Текст книги "Кто предавал Россию"
Автор книги: Виталий Каравашкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
Откровения Н. вызвали сенсацию в ЦРУ, руководителей которого особенно привлекала возможность использовать информацию о Л.Х. Освальде в публичном обвинении СССР в подготовке и организации убийства Дж. Кеннеди.
Особую позицию о Н. занял шеф службы собственной безопасности ЦРУ Д. Энглтон, соратник и друг Алена Даллеса, пользовавшийся непререкаемым авторитетом в американских спецслужбах. Изучив досье Н., Д. Энглтон пришел к заключению, что его побег инспирирован КГБ с целью дезинформации американцев. Выводы шефа службы безопасности главным образом основывались на том факте, что Н. сослался на свою неосведомленность о наличии в ЦРУ советского агента, о чем ранее американцам сообщил перебежчик A.M. Голицын. По мнению Д. Энглтона, в силу занимаемого в КГБ положения Н. не мог не знать об этом факте, в достоверности которого он, Д. Энглтон, не сомневался.
Под влиянием авторитета Д. Энглтона руководство ЦРУ приняло решение дальнейшую работу с Н. вести как с подставной фигурой и вынудить его к признанию двойной игры с ЦРУ.
В августе 1965 г. Н. был помещен в одиночную камеру с цементными стенами и полом, без окон. Он был в течение полутора лет лишен прогулок, возможности читать книги и знакомиться с прессой. Ему выдавали каждый день жидкий чай, кусок хлеба, немного супа и овсяной каши. Запретили курить, к чему он привык в течение 14 лет. Его подвергали многочасовым допросам, при этом часто применяли психотропные средства, от которых он в течение нескольких дней с трудом приходил в себя. Условия его жизни мало изменились и после того, как ему разрешили прогулки, без которых, как заключили медики, он мог умереть либо лишиться рассудка.
В таких условиях Н. продержали около 5 лет и выпустили из тюрьмы только тогда, когда стало очевидно, что выводы Д. Энглтона, находившегося под влиянием A.M. Голицына, ошибочны и подтверждения не получили. В ЦРУ не знали, что делать с перебежчиком, с которым они так обошлись. Серьезно обсуждался вопрос о его физическом устранении, однако Н. спасла утечка информации из американской разведки в Конгресс, куда для дачи объяснений был вызван шеф американской разведки. Последний признал ошибку ЦРУ в деле Н. и выслушал ряд нелицеприятных замечаний в свой адрес и в адрес возглавляемой им спецслужбы. Один из конгрессменов прямо заявил, что на протяжении целого ряда лет с «человеком, выбравшим свободу на Западе, обращались хуже, чем с животным».
Н. был окончательно «реабилитирован». Он получил компенсацию в размере 137 052 долларов. До настоящего времени проживал в США, номинально числился консультантом ЦРУ.
О
Оболенский Владимир Андреевич (1869–1951), князь, эмигрант.
Бывший член ЦК партии конституционных демократов (кадеты).
Встал на путь сотрудничества с нацистским режимом в Германии. В марте 1942 г. активно участвует в формировании т. н. Русской национальной народной армии (РННА), фактически созданной вермахтом. РННА (называемая также Осинторфской бригадой – по месту формирования) насчитывала в своих рядах около 8 тыс. человек из числа белоэмигрантов и советских военнопленных. В руководство РННА входили также белоэмигранты Иванов С.Н. (инженер), полковник Сахаров И.К., полковник Кромиади И.К., Юнг И., Реслер В., граф Ламздорф Г., граф Панин С, флигель-адъютант граф Воронцов-Дашков А.И.
Однако уже к осени 1942 г. у немецких спецслужб возникли сомнения в благонадежности РННА, в связи с чем ее белоэмигрантское руководство, включая О., было заменено офицерами-власовцами – генералом Жиленковым Г.Н., и полковником Боярским В.И. (см. соответствующие ст.).
Вскоре части РННА по приказу гитлеровского командования были окружены эсэсовской дивизией и разоружены, однако некоторым бойцам РННА (до 300 человек) удалось вырваться из окружения и пробиться к партизанам.
Оболенский-Ноготков Михаил Андреевич (ум. до 1577).
Один из ближайших сподвижников князя Андрея Курбского. По свидетельству самого Курбского, О. происходил «з роду княжат черниговских». Отец О. был казнен Иваном Грозным, с чем видный советский историк С.Б. Веселовс кий связывал бегство самого О. Его отъезд произошел, судя по всему, еще до учреждения опричнины. К противнику Ивана Грозного, польскому королю Сигизмунду II Августу, О. перешел вместе с женой Феодорой Феодоровной Мироновой, «слышячи о вольностях и свободах».
В 1564 г. Сигизмунд II дал О. жалованную грамоту, по которой русскому беглецу передавалось во владение на основе ленного права имение. Однако князь в 1570 г. самовольно, без разрешения польских властей, стал распоряжаться другими королевскими землями. В конце 60-х гг. О. сблизился с Курбским, уговорившим этого «благородного юношу» пройти университетский курс.
В тот момент, когда правительство Ивана Грозного тщетно пыталось получить какую-либо информацию об О., князь находился в Кракове, где поступил в университет (1571). Тогда послы сообщали Ивану Грозному: «А князь Михайлишко Ноготков Оболенской был у Курбского, а ныне вести про него нет, жив ли будет или сдох».
В книге поступивших в Краковский университет шестым указан О. Он, однако, не получил ученой степени бакалавра или магистра. О его судьбе в это время известно по письму Курбского Марку Сарыхозину. О. пробыл в университете три года и потом, оставив жену и детей, «совершения ради до Влох ехал», т. е. для усовершенствования своих познаний отправился в Италию. О. мог обучаться в Падуанском университете, куда нередко приезжали православные славяне и греки.
В 1575 г: О. вернулся в Польско-Литовское государство, где возобновил сотрудничество с Курбским. Молодой князь, получивший на Западе классическое образование, помогал переводить труды Иоанна Дамаскина, так называемые «Богословие» и «Диалектику».
Если судить по документам за 1577 г., то в возрасте около 30 лет О. скончался. Его жена вышла замуж за пред ставителя старинного рода Станислава Юрану Гедройца и получила от Стефана Батория подтверждение на пожизненное владение имениями покойного О.
Обухов Платон Алексеевич, 1969 г. рождения, урож. г. Москвы.
О. родился в семье видного дипломата, который являлся послом СССР в Таиланде, Дании, занимал некоторое время пост заместителя министра иностранных дел.
В 1997 г. О. закончил Московский государственный институт международных отношений (МГИМО). До этого по протекции отца работал в консульстве на острове Шпицберген, а затем – в советском посольстве в Норвегии. Одновременно занимался спортивной журналистикой (сотрудничал с газетой «Советский спорт»). Автор ряда детективных повестей.
Находясь в Норвегии, попал в поле зрения английских спецслужб. Согласился на сотрудничество под нажимом англичан, узнавших о его амурных похождениях с иностранками.
Вернувшись в Москву, О. продолжил контакты с английской разведкой. Занимая должность 2-го секретаря МИД, передал иностранцам ряд ценных сведений по проблемам разоружения. Ежемесячно получал от англичан вознаграждение от 2000 долларов (в зависимости от качества передаваемой информации). Деньги переводились на личный счет О. за границей.
27 апреля 1997 г. О. был задержан сотрудниками ФСБ. При обыске на его квартире обнаружены средства шифровальной связи.
О. признался в преступной связи с англичанами. Пытался объяснить предательство чистым любопытством (писателю, работающему в детективном жанре якобы необходимы «живительные» чувства, которые испытывал настоящий шпион).
В ходе следствия у О. проявились признаки психического расстройства, возможно, на почве нервного перенапряжения. В настоящее время О. находится на стационарном медицинском обследовании.
Вследствие разоблачения О. из России были выдворены четыре английских разведчика, работавших под дипломатически прикрытием и имевших прямое отношение к конспиративной работе с ним.
Огородник Александр Дмитриевич, 1940 г. рождения, урож. г. Севастополя, сотрудник Министерства иностранных дел СССР.
Происходит из семьи флотского офицера. Обучался в Севастопольском нахимовском училище, окончил его с золотой медалью. Поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище им. Фрунзе. Однако из-за ухудшения зрения был вынужден покинуть его. Поступил в Московский государственный институт международных отношений. Овладел испанским языком.
Был распределен в МИД СССР, в 1974 г. в ранге 2-го секретаря посольства выехал в командировку в Колумбию, где попал в поле зрения резидентуры ЦРУ в Боготе. Учитывая слабость О. к женщинам, ему была подставлена эффектная дама – из состава тамошней агентуры, с которой он вступил в интимные отношения. Через нее на О. вышли американские разведчики и завербовали его. В целях конспирации ему был присвоен псевдоним Трианон.
После возвращения в Москву О. был переведен в Управление по планированию внешнеполитических мероприятий МИД и получил доступ к совершенно секретной информации. В частности, он имел теперь возможность знакомиться с отчетами советских послов и представителей международных организаций из практически всех стран мира и их конкретными предложениями по очередным внешнеполи тическим мероприятиям. О. удавалось в течение около 3 лет передавать американцам такого рода информацию, что оценивалось в ЦРУ весьма высоко. На счет О. в банке американцы ежемесячно переводили деньги, о чем его систематически информировали.
Связь с ЦРУ О. поддерживал в соответствии с полученными инструкциями с использованием целого набора шпионских атрибутов: тайники, миниатюрный фотоаппарат, микропленки, приспособление к радиоприемнику и т. д.
В 1977 г. благодаря утечке информации из ЦРУ КГБ получил данные о шпионской деятельности О. При аресте О. принял полученный от ЦРУ яд. Спасти его не удалось.
В ходе проведенной советскими контрразведчиками уникальной операции при закладке контейнера для уже умершего О. был задержан кадровый сотрудник ЦРУ М. Паттерсон. Подробности разоблачения О. и задержания М. Паттерсона хорошо известны читателю по фильму «ТАСС уполномочен заявить» и книге И.К. Перетрухина «Агентурная кличка – Трианон».
Олег Иванович князь Рязанский.(1340–1402).
В годы подъема русской национально-освободительной борьбы против Золотой Орды вел предательскую политику, сотрудничал с татарами.
О. начал ориентироваться в своей политике на Орду после 1378 г., когда войска темника Мамая подвергли опустошению земли Рязанского княжества.
В 1380 г., несмотря на то, что он был связан с московским князем союзным договором и клятвой верности, О. поддержал нашествие Мамая и должен был вместе с ним и литовским князем Ягайло выступить против Дмитрия Донского. По его поручению боярин Епифан Кореев вел с татарами переговоры о координации действий. Однако этот план не был реализован из-за удачных превентив ных действий московских воевод. После Куликовской битвы рязанские войска мешали возвращению московских дружин с места сражения (разрушали перед ними мосты), а также грабили и обращали в рабов случайно оставшихся воинов. В 1382 г. О. показал Тохтамышу броды на Оке, что привело к прорыву татар к Москве и ее опустошению.
Вся политика была откровенно сепаратистской. Он предпочитал демонстрировать лояльность по отношению к Орде и соблюдать интересы Рязанского княжества как отдельного государства.
В летописях деятельность О. была оценена как изменническая. Его называли «новым Иудой предателем, на своего владыку бесящимся», «льстивым сотоньщиком» (т. е. сторонником Сатаны) и «дьяволю советнику».
Для подавления постоянной угрозы предательства, исходившей от О. и его окружения, в 1385 г. Дмитрий Донской послал на Рязань с карательной миссией войска во главе с князем Владимиром Андреевичем. Однако при посредничестве Сергия Радонежского между Московским и Рязанским княжествами был заключен мир.
Ольшанские Дмитрий Владимирович и Елена Борисовна (они же – Йан и Лори Ламберт), других установочных данных не имеется.
Супруги, агенты-нелегалы Службы внешней разведки РФ.
В 1996 г. были арестованы канадской контрразведкой. На допросах выдали совершенно секретные сведения о характере своего задания, способе легализации за рубежом и связи с Центром.
Осуждены в Канаде за нарушение законодательства об эмиграции, однако вскоре возвращены в Россию.
Можно предположить, что столь мягкое наказание канадские власти применили в отношении супругов О. по тому, что они находились в Канаде транзитом и разведывательной деятельности против этой страны не вели. Судьба О. неизвестна.
Опперпут (он же – Селянинов, он же – Касаткин, он же – Упелини, он же – Стауниц) Эдуард Оттович, 1894 г. рождения.
Родился в Латвии. Участник Первой мировой войны. Получил чин поручика.
В 1917 г. вступил в партию левых эсеров. После октябрьских событий того же года начал службу в Красной армии (РККА). В 1920 г. являлся комиссаром 17-й стрелковой дивизии. Одновременно был принят в подпольную организацию «Народный союз защиты Родины и свободы» (НСЗРиС), которой руководил известный террорист, бывший член Временного правительства Б. Савинков.
О. под фамилией Селянинов дважды нелегально переходил советско-польскую границу для встречи в Варшаве с руководителем НСЗРиС и передал Б. Савинкову секретную информацию военного характера (приказы по РККА, дислокация советских войск в пограничных округах, фотографии военных объектов, мобилизационные планы). Полученные от О. материалы Б. Савинков продал французской разведке.
В 1921 г. О. назначается начальником минского укрепрайона. Однако вскоре он был арестован ВЧК. После нескольких допросов сотрудники контрразведывательного отдела (КРО) завербовали О. Было принято решение использовать его в операции «Трест», в рамках которой создана легендированная «подпольная» «Монархическая организация Центральной России» (МОЦР). По замыслу чекистов, МОЦР была должна взять под контроль все зарубежные монархические организации, включая РОВС (см. соотв. ст.) и навязать им свою тактику «медленной и тща-. тельной подготовки переворота без эксцессов террористического характера, которые-де могут поставить под удар всю МОЦР и сорвать разработанные планы по захвату власти». Во главе МОЦР ВЧК были поставлены известные за рубежом бывшие царские генералы и чиновники (А. Зайончковский, Н. Потапов, А. Якушев).
О. не играл в МОЦР ведущей роли, однако и он выполнял довольно важные поручения «его руководства» (поддерживал связь с представителями польской разведки, участвовал в аресте английского разведчика С. Рейли, обеспечивал прием и контроль за поведением эмиссаров зарубежных монархических организаций). С одной из эмиссаров РОВС, М.В. Захарченко, О. установил дружеские, а затем и интимные отношения. Долгое время (до 1927 г.) ему удавалось удерживать энергичную М.В. Захарченко и ее напарника капитана Радкевича от проведения террористических акций.
Но уже к этому времени О. становится ясно, что легендированный МОЦР и связанная с ним операция ВЧК исчерпали себя и стоят на грани расшифровки. Кроме того, О. завяз в долгах – он задолжал более 200 тыс. рублей – представителям эстонского посольства.
В апреле 1927 г. О. признается М.В. Захарченко в принадлежности к агентуре ВЧК и выдает ей секреты ВЧК, связанные с МОЦР.
Они решают бежать, и вместе с Радкевичем тайно пересекают советско-финскую границу.
Скандал, вызванный бегством О. и разоблачением МОЦР как легендированной ВЧК монархической организацией, серьезно подорвал авторитет РОВС в белоэмигрантских кругах. В связи с этим руководство РОВС решило разработать новые террористические акции на территории СССР. Планировалось проводить диверсии на транспорте, в портах, на складах, элеваторах. Для ликвидации партийных руководителей намечалось даже использовать не только взрывные устройства, но и бациллы холеры, чумы, сибирской язвы. Было создано несколько террористических групп, в одну из которых вошли Захарченко, Петерс и О. В июне 1927 г. эта группа перешла советско-финскую границу и тайно проникла в Москву. Террористы пытались взорвать общежитие ОГПУ в доме 3/6 по Малой Лубянке, однако мощное взрывное устройство удалось вовремя обезвредить.
По версии советских властей, О. был убит при попытке перейти границу. Позднее при задержании в районе Смоленска покончили жизнь самоубийством Захарченко и Петерс.
В целом, проведенную чекистами операцию «Трест» следует признать как уникальную долговременную акцию советских спецслужб.
Орехов Виктор (других данных не имеется) (?), бывш. капитан КГБ СССР.
Проходил службу в пограничных войсках. После демобилизации поступил в Высшую школу КГБ им. Ф.Э. Дзержинского. Получив диплом, был направлен в один из районных отделов УКГБ по г. Москве, а затем переведен в аппарат УКГБ в подразделение по борьбе с идеологической диверсией. Занимался разработкой диссидентских групп, проводил по ним разнообразные оперативные мероприятия. Был на хорошем счету у руководства.
В середине 70-х гг. под впечатлением произведений А. Солженицына, А. Зиновьева, А. Авторханова и др. пересмотрел свои взгляды и в нарушение присяги начал передавать представителям диссидентского движения секретную информацию об операциях органов госбезопасности. В частности, он неоднократно предупреждал диссидентов о предстоящих обысках, арестах, а также об агентуре КГБ в их окружении.
В 1978 г. О. был арестован и предстал перед судом. За злоупотребление служебным положением он был приговорен к 8 годам лишения свободы.
После отбытия срока заключения О. вернулся в Москву, создал кооператив по пошиву одежды.
В 1995 г. был вновь осужден за незаконное хранение оружия (получил 3 года лишения свободы). Правозащитные организации проводили кампанию по освобождению О. Кассационный суд оставил приговор в силе, но снизил срок заключения до одного года за «заслуги подсудимого перед Родиной».
После освобождения О. выехал в США, где проживает в настоящее время.
Ордин-Нащокин Воин Афанасьевич (упом. во второй пол. XVII в.), стольник, воевода.
Сын выдающегося русского дипломата А.Л. Ордина-Нащокина, руководителя Посольского приказа, любимца царя Алексея Михайловича О. уже в юности готовился отцом к дипломатическому поприщу, изучил несколько иностранных языков, приучался вести деловую переписку. По достижению совершеннолетия О. становится помощником отца, участвует в сложных перепитиях русско-польских и русско-шведских отношений. Вскоре ему был пожалован чин стольника и воеводы одного из небольших пограничных городов.
В начале 1660 г., когда его отец вел переговоры со шведами о мире, О. получает от русского царя тайное поручение и отправляется в «лифляндские земли» со значительной суммой денег (можно предположить, что речь шла о передаче этих денег иностранному дипломату или военачальнику в обмен на согласие сотрудничать, что было довольно обычным для дипломатической практики того времени).
Однако О. бежал в Польшу, присвоив деньги и выдав полякам ряд важнейших дипломатических сведений и документов.
Узнав об измене сына, А.Л. Ордин-Нащокин немедленно подал царю прошение об отставке. Однако царь отставки не принял и заявил: «А что будто и впрямь сын твой изменил, и мы, великий государь, его измену поставили ни во что, и конечно ведаем, что кроме твоей воли сотворил, и тебе злую печаль, а себе вечное поползновение учинил. И будет тебе, верному рабу Христову и нашему, сына твоего дурость ставить в ведомство и в соглашение твое ему, и он, простец, и у нас, великого государя, тайно был, и, не по одно время и о многих делах с ним к тебе приказывали, а такова просто умышленного яда под языком его не ведали. А тому мы, великий государь, не подивляемся, что сын твой сплутал: знатко то, что с малодушия то учинил. Он человек молодой, хощет создания владычня и творения руку его видеть на сем свете, якоже и птица летает семо и овамо и, полетев довольно, таки ко гнезду своему прилетает: так и сын ваш вспомянет гнездо свое телесное, наипаче же душевное привязание от св. духа во святой купели, и к вам вскоре вызвратится. И тебе, верному рабу божию и нашему, государеву, видя к себе божию милость и нашу государскую отеческую премногою милость, и, отложа тое печаль, долгие и наше государево дело совершать… а нашего государского не токмо гневу на тебя к ведомости плутости сына твоего, ни слова нет…»
Несмотря на утешительный тон царского послания, к главе отечественной дипломатии был послан подьячий приказа Тайных дел Ю. Никифоров, который по поручению самодержца обсудил с А.Л. Ординым-Нащокиным возможность поимки или убийства его сына за границей. Но тот категорически отказался участвовать в этом. «О сыне печали у меня нет, – заявил А.Л., – дело это я положил на суд божий, а о поимке его промышлять и за то деньги добывать не для чего, потому что он за неправду и без того пропадет и сгинет и убит будет судом божиим».
Комментируя факт измены О., С.М. Соловьев писал: «Сын его (А.Л. Ордина-Нащокина), Воин, давно был известен как умный, распорядительный молодой человек, во время отсутствия отца занимал его место в Царевичеве-Дмитриеве городе, вел заграничную переписку, пересылал вести к отцу и в Москву к самому царю.
Но среди этой деятельности у молодого человека было другое на уме и на сердце: сам отец давно уже приучал его с благоговением смотреть на Запад постоянными выходками своими против порядков московских, постоянными толками, что в других государствах иначе делается и лучше делается. Желая дать сыну образование, отец окружил его пленными поляками, и эти учителя постарались со своей стороны усилить в нем страсть к чужеземцам, нелюбы к своему, воспламенили его рассказами о польской воле».
О. был принят польским королем и после недолгого пребывания в Речи Посполитой отправлен во Францию. Некоторое время жил в Голландии. После этого его следы на время теряются. Однако предсказания русского царя сбылись: в начале 1665 г. О. вернулся на родину и через Псков направился в Москву испрашивать у царя прощения за измену.
Он был сослан «под начало» в Кирилло-Белозерский монастырь. В 1667 г. был прощен и отправлен воеводой в Галич.
Орлик (начало XVII в.), запорожский казак, старшина.
С 1705 г. являлся адъютантом и секретарем гетмана Украины И.С Мазепы, который в 1708 г. перешел на сторону шведского короля Карла XII. Гетман откровенно делился с О. сведениями о тайных контактах с польскими и шведскими агентами, уговаривавшими его перейти на их сторону.
О. поддержал Мазепу, когда тот окончательно решил порвать с русским царем.
После Полтавской битвы (1709) Мазепа бежал в Турцию. Его сопровождал О. Здесь же оказался шведский король.
Вскоре М. заболевает и умирает, а О. остается в свите Карла XII, который пытается использовать его связи с антимосковскими элементами в Малороссии. О. произвел себя в запорожские гетманы. Составлял прокламации, доставляемые на Украину. Его призывы к казакам подняться против России успеха не имели.
В 1715 г. О. в свите Карла XII через Польшу перебрался в Швецию. Во время кратковременного пребывания на польской территории русские послы потребовали его выдачи, однако их демарш остался без результата.
Последние годы жизни О. проживал в эмиграции. Сохранились его письма митрополиту Стефану Яворскому за 1721 г., в которых он пытался объяснить мотивы своей измены. О. объяснял свои поступки слабохарактерностью, нерешительностью, страхом, что Мазепа первым донесет на него царю, если заподозрит в сотрудничестве с русскими, как поступил в свое время гетман Демьян Многогрешный со своим помощником. «Щастлив тот, которого Другова человека погибель в осторожность приводит!» – пишет по этому поводу О.
Дальнейшая судьба О. неясна.
Орлов Александр Михайлович (Фельдбин Лейба Лазаревич), 1895 г. рождения, урож. г. Бобруйска.
Родился в небогатой, глубоко религиозной еврейской семье. Его отец работал агентом в конторе по лесоторговле. О. хорошо учился в школе, рисовал, занимался спортом. В 1915 г. его семья переезжает в Москву. Он поступает в Лазаревский институт (впоследствии – Институт восточ ных языков). По окончании продолжает обучение в Школе правоведения при Московском университете, однако в 1916 г. был призван в армию и прикомандирован к 104-му пехотному полку, который находился в резерве и в боевых действиях участия не принимал.
После Февральской революции 1917 г. О. закончил школу прапорщиков. К тому времени относится и начало революционной деятельности. Он вступает в РСДРП и работает в ее радикальной фракции так называемом «Союзе интернационалистов». Как впоследствии отмечал сам О., его решение вступить в партию объяснялось привлекательностью программы В.И. Ленина, а также «инстинктивной реакцией» на еврейские погромы в царское время. Благодаря своим связям становится руководителем информационной службы Верховного финансового совета, в этом качестве работает с ноября 1917 по июнь 1918 г.
В 1920 г. его направляют в 12-ю армию Красной армии, действовавшую на юго-западном фронте, где он возглавил военную контрразведку, выполняя одновременно обязанности следователя. О. участвовал в боях против польской армии и отрядов Б. Савинкова. Во время боевых действий на польском фронте О. возглавлял диверсионные группы, проводившие операции на оккупированной территории. Некоторые из них, в частности разгром польских диверсионных групп и пленение польских полковников Сеньковского и Сосновского, значительно облегчали действия 12-й армии. Нередко О. лично руководил операциями в тылу врага. После польской кампании становится одним из главных экспертов Красной армии в области диверсий и контрразведки.
В начале 1921 г. по инициативе А.Х. Артузова (руководитель контрразведки) О. переводят на работу в ВЧК. Он получает назначение в Архангельск, где занимает пост начальника секретно-оперативной части. Здесь в оператив ных целях он меняет фамилию и становится Никольским Львом Лазаревичем (его первый профессиональный псевдоним). Вскоре О. женится на М.В. Рожнецкой, с которой прожил почти 50 лет.
Осенью 1921 г. возвращается в Москву, вновь поступает в Школу правоведения, одновременно являясь следователем Верховного трибунала ВЦИК. В сентябре 1923 г. у него рождается дочь Вероника. В 1924 г. после окончания Школы правоведения возвращается в органы госбезопасности, назначен начальником отделения Экономического управления ОГПУ. Курировал борьбу с экономическими преступлениями в промышленности и торговле.
В конце 1925 г. его командируют в Закавказье в пограничные войска. Он был назначен бригадным командиром, под его началом находилось шесть полков пограничников.
Летом 1926 г. получил первое назначение на работу за границей по линии Иностранного отдела ОГПУ (разведка). Он прибывает в Париж, возглавляет здесь резидентуру советской разведки, работает под прикрытием портового представительства. При его личном участии удается провести несколько вербовочных мероприятий, в результате которых резидентура приобрела источники важной политической и военной информации. По инициативе О. были осуществлены также успешные дезинформационные операции, нацеленные на западноевропейские правительственные круги. В результате работы в Париже О. приходит к выводу о необходимости переноса акцента в разведывательной деятельности на «нелегальные» резидентуры, в чем его укрепили последовавшие в 1927 г. провалы советских спецслужб в Англии, Германии, Турции, вызвавшие громкие дипломатические скандалы.
В начале 1928 г. О. был переведен в Берлин, где перед руководимой им резидентурой в качестве главной задачи была поставлена добыча новейших промышленных, вклю чая оборонные, технологий. Эффективность работы резидентуры в этой области была высокой, о чем свидетельствуют выводы немецких экспертов, считавших, что в результате негласной деятельности Советов в сфере промышленного шпионажа только в 1930 г. Германии был нанесен ущерб в 800 млн марок. По их же оценкам, за 1929–1930 гг. ими было зарегистрировано более 1000 случаев промышленного шпионажа, что превышало почти втрое данные за предыдущий период.
О. принимает также участие в других вербовочных мероприятиях в Германии, что явилось первым шагом к созданию нелегальной резидентуры, получившей позднее название «Красная капелла». Эта подпольная разведывательная организация сыграла позднее выдающуюся роль в первые годы Великой Отечественной войны. Ею руководил ученик О. – A.M. Короткое, ставший легендой советской разведки.
Повышенная активность советской резидентуры в Берлине не могла не привести и к ряду провалов, в результате которых О. был вынужден покинуть Германию и в апреле 1931 г. вернуться в СССР. Он возглавил VII отделение ИНО ОГПУ, занимавшееся координацией деятельности экономической разведки. Осенью 1932 г. он совершает поездку в США, где кроме выполнения заданий пытается разыскать своих родственников из Бобруйска, эмигрировавших после революции. В 1933 г. он посещает также Францию, где без особого успеха попытался создать «нелегальную» резидентуру ОГПУ.
В апреле 1934 г. О. направляется в Лондон, где руководит группой нелегалов-разведчиков. Он стоит у истоков создания впоследствии ставшей известной на весь мир так называемой «кембриджской пятерки» Кима Филби, добывавшей ценную информацию в период Второй мировой войны и в послевоенное время.
В июле 1936 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) О. направляется в Испанию, где в это время вспыхнула гражданская война. Являясь номинально атташе советского посольства в Мадриде, он фактически возглавил аппарат НКВД. При направлении О. в Испанию учитывалось, что он обладает опытом партизанской войны, контрразведывательной и разведывательной работы.
О. прибыл в Мадрид в тяжелый момент для республиканского правительства, которое вело подготовку к эвакуации из столицы. Однако вовремя подоспевшая помощь СССР в виде боевой техники и подготовленных кадров не позволила франкистам захватить Мадрид. В этих условиях О. разворачивает активную деятельность. Осенью 1936 г. на него была возложена обязанность организовать эвакуацию испанского золота на хранение в СССР (по мнению советского руководства, в случае захвата Мадрида Франко расплатился бы золотым запасом с Гитлером и Муссолини за военную помощь). По личному указанию И.В. Сталина О. провел соответствующие переговоры с министром финансов республиканского правительства и получил от него принципиальное согласие на вывоз золота. Под личным контролем О. золото было погружено на четыре советских судна. После успешного завершения «золотой операции» О. не менее активно принялся за создание эффективных средств разведки и контрразведки республиканской Испании.
В скором времени в полную мощь заработала Служба военных расследований, которая под контролем О. занялась прежде всего чисткой госаппарата и армии. В арсенал службы входили самые радикальные меры, включая расстрелы. Репрессии вызвали возмущение членов республиканского правительства, которое потребовало отзыва О. как их главного инициатора. Конфликт был улажен после того, как О. доложил детально об арестованных и репрес сированных лицах, среди которых были агенты резидентур французской, итальянской, немецкой и английской разведок. Одновременно О. успешно руководил проведением партизанских операций в тылу противника. Были созданы учебные лагери в Валенсии, Барселоне, Бильбао и др. городах. Отряды партизан проникали до 300 км в глубь оккупированной фашистами территории, сковывали действия крупных военных формирований врага. По мнению специалистов, активные партизанские действия позволили республиканцам удерживать военную инициативу весь 1937 г.
