Текст книги "Arachnida Time"
Автор книги: Виталий Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Слегка пошатываясь, я двинулся дальше. Ну и денек! Еще несколько раз я попадал в "зоны боли" и старался как можно быстрее покинуть их. По всей видимости, у каждой такой зоны есть "центр тяжести", но я счастливо избегал их. Мне не повезло лишь однажды, там, около прибитого к земле кольями мертвеца – там я оказался в середине поля. Что ж, впредь буду умнее.
Стена! Вот она. Я уже вижу ее сквозь чащу. Я задохнулся от радости и побежал вперед, забыв даже о ловушках. Стена! Я вышел обратно. Лес отступил. Где же шлюз?
Какой сегодня день? Успокойся, Карл. Прошло только чуть более двух суток. Неужели правда? Я припомнил все, что было: действительно, шли третьи сутки. Одна пятая часть моего пребывания здесь. Еще немного – и будет уже одна треть... Когда я выполз из шлюза – в это время часы в Бункере показывали 16.30. Сейчас уже вечер, хотя здешний вечер и не совпадает с вечером наверху, но теперь темнее, чем когда я ступил на эту землю, значит действительно идут третьи сутки. Как много я продержался! Как бы это запомнить, чтобы не ошибиться в подсчете. Надо отметить где-нибудь число два. Как и где? Я посмотрел на левую руку и процарапал на ней острым шипом две глубокие борозды. Вот так! Свою метку лучше иметь при себе.
Теперь найти метку шлюза. Я долго ползал вдоль нагретой за день стены, а в это время тень наступала все больше и больше. Я испугался: метки не было. Я не мог ее найти. Где же она?! Так я ползал, пока не наступила абсолютная темнота. Ночное зрение почему-то не хотело включаться. Последствия моего сегодняшнего попадания в эпицентр? Пришлось на ощупь, ползком, преодолевать ров и двигаться к лесу. Какое-то дерево в конце концов показалось мне подходящим, и я забрался на него. И практически сразу же заснул. Не успев ни о чем подумать...
Толчок! Опасность! Со сна от неожиданности я чуть не свалился с дерева. В чем дело? Я прислушался... Все тихо. Не знаю, сколько сейчас времени, но больше пяти утра. Я помню последнюю ночь наверху, в Бункере, тогда я сидел у раскрытой на балкон двери. Как давно это было! Неужели со мной? Тогда начало светать в начале шестого. Сейчас Солнце еще не взошло, по-нашему не взошло, то есть не выползло из-за стены, но рассеяный свет уже понемногу заполнял окрестности. Отчего же я проснулся? Я огляделся – никого...
Стоп! Я потерял метку шлюза! Вспомнил. Я слетел с дерева, забыв про ноющие после каждой ночи суставы и бросился к огромной стене. Где же моя метка?! Она же была так хорошо видна, моя метка, прочерченная моей же кровью. Оп! Внимание! Это еще кто? Я замер, стараясь не издавать ни малейшего шума. Некто стоял около самой стены, почти вплотную прижимаясь к ней, и внимательно ее изучал. Почти полкилометра до него. Легким скользящим воздушным шагом, почти по самой кромке леса, но все же прикрываясь кустами, в зарослях, я преодолел большую часть расстояния – оставалось метров двести, те, что разделяли по прямой стену и опушку леса. Что он делает?
Я долго смотрел на него и не мог понять – что он вытворяет у стены... Он лижет стену... Он лижет стену?
Он лижет стену!
Он пьет мою кровь!
Он нашел мою метку. Ублюдок!!! Я выскочил из леса, забыв обо всем, и огромными мощными скачками устремился к нему. Казалось, нельзя было не услышать моих бешенных прыжков, такого топота, но он, не оборачиваясь, еще некоторое время безнаказанно наслаждался моей кровью. Потом резко обернулся. И взвизгнул – вероятно, у меня был не самый приветливый вид. Впрочем, ему виднее. Он закричал, как заяц, пытаясь сбежать, но было поздно – кол с хрустом проткнул его насквозь и с глухим погребальным звоном уперся в металлическую поверхность. Отличный удар! Он оседал, хрипя, изо рта текла пузырящаяся красная пена. Я с наслаждением смотрел на это. Он сполна расплачивается за мою кровь. Потом ноги вампира подогнулись – я не имел ни малейшего желания удерживать его на весу – и выпустил кол. Он рухнул наземь. Глаза закатились...
"Как ты его, Карл!" – подумал я, выдергивая пику. Правая рука умирающего при этом несколько раз судорожно дернулась. Я повернулся к нему спиной.
Погоди, Карл. Остановись!!! Свежий труп, понимаешь! Боже! Я бросил свое оружие наземь и схватил вампира за ноги, оттаскивая его в сторону. Знакомые приступы удушья уже схватывали меня, и эти противные разноцветные круги. Мне плохо... Шатаясь, я рухнул наземь. Скорее! Если нет сил идти – надо тащить его ползком. Дальше! В сторону... Не вижу куда ползу. Только бы не провалиться в ров.
Потом я долго лежал, глядя в небо. Хорошо, что я успел его оттянуть – иначе у выхода в другой мир был бы смертоносный эпицентр нового поля. Я сел, бессмысленно разглядывая окровавленный кол в своих руках. Как я успел поднять его? Ничего не понимаю...
Когда сознание несколько прояснилось, я отшвырнул оружие в сторону – из-за этого идиота верхушка совсем затупилась при ударе о стену. Такие неприятности – и виною всему какой-то жалкий вампир, обожающий по утрам кровь. Обожавший! Какой классный был удар.
Надо пойти вырвать новый кол.
– Что будем делать? – спросил я себя, когда вооружившись новой пикой (которой уже по счету?) выбрался из ямы на поверхность. Для начала надо разобраться – какой же сегодня день... Я стал припоминать все, что произошло с тех пор, как я оказался здесь. Потом вспомнил самое главное – накануне вечером я процарапал на левой руке две метки – знак того, что прошло два дня. Это ведь было вчера? Точно! И всего-то два дня?! Нет, теперь утро, значит подходят к концу третьи сутки моего пребывания здесь. Как бы это мне не сбиться, надо запомнить – встает Солнце в третий раз: значит подходят к концу третьи сутки, взойдет четвертый раз – будут четвертые. Все ведь так просто. Значит, в то утро, когда я увижу рассвет в десятый раз, мне нужно будет держаться поближе к стене... Ага! Вот теперь, наконец, я разобрался с арифметикой. Голова совершенно ясная. По всей видимости, чтобы голова хорошо соображала, надо кого-нибудь убить на рассвете. Ха-ха! Удачная щутка!
Погоди, Карл! Что ты несешь! Только вдумайся в то, что ты сейчас сказал! А, ерунда, ничего особенного. Давай-ка лучше процарапаем третью черту на руке.
Где??? У меня все руки в шрамах. Откуда их столько? Я вспомнил врача, что ставил мне разрядник и его последние слова: "Берегите кисть – если вам отгрызут, отпилят или сломают пальцы – возможен пробой изоляции..." Я с испугом посмотрел на правую руку. Ничуть не лучше левой! А плечи, ребра, ноги, спина? Пришлось стащить с себя всю излохмаченную одежду. Раньше, до моего спуска сюда, у меня было несколько шрамов. Я всегда очень гордился ими, особенно теми, что получил в детcтве и юности. Лишь два из них доставляют мне неприятные воспоминания – длинный рваный на левом колене, от зацепившего меня осколка, и маленький звездообразный с правой стороны груди, где пуля вошла в легкое...
Теперь же все мое тело расписано косыми, звездообразными, рваными шрамами. Я почти индеец в боевой раскраске! Хорошо хоть, что здесь раны заживают так быстро – иначе я бы сдох от потери крови, или от болевого шока. Что-то скажет моя жена, когда увидит меня всего? Каролина...
Я вздохнул, поднимаясь на ноги, и оглянулся на стену. Как еще долго. Семь дней! Пора и в путь... Я должен искать воду. Наверное, я уже не смогу говорить вслух – так пересохло горло... Попробовать? Не стоит, этот мир не любит лишней возни. Здесь уважают тишину. Как уважает ее тот скелет у стены, с переломаными ребрами, моя новая метка... Отличная метка. В дорогу...
...Идут четвертые сутки. Я нашел воду... Или пятые? Не понимаю... Я нашел воду, но чего мне это стоило... Сейчас... Сейчас я расскажу вам, как только пройдет приступ... Боже, как больно... Вчера, а нет... Может уже и не вчера... Я не знаю сколько прошло времени с тех пор, как в то утро двинулся на поиски воды... Не могу сказать... Пусть это будет вчера... Так мне удобнее... Для меня все это было вчера...
Итак, я двинулся в путь... Вчера... Полдня я шел по лесу, только на этот раз я выбрал другое направление, наискосок от хода Солнца...
Ох, как тяжело говорить... Сейчас... Сейчас уляжется... Подождите... Я не могу рассказывать, когда хочется скрипеть зубами от дикой боли... Я бы кричал, поверьте, только нет голоса...
Я провел в пути полдня, и когда Солнце зависло у меня прямо над головой, лес расступился. Передо мной была огромная холмистая равнина. Нет... Нужно подобрать слова... Сначала я думал, что здесь тоже стена – когда увидел пустое пространство сквозь зелень ветвей. Но потом вышел... Это не равнина. Это просто место, свободное от леса. Но это и не холмы. Скорее, это как сопки – что-то напоминающее гранитные разломы. Если вы когда-нибудь видели гранитные сопки, вы представляете. Словно кто-то сверху бросил огромный камень, но камень был хрупкий, и от удара раскололся, как стекло, но только пластами, на обломки разной величины и формы. Правда, здесь сопки не такие высокие, как природные. Что-то неестетственное.
Опять приступ! Боже, когда наконец утихнет боль. Уже немало часов прошло... Снова... Не могу говорить... О-о-о!
Кажется, я терял сознание... Не помню... Чтобы помнить, нужны силы, у меня их нет – столько крови вытекло из моей оторванной ступни, прежде чем я смог перетянуть ногу...
Но я буду говорить по порядку... На кромке этого гранитного поля на меня напал нелюдь в каменном панцире. Нет, это был совсем не панцирь. Точнее панцирь все-таки, но живой, как у черепахи. Он просто вырастил его себе. Это был страшный противник. Я разбил об его "доспехи" суставы обеих рук, но все же сумел оглушить его... Это было вчера... Днем... Да. Не знаю...
Я придавил его огромным валуном, пока он был без сознания – не знаю, как убивать таких. Думаю сейчас он уже превратился в горку костей, черепахи всегда неповоротливы, особенно под лучами Солнца... Но это неважно... Интересно, что стало с его панцирем при разложении... Я рассказываю не о том. Я нашел воду... Шел по каменному полю и несколько раз валуны падали на меня сверху. Я все время успевал уворачиваться. Не понял, была ли это старая ловушка, или кто-то следил за моим движением... Сейчас... Подождите немного... Это пришло опять... Боль здесь словно живая – приходит по-хозяйски, придирчиво осматривает все ли в порядке в ее владениях. В этом краю у нее огромные владения... Может это меня и спасает – потом она уходит куда-то так далеко, что я почти забываю о ней... Я молюсь, чтобы она еще расширила свои владения и подольше занималась там своими делами. Но каждый раз она возвращается снова... Бедная моя левая нога... Ох...
Потом я услышал журчание воды... Это было страшной мукой – выйти к воде и сидеть около нее, такой живительной, прохладной, вкусной, сидеть, оглядывая окрестности в поисках ловушек и засад. Сидеть, настороженно прислушиваясь и озираясь. Потом я не выдержал...
Никакая самая сладкая женщина, удовлетворяющая любую самую изощренную прихоть, никакая неземная изысканная ласка не сравнится с тем чувством, которое я испытал, когда уверившись, что вокруг никого нет, прикоснулся губами к воде. Я пил и пил, и опьянел, и может быть поэтому не понял, что произошло. Враг был не среди камней, не сзади, не сверху, он был передо мной. Можете себе представить: враг – это вода! Такая сладкая и вкусная...
Я не понял кто на меня напал, возможно сам ручей. Просто вдруг эта небольшая горная речушка, которую-то и рекой назвать нельзя, вспухла хищным голубым цветком-пузырем и взорвалась сотней извивающихся щупалец, и они тут же жадно присосались ко мне, утягивая на дно... Как я напился там воды! На всю оставшуюся жизнь, не очень длинную. Не знаю, что это было... Словно тысячи присосок впились в мое тело сквозь одежду, отрывая кожу вместе с мясом и кровью... Почему так? Как я выбрался из ручья? Сам не понимаю этого. Даже не верится. Помню, изрезанными пальцами цеплялся за острые прибрежные камни, подтягивая тело, стараясь вырвать у воды свои ноги, у меня ничего не получалось и я кричал, и снова рвался и бился о камни, пока боль не пронзила мозг навылет... Левая ступня так и осталась там. Моя плата за жизнь. Почему никто не добил меня? Может, просто никто не живет около этой "воды"? А те, кто жил, давно на дне...
Не могу сказать – сколько времени и куда я полз, кажется плакал от боли, и выл, и терял сознание, снова приходил в себя от того что все тело словно бы поджаривали на сковородке. Временами заботливо переворачивая меня с боку на бок, чтобы хрустящая корочка получалась равномерной...
Окончательно очнулся я уже в этой пещере. Мне кажется, что я своими руками заваливал вход в нее, после того как заполз внутрь. А может мне это только приснилось. Как я мог свернуть такие глыбы? Может, скала сама заботливо скрыла меня от посторонних глаз и острых зубов.
Я лежу практически в полной темноте и отращиваю себе ступню. Не знаю, сколько на это уйдет времени. Успею ли я "встать на ноги" и вернуться к шлюзу... Никто не может ответить на этот вопрос. И я тоже. И даже не знаю какой сегодня день. Или какая ночь...
Нет, все-таки день. Если это не обман зрения: в своде пещеры есть очень небольшие дыры и в них сейчас плещется свет. Если это не обман... Мои глаза... Значит день. Мне кажется, четвертый... Потому что перед этим была длинная-длинная темнота. Но если я пролежал без сознания дольше, чем кажется, все мои подсчеты неверны.
Я лежу и временами тихонько скулю от боли. Совсем как волк... До чего я был глуп! И зачем только мне нужна была эта вода! Я ведь прожил без нее три дня, неужели не продержался бы еще семь?
– Теперь поздно, Карл..., – прошептал я пересохшими от боли губами и прижался ими к прохладному камню. Вода предала меня... Лес пытался убить меня... Спасибо камню. Он один остался верен мне. Он оберегает меня от непрошенных посетителей. Только почему не отрастает нога? Почему совсем не заживают раны? Терпи, Карл... Прошло так мало времени... Терпи... Терпи...
Терпи...
Терпи...
– Рядовой Линке! Помогите санитарам погрузить капрала в вертолет!
– Есть, сэр!
– О-го-го! А-а-а! – капрал хохотал и строил мне забавные рожицы. Наверное, они были бы очень смешными, если бы не этот лес... Почему мне так хочется кричать? Почему так хочется кричать? Для него война закончена. Прочь из болота... Он кривляется – я не могу понять: должен ли я ему завидовать? Он весело подмигнул и укусил меня за палец...
... Больно. Нет... Где я? Почему темно?? Сержант, включите свет. Ты, сосунок. Немедленно. Я стреляю – не выношу таких шуток здесь!!! Успокойся, Карл! Успокойся... Это Банка, при чем здесь капрал... При чем здесь свет? Ах, да...
Это Банка. Я заплакал. Я человек, почему весь мир идет против меня? Почему с тех пор как я вырос весь мир идет против меня??? Разве это справедливо – ведь я никому не причиняю вреда. Не мешаю. Почему нельзя просто жить и радоваться этому... Почему вы не даете... Покажите мне хоть одного человека, который ответит на этот вопрос, я отдам ему десять миллионов... Покажите... Сейчас же!
"Успокойся, Карл... У тебя НЕТ десяти миллионов. Тебе их никогда не получить."
Почему?
"Ты никогда не вырвешься отсюда. Ты лежишь и скулишь, как подбитый шакал, здесь, в темноте... Здесь нет Солнца..."
Я впадал в забытье... Или это просто была еще одна ночь? Господи, как болит нога. Не понимаю, почему болят пальцы, если их у меня нет. Может они отросли снова? Надо найти силы, чтобы подняться и посмотреть... Нет... Нет никаких пальцев... И ступни нет... Не растет она!
Стоп, здесь кто-то говорил про Солнце? Или это мне показалось. Кто-то сказал, это очень важно... Это ты сам сказал, Карл... Просто ты уже не слушаешь сам себя... Нет-нет... Еще раз, чтобы я услышал... "Здесь нет Солнца."
Конечно! Я идиот! Мне нужно на поверхность!!! Эти каменные стены ослабляют действие радиации, а Солнце экранируют полностью. Поэтому у меня ничего не растет – здесь нет шансов. Сколько времени я потерял! Это может стоить мне всего! Скорее наверх...
Как я притащил сюда эти плиты? Я же помню, выход был здесь, с этой стороны. Я знаю точно. А ну-ка. Я плакал и выл, разбивая о каменный монолит кулаки – плиты срослись и прохода наверх больше не было. Все. Я похоронен заживо. Камни тоже предали меня...
Как это я сказал тогда у ручья: никакая самая сладкая женщина, удовлетворяющая любую самую изысканную прихоть, не сравнится... Моя женщина – единственная, кто не предал меня... Моя Каролина!
Я предал ее! А ведь правда... Как я раньше не понимал этого. Вот что имела в виду Мэнди. "Мужчины все постигают через свою боль". Я должен отрыть выход. Должен! Каролина...
Я грыз скалы зубами и буравил их пальцами, отшвыривая обломки в сторону. Не знаю, были ли это обломки камней или мои раздробленные о гранит кости и зубы. Это все уже не важно. Я работал, не давая себе ни секунды передышки, пока не услышал что с той стороны некто помогает мне. Я сразу же бросил работу...
Здесь никто не может мне помогать... Здесь все пытаются меня убить... Я стал отползать назад. Свет резко ударил по глазам: больно, я уже отвык от него – сквозное отверстие в камнях. Растопыренная рука тянется мне навстречу. Не думая, я ударил по ней и увидел голубое небо. Свобода!!!
Надо только миновать того, что роет мне навстречу... Я должен его убить. Как??? Он расширил отверстие и стал настороженно слушать. Я ждал с большим камнем в руках. Когда землекоп начал втягиваться в узкое отверстие, я заклинил его в проходе камнем. У этого "черепаший" панцирь был еще толще, чем у предидущего. И челюсти... Я забил в жадно раскрытый клюв огромный булыжник, и потом долго ползал туда и обратно, подтаскивая все новые и новые обломки плит, покуда не убедился, что его руки надежно упрятаны в гранит. И тогда я стал кричать. Голосовые связки еще не атрофировались полностью, но как больно двигать ими и напрягать их! Неужели никто не услышит мой крик? Здесь такая тишина. Должны...
Я начал выбиваться из сил, когда понял что мое действие возымело успех. Ведь его голова и плечи были прочно заклинены в проходе, а все остальное тело осталось снаружи. Каким бы ни был панцирь, а под ним... Он хрипел и дергался, потом заскулил. Я отполз в самый дальний конец пещеры, мне совсем не хотелось слушать его концерты. Он дергался и визжал еще несколько часов. Потом завыл. А когда спустилась ночь, я перестал его видеть и слышать, мучительно думая о том, что придется все начинать сначала, если он врастет в камень и не разложится...
...Наутро от него осталась только горка костей.
Я ДОЛЖЕН вырваться! Шестой день... Я должен преодолеть эпицентр! Значит надо ползти очень быстро, не обращая внимания на боль и текущую из ран кровь. Единственное что меня может спасти – это то, что я долго не был на Солнце, есть небольшой шанс, что моя чувствительность снизилась, иначе я не смог бы преодолеть эпицентр. Вперед! Я пополз... Отшвырнув в сторону череп с массивными челюстями и давя хрупкие кости, обломки которых впивались в мое замученное тело. Но что значила эта боль по сравнению с огнем, свирепо пожиравшим меня изнутри...
...Сейчас я лежу на гранитной площадке на вершине "сопки" и наслаждаюсь лучами Солнца. Я чувствую, что одновременно с его прикосновениями в меня входит живительная энергия, входит сила. Я лежу так уже долго. И теперь не болит тело. И затянулись свежие раны. Только вот нога еще не отросла, но я чувствую как вытягиваются клеточки одна за одной, выстраиваясь в цепочки. К вечеру я смогу подняться на ноги! Возможно... Если никто не найдет меня до этого.
Ох, уже нашли... Я вижу его... Идет по следам... Моя кровь, все время вытекавшая из ноги, оставила прекрасный след для охотника. И охотник не заставил себя долго ждать. Карабкается по валунам. Надо осторожно подползти к краю площадки и спихнуть ему на голову валун...
Не торопись, Карл! Тут главное – точно попасть... Не торопись, пожалуйста. Нельзя промахнуться... Другой попытки не будет.
Но я не сумел. У этого скота отличный нюх – он все понял еще до того, как я столкнул глыбу. И когда она, бессильно грохоча, сорвалась все же вниз, увлекая за собой целую лавину, его не было там и в помине. Удаляясь, он скакал по валунам легко как горная лань. Не понял, он что – сбежал? Нет, такого не бывает здесь... Он попытается меня обмануть... Придет с другой стороны. Пусть придет, у меня для него есть камни еще. Чем дольше он будет заходить с тыла, тем больше отрастет моя левая нога. Главное для меня сейчас – выиграть время.
Потом я долго лежал, напряженно всматриваясь в скалы со всех сторон. Его не было. Меня начало это беспокоить.
Наконец я увидел его. И тотчас понял почему он сбежал. Он возвращался не один. Их было четверо. Я застонал от досады и откинулся на спину. Вот и все.
Все... С четверыми мне никак не справиться. Я без ноги. И без сил... Может лучше самому сброситься с площадки на острые камни внизу? Не хватало еще, чтобы эти четверо мухоморов издевались надо мной. Стая грязных шакалов! Даже не имеют мужества драться один на один. Падаль. Гниль. Трусы!
Карл! Столько слов. Столько красивых слов... Зачем сейчас слова? Сейчас важно одно – прыгаешь ты на камни вниз или нет... Прыгаю! Тогда лучше потрать оставшееся время, чтобы попрощаться...
Я пополз к краю площадки. Я славно дрался, но всему приходит конец. Каролина... Слезы навернулись на глаза и потекли сами... Может быть, девочка моя, для тебя это не самый худший вариант... Тебе тогда не нужно будет решать сложные психологические проблемы, раз не будет меня, а материальные я за тебя решил – думаю, миллиона тебе хватит, чтобы чувствовать себя независимой женщиной. А боль? Что боль, она пройдет, как проходит все. Все проходит... Живи, Каролина. Будь счастлива... Прощай!
Прощай, Солнце! Я подтянул тело к самому краю уступа, впитывая глазами окружающий мир. Вот ведь как бывает... А я-то до последней минуты верил, что мне удастся вырваться. Не повезло... Может быть, мне не хватило того дня, что я провел в утробе пещеры. Что ж... Мы все делаем ошибки. Я делал их немало. Моя ли в том вина? Не знаю – я так устал. Мне очень много хочется сказать вам сейчас, прежде чем брошусь вниз, и не нахожу слов. Пока живешь – все время кажется что времени очень много, и вот приходит этот день и понимаешь как глупо все было. И уже ничего не успеешь... Единственное что я могу сделать, уходя, это пожелать вам мира. Покоя. Тепла. Пусть всего этого в вашей жизни будет немного больше, чем было в моей.
Такие непривычные, такие чужие мертвые деревья. Такая подлая вода. Предавшие меня камни и скалы. В этом вот окружении мне предстоит принять смерть. Господи, помоги мне умереть сразу!
Луч Солнца ласково пробежал по лицу и ускользнул за стену. Солнце, единственное, что не предало меня в этом мире – и то уходит от меня. Уходит за стену, чтобы не видеть моей смерти. Уходит...
Солнце уходит, Карл! Слышишь!!! Очнись, Карл! Очнись. Много ли ты видел нелюдей, нападающих в ночной темноте? Одного за шесть дней. Я убил его ударом сапога. Одного... Не в этом ли мой шанс?! Солнце, звезда моя, неужели ты не оставляешь меня, неужели, уходя, пытаешься продлить мою жизнь? Скажи...
Последний луч угас – мир укутала темнота. В этой тьме я долго лежал прижавшись к самому краю площадки и ждал. Я боялся поверить. Я столько раз доверял здесь чему-то, и оно тут же предавало меня... Нет, я не буду верить. Я буду ждать...
Я лежал так долго-долго. Никто не шел. Что ж, их можно понять. Они дневные хищники. Им нужно долгое и красивое удовольствие. Они решили подождать рассвета. Заодно и помучить жертву – пытка ожиданием перед смертью. Они не знают как много сделали для меня – подарили мне целую ночь. Шанс. Пусть течет кровь, пусть горит мое разбитое и излохмаченное тело, я буду ползти всю ночь. Сколько хватит сил. Сколько стоит Тьма...
Я полз, оставляя длинную кровавую ленту среди камней. Лучший указатель трудно придумать. Как это до сих пор я не умер от потери крови? С утра они ринутся по моим следам и очень скоро настигнут меня. Но у меня возникла одна идея... Надо найти ручей. В какой он стороне? Искать...
"Вода, вода... Ты предала меня... Но я прощаю... Я не держу зла... Помоги!" – ручей протекал почти у самого моего лица, а я боялся переползать через него. Я долго заговаривал воду. Так заговаривала болезни моя прабабка. Мама рассказывала мне об этом... Или бабушка... Нет, не вспомнить... Не вспомнить...
"Ручей-ручей... Друг мой, брат мой... Хороший мой... Помоги... Помоги...," – внутренне сжавшись, я сполз в ледяную воду и устремился к противоположному берегу. Тело занемело, но как ни странно, после этого мне стало гораздо лучше. Я обернулся и поцеловал воду. Спасибо... Спасибо тебе, родная...
Здесь я и буду ждать восхода Солнца. Здесь и приму последний бой, если доведется. Я выбрал самое узкое место: вряд ли они станут лезть через водную преграду где-нибудь в другом месте. Если только ручей не пропустит их просто так. Тогда мой план обречен. Но об этом нельзя думать. Я ползал по берегу, собирая камни, потом возвращался и сваливал их в кучу. Здесь я встречу шакалов.
А теперь мне необходимо отдохнуть. Хотя бы немного. Нужно набраться сил. Седьмой день... Или он станет последним для меня, или первым на пути к возвращению. Я перевернулся на спину, глядя в небо. Глубокая ночь... Я устало зевнул... Пропади все пропадом!
...Когда Солнце вылезло из-за стены, я поклонился ему. Здравствуй, звезда моя! Здравствуй, подарившая мне еще одну ночь жизни. Моя ступня почти сформировалась, только отрастающие пальцы продолжают кровоточить. Мне ну хотя бы еще три-четыре часа! Чтобы нога восстановилась полностью. Такая нежная и прозрачная кожа на ней...
Они не дали мне и одного часа – вскоре после рассвета я увидал стаю этих шакалов. Они брели по следу, низко опустив свои рыла. Они смотрели только себе под ноги. Эх, как бы я хотел, чтобы кто-нибудь напал на них. Но никого не было. Потом, когда они подошли значительно ближе, передний поднял голову и увидел ручей. Его маленькие тусклые глаза скользнули вдоль ленты и встретились с моими. Он радостно затявкал. Настоящий шакал! Кого-то он мне напоминает. Кого-то оттуда, сверху. Не могу вспомнить. Нет времени. Обязательно, прежде чем сдохнуть, прибью его. Шакал! Только питающийся падалью издает столько звуков не по делу. Но я не падаль!
Я еще раз посмотрел на свою ногу. Пальцы мои, пальцы. Тяжело без вас. Надо подниматься. Уже пора... Вставай, Карл! Вставай! Мужчина принимает последний бой стоя.
"Встать, солдат!!! Держись, солдат!"
Они всей гурьбой дружно затрусили вдоль противоположного берега к переправе. Я поднял с земли приготовленные камни. Хоть одному забью гранитную пилюлю в глотку вместе с его вонючими зубами! Ну, идите же! Вы уже встречались с десантником из "Скорпиона"? Я покажу вам, как умирает Скорпион.
Первый прыгнул в воду и, дрожа от утреннего холода и радостного нетерпения, засеменил, поднимая тучу брызг, ко мне. Остальные возбужденно потянулись к воде вслед за ним. Что было дальше? Я опустил камень – я увидел как нападает ТОТ, КТО ЖИВЕТ В ВОДЕ... Нет, я все-таки был неправ. Нападает не сам ручей, не вода. Это тоже нелюдь, только живущий на дне. Он то маскируется под цвет речного песка и донных, поросших странной клочковатой тиной, камней, то становится частично прозрачным и невидимым, выбрасывая свои хищные стремительно-разящие щупальца.
Как мне повезло, что он спал ночью! Когда первый охотник достиг середины, вспух знакомый мне до ужаса пузырь-цветок, и гроздь хлестких безжалостных щупалец заплела его в тесный кокон, сжимая и ломая его кости. Я видел, что еще до того, как шакал упал, его кровь уже текла по мускулистым жилам-щупальцам внутрь "осьминога-вампира". Мой бывший преследователь визжал жутко, потом кипящие пузыри вспарывали бурный поток там, где он упал на дно. Самое нелепое – вместе с ним выли и бились в припадках трое его приятелей-убийц. Непонятно – они ведь еще не вошли в воду и никто на них не нападал. Но тем не менее вся троица каталась по прибрежным камням, оставляя кровавые полосы в конвульсиях, пока осьминог раздирал четвертого на клочки на дне. Я видел агонию шакала сквозь прозрачную воду: быстрый поток уносил всю муть вниз и там вода была окрашена в красный цвет, но здесь, напротив переправы, было чисто, и сцена расправы, происходившей в нескольких метрах от меня, лежала как на ладони. Осьминог-вампир краснел от выпитой крови и сожранного мяса, а стая хищнико каталась на противоположном берегу. Я понял – они нечто вроде пальцев одной руки, как бы телепатически-счетверенный мозг – убивают один "палец", а остальные корчатся в муках. Такого симбиоза я еще не встречал. Единый мозг на четыре тела... Представляю, как они напали бы на меня все вчетвером, с разных сторон, одновременно. Против них не устоял бы никто! Поэтому они на охоте так уверенно смотрят себе под ноги, а не по сторонам.
Потом осьминог насытился и пополз по дну. Медленно и сонно. Шакалы на берегу перестали выть и двинулись вслед за ним. Я, прихрамывая, поплелся следом. Что они будут делать? Несколько раз осьминог распускал свои щупальца как парус, и течение уносило его вниз, но они всякий раз вновь настигали его, скидывая вниз огромные глыбы, в надежде придавить кровососущие отростки. Удирающий вампир выстреливал ими вверх, стараясь поймать новую жертву, но то ли делал это лениво после сытой еды, то ли преследователи были начеку – ему не удалось поймать ни одного из них. Кто кого? Увлекательное зрелище. Долгое время шакалы ничего не могли сделать, но вот наконец точный бросок – осьминог задергался в потоке, как привязанный за ниточку шарик на ветру. Они накрыли щупальце. Теперь сделают из него салат. Месть! Он лишил их одного пальца и должен поплатиться за это. Ну а мне пора сваливать.
Еще несколько секунд я по инерции смотрел как корчится и дергается под грудой валящихся на него камней вампир, и тут совершенно неожиданно один из нападавших превратился в камень: упал в воду на осьминога, подняв при этом огромную тучу брызг. Это еще что за новости? Они так любили своего братика, что мечтают теперь слиться с ним в единое целое на дне?? Еще один застыл каменным изваянием у самой кромки воды, так и не бросив свою тяжелую ношу вниз. Нет!!! Что-то не то! Третий бросился бежать. Но на свою беду оглянулся и тоже стал гранитной статуей. Спокойно, Карл! Кто-то за спиной. Кто-то опасный. Нельзя оборачиваться. Я увидел его тень сбоку – он пытался обойти меня, чтобы посмотреть мне в глаза. Солнце, ты опять выручило меня. Спасибо... У меня появился новый враг и нельзя поворачиваться к нему лицом, если я посмотрю в его глаза, то окаменею. Я, не мешкая, спрыгнул в ручей и пошел к противоположному берегу. Тяжело идти! Страшно больно ноге. Но еще хуже стать камнем и стоять с ноющей ногой тысячи лет, пока ветры и дожди не превратят меня в пыль. Надо идти. Иначе он подойдет, вежливо похлопает меня по плечу и участливо заглянет в глаза. У него такие добрые глаза. Я чувствую это каждой клеточкой спины. И я стану каменной статуей на берегу ручья. Нет! Теперь, когда почти отросла моя нога, когда я продержался больше половины положенного срока, я должен выбраться. Все самое страшное позади...
