Текст книги "Неживая земля. Воитель"

Автор книги: Виталий Градко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Из коридора послышалось сердитое рычание. Тяжело дыша, малыш так и стоял в темноте, прислушиваясь к каждому звуку. Ему очень хотелось верить, что чудовище не заметило его, но он услышал за дверью шаги. Они медленно приближались с жутким, стукающим звуком. Егор знал, что это стук когтей.

От удара в дверь малыш вскрикнул и упал в ванну. Закрывшись руками, ребенок беззвучно вопил от ужаса при каждом новом ударе и мечтал лишь о том, чтобы это был сон, страшный-страшный сон. Удары прекратились, но мальчишка услышал пугающий шепот. Ему показалось, будто нечто мерзкое проползло по стене над головой. Всхлипывая, ребенок быстро пересел в другой конец ванны, продолжая рыдать, беспомощно вглядывался в темноту и звал на помощь.

Тьма проникла внутрь сквозь маленькую щель под дверью и, пристально наблюдая за мальчиком, ползла по стенам. Егор услышал настойчивый шепот на незнакомом языке, перекрывший стук разрывающегося сердца. Он не понимал значения злых, чужих слов, но они были настолько ужасны, что хотелось кричать. Из ушей и глаз потекла кровь. Его затрясло. Несчастный малыш свернулся в позу эмбриона, открыл рот в безмолвном крике и почувствовал, как тело наполняется чем-то отвратительным, пожирающим его изнутри.

Мальчик открыл глаза, огромные и налитые Тьмой, похожие на два черных, стеклянных шара, сильно выступающие на лице, и среди шепота услышал его голос. Хозяин ждал во Тьме и звал его по имени. Егор вылез из ванны и потянулся рукой к замку. Дверь открылась, Тьма заботливо окутала новорожденного сына. Жадно истекая слюной, чудовищное маленькое создание поползло по коридору в комнату, где ждала еда. Откуда вкусно пахло кровью и смертью.

Глава 3. Андрей

В салоне автобуса было немноголюдно. На одном из сидений расположился мужчина лет сорока. Обняв кожаный портфель, он придвинулся ближе к окну. А за ним сквозь свежее солнечное утро, обгоняя неуклюжий автобус, мчались автомобили, спешили по привычным, земным делам люди. Город просыпался. Сонно зевнув в кулак, Андрей прикрыл невыспавшиеся глаза.

«Если ничего не случится, освобожусь часам к шести. Как раз успею хоккей посмотреть. А завтра… завтра снова в бой. Хорошо бы взять несколько дней отгулов и уехать на дачу. Может, стоит пригласить с собой Алену? Она интересная, красивая женщина. Странно, что еще не замужем. И почему я только сейчас об этом подумал?»

Автобус остановился на светофоре. Оторвавшись от приятных мыслей, Андрей помрачнел и вспомнил о минувшей ночи.

«Что же там произошло? Кто так изуродовал бедолагу?» – подумал он, задумчиво рассматривая лица людей, идущих по переходу.

За годы службы он видел много зверств, на которые способен человек. Но в том, что случилось ночью в небольшом дворике в не самом криминальном районе Петербурга, было нечто пугающее неизмеримой жестокостью. Вспоминая подробности увиденного на месте преступления, Андрей ощутил, как мороз пробежал по коже. Интересно, что скажет смэшник33
  Судебно-медицинский эксперт.


[Закрыть] по результатам экспертиз?

Электронный голос объявил остановку «Площадь труда». Следователь вышел из автобуса, через подземный переход прошел на Конногвардейский бульвар. В хорошую погоду Андрей заставлял себя больше ходить пешком, поэтому, когда пользовался общественным транспортом, выходил за пару остановок до места работы. Солнце уже поднялось достаточно высоко. Усыпанный серебряными каплями дождя город заискрился россыпью драгоценных камней. Белые облака высоко плыли над землей, исчезая в бесконечной голубой дали неба. Дул легкий, свежий ветер. В нем смешались ароматы мокрой травы и земли, запах речной воды и сырых гранитных набережных Петербурга. В нем ощущалось приближение осени.

Андрей шел в прохладной тени деревьев, высаженных на бульваре стройными рядами. Прошедший ночью дождь оставался на ветвях, и стоило ветру промчаться быстрее, капли с листвы опадали вниз, исчезая в густой зеленой траве. Жизнь неумолимо идет вперед, но некоторые вещи никогда не изменятся. Вдыхая полной грудью такой знакомый и родной аромат города, каким он был в совсем раннем детстве, и в юности, когда пришла первая любовь, и уже в дальнейшей взрослой жизни, Андрей искренне верил в это. Следователь улыбнулся, но глаза выдавали охватившую его печаль. На какое-то время позабыв обо всех тревогах, он вспомнил прежнюю жизнь. Счастливую, но утраченную и бесконечно далекую, будто прожитую кем-то другим.

У входа в особняк Огюста Монферанна, занимаемый Главным следственным управлением СК44
  Главное следственное управление Следственного комитета России по Санкт-Петербургу.


[Закрыть] по Санкт-Петербургу, Андрей встретил двух коллег. Поздоровавшись с ними, он открыл дверь и вошел в здание. В кабинете было душно. Следователь приоткрыл окно, включил чайник. По выходным, когда нормальные люди отдыхают, работа никогда не доставляла особого удовольствия, поэтому он старался сперва создать максимально уютную для себя обстановку. Андрей сел в кожаное кресло, включил компьютер. Достал из портфеля документы и положил на край стола. Обреченно посмотрел на другие бумаги, многочисленные протоколы, которые нужно было привести в порядок до конца месяца. Он собрал их вместе и убрал в ящик, где его внимания дожидалась другая куча бумажной работы. Чайник за это время дошел до финальной стадии кипения и, выдыхая пар, весело урчал.

Андрей посмотрел на спрятанное в маленький пакет удостоверение, найденное на месте обнаружения тела, достал из стола пустую картонную папку и подписал ее: «Убийство гражданина Алексеева Л. М.». Отложив папку в сторону, он заварил любимый черный чай с бергамотом, сделал глоток и стал изучать фототаблицы с места зверского убийства мужчины. Предстояло выяснить об Алексееве все возможное.

Андрей потратил на сбор информации из имеющихся баз данных несколько часов, ознакомился с ней, и у него сложилось некоторое представление об убитом: женат не был, законченного образования нет; пятидесятилетний, страдающий избыточным весом мужчина, живущий с мамой-инвалидом в крошечной, старой квартирке. Андрей знал подобный тип людей. Работал Алексеев последние несколько лет контролером трамвая и проживал совсем недалеко от места, где встретил свою смерть.

«За что с этим неприметным человеком обошлись так жестоко?» – подумал следователь.

Он еще раз прочитал предварительное заключение судмедэксперта. По результатам наружного осмотра мужчину убили на месте обнаружения тела. Умер он в результате механической гипоксии, о чем свидетельствовали смещения и переломы позвонков шейного отдела. Но больше всего вопросов у медэксперта вызывало ускоренное гниение тела Алексеева и странный объект, обнаруженный на месте происшествия. Андрей взял фотографию, на которой был запечатлен изуродованный, сгнивший мертвец с вырванными глазами и разорванным животом. В нем скопилась дождевая вода и смешалась с гниющими внутренностями. Следователь отложил фотографию и взял другой снимок со странным объектом явно органического происхождения. При воспоминании об этой омерзительной находке, похожей на змею без кожи или на огромного червя с круглым ртом-присоской, по телу пробежала дрожь. Поморщившись, Андрей отложил снимок и подготовил запрос на предоставление карты с номерами телефонов и именами их владельцев, находившихся в момент преступления в районе убийства. Потом собрал все документы и убрал в подписанную папку. В ближайшие дни предстояло ожидать результаты медицинских экспертиз и проанализировать материалы с городских камер видеонаблюдения.

Следователь глотнул чай и посмотрел на часы. Совсем скоро должен приехать напарник с протоколами допросов свидетелей, если таковые были. Андрею же сейчас предстояло самое неприятное – оповестить о смерти мать Алексеева. По располагаемой информации, кроме сына у старой женщины никого не было. Жаль ее. Что теперь с ней будет?

Взяв трубку, Андрей подготавливал про себя уже привычную речь. Далеко не впервой приходилось ему сообщать незнакомым людям о смерти близких, и каждый раз это было все так же трудно. Главное – не тянуть. Сказать сразу. Он набрал номер, на том конце услышал длинные гудки, но никто не отвечал. Андрей положил трубку, немного подождал, позвонил опять, но снова к телефону никто не подошел.

Решив перезвонить позже, следователь сделал глоток остывшего чая, повернулся в кресле и выглянул на улицу. Среди гранитных стен канала темнела река. Петербург показался Андрею серым и пустым. По небу вновь ползли тучи, слышался далекий рокот грома. Ветер с улицы ворвался в кабинет, зашумел шторой. Андрей немного прикрыл окно, включил настольную лампу и еще раз позвонил матери Алексеева, опасаясь, что все же придется поехать и сказать женщине обо всем при встрече. Не дождавшись ответа, следователь положил трубку, записал номер телефона на стикер, убрал в карман и вернулся к работе. Проиграв в голове еще несколько вариантов событий, развернувшихся в субботнюю ночь, Андрей сделал для себя пометки в блокноте и убрал папку с делом Алексеева в сейф. Неплохо бы пообедать, но аппетита не было.

На улице вечерело. Включать верхний свет следователь не стал. В одиночестве ему нравилось работать при уютном свете настольной лампы. За окном гудел ветер, колесами шумели машины по мокрому асфальту набережной. С улицы пахло сыростью и холодом каменного города. Андрей посмотрел на часы и подумал о пустой, тихой квартире, где его давно никто не ждет. Возвращаться домой не хотелось. Он вернулся к работе над документами и не сразу обратил внимание, как на столе негромко зазвонил телефон:

– Кравцов, – представился следователь, немного удивленный позднему воскресному звонку.

– Опять ты в переработку вляпался, – послышался в трубке знакомый бодрый голос.

– Привет, Игорь. Я скоро буду уходить. Думал, ты уже не объявишься. Удалось что-то разузнать?

– По контролеру пока нет интересной информации. Из соседей никто ничего не видел и не слышал.

– Понятно, – ответил Андрей, особо не надеясь на другой результат.

– Зато есть другие новости. Готов?

– Давай, не томи, – заинтересовавшись, Андрей откинулся на спинку кресла, повернулся к окну и сквозь дождливую морось смотрел на вечерние огни Петербурга.

Он был рад с кем-то поговорить, пусть даже о работе, лишь бы не оставаться в одиночестве.

– Несколько часов назад в дежурную часть поступил вызов. Жильцы пожаловались на запах из квартиры соседей. Приехал патруль, стали звонить в дверь, на телефон, но безуспешно. В общем, ты никогда не отгадаешь, кого там нашли.

– Сразу сдаюсь.

– Очень вероятно, самого Телефониста. И он не совсем живой, – сказал Игорь.

– Ничего себе, – удивился Андрей. – Елизарову уже сообщили?

– Конечно. Он уже здесь.

– И ты тоже там, как я понимаю. Только мы какое отношение к этому имеем?

– А это новость не очень приятная. Дело передано нам.

У дома, где работала следственная группа, уже собрались журналисты. Подъезжая, Андрей увидел несколько микроавтобусов с символикой федеральных каналов и не меньше дюжины раскрытых зонтов, под которыми прятались люди с телекамерами и микрофонами. Такси остановилось, Кравцов расплатился, поблагодарил водителя и вышел. Улица встретила его холодными порывами ветра. Моросил мелкий, угрюмый дождь. Андрей приподнял ворот пальто и посмотрел на темное небо, где, похожие на стаи хищных птиц, плыли рваные облака.

Стоило подойти чуть ближе, и Андрея сразу узнали. Невысокая, симпатичная женщина с зонтом первой кинулась ему навстречу и протянула к лицу диктофон.

– Андрей Владимирович, пожалуйста, несколько слов! Это правда, что питерский маньяк Телефонист найден жестоко убитым у себя в квартире?

«Интересно, кто слил им информацию?» – подумал следователь, наблюдая, как и остальные журналисты поспешили к нему.

Хор голосов раздался со всех сторон. Ничего не комментируя, Андрей добрался до патрульной машины с мигающей красным и синим сиреной, предъявил удостоверение дежурившему офицеру и нырнул под ограничительную ленту.

– Ответьте нам, кто доделывает работу за полицейских? – выкрикнул кто-то в спину.

Почему-то подобная формулировка следователя задела. Он остановился, развернулся к стихшей толпе журналистов и, казалось, собирался что-то сказать, но в последний момент передумал и, оставив без ответа, пошел дальше.

Во дворе стояла машина скорой помощи. Водитель со скучающим видом заполнял маршрутный лист. Двое врачей сидели рядом, увлеченно пролистывая дисплеи своих телефонов. Следователь прошел мимо и увидел криминалиста и судмедэксперта из своей группы. Они спрятались от дождя под козырьком парадной и о чем-то негромко говорили. Заметив его, смэшник докурил сигарету и выбросил в урну. Андрей подошел, поздоровался и вместе с ними зашел в парадную.

Поднявшись на седьмой этаж, оперативники показали удостоверения серьезному, еще совсем молодому лейтенанту. Рядом с ним стояли заплаканная женщина и побледневший мужчина. Неудивительно, почему соседи подняли тревогу. Невыносимое зловоние ощущалось уже на площадке, и Андрей с тревогой понял, что догадывается о причинах столь ужасного запаха. Игорь встретил их у двери квартиры:

– Еще раз привет, – поздоровался он, обменялся рукопожатием с Андреем, возглавляющим следственную группу, и остальными.

– Начальство и Елизаров уже уехали? – спросил Андрей.

– Шеф – минут двадцать назад, а Елизаров здесь, – ответил Игорь.

– Ясно. Ну, что тут?

– А сейчас сами все увидите. Здесь вот аккуратно, не наступите. Участковый, бедолага, не выдержал, – сказал Игорь, переступая на полу через содержимое желудка полицейского.

При входе в квартиру запах стал просто невыносимым. Андрей с трудом подавил в себе приступ тошноты. Напротив прихожей через небольшой коридор находилась кухня. Следователь сразу обратил внимание на вымазанное кровью окно. Справа – санузел и ванная с открытой дверью. Мужчины свернули влево, мимо детской комнаты прошли через коридор. По полу и стенам тянулись окровавленные следы и переходили на потолок. Кравцов смотрел на них и старался представить произошедшие события. Несмотря на то, что горел свет, квартира казалась темной и мрачной, будто нечто зловещее до сих пор оставалось в ней, наблюдая за людьми. Вместе с остальными Андрей вошел в спальню, где их ждал Елизаров.

– Епт… – отворачивая лицо от увиденного, выругался Кравцов. – Привет, – он поздоровался со следователем, занимающимся делом Телефониста.

– Мда… самоубийством или несчастным случаем здесь не пахнет, – сказал медэксперт.

На кровати лежало нечто, когда-то бывшее человеком. Почти оторванная от тела голова застыла в неестественной позе и смотрела вверх. В разодранном горле виднелись шейные позвонки. Покрытые гнилостной слизью внутренности торчали наружу сквозь вывернутые ребра.

– Это он? – спросил криминалист.

Несмотря на многолетний практический опыт, увиденное его поразило.

– Надеюсь, что да, – ответил Елизаров.

Скрестив руки на груди, он стоял в углу комнаты и не сводил глаз с ужасной картины. В его голосе слышалось тихое, злобное торжество.

– А это? – Андрей указал на останки, явно женские.

Ему стало не по себе. Он смотрел на безжизненное тело и не мог представить, что произошло с несчастной женщиной. Ее остекленевшие глаза застыли в ужасе и смотрели вверх. Подбородок, шею и плечи обильно залило кровью, будто она вытекала через рот. От ключицы до тазовых костей покрытая паутиной почерневших вен и сосудов бледная кожа впала внутрь. Но самым жутким оказалось то, что под кожей в грудном отделе отсутствовали ребра. Казалось, голова, руки и ноги лежат отдельно от пустого туловища.

– Думаю, это его супруга. А вот орудие убийства, – Елизаров показал телефонный шнур, упакованный в пластиковый контейнер. – Еще свяжемся со стоматологом, сравним слепки зубов, но я искренне надеюсь, что это мой клиент. Слышали, наверное? Вчера вечером еще одну девушку нашли. Характер убийства тот же, как и в остальных случаях: множественные удары по голове, а потом телефонным кабелем вокруг шеи. Двое детей остались у девчонки. Дочка пятилетняя и сын. Три года малому сегодня исполнилось.

Все смолкли. Андрей почувствовал тяжесть во всем теле, словно что-то стало давить на плечи.

– Вы что-нибудь смотрели здесь уже? Были изменения? – надевая перчатки, спросил Кравцов.

– В квартире – нет. Сосед этажом выше вчера вечером выгуливал собаку. Когда возвращался и вошел в подъезд, встретил его. Он возился возле почтового ящика без номера. Мне показалось это интересным. Ящик проверили, а там сюрприз. Больше ничего.

Андрей кивнул.

– Сергей Николаевич, включайте камеру.

Криминалист отошел к дальней стене с видеокамерой, Елизаров с медэкспертом стояли рядом с ним. Начав осмотр места происшествия, Андрей подошел к кровати, где на пропитавшейся кровью постели лежали изуродованные тела людей. Как и в случае с контролером, их останки подверглись ускоренному гниению. Андрей не верил, что это простое совпадение. Он склонился над разорванной грудной клеткой, посмотрел в темные отверстия, едва заметные на обезображенном лице, и постарался представить, что видели глаза безжалостного убийцы, когда смерть пришла за ним.

– У кого какие мысли есть? – спросил Кравцов.

– По обилию крови можно сказать, что повреждения наносились на месте обнаружения тел, – сказал Игорь. – Поскольку они найдены в собственной постели, нет следов взлома и борьбы, вероятно, жертвы были хорошо знакомы с убийцей. Может быть, он и до момента убийства находился в квартире.

– Кто это мог быть? Близкий друг или родственник? – спросил Андрей у Елизарова.

– У них есть восьмилетний сын Егор. Судя по фотографиям, у парня небольшой шрам на правой щеке. Мы разослали ориентировки. Его поиском уже занимаются, – ответил он.

– Но вы же не думаете, что мальчишка мог сделать такое, – сказал криминалист, указав на мертвецов.

– Верится с трудом, – буркнул Андрей, озадаченно разглядывая окровавленный предмет на полу. – Алексей, здесь вот что-то есть, – позвал он медэксперта и обратил внимание на настенные часы.

Стрелки их замерли и указывали время два часа и пятьдесят семь минут.

– Это недостающая кость грудной клетки, – присмотревшись, ответил медэксперт. – Со сказанным согласен, но вот этого мальчишка сделать точно не мог, – он указал на вывернутые ребра мертвеца. – У ребенка на это не хватит сил.

– Ладно, я здесь всё. Вы можете начинать, – обратился Кравцов к медику и криминалисту. – Игорь, бери камеру, и пойдем со мной.

Они прошли через коридор и вошли в детскую комнату. Андрей остановился у стеллажа с фотографиями и игрушками, посмотрел их; подошел к окну и пролистал школьные учебники, оставленные на письменном столе. В кресле лежала по-мальчишески небрежно брошенная одежда.

– Кровать расправлена. Предположим, ребенок проснулся, а потом пошел и просто изуродовал родителей. Считаете, восьмилетний пацан способен на такое? – спросил Андрей.

– Жестокость, которую иногда проявляют дети по отношению к остальным, зачастую мотивирована вещами, непонятными для взрослых, но абсолютно очевидными для детей, – ответил Елизаров. – Там полно детских следов. Поэтому я этого не отрицаю.

Они вышли в коридор, и Андрей увидел, как медэксперт достал из чемоданчика с инструментами небольшой индикатор-динамометр для определения времени смерти. Криминалист ходил вокруг кровати и делал снимки мертвых тел с нескольких сторон. Остановившись у шкафа в прихожей, Кравцов осмотрел карманы верхней одежды.

– Сережка, – он достал ее из мужской куртки, спрятал в пластиковый пакет и передал Елизарову. – Наверное, это тебе пригодится.

– Сука… – зло прошипел следователь, внимательно рассматривая золотое украшение. – Точно такая же у девушки, которую вчера нашли. Этот гад со всех снимал по одной сережке.

– Хорошо, что он не успел ее спрятать, – сказал Андрей и открыл верхнюю секцию шкафа. – А вот это очень кстати!

За дверцей обнаружилась система видеонаблюдения. На дисплее виднелась площадка с лифтом перед квартирой. Судя по надписи в правом углу монитора, запись с камеры все еще велась.

– Игорь, у тебя ноутбук с собой? – спросил Кравцов, отсоединяя жесткий диск.

Андрей приободрился. В руках оказался ключ к разгадке непростых и, пожалуй, самых жестоких убийств за все время его работы. За годы службы у него сформировалась способность в точности восстанавливать события, произошедшие на месте преступления; представлять психологический портрет человека, совершившего убийство. Но увиденное сегодня не укладывалось в привычные понятия человеческой жестокости. Здесь произошло нечто действительно зловещее. Андрей не хотел признаваться себе в этом, но понимал, что внутренне испугался. Испугался так, как боятся люди, вживую сталкиваясь с чем-то абсолютно необъяснимым. И ему казалось, остальные участники группы испытывают те же чувства.

Закончив с Андреем осмотр оставшихся помещений, Игорь выключил камеру и ушел на улицу к машине за ноутбуком. Переступая следы крови на полу, Кравцов с Елизаровым остановились в коридоре:

– Как будто на коленях полз, – предположил Елизаров, указывая на кое-где сохранившиеся отпечатки ладоней. – Явно детские, слишком маленькие для взрослого.

– Похоже… – Андрей обернулся в сторону ванной, – мальчишка сперва прятался там, потом полз в комнату, а оттуда на кухню. К окну.

– А с этим как быть? – Елизаров посмотрел на потолок, где также виднелись окровавленные следы. – Видел раньше такое?

– Нет, – ответил Андрей, рассматривая кровавые узоры, в которых угадывались странные пятиконечные отпечатки с длинными пальцами.

Следователи прошли в комнату.

– Что у вас? Я закончил, – сказал Андрей, обращаясь к медэксперту и криминалисту.

– Мы тоже. Пойдемте на кухню, курить очень хочется, – снимая перчатки и не сводя глаз с обезображенных тел, ответил медэксперт.

Кравцов уставшим взглядом смотрел в измазанное кровью окно. На улице моросил угрюмый дождь. Следователь наблюдал, как, мигая огнями, в вечернем сумраке скапливаются и разъезжаются у светофора машины. Елизаров стоял в кухонном проходе. Он облокотился плечом о стенку и спрятал руки в карманы брюк. Криминалист вместе с Игорем просматривали на ноутбуке запись с жесткого диска. Медэксперт сидел на стуле и молча докуривал вторую подряд сигарету.

– Нет, – сказал Игорь, проматывая запись второй раз. – Видно только, как парень с матерью вернулись домой, вот Телефонист возвращается, время – двадцать семь минут после полуночи. Ну а дальше уже приехал патруль, вот вы с группой, – обратился Игорь к Елизарову. – Вот мы. И все. Днем в квартиру никто не заходил и не выходил.

– С каждой минутой все интересней и интересней, – постарался улыбнуться Андрей. – У вас что? – обратился он к криминалисту и медику.

– Эмм… Хочу вот с чего начать, – затушив сигарету, начал медэксперт. – Думаю, вы заметили, что тела убитых находятся на стадии гниения, наступающей только на третий-четвертый день. Это видно по гнилостной венозной сети на неповрежденных участках тела. Но мы знаем и видим по записи, что еще вчера мужчина был жив, и этот факт вызывает у меня некоторое недоумение.

– Мы ведь ту же аномалию заметили и с телом контролера? – уточнил Андрей.

– Да, очень похоже.

– По нему результаты экспертиз еще не готовы?

Алексей выронил пачку сигарет. На его лбу выступил пот, взгляд заметался. Опустив глаза, он потянулся за сигаретами. Андрей заметил, что руки медика дрожат, как бывает после тяжелого морального истощения. Осталось впечатление, будто Алексей хотел сказать что-то, но в последний момент передумал.

– Нет. Результаты будут готовы завтра, максимум – ко вторнику, – ответил медэксперт и снова закурил.

– А из-за чего могло произойти ускоренное гниение? – спросил Игорь.

Алексей выдохнул дым. Андрей посмотрел на него, и ему показалось, что смэшник избегает его взгляда.

– Этому могут способствовать внутренние факторы, например, очаг серьезной инфекции в организме. Но даже при этом лишь в самых идеальных условиях для развития гниения только первые признаки проявляются через десять-двенадцать часов.

– Что за контролер? – поинтересовался Елизаров.

– Да свалился прошлой ночью на нашу голову, – выдохнул Андрей. – Там, конечно, все поскромнее, чем здесь, но примерно то же самое. Алексей Владимирович, что-то еще?

– Как было уже сказано ранее, – продолжил медэксперт, – повреждения наносились на месте обнаружения тел. Положение тел мужчины и женщины после наступления смерти не изменялось. На теле мужчины видны множественные проникающие ранения, нанесенные колющим предметом диаметром шесть-семь миллиметров. То же самое и с лицом. Смерть наступила приблизительно восемнадцать часов назад.

Андрей задумался: «То есть примерно в три часа ночи. Где-то четыре часа после того, как обнаружили тело контролера».

– А вот с этим сложнее, – Алексей пролистал на камере фотографии и остановился на трупе женщины. – Похоже, мягкие ткани, внутренние органы брюшной полости и кости грудного отдела отсутствуют. Мне не удалось прощупать даже позвоночник. При этом на теле нет никаких видимых повреждений, – он глубоко затянулся и выдохнул сигаретный дым. – Никогда ничего подобного не видел. Судя по неповрежденным участкам тела, женщина также умерла часов восемнадцать назад, но нужно проводить вскрытие, чтобы определить причину смерти.

– Да уж, темное вам дело досталось. Чертовщина какая-то, – сказал Елизаров.

Андрей был согласен с коллегой, но промолчал.

– Хорошо, на сегодня все. Спасибо всем. Давайте по домам, – сказал Кравцов.

Они попрощались. Игорь закрыл ноутбук и вышел вслед за криминалистом и медэкспертом. Андрей остался наедине с Елизаровым.

– За сутки второе подобное убийство. Здорово, правда? – безрадостно улыбнулся Андрей.

Елизаров подошел к нему. Они немного помолчали. За вымазанным кровью окном Петербург окутывал пасмурный вечер.

– Знаешь, мне хочется верить, что все это неспроста, – сказал Елизаров.

– Почему это?

– Потому что некоторые люди просто не заслуживают жизни. Ты сам это знаешь. Правда, их и людьми-то сложно назвать. Это звери, чудовища. И для этой твари приговора лучше быть не может. Сколько невинных жизней он отнял? Сколько судеб сломал? А мне теперь нужно звонить и объяснить родным, что их дочь, жена, мама больше не придет. Мне плевать, кто устроил здесь бойню. Просто еще большее зло поглотило другое зло. И если быть честным до конца, я рад, что оно явилось сюда до нас с тобой, и надеюсь, мразь эта умерла не слишком быстро. Женщину жаль, но в ее гибели виновен только этот подонок. А мальчишку мы найдем, не сомневайся.

Елизаров дружески хлопнул Андрея по плечу и вышел. Размышляя над его словами, Кравцов еще какое-то время смотрел в окровавленное окно, а когда собрался уходить, взгляд его остановился на электронных часах, поставленных на холодильнике. Они остановились и показывали время два часа пятьдесят семь минут. По коже Андрея пробежал неприятный холодок. Очень захотелось поскорее уйти отсюда, убежать из этой мрачной, темной квартиры как можно дальше и больше никогда не возвращаться.

Захлопнув дверь, Кравцов бросил ключи на комод. Дома было тихо и пусто. И уже давно. Снимая обувь, Андрей подумал, что неплохо бы завести собаку или кота, но с его ненормированным режимом работы запертый в стенах четвероногий друг скорее умрет от тоски, чем от голода. Ведь это только в кино и книгах следователи ходят-бродят, рассуждают. А в реальной жизни есть сроки, руководство, дежурство согласно графику и огромное количество бумажной работы.

Андрей вспомнил приятеля, который уволился из правоохранительных органов и устроился в банк. Впоследствии он говорил, что и не знал, будто, оказывается, можно и жить по-человечески; приходить и уходить с работы как положено, выходные вместе с семьей проводить, да и несравнимо меньше нервотрепки. Но Андрей не смог бы стать юристом-консультантом в банке или кем-нибудь еще. Он любил свою работу, хорошо знал ее и чувствовал себя на своем месте, но оказалось, что за все в жизни приходится платить.

Горячий душ уносил накопившуюся за день усталость. Но стоило закрыть глаза, и Андрею виделись вспышки фотокамеры из украшенной кровью квартиры Телефониста. Он слышал выкрики журналистов. Ему казалось, они смеются ему в спину, а их лица в тени превращаются в уродливые, звериные морды. Перед глазами плыли жуткие кровавые узоры на стенах и среди них следы детских ладоней. В памяти возник обезображенный мертвец с вывернутыми наружу ребрами. Он повернул голову и смотрел на Андрея отвратительными черными дырами вместо глаз. В них начала пузыриться кровь. Мертвец дернулся и зашевелился на окровавленной постели. Его руки с искривленными пальцами опустились в раскрытую грудную клетку, в гниющие внутренности. Мертвец поднял голову, будто стараясь заглянуть себе внутрь, и из его рта вместе с кровью вырвался чудовищный вопль.

Андрей открыл глаза и еще долго стоял под горячей водой, прогоняя прочь тяжелые мысли. Потом закрыл кран и потянулся за полотенцем.

Надев уютные домашние штаны, он на минуту остановился у зеркала и подумал, что со своими широкими от природы плечами, хорошим ростом и двухдневной щетиной еще вполне неплохо выглядит. Вспомнился план поездки на дачу и возможность пригласить кое-кого с собой. Это его приободрило, и он направился на кухню. Заученными за несколько лет жизни в одиночестве движениями Кравцов достал из холодильника остатки провианта, разогрел на сковороде отваренные макароны с колбасой и потер сверху сыра. Усевшись за стол, глотнул кефира и включил телевизор, сразу же переключая надоевшие пародийно-юмористические передачи. Часовая стрелка приближала конец суток. Разделавшись с ужином, он выключил телевизор и подошел к окну.

Пугая раскатами грома, по небу катилась свинцово-черная волна грозовых туч. И в этой поглотившей город темноте Андрей вдруг с новой силой ощутил, насколько он все-таки одинок и как тоскливо на сердце. Хотелось с кем-то поговорить. С кем-то близким, кто выслушает, поймет, утешит или просто поддержит добрым словом. Он посмотрел на часы – родителям звонить уже поздно. Пролистав контакты в мобильнике, Андрей горько улыбнулся, понимая, что больше поговорить-то и не с кем.

Гром разгневанного неба раздался над засыпающим Петербургом. Ветер застучал в окно, и Андрей впустил его, вдыхая ночной, пахнущий дождем и грозой воздух. Его сильное сердце взволнованно застучало в груди. Он больше не сопротивлялся ожившим воспоминаниям и снова видел те долгие, южные ночи, которые проводил с женой в старой летней беседке среди цветущих белыми цветками яблонь и вишен. Ему казалось, он и сейчас слышит шепот деревьев, утопающих в серебряном звездном свете, шум летнего дождя и рокочущего вдали грома. Они бесконечно болтали о какой-нибудь ерунде или просто, прижавшись друг к другу, чувствуя тепло любимого человека, смотрели вдаль, поверх полей, начинавшихся за старым садом, в бездонную глубину разбушевавшегося неба. Как же он любил ее жизнерадостный, звонкий смех, когда обнимал сильно-сильно, зарываясь лицом в густые русые волосы. Какая нежность была в глазах любимой после долгих горячих поцелуев. В целом мире не было никого счастливее, чем они.