355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Ячмень » Прекрасный закат (СИ) » Текст книги (страница 1)
Прекрасный закат (СИ)
  • Текст добавлен: 19 августа 2017, 23:30

Текст книги "Прекрасный закат (СИ)"


Автор книги: Виталий Ячмень


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Прекрасный закат.

Море этим летом было прохладным, но это не беда. Для меня главным было не море, а закат, который пылал вдалеке. С самого детства я люблю закаты, люблю смотреть, как Солнце исчезает за горизонтом, оставляя в небесах ни с чем несравнимый алый цвет. Оно уходит, но каждый раз возвращается с противоположной стороны, как живое доказательство того, что за приближающейся тьмой каждый раз будет идти всё новый и новый рассвет. Рассвет в природе и в жизни – вечные спутники всего сущего в этом мире.

Я знал ещё пару человек, которые также любили закаты. Первому из них эту любовь я привил после того, как пригласил её на свидание, ещё десять лет назад. Подумать только, десять лет прошло с той минуты, когда мы впервые поцеловались с ней, стоя на берегу реки и всматриваясь в заходящее солнце. С того дня, каждый год в этот день третьего мая мы с Алиной стояли на том же берегу и смотрели вдаль, провожая светило на покой, а потом долго целовались. Такая вот традиция была у нас на протяжении этих десяти лет. Второму человеку мы привили эту любовь уже вместе с Алиной. Когда этот человек появился в нашей жизни шесть лет назад, плача и прося грудь Алины, я готов поклясться, что не было никого счастливее меня на целом свете! Когда я приехал домой из роддома, я проплакал целую ночь от счастья и так и не смог сомкнуть глаз из-за переполняющей меня радости. На следующий год, посещая море, я показал Веронике прекрасный закат, в красном свете которого чайки проносились над волнами. Я видел, как горело Солнце в её глазах. В тот вечер она полюбила закаты так же, как и мы с Алиной.

Сегодня я опять стою здесь, на том же самом месте, у берега Азовского моря и смотрю вдаль. Мы здесь снова втроём. Но видят ли они его или нет, я не знал. Люди верят, что их близкие после смерти могут находиться рядом с ними. Может и мои две самые близкие женщины сейчас тоже видят этот закат? Этого я не узнаю, но они точно сейчас со мной и я развеваю их прах, прямо на закате, а ветер несёт его всё дальше, навстречу заходящему Солнцу.

Почти два года назад их не стало в живых. Эти два года я жил в ожидании этого момента. И вот три дня назад этот день настал. День моей мести. День, который должен был привести меня к прощанию с моими девочками. Два года… Много это или мало? Говорят, что месть подают холодной. Я уверен, что она была также холодна, как и моё сердце три дня назад, когда я поставил одну из точек в этой истории.

***

Это произошло два года назад. В то время я ещё работал водителем у директора строительной компании и считал, что жизнь у меня хоть немного, но удалась. Моё утро начиналось одинаково: я просыпался в семь утра, будил жену, будил дочку и начинал собираться на работу. Когда Вероника была полностью готова к выходу, мы с нею направлялись в её садик. По дороге мы напевали с ней песенки из мультфильмов и рассказывали стишки. Наверное, это то, чего мне больше всего теперь не хватает в жизни. В садике я передавал её из рук в руки воспитательнице, целовал в щёку и уходил домой. Дома забирал Алину и вёз её на работу, затем заезжал за шефом и уже вместе с ним добирался до места своей работы.

По причине моей специализации, у меня был свободен почти весь день, и я мог проводить его с пользой для себя: я читал книги, смотрел развивающие передачи, прогуливался в парке рядом с нашей фирмой. В мою задачу входило отвозить шефа с утра на работу, а вечером возвращать его назад. Периодически я возил его днём по делам, но это было очень редко, и я посвящал весь рабочий день себе.

Жили мы в отдельной квартире, которая досталась нам по наследству от Алининой бабушки. В квартире были три комнаты и просторный коридор, в котором мы с моими женщинами устроили себе небольшой спортзал, в котором зимними вечерами проводили свободное время. На кухне Алина готовила нам прекрасные и вкуснейшие блюда, а мы её за это целовали и угощали своими блюдами, приготовленными на улице из песка: по-другому с Вероникой мы готовить пока не умели.

Я был просто счастлив до этого злополучного утра десятого апреля.

В том году зима затянулась и долго не хотела покидать улицы нашего города. Снег местами таял, но прохладные ночи приносили его по новой, а вместе с ним и небольшой гололёд. Я несколько раз чуть не попал в аварию, но чудом избегал столкновения. Мой начальник удивлялся, как я так, почти в последний момент, ухожу от аварий, говорил, что я родился в рубашке. Я же считал, что мне просто везёт, как везло по жизни постоянно.

Как я и говорил, это случилось десятого апреля в воскресенье. Утро было морозным и ночью опять выпал снег. Я проснулся по привычке в семь утра и посмотрел на пустое место на кровати рядом с собой. Алина вчера поехала с дочкой к своим родителям в гости, и я остался сам на хозяйстве. Её родители жили с нами в одном городе и мы часто их навещали. В этот раз они поехали сами, так как я немного приболел и остался подлечиться. Они должны были вернуться сегодня вечером. Из-за моей простуды им пришлось самим идти от метро и в этот момент всё и случилось.

У меня был впереди целый день до их приезда, и я проводил его за всевозможными народными процедурами: полоскал горло, промывал нос, парил ноги и так далее… Я ждал приезда моих девочек и предвкушал, как они будут меня лечить. Я ждал весь день этого момента, так как для меня не было более радостных мгновений, кроме тех, когда на меня вешались две моих барышни и не отпускали меня несколько минут. Так мы и стояли обычно перед входной дверью до тех пор, пока я их не отцеплял от себя и не говорил нарочито громко, что они опять стоят на пороге и могут простудиться. Теперь был простужен я, и я ждал их объятий в постели с градусником под мышкой.

На часах было начало седьмого и по моим подсчётам они должны были уже прийти. Но дверь никто не открывал и с объятьями ко мне не бросался. Я всё ждал и тут зазвонил мой телефон. Я посмотрел на него и что-то стрельнуло в моей голове, как будто я что-то понял в тот момент. Но всё же просто посчитал, что это дурацкое предчувствие, которое возникает всегда, когда чего-то сильно ждёшь.

Я протянул руку к телефону, который лежал невдалеке от меня, и посмотрел на его экран: звонившего номера явно не было в моей телефонной книге, так как он не определился. Внимательно посмотрев на него и не узнав в нём комбинации цифр, я всё же нажал на кнопку приёма звонка.

– Алло, я вас слушаю, – сказал я, и через несколько мгновений моё сердце оборвалось, а весь мир вокруг меня стремительно стал проваливаться в огромную чёрную дыру, образовавшуюся на месте оборвавшегося сердца.

– Здравствуйте, это Николай Сергеевич? – спросил звонивший, – Мне нужен Николай Сергеевич Федотов. Это вы?

– Да, это я? А кто вы? – я уже начал волноваться, так как тон звонившего мне не понравился.

– Я из патрульной полиции. Моя фамилия Дьяченко. Скажите, а вы знакомы с Алиной Федотовой?

В этот миг я и без его дальнейших слов осознал, что всё в моей жизни теперь круто изменится. Но на тот момент я даже не предполагал насколько круто. Он рассказывал, а я слушал. Я слушал долго, а он долго рассказывал и всё время пытался меня успокоить. Я его слушал, но почти не слышал, так как человеку тяжело воспринять такую информацию. А случилось, с его слов, следующее.

Моя жена с дочкой подходили к метро, недалеко от дома её родителей. Шли они медленно, так как на улице было очень скользко и, как я потом узнал, тесть предлагал подвезти их до метро на машине, но Алина засмеялась, сказав, что тот может по такой погоде и в аварию попасть. Ещё в пример меня привела, как я уже несколько раз чудом избегал подобного. К сожалению, тесть согласился. Они вышли из дома в начале шестого и направились к метро. Всего-то сто метров им оставалось пройти до станции, но тут кто-то выскочил на машине из-за поворота и сломал забор недалеко от станции метро. Вместе с забором он сломал и мою жизнь… Машина на скорости снесла с забором и мою семью, а также ещё двух человек. Машина была дорогая, так что водитель, к счастью, остался жив. Именно так и сказал звонивший мне полицейский: «к счастью»!

Я сбросил его и положил телефон на кровать рядом с собой. Где-то минут пять я лежал и просто смотрел в потолок. В моей голове ни пронеслось не одной мысли, в такое состояние меня загнала услышанная по телефону новость. Даже не знаю, как описать то, что я чувствовал в тот момент, наверное, потому что я просто ничего не чувствовал. Моё тело стало не моим. Оно мне просто не подчинялось: оно не хотело вставать, оно не хотело кричать, оно не хотело отправить себя вниз из окна моего седьмого этажа. Возможно, это включилась какая-то защита, для того, чтобы я сохранил себя для того решения, которое я нашёл для себя со временем.

Через пять минут после звонка полицейского я всё же сел на кровати и коснулся ногами пола. Он был холодным, как ему и полагается быть в наших домах в это время года, а значит, я начал чувствовать. Я попробовал встать с кровати и у меня это получилось. На почти негнущихся ногах я прошёл в ванную и умылся холодной водой. Полегчало. Я понял, что если не сейчас, то уже и не знаю когда, я смогу найти в себе силы для того, чтобы выйти из дома. Несколько минут носившись по квартире, я собирался к выходу. Кое-как одевшись, я выбежал из квартиры и понёсся к гаражу. Хвала небесам, что в своё время мне удалось купить гараж всего в десяти минутах ходьбы от дома. Несмотря на гололед, я смог добраться туда даже ещё быстрее.

По дороге мне встретились какие-то люди из дома, но я даже не понял, кто это был, я смотрел только вперёд и только так видел свою цель: место на снегу, залитое кровью моих девочек. Распахивая гараж я чуть не поскользнулся на льду, но чудом удержался на ногах и ворвался во внутрь. Через пару минут моя Элантра уже неслась по улицам города. Наверное, неслась – это не то слово. По нормальному до места происшествия на машине в это время на выходных ехать минут тридцать. Я там был чуть больше чем через десять минут. Ни один светофор не был мне преградой, так как я просто их не видел. Красный? Зелёный? А может нейтральный жёлтый? Даже не знаю на какие цвета я проносился через перекрёстки. И вы знаете, уже потеряв веру в свою везучесть, я снова её приобрёл, так как ни один полицейский не сел мне на хвост и меня всюду пропускали другие водители. Наверное, человечество как-то чувствует, что тебе НАДО успеть куда-то, что у тебя что-то произошло. А может, ты просто несёшься на свои похороны, и на следующем повороте тебя уже поджидает женщина с косой? Не знаю, кто что думал, но меня все пропускали, за что им огромная благодарность.

С диким визгом тормозов, чего ни в коем случае нельзя делать на такой дороге, я влетел на последний перекрёсток этого пути. Несколько лиц оглянулись на меня, а полицейский, стоящий возле скорой помощи, даже вышел на дорогу. Наверное, он хотел остановить того лихача, который так носится по вечернему городу, но я уже сам втискивал машину возле машин полиции и открывал свою дверь. Видать, полицейский всё понял, так как сразу повернулся к своему коллеге и что-то, показывая на меня и куда-то за машину скорой помощи, стал быстро говорить. Когда он повернулся ко мне в следующий раз, его глаза просто округлились. Помню, я ещё подумал, что его удивил мой вид, ведь я собирался впопыхах, но как оказалось чуть позже, дело было не в этом.

Идя быстрым шагом возле говоривших о чём-то полицейских (как я не падал на льду, до сих пор не понимаю), я заметил и машину «виновника торжества», а рядом с нею и его самого. Резко поменяв направление, я пошёл туда, но тут меня за плечо взял один из полицейских и, обратившись ко мне, сказал:

– Мужик, не надо. Успокойся. Он этого не стоит, дай нам самим с ним разобраться. Выкинь нож.

Нож? Какой нож? Я посмотрел на свои руки и только сейчас понял реакцию первого полицейского: в моей левой руке был кухонный нож, который я, похоже, захватил из дома, когда собирался. Моё тело, которое мне ещё слабо подчинялось, сыграло со мною злую шутку. Я продолжал смотреть на нож, потом медленно разжал руку и он выпал. Лезвие ножа звякнуло об лёд и он, проскользив пару метров, упокоился в снегу у края дороги.

– Спасибо, – сказал я полицейскому и пошёл снова к машине скорой помощи. За своей спиной я услышал, как тот выдохнул с облегчением и сказал: «Бывает», – может мне, а может и кому-то другому, но я уже не слушал его, так как увидел в машине скорой помощи маленькое тело, накрытое простынёй. Мои ноги сами бросили меня в том направлении.

Не знаю, с какой скоростью я бежал по нереально скользкой дороге, но влетая в машину, я разбросал в стороны несколько человек. В тот момент я не соображал кто были эти люди, так как мои глаза видели только это маленькое тело. Простыня слетает в сторону и на меня смотрят безжизненные глаза моей маленькой девочки. Знаете, этот взгляд я вижу на протяжении уже двух лет… Нет, это не был взгляд укора, за то, что я не смог их встретить. Это был взгляд успокоения. Я даже не стараюсь забыть его, так как всё что с ней связанно, я храню глубоко в своей памяти, так глубоко, что никакими средствами не заставить меня забыть это и не убрать оттуда никогда. Этот взгляд меня не испугал тогда, и не пугает сейчас, когда я вижу его во сне.

Я стоял на коленях перед ней и никак не мог заставить себя к ней прикоснуться. Мои щёки обливались огромными горячими слезами, которых, по определению, не должно быть у мужчины. Я плакал и смотрел на неё, и в моих залитых слезами глазах, периодически появлялась её улыбка, та улыбка, которую она дарила мне все эти четыре года, и которая также осталась в моей памяти навсегда.

– Похоже, муж подъехал, – сказал кто-то сзади меня.

– Не мешай человеку, потом поговорим с ним, – раздался второй голос, и я внутри себя поблагодарил его за это.

Как потом оказалось, это говорили врачи с полицейскими, которые помогали им подняться после моих расталкиваний. Почему сказали именно «муж», а не отец – я так и не узнал, да и не до этого мне было тогда.

Через какое-то время я смог, наконец, подняться и взял её за руку. Она была холодной. Не знаю, так ли быстро холодеют умершие люди, или свою роль сыграла погода, но я именно в этот момент окончательно понял, что счастью в моей жизни пришёл конец. Я вытер глаза и посмотрел на неё уже другим взглядом. Теперь она не улыбалась. На её лице были следы крови, которая так же виднелась на её волосах. Одежда была грязная, так как местами хватало грязного снега и песка от местных дворников. Её правая рука была выгнута в локте в обратную сторону и пыльцы счёсаны в кровь. Я стоял и смотрел на неё. Моя рука теперь тоже была в крови, в крови моего родного человека. В крови, которую когда-то подарил ей я вместе с подаренной ей жизнью…

Я повернулся назад и посмотрел на улицу. Врачи с полицией так и стояли рядом и, почему-то, даже не смели меня потревожить. Возможно, свою роль сыграл привезённый со мною нож. Когда они увидели, что я смотрю на них и чего-то жду, один из них сказал:

– Мы ничего не могли уже сделать. Когда мы приехали, они обе были уже мертвы.

– По словам очевидцев, – сказал стоявший рядом с ним полицейский, и его голос мне показался знакомым, – машина пролетела на такой скорости, что шансов у них не было. Как говорят врачи, они умерли мгновенно, ещё в полёте. Извините, может это звучит грубо.

Я посмотрел на него и подумал, что, похоже не зря их ввели вместо вечно циничных ментов. Теперь они говорят учтиво, да что толку в этом? Моя рука всё равно была в крови моей дочери, а где моя жена, я так ещё и не узнал. Как будто прочитав мои мысли, отозвался говоривший ранее врач:

– Вашу жену увезли десятью минутами ранее. Она будет доставлена в морг, куда будет увезена и ваша дочь. Доступ к телам вам предоставят. А пока извините, – сказав это, он строго посмотрел на меня, – у нас работа. Покиньте, пожалуйста, машину.

Я посмотрел ещё раз на свою дочь и пошёл к выходу из. В голову пришла мысль о том, как легко мы из человека становимся просто «телом», к которому могут предоставить доступ. Уже самим этим медицина ставит черту между тобой живым и тобой мёртвым.

Полицейские стояли и смотрели на меня, как будто чего-то ждали. Я посмотрел на них, но так и не понял причину их ожидания. Они молчали, я тоже молчал. И тут я заметил, что один из них смотрит куда-то назад и что-то говорит шёпотом своему коллеге. Проследив за его взглядом я всё понял, а через секунду и услышал слова простых зевак:

– Да он же пьян. Посмотрите на него, а запах какой! Сколько же он выпил?

Я почувствовал его запах, как охотник чует запах добычи. Этот запах прорывался через всё, что пыталось его замаскировать. Я чувствовал, как пахнет его одеколон, я чувствовал, как пахнет его алкоголь, я чувствовал, как пахнет его кровь. Но что меня поразило больше всего (даже больше того, что я смог различать эти запахи), так это то, что я не чувствовал ни капли страха, который должен был исходить от него. Когда я его увидел после своего приезда сюда, я не сразу обратил на это внимание, но сейчас я всё понял. В стороне валялся его Кайен, а сам он был одет в вещи, которые по цене были явно не намного дешевле самой машины. На вид ему было лет двадцать пять, и он шёл и смеялся. Вы понимаете это? Он смеялся! Моя жена была сейчас по дороге в морг, моя дочь лежала в машине, накрытая простынёй, а он идёт и смеётся! Почему он не стал «телом» с возможностью предоставления доступа, а теперь просто идёт и смеётся, распространяя повсюду ароматы дорогого парфюма и выпивки? Может такие люди заранее заключают договор с Дьяволом и теперь им всё равно?

Не найдя ответы на эти вопросы я резко дёрнулся к нему. В мою руку впились пальцы, которые резко отдёрнули меня назад.

– Мужик, стой. Не надо, – всё тот же полицейский, что и в самом начале, держал меня за руку, – он ответит за всё. Да он мажор, но тут столько свидетелей, ему не отвертеться. Тем более он пьян, что никак не скрыть и экспертиза подтвердит это. Не усложняй себе жизнь.

Я посмотрел на него и понял правоту его слов. Если меня посадят за попытку причинить ему вред, что толку с этого? Я тогда могу даже не попасть на похороны своих родных. Но какая же тогда мне цена, если я ничего не сделаю? Я стоял и смотрел на полицейского, а он смотрел на меня.

– Не надо, друг. Я прошу тебя, подумай. – Его слова стучали в висках и давили мне на мозги. Я сдерживал себя, но мне было трудно. И стыдно. Я всё думал о том, что они превратились просто в «тела», а он идёт и ухмыляется, что-то смеясь, говорит ведущим его полицейским. Его садят в машину, а он просто ржёт. Машина с ним отъезжает, а у меня перед глазами стоит его лицо, на котором нарисована самодовольная ухмылка.

Полицейский берёт меня под руку и отводит в сторону от машины. Я взглядом провожаю отъезжающего убийцу, провожаю взглядом машину с моей дочерью, провожаю взглядом расходящихся зевак… Полицейский так и стоит рядом со мною и смотрит на меня.

– Молодец. Ты всё выдержал. Всё будет по закону, мы постараемся. Сейчас не так, как раньше было, не откупятся, не бойся.

Он говорит какими-то рваными предложениями, я не понимаю и части сказанного им, но его голос успокаивает, и я медленно опускаюсь на снег. Сидя на припорошенном снегом бордюре, я смотрю вдаль и слушаю полицейского. А он всё что-то говорит и говорит. Интересно, он сам-то хоть верит своим словам?

Домой меня отвёз тесть на моей машине. Он плакал всю дорогу, но пытался скрыть это от меня. Тёща поехала в морг, я так и не понял зачем, может посмотреть на дочь и внучку, а может просто, чтобы что-то делать. Тесть поставил мою машину в гараж и провёл меня домой. Я не знаю, было ли мне настолько хуже, чем ему, но именно меня решили проводить домой и не оставлять одного. Тёща приехала к нам через три часа.

Мы сидели с тестем на кухне и пили. Да, мы пили. Я не понимаю тех людей, которые горе заливают водкой, но в тот момент, я не думал об этом. Я понимал только одно, что если я не напьюсь, я не смогу заснуть сегодня. Тёща посмотрела на нас и села рядом с нами. Её глаза были красными от пролитых слёз, а руки тряслись так, как не тряслись ни разу с момента моего с ней знакомства. Она наделала нам бутербродов и со словами «Хоть чем-то закусите» ушла в комнату.

По звуку я понял, что она вошла в комнату Вероники. Я услышал как она села на её кроватку и разрыдалась. После этих звуков мои глаза также было уже не сдержать.

В моём сне к нам домой пришли мои девочки и сказали, что мне не надо убиваться по причине их ухода. Звучит банально? Но всё равно это действует успокаивающе, правда ненадолго. Потом мы гуляли с ними по парку, целовались с Алиной на берегу реки, я подкидывал дочь на руках и слушал её звонкий смех… Вы знаете, как бы ни было это странно, но больше такого со мною не было. Я не могу понять почему, но они больше не снились мне ни разу. Возможно, они попрощались, чтобы навсегда остаться жить в моём сердце? Скажу даже больше, с той ночи я не помню вообще ни одного сна.

***

У меня с тёщей и тестем возник спор: что делать теперь с телами? О Боже, в какое теперь страшное слово превратилось для меня это «тело»! Когда я произносил его, мои внутренности просто сжимались и сердце начинало бешено колотиться. Тёща настаивала, чтобы мы их похоронили рядом с её братом, который умер тремя годами ранее. Мол, там есть участок земли и ей будет проще ухаживать за ними, тем более она стареет, и ездить по нескольким кладбищам скоро не сможет. Я не стал говорить ей, что она занимала это место для себя и для своего мужа, так как это было бы уже слишком, но всё же я настоял на своём. Моё решение было простым: кремация. Я просто не мог даже в мыслях подумать о том, что моих родных женщин, пусть и их тела, будут поедать черви. Пусть уже лучше кремация. Я пообещал тёще, что мы похороним урны с ними там же, где и похоронен её брат, хоть там кремированных и не хоронят. После некоторых препирательств она согласилась.

Вы знаете, я даже не представляю, где я нашёл силы, чтобы вытерпеть всё это и как-то пережить. Возможно, всё-таки сработал их приход ко мне во сне. Помню, как во дворе плакали женщины из нашего дома, говоря, что им жаль таких молодых и красивых девушек, что Бог забирает самых лучших. Помню, как меня успокаивали соседи, как сосед Мишка предлагал выпить со мною за упокой их душ. Помню и то, как говорили люди из дома, что я совсем не переживаю за смерть моих родных. Да, так и говорили. Просто я так глубоко загнал в себя все переживания по этому поводу, что вряд ли кто-то незнакомый, встретив меня на улице и посмотрев в мои глаза, смог бы узнать, какое огромное горе случилось в моей жизни.

Именно так я ждал суд. Я ждал, я верил, что слова полицейского окажутся не пустыми. После того, как прошли изменения в нашем МВД, многие люди отмечали улучшение качества работы полиции. Я верил, что человек, который убил моих девочек, понесёт наказание по заслугам. Хотя о чём это я? Какое может быть наказание, за отнимание жизни у четырёхлетнего ребёнка? Как можно расплатиться за это? Знаете, мне предлагал деньги его отец, который оказался депутатом городского совета. Я никогда не влазил в политику и не интересовался ею, так что я даже не знал, что у нас есть такой депутат. То есть, он предлагал мне деньги за предательство. Этот человек хотел, чтобы я продал память своих родных, чтобы я продал свою честь! Именно так я думал в тот момент, когда он предлагал мне денег. Когда я отказался, он сказал фразу, которая до сих пор гудит в моей голове:

– Не возьмёшь ты, возьмёт кто-то другой.

Его лицо исказила та же самая ухмылка, что была на лице его сына, когда его садили в машину полицейские. Но в тот момент я ещё верил в то, что в этом мире что-то изменилось и карающая рука правосудия достанет и его.

Теперь же я стоял под проливным дождём на ступенях здания суда и смотрел на ухмылку Андрея Алексеевича Минина, сына депутата городского совета Алексея Павловича Минина, который шёл к Land Rover своего отца. Именно с таким лицом он садился в машину полицейских, когда они забирали его с места убийства моих девочек. Теперь с этим лицом он идёт из зала суда, а я смотрю ему в след и тоже улыбаюсь. Человек, который увидел бы меня в этот момент и знающий мою историю, удивился бы. Ведь и вправду, чего тут улыбаться? Человек, отправивший на тот свет двух моих родных женщин, выходил из здания суда, признанным невиновным. Но я улыбался. Уже в тот момент я знал, что это судьба, и от неё не уйти ни ему, ни мне.

На заседании суда было объявлено, что он не был пьян. Что вы! Конечно, запах алкоголя, это всего лишь запах лекарств, которые ему прописал его семейный врач. Просто у парня проблемы с сердцем ещё с самого детства и врачи очень внимательно наблюдают за состоянием его здоровья. Да, в инструкции к лекарству написано, что не рекомендуется управлять транспортным средством после его приёма, но это же просто «НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ». Это же не «ЗАПРЕЩЕНО»! Да, запах был очень сильным, так как лекарство стояло рядом с ним, и в момент аварии бутылочка просто разбилась и облила его с ног до головы. А сам он ехал на помощь другу, который попал в больницу и ему нужны были деньги на срочную операцию, а злые полицейские, арестовав его, не дали ему туда доехать и друг чуть не умер, дожидаясь своей очереди на операционный стол. Вот такой он, добрый и всегда готовый помочь другим людям. Эксперты в полиции не корректно взяли у него анализы крови, так как пробирка была грязная и, как результат, завышенный уровень алкоголя в крови! А откуда ему такому высокому взяться, ведь он выпил-то всего ложку алкогольсодержащего лекарства. Да и шатался он не по пьяни, а из-за сотрясения мозга, которое получил в результате аварии. А знаете кто самый большой злодей в этой истории? Это Автодор. Именно они не следят за состоянием дорог, именно они не посыпали лёд, именно они не предусмотрели никаких знаков…

И знаете, что самое интересное, я почти поверил во всё это. Так уверенно это всё преподносилось защитой, обвинением и судьёй, что не поверить в это было просто тяжело. Весь зал слушал, открыв рты, так как по-другому слушать это было просто нельзя, нужно было, чтобы весь этот бред затекал в тебя не только через глаза и уши, но и через открытый рот. Андрей Алексеевич и Алексей Павлович слушали оправдательный вердикт с теми же ухмылками, которые, как я понял, не покидают их лица в те моменты, когда они уверены в своей победе.

Скажу честно, меня больше удивило наличие тех людей, которые были готовы обвинить себя в любых смертных грехах, только бы оправдать этого «бедного мальчика», как назвал его адвокат. Тут были и врачи из больницы, которые вымогали деньги с его друга на операцию. Тут был и начальник районного Автодора, который клял себя за неустановленные предупредительные знаки, которые теперь точно будут там установлены. Даже пришли врачи детской районной больницы, которые ещё в раннем возрасте нашли у него болезнь сердца, хотя я и сомневаюсь, что он был у кого-то кроме семейного врача. В общем, все расписались в его невинности, даже судья. Все, только не я.

«Не возьмёшь ты, возьмёт кто-то другой» – я опять услышал эти слова в своей голове. Я сидел и смотрел на этих людей, которые «взяли» и, тем самым, продали себя. Хотя, есть шанс, что они брали и раньше, просто сейчас пришло время отплатить за выданные им блага.

Но больше всего, меня поразил присутствовавший здесь полицейский, который сдерживал меня там, на улице, перед телами моих родных, чтобы я ненароком ничего не сотворил. Он тоже был здесь и тоже говорил в его защиту. Именно так. Оказалось, что он прибыл первым на место происшествия, что он видел, как из машины выходил, пошатываясь, Андрей Алексеевич, что у него была сильно разбита голова. И ещё тогда он подумал, как тяжело ему выбираться из машины, так как он явно получил тяжёлую травму. Он помог ему сесть рядом с машиной и отговорил его кидаться на помощь сбитым им же людям, так как это может ухудшить его состояние. Он сам подошёл к ним и увидел, что они мертвы. Он нашёл документы в кармане Алины Федотовой и через диспетчера нашёл координаты мужа. И именно он помогал мужу прийти в себя и ничего плохого не натворить, так как муж приехал с ножом! Как после этих слов смотрел на меня зал! Как будто это я убил кого-то, а не пьяный водитель.

Помню, как тёща пыталась что-то кричать судье, как её держал тесть, когда она кидалась на Андрея Алексеевича. А в моей голове звучали слова, сказанные мне полицейским, когда он позвонил мне по телефону и сообщил о случившемся, ведь сейчас он снова их произнёс:

– К счастью, хоть водитель остался жив.

А я сидел и улыбался. Да именно к счастью. К моему счастью. Теперь я понял, зачем Бог сохранил ему жизнь, зачем он вложил в уста этого продавшегося полицейского слова, остановившие меня в тот вечер. Я теперь всё понял и всё осознал.

Я провожал его взглядом к машине, а он шёл и ухмылялся. Тёща кричала им вслед, что это только начало, что она подаст ещё раз в суд, более высокой инстанции, но я понимал, что результат будет тот же. Мы объяснили это ей с тестем, когда приехали домой после суда, и ей пришлось согласиться с этим. В стране, в которой беззаконие возведено в ранг права, добиваться чего-то бесполезно. У всего есть своя цена, даже у превращения человека в «тело» есть свой ценник и нам всем приходится с этим согласиться.

Да, я тоже сделал вид, что я согласился. Но только на две недели, хотя это было уже в другой жизни.

***

Почему я говорю про другую жизнь? Просто вскоре Николая Сергеевича Федотова не стало в привычном мире.

В моей голове созрел план. Этот план был очень прост по своей сути, но не очень прост в реализации. Главная цель этого плана – это месть. Я поставил цель и решил идти к ней любой ценой. Хотя, я не из тех людей, которые готовы принести на алтарь мести жизни и здоровье других, неповинных людей, так что, явно мой путь будет сопровождаться не «любой ценой», а теми затратами, которые мне позволит принести моя совесть.

Не стал бы скрывать, да собственно и не буду, что конечной целью моего, ещё не до конца сформированного плана, является смерть моего противника (так я его для себя определил) Андрея Алексеевича Минина. Вот и всё. Остальные в мой план не входят. Да, я не включил туда ни его отца, без которого вряд ли он выпутался бы, ни лживых полицейских, ни судью с прокурором и адвокатом. Кто-то может задаться вопросом: почему я решил их не трогать? Всё легко и просто. В моём понимании именно они и являются той волшебной силой, которая уже помогает мне осуществить мою месть. Ведь только благодаря им, Андрей Алексеевич теперь был на свободе, а значит, что при хорошо спланированном сценарии, он был уже и в моих руках.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю