Текст книги "Антропогенный фактор"

Автор книги: Виталий Забирко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Откуда тогда, спрашивается, у коммодора Гримура столь детальная схема катакомб?!

Фигурант наконец-то обрисовался, и смутные предсказания одного из лучших мнемосенсориков Галактического Союза каотийца Магбонази из отдела стратегических прогнозов начали приобретать реальные черты. Впрочем, Гримур мог оказаться не основным фигурантом, а обычным исполнителем. Вот только исполнителем ЧЕГО?

Зашифровав информацию на ассисте личным кодом, я выключил его и вернулся в спальню. Куги встретил меня недовольным ворчанием, но, увидев, что я начал раздеваться, сменил гнев на милость и благожелательно заурчал, как большая кошка. Выключив свет, я лег в постель и положил голову на имитанта. Борацци оказался прав, лучше подушки не придумаешь.

– Звук, пожалуйста, убавь, – попросил я, и Куги послушно изменил тональность урчания.

Было в этом звуке что-то умиротворяющее, навевающее сон на уровне гипнотического внушения, будто у меня под щекой находился не бок имитанта плейширского складчатокожего кугуара, а мягкий живот сказочного кота Баюна. Поэтому, несмотря на все сегодняшние перипетии, уснул я мгновенно.

Глава 4

Первым на селекторном совещании отчитался я, затем наступила очередь физика-тополога. То ли характер у Энтони был склочный (что следовало ожидать из характеристики в представительском досье), то ли он продолжал злиться на меня с Юттой из-за игры в бадминтон и досадовал, что мои предварительные исследования быстро привели к положительным результатам, но во время доклада Энтони вел себя крайне несдержанно, то и дело отпуская шпильки в мой адрес. Мол, провести геологические изыскания гораздо проще, чем предсказать топологические возмущения пространства, когда неизвестно, что собой представляют до сих пор работающие установки марауканцев и их принцип действия, из-за чего практически невозможно предвидеть эпицентр очередного пространственного катаклизма. Нужно отдать должное Ктесию, который, на поверку, оказался хорошим координатором и проявил при слушании доклада большое терпение. Спокойными и обстоятельными вопросами он вынудил Энтони предоставить статистические данные по местонахождению тектонических разломов, датировке их происхождения и, на основании этих исходных данных, расчета вероятности очередного разлома в районе Усеченной Пирамиды. Выяснилось, что ближайший тектонический разлом, протяженностью около двадцати километров, проходил в полукилометре на северо-восток от Пирамиды и в трехстах метрах от обнаруженной мной базальтовой плиты, и время его образования оценивалось в триста плюс-минус пятнадцать лет тому назад. Исходя из расчетов, вероятность следующего тектонического разлома в районе Пирамиды могла произойти лет этак через восемьсот, Когда Энтони Холодков все-таки выложил эти данные под давлением Ктесия, он начал категорически их опровергать, пытаясь обосновать несостоятельность вероятностного подхода к решению данной проблемы. Координатор, в конце концов не выдержав, оборвал его и предложил отразить свои возражения в диссертации, а здесь заняться своей непосредственной работой – наблюдением за возмущениями топологической метрики в районе Пирамиды и через неделю предоставить заключительный отчет.

После этого началось обсуждение плана работ, которое на удивление прошло быстро и конструктивно. Архитектор и дорожный строитель дружно отказались от моих услуг по геодезической разметке, сославшись на то, что у них имеются строительные биокиберы с соответствующими программами. Я не только не возражал, но и поддержал их – геодезическая разметка весьма рутинное дело, и биокиберы справятся с поставленной задачей гораздо быстрее и эффективнее, чем я.

Экзоархеологи запросились на полевые исследования, и Ктесий дал «добро», но, памятуя вчерашнюю стычку, благоразумно развел их маршруты по разные стороны Пирамиды.

В конце совещания маршрутный сценарист предложил рабочей группе по строительству туристического комплекса в составе архитектора, дизайнера и инженера-дорожника собраться в его коттедже для выбора типового проекта турбазы, разметке трасс подвесных дорог и обсуждения плана строительства.

На этом селекторное совещание закончилось, все отключились, и я с удивлением обнаружил, что остался не у дел. Как, впрочем, и Ютта Бригит, но ее профессия ксенобиолога подразумевала свободный поиск «вольного охотника», работа которого, в отличие от всех остальных, планированию не подлежала.

Повод для вызова и тему для разговора всегда можно найти. Например, поинтересоваться, добыл ли Эстасио образцы фантома и предоставил ли их Ютте.

Я уже собрался вызвать коттедж Ютты, но, как же, размечтался. Не успел – вызвал координатор Ктесий.

– Да, – сказал я, включая экран.

– Доброе утро, Вольдемар, – приветствовал меня Ктесий.

– Уже виделись, – пробурчал я, предчувствуя, что распорядиться неожиданно образовавшимся свободным временем мне не суждено. Так и оказалось.

– Лучше лишний раз поздороваться, чем ни разу, – заметил он. – Чем сейчас собираетесь заняться?

– Думаю.

– Вот и хорошо, что ничем определенным. Предлагаю вам спуститься на поверхность и проконтролировать работу биокиберов по геодезической разметке.

Предложение было настолько несуразным, что я на мгновение потерял дар речи.

– Вы полагаете, они не справятся? – осторожно поинтересовался я.

– Я полагаю, – сухо сказал Ктесий, – что вам, как специалисту, известны порядок и правила проведения установочных работ, при которых первичный надзор за работой биоэлектронных систем и агрегатов обязателен.

Я не стал уточнять, что такой надзор осуществляется в случае апробации новых, ранее не используемых программ с целью их корректировки на местности. Спорить с начальством – себе дороже. Все равно по-моему не будет.

– Хорошо, я проконтролирую, – вынужденно согласился я.

– Вот и договорились, – сказал Ктесий и отключился.

Не видел я на экране рядом с Ктесием Гримура, вряд ли он вообще во время разговора присутствовал в кабинете. Но без него, определенно, не обошлось. Негласно тень коммодора маячила за спиной координатора работ.

Не поверил Гримур, что мой вчерашний поздний визит вызван исключительно тревогой из-за свободно «гуляющего» по платформе паука. Не поверил и решил удалить с платформы, чтобы покопаться в моих личных вещах. Что ж, не возражаю, такой поворот событий легко предсказуем, и это первое, к чему меня основательно подготовили. Для того, чтобы определить, что таблетка обычного аспирина из моей аптечки может быть использована как подслушивающее устройство, необходим тщательный структурный анализ, но и тогда нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать, что расположение молекулярных цепочек, обеспечивающее эффект звукозаписи, целенаправленное, а не случайное.

Честно говоря, получив указание Ктесия направиться на поверхность Марауканы, я испытал нечто вроде удовлетворения. Значит, имею дело с дилетантами, а не профессионалами. С другой стороны, высшая степень профессионализма и заключается в том, чтобы окружающие принимали тебя за дилетанта. Но в последнее я не верил. Предварительная проработка расширенных досье на каждого из участников «Проекта „М“» (включая и полномочного инспектора Галактического Союза каратоидянина Уэля Аоруиноя) исключала вероятность их соответствующей профессиональной подготовки. Вместе с тем «верить – не верить» я не имел права. Расхожие в обывательской среде понятия не имеют права на существование даже в работе дилетантов.

Связываться с Юттой не имело смысла, и я вызвал медиколога.

– Ба! Должник объявился! – расплылся в улыбке Борацци. – Слышал, что на сегодня вы свободны от работ!

– Не все так сразу, как хочется, – развел я руками. – Координатор посылает меня на поверхность следить за работой биокиберов.

– Да? – помрачнел Борацци, и в его глазах заплескалась подозрительность – Это еще зачем?

– И я такого же мнения. Но – приказы не обсуждаются.

– А если в следующий раз он пошлет наблюдать за амплитудой волн фторсиликонового моря, вы также не будете обсуждать приказы?

Вместо ответа я шумно вздохнул. Медиколог был прав на все сто. Что одно, что второе – праздное и бесполезное занятие.

– Значит, вам нужен экоранец?

– Да.

– Придется полчасика подождать, – желчно отрезал Борацци. – За экоранцами очередь. Сейчас два комплекта экзоархеологам подгоняю…

Он посмотрел на меня так, будто подозревал во всех смертных грехах сразу, и отключился.

В досье медиколога о его пристрастии к спиртному ничего не было, и после вчерашнего предложения купить Куги за бутылку я ничего подобного в мыслях не держал, но сейчас заподозрил Борацци в скрытом алкоголизме. Все симптомы налицо. Желание выпить непременно «сразу», постоянная подозрительность, отнюдь не шуточная обида, что обещанную бутылку не приносят…

Заказав секретарю кофе, я открыл бар. Борацци оказался прав – среди массы алкогольных напитков обнаружилась одна бутылка коллекционного коньяка с Земли. Я взял ее, повертел в руках и опустил в левый надколенный карман. Пусть будет презентом – распивать ее вместе с медикологом почему-то не хотелось. Затем взял со стола ассист и сунул его в правый карман. Нет, я не боялся, что кто-либо сможет извлечь из него информацию – без личного кода это невозможно. А вот на поверхности Марауканы он может понадобиться. Кто знает, как сложатся обстоятельства.

Секретарь сообщил, что кофе готов, я взял чашку и подошел к окну. На лужайке у соседнего коттеджа Ютта играла с кугуаром, бросая пластиковую тарелку. Имитант, выпущенный мной утром для подзарядки на солнце, весело скакал по траве, хватал тарелку на лету и приносил назад.

Вот и еще одна загадка. Не верил я, что Ютта вышла поиграть с Куги просто так. Как человек с большим житейским опытом, я прекрасно понимал, что мужчина в предпреклонном возрасте и при оформившемся брюшке не мог заинтересовать молодую женщину – на платформе есть мужчины и моложе, и симпатичнее. В чем же заключается ее интерес?

Подделать представительское досье частному лицу практически невозможно, такое по силам лишь очень крупным государственным структурам, например, службе галактической безопасности, которая в редких случаях прибегает к изменению данных. Отдел идентификации личности, скрупулезно проанализировав представительские досье по каждому из специалистов платформы, выдал заключение об их девяностопяти-девяностосемипроцентной аутентичности. Что касается Ютты Бригит, то я был уверен в стопроцентной подлинности ее досье. Дело в том, что задолго до нашего очного знакомства здесь я читал ее статьи и был знаком по аннотациям с биографией автора. Настораживало одно: непоседливая жизнь талантливого ксенолога, когда она, начав исследование и достигнув предварительных впечатляющих результатов, вдруг бросала работу на полпути, чтобы мчаться в другой конец Галактики. Посредственностей в службу галактической безопасности не берут, туда вербуют грамотных специалистов, иногда даже высококлассных. Однако обратной стороной их деятельности является именно такая вот «неприкаянная» жизнь. Но если Ютта Бригит – агент СГБ, то почему меня не поставили об этом в известность? Решили дублировать? Провести независимое параллельное расследование? Хороши мы будем, если в экстремальной ситуации перестреляем друг друга. Прецеденты были…

Допив кофе, я посмотрел на часы. До визита к медикологу оставалось еще десять минут, но лучше прийти раньше. При его мании всех и вся подозревать опаздывать не следует.

Выйдя из дома, я направился к коттеджу медиколога, расположенному по левому ряду у центра платформы.

– Привет, соседка! – помахал рукой, проходя мимо лужайки, где Ютта и Куги играли с «летающей тарелочкой».

– Доброе утро, Вольдемар! – откликнулась Ютта. – Поиграть в бадминтон не желаете? Смотрю, после вчерашнего вы немножко подтянулись, Животик уменьшился… Продолжим спортивную терапию?

Куги с тарелкой в пасти стремглав подскочил ко мне и, подпрыгнув, чуть не насильно сунул ее в руки.

– К сожалению, ничего не получится, – развел я руками.

Куги, не отрывая напряженного взгляда от тарелки, повел за ней головой, присел в нетерпеливом ожидании, готовый мчаться за летящей целью вприпрыжку.

– Почему? – удивилась Ютта. – Насколько знаю, сегодня вы свободны.

– Был. Минут пять свободой наслаждался. Затем меня вызвал координатор и предложил направиться на поверхность для наблюдения за работой биокиберов.

– Что?! – растерялась Ютта. – Вы серьезно?

– Куда уж…

– А глупее он ничего придумать не мог? Например, звезды считать… Или овец пасти.

– К счастью, овец здесь нет, – попробовал я отшутиться.

– О! Здесь вы глубоко ошибаетесь. Если Сильвер захочет, Ктесий вам отару найдет!

Ютта попала в самую точку, подтвердив мои предположения, что без коммодора решение о моем направлении на поверхность Марауканы не обошлось.

– Что поделаешь, все предложения начальства сродни приказу, – кисло поморщился я. – А приказы, как известно, не обсуждаются… Кстати, как дела у вас? Нашел Эстасио фрагменты фантома?

Куги затеребил меня за штанину, требуя пустить тарелку. Я перевел на него взгляд, погрозил пальцем, поэтому выражения лица Ютты не увидел. Но тон ее ответа меня удивил.

– Нашел, – скучным голосом сообщила она. – Передал мне на анализ… Только это не фрагменты фантома, а кусочки обгоревшего волана.

Уж и не знаю, что необычного было в ее тоне – излишнее безразличие, сродни наигранному, что ли?

Ютта стояла на другом конце лужайки, метрах в пятнадцати, и отсюда рассмотреть выражение ее лица было невозможно. Да и поздновато я поднял глаза.

– Ладно, не буду мешать развлекаться, – сказал я и запустил в ее сторону тарелку.

Куги сорвался с места и во весь опор поскакал за планирующим диском.

– Счастливо!

– Удачного выпаса биокиберов! – иронично откликнулась Ютта, ловя тарелку.

К коттеджу Борацци я подошел за минуту до назначенного срока.

– Точность – вежливость королей, – сумрачно констатировал он, открывая дверь. – У вас, случайно, в роду не было никого голубых кровей?

На его лице, как печать, застыла вечная подозрительность и недовольство жизнью. Но теперь я понимал причину. Синдром отсутствия в крови алкоголя вызывает и не такие фобии.

– Бог миловал.

– Насчет бога – это вам к Хорхе Чивету, – поморщился Борацци. – Он у нас крупный специалист… А я человек приземленный, приверженец эволюционного развития, не ваяния человека из грязи… Валяние человека в грязи – понимаю, а вот наоборот?.. – Он передернул плечами. – Идемте в манипуляционную.

– Раздевайтесь! – приказал он, как только мы вошли в манипуляционную, прошагал к ложу всеобъемлющего диагноста и поднял крышку. – Затем ложитесь сюда.

– Ну уж нет! – категорически отказался я. – Мы вчера этот вопрос обсудили!

– Как же я буду подгонять экоранец под ваши индивидуальные характеристики?

– По моей медицинской карте.

– По данным медицинской карты нельзя достичь полной совместимости экоранца с вашим организмом. Индивидуальные характеристики, особенно в вашем возрасте, имеют склонность меняться, и если правильно не настроить экоранец, может наступить его отторжение с непредсказуемыми последствиями.

– Рустам, – укоризненно покачал я головой, – вот только профаном меня считать не надо. Понимаю, что возиться с настройкой экоранца по медкарте дольше, чем настраивать его напрямую. Но, повторяю, я не люблю медицинского сканирования – оно действует на мой вестибулярный аппарат. А что касается индивидуальных особенностей моего организма, то за месяц после обследования они не могли сильно измениться. Небольшие отклонения в настройке экоранец скорректирует сам.

– Все-то вы знаете… – недовольно пробурчал Борацци. – Садитесь в кресло и ждите.

Возился он с настройкой экоранца минут двадцать. Наконец отключил аппаратуру, открыл криокамеру и достал из нее подстроенный под меня экоранец с горящим на левой лямке красным огоньком.

– Честное слово, – недовольно процедил он, – в морге работать лучше.

– Это еще почему?

– Тамошние пациенты не привередничают, – мрачно осклабился медиколог. – Раздевайтесь по пояс.

В этот раз я не сопротивлялся и разделся. Борацци зашел со спины, ощупал под правой лопаткой мембрану имплантированного легочно-мембранного респиратора.

– Все нормально, – заключил он. – Надевайте.

Он помог мне просунуть руки в лямки и прилепил экоранец к спине. Будто ледышку припечатал.

– Ох, холодный! – поежился я.

– Не захотели настраивать на себе, теперь терпите! – злорадно заметил медиколог. – Через минуту почувствуете легкий укол под лопатку и больше никаких неприятных ощущений испытывать не будете. С правилами обращения с экоранцем знакомы?

– Нет, – соврал я.

– Нет никаких правил. Экоранец все делает сам. При входе в инертную атмосферу, обедненную кислородом или вообще без него, он самопроизвольно начинает дозировать кислород в кровь и извлекать углекислый газ. При выходе – отключается. Ресурс – тридцать суток в бескислородной атмосфере. Следите за сигнальным огоньком – когда зеленый начнет мигать, значит, ресурса осталось на сутки. На Мараукане можете ходить без шлема и перчаток, дышать аргоном, ничего страшного с вами не случится. Запомните главное – больше суток без шлема и перчаток находиться в атмосфере Марауканы не советую. Кожа тоже дышит, и может случиться асфиксионный спазм. Видели цвет лица коммодора?

– Серое? – удивился я. – Насколько знаю, это естественный цвет кожи колонистов Маннаэяры.

– Вот только мне сказки рассказывать не надо! – отрезал Борацци. – Я – практикующий медиколог с большим стажем и сумею отличить естественный цвет кожи от цвета кожи, не единожды перенесшей асфиксионный спазм.

– Это случилось уже здесь? – поинтересовался я.

– Нет. Когда бы он успел? А где именно, меня не интересует.

Зато меня интересовало. И даже очень. В представительском досье Гримура ни о чем подобном не упоминалось. Как не упоминалось место, откуда он мог вывезти Аранея, хотя не представляю, как можно возить такое животное в клетке по всей Галактике без декларации, данные из которой непременно дублируются в представительском досье. Равно как и травматическое поражение кожи.

Экоранец потеплел, лямки стали мягче, эластичнее, он начал расползаться по спине. Через полчаса он перестанет сковывать меня в движениях и мы настолько сольемся, что я буду ощущать его как собственное тело, словно за плечами вырос личный, но временный горб. Под правой лопаткой легонько кольнуло, и красный огонек на левой лямке сменился на зеленый.

– Все. Можете одеваться. Шлем, перчатки, оружие и прочая экипировка на стеллажах переходного тамбура на нижнем ярусе.

Борацци окинул меня взглядом и, заметив оттопыривающиеся над коленями карманы, саркастически хмыкнул.

– Вижу, бластер вы уже прихватили.

– Ага. – Я застегнул комбинезон, полез в карман и достал бутылку коньяку. – Не люблю быть должником.

– Вольдемар! – Лицо Борацци осветилось улыбкой, куда только подевалась желчность речи. – Ну, уважили!.. – Он осекся. – Да, но вам сейчас нельзя…

– Значит, выпьете без меня. А как выпадет случай совместно – найдем, что-нибудь другое.

Я поставил бутылку на стол.

– Право, мне как-то совестно… – забубнил, извиняясь, Борацци, но глаза у него горели, взгляда от бутылки он не отрывал. Определенно, свой бар он давно опустошил, хотя не представляю, как можно за две недели уничтожить годовой запас спиртного.

– Вашим лифтом можно воспользоваться? – спросил я.

– Да, конечно, идемте провожу, – засуетился он и скорым шагом повел меня к лифту.

Пока я вызывал кабину и ждал ее, Борацци стоял рядом, улыбался, желал мне всего хорошего на поверхности Марауканы, однако говорил скороговоркой, как бы мимоходом, в надежде побыстрее от меня отделаться. И стоило мне шагнуть в кабину, как медиколог, не дожидаясь отправления лифта, развернулся и заспешил в манипуляционную.

В переходном тамбуре я надел на голову шлем, срастил его с воротником комбинезона, но забрало опускать не стал. Сунул перчатки в карман, потянулся за бластером, но, вспомнив едкое замечание Борацци, взял низкочастотный разрядник. От кого здесь обороняться? А фантомов распугивать хватит и разрядника.

Когда я уже собрался выходить, система обеспечения, вмонтированная в шлем, напомнила, что я забыл взять НЗ. Немного подумав, от НЗ я отказался, но прицепил к поясу флягу с апельсиновым соком. Обедать я собирался дома, но пить, скорее всего, на плато захочется.

Выйдя к выходному створу, я остановился, глубоко вздохнул и нажал на кнопку в стене. Пятиметровая горизонтальная диафрагма створа мигнула, и у ног распахнулась километровой глубины бездна, на сером дне которой копошились оранжевые точки биокиберов. Как ни ожидал этого чувства, как ни настраивался, но сердце обмерло, голова закружилась, и я невольно отпрянул от открывшегося створа. Черт побери! В следующий раз на задание пойдет тот умник-аналитик из отдела планирования операций, который придумал наградить меня высотобоязнью!

Прикрыв глаза, я шагнул в створ, и антигравитационный луч, подхватив меня, понес вниз.