Текст книги "Марс. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Виталий Астапенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Конус МОУ застыл на довольно крутом склоне; три из пяти посадочных лап были выдвинуты до упора из телескопических суставов. Всё-таки молодец Даша! Не она, так лежать бы нам – дюзы набок! И хорошо, что выход оказался с противоположной стороны, иначе пришлось бы прыгать вниз, в темноту.

Так, а это что такое?

Решётка антенны, ребристой тройной волной опоясывающая корпус модуля, потеряла часть завитков. Понятно, почему нет связи. Произошло это при обстреле или раньше, сейчас не определишь. Да и не нужно. Есть более насущные проблемы.

Я взглянул на бледно-голубой экран нарукавного навигатора комбинезона, куда заранее внёс координаты неведомого стрелка, фиксированные с орбиты. Крохотный пластик послушно высветил векторную цепочку. Так, до нужного места километра два. Помнится, в своё время было много споров, нужно или нет встраивать микрочипы в обычные утеплённые комбинезоны. Оказалось, можно и даже не дорого при пошиве больших партий. И очень удобно. А кое-кто вообще был обязан им жизнью: Марс не Земля. Вот и сейчас он мне помог.

Мы шли по дну будущего озера, я иногда сверялся с маршрутом. Идти было легко, не дорога, конечно, но всё же ровная поверхность в невысоких, стелющихся завитках марпоники. Даша, время от времени, пыталась выйти вперёд, и приходилось её ловить за складку капюшона и придерживать. В толстом комбинезоне она чем-то напоминала неуклюжего земного пингвинчика, но об этом я тактично молчал. А то кто их, этих пингвинов знает: на вид-то они может и безобидные, а как заденешь!..

Если бы не поджидавшая впереди неизвестность, я бы наслаждался прогулкой. После трехмесячного пребывания в космосе начинаешь ценить и твёрдую почву под ногами, и холодный ветерок, и отсутствие замкнутого пространства. Плюс красивая девушка под рукой – я в очередной раз придержал не в меру прыткого пилота МОУ. Та недовольно взглянула на меня сквозь оплётку ПНВМ, но смолчала. А вот мне очень хотелось просто поговорить с ней, узнать о ней побольше. Жаль, не время.

Идти стало тяжелей: на однообразно тянущуюся поросль будто набросали сверху сорванные пучки марпоники, и те тихо шевелились, соединяясь между собой и втягиваясь в заново в террахимический процесс. Как я понял, это были последствия взрывов от рухнувших сверху зондов.

Я был прав. Чуть погодя мы вышли к участку перемешанной земли с бороздами-воронками и вздыбленными грибами копёнок содранной марпоники – последствия ударов зондов. От самих зондов, похоже, вообще ничего не осталось, а, скорее всего, я просто их не видел в темноте. Больше всего место напоминало вспаханную под посев ниву.

И почти на самом краю вздыбленного хаоса, ближе к нам с Дашей, торчала резиновыми гусеницами вверх прямоугольная трехметровая площадка с утопленной в земле вакуум-колонкой и рассыпанными рядом небольшими металлопластиковыми контейнерами – кассетами пирокартечи. Похоже, установку перевернуло от страшного удара, так как в стороне я заметил искорёженную часть площадки с разбитым сдвоенным раструбом пробойника.

Я подошёл поближе, провёл ладонью по перекошенному замку подачи зарядов. Осмотрел внимательно всю установку. Кажется, ничего. Хотя нет…я опустился на колени и подсветил вшитым в капюшон фонариком. Большое пятно, казавшееся чёрным, и дорожка более мелких таких же чёрных брызг – кровь. С метр длиной. Похоже, стрелок уцелел. И слава Богу! Не хотелось брать лишний грех на душу.

Я немного прошёлся в направлении, где исчезали среди хаотичного беспорядка вздыбленной земли капли крови. Оглянулся на Дашу. Та уже собиралась двинуться следом, но я остановил.

– Сможешь установить, откуда пробойник?

– Сомневаюсь, – сказала Даша, голос казался звонче в холоде ночи. – Разве что, куда был изначально продан. И то, когда будет связь с компьютером.

Она качнула головой, смешно сморщив нос.

– Пока – как отрезало. С тех пор, как тебя выловила, кстати.

– Жуть какая! Никогда не замечал собой способностей гасить радиоволны. И где только нахватался?

– Не знаю. Подозрительный ты какой-то. Может, и правда, пришелец? Как тебя встретила – то труп, то стрельба. Связи опять же вот не стало.

Похоже, она не заметила повреждённой антенны.

– Вот и ладушки, – сказал я невпопад. Даша удивлённо моргнула. – Попробуй прослушать внутренним приёмником весь диапазон – вдруг удастся наладить связь!

– Да как же! – фыркнула девушка. – С обстрелявшими нас личностями? Они тут ближе всего. Скажи прямо, хочешь меня здесь оставить?

– Да, – признался я. – И не спорь! – Хотя девушка и не спорила. – Взгляну и вернусь. И ты обещала слушаться!

Я быстро прошел дальше, напряжённо вслушиваясь. Нет, не пошла – хвала космосу!

Одолев перекорёженный участок, я приостановился, вглядываясь в окружавший синевато-зелёный полумрак. Ничего. Но потом лёгкий ветерок донёс слабый звук, что-то похожее на глухой шелест. С таким звуком обычно запускается мини-ротор турбодвижка колёсных каров.

Яркой вспышкой полоснуло по глазам: на каре зажглась опоясывающая его по высоте корпуса тройная гирлянда фар, и я сорвал ПНВМ. Перед глазами мельтешили разноцветные круги и точки. Пока я отчаянно мотал головой, приходя в себя, шелест сменился негромким урчанием и противным скрипом марпоники из-под колёс. Зрение, наконец, восстановилось, и я увидел подсвеченную снаружи своими же фарами открытую трёхосную платформу. Она медленно двигалась наискосок вверх по крутому склону – противоположному берегу будущего озера, видимо.

На платформе я разглядел две фигуры. Одна лежала на заднем сиденье, не подавая признаков жизни, вторая пригнулась к старомодному круглому колесу – рулю управления. В отличие от магнитных каров, которые могут с огромной скоростью нестись над любой поверхностью на автоматике, но только там, где проложена магнитная линия, колёсный транспорт ездил везде, где можно проехать. Правда, на ручном управлении, хотя и имел встроенную автоматику для передвижения по трассам.

Я несколько раз глубоко вздохнул, нагоняя в кровь кислород, и рванулся снизу вверх наперерез машине.

Бежать в темноте по крутому склону при разреженной атмосфере удовольствие для мазохистов, благо ещё стебли марпоники пружинили, как бы подбрасывая вверх, под ногами. Ерунда, конечно, но чисто психологически очень помогает. И ещё помогло бы, наверное, то, что сила тяжести на Марсе меньше, чем на Земле, да только после трёх месяцев в космосе, разницы я не ощущал. Другое дело, что трёхосник скользил колёсами по затвердевшим стеблям, и двигался еле-еле.

Я был уже около закрытой левой дверцы короба-корпуса, когда водитель меня заметил. Хотя, скорее всего, просто среагировал на движение – ПНВм на нём не было. Он вскинулся, поворачиваясь на сиденье и поднимая вверх левую руку, когда я уцепился за выдающуюся над корпусом спинку заднего сиденья и, оттолкнувшись, прыгнул, целясь ногами ему в голову.

Он резко присел. Меня развернуло и больно приложило о переднее сиденье. Я наугад махнул рукой и попал по чему-то мягкому – капюшону – и дёрнул на себя изо всех сил. Двигатель взвыл, кар накренился и стал медленно опрокидываться, а мы с водителем вывалились наружу и покатились вниз. Точнее, съехали на дно будущего озера.

Я получил несколько раз по физиономии и лишился ПНВМ, но это уже особой роли не играло; в свете многочисленных фар завалившегося набок и заглохшего кара темнота разрядилась до блекло-серого сумрака. Сама машина, проборонив посадки марпоники, остановилась метрах в семи выше, задние колёса продолжали вращаться, а из длинной коробки на днище текла чёрная жидкость.

Всё это я отметил краем глаза, так как водитель резко вырвался из захвата и вскочил, повернувшись ко мне. Черты лица казались смазанными в сумраке, и чёрные провалы вместо глазниц. Мешковатый комбинезон с горбом содранного капюшона визуально увеличивал фигуру, делал её массивнее и выше. Гризли на задних лапах.

Он махнул рукой, целясь мне в лицо. Я уклонился и тут же получил удар ногой по бедру, швырнувший меня на землю. Водитель подскочил, собираясь добить, но я успел перекатиться и в свою очередь сбил его с ног подсечкой. Он прыжком вскочил на ноги, пока я неуклюже поднимался, и шагнул ко мне. Снова удар в лицо и удар ногой – я отскочил, пригнулся и метнулся вперёд. Ухватил его за нагрудные карманы комбинезона и опрокинулся на спину, потянув его за собой и одновременно с силой пнув ногами в живот.

Он сдавленно хрюкнул и, перелетев через меня, грохнулся с размаху оземь. И пока очумело мотал головой и неуклюже шевелился, приходя в себя, я успел навалиться и надавить коленом на горло. Он дёрнулся несколько раз – я держал крепко – и затих. Потерял сознание. Я расстегнул его комбинезон, рывком содрал наполовину и стащил рукава, связав их за спиной. Если очнётся, на какое-то время это его задержит.

Я выпрямился и посмотрел на лежащий кар. Космос забери! Неужели второго придавило? Несмотря на то, что я был полностью уверен, что именно эти двое стреляли в наш МОУ, настоящих доказательств пока не было. И будут ли – ещё вопрос. Может быть, эти двое просто оказались в ненужное время в ненужном месте?

Я поплёлся наверх к кару. Теперь, когда схлынула напряжённость схватки, тело болезненно отзывалось каждый раз, стоило оступиться на стеблях. Хорошо ещё, что комбинезон смягчил большую часть ударов, но и меньшей их части хватало с лихвой.

Так, жалея себя, я добрался до задних колёс. Двигатель заглох, и они не вращались. Придерживаясь рукой за грязное днище, я заглянул в салон. Свет фар не попадал внутрь, и я смог разглядеть только смутную мешковатую кучу, лежащую на ближней ко мне задней дверце. Я наклонился, нашарил жёсткую ткань комбинезона и потянул на себя. Раздался стон. Чтоб тебя! Я закусил губу и быстро выволок безвольное тело наружу.

Уклон и ставшие твёрдыми в холоде стебли марпоники сыграли злую шутку: я поскользнулся, упал, и мы скатились вниз к связанному водителю. Наверное, мы как-то потревожили застывший кар, поскольку тот, с довольно противным скребущим звуком, вдруг поехал следом за нами. Зацепился верхом открытого кузова за путаницу стеблей и медленно-медленно, будто нехотя, снова встал на колёса. Пробороздил по марпонике ещё пару метров и застыл под углом. Правым бортом на дне будущего озера, а левым на склоне. Фары продолжали исправно светить, разгоняя мрак.

Мельком взглянув в ту сторону, я сосредоточился на лежавшем человеке. Тот был без сознания. Лет тридцати, с крупным носом и тонкими губами. Под полу-расстёгнутым комбинезоном проглядывал наложенный на грудь универсальный термо-тампон явно из аптечки кара. Такие же, только поменьше, были приклеены к правому виску и на затылок. Дыхание было прерывистое и тяжёлое. Его следовало как можно скорее отправить к медикам.

Я вздохнул и подхватил раненного под руки и с трудом перевалил через борт кара, устроив его заново на заднем сиденье. Ремней безопасности не было, и оставалось только надеяться, что он не вывалится из машины при каком-нибудь особо сильном толчке. Критически оглядев дело своих рук, я, кряхтя – давали знать всё полученные за последнее время ушибы, – забрался на сиденье водителя.

Приборная панель мерцала голубоватой подсветкой. Собственно, панелью её назвать было трудно: по внутреннему ободу рулевого колеса расположились датчик заряда батарей, курсор гирокомпаса и два переключателя – фар и направление движения «Вперёд-назад». На панорамном зеркальце ветрового стеклопластика торчал тройничок связи. Скорость регулировалась реостатом на наружном ободе слева.

И это всё? Как-то маловато для поездок по чужой планете. Или…если только кар не предназначен для передвижения под землёй. В штольнях.

Первым делом попытался включить связь. Бестолку. Поразительно, ладно, спишем на последствия аварии.

Я прижал пальцем реостат скорости, движок завёлся с тихим взвизгом и мерно загудел. Чуть толкнув его, я вывернул руль, и мы аккуратно съехали на дно озера. Я остановил машину, зафиксировав реостат в положении «паркинг». Следовало забрать первого и придумать, как его связать. Получать ещё раз кулаком по шее мне не хотелось. Я включил фары. Напрягся было при виде фигуры, склонившейся над лежащим человеком, и тут же расслабился. Даше не сиделось одной.

– И как это понимать? – пробурчал я, хотя, если честно, мне было приятно.

Девушка фыркнула. Как земной ёжик.

– Что будем дальше делать?

Хороший вопрос. Работай связь – вызвали бы помощь, а так… Лучше всего вернуться в модуль и убраться к ближайшему посёлку с пунктом охраны правопорядка. Только, боюсь, пока будем добираться, объясняться, пока нам поверят и пошлют кого-нибудь с проверкой, тут останутся стебли марпоники, и только. А у нас в наличии труп, изрешечённый МОУ и два человека, один раненый. Нас будут очень-очень долго расспрашивать. Оно мне надо?

Ещё как вариант: дождаться, когда очнуться пленники и допросить их. Только они могут ничего не знать или не сказать, зато сюда вполне могут заявиться их приятели, потерявшие запропавших подельников.

– Кстати, – сказала Даша, осмотрев раненого и осторожно положив его голову на стебель марпоники. – Здесь должна быть дорога.

Она кивнула на кар.

– Это электроприцеп к вагонеткам. Обычно цепляют в конец составов для усиления и страховки подземных электропоездов. На бездорожье он практически бесполезен.

Действительно. Я вспомнил, как неуклюже машина поднималась по склону. Повертел головой, припоминая, куда она направлялась, и двинулся вверх.

Дорогу я увидел сразу – синевато-зелёная трёхметровая полоса, уходящая от ложа озера в темноту. Я выбрался на неё, пошаркал пару раз ногами – вполне приличный затвердевший биопластит. Надолго его не хватит, месяц-полтора от силы, потом растворится в почве. Но для того его и создавали. Особенно часто его использовали в земных заповедниках при перегонке тяжёлой техники для расчистки завалов на реках или прокладке временных маршрутов для автотуристов. Те постоянно требовали новых впечатлений. Да мало ли!

Нам дорога подходила идеально. Оставалось только на неё выбраться.

Что вполне удалось, хоть и с трудом. Уложив пленников на заднее сиденье и упаковав каждого кусками пластиковой липучки, найденной Дашей в отделении под передней панелью кара, я упёрся в задний борт. Даша устроилась за рулём и на пониженной скорости направила машину вверх и наискось по заросшему марпоникой склону. Скользя ногами по стеблям, я начал толкать.

Несколько раз падал, не удержавшись на ногах. Пот заливал глаза, просачиваясь под окуляры ПНВМ, и я никак не мог его вытереть.

Но всё когда-нибудь кончается, кончились и мои мучения. Кар перевалил через гребень и остановился. Я обессиленно повалился на бортик, с трудом переводя дыхание и пытаясь избавиться от чёрных пятен, мельтешащих в глазах.

Даша выбралась на дорогу. Руки и ноги у ней заметно тряслись.

Я выпрямился, постепенно приходя в себя и чувствуя, как холод начинает кусать взмокшую спину.

– Молодец! – похвалил я девушку, кажется, она слабо улыбнулась – в темноте не разглядишь. – Теперь я поведу, садись, передохни немного.

– Я в норме, – прошипела Даша сквозь стиснутые зубы.

– А я разве спорю? Но ты и так ухитрилась выехать на дорогу – я бы так быстро не смог. И ты обещала слушаться.

– Подчиняться я обещала, – буркнула Даша.

– Так подчиняйся, подчинённая.

Скорость я держал небольшую. Во-первых, сама машины была не приспособлена к высоким скоростям, во-вторых, существовал риск нарваться на приятелей наших пленников. Я на их месте уже давно бы отправился на розыски. Поэтому я ехал не спеша, старательно вглядываясь в лежащий впереди синевато-зелёный сумрак. Тишину нарушали лишь гудение движка да шуршание марпоники вокруг. Немного погодя, перед рассветом, вверх поползут от стеблей струи тумана, чтобы сконденсироваться влажным облаком. К сожалению со слишком малым пока процентом воды.

Вода. Да… Найти бы её. Никто так и не понял, куда подевалась вода, чьи пласты лежали неглубоко под поверхностью, и после терраформирования исчезли. Растворились. Канули в небытие вопреки здравому смыслу и всем известным законам. Как и залежи смёрзшегося льда в районах полярных шапок. И водород! Потому-то и оказалась столь востребована профессия штолен-проходчика: от них зависела нынче миграция половины человечества на новую планету. И, как ни забавно, горняков-профессионалов на Марсе было всего ничего, и в поисковики переквалифицировались почти все терраформисты. Между прочим, столь громким словом, кроме научного начсостава, называли и диспетчеров сводных киберзвеньев, ведущих посадки марпоники. По земным понятиям – обычные агрооператоры. Их, в своё время, набрали, точнее, сманили из крупных сельскохозяйственных концернов, посулив высочайшие заработки. Единственным критерием отбора, не считая возраста и здоровья, был профессионализм. Кстати, большую часть пассажиров моего корабля представляли горняки, специалисты подземных разработок.

Я подумал, что мы опять наступаем на те же грабли. В своё время набранные агрооператоры были отнюдь не образчиками интеллекта и морали. И вопреки замечаниям некоторых представителей правительств в ООН администрация Марсианской Директории, подкармливаемая срощенными капиталами крупнейших корпораций и концернов, типа «Ares LTD» или «Mars Technology», настояла на их скорой отправке. И на сегодняшний день мы имеем семь тысяч соединённых в отряды штолен-проходчиков из шестнадцатитысячного населения Марса, в которых расцветают махровым цветом пьянство и дебош.

Не думаю, что операторы подземных буровых установок сильно от них отличаются. И что делать? Издержки роста, так сказать. А ведь на Марсе уже есть дети, пока ещё немного, меньше тысячи, но есть. И будут, я надеюсь. И очень не хочется являть им давние земные гадости.

Тем более, пока похвастаться в поиске воды, а, соответственно, и переселении на Марс нам нечем. Разве что доставлять лёд с пояса астероидов, но технологически это пока невозможно да и слишком, слишком затратно. Вот и остаётся уповать на ИКП-2 и возрождавшуюся заново атмосферу. К счастью, поля марпоники не позволяли образовываться пыльным бурям, иначе все наши поселения давно бы смело к лешему.

Дорога впереди упёрлась в размытое фиолетовое сгущение – более светлое пятно среди окружавшей темноты. Я погасил фары и выключил двигатель.

Сзади что-то мягко клюнуло в плечо. Я обернулся и еле-еле успел отвести в сторону трубку ПНВМ от сонно щурившегося лица Даши. Девушка прикорнула на заднем сиденье, положив голову на подголовник кресла водителя. К счастью, оба наших пленника были надёжно связаны, причём раненый так и не пришёл в себя. А второй…Вот хитрец! Он очнулся, но лежал смирно, прикрыв глаза, явно выбирая подходящий для нападения момент. Впрочем, ладно, лишь бы не закричал.

Я снова завёл двигатель, отъехал немного назад, пока не исчезло фиолетовое пятно света, и остановился. Вышел, поудобнее ухватил пришедшего в себя человека и рывком вытащил его на дорогу за каром. Он с глухим стуком упал на землю и еле слышно выругался. Хорошо, значит, говорить сможет. Я снял ПНВМ и включил налобный фонарь, направляя свет ему прямо в глаза и придерживая самого за плечи, чтобы не дёргался. Ругань сделалась более отчетливой.

– У меня четыре вопроса, – сказал я. – Ответишь, отправлю в ОПП. Нет – здесь зарою.

В ответ новая ругань.

Я вздохнул и ткнул его пальцем в глаз.

Человек взвыл и попытался вырваться, но я держал крепко.

– Ты не понимаешь, – сказал я ему, – я вырву тебе глаз, потом, отрежу палец. – В подтверждение я ткнул во второй глаз.

– Так как? – спросил, когда стих болезненный вой.

Пленник вдруг задёргался и обмяк. Потерял сознание. Я неверяще тряхнул его. Вот же – космос забери, нежные какие марсиане пошли! Или… он специально, так сказать, в осадок выпал? Похоже на то. И что теперь? Ждать, пока очнётся?

Я пару раз хлестнул его по щекам. Бесполезно: голова безвольно моталась из стороны в сторону, но в сознание он не приходил.

– Илай! – Меня дёрнули за рукав. Это Даша выбралась из кара и наклонилась к лежащему пленнику. – У него гипоксия. Ты сейчас ничего не сделаешь. Его вообще нужно срочно к врачам. Или, хотя бы, под кислородный аппарат.

– И где я его возьму? – огрызнулся я. – И почему мы живы-здоровы? На нас редкая атмосфера почему не действует?

– Мы – космонавты и достаточно тренированы.

– А…

– А он, скорее всего, обычный агрооператор, прошедший медосмотр перед отправкой сюда.

Я внимательно посмотрел на девушку – мешкообразный тёмный силуэт и светлое пятно лица вверху под капюшоном.

– По-моему, кто-то уверял, что он не врач. С чего ты взяла, что это гипоксия?

Силуэт шевельнулся. Кажется, она пожала плечами.

– Да у нас до девяноста процентов заболеваний – гипоксия. Ещё восемь – травматизм, ну, и два на прочие болезни.

Я с сомнением покачал головой. Кажется, симптомы у гипоксии другие, хотя Марс не Земля. И как лечить? Космос, надо срочно к медикам.

– Расстегни ему комбинезон, – сказал я Даше. – Ворот ослабь. Я пойду, посмотрю, что там впереди, может быть, помощью разживёмся.

Девушка неуверенно кивнула.

– Только ты его не развязывай, – предупредил я, двинувшись в обход кара.

Идти пришлось намного дальше, чем казалось. Постепенно светло-фиолетовое пятно в ночи растянулось в ночи в тускло освещённую зону тремя небольшими жилыми модулями, поставленными треугольником. Над каждым уходила вверх, теряясь во мраке, мачта, усеянная мерными блиц-вспышками огоньков лазеров системы безопасности. Возле модулей стояли несколько каров и самоходная платформа с вакуум-колонкой пробойника. Ещё один штолен-комбайн, только целый.

Интересно, что тут за тайны такие? Скорее всего, нашли что-нибудь ценное. Только вот что? Применительно к Марсу – разве что воду. Но скрывать подобную находку смысла нет. Её под себя не подгребёшь, как ни старайся, и пользоваться будут все, наплевав на приоритеты. Тем более, что это закреплено специально принятым законом о водо– и недропользовании Марса. А больше ничего на ум не приходило.

Следовало подумать, как быть дальше. В обычных обстоятельствах, я бы просто вышел к жилым модулям. Ну, ещё бы и в дверь постучал, если б не заметили. Но после обстрела МОУ и двух пленных, один из которых ранен, а другой болен, меня и под дулом пистолета не заставили бы так поступить.

Додумывал я уже среди марпоники, убравшись с дороги. Снял прибор ночного видения и осторожно, почти на ощупь вскрыл налобную часть, добираясь до интерфейса. В земных аналогах это бы сделать не удалось, но в местных модификациях подобного рода операции предусматривались, только особо не афишировались. Просто иногда приборы настраивали вручную и заранее – для работы в штольнях или на поверхности. С чем это было связано, я не понимал. Может быть, недоверие к автоматике? Хотя откуда оно?..

Я настроил сканер и повел прибором по периметру модулей. Не поверил себе, проверил настройку и провёл ещё несколько раз. Как ни странно, но, невзирая на работающую систему безопасности, местность вдоль дороги была свободна от паутины оповещения. Зато саму дорогу заполонили не видимые простым глазом лазерные лучи. Это было странно и наводило на нехорошие мысли.

Так! Я шагнул к дороге, но опоздал.

Стебли марпоники под ногами вдруг зашевелились, сплетаясь друг с другом в толстые ветви с теряющимися в темноте концами, казавшиеся протянувшимися из ниоткуда в никуда гигантскими брёвнами – стволами поваленных деревьев. И с приглушённым шуршащим звуком они принялись вздыматься тёмными волнами трёхметровой высоты.

Меня швырнуло вверх. Комбинезон, было, зацепился за что-то, но тут же порвался, и я вылетел на дорогу с парой новых синяков. Целый, к счастью.

Ну и что за странности в здешних полях? Что тут выращивают?

Пока я вставал, мотая головой, тёмно-синяя волна, вздыбившая поле марпоники, канула в черноту ночи. Брёвна снова распались на отдельные пряди. Со стороны жилых модулей донесся негромкий писк системы оповещения. Зажглись огни на мачтах, и большой конус желтовато-белого света очертил пространство вокруг модулей, захватив заодно и меня.

Я невольно сжался и чуть было не метнулся обратно на поле, однако сдержался: быть покалеченным совсем не хотелось. Долгое-долгое время ничего не происходило. Потом сирена смолкла, и погасли огни на мачтах.

Н-да… «всё страньше и страньше». Как бы там ни было, я расслабился: видимо, стрелять в меня никто не собирается. Сейчас, во всяком случае.

Я неуверенно двинулся к модулям, невольно ожидая сам не зная чего: не то выстрелов, не то нападения из темноты. Но ничего не было. И это казалось даже страшнее, чем открытая атака. Спрашивается, за каким марсианским лешим меня туда несёт. Зачем мы вообще сюда с Дашей попёрлись? Разумнее было бы погрузиться в МОУ и убраться к ближайшему населённому пункту с отделением Охраной правопорядка. Доложиться об обстреле, сдать нашу пару пленников и забыть обо всём.

Или сразу лететь в посёлок.

Только, как говорится: «Задним умом крепок», а теперь ещё больной гипоксией добавился. И никто, кстати, не доказал, что он виновен в обстреле.

Я со стыдом припомнил свою попытку допроса. Дальше двух-трёх оплеух я бы просто не смог продвинуться. Воспитание бы не позволило. В данном случае, по крайней мере. Другие, правда, этого не знают.

До самоходной платформы с вакуум-колонкой, глядящего сдвоенными раструбами пробойника прямо на дорогу, оставалось метров пятнадцать-двадцать. В ПНВм я даже рассмотрел торчащие наружу зеленоватые гроздья пирокартечи.

– В сторону! – раздалось позади.

Я машинально обернулся и отскочил на самый край дороги к марпонике. Рядом затормозил наш трофейный кар. Даша устроилась за управлением, уложив на заднее сиденье обоих пленников; в сознание ни один так и не пришёл.

– Ты почему не подождала? – Я наклонился к девушке. – А если бы что не так?

Я махнул в сторону нацеленного на нас вакуум-пробойника и охнул.

Самоходную платформу по периметру опоясывал ряд ритмично мигающих красных огоньков – стандартное предупреждение о включении автоматики, в данном случае, о подготовке к запуску вакуум-пробойника. Иными словами – к залпу!

– Им стало хуже. Садись! – Даша тронулась с места.

Взвыла короткая сирена и накатила дурнота: следствие падения давления и выкачки воздуха в протянувшейся к нам зоны почти абсолютной пустоты – подготовленном для выстрела вакуум-коридоре.

Я вцепился девушке в плечи и рванул на себя вверх, ударив её о бортик дверцы и сильно сам приложившись коленями о кузов. Мы свалились на дорогу позади кара, пока тот разворачивался боком и скользил в сторону жилых модулей на застопоренных колёсах – Дарья, видимо, случайно включила стоп-блокировку и крутнула руль, когда я её вытаскивал.

Я грохнулся на спину в полный рост, если б не смягчивший удар комбинезон, мне пришлось бы плохо. Тем более, что Даша упала на меня сверху, вышибая дух. Дюймовочка, блин! Она завозилась, собираясь встать, и пришлось прижать её посильнее и толкнуть к обочине. Как оказалось – вовремя.

Я никогда прежде не видел в действии вакуум-пробойник. Надо сказать – весьма впечатляющее зрелище. И шумное.

Сначала глухой сильный удар – будто выдернули колоссальную пробку из гигантской бутылки. Я невольно закрыл голову руками, чувствуя, как из ушей потекла тёплая жидкость. Кровь, что ещё! Но мне было не до мелочей.

Довольно массивный трофейный наш кар на долю секунды окутало облачко красных вспышек и просто смело с дороги, раздробив на мелкие кусочки вместе с нашими пленниками.

Наступившая тишина показалась оглушительной.

Да, теперь понятно, как смогли достать на орбите МОУ.

Это, собственно, модернизированная производная от электромагнитной рельсовой пушки, способной разгонять токопроводящий снаряд вдоль металлических направляющих до скорости от двух до пяти километров в секунду. Рельсотрон, по-старому. На Земле их вроде бы больше не производят.

Ещё одно маленькое «но» – на один такой выстрел требуется колоссальное количество энергии, хоть ядерный реактор устанавливай в помощь М-генератору. И вообще, спрашивается, кого и зачем ждала ловушка на дороге?

Даша вырвалась и, опираясь мне на живот, начала вставать, мотая головой. ПНВМ она потеряла, как и я, но света было достаточно, чтобы разглядеть побелевшее от ужаса лицо с расширившимися зрачками. Она нервно облизывала трясущиеся губы.

– Эт…это… – Голос у девушки дрожал и был каким-то надломленным и тусклым. Безжизненным.

А на орбите она держалась молодцом под обстрелом. Хотя тут стресс наверняка от гибели людей.

Космос, и что мы не вернулись сразу на МОУ! Они были бы живы!

Я поднялся следом и приобнял девушку за плечи, её била нервная дрожь. Мы являли отличную мишень, но ни новых выстрелов, ни окриков – ничего не последовало. Огоньки на самоходной платформы погасли.

– Ты как? – спросил я Дашу. – Возьми себя в руки, ничего ещё не кончено!

Девушка справилась довольно быстро: все же тренировки космоакадемии, а она явно её заканчивала, отличная школа.

Она кивнула и высвободилась. Мазнула меня взглядом и размашистой походкой направилась к жилым модулям. Я заторопился следом, уповая, что едва ли на стандартной платформе стоит кибер-распознаватель «свой-чужой». Скорее всего, сработал заранее взведённый полуавтомат. Предусмотрительные какие, однако. От кого они тут собирались отбиваться? И почему никто не вышел на выстрел? По-моему, кстати, для повторного выстрела нужна ручная подготовка – вакуум-пробойник не кибер-стрелок.

В любом случае, выстрел в посёлке должны были услышать. Невероятно, чтобы в посёлке больше никого не было. Или пара несчастных наших пленников это все, кто здесь жил? Не похоже. Две платформы плюс трофейный кар, ныне почивший, ещё два стоят у трёх жилых модулей – как минимум на пятерых каждый. Вопрос: где люди? Прячутся внутри? И никто не вышел при выстреле? Как-то сомнительно.

Я ускорил шаг и обогнал Дарью. Сделал ей знак рукой, чтобы укрылась под слепой стеной ближайшего модуля. Слава космосу, послушалась. Подойдя к платформе, быстро осмотрел. Как и предполагал, автоматика отключилась. А вот чего я предположить не мог, так это запрограммированный таймером автовыстрел. Но сейчас было не время и не место для раздумывания над странностями местных программных обеспечений. Оставим на потом.

Теперь жильё. Пройдя вдоль стены под парой смотровых иллюминаторов, я осторожно заглянул в один, толку было чуть: пластик с односторонней прозрачностью не давал рассмотреть, что там внутри. Пришлось заворачивать за угол модуля и тихонько сдвигать вбок раскатную дверь, прошитую изнутри листами утеплителя. Внутренняя дверь мини-тамбура была открыта.