Текст книги "Обратная сторона. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Виталий Вавикин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вот так-то лучше, – сказала она, отошла немного назад и полюбовалась своей работой. Бледное лицо Данинджера придало ему какое-то необъяснимое очарование, делая похожим на вампира из многочисленных фильмов, которые так любила Луиза в детстве. Хрупкий и тщедушный на вид, но уверенный и сильный внутри.

– Точно не хочешь, чтобы мы тебя подвезли? – спросил он.

Луиза качнула головой, продолжая изучать его внешний вид. Вчера он показался ей другим. Не таким открытым что ли. Сейчас же казалось, что она знает его всю жизнь.

– Если ты захочешь еще раз встретиться… – Луиза не договорила, решив, что не стоит набиваться.

Адвокату из Вашингтона и без нее хватает проблем. Если что, то он знает, где она живет. Возьмет машину и приедет, предложив поужинать. Хотя, наверное, его не будет в Форестривер уже через пару дней. Они разберутся с тем, что здесь происходит, и вернутся в Вашингтон. Так всегда бывает, когда влюбляешься в человека. Он улыбается тебе и блекнет заходящим за горизонт солнцем, оставляя воспоминания вместо надежды встретиться вновь… Луиза шагнула вперед и поправила и без того идеально завязанный галстук. Данинджер сдержанно улыбнулся ей.

– Закроешь дверь, когда будешь уходить, – сказал он, показывая на прикроватную тумбу, где лежал ключ.

Луиза кивнула. Данинджер вышел из номера. Стоя у окна, она видела, как он сел в машину, в которой его ожидали Даяна и Хэлстон. «Нужно было уйти вместе с ним», – подумала Луиза, посмотрела на незаправленную кровать и, сдернув залитые кровью простыни, свернула их в узел. Затем прошла в ванную и смыла оставшуюся в раковине кровь. В памяти снова встала картина случившегося. Разве может голубь сотворить подобное?

Луиза вышла на улицу, закрыла дверь и сунула ключ под плетеный коврик у входа. Они не договаривались об этом с Данинджером, но ей почему-то казалось, что он именно этого от нее и ждал. Не отдавать же ключ управляющему?! И уж тем более не забирать с собой, надеясь на новое свидание.

Луиза подумала, что было бы разумно поехать вместе с Данинджером к доктору Дэю. Как бы там ни было, но своим выздоровлением она была обязана именно доктору Дэю. Неважно, какими препаратами он пичкал ее, но результат был достигнут, и теперь от болезни не осталось и следа. Благодарность побудила Луизу принять решение навестить доктора Дэя. Прийти и сказать, что все будет хорошо. Неизвестно, почему, но ей казалось, что если не сделать этого, то доктору станет хуже…

Доктор Макговерн встретил агентов ФБР на проходной. Выглядел он усталым и невыспавшимся. Проведенная в лаборатории ночь состарила его на добрый десяток лет, но новая порция вакцины теперь лежала у него в медицинском саквояже.

– Вы в порядке? – спросила его Даяна. За это утро она спрашивала об этом уже второго человека, и подобная тенденция ей начинала не нравиться.

– Я-то? – Макговерн пожал плечами. – Я в порядке, – он сел на заднее сиденье «Шевроле» рядом с Данинджером. Острый взгляд доктора отметил забинтованный палец. – Что с рукой? – спросил он, отмечая, что повязка сделана неумело и, скорее всего, Данинджер накладывал ее сам, используя здоровую руку и зубы.

– С рукой? – Данинджер посмотрел на Даяну. Стоит ли рассказывать постороннему человеку о том, что он поймал единственную оставшеюся в живых птицу в этом городе? Да и посторонний ли он? – Голубь, – тихо сказал Данинджер.

– Голубь?! – глаза Макговерна полезли из орбит. – Здесь?! Как?!

– Как? – Данинджер посмотрел на затылок Даяны, не сомневаясь, что она вся превратилась в слух.

«Хороший ход, – подумала она, поражаясь тому, как же быстро работают у ее бывшего мужа извилины. – Рассказать то, что, по идее, они должны держать в секрете. Открыть тайну главному подозреваемому, заставив его либо паниковать и оправдываться, тем самым подписывая себе приговор, либо удивляться, снимая с себя подозрения. Если, конечно, Макговерн не был помимо доктора и вирусолога еще и хорошим актером».

– Разве мог голубь сделать такое? – спросил более спокойно Макговерн. – Судя по тому, как пропитался кровью бинт, рана весьма глубокая.

– Я и сам не верил, – Данинджер указал рукой на багажник. – Когда закончим с доктором Дэем, то вам с Даяной предстоит произвести вскрытие этой птицы. Заодно и узнаете, что у него там в клюве, благодаря чему он чуть не отхватил мне палец.

– Так вы поймали его? – спросил Макговерн, чувствуя, что возбуждение превращает его в мальчишку. Прежние исследования мертвых птиц, которых он подобрал во дворе фабрики, не дали ни одного ответа на вопрос об их странном поведение. А тут… – Он… Он живой? – с волнением спросил Макговерн, увидел, как покачал головой Данинджер, и помрачнел.

– Я был бы и рад сохранить ему жизнь, но палец, если честно, мне дороже, – Данинджер дружелюбно улыбнулся, но Макговерн не разделил его шутки. Улыбнулась и Даяна, пытаясь представить, как повела бы себя, если бы голубь вцепился своим крохотным клювом в ее палец. Или как бы повел себя Тони Макговерн? Она обернулась и посмотрела ему в глаза.

– А вы бы согласились пожертвовать своим пальцем, чтобы поймать этого голубя живым?

– Я? – Макговерн опешил. Вспомнил, как использовал себя для пробы действия вакцины вместо крысы, и обижено поджал губы. – Наверное, да, – он выдержал взгляд Даяны, но за мгновение до того, как она отвернется, сам отвел глаза, смутившись собственной дерзости.

Хэлстон развернул «Шевроле», подъехал к преградившему дорогу дереву и свернул на обочину. Передвижения собравшихся у фабрики жителей города показались ему подозрительными еще когда они забирали Макговерна, теперь же он понял, что без объяснений им не удастся проехать. Десяток мужчин, которым давно следовало принять душ и побриться, преградили «Шевроле» дорогу. Дэйвид Маккоун заглянул в открытое окно со стороны водителя.

– Куда это вы собрались, ребята? – спросил он до отвращения фамильярным тоном, просунулся в салон еще дальше и вперил колкий взгляд в Макговерна. – Хотите забрать его?

– Я… – Макговерн нервно посмотрел на Данинджера.

– Вы понимаете, что сейчас делаете? – хмуро спросил Маккоуна Хэлстон.

– А что мы делаем? – Маккоун растянул губы в добродушной улыбке. – Разве мы что-то делаем? – он обернулся и задал тот же вопрос окружившим машину агентов людям. Все как один они улыбнулись ему в ответ. – Вот видите? – сказал Маккоун. – Мы уважаем ФБР. Мы любим ФБР. Но вот он! – его указательный палец, палец автомеханика с обломанным ногтем и въевшимся в кожу моторным маслом, указал на Макговерна. – Будьте так добры, объясните, что этот человек делает с вами? Куда вы его везете?

– Не нужно этого делать, – почти по слогам произнес Хэлстон.

– Делать что? – Маккоун удивлено хлопнул глазами, став похожим на ребенка, которого родители застали за чем-то постыдным. – Защищать свой город? Этого я не должен делать, да?

Обстановка накалялась. Жар витал в воздухе, и это невозможно было не замечать. Жители были на грани. Жители ждали, как ждет сухой лес случайно брошенной сигареты, чтобы вспыхнуть, превратившись в неконтролируемое бедствие.

– Послушай, Дэйвид, – Данинджер вышел из машины. Проведенная с Луизой ночь позволяла ему думать, что он знает ее брата, знает, как успокоить, как повлиять на его решение. – Не думаю, что сейчас самое время вставать на пути тех, кто, возможно, окажется на вашей стороне.

– С чего ты взял?

– С того, что мы везем доктора Макговерна к одному из вас, к человеку, который вылечил твою сестру, а сейчас нуждается в помощи Макговерна. Именно сейчас. Когда ты стоишь тут, отнимая наше время, он, возможно, умирает. Доктор Илай Дэй. Ты знаешь его? Вижу, что знаешь. Но хочешь ли ты, чтобы он умер? Умер по твоей вине? Потому что ты вбил себе в голову никого не выпускать с фабрики. Хочешь?

– Чушь! – скривился Маккоун, но окружившие машину люди явно утратили прежнюю решительность. Защита сделала свой ход, и присяжные, усомнившись в словах обвинителя, начали переглядываться, пытаясь понять, одни они в своем решение или же эта речь заставила задуматься большинство из них.

– Пропусти нас, Дэйвид, – сказал Данинджер. – Пропусти, иначе ты окажешься ничем не лучше людей за стенами фабрики. Только они убили птиц в твоем городе, а ты убьешь своего соседа. Живого человека.

– Да о чем ты говоришь?! – Маккоун затравленно оглядывался по сторонам. – Я просто хочу, чтобы закрыли фабрику, чтобы жизнь вошла в прежнее русло.

– Ну так и не мешай нам помогать тебе, – Данинджер огляделся. Присяжные были на его стороне. Они заколебались, и сейчас, именно сейчас, нужно было предпринимать следующий ход. Он сел в машину и тронул Хэлстона за плечо. – Трогай.

– Но… – Хэлстон смотрел на людей перед капотом.

– Доверься ему, – сказала Даяна. Волнение окрасило ее щеки в розовый цвет.

– Довериться? – Хэлстон осторожно отпустил тормоз.

«Шевроле» вздрогнуло. Люди разошлись неохотно. На их лицах читалось сомнение, но этот раунд явно остался за Данинджером.

Макговерн вспотел. Когда машина объехала старый дуб и вернулась на дорогу, зашумев резиной по асфальту, он достал носовой платок и вытер лоб. В эту ночь ему удалось поспать не более двух часов, но сон прошел после встречи с пикетчиками. Ситуация, казавшаяся раньше ему недоразумением, теперь обрела силу и действовала на него как непреодолимый фактор, мириться с которым с каждым днем становится все сложнее.

Макговерн подумал, что скоро, возможно, жители этого города предпримут попытку штурма фабрики. Народные волнения хуже стихийных бедствий, потому что с ними невозможно бороться известными средствами. Против огня применяют воду, против потопов – дамбы, против землетрясений – гениальность инженеров и архитекторов, а что применять против возмущенных людских масс? Дубинки? Пластиковые пули? Неожиданно Макговерна осенило. Возможно, против людей применяют все то же, что и для борьбы со стихиями. Их разгоняют водометами, забрасывают гранатами со слезоточивым газом, возводят заграждения, чтобы эта наделенная интеллектом стихия не смогла вылиться за пределы отведенного ей русла. Вот только где проходит русло в этом городе? Не захлестнет ли оно фабрику? Не перельется ли через высокие стены?

«Шевроле» остановилось, но Макговерн продолжил сидеть, несмотря на то что Хэлстон и Даяна уже вышли из машины.

– Доктор Макговерн? – осторожно позвал его Данинджер. Макговерн не отреагировал. Данинджер вышел из машины и достал пачку сигарет.

– Что с ним? – спросила Даяна.

– Не знаю, но лучше тебе поговорить с ним самой. Здесь я, боюсь, ничем не смогу помочь, – Данинджер закурил.

– Доктор Макговерн? – Даяна открыла дверь, заглянула в машину. – Доктор Макговерн, что с вами? – она протянула руку и коснулась его плеча.

Макговерн вздрогнул. Женская рука показалась ему необычайно нежной и мягкой. Он повернул голову, посмотрел на ухоженные ногти, на которых не было лака, посмотрел на пальцы без обручального кольца. Затем встретился с вопросительным взглядом Даяны и смущенно покраснел.

– Простите. Сам не знаю, что на меня нашло, – он кашлянул, желая скрыть стыд за слабость.

Миссис Дэй увидела подъехавшую машину и вышла из дома. Было начало девятого, и она была зла, прождав с восьми часов приезда агентов. Ночь выдалась бессонной. Илай бредил, и она так и не смогла заснуть, боясь, что смерть заберет у нее супруга, воспользовавшись этой минутной слабостью.

– Я в норме, – заверил Даяну Макговерн. – Уже в норме, – он вышел из машины и, не поднимая глаз, направился к дому доктора Дэя. Медицинский чемодан показался ему слишком тяжелым. Ладони вспотели. Он поднялся по скрипучим ступеням. – Миссис Дэй?

– Вы опоздали, – прошипела она, но, увидев большой медицинский чемодан, смягчилась. Точно такой же был и у ее мужа. Она сама выбрала этот чемодан из каталога на юбилей. Тогда ей казалось, что пятьдесят лет – это не срок и что впереди у них вся жизнь. Теперь от тех взглядов не осталось и следа. – Пойдемте, – миссис Дэй открыла входную дверь. – Кажется, Илаю за эту ночь стало еще хуже. Она обернулась. Неожиданно надменность и гнев уступили место мольбе и надежде. – Он ведь не умрет? – спросила она с болью в голосе. – Вы поможете ему?

– Надеюсь, – Макговерн вспомнил преградивших им дорогу пикетчиков. Озноб прошел, но на его месте появилось что-то новое. Не страх. Что-то иное.

Он вошел в комнату доктора Дэя. Миссис Дэй закрыла дверь, оставшись в комнате вместе с ним. Прижалась к двери спиной, давая понять, что не уйдет, но и не станет мешать Макговерну делать свою работу. Комнату наполняли резкие, неприятные запахи болезни: пот, таблетки, что-то горькое.

– Можно включить свет? – осторожно спросил Макговерн.

– Простите, – миссис Дэй болезненно поджала губы.

Щелкнул выключатель. Ее муж пошевелился в кровати – худой, пожелтевший скелет. Он не открыл глаз, лишь слабо пошевелил губами, то ли сквозь сон, то ли давая понять, что проснулся.

– Как долго продолжается болезнь? – спросил Макговерн, пытаясь выбрать место, куда поставить чемодан.

– Последнюю неделю он уже не встает с кровати, – миссис Дэй закрыла глаза, не в силах больше выносить зрелище своего умирающего мужа. Человека, с которым они прожили такую долгую жизнь.

Макговерн негромко кашлянул. Проверил пульс доктора, замерил его температуру. Кажется, симптомы были такими же, как и у тех, кто был заражен на фабрике, но еще никто из них не выглядел так плохо. Что если это не вирус? Не тот вирус, который родился в «А-синтез»?

Макговерн быстро заморгал, заставляя онемевшие мозги работать. Переживет ли Илай Дэй дорогу до большого города, чтобы там смогли начать достойное лечение? Определенно ему нужна госпитализация. Нужна капельница. Нужен десяток анализов. Нужна диагностика и выявление заболевания, прежде чем начинать лечение… Но на все это у доктора Дэя просто нет времени. Он не выдержит поездки. Не переживет. А здесь, в этом городе, никто не сможет произвести анализ заболевания. Если только забрать его на фабрику, но и там нет соответствующих условий. Ведь никто не вздумает произвести испытания нового оружия там, где оно было изобретено. Так же и здесь. Лаборатория – это не больница. А он, Макговерн, не тот врач, что нужен сейчас доктору Дэю.

От умственного процесса, в котором не требовалось быть хорошим вирусологом, а, скорее, необходимо было быть просто человеком, решительным и уверенным в том, что делает, у Макговерна по лицу покатились крупные капли пота. «Все это из-за жары», – решил он. В комнате, где лежал доктор Дэй, действительно было довольно жарко. Застоявшийся воздух был тяжелым и смрадным. Желудок Макговерна сжался. У доктора Дэя начался бред. Он шептал что-то о своей молодости, о женщинах, с которыми был так счастлив, о благодарных пациентах.

«Господи, да он же умирает!» – подумал в каком-то отчаянии Макговерн. Он взял его за руку. За последние несколько минут температура доктора Дэя, казалось, повысилась еще на пару градусов. Этот жар передался Макговерну вместе с дрожью, бившей тело доктора. Пота стало больше. Рубашка на спине взмокла. Под мышками образовались темные пятна. Доктор закричал, выгнулся вопросительным знаком и затих.

– Господи! – закричала миссис Дэй. – Он что…. Он…. – Губы ее дрожали, но произнести слово «умер» она так и не смогла. Трясущимися руками Макговерн проверил его пульс.

– Нет. Еще нет, – сказал он, понимая, что последнее было лишним, но удержаться не смог. Нужно было рассказать обо всем этой женщине. Сообщить. Поставить в известность. – Но если ничего не сделать, то это, несомненно, случится, – Макговерн заставлял себя смотреть на женщину, по щекам которой катились блестящие ручейки слез. – Ему нужна срочная госпитализация, миссис Дэй. Нужно отвезти его в областную больницу, провести исследования, взять анализы… – он замолчал, понимая, что миссис Дэй не слушает его. – Но я не уверен, что ваш муж переживет дорогу, – Макговерн опустил голову. Спертый воздух превращал каждый вдох в тяжелый труд, отнимая силы и решимость.

– Сделайте хоть что-нибудь, – прошептала, всхлипывая, миссис Дэй. – Вчера агент Данинджер сказал, что у вас есть вакцина…

– Я не уверен, что она поможет, – Макговерн недоверчиво покосился на свой чемодан. Имеет ли врач право на ошибку? Наверное, да, иначе десятки людей умрут от бездействия. Но на кого падет гнев в случае ошибки? Конечно же, на доктора.

– Пожалуйста! – миссис Дэй молитвенно сложила на груди руки.

– От этого ему может стать хуже… – попытался предупредить Макговерн.

– Хуже?! – к женщине снова начал возвращаться гнев. – Разве может быть хуже? Или же вы будете сидеть и ждать, пока он умрет?! – она вперила в Макговерна свой отчаянный взгляд.

Макговерн заставил себя не поднимать глаз. Его волосы намокли от пота и теперь спадали на лоб жидкими прядями.

– Господи! – не выдержала этого молчания миссис Дэй. – Если вы сами не можете взять на себя ответственность, то оставьте свое зелье мне, и я сама сделаю все что нужно!

– Вы умеете делать уколы внутривенно? – с надеждой и каким-то облегчением спросил Макговерн.

– Научусь, если нужно! – миссис Дэй решительно шагнула к нему. – Показывайте, что делать!

– Это не так просто… – Макговерн замялся.

Почему пожертвовать свою жизнь во благо спасения работников фабрики было намного проще, чем взять на себя ответственность и впрыснуть в кровь умирающего человека то, что спасет ему жизнь? Макговерн открыл свой чемодан, достал шприц, достал ампулу с вакциной, достал жгут, чтобы перетянуть руку перед уколом.

– Нужно будет… – он замолчал, увидев, как сильно трясутся руки миссис Дэй. Да она даже в ягодицу не сможет попасть, не то что в вену! – Миссис Дэй, – Макговерн нервно сглотнул. – Миссис Дэй, если я сделаю укол сам, то…

– Господи! Мой муж умирает, а вы думаете о том, как снять с себя ответственность?! – женщина набрала в легкие воздух, но так и не нашлась, что сказать еще, и лишь обреченно взмахнула руками.

На лице Макговерна отразились страдания. Он представил, что будет, если, не дай бог, вакцина не даст результат. Представил, как возмутится толпа горожан, окружившая фабрику. Как же сложно принять решение! Как же сложно взять на себя ответственность! Макговерн взял в руки ампулу и осторожно надломил тонкий кончик.

– Миссис Дэй, отойдите, пожалуйста, в сторону, я сделаю все сам, – сказал он, набирая в шприц бесцветную жидкость.

Женщина облегченно выдохнула. Решительность сошла с ее лица. Не моргая, она смотрела за тем, как Макговерн перетягивает жгутом ее мужу руку, втыкает в набухшую вену иглу, втягивает немного крови в шприц… От последнего перед глазами миссис Дэй поплыли круги. В голове зашумело. Приступ удушья сдавил горло.

– Мне нужно выйти, – зашептала миссис Дэй. – Нужно подышать! Подышать… – она повернула ручку и открыла дверь. Сделала несколько шагов и, лишившись чувств, упала на пол.

– Даяна! – позвал Данинджер, склоняясь над миссис Дэй. – Даяна, думаю, тебе стоит подойти сюда!

Он неуклюже проверил пульс лишившейся чувств женщины. Убедился, что она жива, и заглянул в комнату, где лежал доктор Дэй.

– Какого черта у вас тут случилось? – спросил он Макговерна. Макговерн не ответил, лишь слабо пожал плечами. Данинджер вошел в комнату. Доктор Дэй лежал на кровати подобно мертвецу в гробу. – Ты сделал ему укол?

– Да, – голос Макговерна дрогнул.

Он не отрываясь наблюдал за доктором. Лицо его было бледным, словно болезнь передалась и ему. Из коридора доносился голос Даяны Кросс, которая приводила в чувства миссис Дэй. Хэлстон помог ей поднять женщину на ноги.

– Не знаю, как это получилось, – сказала миссис Дэй. Нетвердой походкой она направилась к выходу. – Нужно подышать, – говорила она в какой-то прострации. – Мне срочно нужно подышать.

Ее муж в комнате открыл глаза и испуганно начал озираться по сторонам.

– Доктор Дэй! – позвал его Макговерн. – Доктор Илай Дэй! – он наклонился к нему, решив, что больной слишком слаб, чтобы отчетливо отвечать на вопросы.

Хрип, рожденный легкими доктора, заставил его сердце сжаться. Руки доктора вцепились в пропахшие болезнью простыни, разрывая ткань. Макговерн отпрянул назад. Рот доктора открывался, как у рыбы, выброшенной на берег, пытаясь сделать вдох.

– Что происходит, Макговерн? – спросил Данинджер.

Тело доктора изогнулось.

– Что-то не так, – промямлил Макговерн. – Что-то… – он замолчал, прерванный страшным хрипом, с которым доктор Дэй набрал полные легкие воздуха.

Несколько секунд ничего происходило, затем тишину прорезал дикий, нечеловеческий вопль. Он прокатился по пустому дому, достиг ушей миссис Дэй и заставил ее сердце сжаться так сильно, что вместо того, чтобы побежать на помощь мужу, она осела на ступени террасы, жадно хватая ртом воздух и держась за грудь, внутри которой, казалось, что-то разбилось и уже ничто не соберет это воедино.

– Макговерн! – заорал Данинджер, не веря своим глазам.

Тело доктора Дэя обмякло, распластавшись на кровати. Он не двигался, не дышал, не страдал. Макговерн зажмурился, жалея лишь о том, что не умер, когда впервые проверил свою вакцину на самом себе.

– Мак… – Данинджер замолчал, выглянул в коридор и позвал Даяну.

Вопль доктора Дэя подкосил ее так же, как и Макговерна. Бледная и взволнованная, она перешагнула через порог, подошла к кровати и проверила пульс доктора Дэя. Все это происходило в тишине. Даяна обернулась, посмотрела на Данинджера и покачала головой. Перед глазами встали лица пикетчиков, которые утром пытались преградить им дорогу. Что они скажут теперь? Кого обвинят в этой смерти?

– Они убьют меня! – застонал Макговерн, словно его мысли в этот момент были точно такими же, как и мысли Даяны. – Но я ведь не виноват! Я же говорил… – он взял Даяну за руку и заглянул ей в глаза, ища понимания.

Она выдержала его взгляд, но ничего не сказала. Обернулась и посмотрела на Данинджера. Гнев никогда не изливается на одну голову. Гнев бесконтролен. Он приходит подобно лавине, сметая все на своем пути. И если раньше нужны были веские причины, то сейчас, возможно, будет достаточно одного бессвязного воспоминания. Кто разговаривал с людьми, окружившими машину? Данинджер. На кого падет гнев после того, как они изольют его на голову Макговерна?

Откуда-то издалека донесся голос Хэлстона. Он звал Даяну, выводя ее из череды безвыходных размышлений.

– Даяна, кажется, миссис Дэй нужна помощь… – Хэлстон заглянул в комнату доктора Дэя, увидел застывшее на кровати тело и замолчал.

Он стоял в дверном проеме безликим силуэтом, в котором о человеке напоминал лишь слабый контур, освещенный тусклым светом из прихожей. В комнате доктора окна были зашторены, а лампочка, словно испугавшись предсмертного крика, перегорела в тот самый момент, когда жизнь оставила хозяина дома. Странно. Очень странно.

– Даяна, – осторожно позвал бывшую жену Данинджер. – Сходи, посмотри, что там с миссис Дэй. Здесь ты уже не нужна.

Он подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы. Утро было солнечным, и в пробивавшихся сквозь грязные окна лучах было видно, как кружится в комнате пыль, поднятая переполохом.

Даяна вышла в коридор, прошла мимо кухни к выходу. Миссис Дэй все так же сидела на ступенях, прижавшись к резным деревянным поручням. Краска на них была свежая. Женщина думала, что если бы ее муж не стал доктором, то из него получился бы неплохой плотник. А как же иначе? Кто, если не хороший плотник, может сделать такие поручни? Изящные, они извивались причудливыми узорами. Соседи, которые приходили в гости, не раз отмечали эту работу и спрашивали, где можно купить нечто подобное. Илай Дэй отшучивался и говорил, что им придется ждать его выхода на пенсию, чтобы получить такие же поручни. Он сделает их всем желающим безвозмездно сразу, как только появится свободное время.

В ушах снова зазвенел его дикий предсмертный вопль, вернувшийся эхом, проникая в сознание слабым, но от этого не менее зловещим отголоском. Сердце снова защемило. Такая тупая, тяжелая боль, которая сдавливала грудь, не позволяя сделать вдох.

– Миссис Дэй, – позвала Даяна. – Миссис Дэй, вам нужна помощь?

– Мне? – женщина посмотрела на нее удивленным, измученным взглядом. – Причем тут я?

Вопль мужа снова взбудоражил сознание вернувшимся эхом. Илай страдает. Ему больно. Ему, а эта женщина, этот агент ФБР, стоит сейчас возле нее и спрашивает, нужна ли ей помощь?! Она что, доктор? А если да, то почему тогда не находится сейчас в комнате мужа? Не помогает ему?

– Он очень страдает? – спросила миссис Дэй, отказываясь верить в то, что давно заполнило сознание щемящей пустотой и чувством утраты. Крик вырвался из его горла. Последний крик. И ничего не изменить. – Он…

– Миссис Дэй, – Даяна поджала губы, понимая, что просто обязана сказать о случившимся. – Миссис Дэй, ваш муж…

– Он уснул, да? – оборвала ее женщина.

– В каком-то роде.

– В каком-то роде, – повторила миссис Дэй. Слова стали густыми, заполнив рот, словно деготь.

– Агент Хэлстон сказал, что вам стало плохо, – Даяна не отрываясь наблюдала за ней. – Это сердце, да? Вам нужно принять таблетки?

– Таблетки? – миссис Дэй поднялась. Грудь заболела еще сильнее, но она не обратила на это внимания. – Все, что мне сейчас нужно, так это увидеть мужа.

На нетвердых ногах она вошла в дом. Даяна хотела ее остановить, но не знала, как это сделать. Данинджер обернулся, услышав шаркающие шаги вошедшей вдовы. Макговерн вздрогнул. Его бледное лицо посерело, стало похожим на пепел. Миссис Дэй ничего не говорила, стояла возле кровати, и лишь ее губы дрожали, не в силах вымолвить ни слова. Глаза ее затуманились, наполнились слезами. «Она убьет меня! – подумал Макговерн. – Задушит своими руками!» Он вжался в стул, думая, что так, возможно, будет даже лучше.

– Он… Он ведь не спит, да? – тихо, почти беззвучно, одними губами спросила миссис Дэй. Подошла к кровати, наклонилась к еще теплому телу мужа. – Вы… Вы… Вы убили его! – выкрикнула она, и слезы, скопившиеся в глазах, наконец-то нашли выход. Они покатились по морщинистым щекам, закапали с подбородка.

Одновременно вместе с этим грудь пронзила такая острая боль, что убитой горем женщине показалось, будто под левую грудь вбили огромный гвоздь. Он проскользнул между ребер и пронзил сердце. Дыхание перехватило. Мир затянула тьма. Пытаясь сделать вдох, миссис Дэй схватилась за спинку в изножье кровати, чтобы не упасть.

Макговерн смотрел на нее, не в силах заставить себя рационально мыслить. Ему казалось, что сейчас она набросится на него, ударит, начнет душить. Он думал, что это будет достойное наказание. Он рискнул, и риск не оправдался. Не оправдался на этот раз. И он готов к расплате. Макговерн попытался закрыть глаза, чтобы понести заслуженное наказание, но глаза не закрылись. Тело онемело. Даже веки. Оно больше не принадлежало ему. Остался лишь разум – такой же онемевший, но все еще способный мыслить. Вяло и сонно, но все же мыслить.

Ноги миссис Дэй подогнулись, но она панически отказывалась садиться на край кровати, на которой лежал ее муж. «Где-то здесь был стул», – думала она, но зрение уже отказывалось подчиняться. Шатаясь, миссис Дэй сделала шаг к Тони Макговерну. Руки ее слепо вытянулись вперед, ощупывая пространство. Макговерн подумал, что именно эти руки сейчас вцепятся ему в горло, перекроют дыхание, заставят вены вздуться на шее. Он не будет сопротивляться. Если так должна закончиться его жизнь, то пусть она закончится. В конце концов, страх и ответственность намного страшнее тьмы, что обещает переход в мир иной, даже если там, за гранью, лишь пустота. Миссис Дэй сделала еще один шаг, споткнулась, повалилась на пол, ударив вытянутыми руками по коленям Макговерна. Он ничего не почувствовал. Ноги действительно онемели.

– Господи! – оживился Данинджер. Он подскочил к упавшей женщине. – Да не сиди же, как истукан! – заорал он на Макговерна. – Ты же доктор! Разве не видишь, что ей нужна помощь?!

– Я убил ее мужа, – промямлил Макговерн.

Данинджер выругался и позвал Даяну. Она прибежала почти сразу. Вместе с Хэлстоном Данинджер вынес миссис Макговерн на улицу и уложил на заднее сиденье «Шевроле». За руль сел Хэлстон, заверив Данинджера, что знает, где находится больница в Форестривер.

Белое здание было одноэтажным и ухоженным. Молодая медсестра в идеально чистом белом халате вышла из палаты, в которую положили миссис Дэй, и сказала, что жизнь пациента сейчас вне опасности. Даяна облегченно выдохнула. Не хватало им только еще одной смерти.

– Найди врача и поговори с ним, – попросила она Хэлстона. Он понял ее волнения без слов.

Даяна вышла на улицу. Данинджер сидел на скамейке под вязом и курил. На лице его ничего не отражалось. Он напоминал рабочего, который прервал рутину у станка, чтобы выкурить сигарету, и теперь просто наслаждался отдыхом. Без одушевления, но и без уныния и страданий.

– Миссис Дэй выжила? – спросил он, изучая тлеющий уголек сигареты.

– Да, – коротко сказала Даяна. – У нее был приступ, но сейчас, кажется, все в порядке.

– Хорошо, – Данинджер затянулся, выпустил дым себе под ноги. Если бы Даяна не знала его, то решила бы, что ему плевать. – Что будем делать с ее мужем?

– Я думаю об этом, – Даяна вспомнила Макговерна. Неужели он все еще сидит рядом с остывающим телом доктора Дэя?

– Не думаю, что это добавит нам популярности в этом городе, – Данинджер задумчиво вглядывался вдаль.

– И что ты предлагаешь? – Даяна облизнула губы. Хотелось пить. Мысли в голове путались. Их ход нарушал вспоминающийся дикий вопль доктора Дэя. Его последний в жизни вопль. Она передернула плечами и посмотрела на Данинджера. Неужели у него и сейчас есть план? Неужели он продолжает думать, что не потерял контроль над ситуацией?

– Можно либо уехать, либо остаться и продолжить делать то, зачем мы сюда приехали, не обращая ни на что внимания, – сказал он, и Даяна заметила, как на его щеках появился легкий румянец. – Не думаю, что можно как-то исправить случившееся, – добавил Данинджер. Даяна кивнула, соглашаясь.

Воцарившееся молчание позволило обдумать все, не растрачиваясь на ненужные слова. Они и так понимали друг друга. Понимали без слов. Обычно женщины, с которыми общался Данинджер, не любили этого молчания, продолжая о чем-то трещать и задавать вопросы, но Даяна была другой. Она умела молчать. С ней тишина не была неловкой. Тишина продолжала разговор, дополняла его.

– Пойду сообщу о смерти доктора Дэя, – сказала Даяна.

Она на мгновение задержалась, словно в разговоре что-то осталось недосказанным. Данинджер отщелкнул сигарету и посмотрел на бывшую жену снизу вверх.

– Дай мне четверть часа, – сказал он, щурясь от яркого солнца, бившего в глаза.

– Хочешь отвезти Макговерна в «А-синтез» раньше, чем его ошибка станет известна?