Текст книги "Павлик Морозов (пьеса)"

Автор книги: Виталий Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ВТОРАЯ

Сельсовет. У стола сидит Дымов.

Учительница( открывая дверь). Можно, Николай Николаевич?

Дымов. Да-да, конечно!

Учительница. Я к вам по очень важному делу.

Дымов. Садитесь, рассказывайте, что у вас стряслось?

Учительница. Вы подумайте, Николай Николаевич, до нового учебного года осталось два месяца, а ремонт школы еще не начинался.

Дымов. Почему?

Учительница. Морозов говорит – в смете не предусмотрено.

Дымов. Ошибается Морозов.

Учительница. Я ему тоже так говорила!

Дымов. Вы не горячитесь, Зоя Александровна...

Учительница. Да как же мне не горячиться!

Дымов. Школу вам отремонтируют. Это я вам обещаю.

Учительница. Спасибо, Николай Николаевич.

Дымов. Ну, а еще что? Говорите, говорите, Зоя Александровна. Ведь есть что сказать?

В открытое окно влетел камень.

Дымов. Это еще что? ( Убегает и возвращается.) Убежал, дьявол! Кажется, какой-то гостинец... ( Разворачивает привязанную записку.) «Ты, Зойка, подлюга, запомни...» Обращение-то не очень вежливое, Зоя Александровна, а? «...Если не перестанешь ты за колхоз агитировать и народ мутить, не дожить тебе до осени! Готовь себе гроб! И для приезжего у нас топор припасен, так ему и передай!»

Учительница. Это уже не в первый раз, Николай Николаевич.

Дымов. И раньше бывало?

Учительница. Зимой два раза дома у меня окна били.

Дымов. Да... Одна вы здесь... Страшно, наверно?

Учительница. Ну, что вы, Николай Николаевич, меня, как маленькую, жалеете!.. Не боюсь я... ( Заплакала.)

Дымов. Зоя! Ну, не надо, не надо!

Учительница. Не буду, Николай Николаевич, простите...

Дымов. Ну, ничего! Этим нас не запугаешь!

Учительница. Да, да, конечно...

Входит Павел.

Павел( на пороге, нерешительно). Можно?

Дымов. Входи, входи.

Павел. Зоя Александровна, там ребята уже собрались. Мы ждем... эти, лозунги...

Учительница. Хорошо, Павлик, иди к ребятам. Я приду скоро.

Павелубегает.

Это сын Морозова – Павлик.

Дымов. Да-да. У него есть братишка... Федя, кажется?

Учительница. Да, Федя... А знаете, Николай Николаевич, ведь я в Герасимовке осталась, пожалуй, благодаря этому мальчику... Павлику.

Дымов. Благодаря Павлику? Не понимаю.

Учительница. Приехала я сюда в августе прошлого года. Посмотрела кругом – и заныло у меня сердце. Ведь только подумать – двадцать лет прожила в Ленинграде и вдруг – тайга, болото... комары, как туча! Пришла в школу... двор бурьяном зарос, всюду грязь, паутина, стекла выбиты... Такой мрак от всего этого у меня в сердце поднялся, что и передать нельзя!.. А ребятишки услышали, что приехала новая учительница, и сбежались. Я им говорю: «Приходите, дети, утром, будем бурьян во дворе полоть». А сама чуть не плачу. Ночью темнота – керосину не завезли в кооператив. Лежу я, кусаю губы, чтобы не разреветься, и думаю: нет, здесь я не останусь, завтра же пойду пешком в район и скажу, что возвращаюсь в Ленинград...

Дымов( с улыбкой). Утром собрала чемоданчик...

Учительница. Да, утром уложила вещи и вдруг слышу под окошком детский голос: «Здравствуйте, Зоя Александровна!» Выглянула, смотрю – тот самый черненький мальчик стоит – Павлик Морозов. «Что тебе, мальчик?» – «А вы говорили, чтобы мы пришли бурьян полоть, вот я и пришел».

Дымов. И вы?..

Учительница. И я стала полоть бурьян!

Дымов. Здорово! Честное слово, здорово! Это даже звучит символически – полоть бурьян!

Входит крестьянин Иванов.

Дымов. Вы ко мне, товарищ?

Иванов. К вам.

Дымов. Входите, входите. ( Учительнице.) Так вы пришлите ко мне на квартиру своих пионеров, я приготовлю текст для лозунгов. А может, и вы с ребятами зайдете? Я хотел еще поговорить с вами о стенгазете. Да и вообще надо поговорить.

Учительница. Обязательно зайду, Николай Николаевич.

Дымов. Очень хорошо, буду ждать.

Учительницауходит.

Садитесь, товарищ.

Иванов. Ничего, мы постоим... Потому как вы человек партийный, я, значица, спросить хочу...

Дымов. Спрашивайте, товарищ. Вот знакомо мне ваше лицо, а фамилию не припомню...

Иванов. Иванов... Федор Тихонович.

Дымов. А-а! Месяц назад вы с вашей женой в район приезжали. Ксения Петровна ее зовут?

Иванов. Ее весь район знает, товарищ Дымов... Только толку мне от нее мало.

Дымов. Почему же вы так против жены настроены? Да вы садитесь!

Иванов. Так я не то, что настроенный. Я спросить хочу: могу я с ней, значица, разойтись законным образом и кому надо заявление давать?

Дымов. Федор Тихонович, зачем же расходиться-то?

Иванов. Могу сказать... Мне скрывать нечего... Ввиду разногласия.

Дымов. По какому же вопросу разногласия?

Иванов. Да вы-то, как я думаю, ее сторону примете, ну, а мне оттого не легче... Вы, верно, знаете, что она, Ксеня-то, активисткой считается.

Дымов. Знаю, знаю.

Иванов. Женотдел! Ну, ладно! Это еще полбеды... хотя, конечно, дому от этого женотдела прибыли нету. Однако пусть своими делами занимается – обчественными – раз она ликбез кончила и грамоте научилась. Я не возражаю... Детей у нас нету, не дал бог, так что времени у нее хватает. Это так. Но когда, значица, речь про наши домашние дела заходит, то уж тут ты слушай мужа. Это тоже так! Это тебе не изба-читальня!

Дымов. Да о чем у вас спор идет?

Иванов. Да все о том же, о чем теперь все люди спорят.

Дымов. О колхозе?

Иванов. О колхозе.

Дымов. Понятно. Она за колхоз, а вы...

Иванов. А я против! Ни в какой колхоз не пойду, как вы меня ни агитируйте! А силом никто заставить не может!

Дымов. Никто, никто!

Иванов. Сами посудите, товарищ Дымов... Всю жизнь я голоштанным мужичонком был – ни кола, ни двора своего не было... Все по людям с женой мыкались, батрачили. Только стал на ноги становиться, лошадку завел... на тебе – колхоз... Землица у меня, правда, неважнецкая, да все ж хлеб родит... И вот, значица, брось все это к лешему!

Дымов( смеется). Зачем же к лешему? Колхозы для того, чтобы люди лучше, богаче жили!

Иванов. Слыхал я уж это, товарищ Дымов! И учительница наша и жена всей деревне уши колхозом прожужжали. Не верю! Вот что хотите делайте – не верю! И с ней жить не буду, раз согласия нету! Вы скажите, товарищ Дымов, как мне с ней развод сделать?

Дымов. Не знаю.

Иванов. Это как же «не знаю»?

Дымов. Честное слово, не знаю, Федор Тихонович. Сам-то я не разводился... Вернусь в район, специально для вас узнаю.

Иванов. Спасибо, товарищ Дымов! А то у нас не житье, а мука. Спасибо! ( Пошел к двери.)

Дымов. Федор Тихонович!

Иванов возвращается.

А сколько лет вы с ней мучаетесь?

Иванов. Да уж восемнадцатый пошел.

Дымов. Значит, всю жизнь вместе?

Иванов. Вместе.

Дымов. А теперь порознь?

Иванов. Порознь.

Дымов. Нескладно получается, Федор Тихонович!

Иванов. Нескладно.

Дымов. А вдруг она права?

Иванов. Ксеня-то? Она кого хошь уговорит. Только не меня! Разведусь! ( Быстро уходит.)

Дымов. Федор Тихонович! Разговор-то мы не кончили... Ушел. Горяч... горяч...

Входит Трофим.

Трофим. Все сделал, как вы говорили, товарищ Дымов. В избе-читальне актив собрался. Сам оповестил всех.

Дымов. У меня вопросы к вам есть, товарищ Морозов.

Трофим. Какие вопросы, товарищ Дымов?

Дымов. Я тут внимательно просмотрел список дворов. Честно говоря, странный список.

Трофим. А в чем странность, товарищ Дымов?

Дымов. Выходит, что у вас в Герасимовке кулаков нет? Что ни фамилия, то бедняк или середняк. А вот люди говорят другое.

Трофим. Да кто говорит-то, товарищ Дымов?

Дымов. Хотя бы Потупчик.

Трофим. Больной человек Потупчик этот, товарищ Дымов. Я вас предупредить позабыл...

Дымов. Не заметил я за ним ничего такого.

Трофим. Больной, больной! В умственном расстройстве... еще с гражданской!

Дымов. Ну, а учительница тоже «в умственном расстройстве»?

Трофим( роется в бумагах). Ага! ( Спохватился.) Кто это? Зоя Александровна? Да ведь она, товарищ Дымов, без году неделя в Герасимовке живет. Где же ей знать всех? ( Понижает голос.) А вообще я вам сказать должен, что заметил я за ней левацкие загибы! Не из троцкистов ли она, товарищ Дымов? Конечно, считается комсомолкой, да ведь Захаркин и того выше был – секретарь райкома партии! Не была ли связана с Захаркиным?

Дымов. Ну, уж это, вы меня простите, Морозов, глупость!

Трофим. Я не в смысле наговора. Я, товарищ Дымов, в порядке бдительности... Все-таки маскируются враги!

Дымов. Да, враги маскируются.

Трофим. А может, конечно, я и сам в чем не разобрался. Человек я не шибко ученый...

Входит Кулуканов.

Кулуканов. Разрешите присутствовать?

Трофим. Заходите, товарищ Кулуканов. Вот, товарищ Дымов, Арсений Игнатьевич Кулуканов – первый агитатор за колхоз! Да вы с ним знакомы... У меня встречались...

Кулуканов. Здравствуйте. Я с превеликим удовольствием в колхоз вступлю. За мной дело не станет. Только народ в Герасимовке у нас не шибко сознательный.

Дымов. Почему вы так думаете? Я со многими гражданами уже беседовал.

Трофим. Лукавят, товарищ Дымов, правду в лицо сказать боятся.

Дымов. Боятся? Не заметил. У вас люди прямые.

Трофим. Как сказать...

Дымов. Сегодня на активе поговорим, завтра на собрании. Вот они правду-то и скажут.

Кулуканов. На собрании-то скажут, а в душе против. Не все у нас до колхоза доросли.

Трофим. Я считаю, что товарища Кулуканова можно рекомендовать в инициативную группу по организации колхоза.

Кулуканов. Не возьмусь, Трофим Сергеевич, не возьмусь...

Дымов. А это не мы с вами будем решать, товарищ Морозов. Собрание решит.

За сценой голоса Иванова и Ксении. Входит Иванов.

Иванов. Я к вам опять, товарищ Дымов.

Дымов. Пожалуйста, Федор Тихонович!

Иванов( в дверь). Входи, входи!

Входит Ксения.

Иванов. Я домой только пришел, а она опять за свое!

Дымов. А-а, Ксения Петровна!

Ксения. Здравствуйте, Николай Николаевич...

Иванов. Вот скажите вы ей сами, товарищ Дымов, как Ленин-то насчет земли рассуждал?

Ксения. Я ж тебе толкую: он за колхозы был!

Иванов. Ты помолчи, помолчи! Тут пограмотнее тебя есть люди... Так как, товарищ Дымов? За колхозы был Ленин или против?

Дымов. За колхозы, Федор Тихонович! Владимир Ильич указывал, что мелким хозяйством из нужды не выйти!

Ксения( мужу). Вот видишь, я же говорила! Эх, ты!

Иванов. Да помолчи ты, Христа ради! А что ж раньше, при Ленине-то, коллективизации не было?

Дымов. Не время было. Для крупного хозяйства нужна техника. А какая у нас была техника? Вот скажите, Федор Тихонович, вам на фронте довелось быть?

Иванов. Да кто же не был? После гражданской, почитай, только в двадцать первом домой вернулся.

Дымов. Значит, вы помните, какой наша страна была после гражданской? Мрак! Щебенка кругом! Заводы стоят, окна выбиты, в цехах ветер гуляет!

Иванов. Верно, верно...

Дымов. Это надо было восстанавливать, Федор Тихонович! И не только восстанавливать – надо было строить новое! Надо было и такие заводы строить, которые дали бы деревне машины, тракторы. Есть теперь у нас такие заводы! И с каждым годом будет все больше! И вот теперь настал час объединить мелкие разрозненные крестьянские хозяйства в колхозы!

Ксения. Вот и я говорю...

Иванов. Цыц!

Кулуканов. Разрешите мне вопрос, товарищ Дымов?

Дымов. Да-да.

Кулуканов. Колхоз – это, конечно, дело очень даже хорошее. Но вот газеты-то пишут насчет добровольности, чтобы перегибов не было...

Иванов. А меня, Арсений Игнатьевич, сило'м в колхоз никто и не загоняет!

Дымов. Правильно, Федор Тихонович. Мы действуем не принуждением. Да вы сами скоро поймете, какая это силища – коллективное хозяйство! Разве на мелких наших делянках, товарищи, передовую технику применишь? А как разойдутся тракторы на колхозных землях! Какие хлеба зашумят!

Иванов. Машины да тракторы – оно вроде бы и не плохо, только не для наших мест. У нас ведь так: выедет мужик пахать, обопрется на соху, глядь – пень. Перенесет соху через пень – снова пень! Покуда полоску пройдет, рубаха до хребта прилипнет, и лошадь мокрые бока раздувает! Где же по нашим пням машинам ходить?

Трофим. Да-а...

Дымов. А мы с этих пней и начнем, Федор Тихонович! Поля раскорчуем, болота осушим! Машииы-то как раз и помогут!

Ксения( мужу). Видишь!

Дымов. Да что гадать, товарищи! Ведь есть уже тысячи колхозов и на Урале и в Сибири! Урожаи какие собирают!

Иванов. Вот такая башка у меня стала, товарищ Дымов.

Дымов( смеется). Распухла малость?

Иванов. Ох, распухла!

Дымов. Ничего, все войдет в норму. Я понимаю: к новому всегда трудно привыкать. Но другого выхода нет.

Иванов. Да, тут задумаешься...

Ксения. А тебе полезно подумать! Ну, чего уперся?

Входит Потупчик.

Потупчик. Актив собрался в избе-читальне, Николай Николаевич. Вас дожидаются.

Кулуканов. Пойдемте к народу, товарищ Дымов.

Потупчик( с внезапной, но сдержанной яростью). А что ты-то здесь делаешь, Арсений Игнатьевич?

Трофим. Ты не шуми, Потупчик, не шуми.

Потупчик. Не шуми. Кабы моя воля, я бы ему голову оторвал!

Трофим жестами старается дать Дымову понять, что Потупчик «в умственном расстройстве».

Дымов. Василий Иванович...

Потупчик. Цельный год я на него ни за что батрачил!

Кулуканов. Это еще доказать надо...

Дымов( резко). Подождите, Кулуканов. Работал он у вас?

Кулуканов. Да как вам сказать...

Ксения. Что там «сказать»? Вся деревня знает!

Иванов. Что было, то было! Ты, Арсений Игнатьевич, не отпирайся!

Дымов. Вот какие у вас середняки, Морозов!

Кулуканов. Да где записано, что батрачил? Никакого договора у нас не было!

Дымов. Довольно! Довольно, гражданин Кулуканов! Отдайте Потупчику все, что вы должны! А если не знаете, сколько отдавать, тогда мы сами посчитаем, сколько! Понятно? Вот, Морозов, а вы его еще первым агитатором за колхоз называете!

Иванов. Агитатор!..

Дымов. Ему колхоза, как своих ушей, не видать! Эх, Морозов, Морозов!

Потупчик( Кулуканову). За долгом я завтра приду. Больше людей грабить ты не будешь! Конец твоей силе!

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Двор Василия Потупчика на окраине деревни. Его изба действительно, как говорил Кулуканов, «ветром подбита». За углом избы виден плетень, за ним огород, а дальше могучая, близко подступающая к деревне тайга. Вечереет. На крылечке сидят учительница, Павел, Мотя, Яков, Федя.

Учительница( продолжая чтение книги). «Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор. Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много лиц побледнело.

– Товарищи! – раздался голос Павла, звучный и крепкий. Сухой, горячий туман ожег глаза матери, и она одним движением вдруг окрепшего тела встала сзади сына. Все обернулись к Павлу, окружая его, точно крупинки железа кусок магнита.

Мать смотрела в лицо ему и видела только глаза, гордые и смелые, жгучие...

– Товарищи! Мы решили открыто заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя разума, правды, свободы!» Вы слышите, ребята? Знамя разума, правды, свободы! А ведь пионерский галстук – это частица красного знамени!

Павел. Яшка, а ты сегодня почему опять галстук не надел?

Яков( он слегка заикается). Я?

Павел. Да, ты!

Яков. Я... это самое... стирается мой галстук.

Павел. Это ты вчера уже говорил.

Яков. Ну, так если он, это самое, не высох еще?

Учительница. А я свой галстук, ребята, до сих пор храню... Вылинял он, пообтрепался, но когда возьму его в руки, прямо сердце встрепенется, и сразу вспоминается мне двадцать четвертый год. Ленинград, клуб на Путиловском заводе... А я – тогда еще девочка с косичками – стою с ребятами на ярко-ярко освещенной сцене, а из зала на нас смотрят сотни глаз! Мы только что дали торжественное обещание, и вожатый повязывает нам красные галстуки... «Помни, Зоя, – сказал он мне тогда, – галстук – это символ связи трех поколений!» Символ неразрывной связи партии, комсомола и юных пионеров! Надо, ребята, гордиться своим галстуком!

Павел. Вот, а Яшка всегда без галстука!

Яков. Так я ж говорю, это самое... не высох он еще...

Учительница. Яша, скажи лучше – забыл. Нехорошо говорить неправду.

Яков. Ну, конечно, забыл, Зоя Александровна...

Павел. Пионер, а врешь!

Яков. Пашка, завтра надену! Вот честное пионерское под салютом!

Учительница. Выше руку поднимай, Яша, над головой.

Федя. Зоя Александровна, а почему над головой?

Учительница. Потому что общественные интересы, интересы народа пионер ставит выше личных интересов.

Мотя. Зоя Александровна, а я правильно это делаю? ( Отдает салют.)

Учительница. Вот теперь правильно... Что же это Дымов так долго не идет?

Павел. Он обещал нам слова для лозунгов дать.

Мотя. А он в избе-читальне. Там актив, а народу собралось, как на собрании. Даже под окнами стоят.

Федя. Ага, прямо под окнами! Много-много!

Учительница. Вот что, ребята, я схожу в избу-читальню, а вы почитайте пока сами. ( Уходит.)

Мотя. Читай, Паш. ( Пионеры усаживаются вокруг Павла.)

Яков. Пашк, это как, значит, общественные интересы выше личных?

Павел. А так: все отдать для общего дела!

Мотя. Как Павел, про которого Горький пишет.

Яков. Ну, скажем, у нас в избе-читальне, зто самое, скатерти на столе нету. Значит, я должен свою из дому принести? Да ты знаешь, что мне мать за это сделает!

Павел. Чудак ты, Яшка... Это ж мелочь – скатерть. Тут в другом дело.

Яков. А в чем?

Павел( задумался). Вот одни люди живут на свете и думают: своя рубашка ближе к телу, человек человеку – волк... Чтоб тебе хорошо было – грызи других, как волк!

Мотя. Как Кулуканов!

Павел. А надо так жить, чтобы не одному тебе, а всем хорошо было! И для общего дела настоящий большевик ничего не пожалеет. Да ведь нам Зоя Александровна рассказывала... Настоящего большевика ничто-ничто не испугает! И вот комсомольцы, как коммунисты, тоже никого не боятся!

Яков. А мы будем комсомольцами?

Павел. Будем! И коммунистами будем!

Мотя. Скорей бы только!

Павел. Вот в Дымова сколько раз кулаки стреляли, а он не боится!

Федя. А я только грому боюсь... вон какая туча идет!

Мотя. Дождик, дождик, пуще...

Яков. Дам тебе я гущи...

Федя. Паш... чего они дразнятся!

Павел( усмехнулся). Бросьте, ребята! Давайте дальше читать! ( Продолжает читать.)

Вбегает запыхавшаяся Клава Ступак.

Клава. Ой, ребята!

Мотя. Клава, ты почему опоздала?

Яков. Ну, ясно, девчонки, это самое, всегда подводят!

Мотя. Ну-ну, ты потише насчет девчонок!

Клава. Ой, ребята!..

Павел. Что такое?

Клава. Меня Петька длинный не пускал...

Павел. Где он?

С огорода в пионеров полетел камень.

Павел. Трус! Камнями кидаешься, а один на один выйти боишься?

Через плетень неторопливо перелезает Петр, рыжий, вихратый паренек. Засунув руки в карманы, он презрительно смотрит на Павла.

Петр. Ну, что? Трус?

Павел. Смотри, Петька, доиграешься!

Петр. А ты не пугай... я сам путать могу!

Федя становится между Павлом и Петром.

Павел. Отойди, Федюшка! ( Петру.) Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай!

Петр. Ишь ты какой!

Павел. Какой?

Петр. Больно важный. Тоже мне коммунист!

Павел. А ты подкулачник!

Петр. Вот я твой галстук на тряпки пущу!

Павел. А ну, попробуй!

Петр. И попробую!

Павел. Попробуй!

Петр. Попробую! ( Протягивает руку к галстуку Павла.)

Мальчики схватываются, падают.

Мотя. Ой, ой! Что ж ты, Яша?! Помоги!

Яков( наставительно). Двое дерутся – третий не мешайся...

Клава. Петька неправильно хватает!

Федя. Яшка, он неправильно!

Яков. Что неправильно? Гляди, Пашка уже подмял его!

Мотя и Клава набрасываются вдруг на Петра, и, как это обычно делают девочки, вцепляются ему в волосы. Павел со смехом отбегает в сторону. Петр стоит согнувшись, силясь вырваться из рук Моти и Клавы.

Мотя. Я тебе за красный галстук глаза выцарапаю!

Петр. Пустите... больно!

Яков. Вот представленье!

Петр. Больно!

Мотя. Я тебе все волосы повыдергаю!

Павел. Мотя, отпустите его.

Петр вырывается и бежит к плетню.

Яков. Вот представленье!

Петр. А ты чего ржешь, заика?

Яков( мгновенно свирепея). Кто заика?

Петр. Ты!

Яков бросается к Петру, но тот уже скрылся.

Яков. Я тебе, это самое, покажу заику!

Павел. Ладно, Яшка, битва закончена. Небось, больше не полезет.

Мотя( вслед Петру). Ты мне еще попадешься!..

Павел. Ишь ты, какая! Даром что девчонка!

Клава. А что ж, думаешь, девчонки драться не умеют?

Яков. То-то по всей деревне ты как жеребенок от Петьки скакала!

Клава( воинственно). Хочешь, с тобой подерусь?

Яков( отступая и закрывая голову). Не хочу, не хочу!

Федя. Да будет вам! Давайте читать, ребята!

Мотя. Темно уже... Пойдемте в избу. Я лампу зажгу!

Павел. Пошли!

Уходят в избу. На улице несколько ранее возникла девичья песня, которая мягко звучит в вечерней тишине. Небо потемнело. Тяжелая туча ползет на деревню. В избе вспыхнула лампа. На улице приближаются голоса: «До свиданья, товарищ Дымов». Голос Дымова: «До завтра, товарищи!» Во двор входят Дымов, учительница, Потупчик.

Потупчик. Сами видели, Николай Николаевич, – люди у нас разные. Есть и такие, что хотят в колхоз, да боятся.

Дымов. Ну что ж, Василий Иванович, и Москва не сразу строилась. Придет время – все пойдут в колхоз.

Учительница. Сорняка у нас еще много в Герасимовке.

Потупчик. Будем полоть, Зоя Александровна! ( Дымову.) Я скажу дочке, чтоб ужин собрала. ( Уходит в избу.)

Дымов( смотрит в окно). Вы посмотрите, Зоя Александровна, какое там собрание!

Учительница( тепло). Наш пионерский актив!

В избе шум, голоса. Слышно, как Потупчик кричит: «Не дам, не дам!» Мотяпятится на крыльцо с простыней в руках. Другой конец простыни в руках у Потупчика, который показывается следом за дочерью. Детисо смехом высыпают во двор.

Потупчик. Не дам! Не дам, тебе говорят!

Дымов. Ого! А дочка-то, пожалуй, посильнее отца!

Учительница. Мотя, что это значит?

Потупчик. Понимаете, Зоя Александровна, какая блажь ей в голову пришла! Говорит, в избе-читальне скатерки на столе нету... Так вот отдай ей на скатерку последнюю простыню!

Дымов. Ай да Мотя! Вот так придумала!

Все хохочут.

Мотя. И ничего смешного нет! Я такой секрет знаю, как красную краску делать. Вы знаете, какая скатерть будет? Первый сорт!

Потупчик. Вот и потолкуй с ней!

Дымов. Что за ребята у вас, Зоя Александровна! Положи ты свою простыню на место, Мотя! Мы вам из района скоро пришлем. И скатерть, и занавески на окна, и разные картины, и новые книги!

Павел( восторженно). Вот это да! А «Чапаев» будет?

Дымов. Будет, Павлик! Свою собственную книжку вам пришлю.

Павел. А вы Чапаева видели?

Дымов. Нет, не видел. А вот Фурманова, который книгу написал, хорошо знал. Вместе против беляков воевали.

Павел. О! Вместе с Фурмановым? Вот здорово!

Дымов. Обязательно пришлю вам «Чапаева»!

Потупчик. Вишь, как складно все выходит!

Мотя. Ну, ладно, папанька, не буду простыню красить.

Дымов. Ну что за ребята! А заждались меня, наверно? Я сейчас вам текст для лозунгов дам. ( Вместе с учительницей и Потупчиком уходит в избу.)

Федя( тревожно смотрит на небо). Сейчас дождик пойдет.

С улицы доносится сердитый женский крик: «Яшка! Яшка!»

Яков. Ой, ребята, пропал! Мать кличет. ( Побежал, вернулся.) Ой, она меня за водой послала! Где моя бадейка-то?

Снова крик: «Яшка!»

Яков. Иду, маманька! ( Убегает.)

Клава. И я побегу. Как бы и мне не досталось. Федя, идем?

Федя. Паш, пойдем!

Павел. Иди-иди, братко. Я лозунги возьму у Дымова.

Клаваи Федяуходят. Блеснула далекая молния, неясный гром прокатился в ночи. И снова тихо, только где-то все еще звенит девичья песня.

Мотя( тихо). Паш...

Павел молчит.

Паш...

Павел. А?

Мотя. Ты про что думаешь?

Павел. Да так...

Мотя. А я тоже люблю думать... Про все, про все. Знаешь, когда хорошо думается? Когда спать ложишься... Правда? А тебе сны снятся?

Павел. Снятся...

Мотя. Мне раз приснилось, что в Герасимовке дом стеклянные и электричество!

Павел( с интересом). Электричество на самом деле будет. Зоя Александровна говорит – в каждой деревне электричество проведут. Только колхоз сначала надо.

Мотя. А домов стеклянных не будет – побьются. ( Пауза.) Паш, а один раз ты мне приснился...

Павел. Я?!

Мотя. Ага... А я тебе никогда не снилась?

Павел( подумав). Не...

Налетел ветер и затих. Снова лениво заворчал гром. На огород неистово залаял пес.

Мотя. Кусака, Кусака! Кому говорю, Кусака!.. Кто б это был, Паша? По огородам пошел, быстро так.

Павел( настороженно). Не хромает?

Мотя. Что?

Павел. Хромой?

Мотя. Да разве разберешь в темноте? А может, мне показалось... Да что с тобой, Паш? Простыл? Ты что дрожишь?

Павел. Не знаю... Наверно, простыл...

На крыльцо выходит Дымов.

Дымов. Вы что там рассматриваете?

Мотя. Кусака на кого-то разлаялась...

Дымов. Медведь заблудился?

Мотя. А может, и медведь. В прошлом году один забрел в деревню, прямо на огороды.

Павел. Только сейчас не медведь. Кабы медведь, тогда бы не одна Кусака, а все собаки лай подняли. Они зверя сразу почуют.

Дымов. Это верно. А мне, ребята, один раз довелось встретиться с медведем с глазу на глаз.

Мотя. Ой!

Дымов. В девятнадцатом году бежал я от белых... расстрелять меня хотели. И встретил в лесу медведя...

Павел. Трудно вам было, Николай Николаевич?

Дымов. Ты о чем?

Павел. Расстрелять вас белые хотели.

Дымов. А-а... Ну что ж, всякое бывало. Да ведь дело не в том, что трудно...

Павел. А в чем?

Дымов( задумался). Как бы тебе сказать... Все мы, коммунисты, стараемся жить и работать для народа, для общего дела!

Павел. Это как пионерский салют.

Дымов. Как салют? Не понимаю.

Павел. Пионерский салют означает, что общественные интересы пионер ставит выше личных.

Дымов. Правильно! Это очень правильно, ребятa.

Выходят учительницаи Потупчик.

Учительница. Я переписала лозунги. Возьми, Павлик! ( Протягивает Павлу листок.)

Дымов. Прежде всего напишите, ребята, вот этот, о колхозе. Это самое главное. Значит, завтра за работу?

Мотя. Прямо с утра сядем.

Дымов. Молодцы!

Учительница. До свиданья, Николай Николаевич.

Дымов. До завтра, Зоя Александровна.

Учительницапрощается с ребятами, с Потупчиком и уходит.

Потупчик. Конечно, я думаю, трактором, Николай Николаевич, пни будет сподручнее корчевать. Плохая у нас земелька! Лучшую Кулуканов себе забрал, знаешь его: гнус!

Дымов. Столько я об этом Кулуканове сегодня наслышался!

Потупчик. Ведь такой кулачище он, Николай Николаевич! И фамилия у него такая – Кулуканов!

Дымов. А в списках сельсовета середняком числился.

Потупчик. Записать как угодно можно. Бумага – она все терпит.

Мотя( тихо). Ты слышал, Паш?.. Паш, что с тобой?

Павел( уклончиво). Сейчас дождь хлынет... Я побегу... ( Скрывается.)

Мотя. Паш!.. ( Дымову.) Убежал...

Дымов. Что это с ним?

Мотя. Не знаю... Чудной какой-то он сегодня...

Дымов. И не попрощался даже. ( Пауза. Обнял Мотю.) Вот и у меня такая пионерка дома есть.

Мотя. А как зовут вашу дочку?

Дымов( рассеянно). Как зовут? Дашей зовут... Василий Иванович, а это правда, что Морозов бил сына, когда он в пионеры записался?

Потупчик. Доставалось парню. Нам по соседству тут все видно.

Дымов. А мальчик он славный!

Мотя( быстро). Очень славный!

Потупчик. Душевный парень... Не в отца пошел.

Входит Иванов.

Ты чего, Федор?

Иванов. На огонек...

Дымов( с улыбкой). Что, опять насчет заявления?

Потупчик. Да не будет он разводиться. Хватит чудить, Федор!

Иванов. Хорошо вы на активе говорили, товарищ Дымов... да есть еще у меня неясности...

Дымов. Давайте проясним неясности, Федор Тихонович.

Потупчик. Пойдемте в избу, а то дождь сейчас посыплет.

Дымов, Потупчики Ивановуходят в избу. Сверкнула яркая молния, раскатисто ударил гром.

Мотя( на крыльце, вглядывается в темноту). И что это с ним такое?

Снова ударил гром. Косой сильный дождь полил на деревню.