Текст книги "Зона Действия (СИ)"

Автор книги: Виталий Саух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Естественно, что это накладно, но гораздо дешевле, чем отмотать немалый срок за сталкерство.

***

Ещё раз проверив экипировку, попрыгав и поприседав, подтянул где это требовалось ремешки, удовлетворенно хмыкнув, набросил на плечи свой походный рюкзак, предварительно переложив в него "Веер" от Страдивари, из того ширпотреба с которым я сюда добирался.

Навесил на шею укороченный Калашников – оружие, которое меня вполне устраивало. На поясе у меня висел пистолет с глушителем – тоже отечественный, Макаров.

При выборе оружия руководствовался в первую очередь тем, насколько свободно можно будет отыскать к нему боеприпасы. Сами понимаете, выбор в пользу отечественного производителя здесь очевиден. Есть ли смысл приобретать какую-то экзотику, а затем в самый неподходящий момент остаться без боеприпасов?

До подкопа под стеной добрался без приключений. Замаскированный ход никто не вычисли, иначе на его месте тоже был бы подрыв. "Димка" приветливо встретил своего собрата, пропустив меня в недра подкопа. Комбинезон был обработан водоотталкивающим составом, так что я не боялся промокнуть, если внутрь хода попала вода, да и утренняя роса тоже не являлась для меня помехой. Перед выходом на поверхность на территории Зоны, внимательно оглядел поверхность в перископ (никаких видеокамер – электроника горит на раз) – вроде бы всё спокойно. Ну, что ж, с Богом!

– Ну, здравствуй, Зона!!! Здравствуй, кормилица!!! Здравствуй, подруга!!!

***

У многих причины для того чтобы попасть в Зону были весьма весомые: у одних трагические, связанные со смертельными, равно как и тяжелыми заболеваниями родных и близких – в Зону такие стремились с целью поиска панацеи от, неизлечимой современной медициной, хвори; другие, связанные по рукам и ногам непреодолимыми финансовыми трудностями, искали в Ней сказочные богатства; третьи скрывались здесь из-за проблем с законом.

Я не имел ни к одним, ни к другим, ни к третьим никакого отношения.

Почти везде у меня был свой путь – не тривиальный.

И мой путь в Зону тоже не был исключением – попал я сюда по любви!

***

Было это лет так ...цать тому назад. Полюбил я тогда сильно, всецело, можно сказать что раз и навсегда. Предметом моей жаркой любви была красавица Алина, черноволосая, кареглазая, статная, веселая. Ее славянские корни гармонично переплелись с восточными, подарив миру прекрасный образец красоты и утонченности.

Дело полным ходом шло к свадьбе.

Ради своей королевы я готов был свернуть горы. Так что сделать свадьбу, с поистине царским размахом, было для меня делом чести. Деньги у меня имелись, однако то, что я запланировал для празднества, требовало несоизмеримо большего капитала.

В итоге я решился на рискованный шаг – на поход в Зону за дорогостоящим хабаром.

В те времена я ничем не отличался от самонадеянных юнцов, жизнь которых обрывается по их же глупости так рано. Однако, Зона была ко мне снисходительна, чем-то выделив из сонма неопытных недосталкеров страстно желающих пополнить собою ряды мертвецов.

Я смог выжить в Зоне.

Более того, я даже смог вынести оттуда несколько ценных артефактов, удачно распродал их, и при этом даже не попался подставным перекупам от органов, хотя, как позже выяснилось, шансов у меня для этого было девять из десяти, и мне опять же сказочно повезло.

Короче, продал я практически все, кроме одной безделушки чем-то напоминающей фасолину, только насыщенного ярко зеленого цвета. Выбрасывать её было жалко, поэтому просто положил её в карман и на время о ней забыл.

В съемную квартиру, в которой мы Алиной жили вместе, я попал уже после полудня. Любимая была на работе, и я даже позвонить ей не мог, поскольку мобильник, который я по незнанию прихватил с собой в Зону, приказал долго жить, заодно форматнув все данные с СИМок и флэшек.

Так что мне оставалось лишь терпеливо ждать свою королеву.

Развалившись на койке, я несколько минут пролежал, отдыхая от трех суток, чудовищного напряжения и недосыпа. Пальцы сами собой нащупали фасолину, которую торговец посчитал мусором. Занятная это была вещица, я бы даже сказал, обладающая некой притягательность. И чем дольше держал я ее в руках, тем сильнее всматривался, тем сильнее казалось мне, что внутри фасолинки разгорается свечение.

А затем было мне видение: Алина, моя Алиночка, та что я считал самой чистой и светлой, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь, была здесь на этой самой постели с другим!!!

Не знаю, будущее я тогда видел, или прошлое, но для меня это был удар, равный по силе которому я не получал в своей жизни ни до, ни после.

Я просто не смог вынести той боли, которая на меня обрушилась.

Я ушел, бросив вещи, деньги и даже артефакт, который раскрыл мне глаза.

В тот же вечер я вернулся в Зону без оружия, без снаряжения, без единой копейки в кармане.

Я помню то, что тогда сказал дословно:

– Зона, ты самая честная из всех женщин. Тот, кто польстился на твои богатства и ушел ни с чем – глупец, который не понимает, что он не достоин и твоей пылинки, и которому нужно радоваться уже тому, что ты его отпустила живым. Тот же, кто пришёл тебя покорять, а позже оказался на краю неотвратимой гибели, пускай заберет в могилу свои предсмертные проклятия, так как покорить тебя невозможно, ибо единственное, что способен сделать для тебя человек – это любить преданно и беззаветно. И я клянусь быть верным лишь тебе одной, моя Зона!!!"

***

Феномен Зон аномального посещения, известный так же как радиант Пильмана, был известен с конца семидесятых годов пошлого столетия. Одними из первых, представили миру ту часть закрытой от остального человечества территорию, которую позже начали называть с большой буквы – Зона, братья Стругацкие. В своем художественно-документальном романе (ибо, как утверждали соавторы, прообраз главного героя они взяли с вполне конкретного прототипа) Стругацкие рассказали о вымышленной Зоне, в которой было взято понемногу от каждой из шести аномальных территорий, появившихся на нашей планете (причем на нашем континенте, именуемом Евразия их было аж целых три штуки), однако для человека, ничего не знающего о данном феномене, это давало хоть какое-то, пусть и смутное представление.

Фильм, который снял по роману Стругацких наш отечественный режиссёр, вызвал в рядах сталкеров неподдельное недоумение. Многие из них и по сей день гадают, что же курил автор (большинство сходится на мысли о том, что это "Болотный Мох"). За фантасмагорию именуемую фильмом "Сталкер" многие в шутку начали именовать режиссёра Торчковским.

Однако, мое мнение о фильме не столь критичное – кинолента, не смотря ни на что, для меня интересна, и обладает своей мрачной притягательностью. А на режиссёра обижаться не стоит – он личность творческая, художник. Он так видит.

Как бы там ни было, но слово "сталкер", придуманное писателями Стругацкими прижилось и стало широко использоваться в обиходе. Ну, по крайней мере, на территории нашей страны – это точно.

Шло время, и популярность Зон посещения начала неумолимо набирать обороты. Судить об этом можно уже по тому, сколько всевозможных книг было написано о загадочных территориях, снято фильмов и создано компьютерных игр.

Затем в общее дело подключилась американская киноиндустрия. Американцы были как раз теми, кто не принял термин "сталкер" для обозначения человека, исследующего аномальную Зону. У них это слово имело ярко выраженный негативный подтекст и ассоциировалось с неким ассоциативным элементом – этакий извращенец-вуайерист. У них сталкер стал ходоком. А вот тут настала очередь зубоскалить нашим ребятам. Ходоки бывают по бабам, – сурово поправляли они молодняк, насмотревшийся "американского кина", как матросы, которые не устают исправлять сухопутных о том, что моряки не плавают, а ходят, а плавает, извиняюсь, гавно.

Хотя, если судить по все тем же американским кинокартинам, брутальные заморские исследователи аномальных территорий, то бишь "ходоки" полностью оправдывали свое название и были еще теми ходоками, в каждом новом эпизоде меняя своего полового партнера. Причем с набирающей полную силу толерантностью, пол партнера значения не имел. Одна лишь кинолента "Друг за друга", название, которое некоторые, считая его более правильным, переводят дословно как "Друг на друге" (этакая Горбатая гора на радиационной Свалке) может рассказать о истинной сути американского сообщества. Это ж надо до такого додуматься – в Зону, как в некую Мекку, для мужчин, стремятся латентные гомосексуалисты!!! Ходоки, епта.

Из, без малого, трех часового фильма, я не смог высидеть и пятнадцати минут. Этот гомо-спектакль, развернувшийся на большом экране в 3-D, вызвал у меня сильнейший рвотный рефлекс, не в силах побороть который, я бросился в нужник, а после спешно покинул кинотеатр. Не стоило мне посещать премьеру этого фильма польстившись на умопомрачительные спец эффекты, безостановочной чередой мелькающие в трёхминутном рекламном ролике, и хвалебную одноголосицу подмазанных кинокритиков, восхищенные отзывы посмотревших пред премьерный показ – пиар компания у данного "киношедевра" была поистине титанических масштабов и все отрицательные отзывы в сети тут же отслеживались и незамедлительно подчищались. Как это не печально фильм даже не потерпел позорного провала, а отбил в прокате свои сто миллионов долларов.

Так что если уж выбирать из подобных фильмов, которые расплодились как грибы после дождя, то "Сталкер" Тарковского, без тени неуместного сарказма, безусловно, был и останется настоящим искусством навсегда.

***

Прошло уже много лет с тех пор, как я дал ту отчаянную клятву, но до сих пор я был ей всецело верен.

Должно быть, Зона действительно услышала меня, ибо, как объяснить то, что безоружный человек смог прожить в столь агрессивной среде несколько недель. Но даже самому везучему человеку когда-то должно перестать везти. И если я об этом тогда не думал, то Зона про меня не забывала. И на моем пути встретился сталкер Юрген. Лучшего наставника и учителя найти было бы невозможно, и в этом была ещё одна моя большая удача, которая лишний раз говорила о благосклонности Зоны моей жалкой персоне.

Кстати, Юрген никакого отношения к прибалтам (у них и ударение было на первую букву) не имел. Кличка его была образована из имени и отчества – Юрий Геннадьевич, вот и весь секрет.

Юрген был из тех, кого без преувеличения называют стакером от Бога. Тонкая душевная механика, недосягаемая абсолютному большинству обывателей, позволяла ему чувствовать малейшие изменения в настроении Зоны. Кое-что я смог у него перенять, однако, как бы я не старался, мне природой не дано и десятой доли тех способностей, которыми обладал он.

Я бы мог смело назвать его экстрасенсом от мира Зоны. Уж не знаю, какие он улавливал эманации, волны или поля, но его связь с Зоной имела поистине феноменальную мощь.

В подтверждение моей предыдущей мысли скажу, что один из моих знакомых клятвенно утверждал, что видел Юргена в передаче "Битва экстрасенсов" (было когда-то такое популярное теле-шоу с участием людей, обладающих паронормальными способностями), однако он затруднялся назвать номер сезона. Естественно, что там его, Юргена, звали совершенно по-другому.

На прямой вопрос, действительно ли Юрген участвовал в телешоу, тот никогда не отвечал однозначно, и в конце концов всегда уходил от темы. Однако, я, зная его поразительные способности, нисколько не удивился бы, если это оказалось правдой.

Тем немыслимее на фоне всего этого была его нелепая гибель.

Однако, обо всем по порядку...

***

Юрген нашел меня полубезумного, оборванного, обросшего, голодного, истощенного до критического состояния. Я плутал в скоплении аномалий, понятия не имея, какой опасности я себя подвергаю. Юрген мог бы принять меня за тупого зомби, что уже в принципе и случалось до этого – встреченные мною стакеры уже не считали меня человеком. Тем не менее, он ни секунды не сомневался в том, что я, хоть и немного не в себе, но всё ещё разумен и относительно адекватен. Разговаривая со мною как с младенцем, Юрген вывел меня на безопасный участок, накормил меня. Он не бросил меня, как сделало бы подавляющее большинство наших коллег сталкеров, не смотря на хваленую сталкерскую взаимовыручку, про которую так любят писать писатели и снимать кино режиссёры. Не бросил меня он и тогда, когда понемногу окреп и постепенно восстановил ясность сознания.

На территории Зоны есть огромное колличество заброшенных построек, разной степени сохранности, в которых сталкеры организуют убежища, для того чтобы пересидеть ненастье, отдохнуть, оправится от травмы или ранения, а может и вовсе жить по эту сторону оцепления.

В одном из таких помещения я и обитал, пока моя крыша вставала на место. Юрген всегда был где-то рядом, беседовал со мной, подкармливал, и врачевал. Уж не знаю с помощью артефактов, либо, используя собственный дар, однако день ото дня мне становилось все лучше и лучше.

Конечно, душевная боль постепенно отпускала меня, сломленный дух понемногу воспрял, и жизнь потихоньку налаживалась. Однако ни смотря на всё это, шрам, располосовавший мою душу остался со мной навсегда.

Вскоре я настолько окреп, что был способен совершать небольшие вылазки. Думаю, что именно с этого момента можно начинать отсчет моего обучения.

Именно Юрген стал моим крестным отцом, дав мне мое второе имя для Зоны. Этот обычай является одним из основополагающих таинств сталкерства. Он сродни некой инициации – только авторитетный сталкер может присвоить новичку кличку. Если новичок сам выбирает себе погоняло, то уважения к нему будет не больше чем если бы он был на обыкновенной зоне.

Вот почему меня, да и не только меня, а большинство сталкеров старой гвардии, коробит от громких и пафосных кличек, которыми величают себя само назначенные "сталкеры".

Юрген научил меня многому. Я не говорю всему, так как мне просто не дано было и десятой доли того дара, которым тот обладал. Да, я был старательным учеником, но вовсе не тем, кому все дается без малейшего усилия. Мне было тяжело, а временами и вовсе невыносимо.

И кто бы не пытался уверить меня в обратном, упрямо утверждая, что на все воля Зоны, но я уверен в том, что в его нелепой смерти виноват только я сам.

***

Это случилось через пол года после нашей встречи.

Юрген никогда не спрашивал меня о причине почему я, бросив на большой земле все, ушёл в Зону. Я сам завел тот разговор. Глубоко погрузившись в себя и не обращая внимание на то что происходит вокруг, я рассказывал о том, что так глубоко засело в моей душе. Рассказывал о своей искренней любви, о желании сделать великолепную свадьбу, о удачном походе, о возвращении домой, и артефакте.

Юрген внимательно слушал меня, не перебивая.

Выстрелы грянули в тот момент, когда я рассказывал о том отвратительно-ярком видении измены.

Мне показалось, что глаза Юргена вспыхнули и он уже открыл было рот для того чтобы что-то сказать, однако удар пули в плечо развернул его тело на девяносто градусов. Юрген пригнулся, стиснул зубы от боли, и бросился к ближайшему кустарнику, надеясь на то, что там найдется временная защита, крикнув мне на бегу:

– За мной!

Оказавшись в небольшой ложбинке, мы упали на землю. Юрген зажал рану рукой, я же выглянул из нашего ненадежного укрытия и, едва не нарвавшись на очередь, вновь упал на живот.

– Люди Борзого, человек пять, не меньше, – стараясь перекричать звуки беспорядочной стрельбы, прокричал я, осознавая нашу незавидную участь в случае того если мы попадем в руки этих отморозков.

Юрген и без меня всё это прекрасно понимал и поэтому без долгих раздумий ответил:

– Нужно уходить, – он осмотрелся по сторонам, решая куда мы можем отступить. Думаю, что бандиты не начали бы свою атаку если бы уже не окружили нас с трех сторон. Четвертую сторону занимать им не было никакой надобности, поскольку там было непроходимое поле аномалий. Однако, Юрген так не считал.

– Прямо, – скомандовал он без тени сомнения, и мы, то на карачках, то ползком, двинулись вперёд, под прикрытием чахлой растительности и небольшой промоины, оставленной в земле весенними талыми водами.

Если бы дело ограничивалось одними лишь аномалиями, то я бы взвесил наши шансы на выживание, как весьма высокие, поскольку чутье у моего старшего коллеги было просто уникальным, но дело весьма осложнялось чрезвычайно агрессивной мутировавшей растительностью. Вполне обычное растение из семейства тыквенных, момордика, превратился в грозного убийцу, теперь вполне соответствовал своему второму названию "бешенный огурец". Главную опасность представляли ее зрелые семена, которые с пулеметной очередью выстреливали во все, что имело неосторожность двигаться рядом с тем местом, где она произрастала. Юрген считал, что главная причина такого поведения растений-мутантов в том, что теперь они могут расти лишь после того, как попадают в белковую среду, обычная органика в виде почвы, или торфа была для них бесполезна. Так что с полной уверенностью можно утверждать о том, что площадь, где произрастает данный кустарник, одновременно является и местом гибели живого, и, скорее всего, разумного существа. Если бы дело происходило в другом месте, то любой уважающий себя сталкер, посчитал бы своим первостепенным долгом сжечь опасную флору, но здесь, в нехоженом скоплении опасных аномалий, вряд ли у кого-то до этого дошли руки.

Юрген прекрасно понимал на какой риск мы с ним идем, но то что ожидало нас сзади, в лице головорезов Борзого, было куда страшнее и не оставляло нам вообще никаких шансов, даже призрачных.

Борзый, появился в Зоне несколько недель тому назад. Правда, тогда он имел совершенно другую кличку, которую принес с собой из зоны, что с маленькой буквы. Только звать его здесь по-старому никто не собирался, ну, разве что его прихвостни. На стрелке, которую он забил с авторитетами из сталкерского клана в ответ на его беспредельные требования ему сразу дали понять кто он и где его место и выписав волчий билет на имя "Борзого" "вежливо попросили" свалить из Зоны по тихому. Борзый на некоторое время исчез, но вскоре вернулся.

С подмогой.

Теперь в его окружении было около полусотни человек.

Немного, подумаете вы и ошибетесь.

Сталкеры люди вольные, не стремящиеся к скученности и созданию чего-то похожего на клан, со своим уставом. Нет, некий свод неписанных правил у нашего брата сталкера был, чем-то напоминая переработанное под местные реалии, японское бусидо, то есть путь воина, который, как всем известно, заканчивается смертью.

Все мы были (да и что скрывать, так и остались) одиночками, до мозга костей. И не стоит удивляться тому, что перед сплоченным врагом мы, как оказалось, были разобщены, словно московские князья перед лицом татаро-монгольского нашествия.

Борзый вернулся в Зону тихо, без громких заявлений и угроз. И именно с этого момента в Зоне начали пропадать сталкеры, как раз из числа тех, кто совсем недавно дал ему отпор и уязвил его достоинство.

Одним из этих авторитетных сталкеров был и Юрген.

И вот сейчас мы с ним воочию убедились в том, что значит, минимум троекратный численный перевес на стороне врага, плюс массированный огонь из его же разнокалиберного стрелкового оружия.

Я тоже присутствовал на той памятной встрече, однако, как сторонний наблюдатель. В те времена у меня ещё не было того авторитета, которым я обладаю на данный момент, и там я был как новичок, ученик при своем наставнике.

Однако, тогда я смог хорошо рассмотреть тех немногих, тогда ещё, людей Борзого. Вот поэтому-то я и смог безошибочно определить принадлежность военизированного отряда, так внезапно атаковавшего нас, к банде Борзого – здесь я успел заметить двоих из первого состава шайки беспредельшиков.

Доказательств того, что конкурентов истребляет Борзый не было, по крайней мере, до этого момента. И это не мудрено – головорезы Борзого работали чисто, избавляясь от трупов неугодных и случайных свидетелей в ближайших аномалиях, которые без остатка перемалывали труппы.

И вот теперь мы с Юргеном, стали свидетелями этого тихого передела сфер влияния.

Однако, я что-то слишком забегаю вперёд, потому что для того чтобы донести до других эту важную информацию, а не повторить судьбу тех сталкеров, что бесследно исчезли до нас, нам с Юргеном необходимо было выжить.

Рытвина, по которой мы передвигались в относительной безопасности вперед, кончилась – дальше нужно было рисковать и двигаться по открытой местности. Бандиты Борзого приближались, и медлить не стоило.

Юрген вскочил на ноги и бросился в проход между двумя гравитационными аномалиями, которые должны были прикрыть наши спины от пуль, так как попадая в поле действия аномалии те меняли траектории полета, вплоть до противоположной, но чаще всего расплющиваясь в тонкие лепёшки внутри круга грави концентрата. Я, не отставая ни на шаг, бежал следом за Юргеном, сжимающим раненое плечо ладонью, в попытке остановить кровотечение. Даже в этом, не самом лучшем состоянии в спешке и под непрекращающимся огнем, мой учитель безошибочно определил самый безопасный проход между смертельными ловушками. Но расслабляться было рано – люди Борзого тоже увидели проход, тем более, что Юрген оставлял за собой на земле след из кровавых капель и им только и оставалось, что просто идти по проверенной нами дорожке, отмеченной темно-красным пунктиром. А вот дальше нам предстояло рискнуть по крупному – впереди возвышались раскидистые кусты момордики.

Юрген трезво оценивал наши невеликие шансы выбраться из этой заварушки и поэтому набегу скомандовал:

– Спас, готовь щипцы, я думаю, что они нам вскоре понадобятся.

Для тех кто не в курсе, я поясню, что из себя представляют щипцы – обязательный атрибут входящий, помимо прочих жизненно необходимых вещей, в экипировку любого сталкера. Щипцы напоминают всем известные клещи, только вместо губок из цельного металла у них были зубья, напоминающие две согнутые вилки, которые при нажатии на рукояти смыкались наподобие стальной зубастой пасти. Вы спрашиваете меня, а чем же плохи обыкновенные щипцы? Отвечаю – они не так легко входят в плоть, как те, что имеют зубья. Предвижу ваш следующий вопрос: – А с чего бы это человеку рвать свое тело столь болезненным варварским способом?

Ответ прост – для того чтобы выжить.

Если в течение нескольких секунд после того как в тебя попадет семя момордики не удалить его из тела – ты будешь обречен на чудовищно мучительную смерть. И совершенно неважно куда попадет семя несущее в себе твою смерть – в глазное яблоко, в волосистую часть головы, или другую часть тела, для того чтобы выжить ты без промедления должен будешь твердой рукою сжать рукояти клещей и вырвать свою плоть с семечком и уже извивающимися корешками растения.

И ты должен будешь делать это столько раз, сколько в тебя попало семечек. И на то чтобы чуть задержаться, собраться с духом, проматериться после адской боли, которую ты причинил сам себе, и выматериться до того как сделаешь это снова, у тебя нет времени. Ты с методичностью машины должен будешь рвать свою плоть раз за разом, до тех пор, пока не освободишь свое тело от паразитов-мутантов, если конечно успеешь, и они не прикончат тебя своими стремительно разрастающимися ростками.

– Зажигательную, – бросил через плечо Юрген. В его теперешнем состоянии он вряд ли смог добросить емкость с зажигательной смесью до кустов-мутантов, которые даже с такого расстояния почувствовали приближение живой плоти и в нетерпении подрагивали своими листочками, словно на ветру. Я без лишних слов достал с разгрузки взрывчатку и метнул, стараясь попасть в самую гущу стеблей, однако заряд немного не долетел, и пламя вспыхнуло в ближайшей к нам стороне. Куст зашипел, словно разъярённое животное.

В отчаянной попытке достать обидчиков, являющихся по совместительству ещё и потенциальным материалом для размножения, момордика стала беспорядочно и слепо выстреливать в стороны семенами. Некоторые из них со свистом пролетали мимо нас, заставляя съеживаться и пригибаться, как всего несколько секунд назад от пуль, что посылали нам вдогонку бандиты Борзого.

Вспомнив про них, я обернулся и во время – они уже почти вошли в створ между двумя аномалиями и совсем скоро мы должны были оказаться на линии огня. Юрген, даже не оглядываясь назад, чувствовал, что наше время стремительно истекает и, не смотря на смертельную опасность, исходящую от полыхающего, но все ещё весьма опасного куста-мутанта скомандовал:

– Вперёд!

И вновь я бежал сзади, едва поспевая за раненым сталкером. Мы бежали вдоль кромки очередной аномалии, стараясь держатся от момордики как можно дальше, на максимально возможном расстоянии, которое отнюдь не было безопасным.

К свисту семян добавился грохот стволов – головорезы Борзого вышли на линию огня.

Ногу обожгло словно пламенем. Я оступился, едва не потерял равновесие и уткнулся в землю носом, но устоял. Впереди послышался сдавленный крик. За то время пока я пытался выровнять бег и был ростом ниже лопаток Юргена, он получил в спину пулю, и когда я вновь выровнялся, то увидел на спине учителя расплывающееся темно-красное пятно. В тот момент мы уже огибали куст и выходили на ту сторону, где пламя, пожиравшее растение, ещё не бушевало. Обстрел момордики усилился. Впрочем, и бандиты тоже не отставали от смертельно опасной флоры.

Юрген первым приметил небольшой булыжник, который, мог укрыть нас от, набирающей бешенный темп, стрельбы.

– Туда, – без лишних объяснений бросил он мне, меняя траекторию движения.

В этот миг я почувствовал легкое шевеление в районе правого бедра. Меня вовсе не задело пулей, как я, было, решил вначале – в бедро мне угодило семечко момордики, которое почувствовав питательную среду, начало прорастать в моем теле. В ту же секунду, как только я это осознал, еще одно семечко впилось в мой правый бицепс.

Честно признаюсь – я запаниковал, и если бы не рывок за плечё, увлекший меня на землю, под спасительную защиту валуна, то я, наверняка, бежал бы вперед ничего не разбирая, как раз до ближайшей аномалии, где и сгинул бы даже не осознав этого.

Потеряв драгоценные секунды на то, чтобы взять себя в руки, я торопливым движением разорвал руками материал комбеза на бедре и в образовавшуюся прореху вогнал зубья клещей.

Рывок, сопровождаемый воплем, и кусок кровоточащей плоти с шевелящимися по сторонам отростками летит в аномалию, притаившуюся в всего-лишь в паре шагов от нас. Следующий шаг – извлечь второе семечко из правой руки. Вот тут проблема – я правша, а действовать придется левой рукой. Вновь торопливо рву ткань рукава, но материал как назло поддается лишь с третьего рывка. Пытаюсь приноровиться к тому, чтобы четко выполнить все что требуется кистью левой руки. И всё это занимает время – доли секунд, превращающиеся в секунды и десятки секунд. А когда секундомер отсчитает четверть минуты, все мои действия будут уже бесполезным.

Когда я вырвав шевелящийся клубок органики из правого бицепса повернулся к Юргену, того уже била дрожь.

– Где? – закричал я, забывая о свистящих над головой пулях и смертельных семенах.

Однако напарник ничего мне не ответил, хотя и отчаянно силился, но вместо слов из его горла доносился лишь агонизирующий хрип. Я попытался его перевернуть, однако, Юрген не дал мне этого сделать, удерживая слабеющими руками, и всё еще пытаясь мне что-то сказать.

– Артефакт, артефакт...– разобрал я едва слышное.

Я метнулся к рюкзаку понимая, что там, скорее всего, лежит артефакт, который способен помочь другу. Не заботясь о том, что артефакты могут фонить либо детонировать, если сгрести их всех в одну кучу, я подтащил их Юргену. То, что моя кровь, из разорванной по живому руки, обильно струилась на грудь товарища я в тот момент просто не замечал, так же как сейчас не замечал и своей боли.

– Какой из них?! КАКОЙ?! – кричал я перебирая у его лица артефакты, – Может быть этот?

– Ложный..., – услышал я в ответ, чуть различимое, между хрипов и бульканий.

Значит ни этот. А какой же тогда?

– Может быть этот?

Юрген силился что-то сказать, но вместо членораздельных звуков теперь были слышны лишь звуки агонии, а затем изо рта хлынул поток черной крови, и тело Юргена, задыхающегося в собственной крови, изогнуло в предсмертной судороге.

Так умер мой учитель и друг.

И кто бы не утешал меня, говоря, что моей вины в его гибели нет и на все воля Зоны, в одном я уверен точно – если бы я не запаниковал и первым делом осмотрел его, а не себя, то обнаружил у него на спине, прямо под раной от пули ещё одно отверстие от смертельного пападания семечка момордики, то я спас бы его, и пусть для этого мне пришлось пожертвовать рукой или ногой, но теперь он был бы жив!!! Мы были бы живы оба!!!

***

Когда я, наконец, смог оторваться от остывающего тела своего друга, оставив бесполезные попытки вернуть ему жизнь, под его почерневшей кожей уже вовсю извивались корни растения, отнявшего его жизнь. Неописуемая ярость захлестнула меня и я поднялся над укрывающим меня валуном для того чтобы голыми руками разорвать подонков подосланных Борзым, однако рвать уже было некого – кое-кто ещё шевелился в последних предсмертных судорогах, остальные же, в разной степени удаленности друг от друга лежали на на земле уже явив кое-где свежие побеги смертоносной мутантной растительности. Сам же куст-убийца уже догорел в пламени брошенной мною "зажигалки".

Тщательно осмотрев обезображенные, но пока ещё узнаваемые лица мертвецов, я убедился, что среди них нет Борзого, лицо которого успел детально запомнить на той самой стрелке.

Ублюдок, делающий грязные дела чужими руками, думает, что останется безнаказанным?

Я, как мог, перевязал все ещё кровоточащие раны, собрал разбросанные в спешке вещи. Последним, что я положил в небольшой стеклянный контейнер, были несколько смертельных семян.

Теперь в моей жизни появилась цель:

– Мое сердце не перестанет биться до тех пор, пока я не посажу эти семена в тело того кто не меньше моего виновен в гибели моего друга.

***

Когда знаешь, что ищешь, найти это не составляет особого труда. Вот и мне для того чтобы отыскать логово Борзого потребовалось всего три дня – достаточно было проследить за подозрительными группами весьма специфических новичков снующих по Зоне – блатоту было видно издалека.

Подойдя к импровизированному блок посту, я сказал охраннику, стоящему на посту:

– Мне нужно к Борзому. Весточка у меня к нему от сталкерского братства.

– К Барону, – вальяжно поправил меня охранник – парень лет тридцати, здоровяк каких ещё поискать. Я уже несколько раз говорил вам о том, что когда-то занимался тяжелой атлетикой, так вот, я и в лучшие свои годы был заоблачно далек от этого стероидного монстра. А уж сейчас, после полугодовой остановки в занятиях спортом, скудной кормежки и редкого отдыха, я был на его фоне как школота рядом со Шварценеггером.