Текст книги "Виртмастер (СИ)"

Автор книги: Виталий Саух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Вот смотрю я на тебя и думаю, вроде мужик ты взрослый, а в сказки все ещё веришь! Ну, кто опять тебе эту лапшу на уши навесил? – скептически, махнул рукой Петручо, и болезненно скривился.

В «больничку» он попал с переломами обеих рук.

Прищемил.

Именно так он объяснял всем причину своей травмы.

– Ни какая это не лапша! – дернулся было колото-резанный, но раны тут же дали о себе знать и он, уже намного спокойнее, продолжил, – только что мужики в курилке рассказали о том, что у нас в тюремно блоке С появился офис, и в нём теперь перец один работает. Та вот этот чел вербует добровольцев, для тестирования новой виртуальной приблуды, из той самой, новой игры. Как бишь её… Всего названия и не упомнишь – слишком большое. Но, точно помню, что в самом конце было что-то про консоль и Васю!

«Consolidation & Invasion», догадался я.

В принципе, не нужно было иметь семи ряде во лбу, чтобы это понять. Игра «Консоль и Вася», как окрестил ее резаный, должна было выйти в тираж лишь через два года, а это значит, что сейчас она находится в стадии проверок и доработок. Наверняка разработчикам нужно будет протестировать самые различные режимы. Не исключено, что некоторые из них весьма опасны для здоровья и психики. Вот их то, в первую очередь, и постараются выявить разработчики, ценой жизни заключенных-добровольцев.

Одно дело свободные граждане, решившиеся дать своё согласие на участие в эксперименте. Несчастный случай, или, не дойдет бог, массовая гибель, вызовет такой общественный резонанс, что корпорации мало не покажется.

А зэки-добровольцы – это совсем другое дело!

– Валерон!

Ага, значит я не ошибся! Резанный, действительно, был Валерой.

– А ты не задумался, хоть на минутку, откуда такой аттракцион невиданной щедрости?

На какой-то миг я даже зауважал Петручо, посчитав, что мужик, и вправду, думает на пару ходов вперед. Но тут он продолжил, и я тут же взял все свои слова обратно.

– А вдруг у тебя член после этого стоять не будет?!

Да, уж – примитивные желания, примитивные цели. Как следствие – и беспокойство, самое что ни наесть примитивное.

Я бы на их месте задумался о более серьезных последствиях: паралич, шизофрения, остановка дыхания, отказ в работе прочих внутренних органов.

А эти только и думают, что о своём хозяйстве.

– Член мне, конечно, жалко, но с другой стороны – что же мне здесь ещё двадцать лет пидоров чешежопить? Хотя за столько лет, скорее всего, мне и бабы уже даром будут не нужны, – приуныл Валерон, – А коль вскорости на волю попаду, и случиться с моим хозяйством какая беда, то я как-нибудь с этой проблемой разберусь. Медицина сейчас на высоте! А не поможет медицина, так я народными средствами! Или к бабке-знахарке какой-нибудь обращусь!

– Ну, твоё дело, Валерон! Советов тебе давать не буду, а то ещё сам же и виноват буду, мол, уговорил сделать очередную глупость. Я свой пятак как-нибудь сам осилю, без посторонней помощи. Посижу пару лет, а там, может быть, очередная амнистия в честь президентских выборов!

– А ты хоть знаешь, кто у нас президента сейчас?

– Фамилия его, кажется, как-то на «П» начинается, – попытался почесать в голове Петручо.

– На «Х». – поправил его Валерон, – И зовут его – Хрен Его Знает!

Он, было, заржал, но боль, в исколотом, и неспешно заживающем, организме, быстро угомонила его веселость. Немного отдышавшись, он продолжил:

– Говорят, что практически все пожизненные подали заявку на участие в эксперименте. Даже Никон маляву из карцера заслал, чтобы и на него местечко забили.

Минуту я беззвучно и неподвижно лежал на кровати, всё тщательно обдумывая и взвешивая, а затем, не своим голосом, закричал:

– Позовите доктора! Врача! Врача-а-а!!!

Глава 4

Напугал я своих соседей по палате изрядно. Мужики, до последнего, твердо были уверены в том, что я окончательно съехал с катушек.

На самом деле, всё, конечно же, было совершенно иначе.

Едва тюремный фельдшер переступил порог палаты, я очень бодро затараторил:

– Доктор – да вы просто кудесник! Чувствую себя абсолютно здоровым человеком! Мне бы такого специалиста, когда я после аварии попал в больницу – глядишь, был бы сейчас намного целее! Доктор, как вы это делаете?! – И не дав ему раскрыть рта, продолжил, – Хорошо! Не говорите! Прекрасно вас понимаю – врачебная тайна! Доктор, я на все сто процентов готов к выписке!

Честно говоря, голова моя ещё кружилась, а ребра болели так, что ни хотелось не двигаться, не говорить, и не дышать, но мне необходимо было выбраться отсюда как можно скорее.

Мой напор немного обескуражил фельдшера – обычно зэки наоборот, всеми правдами и неправдами, стараются задержаться в стенах больнички, как можно дольше. Порой они сознательно нарушают режим и процедуры, а иногда наносят себе новые увечья, лишь бы затянуть процесс выздоровления.

Но мой случай показал, что всегда существуют исключения из правил.

Это-то и заставило фельдшера насторожиться.

А может, хоть это и звучит очень неправдоподобно, и даже фантастично, по отношению к этому прожженному цинику, фельдшеру действительно стало меня жалко, ведь он, наверняка знал, что ждет меня по выходу из лазарете, ведь зона, как известно, слухами полнится.

Очень хотелось верить во второе, поскольку не хотелось бы окончательно потерять веру в людей.

– А может стоит ещё недельку понаблюдать за вашим здоровьем?

Я уж чуть было не ляпнул, – Перед смертью не надышишься! – но вовремя себя одернул.

– Да что вы, доктор! Не стоит беспокоиться! Я здоров, как бык!

И я даже продемонстрировал фельдшеру, изрядно похудевший в обхвате, бицепс единственной действующей правой руки, намекая на свою неимоверных физическую силу.

Фельдшер с минуту глядел в мою натужно улыбающаяся сквозь боль физиономию, а затем махнул рукой:

– Ладно. Только ты должен подписать бумагу о том, что в дальнейшем медицинском лечении не нуждается и всю ответственность за возможные последствия берёшь на себя.

– Заметано! – жизнерадостно подтвердил я.

А уже через десять минут колеса моей коляски ехали по коридорам тюрьмы.

***

Я нашёл Петропавла в библиотеке. И не в электронной, а обычной – с настоящими книгами.

Да недавнего времени я и представить себе не мог, о том, что ещё сохранились такие. Однако же, вот оно – классическая библиотека прошлого, только вместо библиотекарши на раздаче книг сидит какой-то крашенный пидорок.

Объяснение того, почему в этом месте еще сохранились книги довольно простое – многие из заключенных получили свои сроки за преступления, совершенные с помощью компьютера и интернета. Иначе говоря занимались хакерством. Именно поэтому, наряду со всеми остальными преступниками, по решению суда, отправленными в тюрьму для исправления, хакеры были лишены всех электронных гаджетов.

Естественно, что для многих, особенно людей нового поколения, подобное лишение переносились весьма тяжело. Некоторых ломало, словно наркоманов без наркотической дозы. Другие чувствовали себя инвалидами (наверное даже большими чем я себя), словно вместе с гаджетами у них отняли какой-то невидимый, но очень важный орган, или часть тела.

– Павел, – обратился я к пареньку, – есть у меня к тебе одно важное дело!

Петропавел несколько секунд хлопал глазами.

Отчасти, наверное потому, что видок у меня был тот ещё – краше гроб кладут!

Однако, большая часть его удивления была от того, что он до конца не мог поверить в то, что я, наплевав на, вовсе не пустые, угрозы Никона, покинул, относительно безопасную, больнички и сам заявился в логово льва.

Наверняка, и о том, что уготовано ему, он тоже знал и, в парализующем тело ужасе, ждал неотвратимость развязки.

Не дожидаясь, пока парень отомрет, я продолжил:

– Что ты знаешь о виртапе?

– Ну, наверное, – парень, как всегда замялся, но продолжил, на этот раз гораздо увереннее, – наверное всё!

***

Конечно, он мог просто писаться о том, что является в данной области непревзойденным специалистом, и для того чтобы это проверить у меня не имелось ни знаний, ни средств, ни времени.

Тем не менее, я был абсолютно уверен, что не так этот паренек устроен, чтобы пускать пыль в глаза.

Да и место здесь для подобных глупостей совершенно не подходящее.

Это во-первых.

А во-вторых?

Во-вторых, причина, по которой он сюда попал, напрямую касалась этой темы: его обсудили за неоднократные взломы лицензионных вирт игр. При чем погорел он не из-за своих хакерством косяков, а потому, что решил сделать девушке, в которую был безответно влюблен, щедрый подарок в виде набора из топовых игр.

И вот эта самая любовь сдала его с потрохами, заодно выступив в суде главным свидетелем обвинения, превратив, едва успевшую начаться, жизнь парня в настоящий ад.

Но даже после такого невероятного предательства я не услышал в его голосе ни капли не6ависти в ее адрес. Скорее он, всеми правдами и неправдами, пытался ее оправдать. Даже слепому было бы понятно, что он всё ещё любит её.

Беззаветно. Преданно. И безнадежно.

Я прислушался к самому себе:

– А что я ощущаю по отношению к Агнии?

А ничего!

Одна лишь пустота.

А любил ли я её вообще когда-нибудь?

Если истинную любовь можно выявить через расстояния, разлуки и невзгоды, то, по сути, не было у нас с ней никакой любви, а одно лишь взаимовыгодное предприятие, которое обанкротилось при первом же кризисе.

Ну, вот опять я всё перевожу на язык маркетинга. Похоже эта зараза крепко въелась в мою кровь и остатки плоти. Так что пора завязывать и возвращаться из мира иллюзий и несбыточного и продолжать усиленно планировать своё ближайшее будущее. Для этого необходимо получить ответ на в весьма важный вопрос из моего плана.

Да что ты со мной будешь делать, в едва не сказал бизнес плана.

– Павел, а что скажешь о игре «Consolidation & Invasion.»?

Говорить всего названия я не стал – если в теме, то поймет и так. Если же нет, то зря только язык ломать буду.

– Эта не игра – это прорыв! Новая реальность! Сказка наяву! – вдохновленно защебетал Павел. Таких ярких эмоций с его стороны мне видеть не приходилось. Растерянность, пугливость, скромность, застенчивость, тихое обожание по отношению к своей горе-любви. И вдруг такой неприкрытый восторг. Вот теперь я на все сто процентов убедился в том, что же является для Петропавла незримой струной, способной в одночасье преобразить всё его существо.

– Я готов жизнь отдать, лишь бы хоть раз сыграть в это чудо, – тяжко вздохнув, продолжил Петропавел уже в своей обычной манере, без огонька.

– Павел, у нас с тобой есть шанс попасть в тест-группу добровольцев-испытателей, – произнёс я, – вот только, я искренне боюсь того, что ценою этого, действительно, может стать наша жизнь.

***

В нескольких словах я описал ситуацию сложившуюся с группой подопытных, закончив свою тираду словами:

– Я понятия не имею о том, какие тестовые режимы они собираются опробовать. Или то, как это в дальнейшем может повлиять на физическое здоровье, рассудок, да и вообще, дальнейшее существование. Одно я знаю наверняка: если бы это не было так опасно, тестирование проводили бы на обычных людях, а не отбросах общества – заключенных!

– А если мы не воспользуемся этой возможностью, какова вероятность того, что мы сможем дожить в этих стенах до конца этой недели? – задал встречный вопрос Петропавел.

На счет себя я никаких иллюзий не питал – здесь мои дни были уже сочтены.

Что касается Петропавла…

То, что ожидает его, уже в самое ближайшее время, сложно будет назвать жизнью.

– Молчите?! – почти крикнул паренёк, – Молчите, потому что знаете – других вариантов у нас нет. Вас уничтожат при первой же возможности! А я наложу на себя руки не дожидаясь того, что случится потом. Я ведь уже даже провод раздобыл, чтобы повеситься…

Ну, что тут скажешь.

Конечно, жизнь – это испытание, а самоубийство – это смертный грех.

Однако, вопрос в другом: нужно ли пареньку проходить через все предстоящие тяготы, и в итоге погибнуть насильственной смертью, если можно значительно сократить этот путь, избавившись от боли и унижения?

А если я потяну парня за собой в надежде на спасение вне нашей реальности, которое, однако же, может иметь не менее серьезные последствия?

Будет ли это означать, что я поступаю хоть и безрассудно, но благородно?

Или же мне Петропавел необходим не как человек, или уникальная личность, а просто как, извиняюсь за выражение, информационный костыль, с помощью которого я бы мог худо-бедно передвигаться в запланированном мною направлении?

Было ли у меня, у нас время рассуждать на эти темы?

Конечно, нет.

Время на раздумья уже не осталось. Пришла пора действовать.

Действовать быстро и решительно.

Может быть, именно поэтому на ум мне пришли слова советского космонавта, который впервые в истории человечества на несколько десятков минут оказался на околоземной орбите:

– Поехали!!!

***

За то время, пока мы с Петропавлом оживленно беседовали, ситуация изменилась: из-за конторки выдачи книг больше не торчала крашенный голова пидорка. Да и остальные немногие посетители библиотеки бездумно и незримо рассосались.

Скажу я вам на будущее одну важную вещь, которая, надеюсь, никогда в вашей дальнейшей жизни вам не пригодится: если щеки вокруг вас внезапно исчезают, образуя человеческий вакуум, то ничего хорошего в ближайшем будущем вас не ждет.

Чувство опасности, которое я в тот момент было почти осязаемым. Не хватало, пожалуй, лишь проблескового маячка, настойчиво вращающегося перед самыми моими глазами.

– Видишь? – обратил я внимание Павла на произошедшую перемену.

Однако, он был слишком молод и неопытен, чтобы на раз улавливать такие изменения в окружающей обстановке. А может, был окрылён мыслью о том, что в самом ближайшем времени, ему представится шанс сыграть в игру своей мечты.

Но скорее всего это была неразделимая смесь из первого и второго.

– Все зэки куда-то испарились?

– Ну, и..?

– Это может означать только одно – Никон уже вышел из карцера и идет сюда.

***

Глаза паренька предательски заблестели, нижняя губенка задрожала, и он возвел очи к небу, будто не замечая потолка.

Сначала я думал, что тот молится, но ошибся – оказывается, делая пассы руками, паренек доставал кусок провода.

Получается, что и вверх он смотрел не для того чтобы увидеть лик божий, а найти балку понадежней, где и собирался спешно соорудить удавку.

Моего же отчаяния на то чтобы решиться на этот крайний шаг было недостаточно.

Адреналин буквально вспенил мою кровь и сейчас я был твёрдо готов к тому, чтобы взглянуть своей смерти в лицо даже не прищурившись.

А меж тем мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, которая, признаюсь честно была не просто хреновой.

Она была безвыходной!

***

Должно быть я здорово получил по голове, раз едва не проворонил тот момент, когда Петропавел соорудил, удавку, и начал приспосабливать ее к металлическому уголку книжной полки.

Если бы я завис хоть еще на пол минуты, то застал бы его уже брыкающимся в петле.

– Отставить самоубийство! – приказал я.

Петропавел бросил на меня взгляд загнанного зверя. Ну, не зверя – милого такого зверька, по мордочке которого текли горючие слезы отчаяния.

– Петропавел, – воскликнул я, уже не обращая внимание на то, что называю его именно так, – мне кажется, я кое-что придумал! Но для того, чтобы осуществить задуманное мне потребуется такая помощь!

Кажется я что-то упустил.

– Ах да, и самое главное – мне до зарезу необходим твой провод.

***

Мы едва успели завершить все наши лихорадочные приготовления к триумфальному появлению Лысого и причастных.

– Я смотрю, вы меня уже ждёте с нетерпением! – осклабился Никон, извлекая из-за пояса заточку.

Ох, как же я был прав, даже сам не осознавая этого, когда говорил Петропавлу о том, что его провод мне нужен до зарезу.

Теперь осталось выяснить дойдет ли дело до того, что меня приедут, или…

Как рыцарь, поднимающий копье навстречу своему противнику, я поднял на заготовку деревянную швабру с мокрой тряпкой на перекладине.

Ну, что сказать, сравнение хоть и красивое, я бы даже сказал поэтическое, но не имеющее никакого отношения к действительности.

На самом деле со стороны это выглядело очень жалко: позади меня стоял дрожащий от страха, как осиновый лист, Петропавел, а сам я, конечно, ни на какого рыцаря я похож не был. Швабра же с грязной тряпкой, скорее всего, олицетворяла собой наше с парнишкой попранное знамя.

– Слышь, ты, а ну убрал эту херню! – потребовал Лысый проигрывая заточкой.

– Хрен тебе, лысый ублюдок!

– Да я тебе её сейчас в жопу забью по самые гланды!

– Ох и извращуга же ты – никуда без сексуальных игрушек! – сохраняя олимпийское спокойствие, парировал я.

Это было последней каплей переполнившей очень неглубокую чашу терпения лысого.

С утробным рыком он рванулся на меня.

Ну, вот и настал он – мент истины, решающий нашу с Петропавлом судьбу.

Теперь – либо пан, либо пропал!

***

Для того чтобы освободить обе руки, Никон вновь спрятал заточку за пазуху и уверенно пошёл на меня.

Ещё бы – кого напугает безногий с одной действующей рукой!

Я отвел локоть назад и резко выбросил руку вперед.

Лысый со зловещей улыбочкой ухватился за мое орудие, и…

И затрясся, как в приступе эпилепсии.

Выждав ещё пару секунд, я перевел переключатель в положение Выкл.

Однако, я, похоже, поторопился – Никон вновь начал подыматься.

Я вновь ткнул в него шваброй с мокрой тряпкой, к которой мы с Павлом присоединили провода, другие концы которых накинули на клеммы аккумулятора моей инвалидной коляски. Нас очень выручило то, что провод, который Павел добыл для своего несостоявшегося суицида, раньше служил электропроводкой для старинной лампы с древним выключателем. Скотчем, найденным в конторке тюремного библиотекаря, мы незаметно закрепили провод с обратной стороны швабры, сделав так, чтобы его не было заметно сверху.

Если бы упомянутого выключателя не имелось, то вся наша конструкция привела лишь к короткому замыканию, и все закончилось так и не успев начаться.

На этот раз я не отключал мой импровизированный электрошокер долго.

Так долго, что мочевой пузырь лысого не выдержал и под ним начала разрастаться лужа.

– Ну, что, ублюдки, – обратился я к шестеркам лысого, – подходите, не стесняйтесь! Ваш Лысый коришь только обоссался, а вы у меня, суки, ещё и обсеретесь!

Для того, чтобы подкрепить свои слова действием, я направил швабру в их сторону, и вновь нажал на включатель, вызвав электрическую дугу.

Шестерки Лысого, испугавшись моей угрозы, расступились в стороны.

– Поехали! – уже второй раз за день, продекламировал я исторические слова Юрия Гагарина. Правда на этот раз это не прозвучало так жизнеутверждающе. Голос мой звенел от напряжения, и для этого была серьёзная причина – последняя демонстрация силы доконала аккумулятор окончательно, и теперь я был неспособен, не то чтобы поразить ещё кого-нибудь электротоком, но и заставить свою коляску сдвинуться с места хоть на сантиметр.

Ситуацию спас Петропавел – ухватившись за ручки, которыми было оснащено моё средство передвижения, он сноровисто покатил коляску по коридору.

– До скорой встречи, суки! – попрощался я с шестерками лысого, который, как и прежде, неподвижно валялся в своей ссанине.

А в том, что мы скоро увидимся, я был уверен на все сто процентов.

Глава 5

Едва мы завернули за ближайший угол, Петропавел начал, шаг от шага, прибавлять в скорости, и, уже через десяток секунд, мы мчались на всех парах.

Когда на очередном повороте меня едва не выбросило из кресла, я взмолился:

– Давай по тише, Пето… Павел, – похоже, что так называть парня я начал не только про себя, но и в слух.

Заметно сбросив обороты, Павел махнул рукой:

– Называйте меня Петропавлом, если вам так удобнее. Я на это совершенно не обижаюсь. Ну, по крайней мере, когда это звучит из ваших уст!

– Замётано! – согласился я. И действительно – зачем этот внутренний дискомфорт, если безо всяких проблем можно обращаться к парню и так?

А уже через мгновение я продолжил:

– А теперь нам с тобой нужно попасть в тюремный блок С. Именно там и находится резиденция спеца от виртуальной фирмы.

***

Заветная железная дверь в блоке С нашлась быстро. По бокам её стояла охрана, но не чета нашим зоновским ветухаям.

С первого взгляда видно – спецы.

Едва мы подкатили двери, как один из охранников выставил вперёд широкую ладонь, что твоя лопата, преграждая нам путь.

– Мы хотим участвовать в эксперименте, – объяснил я цель нашего посещения.

Охранник, покосившись на глазок видеокамеры, установленной над дверью, быстро и неразборчиво буркнул что-то в гарнитуру микрофона.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем дери разъехались стороны, словно приглашая во внутрь.

Я покосился на охранников, но те стояли так, словно нас здесь и не было.

Ну, значит не возражают, решил и мы с Переплавом въехали под сень обители, выкупленной у правительственной организации, частной фирмой. Если вдуматься, то это звучало нереально, фантастически. Или же просто очень дорого.

Космически дорого!

***

– Добрый день, – поприветствовал нас мужчина, который сидел за старомодным столом, из дерева. Хотя с тем же успехом, это может быть пластик, весьма натурально имитирующий дерево (в этом технологии за несколько последних десятилетий шагнули далеко вперёд), и проверить это можно лишь одним способом – попробовать поднять такой предмет утвари. Пластиковая копия, в отличии от природного материала, всегда легче.

Сам мужчина вовсе не напоминал учёного, который автоматически рисуется в воображении при слове опыты и эксперимент.

Деловой костюм, никаких очков, собран, вежлив, энергичен.

Он скорее напоминал менеджера, чем человека имеющего хоть какое-то отношение к науке.

– Здравствуйте, – хором ответили мы с Переплавом.

– Меня зовут Петро… – начал было Павел, но мужчина остановил его.

– Не утруждайтесь! Я уже знаю как ас зовут.

Оперативно работают, подумалось мне.

Вслух же я произнёс совершенно другое:

– Ну, если снами всё ясно, то подскажите нам, как мы можем обращаться к вам?

– Можете называть меня хм… Специалист.

А вот это мне категорически не понравилось. Безымянный подозрительны тип, предлагающий фантастически выгодную сделку – любого осторожного человека это должно насторожить мгновенно, а уж такого прожжённого коммерсанта как я и подавно.

Ну, прям сделка с дьяволом какая-то получается!

– А если не секрет, то в какой именно области вы специалист? – как бы невзначай, поинтересовался я.

– Друзья мои – это совершенно не важно. Давайте ка лучше поговорим о более насущном. И начну я с того, что место для участия в эксперименте осталось лишь одно.

У меня перехватило дыхание от такого поворота событий.

Посмотреть в этот момент на Петропавла я не решился – наверняка на лице парня смешались ужас, боль отчаяние.

– Нам, конечно же, интересны обе категории которые вы собой представляете: юноша и человек с ограниченными возможностями, – меж тем, словно и не замечая нашего смятения, как ни в чём не бывало, продолжил человек в костюме, – Если честно, то я более склонен к тому, чтобы последнюю вирткапсулу, расположенную за этой стеной, – он, не оглядываясь, небрежно махнул рукой за спину, – заняли именно вы.

Сейчас он смотрел именно на меня и ожидал моего ответа.

На этот раз я не удержался и взглянул на парня.

А глядеть на него было страшно – он будто почернел, едва стоял на негнущихся ногах.

Я отчётливо понял, что в этот миг последняя надежда навсегда покинула его.

Можете смело обозвать меня идеалистом, или дураком, но поступить иначе я не мог.

Враз севшим голосом, я произнёс:

– Извините, что отняли у вас время, но я вынужден отказаться.

Слова давались мне через силу, но я чувствовал, что всё делаю правильно.

Брови Специалиста чуть приподнялись, и только.

– Жаль! Весьма жаль! Не смею вас задерживать.

***

Петропавел развернул инвалидную коляску и мы, потерпевшие сокрушительное поражение, раздавленные, потерянные, поехали к выходу, для того чтобы вновь вернуться в ад.

– С другой стороны, – внезапно заговорил Специалист, – мужская категория от тридцати до сорока явно перегружена претендентами. Можно без каких-либо объяснений исключить любого соискателя из списка – это один из пунктов соглашения, который подписывает каждый участник теста.

Он замолчал, явно что-то решая.

Мы же с Петропавлом в это же самое время, боялись не то что только шелохнуться – вздохнуть!

– Хорошо, – наконец-то определился он, – я думаю, что ваше участие в проекте можно организовать. Итак, господа, вы официально включены в проект.

Если я всего лишь облегченно вздохнул, то там, где сейчас стоял Петропавел, пространство, буквально, лучилось счастьем.

– Может это и неважно, но, кажется, у заключённого Никоненко неожиданно возникли проблемы со здоровьем, – на всякий случай подсказал я Специалисту.

– Ага! С мочеиспусканием! – поддержал меня Петропавел.

– Я над этим подумаю, – уклончиво ответил Спец, и продолжил, – С вами же мне нужно решить кое-какие организационные моменты. Так сказать, не отходя от кассы. Желаете подписать документы и отправится в лабораторию сразу? Или у вас ещё остались какие-то дела и вам нужно время на то чтобы их уладить?

– Пожалуй, мы уже сделали всё, что могли, – устало выдохнул я.

Конечно, он и понятия не имел о том, сколько сил физических и душевных, а так же выдержки и смекалки мы с Петропавлом вложили в то, чтобы оказаться здесь. Естественно, что покидать это место мы не собирались ни под каким предлогом.

– Ну, вот и прекрасно. Мы прямо сейчас информируем руководство тюрьмы о том, что с данной минуты вы являетесь участниками проекта и отныне находитесь под нашей юрисдикцией, а для этого, Вам господа, нужно всего лишь поставить свою роспись здесь, и здесь.

Специалист выложил перед нами полностью заполненные бланки с нашими именами и сегодняшней датой.

Похоже, что у этого мерзавца всё было подготовлено загодя, а недавняя сцена с отсутствием вакантного места – лишь игра, на наших страхах и чувствах.

Тем не менее, я отчётливо понимал, что это его ирга и его правила, поэтому возмущаться по поводу произошедшего было себе дороже.

А вот молодой, наивный и безумно счастливый от того, что события, якобы, совершенно непредсказуемым образом, сложились именно так, а не иначе Петропавел, похоже, ничего не заметил.

– Не хочу показаться слишком назойливым, – обратился я Специалисту, – но хотелось бы, хотя бы в общих чертах, узнать самые основные моменты сделки. Я бы, конечно, мог прочесть договор, но шрифт для меня слишком мал – после аварии зрение значительно ухудшилось.

– Договор!? – очень искренне удивился Специалист, даже не моргнув глазом, – Ах да! Совсем вылетело из головы! Ну, что ж, вот, пожалуй, самые основные моменты…

***

– Договор самый, что ни наесть типовой. Абсолютно стандартное соглашение, предлагаемое всем участникам проекта.

Так бы и сказал – подопытных, – подмывало меня сказать сие уточнение вслух. Но, конечно, вовремя сдержался.

– То, что наши вирткапсулы одни из самых надёжных в мире, если не самые надёжные, известно каждому. Однако, правительствам многих стран. В том числе и России, помимо наших гарантий требуются ещё результаты независимых тестов. Именно с этой целью на территории нескольких колоний мужских и женских, были созданы отделения нашей корпорации в которых и будет проходить эксперимент, под бдительным надзором независимых экспертов. Главное требование комиссии – это положительные результаты при долговременном пребывании в вирткапсуле. Ни для кого уже не секрет то, что многие геймеры злоупотребляют игровым процессом, забывая о сне, еде, личной гигиене на часы и даже дни. Наша корпорация утверждает, что с нашей виртуальной капсулой можно избежать такого явления как дистрофия мышц, обезвоживание, нервное и физическое истощение, даже если не покидая игровой вселенной геймер непрерывно пробудет в вирткапсуле один год.

– То есть, получается, что мы проведем в этой капсуле год? – изумился я.

– Даже немного больше – четырнадцать месяцев.

– А как же питьё, еда, атрофия мышечной ткани и многое другое? – не мог остановиться я, понимая, что вся эта затея начинает меня жутко нервировать.

– Цель эксперимента в том и состоит, чтоб доказать даже самым консервативно настроенным людям, что даже длительное погружение в игровую атмосферу не наносит абсолютно никакого вреда здоровью и психике игрока. Я, от лица корпорации, утверждаю – что это безопасно настолько, что даже если испытание выявится хотя бы один случай отклонения от нормы, то проект закроют! Так что можете быть абсолютно уверены – всё это совершенно безопасно!

Ты уж ври, да не завирайся, подумал я про себя.

А вот восторженный, как особо чувствительная гимназистка, Петропавел, похоже, действительно безоговорочно верил во все сказанное Спецом.

***

Теперь я хотя бы имел представление о том на какой срок мы попадаем в проект.

Но это было ещё далеко не все, что меня интересовало.

– У меня к вам вот какой вопрос: – а что будет по истечении срока эксперимента?

Специалист широко улыбнулся и вновь заговорил:

– Вы должны прекрасно меня понимать – игры создаются, чтобы пользователи вкладывали деньги, а не для того чтобы их обогащать, поэтому после окончания эксперимента вы не сможете воспользоваться своим аккаунтом, продать его кому-то, никоим образом вернуть себе полученный уровень, или воспользоваться теми предметами, что добыли в режиме тестовой игры.

Кто бы сомневался – подумал я.

– Естественно, что по окончании тестирования, вы не имеете права делиться своими впечатлениями об игре до того момента, пока она официально поступит на игровой рынок. Ориентировочно произойдет это через два года месяц и тринадцать дней. Если же это обязательное условие будет нарушено, то ответные меры корпорации не заставят себя ждать, и будут включать в себя как финансовую, так и уголовную ответственность по отношению к нарушителю.

Специалист на какое-то мгновение смолк, очевидно давая нам время переварить услышанное. Заем поинтересовался:

– Вас интересует что-нибудь ещё?

– Есть ли какие-нибудь поощрения за хорошие результаты по результатам игры?

– А как же: первые пятнадцать мест – это не только свобода, но и приличные денежные призы!

– Вот с этого и надо было начинать! Так где, вы говорите, нужно подписать?!

Естественно, мне не было никакого дела до финансовой стороны вопроса, но пусть уж луче считают, что мною, как и прежде, до аварии, движет жажда наживы.

Моя амбициозность сгорела в злополучной машине вместе со значительно частью моей плоти.

Теперь мною двигали совершенно другие мотивы.

***

После того, как договор с дьяволом был подписан, открылась следующая дверь.

– Господа, теперь вы можете проследовать в технический отсек, где обслуживающий персонал поместит вас капсулы для прямого вхождения в виртуальное пространство. Счастливого пути!