Текст книги "От У-2 до "Пуэбло""

Автор книги: Виталий Чернявский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Ловцы душ

Английские и американские обер-шпионы ищут среди советских людей тех, кто слаб, кого можно запутать, запугать, угрозами или посулами заставить стать предателем Родины. Они используют любые возможности, в первую очередь свои дипломатические представительства в Москве, своих журналистов в Советском Союзе, туристов и бизнесменов, посещающих СССР, чтобы собрать побольше сведений о советских гражданах. И вот в кабинетах разведывательных центров на берегах Потомака и Темзы появляются характеристики: Десятки характеристик, в которых без набивших оскомину кадровых штампов и украшательств предстает подноготная человека: что ему нравится... Кого он любит... К чему его влечет... Его тайные страсти... Слабости. На кого и чем обижен... В чем проштрафился и что скрывает...

Особенно английских и американских разведчиков интересуют советские граждане, работающие за рубежом, собирающиеся поехать в долгосрочные заграничные командировки или туристские поездки. Для чего все это нужно шпионским службам Вашингтона и Лондона? Пусть на этот вопрос ответят факты...

Это случилось в Нью-Йорке. Советский гражданин П., прибывший в командировку, встретился душным августовским вечером в ресторане «Латинский квартал» со своим американским знакомым Бродвином. Подвижной, шумливый консультант фирмы «Вестингауз» давно уже навязывался в приятели к советскому коллеге. В ресторане Бродвин оказался не один, он познакомил П. со своими «друзьями» Биллом и Джорджем. Затем компания перекочевала в бар роскошной гостиницы «Уолдорф-Астория». Здесь Бродвин, сославшись на неотложные дела, ушел, а Билл и Джордж приступили к «деловой» части. Они предложили П. изменить Родине и остаться в США. Искусители не скупились на посулы. Уверяли, что правительство предоставит ему политическое убежите, интересную работу по специальности и обеспечит ежегодным доходом в 25 тысяч долларов. Возмущенный П. отверг провокационное предложение, но Билл и Джордж не отставали. Они навязчиво рекомендовали ему не говорить сразу «нет» и еще раз обдумать условия сделки. Наглость вербовщиков дошла до того, что Джордж сел в самолет, на котором П. возвращался на Родину, и на всем пути через Атлантический океан пытался возобновить разговор с ним. Советский специалист вновь дал отпор. Джорджу пришлось вернуться в Нью-Йорк ни с чем.

По весеннему Лондону шел старший инженер советского торгпредства Е. Встречи с деловыми людьми, посещение предприятий, совещания, переговоры заполняли до отказа его рабочий день. Всегда нужно было куда-нибудь спешить, исполнять срочные поручения. Но сегодня Е. не смог отказать себе в удовольствии пройтись пешком по оживленным улицам. Такой солнечный день – редкий гость в английской столице. К тому же скоро радостное событие – отъезд на Родину, в Москву.

Занятый своими мыслями Е. вошел в сквер и не заметил, как откуда-то сбоку появился хорошо одетый господин и зашагал рядом с ним. Он что-то спрашивает. Очевидно, это приезжий, который ищет нужную ему улицу. Но незнакомец называет его по фамилии. Может, это кто-нибудь из коммерсантов, посещавших торгпредство? Нет, у незнакомца личное дело к Е. Не соблаговолит ли господин инженер присесть вот на эту свободную скамейку? Не желает? Что же, тогда он изложит свое дело господину инженеру стоя...

Настороженно оглядываясь и избегая смотреть Е. в лицо, незнакомец скороговоркой выпалил, что если бы, мол, господин инженер пожелал навсегда остаться в Англии, то получил бы дом, хорошую работу и большие деньги.

Предложение было настолько чудовищным, что не сразу дошло до сознания Е. И это, пожалуй, даже лучше, вспоминал он потом. Глаза его остановились на фигуре полицейского, вдруг оказавшегося неподалеку. Если подлость не удастся, наготове провокация – вот их план, мелькнуло в голове. Скандал в общественном месте, полицейский участок, протокол, представление посольству, газетная истерия. Нет нельзя схватить за горло эту гадину и швырнуть на панель. Надо спокойно уйти, ничем не выдавая своих чувств.

Е. круто повернулся и пошел. Провокатор пару секунд растерянно потоптался на месте. Затем, спохватившись, догнал инженера и на ходу стал бубнить что-то о «свободном мире», о «блестящей карьере в Англии или Соединенных Штатах». Е. ускорил шаг, и искуситель, бросив в заключение, что, если «господин инженер передумает, пусть позвонит в американское посольство», сунул в карман пиджака Е. карточку с номером телефона и отстал...

Нечто подобное произошло вскоре с другим советским гражданином Ц., но уже не в Лондоне, а в Вашингтоне. Он навестил одного из своих американских знакомых. Хозяин дома представил Ц. одному своему другу, правительственному служащему, случайно зашедшему к нему. Этот «правительственный служащий», тут же, в гостиной, за бокалом коктейля, предложил Ц. остаться в Соединенных Штатах. И опять: «Может быть, подумаете?» И опять телефон, куда можно позвонить в случае согласия...

Наконец, еще один случай в Берлине. Полковник Роберт П. Мак Квейл, начальник американской миссии при главнокомандующем группы советских войск в Германии, решил склонить к измене Родине советского специалиста Н., находившегося в командировке. Приманкой должна была служить молодая жена полковника. По приказу мужа Элизабет Мак Квейл пыталась увлечь Н. и предложила ехать с ней в США. Но план американского разведчика провалился. Н. сообщил о случившемся в советское посольство, и вашингтонской разведке пришлось срочно отозвать своего незадачливого сотрудника и его жену.

Нью-Йорк, Лондон, Вашингтон, Берлин – города разные, а приемы одни и те же, одни и те же посулы, и это не должно вызывать удивления.

В недрах секретной службы Соединенных Штатов была разработана специальная «Программа организации побегов на Запад». Сведения о ней впервые проникли в печать в начале 1961 года. Английская «Дейли экспресс», французская «Комба», чехословацкая «Руде право» опубликовали некоторые материалы, имеющие отношение к этой программе. В директивах и инструкциях, подписанных генерал-майором Гербертом М. Джоунсом и бригадным генералом Джоном Д. Дэвисом, с солдафонской прямолинейностью подчеркивалось важное значение «программы» прежде всего с точки зрения «сбора разведывательных сведений и биографических данных». Американским разведчикам вменялось в обязанность устанавливать контакты с гражданами Советского Союза и других социалистических стран, чтобы выявлять потенциальных перебежчиков.

Им предписывалось выяснять: употребляет ли спиртные напитки их советский знакомый? Мало или много? Как ведет себя в трезвом состоянии и когда «заложит за галстук»? Не карьерист ли он? Проявляет ли интерес к деньгам, к женщинам? Находятся ли вместе с ним жена и дети? Каковы отношения с женой? С семьей жены? И многое другое, характеризующее до мельчайших деталей личную жизнь и общественное лицо советского человека, который попал в поле зрения разведки Вашингтона.

«Включайте в донесение любые имеющие отношение к данному лицу сведения, – требует директива. – Это может быть анекдот про него, сплетня, рассказ о его неслужебных занятиях и связях и т. п.».

Другими словами, заокеанской разведке нужны люди, которые согласились бы стать шпионами. К реализации «Программы организации побегов на Запад» привлечены все правительственные ведомства, частные организации и торговые компании США, а для координации создан специальный Межведомственный комитет по организации побегов.

Такая же программа склонения советских граждан к измене Родине есть и у западногерманской разведки. Ее условное название – операция «Дефекцион». Руководил ею до недавнего времени один из матерых шпионов Бонна Карл Отто Черницки, ставший затем военным атташе при посольстве ФРГ в Тегеране.

Абсолютное большинство советских граждан, вокруг которых плели сети пауки из империалистических ведомств «плаща и кинжала», давало решительный отпор провокаторам. Однако кое-кто, позабыв все, чем обязан своей стране, ослепленный мишурным блеском западного мира, делал неверный шаг. Такие отщепенцы тотчас же попадали в полную зависимость от хозяев. «Программы побегов на Запад», которые выжимали из своих жертв все, что могли, а затем выбрасывали их вон.

Подлые искусители – иначе не назовешь империалистических вербовщиков – охотятся за душами советских людей. Они выискивают малейшую слабость, растравляют обиду, разжигают жадность к деньгам, играют на тщеславии, себялюбии, карьеризме, эгоизме.

Глава III. Программа «непрерывного шпионажа»

Конец воздушного пирата

«Неожиданно я услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг наклонился вперед носом, и, как мне кажется, у него отломились крылья и хвостовое оперение. Точно я не знаю, в каком положении падал мой самолет, я видел во время падения только небо. Как мне кажется, носовая часть самолета была поднята кверху и самолет падал хвостом вниз, при этом носовая часть самолета совершала вращательное движение.

У меня мелькнула мысль, что, может быть, взорвался двигатель, но я как раз смотрел вперед и видел, что двигатель был в порядке.

Я думаю, что это произошло на высоте приблизительно 68 тысяч футов...»

Это отрывок из показаний представшего перед советским судом летчика-шпиона Фрэнсиса Гарри Пауэрса, пилота разведывательного самолета «Локхид У-2». В течение трех дней – 17, 18 и 19 августа 1960 года – Военная коллегия Верховного Суда СССР на открытом заседании в Колонном зале Дома союзов скрупулезно устанавливала факты, связанные со шпионским полетом Пауэрса над территорией Советского Союза.

Нет, самолет-шпион развалился не в результате взрыва двигателя. Техника была в порядке. Воздушный пират разлетелся на куски в результате попадания первой же советской ракеты, выпущенной по стервятнику.

...Было 5 часов 36 минут утра I мая 1960 года, когда Фрэнсис Пауэрс, вылетев с аэродрома в Пешаваре (Пакистан), пересек советско-афганскую границу. Это был его 28-й шпионский полет на самолете У-2. В ту минуту на командном пункте одной из советских воинских частей раздался телефонный звонок; неизвестный самолет на высоте 20 тысяч метров вторгся в воздушное пространство СССР Об этом немедленно сообщили командованию ПВО. За самолетом-нарушителем установили тщательное наблюдение.

Бесшумно крался высоко в небо самолет-шпион. Чтобы не выдать себя, пилоту было строжайше запрещено поддерживать радиосвязь и с аэродромом в Пешаваре, и с американской базой в Инджирлике (Турция), где дислоцировалось шпионское авиационное подразделение «10-10».

Перелетев через Алайский хребет, Пауэрс повернул на северо-запад, взяв курс на Аральск – «оперативный район А», как было отмечено на его карте. Дело в том, что специалисты из штаб-квартиры ЦРУ подозревали, что здесь, в аральских степях, расположена испытательная база для запуска советских межконтинентальных ракет. Американцам нужны были сведения об этих советских космических гигантах, с помощью которых были запущены первые в мире искусственные спутники Земли.

По пути к Аральску Пауэрс заметил объект, который не был отмечен на его маршрутной карте. Следовательно, ЦРУ о чем ничего не известно. Поворот рычага, и заработали фотокамеры – глаза воздушного шпиона. А вот еще один объект – склад горючего и комплекс военных построек...

Около 7 часов 30 минут Пауэрс, выключив двигатель, уже планировал над предполагаемой ракетной базой. Нажаты все кнопки и рычаги шпионской аппаратуры. Зажужжали фотоавтоматы, включился прибор, посылающий инфракрасные лучи, завертелись магнитофонные диски, записывая сигналы радарной системы, охраняющей объект.

В 7 часов 40 минут У-2 взял курс на Свердловск – «оперативный район Б». Этот промышленный район давно уже привлекал внимание Центральной разведки Вашингтона. И Пауэрс должен был ликвидировать белое пятно на шпионской карте американской секретной службы.

Не получилось! Когда Советскому правительству доложили о нарушении воздушного пространства СССР, был отдач приказ: уничтожить зарвавшегося стервятника. В 8 часов 53 минуты самолет-шпион У-2 был сбит ракетой южнее Свердловска. В рапорте командир зенитной батареи майор Воронов докладывал: «При входе самолета в зону огня на высоте свыше 20 тысяч метров был произведен пуск одной ракеты, разрывом которой цель была уничтожена. Поражение цели наблюдалось при помощи приборов, а через небольшой промежуток времени постами визуального наблюдения было зафиксировано падение обломков самолета и спуск на парашюте летчика, выбросившегося с разбитого самолета».

Лишь благодаря счастливому совпадению обстоятельств Пауэрс остался жив. У него хватило сообразительности не нажать на рычаг, соединенный с взрывным устройством, которое он был обязан пустить в дело по инструкции ЦРУ: взрыв трех фунтов циклонита разнес бы на мелкие куски не только самолет, но и пилота. Далее, ракета взорвалась позади самолета, и ее осколки пробили хвостовое оперение и крылья самолета, не затронув кабину. Пауэрсу удалось выкарабкаться из падающего самолета и прыгнуть с парашютом.

Материалы предварительного следствия и судебного процесса не только убедительно доказали виновность Пауэрса – маленького винтика в огромной машине ЦРУ – перед советским народом, но и сорвали маскировочную сеть с самой темной стороны деятельности агрессивных кругов империализма против Советского Союза и других социалистических стран.

Тайная история У-2

В один из февральских дней 1956 года в кабинете тогдашнего директора ЦРУ Аллена Даллеса на втором этаже старого здания № 2430 по Е-стрит в том районе Вашингтона, который носит выразительное название «туманное дно», было созвано важное совещание. Конечно, все то, что дословно говорилось тогда в просторной комнате, обставленной старомодной мебелью, с национальным флагом США в углу у письменного стола, скрыто в тайниках секретных архивов американской центральной разведки. Но за двенадцать лет в мировой печати появилось достаточно информации о шпионском проекте «У-2». Поэтому можно с достаточной достоверностью представить себе, что происходило тем давним хмурым февральским днем в кабинете директора ЦРУ.

Справа от Даллеса за длинным столом для совещаний – его заместитель Ричард Биссел, в элегантном темно-сером костюме, резко контрастировавшем со старым потертым твидовым пиджаком шпиона № 1 Америки. Напротив директора ЦРУ, у другого торца стола, как бы оспаривая право на председательское кресло, восседал хмурый начальник штаба ВВС, четырехзвездный генерал Натан Туайнинг, в свободном светло-зеленом форменном пиджаке, украшенном широкой колодкой пестрых орденских лент. Между ним и Даллесом скромно заняли места подполковник Хемлок – представитель Управления исследований штаба ВВС и в скромном темном штатском костюме полковник в отставке Привитт – член совета экспертов Федерального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА).

– Итак, джентльмены, – звучит ровный холодный голос Даллеса, – я перехожу к заключительной части своего сообщения. Сегодня наша разведывательная служба должна нести вахту во всех частях света, независимо от того, чем в данный момент прежде всего заняты умы дипломатов и военных. Неудачи с нашими агентами, а их, этих неудач, к сожалению, было слишком много за последние 5 лет в Советской России и вообще за железным занавесом, показали, что мы делаем слишком большую ставку на человеческий материал. Он оказался ненадежным, хотя в нашем распоряжении были первоклассно подготовленные перебежчики из ЭТИХ «ди-пи».

– Да, многие шпионы из перемещенных лиц, – не без удовольствия вставляет Туайнинг, – после заброски на родину добровольно являлись к советским властям...

Даллес спешит уйти от неприятной темы. Но прервем на несколько минут совещание в штаб-квартире ЦРУ и расскажем то, о чем с такой неохотой процедил сквозь зубы директор Центральной разведки. Напомним сразу же, что американская разведывательная служба гораздо чаще, чем разведки других империалистических государств, совершает грубые ошибки и терпит сокрушительные провалы. Военный обозреватель американской газеты «Стар леджер» Леонард Нэсон однажды писал: «Я знаю очень хорошо, что США ведут шпионаж и диверсионную деятельность за железным занавесом. Размеры нашей подрывной деятельности очень велики, и этим объясняется то, что нас так часто ловят».

Нет, мистер Нэсон! Многочисленные провалы американских шпионов и диверсантов на земле социалистических государств объясняются не только и не столько размахом подрывной деятельности американской разведки. Главная причина кроется в том, что в Советском Союзе и в других социалистических странах существует невыносимая обстановка для подрывной работы империалистических разведок, вытекающая из сущности общественного строя, морально-политического единства народа и высокой бдительности населения. Даллесу очень не хотелось говорить, например, что совсем недавно перед совещанием по поводу программы «непрерывного шпионажа» за решетку попали 210 агентов американской секретной службы в ГДР и 36 – в Польше. И в Советском Союзе был обезврежен не один десяток незваных гостей.

Даллеса больше всего бесило, пожалуй, не то, что американских шпионов, как правило, быстро вылавливают в социалистических государствах. Это еще можно было, скрепя сердце, принять как неизбежные потери тайной войны. Но вот почему его агенты во все возрастающем числе добровольно порывают с американской разведкой и являются с повинной в органы государственной безопасности противника? И не только являются, но и дают развернутые показания, выворачиваются наизнанку, нанося тем самым большой ущерб Центральной разведке?

Взять хотя бы П. Ковальского и С. Сенто. Эти американские агенты, длительное время возглавлявшие в Польше подпольную контрреволюционную организацию ВИН, в конце 1952 года явились в польские органы безопасности, сдали секретные инструкции, полученные от ЦРУ, списки агентуры, шифры, оружие и валюту на сумму свыше миллиона долларов.

А руководитель одной из резидентур секретной службы США в Гамбурге Ф. Зволинский? Он перешел границу Чехословакии и все рассказал сотрудникам органов общественной безопасности.

Воспоминание о таких случаях вызывает у шефа ЦРУ прилив ярости. Он не хочет, чтобы это заметил Туайнинг, представитель соперничающей с ним, Даллесом, группы военных: они втихомолку подкапываются под него и ждут не дождутся, чтобы наложить лапу на его ведомство. Черта с два! Он тоже не лыком шит!

И Даллес, сделав вид, что не заметил реплику Туайнинга, самокритично продолжает:

– Да, мы допустили ошибку. Мы забыли о технике. А зря. Ведь у техники не сдадут нервы, она не явится с повинной на улицу Дзержинского, не обманет, не подведет, не выдаст... Радары и электронные приборы должны занять место разведчиков типа Маты Хари.

– Правда, – продолжает он, бросив ехидный взгляд на Туайнинга, – мы вместе с нашими коллегами из ВВС предприняли широкую акцию по засылке баллонов, снабженных автоматическими фотокамерами, в воздушное пространство Советской России. К сожалению, мы слишком положились на профессиональное мастерство специалистов из ведомства генерала Туайнинга, которые руководили операцией «Моби дик». Русские научились быстро обнаруживать баллоны и сбивать их, как стрелок-стендовик – тарелочки.

– Простите, сэр, – не выдержал подполковник Хемлок,– мы в исследовательском управлении считаем, что русские не могут сбивать баллоны «Моби дик». Они летят слишком высоко и недосягаемы для зенитной артиллерии. Очевидно, русским удалось узнать шифр, и они снизили их, посылая команду по радио. Если мы улучшим шифр, то положение может в корне измениться.

– НАСА не разделяет вашего оптимизма, подполковник, – сказал Привитт.

– «Моби дик» – это пройденный этап, – начал Биссел, но Даллес, воспользовавшийся передышкой, чтобы набить трубку, перебил его.

– Не спешите, Дик, – сухо заметил он. – Я сам закончу свою мысль. Да, от разведки с помощью воздушных баллонов мы отказываемся. Этот способ, предложенный в свое время разведывательной службой ВВС, не оправдал себя. Генерал Туайнинг получит соответствующее указание от президента. Сейчас я хочу сообщить вам о новом плане разведки за железным занавесом. Он отвечает новым условиям. Этот план уже утвержден президентом и получил визу государственного департамента...

Никто из присутствующих в этом не сомневался. Им было прекрасно известно, каким влиянием на президента Эйзенхауэра пользовались братья Даллесы – старший Джон Фостер, ставший во главе дипломатического ведомства после победы республиканцев па выборах в 1952 году, и младший – Аллен Уэлш, возглавивший Центральную разведку.

– Речь идет, – после минутной паузы продолжал Даллес, – о программе непрерывного шпионажа. Что это значит? Это значит, что мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства для того, чтобы непрерывно, каждый день, каждый час, каждую минуту получать из-за железного занавеса разведывательную информацию... Присутствующие, за исключением Биссела, переглянулись.

– Да, да, – повторил Даллес, наслаждаясь удивлением участников совещания, – каждую минуту. Вы понимаете, что нам не обойтись без использования новейших достижений науки и техники. И мы это сделаем. Небо над Советской Россией будут бороздить на недосягаемой высоте новые самолеты, снабженные самой совершенной фототехникой и электронным оборудованием для обнаружения ракет, атомных станций и радаров. Вдоль железного занавеса будут расположены сотни постов радиоперехватов, стационарных и передвижных на автомашинах, подводных лодках, морских судах. Они будут фиксировать любой радиотелефонный разговор между советскими воинскими частями, между командными пунктами на аэродромах и летчиками, находящимися в воздухе... Л мощнейшие радарные станции на наших военных базах вокруг Советского Союза будут фиксировать любой запуск ракеты на советской территории. Мы будем шпионить за русскими и их союзниками на земле, в воздухе, на воде и под водой!

Генерал Туайнинг сделал нетерпеливый жест. Ему, видимо, надоел затянувшийся монолог главного шпиона Вашингтона. Даллес заметил это.

– Дорогой генерал, – сказал он торжественным тоном, – вы приглашены сюда, чтобы помочь мне в реализации первой части программы непрерывного шпионажа, – нам нужно организовать глубокое проникновение нового высокополетного самолета-разведчика «Локхид У-2» в воздушное пространство Советского Союза. Мы будем рады, генерал, видеть в вас нашего первого консультанта.

Туайнинг понял, что его устраняют от руководства полетами У-2, но молча проглотил горькую пилюлю: с Даллесом он не мог тягаться.

– Вы, полковник, – Даллес взглянул на Привитта, – должны позаботиться о тщательной маскировке полетов У-2. Вы понимаете, что они для нас значат? Ведь с помощью У-2 мы будем действовать безопаснее, точнее и надежнее, чем с помощью агентов на Земле. Добытые с помощью этого самолета данные можно будет сравнить только с технической документацией, полученной непосредственно из советских учреждений и лабораторий.

«Эка его занесло, – подумал Туайнинг. – У-2, – штука, конечно, хорошая, но делать из него абсолютное разведывательное оружие?! Уверен, что не пройдет и года, как русские найдут средство борьбы с ним». Но он опять промолчал, а Даллес продолжал наставлять Привитта:

– Официально У-2 будут работать для НАСА. Ну, скажем, использоваться для... взятия высотных проб воздуха. Или еще что-нибудь в этом роде. Подходит?

– Вполне, – ответил Привитт, – мы через пару дней представим вам необходимые данные для разработки правдоподобных вариантов прикрывающих версий.

...Собственно, на этом можно закончить наш репортаж о воображаемом совещании в кабинете Даллеса.

Еще в 1955 году консультант ВВС США полковник авиации Ричард С. Легхорн заявил, что воздушный шпионаж американцев якобы целесообразен тем, что его можно «проводить тайно и без советского разрешения, но с малыми потерями и с большим результатом для Запада». На самом деле, как показала жизнь, воздушный шпионаж Вашингтона против Советского Союза оказался не тайным, не безопасным и не результативным.

Самолет У-2 создавался под великим секретом. Конструкцию разработал известный авиационный инженер вице-президент фирмы «Локхид» Кларенс Л. Джонсон. От ЦРУ осуществлением проекта руководил Ричард Биссел. Первая серия состояла из 20 самолетов, их отдельные узлы изготовили на заводе фирмы «Локхид» в Бербанке (Калифорния), а сборка производилась на отгороженном от внешнего мира испытательном атомном полигоне в Неваде.

Все сотрудники ЦРУ, которые участвовали в программе «У-2», прошли усиленную проверку детектором лжи. Количество документов постарались свести к минимуму, разговоры велись с глазу на глаз. Но, несмотря на все меры предосторожности, слухи о таинственном самолете все же распространились. Начала писать о самолетах-призраках и печать. Так, журнал «Модел эйрплейн ньюс» в марте 1958 года сообщил: «Согласно неподтвержденным слухам, самолеты У-2 совершают полеты через железный занавес для производства аэрофотосъемки».

По данным западной печати, самолеты У-2, поднимаясь с аэродромов в Западной Германии, Турции. Японии, почти за четыре года с нюни 1956 по I мая I960 гола – совершили более 30 полетов над социалистическими странами. В Вашингтоне придавали огромное значение воздушному шпионажу. «Мы знали, – заявил государственный секретарь Кристиан Гертер после того, как был сбит Пауэрс, – что провал любого задания, выполняемого в соответствии с этой программой, привел бы к серьезным последствиям; но мы считали, что извлекаемая из этого большая польза оправдывает сопряженный с нею риск».

Да, американские правители шли на большой риск. Но стоила ли игра свеч? Похоже, что в Белом доме заблуждались насчет эффективности программы «У-2». В самом деле, что дал ЦРУ и Пентагону воздушный шпионаж с помощью высотных самолетов? По мнению советских военных специалистов, добытые в результате шпионских полетов материалы оказались не столь ценными, как ожидали в Вашингтоне.