Текст книги "Добрая дорога"

Автор книги: Виталий Коржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Самый несчастный человек

Колюшка начал решать примеры, а Татьяна Андреевна, стоя у двери, спрашивала Бармалея Жмуркина, который весело стучал мелком. Ей, видно, очень нравилось, как толково и ладно отвечал он лёгким баском. Колюшка даже по голосу чувствовал, как она улыбается, говоря: «Молодец! Ах, молодец!» И было приятно, будто это слово «молодец» как-то касалось и его, Колюшки. Оно подбадривало. Примеры решались легко, интересно. Числа в тетради множились сами собой.

Впереди него сидели две девчонки. Переговариваясь, что-то писали. А одна с завистью вздыхала:

– Вот Бармалей, вот Бармалей! Всё знает!

А Бармалей, глядя на них, нарочито двигал густыми бровями и продолжал весело басить.

В класс вошла женщина. Колюшка вспомнил: «распорядительница». Она деловито объявила:

– Всё, всё, всё! Приготовились. Все – по местам. Сейчас нас будет снимать телевидение. – И почему-то села на место Татьяны Андреевны.

– Но у нас же занятия! – сказала Татьяна Андреевна. – Мы работаем!

– И продолжайте! – «Распорядительница» невозмутимо тряхнула чёлкой.

Татьяна Андреевна отвернулась к доске и занялась своим делом.

Девчонки переглянулись, пожали плечами и наклонились над тетрадями.

В классе появились какие-то люди с прожекторами, вспыхнул яркий свет. Оператор в синем берете стал водить кинокамерой по приборам, по партам. Остановился было на Колюшке, но Колюшка тоже опустил голову, потому что здесь он был человеком случайным.

Потом оператор направил камеру на «распорядительницу», которая тут же стала говорить, как необходимо сегодня дружить с ЭВМ. Как всё это надо знать, понимать, уметь. И как необходимо уметь, понимать, знать! Тут она нажала на какую-то кнопку в МКШ. Что-то в приборе стрельнуло, вспыхнуло, и из МКШ пошёл дым.

Девчонки прыснули.

Татьяна Андреевна быстро повернулась; лицо её вдруг побелело, как у самой настоящей Снежной Королевы, глаза сердито вспыхнули. Но «распорядительница» как ни в чём не бывало быстро-быстро затараторила:

– Всё, всё, всё! Мы закончили! Ничего страшного! Больше ни минутки! Нам очень некогда! Некогда, некогда…

И через минуту в классе возле стола висело только облачко дыма… А оператор, закрывая аппарат, кивал беретом и улыбался:

– Вечером смотрите!

Татьяна Андреевна огорчённо села на свой стул, посмотрела на МКШ, опустила руки и, еле сдерживая слёзы, сказала:

– Сплошные огорчения!

Девчонки, опомнившись, возмущённо зашептались:

– Ей-то ничего! Только бы сняться!

– Татьяна Андреевна с приборами ночей не спала: и принеси, и установи – всё сама!

– Они ей как дети!

Всем стало тяжело. Все вздохнули. И Колюшка тоже. И Бармалей достал из кармана жёлтую отвёртку, подбросил её и сказал:

– Татьяна Андреевна, не огорчайтесь. Я сейчас починю.

– Ну да! Ты мне вон уже один чинишь-чинишь. Настоящий ты Бармалей, Серёжка!

Серёжка рассмеялся и сказал:

– Ну хоть и Бармалей, а честное слово, сейчас починю.

Он открыл шкафчик в стене, вынул оттуда ящик с инструментами, достал ещё отвёртки, олово, маленький паяльник. И скоро по классу распространился приятный запах канифоли.

Бармалей паял. Кто-то, вздыхая, скрипел о доску мелом.

Татьяна Андреевна взялась за проверку тетрадей. Стопки их стояли по краям стола, как сторожевые башни, когда в класс стремительно вошла знакомая классная руководительница:

– Татьяна Андреевна! Вы, кажется, очень желали видеть Сундукова? Так вот он! Просто рвётся, чтобы вы его спросили!

Колюшка только бросил на рвущегося Сундукова взгляд и тут же наклонился над тетрадкой. Ему хотелось поскорей покончить с домашним заданием, чтобы перебраться поближе к месту, где Жмурков колдовал с паяльником над МКШ. Но из разговора он не упускал ни словечка.

– Явился? – сказала Татьяна Андреевна. – В новеньких туфлях и новеньких джинсах!..

Сундуков засопел. И, как показалось Колюшке, задрал голову.

– Ну ладно, – спокойно сказала Татьяна Андреевна. – Сколько будет двадцать пять умножить на двадцать пять?

Сундуков вздохнул. А классная руководительница всплеснула руками:

– Но это же очень сложно!

– А пятьдесят разделить на пятьдесят?

– Ноль…

Теперь вздохнула классная руководительница, а Колюшка вздрогнул: даже он знал, что пятьдесят разделить на пятьдесят будет один.

Стул под Татьяной Андреевной скрипнул, и она тихо спросила:

– А сколько твоя мама зарабатывает в месяц, знаешь?

– Сто рублей! – живо сказал Сундуков.

– А сколько стоят твои джинсы? – спросила она громче.

– Семьдесят! – гордо выпалил он.

– Тогда реши задачу. Реши: сколько дней надо работать на фабрике маме, – она сказала это с такой горечью, что и Колюшке стало грустно за маму Сундукова, – сколько ей надо работать, чтобы купить новые джинсы такому лодырю, как ты. Ведь у тебя даже на лбу написано: «Лодырь!»

Тут она так выбросила вперёд руку, будто нажимала на клавишу, что Колюшка вскинул глаза – посмотреть, не вспыхнет ли на лбу Сундукова слово «лодырь».

– Бесполезный ты человек, вредный! Только и пользуешься чужим трудом! – сказала Татьяна Андреевна с сердцем и так проникновенно, что Колюшка хоть со всем и согласился, но ему стало отчего-то тревожно.

– А что я? Что я сделал? – завертелся Сундуков.

– Ты ведь даже не помогаешь маме! Даже чай не согреешь, когда она приходит с работы!

Колюшка быстро подумал, что он-то чай греет и суп греет! Тут голос Татьяны Андреевны стал жёстким, глухим, глаза сузились.

– Мать работает, работает, чтобы тебя вырастить, выкормить, а ты своим учением себе даже на сухую корочку не заработал! Джинсы ему! Я вот ей ещё выговор за эти покупки сделаю…

И Колюшка припал к парте, беспокоясь: а вдруг и он не зарабатывает на сухую корочку, вдруг и его родители могут получить выговор?..

– Смотри, я сегодня вам позвоню, – строго предупредила Татьяна Андреевна. – И если узнаю, что ты не накормил маму ужином… И если придёшь – хоть раз! – с невыученным заданием, смотри!..

Все притихли. Классная руководительница зашептала:

– Позор! Просто позор! – и потянула Сундукова за рукав.

А Татьяна Андреевна задержала его:

– И подумай над самой главной задачей, которую не решит за тебя ни один компьютер: как стать человеком!

Сундуков буркнул:

– Подумаю…

А Татьяна Андреевна вздохнула:

– Когда я вижу перед собой лодыря и знаю, что это мой ученик, я самый несчастный человек на свете.

И, достав из сумки какую-то таблетку, она проглотила её.

И конечно, сердце…

Но ведь бывает так, что всё на свете мгновенно меняется! Вдруг в кабинет ворвался радостный Тюлькин и выпалил:

– Решил! Татьяна Андреевна, решил!

– Не может быть!

– Решил, правда! – Голова Тюлькина вертелась, глаза блестели.

– Сам?

– Честное слово, сам!

Он схватил кусок мела, бросился к доске и стал прямо-таки отстукивать азбуку морзе.

– Так, до Луны триста шестьдесят тысяч километров… Ракета летит со средней скоростью… – Он высунул кончик языка и быстро выложил, сколько лететь туда, сколько обратно, сколько всего…

И Татьяна Андреевна рассмеялась:

– Ну, молодец, выбрался…

– Охота была одному торчать в космосе! – важно сказал Тюлькин.

– Молодец, – похвалила его учительница. – Но можешь и лучше. Можешь!

И Тюлькин, очень довольный тем, что может и лучше, быстро выкатился, чтобы не застрять снова около чего-нибудь в космосе.

Потом в класс робко вошли две румяные учительницы из далекого таёжного села, от которых, казалось, и здесь пахло хвойным смолистым лесом. Они смотрели на парты, на доску, на приборы и охали, разводили руками и просили Татьяну Андреевну взять над ними шефство, потому что им тоже очень хотелось у себя в тайге учить ребят, хороших ребят, толковых ребят, вычислительной технике. И чтобы всё получилось…

И Татьяна Андреевна отвечала:

– Получится! Только нужно приложить руки и, конечно, вложить сердце…

ЭВМ, ЭВМ!

В этой суматохе Колюшка решил, что о нём давно забыли, и потихоньку пристроился к Жмуркову паять прибор МКШ. Жмурков ему весело подмигивал, кивая то на одно, то на другое. И Колюшка «прикладывал руки» – он то подносил канифоль, то подавал паяльник, то поддерживал сам прибор.

Он даже не заметил, а только почувствовал, как на плечо ему опустилась лёгкая рука, оглянулся и увидел рядом с собой Татьяну Андреевну.

– Ну как тут у вас дела? Получается? – полюбопытствовала она.

– У того, кто очень учится, обязательно получится! – пропел Жмурков.

– Это хорошо! – согласилась Татьяна Андреевна. – А ты научи и меня. Я-то ведь не умею. Не звать же мне тебя всякий раз.

Колюшка удивился: «Не умею…» Но ещё больше удивило его это слово «научи».

Серёжа согласился: «Пожалуйста», протянул учительнице паяльник, два зачищенных, блеснувших проводка и сказал:

– Вот здесь и паяйте!

– И получится?

– Если вложить сердце, – улыбнулся он.

Она окунула паяльник в канифоль, прихватила им кусочек олова, приложила к проводкам – и маленький блестящий шарик соединил их.

– Теперь вот сюда. – Жмурков показал в глубину прибора.

Татьяна Андреевна просунула паяльник в маленькое углубление, повертела там, и Серёжка сказал:

– На этот раз – всё.

– А второй? – спросила Татьяна Андреевна.

– Второй давно готов!

– И можно попробовать?

– Пожалуйста! – повёл плечами Бармалей.

Татьяна Андреевна собралась нажать на клавиши, но посмотрела на Колюшку и спросила:

– А ты задание по математике выполнил?

– Да! – сказал Колюшка и покраснел.

– А ну-ка, давай проверим на компьютере, а?

Колюшка, волнуясь, достал тетрадь.

Татьяна Андреевна полистала, кивнула:

– Так… четыре… пять. Молодец Вера Семёновна, хорошо учит. А вот и домашнее задание… Так, два умножить на два – это всем понятно. А вот, скажем, четыре умножить на четыре…

Она нажала на клавишу с цифрой «4», потом на «крестик», потом опять на «4» и на знак «равняется». И на табло засветилось яркое число «16».

– Работает! – довольно сказала Татьяна Андреевна. – А ну-ка, давай четыре умножим на пять. – И взяла Колюшкину руку.

Колюшка, волнуясь, нажал на «4», хотел надавить на «5», но вспомнил, опустил палец на знак «умножить», потом на «5» и на «равняется». Кто-то внутри прибора всё мгновенно пересчитал, перемножил, и на табло выскочило яркое и чёткое «20»!

– Молодец, компьютер! – сказала Татьяна Андреевна.

– Добрый молодец! – сказал Бармалей.

– Как в сказке!.. – вздохнул Колюшка.

– А что! – сказала Татьяна Андреевна. – С компьютером и про компьютер можно сочинить знаешь какие сказки!

– Можно, – согласился Серёжа Жмурков, нахмурил брови и тут же заулыбался. – Хоть про Курочку Рябу! Снесла курочка яичко. Не золотое, а простое. Вышла из яичка ещё курочка. И снесла за год двести яичек. А из них ещё по курочке. И тоже снесли по двести яичек… Сколько же это курочек получилось?

Он быстро нажал одну за другой клавиши, увидел, как на табло за четвёркой выскочили четыре нуля, засмеялся:

– Сорок тысяч! А они тоже стали нестись! Зачесали в затылке дед и баба: «Это же сколько зерна надо – их прокормить? Попросту не сосчитаешь!» Пошли к электронно-вычислительной машине, спрашивают: «ЭВМ, ЭВМ, а сколько же нужно зёрнышек, чтобы прокормить наших курочек?»

Татьяна Андреевна засмеялась, Колюшка хихикнул, а Жмурков подумал, предложил:

– А можно ещё интересней!

Колюшка приоткрыл рот…

– Решили отправить разведку на далёкую планету и говорят: «Ну-ка, братец МКШ, собирайся в дорогу!» Отправился было МКШ-2, да одумался. Вернулся, говорит: «Туда бы братца помоложе послать. Он поновее да поучёнее. Больше знает, больше может!» Отправили МК-64. Забрался он в космос, полетал, подумал. И тоже говорит: «Нет. Хотел бы и я слетать. Да нужно в такую даль самого молодого, самого нового! Уж он-то любую программу выполнит! Всё сможет. Всё узнает – и в море нырнёт, и по звёздам побегает, всё расскажет…»

Татьяна Андреевна вдруг привстала, хлопнула по парте ладонью:

– А что, давай разработаем программу?! Программу-сказку! Только для всех! Чтобы один в океан нырнул, другой дворец построил, третий к звезде полетел… Всем классом, для всех, а?

– Можно, – сказал Жмурков и улыбнулся: – Выйдут «Сказки дедушки Компьютера».

– Договорились?

– Договорились!

А Колюшка вдруг спросил:

– А можно посчитать на МКШ-2, за сколько времени пароход от Бомбея дойдёт до Владивостока?

– Конечно, можно! А зачем тебе? – поинтересовалась Татьяна Андреевна.

– А там мой папа, на дизель-электроходе. Они чай везут.

– Так ты тоже морской человек! – воскликнула Татьяна Андреевна. – Тогда обязательно сосчитаем.

Она стала нажимать клавишу за клавишей так, словно ей были прекрасно известны и расстояние от Бомбея, и скорость корабля…

Колюшка удивился:

– А откуда вы всё знаете?

Тут Татьяна Андреевна подвинулась, приблизила к нему нос и спросила:

– Видишь, какой у меня белый кончик носа?

– Вижу, – сказал Колюшка, хоть нос был как нос.

– А знаешь это отчего? Оттого что мой муж тоже был моряком, и, когда он уходил в далёкое плавание, мы с сыновьями крепко прижимались носами к замёрзшему стеклу, и смотрели, и ждали, и считали без ЭВМ, сколько миль от Сан-Франциско, сколько от Бомбея, а сколько от Иокогамы… Так что всё это мы знаем без компьютеров. Носами!

Колюшка засмеялся. А Татьяна Андреевна сказала:

– Через месяц твой папа будет дома. – А потом повернулась к Серёже: – А тебе спасибо! Спасибо, и извини, что я на тебя набросилась-напустилась. Никакой ты не Бармалей, а очень полезный человек!

И Небармалей Серёжа заулыбался и стал собирать свои вещи.

Самый счастливый человек

Колюшка подумал, что пора бы уже уходить и ему: на улице всё стало сразу и краснеть, и смеркаться. Снегири давно отправились с рябины на ночёвку. И скоро должна была возвращаться с работы мама…

Но тут в коридоре послышались чёткие громкие шаги, в дверь постучали, и два голоса вместе спросили:

– Разрешите войти?

Татьяна Андреевна вдруг вскрикнула:

– Володя, Андрюшка? – и, раскинув руки, шагнула вперёд.

В класс вошли два высоких солдата. Один ступал ровно, другой – опираясь на палочку. На груди каждого сверкала медаль «За отвагу». А лица солдат были обветрены и обожжены солнцем.

Татьяна Андреевна стала их обнимать и с гордостью заметила, как они окрепли, как выросли и возмужали.

– Откуда же вы, ребята? – спросила она.

– Издалека. С границы, – ответили они разом.

Татьяна Андреевна сразу посерьёзнела…

А на Колюшку так и потянуло тревожным ветерком.

И Колюшка с восторгом и волнением смотрел то на медали, то на раненую Андрюшину ногу.

А Татьяна Андреевна притронулась к палочке, на которую опирался солдат, спросила:

– А это что?

Солдат Андрюша промолчал, а его товарищ Володя сказал:

– Нас прикрыл…

– Ничего… Не в кость, – сказал Андрюша и положил руку товарищу на плечо.

– Родные вы мои! – Татьяна Андреевна вздохнула. – Дорогие! – И вдруг сказала: – А я всегда знала, всегда верила, что мои ребята никогда не подкачают! Всегда знала! Спасибо вам!

– Это вам спасибо! – сказали разом Володя и Андрюша. – Мы вас там всё время вспоминали. Бывало, сидим в горах и вспоминаем, как в походе всем классом у костра кашу хлебали.

– И как картошку пекли!

– И как вы нас ночью своей курткой укрывали, – улыбнулся Андрюша. – Иногда станет холодно, прижмёмся друг к другу и говорим: «Сейчас нас Татьяна Андреевна курткой укроет…»

В классе стало тихо. И Колюшка сразу представил, как гудит в горах ветер, как он тоже сидит у костра, а Татьяна Андреевна укрывает его своей курткой…

Тут Татьяна Андреевна встала и вытерла глаза.

– Спасибо, ребята, спасибо! Знаете, я сегодня, кажется, самый счастливый человек на свете! Представляю, какие счастливые сегодня ваши мамы.

Сверкая медалями, Володя и Андрей виновато улыбнулись:

– Мамы ещё не знают…

– Как не знают?!

– Мы ведь сюрпризом, а они на работе. Видим, у вас окошко засветилось, и – сюда! На огонёк. – И они оглядели класс. А Володя погладил рукой парту. Наверное, свою, родную.

Татьяна Андреевна вдруг забеспокоилась:

– Домой, ребята! Немедленно домой! Мамы сейчас прибегут. Вот увидите! Мамы всё чувствуют! – Она попрощалась, обнимая ребят. – Знаете, как они вас ждут! Знаете?!

Солдаты закивали: знаем! А Андрюша достал вдруг из кармана кителя тоненькую авторучку и протянул Татьяне Андреевне:

– А это вам, с часами, с электронными. Чтобы ставили одни пятёрки и чтобы вы в школе тоже не очень задерживались. Вас дома тоже ждут.

И солдаты Володя и Андрюша почти в ногу зашагали по коридору…

Вот тут-то в класс по-хозяйски вплыла тётя Поля, поправила на голове пёстрый платочек и сердито упёрла руки в бока:

– Татьяна Андреевна! Я ведь ругаться пришла!

Колюшка удивился.

– Вы ведь сегодня опять не обедали. Не завтракали и не обедали! Куда это годится? Настоящее безобразие! Одними машинами сыт не будешь! – Она посмотрела на Колюшку: – Я так говорю или не так?

Колюшка опустил ресницы:

– Так.

– Виновата! – повинилась Татьяна Андреевна. – Замоталась. Честное слово, запрограммировала – и забыла.

«Конечно, – подумал Колюшка, – замоталась. Если бы не Сундуков, не Тюлькин и не телевидение, то не забыла бы». Он ведь тоже всё запрограммировал – и замотался.

А тётя Поля подобрела, глазки засветились.

– Ну ладно, – сказала она. – Прощаю. В последний раз. А сейчас вам хотя бы вот это. Из своего сада. – И, достав из передничка, она протянула большое, румяное, как снегирь, яблоко.

– Ну, спасибо! Спасибо, тётя Поля! – Татьяна Андреевна взяла угощение, взглянула на Колюшку, разломила яблоко пополам и самую румяную половинку протянула ему.

Колюшка застеснялся, но Татьяна Андреевна настойчиво подбодрила: «Держи!» И они вместе захрустели вкусными сочными половинками.

А тётя Поля присела за парту и кивнула за дверь:

– А ребята хороши! Какими баловниками были, а хороши! – Она помедлила, что-то вспомнила и вздохнула. – Совсем как мои сынки… Я их вот всегда ношу с собой…

Она распахнула халат, достала из пиджачка паспорт, открыла его и протянула фотокарточку…

– Погибли под Москвой, в один день…

С карточки, в пилотках, в шинелях с петлицами, смотрели, прижавшись друг к другу, два молодых красивых бойца. Брови их были хмуро сдвинуты, губы сжаты. Как перед боем…

Тётя Поля вздохнула:

– На каникулы к ним поеду, их навещу.

Она сдвинула фотокарточку, а из-под неё выглянула другая, маленькая – на ней была женщина в пилотке со звездой, с тремя медалями на гимнастёрке.

Колюшка сразу наклонился.

– А это я, после Победы, – улыбнулась тётя Поля, а потом кивнула на своих мальчиков и сказала: – Вот бы им здесь, в таком классе, поучиться! Просто чудо! И всё здесь своими руками! – Сказала и поднялась. – Ну ладно, пойду! А то меня там наверняка ищут. Тот шапку оставил, другой ботинок куда-то дел. Я вот убирала и под скамейкой нашла! Какой-то разгильдяй выронил, а теперь, поди, сам мёрзнет да и родных морозит. – Тётя Поля опустила руку в карман, пошарила там и вытащила маленький блестящий ключ на синей верёвочке.

Колюшка завертел головой.

– А это же мой… Мой! – крикнул он.

А тётя Поля рассмеялась:

– Так, значит, ты и есть этот самый разгильдяй? – И вдруг закивала: – Вот почему ты пригрелся у Татьяны Андреевны. Все к ней прибиваются! – Она протянула Колюшке ключ, сказала: – Держи! И по домам, по домам!

– По домам! – согласилась Татьяна Андреевна, вложила в сумку тяжеленную пачку тетрадей – на всю ночь хватит. Осмотрела приборы, сказала: – Ну, спокойной ночи, малыши! – Пощёлкала выключателями, и портреты на стенах, и МКШ-2, и МК-64 погрузились в задумчивую темноту…

Добрая дорога

Они вышли на улицу. На горизонте под тучей ярко горела первая звезда. Но из тучи падал снег. Он кружился, покрывая белым пушком дорогу, ложился на деревья.

– Смотри-ка! Не обманули! Спрограммировали точно! Наверное, со спутника. Сказали, будет снег, – идёт снег!

Снежинки, мягкие, лёгкие, крупные, летели всё гуще и гуще – превращались в весёлую метелицу.

Колюшка вспомнил, как помогал утром Татьяне Андреевне нести банку с лягушками, и сказал:

– А давайте, я вас провожу до автобуса и сумку помогу нести!

Но Татьяна Андреевна возразила:

– Спасибо, дружок! Беги-ка домой! Ты ведь без пальто, простудишься! И мама тебя ждёт.

Но Колюшка, прижав ухо к плечу, дождался в стороне, пока подошёл присыпанный снегом автобус, посмотрел, как Татьяна Андреевна вошла, села и помахала ему через беленькое окошко – совсем как Снежная Королева. И он остался один.

Наверху сквозь снег желтела Луна, до которой было триста шестьдесят тысяч километров и около которой сегодня чуть не застрял Тюлькин, а на Земле, напротив, по-зимнему рано начинал светить окнами их девятиэтажный дом…

Колюшка опустил руку в карман, нащупал вдруг сохранившуюся монетку – двадцать копеек. И в голове мгновенно защёлкала программа. Он забежал в булочную, купил батон. Добравшись до квартиры, открыл дверь. Достал кастрюлю, помыл и устроил пыхтеть на плите картошку в мундире, расставил на столе тарелки, положил вилки.

И тут вошла мама, вся заснеженная, с такой же заснеженной подругой, их соседкой. Она посмотрела на плиту, на стол и сказала:

– Молодец, Колюшка! Просто молодец! А уроки?

– Готовы! – выложил Колюшка. – Ещё в школе. На компьютере!

– Что это он? – заморгала соседка мокрыми ресницами.

– Фантазёр, – улыбнулась мама, снимая пальто.

– И никакой не фантазёр! – сказал Колюшка. – Я знаю даже, когда папа вернётся: через три-четыре недели!

Мама обрадовалась:

– Радиограмма была?

– Да нет! Компьютер выдал! – сказал Колюшка.

– Ну ладно, хватит, – отмахнулась соседка, и все, помыв руки, сели к столу за вкусную, дымящуюся, совсем как у костра, картошку.

Потом мама принесла чай, включила телевизор и стала думать-гадать, когда же приплывёт её Пташкин-старший из Индии, не задержится ли в Японии…

А по экрану понеслись через всю страну поезда, поплыли теплоходы, загрохотали на стройках подъёмные краны…

И вдруг Колюшка насторожился. На экране появился знакомый класс, знакомые приборы и треугольники на партах! Быстренько закивала зрителям «распорядительница». А у доски, по-доброму улыбаясь и что-то показывая Серёжке Бармалею, появилась в ярком голубом костюме знакомая фигура учительницы. Лицо её становилось всё больше, доброй улыбкой оно заняло весь экран – посмотрело на Колюшку, и Колюшка закричал:

– Ура! Наша Татьяна Андреевна!

– Какая Татьяна Андреевна? У вас же Вера Семёновна Воробьёва… – пожала плечами мама.

Но Колюшка ещё громче закричал:

– Татьяна Андреевна! Мы сегодня с ней летали на Луну!..

Женщины удивлённо переглянулись. А Колюшка засмеялся. В памяти у него мелькали программы, менялись на табло быстрые зелёные цифры. В груди весело стучало, будто только что вложенное, сердце. У пульта стояла улыбающаяся Татьяна Андреевна, и всем классом они вместе с поездами, кораблями, ракетами летели куда-то далеко-далеко. Куда далеко, Колюшка пока не знал, но он чувствовал, что это будет очень интересная, дружная, добрая дорога…