Текст книги "Последняя воля павших небес (СИ)"

Автор книги: Виталий Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

***

Настоящее время

1887 год.

Неизвестность эта оказалась крайне жестокой.

– Фух, – выдохнул я, поднявшись на возвышенность и выпрямляя спину.

Оглядев всю ту же безжизненную снежную пустыню, я опять наклонился чуть вперёд и продолжил свой путь, продолжая вытаскивать из головы картинки прошлого.

***

1885 год.

Что я ещё запомнил?

Гигантский порт Петербурга и тысячи суетящихся людей на пристани, занимающихся загрузкой и погрузкой кораблей. Серое небо тогда грозилось облить горожан ледяным дождём, но тот всё не шёл и не шёл, чем способствовал скорости работы. Кто бы мог подумать, что всего за пару дней я вместе со своими, можно даже сказать учителями и знакомыми из Рязани, окажусь на борту одного из Британских кораблей, глядя на удаляющийся на горизонте Петербург и толпы людей, оставшихся там.

Да, тогда меня, того священника Анатолия и двух наших казаков приказали явиться на огромный железный корабль Англичан в порту и отправиться в Великобританию.

Что?

Как?

Зачем?

Почему?

Много было вопросов не только у меня, и ещё меньше было ответов и самих людей, которые могли бы дать ответы на вопросы. Лишь спустя час с небольшим тот самый священник Анатолий, который постоянно шлялся по полупустому кораблю, пригласил нас на общее собрание на палубе корабля, где собралось около сотни человек, часть из которых являлись военными. Оглядев собравшихся, можно было сказать, что это были люди небедные и знающие себе цену. Английские матросы же, явно не понимая русскую речь, не обращали на нас ровным счётом никакого внимания, занимаясь своими делами.

Всех собрал некий Дмитрий Куряков, худой и высокий мужчина в военной форме, с вытянутым лицом и в очках, представившись нам представителем Российской Империи на территории некой «эвакуационной колонии номер семь». Нам торжественно сообщили, что благодаря выдающимся талантам каждого из нас, нам предоставлена принудительная эвакуация на территории, защищенные от морозов и обеспеченные провизией.

– Ситуация до сих пор остаётся напряженная и столица находится в осадном положении!..

В общем, как я понял, царь наш батюшка, оценив возможные риски, связанные с климатическими аномалиями, решил вложиться в проект одной британской компании и создать места, защищённые от природных невзгод и от неконтролируемых толп крестьян, которые уже стекаются в столицу тысячами в поисках еды и крова. До тех пор, пока ситуация в стране не стабилизируется, все лучшие умы и отдельные люди с незаменимыми навыками и способностями должны оставаться в безопасном месте.

Это то, что я запомнил из речи нашего представителя.

За пять дней хода морю мы, наконец, прибыли в порт неизвестного никому города, окружённого вокруг высокими серыми скалами, посреди которого возвышалась над всеми постройками одна единственная труба. Это был тепловой угольный генератор, который и должен был снабжать город теплом.

***

1886 год

Был ли город на чужбине так хорош, как его презентовал господин Куряков?

Нет, однозначно нет. Небольшой посёлок, который изначально предназначался исключительно для Русской экспедиции, вмещал в себя ещё и представителей других стран, которых тут было поболее наших: немцы, французы, испанцы, венгры, итальянцы… Город должен был быть только для жителей Российской Империи, но сюда англичане сумели уместить и жителей других стран, отчего нашей группе из сотни человек досталось лишь два трехэтажных деревянных домов, убранство которых внутри представляло собой бедные пустые коробки с трубами отопления и парочкой душевых. Даже кроватей не было, хотя были видны следы их недавнего пребывания.

Вот тут наш представитель и отправился разбираться, в чем дело, прихватив с собой десяток солдат с ружьями, но уже через полчаса вернулся, сообщив неприятные новости.

Кровати и прочие принадлежности русскому представительству сделают в столярных и мастерских чуть позже, в порядке живой очереди, в которой мы занимали последнее место.

Многим это, конечно же, не понравилось, ведь среди нашей группы было немало людей из высшего сословия – высокопоставленные дворяне и ученые, но Куряков дал недовольным жесткий ответ, что обратно их никто не повезёт без необходимого приказа из столицы, а потому недовольным придётся свыкнуться с тем, что есть, и ждать своей очереди. О беспределе он якобы сообщит в столицу по телеграфу.

Жизнь была не сахар, особенно с приближением зимы, которая решила начаться на этот раз в сентябре и к середине месяца столбик термометра уже показывал минус четырнадцать градусов по Цельсию. Благо хоть кровати на всех приезжих успели смастерить до похолоданий, иначе заболевших было ещё больше.

С отцом Анатолием у нас за всё время было пару коротких разговоров, где он мне напомнил, чтобы я не занимался лечением всех и каждого, иначе это может выйти мне «боком». А также, не углубляясь в подробности, настоятельно рекомендовал держаться своих казаков, ведь в этом месте русские были в явном меньшинстве, и, потеряв оружие и бойцов, мы можем оказаться в незавидном положении. Я его услышал и не трепался о своих способностях.

Даже не зная, кроме русского и греческого языков, с виду вражды между иностранцами особой не было видно. У всех была общая беда, которая и являлась некой объединяющий цепью. Ну, может, только англичан не любили абсолютно все, ведь те мало того, что обманули насчёт городов-ковчегов, так и ещё держат власть в городе в своих руках, располагая почти двумя сотнями солдат с ружьями. Это примерно столько же, сколько имели все остальные представительства вместе взятые, поэтому бриты и не диктовали какие-то строгие условия, да и просто боялись численного перевеса иностранцев, как поговаривают по вечерам у нас в бараке.

Сидели ли мы без дела всё это время?

Нет, конечно, хотя многие из нашей группы и ожидали, что делать ничего не придётся. Здесь-то и показывали себя англичане, назначая тех или этих гражданских на определённые работы в городе, не затрагивая военных представительств. Не имея ни единого храма, в этом месте меня с боем протолкнули в один из местных лазаретов, где уже мне пришлось выполнять роль младшего медицинского персонала и обучаться понемногу медицине от немца по имени Вернер Капф, тридцатилетнего лысого и хмурого мужчины, который немного говорил по-русски. Да, я мог исцелять людей, чем я скрытно и занимался иногда, ускоряя процессы выздоровления, но также мне были интересны медицинские знания, о которых у меня до сего момента были лишь общие представления из учебников.

Но даже найдя себе место на чужбине и познакомившись с интересным человеком с большим опытом в медицине лучше ситуация вокруг не становилась. Морозы становились всё крепче, снег валил почти без остановки, еда в тарелках становилась всё скудней, напоминая постную, а трубы в домах горячее почти не становились. Работы в лазарете только прибавлялось. Обморожение стало уже привычным делом, отчего по приходу в ненавистный барак я постоянно слышал разговоры мужиков о восстании и восстановлении порядка.

Думал ли я, что может реально что-то произойти?

Да чего уж говорить, все так думали, ведь в городке творился настоящий беспредел, а морозы особенно сильно повышали недовольство такого разношёрстного и требовательного населения, поэтому уже в феврале произошло вооруженное восстание против британской власти.

Участвовал ли я в этом?

Нет, ещё за несколько часов до начала мои же казаки заперли меня в лазарете в одном из подсобных помещений, где заблаговременно оставили немного еды и воды, и настоятельно попросили господина Вернера меня не выпускать. Подстраховались они так, чтоб со мной ничего не случилось.

Хотел ли я вообще участвовать во всём этом?

Скорее да, чем нет. Предложи мне кто-нибудь из наших поучаствовать в сговоре, то я бы обязательно согласился, но Господь Бог распорядился иначе. Почти сутки я просидел в комнатушке и лишь слушал редкие глухие выстрелы из ружей. Я сразу подметил, что уж слишком мало прозвучало выстрелов для столкновения почти полутысячи людей в таком небольшом портовом городишке.

И в своих наблюдениях я тогда не ошибся – не было столкновений. Англичане знали заранее всё и успели повязать большую часть военных других стран без особого сопротивления. Именно наши с французами и отличились в тот день, завязав бой, но видит Бог, лучше бы не отличались. Из сорока пяти бойцов после стычки погибло двадцать человек, в том числе и Андрей казак, а также серьёзное ранение получил сам Максым, лечением которого мне пришлось заниматься только через несколько дней.

Мужика, мало того, что просто избили, так и ещё несколько пуль угодило ему в живот и правое бедро. Тут моих волшебных сил было недостаточно.

Сколько бы я не держал за руку казака, сколько бы не читал молитв, но лучше ему не становилось. Нужно было вытащить застрявшие пули, которые, как оказалось, ещё и разлетелись на осколки внутри. Вернер клятвенно обещал помочь и попробовать прооперировать моего охранника и учителя, но судьба оказалась немилостивой и на этот раз.

В день, когда доктор должен был оперировать, я обнаружил его хладный труп за рабочим местом. Да, после первой и последней стычки военных, работы в лазарете прибавилось нехило, а потому доктор Вернер упрямо оставался на работе допоздна, и это привело к печальным последствиям. Я пытался исцелять его по возможности, но этого оказалось недостаточно.

Его сменщик же не знал русского языка, чтобы я мог построить с ним полноценный контакт и после первого же осмотра Максыма он просто махнул на него рукой, не желая тратить на него время. Ни упросы, ни угрозы, ни давление на жалость и подкуп с моей стороны – не меняли его решения. Впервые в жизни мне хотелось навалять человеку, но сдержался. В тот день я и попрощался с казаком поздним вечером, выслушав исповедь его, как и полагается, где Максым рассказал, куда сабли свою и Андрея спрятал перед боем, после чего казак отправил меня домой и велел тотчас переговорить с Куряковым.

Плакал ли я тогда?

Конечно, и не считаю это чем-то зазорным, да и не видел меня тогда никто. Казаки спрятали свои сабли в настолько укромном месте, куда бы случайный прохожий ни в жизнь не полез. Кое-как спрятав мечи под черную робу, я неспешно отправился туда, куда мне сказал казак.

По приходу в побитый барак, в котором и отстреливались солдаты, я нашёл живого и невредимого Курякова в компании отца Анатолия и троих солдат в шинелях. Тот барак отключили от системы отопления насколько я помню. Меня там уже ждали, пригласив сесть возле импровизированного камина в углу зала. Без лишних слов и романтики мне сообщили о поручении мне важной миссии, вручив в руки толстую кипу запечатанных писем и кратко введя меня в курс дела.

Если подытожить, то…

На эвакуационной колонии творится хаос и беспорядок.

Британская сторона не исполнила свои обязательства в полном объёме.

Наши люди получают еду и прочие материалы самого низкого качества.

Англичане не подпускают никого к телеграфной станции.

Навести порядок у Курякова не получилось.

Погибли солдаты экспедиции.

Было изъято всё огнестрельное и холодное оружие.

В общем, судьба первой и последней русской эвакуационной миссии не завидная, и требуется немедленная эвакуация обратно в столицу.

Уже всё прекрасно зная от Анатолия про мои способности и божественные силы, а именно игнорирование холода и обморожений, Куряков мне поручил ответственное задание донести самостоятельно все переданные мне документы до главы эвакуационной миссии в Петербурге. Да, у меня никогда не было обморожений и до сих пор болезни обходили меня стороной, но чтобы остаться один на один против морозов под сорок-пятьдесят градусов такого опыта у меня не было.

Возможности отказаться не было, да и какой смысл отказываться? Чтобы подохнуть рано или поздно в этом месте без надежды на спасение? Я всё равно остался один… Так или иначе, меня снабдили увесистым рюкзаком со всем необходимым для ориентирования и выживания, где, кстати, уже были и мои вещи, и где-то через час, под покровом ночи и воем легкой вьюги, меня сопроводили на выход из города.

***

Настоящее время

1887 год

Вот так я в общих чертах и оказался в неведомых мне краях. Никто из наших не знал точного местоположения, где находился сам город, отчего моей начальной миссией стало поиск других городов для ориентирования. Хех, со слов Курякова это звучало просто как небольшой пункт общего плана, но по факту… Три дня. Именно столько времени я уже следую на юг в поисках хоть чего-то напоминающего людское поселение. Ничего вокруг не напоминало о присутствии людей и с каждым днём этот факт коробил меня всё сильнее и сильнее. Даже незнание английского языка меня так не тревожило, как это.

Я не погружаюсь в какую-то бескрайнюю пучину отчаяния или нечто в этом роде, нет. Просто… Как-то грустно всё сложилось, мягко говоря. Иду-иду-иду, а толку нет. За очередной преодолённой возвышенностью меня из раза в раз встречает ещё одна равнина, а после ещё и ещё. Когда это закончится и закончится ли вообще? И есть ли вообще в этом всём смысл? Может уже и некого спасать и высылать эвакуацию? Это вполне может быть, учитывая, что от меня постоянно всю интересную и важную информацию скрывали. Я даже более чем уверен, что меня просто на просто спровадили куда подальше, дабы миновала меня беда какая-то, давая мне хоть какой-то шанс.

***

Ночь этого же дня

Я надеялся на спокойную ночь сегодня, но нутром понимал, что будет задница. Ближе к закату опять началась метель, да ещё какая! Не хотел я делать остановки сегодня, ведь фонарь на груди неплохо освещал мне путь, но ветер был такой силы, что переждать ночь всё же пришлось. Найти какой-нибудь занесённый снегом дом или пещеру я так и не сумел до наступления ночи, а потому мне пришлось, кряхтя и ругаясь, вскопать небольшую яму в снеге, где я смог бы переждать непогоду. Уже пару раз так делал – получалось то ещё непотребство, но иного выхода я просто не находил. Нет у меня опыта по выживанию.

Вьюга была особенно злой сегодня. Не смотря, что я попривык к холоду, зимы на Рязанщине и до этой чертовщины были суровыми, но сегодня даже кости болели от ветра, а каждый вздох такого воздуха колол в лёгких, вызывая кашель. Вот это я попал, конечно… Знал я лишь одно – нельзя засыпать, как бы сильно не хотелось, но…

Глава 1. Алхимик и промерзший полутруп

***

Время неизвестно

Место неизвестно

Очнулся я резко и оттого, что почувствовал языком какую-то раскалённую маслянистую жидкость, втекающую мне прямо в горло и без препятствий проникало дальше. Было очень горячо, но вполне терпимо, чтобы не закричать во всеуслышание.

Хоть и проснувшись, я совершенно не чувствовал своё тело, не в силах даже пошевелить веками глаз и в принципе не ощущал себя в пространстве относительно земли, если можно так выразиться. Непонятно в каком положении находилось моё тело, но скорее лежало на спине, раз что-то так просто втекало в меня. Но… Где я вообще? Помню, как в снегу выкопал яму и пытался переждать бурю. Попытавшись прислушаться к окружению, сразу же отметил полное отсутствие звуков. Только что-то горячее всё лилось мне в рот через сомкнутые зубы, которые я так же не мог разжать по своей воле. Лицо как будто закостенело всё.

Казалось, горячая и безвкусная жидкость могла литься в меня бесконечными литрами, пока в один момент мои лёгкие не начали резко сокращаться и раскрываться, провоцируя очень сильный кашель.

– …кху-кху!.. Кхе! – содрогаясь от кашля, у меня с протяжным писком чуть прорезался слух и понемногу начало откликаться тело.

Чёрт!.. Каждый приступ кашля отдавался в голову искрами боли.

Когда кашель слегка поутих, уши мои сначала уловили где-то вдалеке до боли знакомый гулкий звук вьюги, а где-то совсем со мной рядом был слышен уже подзабытый треск костра…

Стоять! Меня кто-то нашёл и отнёс в безопасное место?!

Я было попытался приподняться, попытавшись обессиленными руками нащупать хоть что-то, ведь глаза не открывались никак, слипшись, но встретил сопротивление. Меня кто-то схватил за левое запястье и не отпускал.

– Вы были абсолютно правы! Это невероятно. Как он выжил вообще? – вдруг на совершенно непонятном и чуждом для меня языке воодушевлённо заговорил мужской голос справа.

– Это нам и нужно выяснить, Тимей. Не думаю, что он сейчас сможет вести с нами диалог, если вообще сможет… – ответил ему другой мужской голос слева, чуть моложе и намного спокойней.

– Кху-кху… – кашель всё пробивался из моей груди, отчего я положил правую руку себе на грудь, даже не сопротивляясь тому, что мою левую руку кто-то держал и крутил.

Но неожиданно мою левую руку чуть отвели в сторону, вследствие чего у меня что-то хрустнуло в плече, и у меня открылось левое веко. Точнее некто его мне приоткрыл пальцами, а через пару секунд сделал то же самое с другим глазом, не отпуская мою руку. Успел лишь увидеть несколько деталей, пока мои веки не оставили в покое, но и этого было вполне достаточно.

Слева стоял какой-то светловолосый юноша лет двадцати в белом плаще нараспашку, он смотрел своими ярко-голубыми глазами прямо в мои, крайне внимательно осматривая. Справа же был русоволосый парень в коричневом камзоле чуть постарше на вид, который так же смотрел то на меня, то переводил взгляд на своего товарища напротив. Разглядеть своё пристанище я толком и не сумел, веки опустились раньше, но было понятно, что находился я в какой-то пещере, что неудивительно.

– Взгляд вполне осмысленный, но вот с сосудами ситуация неоднозначная… Хм, да и пульс не прощупывается. Мне нужно обдумать кое-что… – заговорил парень слева, наконец отпустив мою руку. – Тимей, присмотри пока за ним и продолжай его согревать, как мы и начали. Думаю, это будет интересно.

– Хорошо, господин Альбедо, – воодушевлённо ответил голос справа, а я всё это время тихо покашливал про себя, не обращая внимания на непонятную речь этих двоих.

Дальнейшие события разворачивались несколько впопыхах и представляли собой, грубо говоря, разморозку и согревание моего насквозь промёрзшего тела. Вначале меня никто не трогал, было лишь слышно, как тот шатен разводил рядом со мной бурную деятельность, то и дело переставляя и складывая что-то. И от этого был эффект! Вокруг стало немного потеплее, а через закрытые веки даже пробивался свет от рядом стоящих костров.

А, когда я наконец почуял запах горящей древесины, тот самый человек принялся заниматься мною непосредственно. Быстро, но осторожно, убрав мою руку с груди, он стянул с меня одеяла и принялся растирать меня какой-то жидкостью. От неожиданности я хотел было выругаться в голос, но язык и челюсть почти не слушались меня, отчего на выходе у меня получились лишь как-то протяжные стоны и мычание, смешанные с влажным кашлем.

– Нгх… У-у… Кху-кх!.. Ма… Нн…

– Прошу, потерпите немного. Это необходимо, – услышал я голос моего «врача», который уже меня успел аккуратно на бок положить и спину начать растирать.

Хоть мне и было плохо, но я отмечал про себя, что этот парень делает всё быстро и четко, без лишних движений, словно не в первый раз. Я даже и понять не успел, как меня уже прекратили натирать какой-то спиртягой и снова накрыли кучей одеял. Как закончил со всем, он также куда-то ушёл, что-то тихо приговаривая про себя на своём странном языке.

Хотелось открыть глаза и осмотреться нормально, но этого у меня всё никак не получалось. Веки меня совершенно не слушались, чуть подрагивая, когда я пытался увидеть ещё хоть что-то. Мог лишь немного руками вертеть, да пальцами, онемевшими работать, гоняя кровь, что я и делаю, ведь больше ничего я не могу делать, как бы не хотел.

Минуты две прошло, как я начал ощущать сильное тепло. Не просто «где-то», а по всему телу и изнутри, из-за чего начал обильно потеть, а желудок неистово бурлить и издавать страшные звуки. Жар был такой силы, что мне аж в голову ударило и даже в лежачем положении я ощущал себя привязанным к какой-нибудь мельнице в шторм. Крайне неприятные ощущения, но и одновременно хорошие. Ещё, когда был на ногах, я мечтал о тепле костра, а тут я ещё поди неведомо сколько провалялся под снегом и безумным холодом…

Так я и провалился в сон.

***

Следующее утро

Какая-то пещера

Чувствовал я себя даже ни в сравнении со вчерашним днём уж точно. Пропал кашель, онемение и слабость почти пропали, желудок утихомирился себе, а также вернулось зрение. Моя голова была повёрнута чуть вправо, отчего я мог вполне чётко наблюдать шероховатую серую стену пещеры, в которой находился.

Проснулся же я от довольно-таки оживлённого разговора двух людей где-то в другом конце пещеры, суть которого понять мне было не дано. Мешать им вести диалог мне совершенно не хотелось, но и просто послушать неизвестный язык хотелось, авось услышу что-то знакомое, поэтому я наслаждался мягкой подушкой и старался не привлекать к себе внимания.

– …и закончите исследования?

– Просто отложу на неопределённое время… Данный случай оказался гораздо загадочней, чем я предполагал изначально. Только эти книги и… Механизмы чего стоят.

– Тогда, каков наш план действий? До Монда пешком дня два, не меньше, а если на носилках нести нашего замерзшего друга, то выйдет раза в два, а то и в три больше.

– Если получится так, то поделать мы уже ничего не сможем и просто сделаем то, что от нас с тобой потребуется, Тимей. Но сначала мы должны посетить лагерь искателей у подножья. Возможно, нам удастся обнаружить наиболее приемлемый вариант дороги до Мондштадта…

Выбрав момент, когда эти двое замолчали, я тихонечко приподнялся с постели, принимая сидячее положение, сначала не спеша оглядев сначала пещеру. Чувствовал себя крайне помятым, но это не мешало мне вертеть головой.

Пещера эта оказалось небольшой, округлой, может метров по десять в глубину и ширину с огромным выходом, за которым виднелись какие-то серые заснеженные горы и поломанные деревья. На улице было утро. Убранство самой пещеры было довольно скудноватым – моя кровать, несколько деревянных ящиков, разбросанных по всей пещере, и тройка невысоких книжных полок, почти полностью забитыми книгами. Также своим мягким светом и треском привлекали внимание несколько костров, расположенных на специальных стойках в метр высотой.

После осмотра пещеры, я внимательно посмотрел в сторону двух моих спасителей, которые сидели ближе к выходу за небольшим прямоугольным столом с кучей раскрытых книг на нём.

Они смотрели на меня молча и было видно по их лицам, что те были по меньшей мере удивлены тем, что я вообще жив и так, с лёгкой руки, осматриваю всё вокруг. Эм, нужно было прервать это неловкое молчание и попробовать поработать голосовыми связками.

– Здравствуйте, – медленно начал говорить я, что было довольно легко. – Вы знаете русский язык? Ελληνικά? Греческий? – а вот на греческом язык немного заплёлся, но вроде я сказал всё правильно.

Ответом мне были озадаченные переглядки этих двоих. Эх, значит не знают…

***

Спустя некоторое время

Языковой барьер был серьёзной преградой.

Построить полноценный диалог между собой мы не смогли, а поэтому парень со светлыми волосами, одежда которого чем-то отдалённо напоминала собой форму учёного или врача, вместе со своим другом без лишних слов сначала помогли мне принять сидячее положение и с одеждой подсобили. Выдали мне чёрное потёртое меховое пальто с капюшоном. Оно сначала показалось мне тонким на вид, но на самом деле было очень тёплым, а также вытащили откуда-то из ящиков носки и высокие странные сапоги выдали. Точнее, кожаные сапоги были просто дорогими на вид, имея кучу металлических вставок и заклёпок, да имелся небольшой каблук. Благо, они оказались почти по размеру, толстые носки были здесь очень уместны.

Приодев меня по погоде, всё тот же блондин предложил мне сесть на стул возле того самого стола, где они сидели совсем недавно за книгами. Делать было нечего, и я деревянной походкой проследовал до стула, осторожно садясь на него. Да, оказалось, что колени у меня ещё сильно барахлили, отчего каждый шаг давался мне сложно и боль отдавала аж в виски. Действительно, лучше посидеть.

Один я сидел без дела, пока эти парни активно занимались делами.

Белобрысый – сначала ловкими движениями разобрал беспорядок на столе, убирая некоторые книги на полки, а другие кладя на ящик. Убрав всё, он принялся рыться в ящиках в поисках чего-то. Делал он это неспешно, но аккуратно, не разбрасываясь всяким мусором, склянками и небольшими железными шкатулками по сторонам, а раскладывая всё в ровные ряды на полу.

Русоволосый – принялся хозяйничать за двумя котлами с чем-то съестным у выхода из пещерки, которые я и не увидел, сидя на кровати. Есть мне конечно не хотелось, но… Я более чем уверен, что это временно. Не ел я давненько и это кажется поняли мои спасители, которые за всё это время перекинулись лишь парочкой фраз, которые я толком и не расслышал.

Но игнорировать меня они тоже не могли, а поэтому блондин с крайне выразительными голубыми глазами сел за стол напротив меня, положив на стол с десяток чистых листов бумаги и две… ручки металлические черного цвета. Удивительные вещи. Ручки я видел лишь пару раз, а так обычно перьями писали все, даже дворяне. Нет, была у меня одна ручка, с которой я практиковался в греческом письме, но забыл её в деревне у кремля, когда меня спешно увозили.

Мой голубоглазый знакомый со сосредоточенным лицом принялся первым что-то черкать на листе бумаги. Взяв ручку в правую руку, я смотрел на его листок бумаги, который начал заполняться каким-то буквами, по-видимому образующие слова, в столбик.

– Посмотри. Ты понимаешь что-либо из этого? – вдруг он закончил письмо и, перевернув, положил его передо мной, сказав что-то на своём.

– Хорошо, – ответил я чуть осипшим голосом, не поняв его слов, но поняв, чего он от меня хочет.

Восемь строк. Два слова, разделённые небольшим расстоянием, одно длинное, а другое короткое… Внимательно всматриваясь в буквы, напоминавшие больше иероглифы или арабскую вязь, я был вынужден признать, что не понимаю ничего. Может отдельные символы и казались отдалённо похожими на буквы из тех языков, которыми я владею, но это можно было сказать почти про все европейские языки. Не давая никакого ответа, я одной чёрной линией очертил половину этого листа и принялся подрагивающей рукой писать свои каракули.

Сначала был небольшой ступор, ведь я не знал, что именно писать. Несколько секунд сидел перед листком, прежде чем мозг слегка разморозился, и я не написал первые два слова на русском языке.

«Привет мир»

Почему эта фраза? Не знаю, почему конкретно эта фраза, но по крайней мере я знаю, как она пишется на английском

«Hello World»

«Γειά σου Κόσμε»

Греческий шёл после английского, и я надеялся про себя, что написал без ошибок, ведь у меня были с этим некоторые проблемы в своё время.

Ну и всё, наверное. Церковнославянский писать смысла не было, русский в этой фразе был вполне идентичен этому языку, да и в целом это славянские языки. В общем, да. Три строчки моего корявенького текста выглядели бледно в сравнении с восьмью моего товарища, но они явно отличались почти полностью лексически, это как минимум. Может, греческий был внешне схож, но не более этого.

Я протянул листок блондину, отрицательно покачав головой.

– Не понимаю, но может ты поймёшь что-нибудь?

Он тут же его взял в две руки и принялся внимательно изучать, внешне сохраняя идеальное спокойствие, хотя по глазам видно, что тот был явно сбит с толку. Наверное, минуту назад я выглядел примерно так же.

– Господин Альбедо, удалось что-нибудь выяснить? – громко заговорил второй мой спаситель, что ещё стоял у котлов и просто ждал чего-то, уперев руки в бока и смотря в нашу сторону.

– Ещё раз убедился, что наш замороженный друг гораздо загадочней, чем те замороженный кабаны во льдах… Помимо того, что его речь разительно отличается от любого известного мне языка, так и ещё он самостоятельно написал что-то на трёх разных языках, которые также мне совершенно неизвестны. Поразительно.

– Серьёзно? Можно взглянуть? – к столу подошёл шатен, беря исписанный листок из рук озадаченного парня, и бегло пробежался глазами по строчкам. – Я впервые такое вижу. Откуда он вообще? У вас есть какие-нибудь догадки?.

Сидеть и наблюдать со стороны за диалогом было как-то неловко даже.

– Лишь незначительные зацепки… – блондин призадумался, смотря в одну точку, не мигая. – Мне как-то доводилось ещё очень давно во времена своего ученичества видеть схожие символы, но так сразу я и не вспомню, где я это видел. Нужно возвращаться в Мондштадт и посетить библиотеку госпожи Лизы. Думаю, она сможет нам помочь, а куча книг нашего друга только подогреют интерес библиотекаря.

– Тогда собираемся?

– Обождём немного, – проморгался парень в халате, забирая листок бумаги обратно и переводя взгляд на меня. – Сначала поедим, наладим контакт с нашим другом и по его состоянию будем ориентироваться. Он хоть и проявляет чудеса исцеления, но нести, помимо сумок, и его ни тебе, ни мне точно не захочется. Особенно по Драконьему Хребту.

– Это уж точно, – чуть усмехнувшись ответил парень в камзоле и зашагал обратно к котлам, из которых доносил приятный аромат. – Пойду тогда разолью суп по тарелкам.

– И про подогретое вино не забудь…

***

Спустя пару часов

Альбедо нашёл крайне эффективный в нынешних реалиях способ, как нам поговорить и обменяться информацией. Да, невысокого блондина в светлом плаще звали Альбедо, а узнал я это с помощью крайне точных и информативных жестикуляций с его стороны и схематичных рисунков в виде человечков на бумаге.

Горячий бульон на мясной основе с кусочками каких-то овощей и подогретое вино в железном стакане крайне положительно сказалась на мне, пробуждая мозги от сонного состояния. И именно благодаря завтраку, приготовленный Тимеем, который был помощником Альбедо, я сумел более активно поучаствовать в немом диалоге.

Сидя за столом, на котором помимо бумаг постепенно возвращались книги, в которых я распознал свои учебники и другую литературу, мы общались.

Например, мы:

Узнали имена друг друга.

Эти двое узнали о моём самочувствии.

Альбедо схематично показал на листе, как меня нашли, а именно под кучей снега с торчащими руками и ногами, которые уже успел кто-то погрызть, учитывая рисунки голых рук, ног и разорванных сапог.

Альбедо показал на рисунке, что тот является кем-то вроде химика или алхимика, а Тимей ему помогал и обучался науке.

Они показывали мне мои же книги, и я уже рисовал схематично, о чём они были.

Но самым интересным было – это рисование полноценной карты мира, которой мы занялись с Альбедо на разных листках. Он сначала показал на бумаге изображение самого настоящего глобуса, а рядышком начал схематично рисовать что-то напоминающее карту и с рельефом и реками, прямо-таки вырисовывая детали.