Текст книги "1000 ликов мечты, О фантастике всерьез и с улыбкой"

Автор книги: Виталий Бугров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Бугров Виталий Иванович
1000 ликов мечты, О фантастике всерьез и с улыбкой

Виталий Иванович Бугров

1000 ликов мечты.

О фантастике всерьез и с улыбкой

В книгу уральского критика и литературоведа вошли очерки и этюды из истории фантастики, как новые, так и ранее публиковавшиеся. Книга адресована юношеству.

Содержание

От автора ТАМ – ЧУДЕСА... БЕСКОНЕЧНЫЕ ГУЛЛИВЕРЫ Есть ли жизнь на Земле? Удачливый предок Кейвора ПО СЛЕДАМ ФИЛЕАСА ФОГГА Проданный... аппетит КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПРОФЕССОРА ОСИПОВА

В царстве "разумных зарослей" В НЬЮ-ДЖЕРСИ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ МАРСИАНЕ... Как стать невидимым? ФАНТАСТЫ НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ Капитан Немо в России ОБИТАЕМАЯ ЛУНА Нереализованный патент Побывать на Луне!.. СОЛЯРИС И... К° Кто первым сказал слово "робот"? "Клянусь святым Айзеком!.." ЗОВ ИНЫХ МИРОВ Рисует автор...

В ПОИСКАХ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ Первый в России Перед "грядущей борьбой" ПЕРЕЧИТАТЬ "АЭЛИТУ"... Стоило ли "писать марсианский роман"? ...И ВЫДУМАЛИ САМИХ СЕБЯ! Биоробот Ксаверий ДО БАРНАРДА БЫЛ... ДОУЭЛЬ Придумана Платоном? "ЖИТЬ ЖЕ НАМ НА ЗЕМЛЕ..." Позывные Великого Кольца

ФАНТАСТИКА НА УРАЛЕ ВГЛЯДИМСЯ В ИСТОКИ "На колею иную..." ...И СНОВА ПОИСК 1000 ЛИКОВ МЕЧТЫ И ВСЕ-ТАКИ – ЗАЧЕМ? Вслед за Жюлем Верном 1000 ЛИКОВ МЕЧТЫ Задержавшееся знакомство ПРОБЛЕМЫ, ПРОБЛЕМЫ... ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ. Послесловие

Даже если вы прочли многие десятки произведений писателей-фантастов, думается, вы все равно узнаете из этой книги немало нового. О том, кто первый придумал слово "робот", и о неожиданном "продолжении", которое имела в Америке "Война миров" Г. Уэллса. О первом в России журнале фантастики и о том, как рождался знаменитый роман А. Беляева "Голова профессора Доуэля". Об истории НФ литературы на Урале и о последнем интервью создателя "Туманности Андромеды" Ивана Ефремова, которое он дал автору этой книги... "В поисках завтрашнего дня" – так называлась первая книга критика и литературоведа Виталия Бугрова, вышедшая в Свердловске в 1981 году. Ее составили популярно написанные очерки, эссе, этюды, посвященные истории и сегодняшним проблемам фантастики – зарубежной, русской дореволюционной и советской. После выхода книги В. Бугров – заведующий отделом фантастики журнала "Уральский следопыт" – продолжал работать над новыми очерками. Дополнив ими прежний текст, переработав ряд глав, автор предложил издательству новый, расширенный вариант рукописи. Так явилась на свет книга "1000 ликов мечты".

Виталий Бугров

1000 ликов мечты О фантастике всерьез и с улыбкой Очерки и этюды

Свердловск Средне-Уральское книжное издательство

1988

84Р7 Б 90

Редактор М. П. Немченко

4803010102-087 Б–61-88 М 158 (03)-88

ISBN 5-7529-0075-1 (c) Средне-Уральское книжное издательство, 1988.

ОТ АВТОРА

Фантастику наших дней – и советскую, и зарубежную – можно сравнить с айсбергом, в отличие от природных непрерывно прирастающим сверху. Только в нашей стране десятки книг, сотни публикаций в журналах, альманахах и сборниках устилают ежегодно поверхность этого НФ айсберга. И он, понятное дело, тяжелеет, оседает, все более погружаясь в глубину, скрывая от наших глаз книги, еще вчера бывшие на виду, еще вчера общеизвестные и общедоступные. Уже и фантастика пятидесятых годов, родная и близкая читателям моего поколения, погребена под толстым слоем более поздних отложений. Что же говорить о фантастике довоенной? Или – о дореволюционной? Или – о совсем уж старой фантастике прошлого века?.. Мало кто из писателей-фантастов минувшего устоял под напором всесокрушающего времени; книги лишь очень немногих из них переиздаются и сегодня. Между тем сколько же интересного можно обнаружить, странствуя по лабиринтам вчерашней и позавчерашней фантастики! И не только интересного, а и поучительного, помогающего лучше понять сегодняшний день фантастики, тенденции и закономерности ее развития. ...Посверкивая причудливыми своими гранями в лучах не одного лишь земного, но и многих иных солнц, странствует воображаемый наш айсберг по просторам необъятного Книжного Моря. Странствует неторопливо, нередко окутанный туманом недоверия, непонимания. Немало людей лишь в общих чертах знают о его существовании: книги с грифом НФ случайны на их читательском пути, и многомерные миры фантастики так и остаются для них закрытыми. Немало и таких (это частенько – мамы, нередко – школьные учителя), кому в далеком сиянии нашего айсберга видится скрытая угроза времени, отведенному школьникам на выполнение домашних заданий... Впрочем, гораздо больше у фантастики искренних друзей, тех, кто, однажды с нею познакомившись, ищет все новых и новых встреч с удивительным миром НФ. Иные из них на свой страх и риск отправляются и в дальние экскурсии по владениям фантастики – благо, ныне к их услугам и первые, пусть неполные, но тем не менее внушительные библиографические работы, посвященные этому виду литературы. Однако фантастика сегодня поистине необозрима, в лабиринтах ее легко и заблудиться, потерять направление, утратить перспективу, если нет рядом опытного проводника. Нужда в таких проводниках ощущается все сильнее. Но скажем сразу: книжка, которую вы держите в руках, отнюдь не претендует на роль всеобъемлющего путеводителя. Цель ее куда скромнее: высветить лишь отдельные магистрали и перекрестки, провести читателя лишь по некоторым памятным местам огромного мира фантастики. В далеком уже от нас 1938 году Александр Беляев озаглавил свои заметки о фантастике выразительно и лаконично: "Золушка". Увы, заголовок этот довольно точно отражал то пренебрежительное отношение к НФ, которое бытовало тогда – да и в последующие годы – в нашей критике. Еще и сегодня положение фантастики в литературе далеко от идеального. Однако она уже перестала быть Золушкой. Есть теперь и у нее своя почетная литературная "свита" – исследователи, летописцы, популяризаторы. Наряду с монографиями, знакомящими с творчеством выдающихся писателей-фантастов, выходят и книги, рассматривающие общие проблемы и тенденции развития НФ литературы. Среди таких книг назову прежде всего работу А. Бритикова "Русский советский научно-фантастический роман" (1970) – богатейшую по охвату материала и к тому же содержащую в качестве приложения библиографию советской фантастики, составленную Б. Ляпуновым. Становление и развитие ряда ведущих тем в мировой НФ подробно исследует Ю. Кагарлицкий в книге "Что такое фантастика?" (1974). Темпераментно написана небольшая, но насыщенная интересными раздумьями книжка Ю. Смелкова "Фантастика – о чем она?" (1974). Увлекательно излагает историю кинопревращений ряда популярных фантастических сюжетов Ю. Ханютин ("Реальность фантастического мира", 1977). Первую у нас книгу о дореволюционной русской фантастике – "Не быль, но и не выдумка" (1979) написал В. Ревич. Массу информации о современной англо-американской НФ содержат работы Вл. Гакова "Виток спирали" (1980) и "Четыре путешествия на машине времени" (1983). Много любопытного найдет читатель в книге документальных очерков Е. Брандиса "Рядом с Жюлем Верном" (1985). Автор большого количества статей о советской и зарубежной фантастике, о ее мастерах, ее истории и теории, Е. Брандис, к сожалению, так и не успел ни собрать эти статьи в единый сборник, ни написать "большую книгу о Фантастике", о которой мечтал. Но не устарели и давние его работы, написанные в соавторстве с В. Дмитревским, – "Мир будущего в научной фантастике" (1965) и "Зеркало тревог и сомнений" (1967). И наконец, книги, значение которых для любителей фантастики (особенно для начинающего ее читателя) переоценить попросту невозможно. Я имею в виду, во-первых, "Карту Страны Фантазий" (1967) и "Беседы о научной фантастике" (1983), автор которых, писатель Г. Гуревич, очень живо и популярно, с привлечением разнообразнейшего материала размышляет об особенностях фантастики, о специфике отдельных ее разновидностей, о ее сюжетах и героях. Третья книга – "В мире мечты" Б. Ляпунова (1970, переиздание под названием "В мире фантастики", 1975) – написана посуше, однако представляет собою тот самый тематический путеводитель, которым очень стоило бы запастись читателю, отправляющемуся в путешествие по стране НФ. Перечислив далеко не все книги и брошюры о фантастике (в кратком предисловии обо всем не скажешь), я тем не менее хотел бы еще упомянуть о трех публикациях Г. Альтова (1). Будучи не только (и к сожалению, не столько...) писателем-фантастом, но и изобретателем, автором широко известного "Алгоритма изобретений". Альтов исследовал прогнозы и гипотезы, высказанные в книгах Жюля Верна, Герберта Уэллса и Александра Беляева. Интересны выводы, к которым пришел исследователь, крайне любопытны сами таблицы, им составленные. Вернемся, однако, к нашей книжке. На роль всеведущего проводника она, как уже говорилось, не претендует. Ее автор, и сам с детства принадлежа к племени любителей НФ, провел немало часов в захватывающих блужданиях по лабиринтам литературы мечты. Перед вами – некий итог этих странствий, описание ряда маршрутов и тех диковинок (фактов, идей, книг, нередко забытых, но достойных нашего внимания и сегодня), что встретились автору в его самодеятельных поначалу раскопках щедрого на сюрпризы и тайны мира. Не могу не сказать о том, что при работе над рукописью неоценимой оказалась помощь многих любителей НФ – людей увлеченных, неуемно любознательных и деятельных. Постоянные контакты с ними подсказали немало новых тем и направлений, частично реализованных в этой книге. В первую ее часть вынесены очерки о некоторых стержневых идеях и темах мировой НФ, взятых в их историческом развитии, о том, во что порою выливается идея фантаста, как подчас действительность превосходит самую, казалось бы, буйную выдумку. Во второй части собраны материалы, относящиеся к русской дореволюционной и советской фантастике. При этом к очеркам примыкают (в хронологическом либо тематическом плане) этюды и заметки, отражающие какие-то любопытные черты и грани многоликой НФ. Уже из названия третьей части ясно: речь в ней идет о фантастике Урала. Наконец, в четвертой части автор стремился осмыслить роль и место фантастики в жизни сегодняшнего мира. Имея дело с материалом, чаще всего малодоступным для широкого читателя, автор во многих случаях сознательно шел на обильное цитирование и пересказ содержания рассматриваемых произведений. Популярным характером книги продиктовано и почти полное отсутствие тяжеловесного – для издания подобного плана-справочного аппарата. Писать же о том или ином произведении, авторе или явлении, не учитывая уже существующей литературы, значило бы заново изобретать велосипед. Поскольку материал расположен в книге в основном по хронологическому принципу, приходилось неоднократно возвращаться к наиболее излюбленным фантастами темам (космические путешествия, пришельцы, роботы, перемещения во времени...). Автор не ставил себе задачей всестороннюю проработку каждой из этих тем в специальном очерке. Вероятно, сказались в книге и какие-то субъективные привязанности, перед вами вовсе не академически бесстрастное исследование. Однако же, привлекая, к примеру, особенно близкий его сердцу уральский материал, автор старался не преувеличивать значения вклада писателей-уральцев в общую сокровищницу НФ. И наконец, последнее. Будучи искренне признателен многочисленным своим заочным друзьям за помощь и советы, автор рассчитывает на них и впредь.

ТАМ – ЧУДЕСА...

Бесконечные Гулливеры По следам Филеаса Фогга Космическая одиссея профессора Осипова В Нью-Джерси приземлились марсиане... Фантасты на Северном полюсе Обитаемая Луна Солярис и... К° Зов иных миров

БЕСКОНЕЧНЫЕ ГУЛЛИВЕРЫ

История эта началась в последней четверти семнадцатого века. Молодой англичанин, третий сын небогатого помещика, решает, подобно многим своим соотечественникам, попытать счастья в мореплавании. Однако он на редкость неудачлив! Ему, увы, так и не удается сколотить сколь-нибудь приличное состояние за первые пятнадцать лет самостоятельной жизни. 4 мая 1699 года (известна точная дата!) он отправляется в очередное путешествие – и оно заканчивается кораблекрушением. Добравшись вплавь до неизвестного острова, он в изнеможении засыпает на берегу, а проснувшись, обнаруживает себя пленником крохотных существ, чье государство расположено на этом затерянном в океане клочке суши... В следующем путешествии спутники бросают его на берегу другого острова, спасаясь от одного из великанов, которые там, оказывается, обитают и среди которых теперь предстоит жить – в качестве диковинного творения природы нашему герою. Четыре года спустя корабль, капитаном коего наш герой, захватывают пираты; они бросают экс-капитана одного в челноке на волю волн, снабдив провизией на восемь дней, и – его счастье, что успевает он доплыть до страны, у обитателей которой "головы были скошены направо или налево, один глаз смотрел внутрь, а другой прямо вверх к зениту". Еще через пять лет на другом корабле, им ведомом, вспыхивает бунт, и мятежники высаживают его... Впрочем, достаточно! Вы, разумеется, с первых же строк сообразили, о каком неудачнике идет речь. Конечно же, это давний ваш знакомый, известный вам еще по пересказам для самого юного возраста! Четверть тысячелетия назад, в октябре 1726 года, опубликовал лондонский издатель Бенджамен Мотт двухтомные "Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера". И началось поистине триумфальное шествие "сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей" по читающему миру! Уже в следующем году книга Джонатана Свифта появилась на французском, немецком, голландском языках, еще через год – на итальянском. С задержкой (которую, впрочем, с лихвой компенсировало со временем количество изданий) вышли "Путешествия Гулливера" в 1772 году и на русском языке. Книга Свифта заняла в литературе особое положение-это одна из вершин мировой сатиры. Долгое время никому и в голову не приходило соотносить ее с научной фантастикой: да, в каждом своем путешествии Гулливер попадал в сугубо фантастическую страну, оказывался в совершеннейше фантастической ситуации, но... В изысканиях литературоведов всегда сквозило это подспудное "но", резко отграничивавшее Гулливера от НФ. Во-первых, Свифт всесторонне отразил эпоху (и в частности, ее прагматизм, тягу к путевой документалистике, к мемуарным свидетельствам прошедших "сквозь огонь, воду и медные трубы" очевидцев, отсюда столь точная датировка отплытии и возвращений Гулливера), Во-вторых, книга Свифта-это несомненный политический памфлет, обличение (на каждом шагу, в каждой строке!) порядков, при которых торжествует несправедливость и узаконена глупость. В-третьих... В-четвертых... И лишь в наше время, когда о фантастике – наконец-то! – заговорили всерьез, когда осознали немаловажную ее роль в формировании человеческих умов, когда, к слову сказать, и сама фантастика существенно изменилась, стала иной, чем, к примеру, лет двадцать-тридцать назад, книгу Свифта начали (не без оговорок, не без неизбежных книксенов перед мировой классикой) соотносить и с той отраслью литературы, которую мы привыкли называть научной фантастикой. "Был ли Свифт научным фантастом?" – задавал вопрос Ю. Кагарлицкий (2) (пожалуй, первым на этот вопрос отважившийся) и, естественно, констатировал: "...нам остается лишь согласиться с тем, что Свифт был научным фантастом. Великолепным. Достойным того, чтобы у него поучиться". И у него учились, ему следовали. Его учеником считал себя, например, Герберт Уэллс. И не только он... Прочтите вот эти два отрывка. "Читатель, несомненно, удивится, что вопреки печальному опыту и клятве никогда в жизни больше не путешествовать я тем не менее в июле 1914 года вновь расстался с женой и детьми, чтобы в качестве военного врача двинуться на корабле "Бульверк" в воды Балтийского моря..." "На рассвете девятого числа месяца героев 541 года нашей эры, датирующейся Октябрьской революцией в России, я с пятью другими историками вылетел на стратоплане с лондонского стратодрома в направлении Мельбурна..." Лемюэль Гулливер только мечтал (да и то, если помните, лишь в самом начале, по неосведомленности!) принадлежать к "струльдбругам" бессмертным, возраст которых в отдельных случаях приближался к тысяче лет. А ведь он, герой Свифта, должен был бы стать истинным "струльдбругом", чтобы дожить даже до первой мировой войны, – о 541-м годе коммунистической эры мы уж и не говорим! Так что не будем делать тайны: герои процитированных сочинений хотя и носят имя Лемюэля Гулливера, однако вышли отнюдь не из-под пера Джонатана Свифта. Первый из них вызван к жизни Фридьешем Каринти. Венгерский юморист, снискавший себе славу искусным пародированием писательских стилей, выпустил в 1916 году "Путешествие в Фа-ре-ми-до" – фантастическую повесть о "со-ля-си", неорганических существах, населяющих будто бы одну из планет Солнечной системы. Гулливер в этой повести – современник Каринти, с болью размышляющий о нищете, страданиях, болезнях, убийствах, коварстве и лжи, которые царят в мире и кажутся тем отвратительнее, что сопоставляются-то они с чистотой прекрасного общества "со-ля-си". (Заметим, что, не довольствуясь "пятым путешествием Гулливера", Фридьеш Каринти обнародовал в 1921 году и "шестое" – сатирическую повесть "Капиллария", в той же "неподдельно свифтовской" манере бичевавшую пороки буржуазной семьи.) В более позднем "Гулливере у арийцев" (1936) немецкого писателя-антифашиста Георга Борна речь идет уже не о нравах буржуазного общества вообще, а о конкретном и самом мерзком в истории человечества проявлении расистского насилия – германском фашизме. Профессор Эдинбургского университета Гулливер в далеком будущем случайно попадает на уединенный островок, где некогда – после крушения нацистского режима укрылись восемьсот "лучших арийцев". Жалкое и смешное зрелище являет собой "великое арийское племя", в течение полутысячи лет последовательно проводившее в жизнь фашистские расовые теории. Физически выродившиеся, превратившиеся, по существу, в пещерных полудикарей, "арийцы" тем не менее с неувядающим жаром выкрикивают сакраментальное "хайль!", традиционно чтут свастику, плетут интриги в борьбе за власть, предавая при этом всех и вся, выслуживаясь перед более сильными, слабых обрекая на полуголодное прозябание. "Здесь прогресс был невозможен, – констатирует Гулливер, население острова было бесповоротно осуждено на вырождение и гибель". И уже не герой, а его устами автор-антифашист говорит об ужасе, охватившем его, когда он подумал о том, "какая судьба постигла бы человечество, если бы полем для этих преступных экспериментов явился не жалкий остров, а земной шар...". Судьба книг, получивших широкое признание читающей публики, универсальна: очень скоро им начинают подражать. Сказанное в полной мере относится и к "Гулливеру". По свидетельству исследователей, под именем свифтовского героя на одном только английском языке опубликовано до сотни сочинений-трактатов, фельетонов, утопических, сатирических и иных "продолжений", среди которых была даже "Лилипутская библиотечка, или Гулливеров музей: полная система знаний для юношества в десяти томах, составленная Лилипутиусом Гулливером" (1782)... Практически невозможно даже просто перечислить все "продолжения" свифтовской книги. Потому отметим лишь, что одно из первых таких сочинений вышло из-под пера аббата Дефонтена: вначале он перевел книгу Свифта на французский язык (кстати, перевод его оказался необычайно живуч, он выдержал во Франции свыше 170 изданий!), а тремя-четырьмя годами позже выпустил и собственное "продолжение", выдав его, как и следовало ожидать, за "перевод с английского манускрипта". Отметим также, что далеко не всегда у Свифта заимствовали центрального героя-рассказчика. Тот же Дефонтен героем своего произведения сделал не Гулливера, а... его сына. "Новый Гулливер, или Путешествия Жана Гулливера, сына капитана Гулливера" – так назывался этот типично французский "роман согласно правилам", где были и любовные приключения, и кровопролитные бои, и добродетельные дикари... Висенте Бласко Ибаньес, достаточно известный еще и сейчас испанский писатель начала нынешнего века, среди множества других книг написал в 1922 году роман "Женский рай". Действие романа развертывается в свифтовской Лилипутии, куда попадает пятнадцатый, по подсчетам аборигенов, Человек-Гора – молодой американский инженер. В миниатюрной стране этой произошли существенные изменения. Уже пятьдесят лет, как свершилась "Истинная Революция", в результате которой к власти пришли женщины. Лилипутия и Блефуску объединились, образовав Соединенные Штаты Счастья. Переименована и столица Лилипутии: Мильдендо называется отныне Городом-Раем женщин. Но, хотя республика и "управляется как домашнее хозяйство, в котором отсутствуют беспорядок и безалаберность", новому Куинбусу Флестрину от этого не легче – ведь его даже переименовывают из Человека-Горы в Раб-Гору... Не в Лилипутии, а совсем наоборот – в необъятной стране Людей-Гор происходят события повести советского автора Л. Бермана "Путешествие по стране Авто" (1961). Юному лилипуту попадают в руки древние бумаги о пребывании в его стране Куинбуса Флестрина. В техническом развитии Лилипутия представляет собой крайне отсталое государство, и отважный Мэлли по своей воле отправляется на поиски большого мира. Движимый любознательностью, он стремится разобраться в технике Людей-Гор, с тем чтобы, вернувшись на родину, облегчить жизнь своего народа. Собственно, уже из названия книги ясна ее утилитарно-познавательная сущность ненавязчиво объяснить "среднему возрасту" устройство автомобиля. Крошка Мэлли, без особых хлопот проникающий в самые мелкие узлы двигателя, помогает читателю увидеть все эти узлы изнутри. Живость изложения, обилие всевозможных приключений позволяют автору достичь поставленной цели, продемонстрировав вместе с тем, что Свифта можно продолжать не только на предмет сатирического обличения нравов... Однажды, правда, Лемюэль Гулливер был похоронен. Случилось это в 1911 году в рассказе Леонида Андреева, который так и назывался – "Смерть Гулливера" (3). Печальное событие понадобилось русскому писателю, чтобы резко – вполне по-свифтовски! – высмеять обывателей. Сегодня они во всеуслышание превозносят тьму достоинств живого Гулливера, а назавтра, еще не успев захоронить погибшего, уже склонны видеть в нем всего лишь неуклюжего великана, ни к чему не пригодного и к тому же после смерти создавшего своим непомерно большим телом досадную помеху для транспорта... Впрочем, бессмертие не так-то легко упрятать в небытие. Гулливер жив по-прежнему. Одно из недавних по времени "продолжений" Свифта – вышедший в 1973 году "Новый Гулливер" Богумила Ржиги. Чешский писатель поднимает в своем романе остро злободневный (как это почти всегда бывало при серьезном обращении к наследию Свифта) вопрос о чрезмерной технизированности современной цивилизации, о тревожном ее отчуждении от матери-природы. ...Два с половиной века продолжаются странствия Лемюэля Гулливера по волнам книжного океана. В отличие от описанных им "струльдбругов" почтенный возраст едва ли сказался на неутомимом мореходе: он по-прежнему любознателен и, несмотря на многократные уверения в обратном, готов к новым путешествиям. Поскольку же жизнеописание Гулливера неотделимо теперь в наших глазах от фантастики, да и сам он, как мы убедились, прочно вписался отнюдь не только в ее историю, мы не особенно уже и удивляемся, обнаружив знаменитого капитана в очередной неведомой стране. Встретив на страницах НФ сборника (к примеру, в "Фантастике-78") очередное "Пятое путешествие Гулливера", мы уже не пытаемся припомнить: сколько же их было – пятых и даже шестых?.. Мы отлично понимаем: автор (на этот раз А. Аникин) "командировал" Гулливера в свою Эквигомию затем, чтобы, не размениваясь на отвлекающие частности, в форме фантастического памфлета "предостеречь людей от опасностей, которые таит превращение в нищих духом и телом...".

Есть ли жизнь на Земле?

По вполне понятной причине мы более приучены к иной постановке вопроса. Есть ли жизнь... в первую очередь ну конечно же на Марсе? (Те, кто видел фильм "Карнавальная ночь", вероятно, улыбнутся, вспомнив артиста Филиппова в характерной роли незадачливого лектора, размышляющего публично на эту тему.) А кроме того, есть ли она на любой из прочих планет Солнечной системы и вообще во Вселенной? Сомнения в собственном существовании чужды нам, не так ли? Правда, в последние десятилетия стали появляться в фантастике и разнообразные – юмористические в основном – ситуации, когда, к примеру, венериане, изучая состав изрядно загазованной нашей атмосферы, крепко сомневаются в возможности жизни на Земле. Но это – в наши дни всеобщей озабоченности проблемами земной экологии. Речь же у нас пойдет... Впрочем, давайте обо всем по порядку.

5 июля 1737 года состоялось одно из самых, по-видимому, ранних посещений нашей скромной планеты представителями внеземных цивилизаций. Слово "скромной" употреблено здесь не в традиционном, чуточку уничижительном для нас смысле окраинности, периферийности нашего Солнца (и Земли вместе с ним) относительно центральных звездных улиц нашей Галактики. Ведь один из пришельцев не был даже инозвездным, поскольку происходил всего-навсего с Сатурна. Но вот размеры их!.. Сатурниец-то еще куда ни шло: рост его равен был "всего лишь" тысяче туазов – двум километрам, если перевести в метрическую систему эту старинную французскую меру длины. Зато Микромегас – гигант из окрестностей Сириуса, компанию которому в его космических странствиях охотно составил "кроха" с Сатурна, – имел от головы до пят сто двадцать тысяч футов, что равно тридцати шести километрам! Перепрыгивая с луны на луну, эта пара на попутной комете добралась до Юпитера и основательно – в течение года – его изучила. Остановиться же на Земле, показавшейся им после Юпитера поистине малюткой, они решили исключительно потому только, что на встретившемся ранее Марсе, впятеро, по данным XVIII века, меньшем нашей планеты, побоялись вообще не найти места для ночлега. К слову сказать, Марс... Ныне многим известна удивительная история Фобоса и Деймоса – его спутников. Официально они были открыты американцем Асафом Холлом в 1877 году. Неофициально же на полтора века раньше открыли их астрономы государства Лапуту, как о том поведал посетивший этот летающий остров Лемюэль Гулливер... Свифт, между прочим, приводит даже расчеты орбит этих малых небесных тел, разумеется отличающихся от тех, какие мы знаем сегодня. Но, по свидетельству Ю. Кагарлицкого, когда нынешние астрономы попробовали выполнить эти расчеты с помощью инструментов, которыми могли располагать современники великого англичанина, оказалось, что погрешности в его вычислениях продиктованы несовершенством самих инструментов... Так вот. Французский писатель Мари Франсуа Аруэ, известный всему миру под именем Вольтера, в своей философской повести "Микромегас", изданной в 1752 году (опять-таки за столетие с четвертью до "заявки" А. Холла), повторяет открытие Свифта! Космические пришельцы Вольтера, тоже заметили обращающиеся вокруг Марса две луны, которые "ускользнули от глаз наших астрономов". Эти последние, предвидит писатель, будут, конечно, иронизировать по поводу их существования, но... "я обращусь за защитой к здравому смыслу люден, привыкших судить по аналогии. Эти добрые философы поймут, как трудно было бы Марсу, столь удаленному от Солнца, обойтись менее чем двумя лунами...". Расчетов здесь, как видим, нет. Но тем не менее есть сами луны! Что же это, просто внимательное знакомство с книгой Свифта? Или же действительно отголоски какого-то древнего знания, если исходить из поговорки, утверждающей, будто все новое – это хорошо забытое старое? Кто решится однозначно ответить на этот вопрос? Впрочем, вернемся к нашей планете... Приземлившись в северной части Балтийского моря, пришельцы отдохнули немного, позавтракали и, двинувшись неспешным шагом (неспешным, естественно, для Микромегаса: спутник-то как раз едва поспевал за ним, поскольку на каждый шаг гиганта вынужден был делать по двенадцать своих!), обогнули в течение тридцати шести часов всю Землю. При этом они "почти не заметили то пройденное ими болотце, которое носит имя Средиземного моря, а равно и мелкий прудок, называемый океаном и окружающий материки...". Однако, к чести путешественников, с первых же минут пребывания в новом мире их горячо заинтересовал вопрос о его обитаемости. Но органы чувств их не были пригодны для изучения миниатюрных существ, населяющих Землю... и "карлик" с Сатурна поторопился заключить, что планета, безусловно, необитаема. "Вы только посмотрите, – рассуждает он, – как этот мир дурно устроен, как до смешного неправильна его форма! Здесь все пребывает в полном хаосе: взгляните хоть на эти ничтожные ручейки, из которых ни один не течет по прямой; на эти пруды, которые ни круглы, ни овальны, ни четырехугольны, – правильной формы не заметно ни в одном; на эти острые пупырышки (он имел в виду горы, – Гималаи им, к счастью, не встретились), которыми топорщится эта Земля и которые исцарапали мне все ноги!.. Никто, обладай он хоть тенью здравого смысла, не согласился бы жить в такой обстановке..." Как напоминают поспешные умозаключения сатурнийца рассуждения некоторых героев нынешней фантастики: они ведь тоже иной раз судят о встреченных ими мирах по весьма поверхностным признакам! Делают они это, разумеется, в полном согласии с авторским замыслом, предуготавливающим разнообразные испытания своим героям. То же и у Вольтера. Умудренный большим житейским опытом, почерпнутым в прежних путешествиях, Микромегас пытается внушить спутнику мысль об относительности самих свидетельств органов чувств. "Ведь не видите же вы своими маленькими глазками некоторых звезд пятидесятой величины, которые прекрасно различаю я, – так неужели заключите из того, будто эти звезды и не существуют?" Случай подтверждает правоту гиганта: им удастся-таки не только обнаружить, но даже и вступить в контакт с крохотными "инфузориями", какими предстают им обитатели Земли. В повести великого остроумца и обличителя немало саркастических выпадов в адрес социальных пороков его эпохи. Таково, к примеру, язвительнейшее рассуждение о существе, в чьей руке мог бы поместиться весь земной шар: что оно подумало бы о тех битвах, следствием которых бывает сдача противнику двух деревень? Между тем "очень может быть, что такие существа найдутся!" – замечает писатель вполне в духе наисовременнейшей нашей фантастики... Вольтер удивительно последователен в обличении любых форм "мирового зла", отнюдь не абстрактного в его представлении. Все, что только можно извлечь саркастического, извлекает он из каждого своего допущения! "Я уверен, – заканчивает он приведенную выше мысль, – что если эти строки будут прочтены каким-нибудь гренадерским капитаном, то он немедленно сделает головные уборы гренадеров своей роты по крайней мере на два фута выше..." Горек смех Вольтера по поводу несовершенств рода людского, – горек и удивительно злободневен даже и для нашего XX века. "Я сегодня убедился более, чем когда-либо, что о предметах никак нельзя судить по их наружной величине..." Это, увы, не единственное, в чем убеждается Микромегас в результате посещения Земли. Гигант не только телом, но – вполне под стать своему создателю – и духом, он убеждается еще и в том, что и на Земле нет-таки истинного счастья, что и у "разумных атомов" нашей планеты "плоти гораздо больше, чем нужно для того, чтобы делать зло, если считать, что зло происходит от плоти, и слишком много ума, если зло порождается им...". Заключая же наше знакомство с космическим путешественником Микромегасом, очень трудно перебороть искушение ответить утвердительным "да" на сакраментальное "был ли и Вольтер научным фантастом?".