Текст книги "Ипостась"

Автор книги: Виталий Абоян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 20

Навигатор включаться отказывался. Вроде бы так и должно быть, но на случай потери ориентации были выданы четкие указания. Окоёмов неукоснительно следовал заученному алгоритму, только результат получить не удавалось.

Цифровой компас, залитый в прошивку коммуникатора, тоже показывал откровенную ерунду. До сего момента Окоёмов не пробовал его в действии. Возможно, в программу компаса закралась какая-то ошибка или сбой. Не исключено, что сделано это специально и компас не работал с самого начала. Ясно одно – они петляли, продираясь сквозь плотную растительность, по второму или даже третьему кругу.

Размокшая после вчерашнего потопа почва потихоньку начинала подсыхать, наполняя воздух испарениями и духотой. Тропический мир, умытый проливным дождем, снова возвращался к состоянию хорошо разогретой духовки.

Кхайе плелась следом, вид у нее был мрачный. Василий несколько раз пытался заговорить с девушкой, но она не понимала его слов. Или делала вид, что не понимала.

Значок зарядки на экране незарегистрированного коммуникатора неуклонно сокращался в размере. Аккумулятор расходовал ресурс зря – в углу красным пятном маячила перечеркнутая пиктограмма антенны: сеть коммуникатор не видел. Да и откуда ей взяться здесь?

Тот смурной мужик, что выдавал каждому бойцу «номерного» отряда личный незарегистрированный коммуникатор, что-то объяснял про спутник, но Окоё– мов не совсем понял, о чем тот толкует. Обычные коммуникаторы к спутникам не подключались, им нужен был ретранслированный сигнал. Так было на крейсере «Иван Грозный», так работала любая сеть в любой точке планеты.

На верхней кромке титапластового корпуса гаджета стояла маркировка с названием, но ее почему-то тщательно содрали чем-то острым – Окоёмов видел, что такие царапины присутствовали на коммуникаторах у всех бойцов.

– Куда пойдем? – спросил Окоёмов.

Он уже не пытался начать разговор с девчонкой, скорее вопрос был риторическим, для самого себя. Но Кхайе энергично пожала плечами. Не поняла или не знает, куда идти?

– Ты дорогу показать можешь?

– Куда?

Ну наконец-то! Первый ответ спустя полдня расспросов. Здорово восемнадцатая напугала метелку.

Признаться, сам Василий тоже испугался. Многие бойцы «номерного» отряда считали восемнадцатую этаким недосолдатом, рохлей и неумехой. Бабой, в общем. Но Окоёмов не разделял мнения большинства – восемнадцатая была настоящей темной лошадкой. И не только в общении – ее замкнутость и индивидуализм переходили все границы, – но и умела она явно больше того, что позволяла увидеть окружающим. И выстрел, выстригший пулей борозду в курчавой шевелюре восьмого, был ярким тому подтверждением.

Короче, если говорить начистоту, Окоёмов не хотел бы столкнуться с восемнадцатой по разные стороны баррикад. И ее появление в шалаше, сооруженном Кхайе...

...а какого черта она делает в джунглях?..

...привело его в состояние нервозности. Теперь за каждой веткой ему мерещилась пятнистая форма, надетая навыпуск, и лысая, покрытая едва заметным ежиком светлых волос, голова восемнадцатой.

– Из леса, – разведя руками, сказал Окоёмов.

А что еще можно сказать? У него нет ни карт, ни знаний. Он вообще смутно представлял себе, где находится. Север Мьянмы. Их водил Лейтенант, а когда командир отсутствовал – тоже вопрос: куда он мог деваться в джунглях? – путь указывали хмыри. Возможно, у них был навигатор?

Только к норе Окоёмов идти не собирался. Да и пойди найди теперь ту нору – Василий окончательно запутался, где нужное направление.

– Лес большой, – философски заметила Кхайе.

Девчонка говорила с сильным акцентом, коверкая слова. Но понять ее вполне возможно.

– А мы маленькие, – пробормотал Окоёмов.

Кхайе непонимающим взглядом осмотрела себя, потом расхохоталась. Черт его знает, что она там себе подумала, только ее смех – чистый и звенящий, словно хрустальный колокольчик, – был настолько искренним, что Василий не удержался и начал смеяться вместе с девушкой. Остановился он, лишь когда мышцы живота свело болезненной судорогой, а из глаз двумя широкими ручьями полились слезы.

– Подожди, – сказал Окоёмов, утирая рукавом слезы, – сейчас еще раз попробуем.

Девушка подняла брови, не понимая, о чем говорит боец.

– Сейчас оно у нас заработает, – по-русски добавил тот. – Не может – научим, не хочет – заставим.

Окоёмов сразу понял, что получилось – как только экран коммуникатора зажегся, там появилась крупная мигающая пиктограмма, имеющая вид стилизованного спутника. А еще спустя пару секунд антенка вверху стала белой, констатируя наличие устойчивого соединения с сетью.

– О-па!

Инструкция была дана четкая – никаких операций в сети, коммуникатор настроен на автоматические действия. Как предписывали, Окоёмов вынул из торца гаджета проводок психопривода и подключил его к «балалайке»,

...а может, они только того и ждут...

наблюдая за бегунком, возникшим на глазном наноэкране, который оповещал о начале загрузки параметров позиционирования. Хвала небесам, еще полминуты, и он узнает, как найти выход из этого треклятого леса.

Показания загрузки вдруг застыли. Что такое? Окоёмов бросил взгляд на экран коммуникатора – пиктограмма с изображением спутника по-прежнему отображалась, сеть доступна. Почему же тогда прервалась загрузка?

Перед взором возник мигающий конвертик. Эта же картинка появилась и на экране коммуникатора. Новые указания? Но ведь их отряд ликвидирован. Или Лейтенант действовал по собственной инициативе, не советуясь с начальством?

Окоёмов осторожно, словно опасался обжечься, коснулся указательным пальцем изображения конвертика. Конверт, красиво развернувшись, открылся, явив на экран незарегистрированного коммуникатора текст сообщения.

Таблица со списком дат и времени. В третьей колонке цифры, помеченные подписью «мин». То же время. Василий перевел взгляд на название таблицы, но и так понятно, что это. Длительность сеансов связи и расписание пролетов спутника над территорией, на которой в данный момент находился абонент. То есть сам Окоёмов.

А вот то, что следовало за таблицей, привело Окоё– мова в замешательство. Он прочитал текст, не ожидая подвоха и не особенно вдумываясь в его смысл. Но подпись не вызывала сомнений – это была именно та фраза и именно то имя, увидеть которое здесь и в особенности сейчас Василий не предполагал. Но при чем здесь китайцы?!

А с чего такая уверенность, что Лейтенант работает на китайцев?

Окоёмов поводил пальцем по экрану, стараясь понять, что же должно было загрузиться в «балалайку». Обещали навигационную программу, но ее загрузка оборвалась на самом интересном месте. Можно ли ее возобновить? Василий открыл содержимое диска коммуникатора. Пусто. Никаких программ, запускающих закачку и инсталляцию навигатора, здесь не было. Теперь не было – что-то же начало загружать данные перед тем, как пришло сообщение.

Стало быть, его нашли. Вот так запросто, достаточно всего лишь подключить «балалайку» к сети.

Что-то в этой мысли было не так. Потребовалось около минуты, чтобы Окоёмов понял – что: за прошедшие с момента Катастрофы два года он неоднократно подключался к сети. В Мандалае сеть была роскошью, но она там была. И все же никаких посланий Василий не получал. Что же изменилось теперь?

Рука подбросила холодящий металлом коммуникатор. Приятно ощущать, что ты снова часть нормальногомира, в котором работают сеть, коммуникаторы и функционируют «балалайки». Приятно осознавать себя включенным в общий замысел и знать, что о тебе помнят.

Именно этой детали и не было раньше – незарегистрированного коммуникатора неизвестной Окоёмову модели, способного подключаться напрямую к спутнику.

Гаджет тихонько пискнул, и стилизованный спутник исчез с экрана. Сеанс связи окончен. Когда спутник появится над этой глушью в следующий раз? Окоё– мов легко нашел интересующие его цифры в таблице. Не скоро. Значит, спутник летает по спиральной орбите, чтобы покрыть сигналом как можно большую площадь. Это понятно – спутников мало, а планета, которая долгие годы была опутана проводами и радиосигналами всех видов, но потеряла в одночасье львиную долю коммуникационных мощностей, стала вдруг слишком большой.

Неожиданное воодушевление быстро уступило место сомнению – ему предлагали заняться делом. Вернее, не предлагали – в сообщении, адресованном лично ему, было задание. Четкий алгоритм действий и ожидаемых результатов. Ни малейшего намека на то, что кого-нибудь интересует его мнение.

Много лет назад, когда он стал одним из тех, кто являлся автором этого письма, все было несколько иначе. Он верил в то, что делал. В то, чего хотели его товарищи. Он был частью системы, то, что он делал, имело смысл, он чувствовал свою нужность, ибо верил, что это правильно. На самом деле он верил и сейчас. Только...

А не пошли бы они все на хрен?!

Только вера его изменилась. Она будто бы отодвинулась куда-то на второй план, стала необязательным придатком, простой привычкой. Смысл утратился, остались только действия. И он, Окоёмов, – пустое место среди бестолкового мира. Все, что он делал теперь, ни к чему не вело, он был лишним в жизни, жил вхолостую.

Там, на падающем с неба «Иване Грозном», он успел усомниться. Не разочароваться, нет, но усомниться в том, что вера вообще имеет какой бы то ни было смысл. Даже несмотря на то, что он остался в живых лишь благодаря самому настоящему чуду. Как выглядело это чудо, Окоёмов не знал, потому что сознание, ввергнутое в пучину ужаса, отключилось спустя мгновение после того, как дно «Ивана Грозного» встретилось с твердью дна морского, оставшегося без многотонного покрывала воды.

Нужно ли возвращаться к прошлому? Стоит ли идти по тому пути, который он однажды избрал для себя и с которого сбился вдруг – не по своей воле, а по воле... волн? Окоёмов всегда знал, что бытие человека определяет только его воля, только он сам способен решить, что делать дальше. Поводыри и пастыри лишь указывают путь, а идти по нему или свернуть – человек должен решить сам. Не стоит уповать на то, что кого-то заставили – всегда есть третий путь: остановиться. Не самый лучший, но иногда он единственный, покорный воле идущего.

Василий выключил коммуникатор – заряд батареи стоило экономить, зарядить ее здесь негде. Толку от него сейчас все равно никакого, спутник давно скрылся за горизонтом.

Только проблема, которая заставила Окоёмова воспользоваться гаджетом, никуда не делась. Он по-прежнему не знал, куда идти, чтобы выбраться из лесов.

– Здесь есть города? – спросил Окоёмов у Кхайе, сидевшей тихо все то время, что Василий возился с коммуникатором. Она застыла, рассматривая какого-то жука, ползущего по сочно-зеленому влажному листу, отчего стала похожа на изваяние.

Не сводя глаз с проворного насекомого, она кивнула.

– Ты знаешь, как туда попасть?

Еще кивок.

– А откуда мы пришли?

Кхайе уверенно показала вытянутой рукой направление.

Нет, это уму непостижимо! Они бродят по лесу полдня, а девчонка, оказывается, знает, как выйти к людям. Ей что же, все равно?

Окоёмов вспомнил события предыдущей ночи и понял, что метелка, возможно, ведет себя странно из-за пережитого шока. Сам боец до сих пор так и не смог вспомнить все подробности учиненной их отрядом бойни. Наверное, всему виной яд той злосчастной змеи.

Джунгли, змеи, узкоглазая девка. Автоматы, смерть, Лейтенант. Коммуникатор, сеть, новое задание... Лучше бы он умер от яда – не пришлось бы выбирать.

Окоёмов потряс головой, как будто таким образом надеялся избавиться от дурных мыслей. В памяти всплыли времена, когда он баловался «джьяду гумра». Местная голубоватая дрянь легко решала проблемы – с наркотиком исчезала необходимость делать выбор.

Нужно решать проблемы по мере их поступления. Дуракам, способным думать только линейно, не отвлекаясь на рефлексию, живется легче. Попробуем прикинуться олигофреном: на повестке дня поиск пути. Вот им и займемся.

Только кто такой Лейтенант?

«Выбор пути», – напомнил себе Окоёмов.

– Показывай дорогу к городу, – строго сказал Василий.

Метелка повертела головой, рассматривая что-то среди ветвей, на ее лице отразилось секундное раздумье, и палец уверенно показал туда, где, по предположениям Окоёмова, находился юго-запад.

– Туда.

Окоёмов пожал плечами и двинулся в указанном направлении. Какая разница, поняла ли его Кхайе, он все равно не мог найти путь самостоятельно.

До городка оказалось не так близко. Шли всю ночь, шарахаясь от причудливых ночных обитателей, так и норовящих свалиться на голову.

Дважды делали привал, перекусив консервами из запасов Окоёмова. Запасов было мало – не меньше половины забрала себе восемнадцатая. Судя по всему, она намеревалась провести в джунглях еще какое-то время.

Окоёмов честно пытался починить заклинивший затвор «Патанга», но после второй неудачной попытки сдался, и полуразобранный автомат полетел в кусты. Нести бесполезное железо желания не было.

Когда они вышли на окраины городка, на востоке уже посветлело небо и укутавший лесную подстилку плотный вязкий туман начал потихоньку куда-то двигаться. Мир готовился принять в свои объятия новый день.

Лес закончился внезапно. Только что казалось, что на всей планете нет ничего, кроме непролазных джунглей, и вот прямо перед ними словно из-под земли появилась небольшая лачуга, возвышающаяся на бамбуковых столбах. Рядом с домишком на таких же столбах стояло что-то, что при большой фантазии можно было бы назвать сараем. Или, скорее, остатками сарая.

Через многочисленные щели и дыры в стенах сарая вырывались желтые лучи, отлично различимые в клубящемся тумане, отчего строение походило на морского ежа, ощетинившегося световыми иглами.

– Я же тебе говорил, – донесся оттуда приглушенный голос.

Окоёмов не сразу сообразил, что вторящее голосу эхо, которое он, собственно, и понял, было переводом на русский фразы, сказанной на китайском. В его «балалайке» стоял отличный лицензионный переводчик с китайского, распознающий несколько диалектов.

– Да пошел ты! Говорил он...

Следом за словами послышался грохот. Внутри сарая что-то ломали.

– Прекратите, – в разговор вклинился третий голос. Он звучал спокойней предыдущих, и в его интонациях легко читались нотки какой-то обреченности и безразличия к происходящему.

– А между прочим, это все ты со своими...

– Прекратите, – обреченный голос говорил тихо, но слышно его было лучше, чем остальных.

Окоёмов посмотрел на Кхайе. Судя по выражению ее лица, они пришли туда, куда намеревались попасть. Городок, если Василий правильно понял ломаный английский девчонки, назывался Нонгуин. И он являлся единственным поселением в этих краях, которое можно было назвать городом.

– Часовщик, – Кхайе кивнула, глазами показав на сарай, из которого продолжали доноситься звуки борьбы. Она потыкала пальцем правой руки в левую ладонь, добавив: – Может исправить.

Она имела в виду его коммуникатор. Гаджет в ремонте не нуждался, но человек, разбирающийся в коммуникаторах, вполне мог пригодиться. Особенно, если учесть специфику полученного Окоёмовым задания.

– Пойдем, – сказал Окоёмов и направился к лестнице, ведущей ко входу в сарай.

Внутри царил настоящий кавардак. И было совершенно непонятно, как это строение, сделанное из старых гнилых досок и бамбука, до сих пор не загорелось от нескольких полыхающих ярким огнем факелов.

Абсурдности происходящему добавляло то, что в сарае, из которого доносились три разных голоса, находился только один человек. Если это безумное существо с всклокоченными остатками волос на голове, рушащее какие-то железные нагромождения, возвышавшиеся внутри, можно было назвать человеком.

Глава 21

В тишине и кондиционированном климате кабинета казалось, что мир совсем не изменился. Если не обращать внимания на царапины в покрытии пола, мелкие сколы на антикварной мебели, которые не удалось устранить кропотливым реставраторам, оставшиеся после учиненного обезумевшей толпой погрома; если не смотреть за окно, где легко обнаруживались признаки накрывшего всю планету разрушения. Но укрыться в комфорте правительственного здания и закрыть глаза нельзя. Нужно отстраивать мир заново. Да и правила игры абсолютно не поменялись – побеждает сильнейший.

Абхай Лал сигналом с «балалайки» включил звук на небольшом стационарном коммуникаторе, висевшем на стене его кабинета. Там показывали новости.

« Подпольная масштабная сеть ломщиков, расположенная на территории Китая, похитила засекреченные данные из ряда государственных сетей в Индии. Похищенная информация относится к вопросам государственной безопасности страны. Об этом говорится в отчете совместной группы машинистов индийских спецслужб и корпорации «CyberSecur», за помощью к которой были вынуждены обратиться индийские власти.

Специалисты из Университета Нью-Дели утверждают, что им удалось восстановить документы, содержащие секретные распоряжения и ряд военных данных, касающиеся ситуации в ключевых индийских штатах, а также персональные данные индийского высокопоставленного руководства.

В отчете говорится, что восстановленные данные – лишь один из этапов проведенной работы, в рамках которой были вскрыты масштабные акты сетевого шпионажа со стороны Китая в отношении Индии. По словам специалистов корпорации «CyberSecur», значительная часть нападений на индийские сетевые ресурсы велась с серверов, расположенных за пределами КНР, и лишь небольшая их часть – с машин, работающих на территории Поднебесной.

Несмотря на имеющиеся факты, совместная группа экспертов напрямую не связывает этот случай с группами ломщиков, которые якобы работают под прикрытием Народно-освободительной армии Народной Республики. «Мы ждем, когда официальный Китай откликнется на наши запросы и поможет закрыть масштабную сеть, атакующую разные ресурсы», – говорит Натан Вилленойе, один из авторов отчета.

Группа экспертов уверена, что в атаке на индийские сетевые ресурсы участвовали как минимум сорок четыре командных сервера, двадцать пять из которых были размещены внутри Индии, а оставшиеся – еще в нескольких государствах и анклавах.

Стоит отметить, что в опубликованном на днях отчете корпорации «Karpovsky» – лидера в производстве сетевой антивирусной защиты – сообщается, что в прошлом месяце Китай стал крупнейшим источником направленных атак на различные сети. Эксперты «Kar– povsky» утверждают, что, несмотря на все заявления официального Пекина, активность ломщиков в стране продолжает расти, причем некоторые атаки ведутся с такой изощренностью и размахом, что отделаться от мысли об их «господдержке» крайне сложно».

Эпоха тритонов прошла. И о Сорок Два никто не вспоминает – во все времена люди с радостью забывали о закончившейся эпидемии чумы, радуясь и смеясь на следующий день после того, как сожгли последние трупы. Пока что ломщики аккуратно прощупывали почву, совмещая старые, накопленные годами знания и троицу цифрового Пророка. Время больших дел еще не пришло, но все могло измениться. И время перемен близко, как никогда. Главное, не оказаться в последнем ряду, когда оно наступит.

Новости были не индийские – нужды слушать своих нет никакой, поскольку Лал заранее знал все, что там скажут. Новости – это не то, что происходит в мире. Это то, что об этом рассказывают. А все сообщения, звучащие в Индии, генерал Лал держал под контролем.

Новостной канал корпоративный, со спутника. Вещают откуда-то с запада. Скорее всего, какой-то из уцелевших американских Анклавов. Какая, впрочем, разница? Главное, что информация появилась из уст третьих лиц. Которым вроде бы все равно, они просто констатируют факты.

Абхай Лал, конечно же, знал об этой атаке. И об отчете «CyberSecur» – он лично принимал и подписывал этот документ. Да и решение обратиться за помощью к корпорации исходило от генерала. Единственное, что изменили в его решении, – генерал предлагал нанять экспертов «Науком», а не «CyberSecur». Все-таки специалисты москвичей могли бы дать американцам фору, особенно в свете того, что четверть функционирующей сегодня в Индии сети основана на технологиях, разработанных в «Наукоме». Хотя, может, Президент и прав – неизвестно, до чего могли докопаться эксперты «Наукома».

А докапываться есть до чего. Большая часть «командных серверов китайских ломщиков» была организована под тщательным контролем машинистов ведомства генерала Лала. Остальные, на самом деле являвшиеся серьезными центрами подготовки цифровой атаки на индийские правительственные структуры, не имеющие, впрочем, никакого отношения к Китаю, присоединились к проекту, не подозревая, что их специально втягивают в авантюру, чтобы уничтожить. Но заявление «Karpovsky» о поддержке властями Народной Республики талантливых ломщиков полностью соответствовало действительности. Пора поставить поднебесников на место.

Вся шумиха со взломом – разумеется, ничего ценного в ходе этой «атаки» не пострадало и не попало в руки машинистам «CyberSecur» – была организована лишь для того, чтобы прикрыть настоящую атаку, которую проводили индийские машинисты.

В итоге с серверов поднебесников были слиты сотни терабайт данных, среди которых Лал так и не нашел ответ на интересующий его вопрос: где китайцы ищут процессор, след от которого не так давно появился в сети?

– Они называют его «пустотником», – сообщил Раджагонапал Сридар, машинист, руководивший успешно завершившейся операцией.

Лал усмехнулся.

– И что нам это дает?

Сридар опустил глаза. Ему, как и большинству машинистов, в первую очередь был интересен сам взлом. У него горели глаза, он просто светился от счастья, что удалось переиграть китайских коллег. И, судя по молчанию официального Пекина, можно предположить, что атака осталась незамеченной. Во всяком случае, пока.

– Мне нужно знать другое. Китайцы активно летают над северной Мьянмой, они ищут там процессор. Мы тоже ищем. Но мы не знаем, где его можно искать – кроме разрушенного завода «Фармы 1», на котором определенно уже побывали поднебесники, там нет ни одного объекта, где могла бы работать сеть. Даже до Пралайи... до Катастрофы сетевого сигнала в тех краях не было. Тогда откуда мог исходить этот... как вы его называете?

– «Резонанс», – подсказал Сридар.

– Да, «резонанс». Ваши специалисты, Раджагонапал, могли ошибиться в расчетах?

Сридар нервно покусывал губы. На его лице запечатлелась усиленная работа мысли – он, похоже, прикидывал, где могла закрасться ошибка. Время от времени он качал головой, словно разговаривая сам с собой.

– Н-нет... Все правильно. Я не могу сейчас все просчитать без оборудования, но выбранный алгоритм полностью соответствует изначальным условиям. Позиционирование...

– Я вас умоляю, Раджагонапал, – вмешался в разговор заместитель Дханпатрай Бхадури, – не нагружайте нас терминами машинистов. Мы и без того...

Абхай Лал жестом заставил Бхадури замолчать.

– Тогда откуда взялся этот «резонанс»? – спросил генерал. – Поднебесники что-то знают про мьянманский север. Они были там во времена последней волны Нефтяных Войн. Потом ушли. Ваша задача состояла в том, чтобы выяснить, что там могло остаться.

Сридар вздохнул.

– Данных слишком много, мы не успели их систематизировать. Возможно, необходимая информация есть в массиве, но он слишком велик, чтобы найти ее за полдня.

– Идите, Раджагонапал. И найдите то, что нас интересует.

Машинист слегка поклонился, прикоснувшись лбом к сложенным вместе пальцам, и прошел к двери, осторожно ступая по устилающим пол коврам. Когда он взялся за ручку, чтобы открыть дверь, генерал окликнул его:

– У вас есть два-три дня, не больше.

И добавил после того, как машинист исчез, плотно закрыв за собой дверь:

– У нас у всех времени в обрез. А что начнется потом – сказать трудно.

Эпоха тритонов закончилась. По всему миру оставалось еще несколько тысяч придурков, ширяющихся синдином и играющих в робингудов сети. Только тритонов как эпохи, как национальной угрозы больше не существовало. Несмотря на то, что «троица Сорок Два» никуда не делась, а секрет синдина перестал быть секретом. Лал видел только одну причину этого несоответствия – исчез тот, кому было выгодно существование тритонов. Они просто стали не нужны. Как локомотив «суперсобаки» не может пригодиться там, где нет ни трассы с магнитной подушкой, ни электричества.

– Что говорят аналитики?

– Активность китайцев в регионе снизилась, на бывшем заводе «Фармы» следы свежего пожара, в сети «резонанс» не повторялся. Опять же – поднебесники никак не отреагировали на атаку их серверов нашими машинистами. Здесь и без аналитиков понятно, что вероятность того, что этот «пустотник» у китайцев, очень высокая.

– Сколько?

– Восемьдесят четыре процента. С десятыми.

Лал покачал головой.

– Значит, шестнадцать процентов на нашей стороне.

– Не совсем так, сагиб, – возразил Бхадури. – Три процента, что процессор в руках европейцев, и восемь – у корпораций. Оставшееся за то, что «пустотник» все еще не нашли. Аналитики исходили из предположения, что Индия процессором не владеет.

Генерал усмехнулся. Лал не ожидал подобной наивности от своего заместителя.

– Тогда можешь выбросить отчет аналитиков на помойку. И устройте выволочку аналитическому отделу: это, в конце концов, не мое дело – отбирать параметры и критерии.

– Конечно, генерал, – Дханпатрая явно смутился.

– Какие данные по той камере, что притащили наши «нефтяники» с завода «Фармы 1»?

Бхадури кивнул и повернулся к коммуникатору. На экране появилось изображение, разделенное на несколько кадров. Везде мелькал один и тот же молодой человек, индиец, почти голый, облаченный только в широкий пояс неяркого, вероятно застиранного, красного цвета. В руках он держал тонкий, похоже, что шелковый, цветастый платок. На лице парня застыла гримаса не то ужаса, не то отвращения. Или и того и другого вместе. Он несколько раз проходил в поле зрения камеры, и каждый раз выражение тревоги на его лице усиливалось. На последнем кадре он уже был одет в совершеннейшее рванье, а в правой руке держал что-то размером с кулак. Цветастый платок теперь болтался, заправленный в красный пояс, повязанный поверх одежды.

– Что у него в руке?

– Изображение не очень четкое, – весь экран занял увеличенный фрагмент исходного кадра. Кисть руки парня и два небольших, слегка поблескивающих свертка в ней. – Но, похоже, это «джьяду гумра», упакованный в целлофан, и еще один шелковый платок. В него тоже что-то завернуто. Насчет наркотика – именно в такой упаковке он и появляется у оптовых дилеров.

– Этот парень – наркоторговец?

Нет, маловероятно. Один пакетик – это не партия. Это скорее вор, стащивший плохо лежавший образец.

– Вряд ли, – подтвердил рассуждения генерала заместитель. – Он тхаг, а шелковый платок – это румаль.

– Поклонники Кали?

О тхагах генерал знал довольно много. И об их румалях тоже. Эти религиозные фанатики стояли костью в горле – правительство требовало скорейшего решения проблемы жестокого культа, поклонники которого под предлогом жертвоприношения богине устраивали кровавые игрища в северных штатах. На самом деле за всей этой возней, как всегда, крылись деньги. Огромные оборотные средства из теневой экономики, в последний год чуть ли не переплюнувшей оборот экономики официальной. Но сами тхаги вершили свое черное дело во имя богини искренне, в большинстве своем не получая за это ни гроша. Даже их предводители – джемадары – редко были в доле.

– Именно они. И еще один интересный факт: люди, обгоревшие трупы которых нашли на территории «Фармы» «нефтяники», по заключению экспертизы, умерли в результате удушения, а не вследствие пожара. Когда их поливали напалстером, они уже были мертвы. Возможно, не первый день.

В то, что процессор увели тхаги, генерал поверить не мог. Во что угодно, только не в это. Скорее всего, дело тут было в «джьяду гумра». И брикет с порошком – яркое тому подтверждение. И потом, на разрушенном заводе нашли остатки самодельной лаборатории, в которой, вероятно, и производили наркотик. Но никаких признаков процессора.

Машинисты еще утром передали генералу отчет с предварительными данными по сканированию сети зданий «Фармы». Того, что от нее осталось после землетрясений и пожаров. Следов загадочного «резонанса» на уцелевших носителях сети не обнаружено. Но где, в таком случае, этот треклятый процессор?!

Лал несколько раз плавно набрал полные легкие воздуха и сделал длинный выдох. Нужно успокоиться. Пока никто не применил этот «пустотник» в действии, пока нет никаких доказательств, что процессор у поднебесников. Одни предположения. Во всем.

– Нужно найти этого тхага, – сказал Лал, не оборачиваясь к заместителю. Он смотрел на улицу, отлично видимую сквозь высокую ажурную решетку ограды.

Думает ли он о тех людях, что плотной толпой спешат сейчас куда-то по своим, неведомым генералу делам? Или все его старания, все усилия лишь дань тщеславию и жажда власти?

Гуру Шарма сказал, что мир пошатнулся, но устоял. Боги все так же пребывали в своем мире, и миров, подобных здешней вселенной, многие миллионы – мириады. Ибо нет границ замыслу богов. Могли ли люди, являясь лишь тенью, проекцией даже не мысли – ее отголосков, – что-то изменить? Был ли инструмент, имелась ли возможность?

Абхай Лал нервно потирал запястье. Станция – вот что способно изменить мир. Именно поэтому Мертвый вцепился в нее мертвой хваткой. Дело не в каких-то там восьми новых мирах, дело во власти, которую могла дать Станция, в той мощи, что она производила. Она стала местом перехода – в иные миры, в другие измерения ли, – ее наполняла сила Традиции. Пусть чужой, но это поправимо. Главное – добраться туда.

Так сказал Гуру. Так думал генерал.

А «пустотник», гипотетический суперпроцессор, мог обеспечить доступ туда. Если верить машинистам госбезопасности – а не верить им не было никаких причин, – с помощью невесть откуда появившегося суперпроцессора можно обеспечить доступ куда угодно. Если возможности процессора хотя бы наполовину соответствовали имеющимся описаниям, то в сегодняшних сетевых технологиях преград для него не существовало никаких.

Одна проблема: для того, чтобы взломать сеть Станции, сначала нужно к ней подключиться. Только не верил генерал в сказки о том, что внутренняя сеть Станции отрезана от мира. Хорошо спрятана – да, но не изолирована. А «пустотник» вполне бы мог найти и этот скрытый путь.

Но при чем здесь тхаги?! Почему бы не спросить у них самих?

– Нужно найти этого тхага, – повторил генерал.

– Его зовут Шанкар Десай, – тусклым, лишенным интонаций голосом произнес Дханпатрая. Не было нужды смотреть на заместителя, чтобы понять, что он читает данные с глазного наноэкрана. – Вся информация на него имеется. Но маловероятно, что он появится дома. Индия большая, найти одного человека среди миллиарда – дело непростое. Мы приложим все усилия, поиски уже начаты, но...