент из спаленки вышла Кирина.

– Уснула ребятня, ложитесь и вы, обратилась она к мужчинам, уже и рассвет недалеко.

Видно купец сильно вымотался в дороге, только задули лучины, как раздался его басовитый храп.

– Горе то, какое у человека, – прошептала Кирина. – Брата с невесткой потерял, струг с людьми и грузом утопил, малыш на руках, как же ему на глаза родителям появиться? Горе, ой горе!

– Надо предложить купцу малыша оставить у нас, пусть поживёт, нам не в тягость будет. Как ты думаешь, Киринушка?

– Правильно ты молвишь Вотанушка, правильно! Мальчонка хорошенький, справный, пусть живёт с нами. Даст бог доберутся домой, смогут потом вернуться и забрать племяша купца.

– Добрая ты душа, жёнушка, милосердная, – Вотан обнял Кирину, поцеловал в губы и добавил, – давай спать, тебе вставать совсем скоро! Кирина потянулась к мужу, по привычке закинула на него ногу и почти сразу сонно засопела. Видимо тоже вымоталась. Поразмышляв в кромешной темноте, Вотан и не заметил, как и сам уснул.

Разбудил его приятный запах стряпни доносящийся с кухни. Вотан улыбнулся и, потянувшись, сел на кровати. Неспешно надел штаны, затем рубаху, подпоясался плетёным из двух тонких кожаных полос поясом и вышел в комнату, где ещё спал купец. Подойдя к купцу, Вотан положил руку ему на плечо и тихонько сказал:

– Пора, Захар, – подымайся! Тот открыл глаза и, видимо, не поняв в первый момент, где находится, инстинктивно потянулся рукой к поясу. Потом поняв всё, промолвил смущённо:

– Прости, Вотан, спросонку за ножом потянулся, не сообразил, где нахожусь.

– Будет тебе, Захар, всё понимаю. Пойдём к реке, посмотришь лодку и выберешь вёсла. Зайдя на кухню, Вотан взял рушник и оба мужчины двинулись от дома к невидимой отсюда реке, всё время, преодолевая подъём.

Берег речки был высоким, но не обрывистым и сплошь поросший лозняком и высокой травой. Кое-где по берегу росли невысокие деревья, укрепляя берег своими корнями.

– Сюда, – Вотан указал Захару на почти незаметную тропинку, спускающуюся к воде. Над рекой стоял редкий утренний туман, казалось, что противоположный берег скрыт от этого берега дымкой от горящих где-то невдалеке костров. От воды тянуло сыростью и свежестью, знакомые и приятные запахи витали в воздухе и напоминали картины детства и отрочества – Сейчас мы проверим снасти, а потом посмотрим лодки, они вон там в камышах. – Вотан снял с себя штаны и рубашку и нагишом кинулся в воду. Его не было видно долгое время, затем он вынырнул из воды и крикнул Захару?

– Держи верёвку, Захар. – И из рук Вотана к Захару полетел привязанный к верёвке камень. Подхватив упавший на берег камень с верёвкой, выделанной из кожаных полос, Захар, повинуясь крику Вотана, потянул её на себя. Вотан снова нырнул, и Захар почувствовал, как легче пошёл к нему прикреплённый к верёвке груз.

– Ну, вот и верша, – воскликнул, вынырнув Вотан, на показавшуюся в воде снасть. Захар увидел округлую конструкцию обтянутую тканью, к которой и была привязана верёвка. Когда они полностью вытащили снасть на берег, Захар услышал, как бьётся в ней пойманная рыба. Вотан оттащил вершу дальше от воды и развязал какой-то узел, а затем, взяв вершу за один край стал её трясти. На берег посыпалась рыба. Её было много, а поток её не иссякал, но вот он иссяк, и Захар увидел на берегу приличную горку улова.

– Никогда такого не видел в своей жизни, – воскликнул поражённый Захар, – И часто у тебя такой улов, Вотан?

– Этот улов не так и велик, обычно в одну вершу набивается гораздо больше рыбин. В воде ещё две верши, но их я достану потом сам, когда проведу вас. А эту рыбу Кирина приготовит вам. Сложив всю рыбу в широкий рушник и завязав его в узел, Вотан пальцем поманил за собой Захара.

– Иди за мной! – И раздвигая высокий камыш, двинулся в его заросли. – Вот и лодки, – сказал Вотан, и действительно в маленькой заводи очищенной от камыша были привязаны к вбитым в берег брёвнам, две лодки. Одна была длиной не менее трёх, а то и более, саженей и шириной до четырёх локтей. Вторая – поменьше. В каждой лодке было по паре вёсел, а та, что была большей, имела на своём борту и деревянный бочонок. Повернувшись к Захару, Вотан промолвил. – Вот эту и возьмете, и он указал на лодку с бочонком. – Только бочонок оставите на меньшей лодке. А теперь пойдём к дому, – и, подхватив рушник с рыбой, Вотан повернулся и пошёл от реки к дому. Захар, задержавшись у воды, ещё немного кинулся вслед и, догнав Вотана, пошёл рядом.

Хотя и собирался купец Захар выйти в путь пораньше, пришлось задержаться, пока Кирина готовила рыбу и пекла для гостей хлеб. Сложив снедь в два небольших тканевых мешка, Кирина подошла к мужу и сказала, что всё готово и гости могут выдвигаться в путь.

– Ну, вот и всё, Захар, жена собрала вам еду в дорогу и можете выдвигаться! Я проведу вас к лодкам, там и простимся. Скажи мне, Захар, как зовут мальца? Тот помолчал малость и сказал:

– Нашего батеньку звали Златан, вот в честь его и прозвал сына брательник. – Захар вздохнул горько и закрыл глаза, – Как уберечь его в пути на ум не приходит!

– Послушай меня, Захар, оставь у нас племянника, нам он не будет обузой, вон видел, доченька наша подрастает, будет помощницей матери и нянькой твоему родственнику. А сам доберёшься до родных мест, снарядишь людей и, вернувшись сюда, заберёшь Златана к себе. Не волнуйся, будем относиться к мальцу как родному!

– Ой, не знаю, как и благодарить тебя Вотан, нет на свете такого добра как в твоём доме встретил. Оставлю тебе племянника, береги его как доченьку свою, век тебя и добро твоё не забуду. Вот держи, и Захар, расстегнув на широком поясе застёжку, достал из него серебряную гривну. Это за лодку твою и на содержание племянника.

– Спрячь деньги, Захар, не гневи богов, не за деньги оставляю мальца у себя, по любви и правде человеческой поступаю. Так учили нас старые боги, так учит нас и распятый бог! Услышав такие слова, Захар встал на колени и, отвесив земной поклон, сказал:

– Храни тебя бог, Вотан! – Затем быстро поднялся и вышел из дома во двор. Спустя миг Вотан услышал, как Захар собирает своих людей.

Проведу я их к воде, Киринушка, и вернусь. Смотри за детками нашими! – наклонившись к жене, он поцеловал её и стремительно вышел во двор.

Когда подходили к реке, и из-за высокого берега стала видна водная гладь, один из людей Захара встревожено воскликнул:

– Смотрите, что плывёт в воде! – и все взгляды устремились к воде.

В волнах колыхались трупы людей и лошадей, течение реки медленно катило их, покачивая на небольших волнах.

– Степняки вперемешку с нашими воями, снова набег устроили проклятые – зло проговорил Захар. – Снова за добычей пришли в наши города и сёла, разбойники, нет от них ни защиты, ни спасения. И что думают князья наши, только враждуют между собой, а о землях своих не одной мысли.

– Вот потому и ушли мы с Кириной в эти места, подальше от этого лиха, но и не только от этого, – проговорил в ответ Вотан. Будьте осторожны, приставая к берегу на ночевку, берегитесь вражьих разъездов. Безоружны вы почти совсем...

Захар повернулся к своим людям и позвал одного из них

– Стерх дай мне спасённый мешочек, – к Захару подошёл коренастый мужик, почти полностью заросший волосами, и передал купцу домотканый мешочек. Развязав на нём завязку, Захар запустил в него руку и вынул из мешочка прямоугольную вещицу, завёрнутую в чистую тряпицу.

– Это вам с женой, на память обо мне и моих спутниках, – Захар протянул сверток Вотану и снова завязал мешочек. Теперь можно и в дорогу! – Гости, отвязав лодку от столбика, переложили бочонок в меньшую лодку и, выведя её на свободную воду погрузились и двое из них взяв в руки весла мощными гребками вывели лодку на средину реки

– Прощавайте люди добрые, – крикнул им вслед Вотан, подняв в приветствии руку, и почувствовал, как увлажнились его глаза! – В лодке вскинули руки и помахали Вотану в ответ. – Ну, вот теперь нас стало четверо, – тихо пробормотал он себе под нос. Пора и за работу! Развернув тряпицу, Вотан увидел икону распятого бога в серебряном окладе. – Не иначе как с церкви святого Спаса, очень дорогой подарок! – подумал Вотан, перекрестился и, спрятав её у себя на груди, двинулся от реки к дому.

* * *

По началу, первые три года Вотан и Кирина ждали Захара в гости, но проходило время, и в сердце стиралась вера в это – уж за такое время можно было приплыть и забрать Златана. Что-то не сложилось, и Вотан стал подумывать о том, что его дядя не смог со своими людьми добраться домой живим. Дети, подрастали и называли друг друга братом и сестрой. Ни Вотан, ни Кирина уже не пытались разубедить детей в отсутствии их родства и только с любовью смотрели на дружные игры детей.

Златан в свои пятнадцать зим стал, выглядел настоящим красавцем и крепким воином. Мышцы так и бугрились под лоснящейся от пота кожей. Вотан отдал воспитанию сына всё своё умение и знания мира. А Малена превратилась в свои семнадцать зим в настоящую красавицу. Длинные светлые волосы, заплетённые в толстую косу, украшали её прекрасную головку, обрамляя улыбающееся лицо чудесным венком из косы, лежащей на её плече и красивых спускающихся на плечи вьющихся локонов. Высокая грудь и стройная фигура, полные и красные как маки губы, могли вызвать у любого увидевшего её мужчины желание и вожделенную страсть. Но дети, как бы ни замечая своей красоты и привлекательности, жили в восприятии друг друга как брат и сестра. Их игры и уход друг за другом оставались такими же, как и в детстве, напитанными добротой, заботой и вниманием, граничащим с защитой и оберегом их личного мира.

Но однажды Кирина заметила как Златан, после, казалось бы, обычного разговора с Маленой, уединился в дровянике и, растянувшись на высохшем сене, провёл на нём долгое время. Она тихонько подошла к сыну, и присев рядом обняла его.

– Что тебя так встревожило сынок, уж не обидела ли тебя чем Малена?

– Нет что ты мама, она добрая и очень красивая, она украшение нашего мира, она не может обидеть... только, сделать мир ещё лучше и добрее. У неё необыкновенный дар. Всё к чему она прикоснётся, становится прекрасным и светлым. Она как добрая фея из сказок, которые ты мне рассказывала в детстве.

Кирина гладила сына по голове и проговаривала?

– Так чего же ты опечален и задумчив сын мой, возрадуйся тому, что твоя сестричка такая красавица и добрая фея! – Но Златан молчал в ответ и только глубоко дышал. Кирина прижала к себе голову сына и сказала едва слышно, – наверное, пришло и ваше время, сыночек. Прости, мне надо продолжать готовить еду, скоро вернётся с охоты отец, и я буду вас всех кормить.

– А что ты сегодня готовишь, матушка, – спросил Златан и повернул лицо к матери.

– Так на ужин будет мясо козы, что ты вчера принёс с охоты, пряженцы с грибами, рыбой и отдельно с разными ягодами. Вот втяни в себя воздух, и сюда слышен запах гречихи с мясом и грибами. Я пошла, не рассерди Малену своим затворничеством. Пойди к ней, она вышивает и возможно ей нужен твой совет брата в видении узоров и цветов.

– Хорошо, матушка, так и сделаю! – Златан легко вскочил с сена, помог подняться матери и проводил её до кухни, а затем, явно смущаясь и испытывая непонятный ему трепет, вошёл в горницу.

– А, братец, а я уж подумала, куда это запропастился мой любимый и добрый Златан. Проходи и посмотри сюда, мне нужен твой совет вот в этом узоре на цветочной поляне, – и Малена протянула к брату ткань с вышитым узором трав и полевых цветов. Златан подошёл ближе и, взглянув на ткань с узором, быстро промолвил:

– Здесь не хватает цвета белых ромашек, чтобы оттенить васильки, сестрица.

– Как же я сама этого не углядела, – всплеснула руками Малена и, посмотрев в глаза брату, закончила, – ты видишь красоту мира, братик по – другому, мне это не дано.

– Пойду к лесу навстречу отцу, помогу ему с добычей, – Златан резко повернулся и вышел из горницы.

* * *

После привала и сна, когда вои наелись и отдохнули, воевода Сагой отправил вперёд разведчиков и приказал зорко смотреть за тем, что происходит и отправлять ему весть о важном, происходящем вблизи селения Вотана событии. Струги медленно плыли по воде, и казалось, спокойствию этого плавания не будет конца, но под вечер, перед отплытием с последней стоянки стругов, в костёр стоянки влетела и вонзилась стрела.

– Всем грузиться на струги, прокричал Сагой, – отплываем немедля! И весь отряд, состоявший из тридцати тяжеловооружённых воев и двух десятков лучников, погрузились на струги и двинулись дальше.

Через час после отплытия стругов с берега реки в воду тихо плеснулась расплывшаяся в темноте тень. Что или кто это был, определить было очень трудно и лишь когда за весло второго струга стали дергать, смотрящие вытащили из воды одного из разведчиков отправленного вверх по реке отряда.

– Говори, обратился к разведчику Сагой, – после того как воин выпил поднесённую ему чашу с согретым вином на пламени тлеющих углях ладейного костра.

– Там степняки, как они оказались так далеко от кочевий, трудно вообразить, но поселение захвачено и сколько осталось жить его обитателям, трудно представить, уж очень злы кочевники, и их предводитель. – Выпалил мокрый разведчик.

– Сколько до селения от этого места, говори скорее, – воскликнул Сагой.

– Не более получаса плыть, воевода! – ответил тот, – Но надо быстро грести, мало надежды на то, что застанем их там!

– Слушай меня, команда, живо на вёсла и самым скорым ходом вперёд! – воины, сбросив, на ком были надеты, панцирные доспехи, заменили простых гребцов, и струги почти взлетев над водой, рванулись в водную темень реки.

– Только бы топляка не поймать на нос струга, – промолвил про себя воевода и, вытащив с ножен свой большой боевой меч, поцеловал его сверкнувшее в появляющемся, то исчезающем свете луны, лезвие.

Преодолев за короткое время расстояние до выставленного разведотрядом места с сигнальным шестом, струги пристали к берегу почти без каких-либо звуков. Длинные лодки печенегов, захваченные ими в одном из мест нападения и грабежа, были привязаны к воткнутым в берег палкам. Два трупа кочевников лежали рядом с их лодками. Видимо сторожили лодки.

– Кто здесь, отзовись, – воскликнул Сагой, и в тот же миг из воды поднялась тёмная фигура с очеретяной трубкой в руках. Это я Сван, воевода, их более десятка человек, как бы вам не опоздать, они решили сжечь поселение и всех его жителей! Валей с воинами смотрят за ними.

– Одеть панцирною защиту, мечи наголо, лучники вперёд, скомандовал Сагой, и как мыши, чтобы вас и зверь не услышал. Двинулись к селению!

* * *

Вотан и сын были связаны попарно, как и Кирина с дочерью. Странно, но насиловать женщин степняки сразу не стали. Это очень удивило Сагоя, видевшего всю картину погрома в свете горящих построек. Только дом пока не горел, но до того как с дровяника пламя перекинется на дом, оставалось совсем немного.

– Лучники выдвигайтесь и бейте поганых, ни одна стрела, чтобы не пропала даром! Два десятка испытанных в битвах с врагами лучников вышли и встали на колено впереди кольчужных воинов. Вот они натянули луки и отпустили тетиву. Стайка стрел взвилась в небо и обрушилась на степняков. Восемь из них тут же упали на землю, нашпигованные несколькими стрелами. Остальные, повернувшись к реке, тут же бросились навстречу отряду Сагоя. Но не тут-то было. Что такое с десяток степняков против трёх десятков тяжеловооружённых воинов побывавших не один раз в битве. Предводитель был крупным и сильным воином, потому и выбрал в поединщики Сагоя, отличавшегося от обычных воинов, позолотой и серебром отделки доспеха.

– Вот и пришла твоя смерть, иноверец, – воскликнул он, обрушивая на воеводу свою кривую саблю и тут же нанося прямой удар прямым кинжалом в низ живота воеводы. Сагой легко отбил мечом саблю противника и отвёл в сторону удар кинжала, закованной в доспех левой рукой.