Текст книги "Страсти вокруг короны(СИ)"

Автор книги: Виталий Симаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ни в коем случае. Турнир не отменяется. Никто из гостей не должен знать, чёрной изнанки нашей коронации. Иначе самое малое, что может произойти – это громкий скандал. А их и так в нашем королевстве хватает. Сколько мне ещё придётся принять шишек на свою голову, по завершению всего. Праздник должен продолжаться. А этот турнир как вы сами понимаете, одно из самых ярких зрелищ. На нём соберётся весь свет нашего общества. И у меня есть сведения, что во время турнира возможно и произойдёт покушение. Если это так, то лучшего момента поймать заговорщиков, не будет. Мы используем претендентку как наживку. Я поставлю на караул возле ложи королевы, где будет находиться и претендентка двух своих, самых лучших людей – это для начала. Но мне нужен хороший маг. Вы как раз подвернулись под руку, – поспешил добавить канцлер, видя, что Пабло уже хотел что-то возразить. – Так вот у меня есть к вам небольшая просьба – не могли бы вы предоставить в моё распоряжение, на время проведения турнира – Диего. Он неплохой маг, у меня была возможность убедиться в этом, – и канцлер кивнул в сторону таящего в воздухе призрака графа.

– Говорите, Диего?! Хх-хы! – Маркиз хитро прищурился и почесал второй подбородок, – он мне и самому может понадобиться. Вдруг я растяну руку во время турнира? Так что, Диего, я вам не дам.

– Очень смешно, сеньор Пабло, – скривил недовольную мину канцлер.

– Подождите, я ещё не договорил! Вы можете взять этого зверька,– Маркиз кивнул, на прижавшуюся к нему, в этот момент, эльфийку, легонько ткнувшую его кулачком в бок. – Эта золотокожая кошечка, засунет за пояс любого профессионального убийцу.

– Ну, если только так, – посмотрел канцлер оценивающе, на Урраку в бальном белом платье. – Я её определю в свиту претендентки. Может вам сударыня, какое оружие понадобится?

Уррака хищно улыбнулась, а маркиз громко рассмеявшись, проговорил:

– Не переживайте канцлер. Всё что нужно для такой работы, у этой фурии имеется при себе. Главное что бы она от ревности, сама этой девчушке до коронации не перегрызла горло. Да вы не дёргайтесь канцлер, – Пабло опять засмеялся и хлопнул по-дружески канцлера по плечу. – Я пошутил. Ведь, правда, киска?!

– Есхли тольхко ты мехня сдехлаешь люхбимой жехной, мой похвелитель, – хищно поглядела исподлобья Уррака, делая глубокий реверанс.

– Только, – канцлер поморщился, потирая плечо, – пусть она наденет вуаль, и... парик, чтобы не бросаться сильно в глаза. Иначе те, кто покушается на претендентку, могут заподозрить неладное, и поменяют свои планы...

– Так, – взял за грудки инквизитора Пабло и, приподняв на уровень своих глаз, зашептал, после того, как канцлер в сопровождении Урраки скрылся за деревьями дворца, – идёшь, и как мышка следишь за всей свитой претендентки. Пара глаз Урраки – это хорошо, но когда ещё пара твоих крысиных глазок будет там присутствовать – тайно, у меня на душе будет спокойней.

– У такого борова, и души-то нет, – прохрипел в ответ, Диего, после того как Пабло поставил его на землю. – Ты её пропил, ещё тогда, когда в семь лет, твои пьяные родители тебя заперли случайно в винном погребе, на целые сутки.

– Это не твоё собачье дело – тефтелька на зубочистках, – ухмыльнулся в ответ Пабло. – А будешь грубить своему господину, повыдёргиваю нафиг зубочистки. Ты понял задание?

– Да понял я, понял! Но что ты будешь делать во время турнира, если тебе понадобится моя помощь. Это тебе не тот захолустный турнир, после которого, ты всем противникам сам набил морды. Здесь народ серьёзный собрался.

– Как-нибудь выкручусь, – отмахнулся Пабло. – Как говорится: Жребий брошен! Не переживай, монах, я сегодня в форме!

– Я инквизитор, – скривился недовольный Диего, и шмыгнул в кусты...

– А монах был прав, – почесал второй подбородок маркиз, войдя в зал, где уже начался турнир, – одно из тех мероприятий, в которых претенденты на престол должны были показать себя с лучшей стороны, да ещё и выйти из турнира победителем.

Маркиз окинул внимательным взглядом абсолютно круглый зал, по стенам которого в три ряда, друг над другом, были расположены ложи для зрителей. В одной из двух самых больших лож, нижнего ряда, сидела королева, и единственная оставшаяся на этот момент претендентка – царевна Всеслава по прозвищу Несмеяна. За спинами у королевы и Несмеяны, у входных дверей, среди фрейлин, стояла Уррака. А в коридоре возле дверей, должен был прятаться Диего, готовый подать Пабло, в любой момент, сигнал тревоги.

На турнир прибыл весь цвет знатоков своего дела. Один только – чемпион трёх миров, одноглазый, тролль Стоун Говард, чего стоил – кстати, тоже претендент на корону.

"Каменный, а ведь туда же – на престол метит. Бедная девчушка, – Пабло взглянул вначале на Несмеяну сидящую в королевской ложе с бокалом вина, а затем перевёл взгляд на одноглазого тролля, – жалко, если ей в итоге такой урод достанется. Хотя ты себя-то самого в зеркале давно видел – красавчик, лопоухий", – губы маркиза растянулись в ухмылке.

– Ваш стол, сеньор Пабло, – подошёл к нему распорядитель турнира, прерывая его мысли и указывая на один из десяти столов, расставленных по кругу в центре зала. – Ваш соперник Стоун Говард.

"Угадал монах! Старый пройдоха!" – промелькнуло в голове у маркиза.

– И помните главное правило турнира, сеньор маркиз – фигуры в лицо противника швырять запрещается!

– Привет братан! – приветствовал весело маркиз (в душе проклиная всё на свете) трёхметрового тролля, ожидавшего его возле указанного стола. – Может для начала по бокалу вина?

Одноглазый широкоплечий тролль только скривился в ответ и нацепил на нос золотое пенсне.

"Похоже, это будет до-о-олгий турнир", – нахмурился маркиз и сделал первый ход – королевская пешка е2-е4...

– А вот ещё анекдот: Преподаватель по физкультуре спрашивает у студента: – Какой вид спорта шахматы – летний или зимний?

А тот отвечает: – Если в доме топят, то летний, а если нет, то зимний.

Тролль только выпятил вперёд нижнюю челюсть.

"Мдаа, похоже, этого тролль ещё тот сноб".

– Скажите, пожалуйста, – наконец произнёс одноглазый тролль глухим голосом, – а вы знаете только ОЕНЬ "бородатые" анекдоты? – а затем, взяв аккуратно своими двумя здоровенными пальцами, фигурку коня, сделал ход, и добавил: – Кстати, вам шах.

– Ну почему же, – маркиз покраснел и сжал кулаки. Поглядел снизу вверх на своего противника, и в отчаянье, опустив руки, разжал кулаки (из правой руки у него выкатился небольшой мохнатый шарик, и откатился к ногам Говарда), а потом усмехнулся и поинтересовался глядя под ноги тролля: – А вы не подскажите, чья это собачка, такая замечательная, трётся о ваши ноги?

– Ничья, – взвизгнул тролль, откидывая в сторону пегую собачонку, которая как раз в этот момент метила на его каменой ноге свою территорию.

– У вас ничья, господа? – Подскочил, к их столику, сразу после возгласа одноглазого тролля, главный судья турнира. – Поздравляю! По правилам турнира, игрок признавший ничью и объявивший об этом вслух, набирает меньшее количество очков. Странно, конечно, – добавил судья, изучая ситуацию на шахматной доске, – но, по-моему, при такой расстановке фигур, господин Говард, на вашем месте объявлять ничью – это грубейшая ошибка. Я разочарован в вас! А ещё и претендент на корону нашего королевства...

– Но, позвольте! – от возмущения у тролля аж слетело с носа его золотое пенсне и, зазвенев, заскакало по мраморному полу. – Я имел в виду собаку, что ОНА, ничья,– и он зашарил по залу своим единственным глазом в поисках собачонки. Но той и след простыл.

– Тут нет, и никогда не было ни какой собаки. Животных в зал, где проводятся шахматные турниры, приводить строго запрещено! – проговорил судья.

Тролль перевёл взгляд с судьи на усмехающегося Пабло, и с ужасом понял, что случилось:

– Морок!..

– А вы говорите, сеньор Говард, что "бородатые" анекдоты – это не смешно, – Пабло громко рассмеялся.

Чтобы произошло дальше, если бы тролль начал вовремя действовать, тайна покрытая мраком. Во всяком случае, мрак присутствовал в дальнейшем, он наступил для одноглазого Говарда почти сразу, как только, раздался дикий магический свист – сигнал от Диего, который услышал только Пабло. Почему почти? Ну, для начала Пабло, пока никто не опомнился, сгрёб все шахматные фигуры в свои здоровенные ручища, и швырнул их в, уже начавшую звереть, физиономию тролля. Следующей в ход пошла шахматная доска, прихлопнувшая своими половинками, каменные уши тролля. Ну и окончательно во мрак, Говарда, вогнал тяжёлый дубовый стол, на котором раньше располагалась та самая шахматная доска. Стол разлетелся в щепки от соприкосновения с каменной башкой одноглазого шахматиста. А маркиз оттолкнув в сторону опешившего судью, сиганул на всех парах вон из зала.

"Отличный получился скандальчик! Главное, чтобы сразу не опомнились и не бросились в погоню, пока я не отыщу лестницу, которая ведёт к королевской ложе" – размышлял Пабло, делая огромные скачки в сторону выхода.

Ему повезло. Как только он скрылся в коридоре с нужной ему лестницей, то услышал как ревущая толпа шахматистов, пронеслась из зала в поисках того, кто посмел так позорно оскорбить великого гроссмейстера.

"Представляю, что было бы, если бы эти психи, скрутили бы меня ещё в зале. Точно, от публичного сожжения на костре из шахматных досок, прямо там, на месте, я бы не отвертелся. Но хватит о психах, пора самому становится психом", – и он, переступив через трупы двух охранников, видимо тех самых профессионалов канцлера, стал быстро подниматься по лестнице.

Меча и доспехов у маркиза с собой не было, так как всё вооружение, при входе в турнирный зал, полагалось сдавать в оружейную комнату, дабы игрокам не взбрело в голову устроить резню, заподозрив своего соперника в жульничестве (а в шахматах жульничать можно было не хуже, чем в картах). Сейчас на нём были одеты лишь алая шёлковая рубаха, чёрные, бархатные штаны-шаровары до колен, и тяжёлые ботфорты. По этой причине Пабло приходилось рассчитывать только на свою неимоверную силу...ну и на перчатки с шипами, которые он до поры до времени, припрятал под своей широкой рубахой.

Спиной к дверям, ведущим в ложу королевы, в искромсанном и окровавленном платье, вся израненная, стояла утробно рычащая эльфийка, у её ног лежало четыре вражеских трупа. В руках она сжимала две окровавленные даги. Парик слетел с её головы, и её ирокез в полумраке коридора сиял, от ярости, мрачным тёмно-синим цветом. Диего лежал чуть в стороне скрученный по рукам и ногам, во рту у него торчал кляп. На его лысой голове было с десяток мелких ранок, из которых вытекала кровь, заливающая лицо инквизитора. Видимо его приложили по голове чем-то шипастым. Но Диего был жив – он извивался, как червяк, насаженный на крючок, пытаясь, освободится от пут. Но узлы, которыми его скрутили нападающие, были профессиональные. И нападающие, которые их вязали, были профессионалами. Наёмные убийцы – тени. Эти воины призраки, могли благодаря своим особым умениям наносить подлые и смертельные удары, а затем исчезать без следа в находящейся рядом тени. Особые умения и магия делали этих убийц опасными противниками.

Пабло с грозным рыком, бросился на толпу из десяти убийц в черных плащах, обступивших Урраку. Но прежде, чем он успел сбить этих ублюдков с ног, четверо из них успели выстрелить в эльфийку из ручных арбалетов. Болты, войдя в тело Урраки, отбросили ту назад, и пригвоздили к дверям, которые она защищала. Но одновременно с выстрелами, эльфийка, поняв, что это последнее что она успеет сделать, метнула в противников даги. Одному дага вошла точно в глаз, а второму перебила шейную артерию. Двое других стрелков, были сбиты с ног огромной тушей маркиза, и падали в общую кучу-малу, уже мёртвыми.

То, что произошло дальше, можно назвать обычной мясорубкой. Маркиз подмял под себя сразу пятерых противников. И принялся тут же наносить им смертоносные удары. Послышался треск костей, и во все стороны полетели кровавые брызги. Каждый удар, перчаток с острыми стальными шипами, находил свою цель. Главное не дать опомнится теням применить свою магию. Прошли секунды. Пабло вскочил на ноги, а на полу остались лежать пять измочаленных тел. Трое оставшихся в живых убийц, откинутые к стенам, как раз к этому моменту тоже очухались и, попытались улизнуть в тень.

– Не торопитесь, уроды! – Пабло выхватил из кармана, серебряный шарик, и ударил его об пол. По коридору разлился ярчайший свет, не дающий ни единой тени. Наёмные убийцы, дёрнулись было, от неожиданно появившегося препятствия, лишившего их спасительной тени, которая питала их магию, но затем распрямились и, выстроившись в линию, презрительно посмотрели из-под своих масок на Пабло.

– Ну что, потанцуем, девочки! – ощерился маркиз и, и кивнул на окровавленные шипы на своих перчатках: – Мои детки ещё не насытились вашей ублюдочной кровью.

Враги только усмехнулись в ответ и одновременно метнули в Пабло три сюрикэна. Один из них маркиз ловко отбил в сторону, но два других воткнулись в его тело. Вернее сказать, они застряли в складках сала, защищавшего маркиза от смертельных повреждений.

– Лучшей брони и не придумаешь, чем мой жирок, – осклабился маркиз, выдёргивая из тела сюрикэны. – Так что ребята запомните – худеть это вредно! Но вас это уже не касается.

Сверкнувшие в воздухе сюрикэны, вернулись с точностью в головы своих хозяев.

– Похоже, я добавил головной боли, твоим приятелям, – криво усмехнулся Пабло, глядя на оставшегося наёмника.

Убийца, не раздумывая бросился на Пабло, сжимая в каждой руке по длинному стилету. Маркиз не дал приблизиться противнику вплотную. Ударом левой ноги, он врезал наёмнику в бок, отшвырнув того на стенку, и тут же нанёс удар кулаком, как раз в то место где должна была по его расчётам в этот момент находиться голова врага. Но стальные шипы с разгону врезались в каменную стену, и сделали в ней здоровенную впадину, а ушедший из-под удара наёмник уже стоял, ухмыляясь, в центре коридора. Маркиз только рыкнул, и вразвалочку направился к наёмнику. Тому не понравилось, такое поведение противника – слишком, по его мнению маркиз безразлично относился к схватке. И наёмник не дожидаясь когда, эта свиная туша, подойдёт к нему, оттолкнувшись ногами от пола, прыгнул сам. И, это была его ошибка. Маркиз ждал прыжка, и просто когда это произошло, в нужный момент, вытянул перед собой руки с жатыми кулаками. Убийца уже не мог остановить свой прыжок. Грудная клетка наёмника с хрустом и чавканьем врезалась в стальные шипы на перчатках маркиза, и он тут же был откинут сильным толчком на стену, сделав в ней ещё одну глубокую впадину. А маркиз уже находился рядом с Урракой. Арбалетные болты, крепко приковали эльфийку к дверям. Два из них вошли ей в левое и правое плечо, они не были смертельными. Но вот два других! Были пробиты печень и сердце. Кровь из многочисленных ран, струилась ручейками к её ногам. Уррака улыбнулась Пабло, испугано осматривавшему её, и соображавшему, как бы аккуратней освободить её от этих проклятущих болтов.

– Ну, вот братик, я вновь принесена в жертву ради власти, – прошептала хрипло эльфийка, абсолютно не коверкая слова.

– О чём ты говоришь, – зарычал в отчаянии маркиз, понимая, что он сделать ничего не может. Если он выдернет болты, то Уррака сразу умрёт, а так...

Он со злостью врезал кулаком по стене.

– Не злись, моя жирная мартышка. Куда бы я ни попала после смерти, я буду скучать по твоим милым оттопыренным ушкам, – Уррака с трудом подняла свою руку и потрепала Пабло за ухо.

– Мне не нужна такая жертва ради какой-то короны! Боги, – Пабло в отчаянии упал на колени перед умирающей эльфийкой, – вы, все, которые там на верху! Я вас никогда не просил, но сейчас УМОЛЯЮ, дайте жизнь Урраке! Мне не нужно ничего, только её жизнь!

– Это бесполезно, мой толстячок, – улыбнулась Уррака и погладила стоящего на коленях маркиза по его светлым волосам. – Боги в такие моменты всегда глухи. И встань с колен, ты воин, а не тряпка, – с усилием прорычала она. – Нашёл перед кем отирать свои штаны. Да и я, не достойна той милости, которую ты пытаешься выпросить у ваших божков. Я всего лишь для них золотокожая самка, которая должна сидеть в хлеву на ошейнике.

– Ты герой. Ты защитила королеву, и царевну, – проговорил сурово, поднявшийся с колен Пабло.

– Всего лишь, – усмехнулась Уррака. – А я так хотела стать твоей любимой женой, – и уже в следующий миг по её телу пробежала дрожь, и она умерла.

Пабло дико зарычал, но этим только и ограничился его гнев. Затем он выдернул арбалетные болты. Окровавленное тело эльфийки упало к нему на руки, и он аккуратно положил его у дверей королевской ложи.

– Ты самая очаровательна...женщина, которую я знал. Клянусь, – вполголоса проговорил маркиз, встав перед телом мёртвой эльфийки на одно колено, – что та, которая займёт твоё место в моей жизни, не будет нуждаться ни в чём, – затем Пабло криво усмехнулся и добавил: – Конечно я не идеал, но у каждого есть свои недостатки. Но приключения, которые ты всегда обожала, я ей обеспечу тоже!

Вспышки.

Никто не заметил в Миррфском замке исчезновение царевны – Белобог постарался, чтобы её морок отвлекал всех в замке на себя, пока Несмеяна выполняла своё предназначение.

Выскочив из портала, она вмиг обратилась в человека. Портал растаял за спиной царевны, а у ног её уже лежало великолепное бальное платье. Быстро надев его и на ходу приводя причёску и лицо в порядок, благодаря косметички, подвешенной на поясе платья, Несмеяна направилась прямиком в зал для шахматных турниров – будто её кто-то вёл туда.

У входа в зал её встретил лакей, ожидавший Её Высочество и, проводив в королевскую ложу, указал её место. Она в ложе оказалась одна.

Всеслава с легким недоумением оглядывала огромный зал, заполненный разномастным народом, одетым в диковинные наряды. Вокруг слышался разноголосый говор. На неё многие глазели, и Всеслава смущенно опустила взор. Вдруг прохладные пальцы коснулись ее руки. Чуть скосив глаза, обнаружила царевна рядом с собой смуглую темноволосую девушку в роскошном платье. Она улыбалась и ободряюще кивала. Корона на ее голове недвусмысленно говорила о принадлежности прекрасной незнакомки к самой высшей знати. Славка попыталась подняться, но королева покачала головой и приложила к губам палец – шахматный турнир был в самом разгаре. Перед царевной появился слуга и подал на подносе кубок, наполненный пузырящимся напитком. Всеслава послушно пригубила терпкое вино, сделала глоток, другой. Мир вокруг стал ярче. Царевне захотелось беспричинно смеяться. Ей? Смеяться?

И тут она вдруг почувствовала, что раздваивается. Одна Несмеяна сидела в мягком кресле, пила вино и с любопытством глазела вокруг, а другая будто воспарила над ложей, с неодобрением глянула на разодетую в пух и прах царевну и в мгновение ока оказалась...

Вспышка...

Море било о скалы. Соленые брызги висели в воздухе, ветер трепал непослушные волосы. Царевна стояла в лазоревом сарафане, босая, простоволосая, а перед ней на огромном плоском камне сидел спиной к ней человек, с ног до головы укутанный в плащ.

Фигура шевельнулась, плащ медленно скатился и лег темным пятном на белый камень. Человек, взглянувший на царевну, был странным, очень странным. Его лицо, фигура, одежда неуловимо менялись каждую секунду. Славка не могла понять, кто же это? Мужчина или женщина? Она облизнула соленые губы, хотела заговорить, но слова не шли на язык.

Фигура на камне качнулась в сторону девушки, и Славка невольно подалась назад. А странный незнакомец подхватил с камня плащ, накинул на плечи и заговорил батюшкиным голосом:

– Что, ослушница, робеешь? Глаза опускаешь? Как посмела ты нарушить отцовскую волю? Как посмела без благословения покинуть отчий терем? Седины прибавила родному батюшке? Али царь-государь не хозяин в своем отечестве?

Славка, прижав ладони к вспыхнувшим щекам, не могла оторвать глаз от постаревшего, но такого родного лица. Первым порывом было кинуться в ноги, умолять о прощении, слезами и раскаянием смягчить отцовское сердце.

А царь-батюшка продолжал:

– Как смеешь ты, царская дочь, одна, без охраны, без пригляда, шляться по лесам, как безродная, с чернью разговоры – разговаривать, мечтать о большем, чем судьба тебе уготовила?

Последние слова были лишние, ой лишние. Царевна Несмеяна отняла ладони от лица и ясно глянула в мутные от гнева глаза царя.

– Знаю я, какая судьба уготована была мне родным батюшкой. Может быть, дерзка я оказалась чересчур. Может быть, холодна сердцем. Но не жалею ни на мгновение о содеянном. Сама теперь буду судьбу себе выбирать. Сама ошибаться, сама и каяться. А царь-батюшка лучше порадовался бы, что дочь такую вырастил. Он еще гордиться мной будет...

Яркая вспышка – ахнула Славка...

И тут же фигура на камне опять подернулась рябью, а в уши ударил гул притихшего было моря.

А на камне перед Всеславой стоял Иван и улыбался невесело.

– Здравствуй, девица-красавица. Вот и свиделись. Спасибо сказать не успел я. За то, что жизнь мне спасла да с суженой соединиться помогла.. Поклон тебе земной, душа-девица... Да вот думы тяжкие покоя не дают мне. Из-за меня ты дело черное совершила. Как подумаю, что камнем эти мысли на сердце у тебя лежат, вздохнуть не дают, так и жить не хочется...

Вздрогнула Славка, вся подалась Ивану навстречу. Потаенные мысли ее он высказал, разбередил не успевшую зажить рану. Прижала руку царевна к груди, почувствовала, как пленной птицей затрепетало сердечко. Взглянула она в синие глаза охотника, а увидела монисто золотое в его дрожащих пальцах.

– Нет...не черное, не черное! – выкрикнула царевна. – Ты теперь счастливым будешь, и Олюшка твоя, да и братья помирятся, чай им делить-то больше нечего!

Сердце перестало трепыхаться, застучало ровно, спокойно...

Новая вспышка ослепила её – зажмурилась сильно Всеслава, но тут в лицо ей холодом пахнуло, таким нездешным, что мгновенно дрожь до костей пробрала.

– Рано, девица, обрадовалась, – Чернобог покусывал свой чёрный длинный ус и смотрел лукаво. – Думаешь, отпустил я тебя по доброте душевной? Али от бессилия перед твоим умом да хитростью?

Он хохотнул и распрямился, мгновенно возвысившись над царевной, подобно дубу могучему.

– Наказание за твою дерзость не я придумал. А ты, ты сама. Теперь ты отвергнутая невеста. Коротать тебе век в одиночестве. Никто на такую не позарится. Никому ты не будешь нужна ни в светлице, ни в королевских палатах, ни в крестьянской избе. Век будешь горе мыкать. Век в одиночестве куковать. И никого ты никогда полюбить не сможешь. Никого. Никогда.

Вздрогнула царевна Несмеяна, словно острый нож всадили ей в сердце. Словно в душу Чернобог заглянул да на свет белый выпустил печаль ее затаенную, в которой сама себе признаться не смела. Не смела...

Молча глядела она на бывшего своего суженого и чувствовала, как по капле утекает из нее жизнь. Жизнь...

– Жизнь... – Славка с трудом вытолкнула из себя первое слово. – Ты хотел забрать жизнь у всего живого. Мало тебе Нави, твоего мертвого царства. Ты хотел весь мой мир превратить в Навь. А теперь захотел отобрать жизнь у меня? Нет, не получишь ты ее. Я буду жить, буду, и улыбаться научусь, и смеяться! И полюблю, обязательно полюблю! И меня полюбят...Непременно полюбят!

Всеслава кричала, слезы струились у нее по щекам, она сделала шаг к Чернобогу, другой, третий, взмахнула рукой так, как будто был в ней меч. И огромная фигура съежилась, потускнела, подернулась рябью.

– Да что же ты такое? – вырвалось у царевны.

А черное марево над камнем замерло. Послышался легкий смешок.

– О...у меня много имен...Безымень, След, Тень...какое понравится тебе? Я ведь всегда с тобой, все о тебе знаю, все твои страхи, чаяния...никуда тебе от меня не спрятаться, никуда не деться...

– Никуда? – Славка с силой сжала в руке кубок с заговорённым вином и, поднеся к дрожащим губам, сделала большой глоток.

От вина ей сделалось тепло – оно растеклось по всему телу, прогревая его до самых кончиков пальцев, и царевна смело посмотрела на Безыменя. Тот снова замерцал, заклубился, а потом сквозь черное марево опять проступила человеческая фигура. Металлическая кольчуга, меч на обхватывающем талию поясе, остроконечный блестящий шлем. Царевна Несмеяна смотрела на себя, словно в зеркало, потом несмело улыбнулась и засмеялась, с удовольствием прислушиваясь к собственному смеху.

– Никуда?! – повторила презрительно она, – ВРЁШЬ!!! – и сделала очередной глоток заговорённого вина...

Ярчайшая из вспышек, и...

На ступеньках лестницы, ведущей на небольшую площадку за дверями в королевскую ложу, шел бой.

Переступая через лежащие тут и там тела, путаясь в подоле тяжелого парчового платья, Всеслава очутилась наконец-то за спиной грузного человека в красной рубахе, который склонился над распростертым телом золотокожей женщины.

Славка видела раны на ее теле, окровавленные подтеки на двери, безвольно опущенные плечи мужчины. И снова будто воспарила. Она увидела, что находится за дверью, которую защищала эта странная женщина: королевская ложа, смуглая королева и она, царевна Несмеяна, претендентка на корону.

Невольный вздох вырвался из ее груди. А человек тяжело опустился на одно колено перед погибшей и заговорил:

– Ты самая очаровательная...женщина, которую я знал.

Голос его пресекся, но через минуту зазвучал вновь:

– Клянусь, что та, которая займёт твоё место в моей жизни, не будет нуждаться ни в чём, – он усмехнулся. – Конечно, я не идеал, но у каждого есть свои недостатки. Но приключения, которые ты всегда обожала, я ей обеспечу тоже!

Всеслава вздохнула. Человек, по-видимому, услышал и резко обернулся. Царевна узнала его – Маркиз Пабло Ушастый. Совсем такой же, как на одном из портретов, претендентов-мужчин на корону, выданных ей канцлером для ознакомления. Славка ахнула, она поняла, кого имел в виду маркиз, произнося последние слова. А Пабло криво усмехнулся и отвесил неожиданно для такого грузного человека изящный поклон.

– Что скажете, царевна?

Несмеяна поклонилась, ясно глянула в покрасневшее лицо и негромко произнесла:

– От приключений я не откажусь.

Тотчас перед ее взором раскинулась бескрайняя гладь Великого Эфира, которую бороздили диковинные крутобокие корабли с белоснежными парусами. Холодный эфирный ветер трепал её волосы.

Последняя вспышка...

И Славка очнулась в королевской ложе, хватая пересохшими губами воздух и крепко сжимая в руке опустевший кубок.

Мемуары папы Му... марки... короля Пабло Гомеса Морильо – Ушастого.

Нынче.

– Ну, Ваше Величество, ваш новый фрегат великолепен, – в который раз восхищался тайный канцлер, стоя рядом с Пабло, на капитанском мостике. Штурман стоящий у штурвала, как раз в этот момент, вывел судно на просторы Великого Эфира и, отключив подъёмные пропеллеры, дал команду матросам поднять паруса, а затем развернул фрегат в сторону намеченной цели.

Пабло грустно улыбнулся и посмотрел на стоящую, на носу фрегата, белокурую Всеславу...

День коронации.

...Он нёс мёртвое тело Урраки на своих руках до самого фрегата "Надежда". Здесь, привязав эльфийку к рулю, он поцеловал её в мертвые губы, нажал рычаг подъёма и ловко, не смотря на свою массивную комплекцию, спустился по верёвочному трапу на землю. Фрегат медленно поднимался над дворцом. Вокруг уже собирались зеваки. Гости, выбежавшие следом за возмущёнными гроссмейстерами, которые сейчас стояли в стороне и мрачно смотрели на что-то им втирающего канцлера. Слуги, королевские гвардейцы, сбежавшиеся на шум, поднятый в коридорах дворца – всё теми же гроссмейстерами и шумом схватки возле ложи королевы. Все смотрели с испугом на хмурого маркиза, наблюдающего за поднимавшимся ввысь фрегатом. Из дверей дворца показались король с королевой, и сопровождавшая их претендентка на престол царевна Всеслава Несмеяна. Пабло коротко поклонился им, взглянул на парящий фрегат, и мрачно произнёс, стоящему рядом с ним Диего:

– Давай, монах!

– Прощай сестричка, – тяжело вздохнув Диего, вскинул руку и фаербол вырвавшийся из его ладони умчался в сторону фрегата, а Диего, поморщившись от тяжелого для него заклинания, мрачно добавил: – И, я не монах, а инквизитор!

Фаербол врезался в борт фрегата "Надежда", фрегат охватило мощное пламя, и он в считанные секунды превратился в пепел, просыпавшийся на головы собравшихся.

– Вот и всё, – Пабло отёр лицо от пепла, почему то оказавшегося влажным, и повернулся к подошедшему к нему канцлеру. – Ну и где та сволочь, которая виновна во всей этой заварушке? У меня зверски чешутся руки устроить ему ночную прогулку вокруг столба. Извините, меня Ваши Величества и Высочество, за мой грубый Миррфский, – сделал он поклон подошедшим царствующим особам и принцессе, – но других слов у меня в запасе не осталось. Так что там, с нашими баранами? – посмотрел он сурово на канцлера, скрестив руки на груди.

– Это не он, а она, – канцлер усмехнулся. – Это сестра графа, которого вы убили на дуэли, и из которого так оригинально наколдовали портал. Сестра, узнав о смерти своего брата, устроила скандал, заявившись, час назад ко мне в кабинет. Она принялась угрожать, что флот Альбиона разнесёт наш мир в пух и прах, если мы не отдадим в её руки вас и вашего сообщника – мерзкого коротышку Диего.

– Я вырежу этой гадине, её длинный язык, – злобно прошипел Диего.

– Уже не получится, – покачал головой канцлер. – Эта мадам, скандаля и вопя на весь кабинет, невзначай проговорилась о том, что ликвидировала своими руками всех претенденток, а теперь на очереди и мужская половина претендентов, а когда она разделается и с ними... Дальше она уже ничего не успела сказать, – развёл руками канцлер. – Спохватившись, что она разболтала свою тайну, она выхватила из своих волос длинную заколку-спицу, и бросилась на меня. Но не рассчитала, с кем имеет дело. Она, наверное, думала, что я всего лишь старая канцелярская крыса.

– И что, – посмотрел на него заинтересованно маркиз.

– Но как оказалось у этой старой канцелярской крысы, есть острые колючки, – канцлер вставил в глаз монокль, и иронически посмотрел на маркиза: – Я выхватил пистолет и, пристрелил её.

– Так, – почесал Пабло свой второй подбородок, и улыбнулся впервые за то время, что прошло после гибели Урраки, – а вы оказывается канцлер ещё тот злючка-колючка ёж. Ну, раз с заговорщиками дело улажено, поговорим о моей короне, – он посмотрел на принцессу, его тонкие твёрдые губы мило улыбнулись ей: – Вы, кажется, Ваше Высочество... Пардон, – прервался маркиз глядя на канцлера, взглянувшего на свои карманные часы, – тут канцлер пытается мне делать знаки, что Вас сеньорита, да и меня тоже, уже можно считать королевой и королём этой страны. Правда, остались кой какие дела, вроде нахлобучить нам на головы короны. Но это так, мелочи! Так как Ваше Величество насчёт обещанной прогулки на фрегате?..