Текст книги "В полете за счастьем (СИ)"

Автор книги: Вита Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

Уже гораздо позже, когда стрессовое состояние прошло, она осознала, что могла бы добиться своего и не преступая закона. В конце концов она была дочерью аринора, не последним сотрудником Центра клонирования и вполне могла бы добиться разрешения на хранение матриц тела и сознания сына.

Но хорошие, верные мысли сразу не рождаются, им необходимо время созреть. И если бы не её преступление, вызванное тревогой за сына, на свет никогда не появился бы Деймир. Мальчик, который когда-то был Руэртом, но вырос в кого-то другого. Мальчик, который, благодаря ей, прожил нелёгкую жизнь и теперь стал настоящим мужчиной. Не было бы сына, которого она предала и который теперь ненавидел её. Заслуженно ненавидел…

Виана натянула плед на голову не в силах смотреть на оптимистичное голубое небо и такой взволнованный в этот день океан. Но как бы она не укрывалась от своих проблем, когда-нибудь ей придётся снова посмотреть в глаза Деймиру.

И это будет уже скоро…

Глава 17

Глава о странности некоторых традиций и о клонировании (в последний раз).

Далеко внизу под аэрофлаем проплывали земли Зелёного континента. И Дей не мог оторвать свои глаза от сменяющихся внизу пейзажей – изумрудные леса, окружали жёлтые, салатовые и тёмно-зелёные поля, кое-где мелькали голубые ленты рек, а вскоре показались и сверкающие зеркала озёр – они приближались к Ожерелью Терлинны. Многочисленные озёра, то маленькие, то большие, то вытянутые, то круглые, широким полукругом делили огромный Зелёный континент на две части: восточную – небольшую и равнинную и западную – горно-лесистую. Между собой озёра соединялись подземными и надземными реками, то спокойно-широкими, то извилисто-узкими, иногда встречались каменистые пороги, а ближе к океану и настоящие водопады. В детстве Дей всегда любил эти места и, когда мать брала его к деду в гости, он всегда просил её лететь именно этим путём. И теперь через много-много лет приятно было осознать, что Мирран не забыл любимый маршрут своего внука и направлял аэрофлай в сторону Ожерелья.

Деймир был рад, что дед при встрече не стал бросаться в объятия и хотя всё же настоял на летней резиденции, но больше с разговорами не приставал, давая ему привыкнуть и осознать своё возвращение. Дей посмотрел в сторону кабины, где сейчас сидел Мирран. Обычно там было его место, он никому не позволял себя возить. Но сегодня он не смог бы справиться с эмоциями и сосредоточиться на управлении, а потому без всяких возражений сел на места для пассажиров. Отсюда деду было его не видно, что полностью устаивало Деймира и он мог не следить за выражением своего лица. Хотелось бы, одеть сурово-невозмутимую маску, чтобы никто не смог прочитать его эмоции, но Дей чувствовал, что сейчас это ему не под силу. Всевозможные чувства от радости до обиды просто распирали его, что волей неволей это отражалось и в глазах, и в нервном движении губ, и в несвойственных ему дерганых движениях.

Он сжал в своей руке ладошку Тори, которую не выпускал с тех пор, как встретился с дедом. Она стала его якорем в этом океане чувств и эмоций и придавала ему уверенность, что всё будет хорошо. Дей накрыл ладонь девушки второй рукой. Как бы не повернулась теперь его судьба, самое главное в жизни он уже нашел. Его счастье, его ди нарри рядом, а значит всё остальное он как-нибудь переживёт.

– Дей? – Тори осторожно дёрнула свою руку, привлекая его внимание, – а где города?

– Сенсетивы их не любят. Если со времён моего детства здесь ничего не изменилось, то считается, что на Терлинне всего пять городов. Правильнее сказать мегаполисов. Три находятся здесь, на Зелёном континенте, один на Лиловом и один на Радужном.

– А вон там тогда что? – Тори показала вниз на небольшое поселение в форме круга, которое промелькнуло в густой зелени леса.

– Это чей-то семейный круг. Обычно в таких вот поместьях и живут сенсетивы. А несколько таких семейных кругов, расположенных рядом друг с другом, называются округами. – Дей был рад отвлечься от своих тревожных мыслей и поделиться с Тори своими знаниями о жизни на Терлинне. Что-то он помнил ещё с детства, а о чём-то читал в специальной литературе. – Но я ж не зря сказал, что городов насчитывается всего пять. Между нами говоря, округ тоже можно считать небольшим городом. Но для терлиннцев этот статус населённого пункта, как приговор. А потому даже большое скопление семейных кругов, они упорно называют округом и дают ему имя самой большой семьи, проживающей на этой территории. Города для терлиннцев – это скопление крупных предприятий, всевозможных «грязных» производств, бестолковых развлекательных центров. В общем, они искренне считают, что там можно только работать, шумно развлекаться и получать высококлассное лечение. Хотя, насколько я знаю, и в округах есть небольшие производства, там также можно весело провести время и в случае необходимости получить профессиональную медпомощь.

– Ну и ладно, – улыбнулась Тори, – у каждого свои странности. Пять городов, так пять. Но я думала, что семейный круг – это что-то типа клана, а оказывается всё намного серьёзнее – дома круглые, или закруглённые, а если и встречаются вполне обычные прямоугольные, то участок обязательно круглый. Это что мода такая?

– Это помешательство! – рассмеялся Кэан. Он только что вышел из кабины пилота и опередил Дея, ответив на вопрос.

– Традиция, – поправил его Дей.

– Хреновая традиция. Очень, понимаешь, не рационально строить круглые дома или закруглять углы, так что, если боги не услышат мои мольбы, и я всё же стану аринором, то этот бред точно поддерживать не буду. Хотя туристам нравиться.

– А дед знает? – спросил он брата.

– А то как же! Знаешь, как его это бесит? Но свои планы он от этого не меняет, к сожалению мне не повезло первым родиться, – Кэан тяжело вздохнул.

– Какая красота! – воскликнула Тори, прерывая жалобы Кэана, и все дружно посмотрели вниз.

Аэрофлай пролетал на большой высоте над Ожерельем Терлинны и перед пассажирами во всей красе отрылась удивительная неповторимость Зелёного континента.

– Это что! – самодовольно заявил Кэан таким тоном, как будто он сам рыл каждую ямку для озёр и украшал округу зеленью деревьев. – Скоро долетим до Радужного, вот там ты будешь охать не переставая.

Мирран уверенно вел аэрофлай, но видно не удержался и решил поразить своих пассажиров. Он стал быстро терять высоту, чтобы эффектно пролететь над цепью озёр, а затем снова взмыть вверх, но уже на водами Южного океана. Кэан безумно гордый за свою планету увлечённо принялся расхваливать Радужный континент, где только-только наступала осень, и Тори, обрадованная такому гиду, засыпала его многочисленными вопросами. И откуда появилось Ожерелье, и почему у континентов такие цветные названия, и куда они всё-таки летят?

Дей молча смотрел в окно, вклиниваться в объяснения Кэана совсем не хотелось. Тот с азартом перечислял цветы и деревья, что растут на Радужном (надо же сколько он помнит названий всякого гербария!), а Дей вдруг понял, что лично ему всегда больше нравилась суровая сдержанность Лилового континента, недалеко от которого располагался архипелаг Шанатэрр. Там, в семейном кругу Ша'Тэрров, он когда-то и жил. Вместе с матерью.

Внезапная страшная мысль острым шипом поразила Дея и он крепче сжал ладонь своей ди нарри. А ведь он никогда не жил в сером замке на Шанатэрре! Никогда не был в Солнечной резиденции деда, куда они сейчас летели! Как клон, он родился в Центре клонирования и сразу же после этого отправился в полёт на Зиноб. А все воспоминания о доме на островах, о лете, проведённом у деда, не его, а Руэрта. Вообще все воспоминания – от самых смутных и ранних до уже более ярких и чётких, когда он уже был шестилетним мальчиком, – не его. Он прикрыл глаза и сжал зубы, сдерживая невольный стон. Иногда он ненавидел деда, за то что тот разрушил его иллюзии. Дей жил на Зинобе в полной уверенности, что его бросила мать за потерю экстрасенсорных способностей. И пусть он жил хреново. И это с трудом можно было назвать жизнью – больше подошло бы слово борьба. Пусть! Но зато насколько проще была его жизнь! Никаких проблем с самоопределением, никаких заморочек с родственниками и никакой головной боли, которая возникает, когда он пытается разложить всё по полочкам.

Тогда, на Зинобе, когда перед ним внезапно телепортировался Мирран, Дей не хотел его слушать, как будто знал, что дед появился, чтобы разрушить его привычный мир. Но дед попался настойчивый и сказал ему всё, что хотел…

«Та-ак, не думаем больше о дерьме и начинаем искать позитив!» – приказал себе Дей.

Он опять, как и тогда на Зинобе, выкинул все тяжёлые и тревожащие его мысли из головы. В конце концов раз такие умные люди, как Мирран и Кэан, говорят ему, что он их родственник, Дей не будет с ними спорить. Позитива в его ситуации тоже хватает. Рядом с ним сидит самая лучшая девушка на свете и скоро они будут в Солнечной резиденции, которая ему всегда нравилась гораздо больше, чем другая резиденция Шал'Линнов – знаменитый на весь мир «Кристалл Огня».

Когда-то давно Дей очень любил рисовать и каждому дому, резиденции, замку он давал своё, цветное название. Замок на Шанатэрре был Сизым, парадный дворец – Красным, а Солнечное поместье, где он проводил каждое лето, было для него Жёлтым. И хотя в самом замке ничего жёлтого, кроме золотистой крыши, не было (замок был сложен из молочного цвета фауринских блоков) – жёлтым было всё вокруг. С высоты птичьего полёта это было видно особенно хорошо. Небольшой округлый замок с тремя основными башенками и множеством декоративных пристроек стоял на холме, окруженный концентрическими кругами, состоящими из всевозможных оттенков жёлтой газонной травы и ковровых цветов. Из замка весёлыми змейками разбегались, выложенные плитами, дорожки и спускаясь с холма, терялись в яркой зелени парка. Там, в тени деревьев, рядом со скамейками, можно было встретить и другие цветы – томно-красные, стыдливо-розовые, нежно-голубые. С южной стороны холм игриво обнимала извилистая речка украшенная многочисленными резными мостиками, а рядом с замком, примостилась стоянка для аэрофлаев, обсаженная невысокими изгибами экзотических деревьев.

Именно на эту стоянку они и приземлились. Дей вышел вместе со всеми из машины, на выложенную жизнерадостной жёлтой плиткой площадку и медленно повернулся. Из замка уже спешили люди, что здесь работали, чтобы встретить прибывших гостей. Он напрягся под их приветливыми любопытными взглядами и вполуха слушал, как Мирран представляет всех друг другу. Знакомый с далёкого детства взгляд с хитринкой, вдруг встретился с его острым и настороженным. Файрон – управляющий этим поместьем – всё ещё здесь работал. Рядом стояла Уна – его жена и приветливо улыбалась. Она первая на правах экономки подошла к гостям и всех поприветствовала.

Основные приветствия, как самой обаятельной и привлекательной, достались Тори, Кэан, едва выскочив из аэрофлая, крикнул всем «привет» и тут же затерялся в замке, а к Дею подошли только «старые» знакомые – люди, которые работали в Солнечной резиденции ещё во времена его детства, остальные улыбались ему, но заговаривать не пытались.

– Ну, что упрямец, – Файрон, совсем не такой худой и высокий, как ему помнилось, подошел незаметно, – Кэан всё-таки вернул тебя на родину.

– Правильно сделал, – подключилась к нему Уна, – тебе уже давно следовало вернуться.

– И вовсе он не похож на Руэрта, – выглянула из-за её плеча повариха Паула, что никогда не жалела пирожков для тех, кто заглядывал к ней на кухню.

Эти слова как-то сразу вывели Дея из того ступора, в котором он оказался, смутившись от приветственных слов.

– Как это не похож? – выдавил он из себя.

– А так, – усмехнулась Паула, – ты вон какой сильный и крепкий и кулачищами своими наверняка ловко махаешь, а Руэрт ничего тяжелее кисточки принципиально не держит, так что если что…

– Так что если он будет носом крутить или зазнаваться – продолжил Файрон сверкая своими хитрющими глазами, – ты запросто его уделаешь. Прямо не терпится посмотреть.

Дей хмыкнул. Отчего-то стало тепло и приятно.

Замок совсем не изменился. Добавились какие-то ковры, поменялись на стенах какие-то картины, но в остальном всё осталось по-прежнему. Прямо под центральной башней находился небольшой холл, из которого через высокие узорчатые двери можно было попасть в главный зал. Из холла в разные стороны уходили две ажурные лестницы, поднявшись по которым можно было попасть в восточное и западное крыло замка. Именно там на втором этаже располагались спальни и комнаты для гостей, с небольшими ванными и туалетными комнатами. Первый же этаж мог похвастаться изысканным бальным залом, внушительным залом для приёмов и огромной столовой, к которой примыкала кухня и несколько кабинетов с библиотекой. В восточной башне находилась отличная обзорная площадка, а западная могла похвастаться несколькими маленькими, но очень уютными комнатами, в которых так замечательно было прятаться в детстве. Весь обслуживающий персонал жил в небольших коттеджах, прямо за парком и по вечерам в замке оставалась только семья, что когда-то так радовало Деймира. Дома, на Шанатэрре, в замке жили все вместе и иногда, когда хотелось побыть в тишине и наедине с самим собой, это не получалось – повсюду сновали люди, занятые своей работой.

Мысли о том, что он никогда здесь не был и всё помнит только благодаря воспоминаниям Руэрта, снова стали мучить Деймира. И сколько он не пытался объяснить это себе, ничего не получалось. Как бы ему ни было всё знакомо – он здесь в первый раз. И люди, которые так искренне ему улыбались, видели его сегодня впервые. Напряжение снова забилось в висках, причиняя боль, и только уже вечером, после праздничного ужина, когда он оказался в комнате, отведённой ему вместе с Тори, Дей смог немного расслабиться. Он в изнеможении рухнул на кровать и прикрыл глаза, слушая, как его красавица оживлённо делиться с ним своими впечатлениями.

– Ух, ты, Дей! Я даже не ожидала, что тут ТАК красиво. А люди! Сколько людей нас выбежало встречать! Все были такими приветливыми и милыми. Я почему-то думала, что сенсетивов ненавидят и прислуга у них состоит из роботов, а тут всё не так.

– Это всё из-за деда. Всё-таки он замечательный мужик, – отозвался с кровати Дей. – И богатый. Знаешь сколько он им платит? За такие деньги могли бы и песню спеть при встрече, а не только мило улыбаться.

– Дей, – укоризненно произнесла Тори, присев рядом с ним, – ну, что с тобой? Ты не рад, что мы сюда прилетели? Хочешь, поселимся в гостинице? Я ничего против городов не имею.

Он устало улыбнулся и отрицательно покачал головой. Нет смысла куда-то улетать, ведь от тревожащих его мыслей никуда не убежишь. Чтобы выплеснуть своё раздражение Дею сейчас не хватало Кирина с его спортивным залом. Или…

– Иди сюда, – он притянул к себе Тори и нежно обнял. Вдыхая её аромат, наслаждаясь её мягкостью и женственностью, он в который раз почувствовал, как всё плохое, что в нём было и в последние часы бурлило, требуя выхода, отступает, растворяясь в их поцелуе…

Уже гораздо позже, глубокой ночью, когда утомлённая Тори заснула в его объятьях, Дей долго не мог закрыть глаза. Он с тоской смотрел в потолок, в горле застыл непонятный ком. Все чувства кричали ему, что он наконец вернулся домой, и Дей искренне мечтал о том, чтобы так и было…

* * *

Утро было шумным. Дей проснулся от детских визгов и какого-то странного шума. Казалось там, на улице, кто-то грохочет пустыми железными вёдрами, что-то очень шумно падает и куда-то катиться, сопровождаемое восторженными детскими писками и криками. Он покосился на Тори, которая тихо спала в его объятьях, боясь, что эта какофония её разбудит. Но девушка даже не поморщилась и продолжала сладко сопеть, утомлённая предыдущей ночью. Осторожно переложив её со своего тела на кровать, Дей решил удовлетворить своё любопытство и узнать что происходит. Но не успел он одеться и выйти из комнаты, как под окнами раздался возмущённый рёв Кэана:

– ДЕ-ЕД! Ты опять?!

Деймир отодвинул штору и уставился на взъерошенного брата, завёрнутого в простынь, который стоял на поляне и буквально дрожал то ли от утренней прохлады, то ли от возмущения.

Из-за деревьев показался невозмутимый Мирран, безукоризненно одетый даже в такую рань, и совершенно спокойно поинтересовался:

– Что-то случилось?

– Ты надо мной издеваешься! – взвизгнул Кэан. – Сколько ж можно гонять этих маленьких воришек? Да одно твоё слово и родители уже давно бы их отлупили за проникновение на территорию чужого круга. Ладно, только б погулять зашли, так эти малявки ещё и яблоки наши тырят! Неужели сложно настроить охрану, поставить сигнализацию? Такое чувство, что тебе доставляет удовольствие пугать их летающими скамейками и декоративными вёдрами! Выделываешься? Левитатор, блин!

– Кэан, мне яблок не жалко. И чтоб ты знал, без постоянных тренировок в левитации, ты не то что скамейку, пёрышко не сможешь поднять. Так, что бери с меня пример. А родители этих детишек сами в своё время ко мне в гости заглядывали и про свои «подвиги» своим отпрыскам такие сказки порассказывали, что любой уважающий себя ребёнок просто обязан залезть на территорию нашего сада. А я просто обязан их попугать. Не разочаровывать же деток. Традиция, понимаешь.

Видно от слова «традиция» Кэана основательно переклинило, и обычно говорливый брат потерял от возмущения и нужные слова и все свои аргументы. Он в бессилии поднял руки к небу, призывая богов вмешаться в этот спор, и белая простыня тут же сползла с его бедер и предательски упала в траву.

Дей еле сдержал смешок, боясь разбудить Тори и посмотрел на деда. Тот тоже предпочел не любоваться голым внуком, а молча уставился в небо, с неприкрытой тоской спрашивая у него «и за что мне такое наказание?»

Красноречивую тишину нарушил восхищённый «Ах!» и Дей увидел, как на дорожке под деревьями застыла девушка, в изумлении уставившаяся на открывшуюся ей картину. Насколько помнил Дей, вчера её представили, как ландшафтного дизайнера, а сегодня ей повезло стать свидетелем в этом утреннем споре.

Кэан что-то возмущенно рыкнул, закутываясь обратно в простыню, и недовольно посмотрел в сторону девушки. Он тут деда пытался вывести из себя, а ему опять помешали.

– Везде эти хреновые традиции, – донеслось до Дея бормотание брата, когда тот проходил под окнами, возвращаясь в замок.

Деймир медленно улыбнулся и прикрыл окно, пусть Тори ещё поспит, а он пока сделает то, что не смог вчера – поговорит со своим дедом. Старик оказывается замечательный мужик! Зря он его столько лет игнорировал.

Не успел Дей выйти из комнаты, как к нему ворвался Кэан, всё ещё взъерошенный и закутанный в простынь.

– Ух ты! – восхитился он, увидев, спящую на животе, Тори. – Классную задницу ты себе прихватил.

Дей быстро кинул на девушку покрывало, скрывая от любопытных глаз брата свою прелесть, и загородил своим телом вид на кровать.

– Сам ты задница! – прошипел он, выталкивая Кэана из комнаты. Вслед за братом Дей тоже вышел в коридор и аккуратно, чтобы не разбудить Тори, закрыл за собой дверь. – Ещё раз сунешься без приглашения, прибью! Чего тебе?

– Хватит меня пугать. Я тут кое-что вспомнил. На вот, держи, – Кэан протянул Деймиру ладонь, на которой лежало два кольца.

– Что это? – Дей с интересом стал рассматривать кольца – довольно простые украшения с небольшим продолговатым камнем.

– Это твоя защита от злобных сенсетивов. Одеваешь на палец колечко и ни одна сволочь не сможет прочесть твои мысли.

– Ни одна сволочь говоришь, – протянул Дей, подозрительно глянув на брата.

– Так-так-так, на меня не косись! Я в чужие головы не заглядываю, потом своя начинает болеть, а вот другие очень даже могут полюбопытствовать. Второе кольцо Тори отдашь. И вот ещё… если дед поинтересуется, скажешь, что я их тебе ещё на «Метеоре» вручил.

– Ладно уж, скажу. А как хоть они действуют?

– И ты туда же! Дед уже поиздевался, а теперь и ты подключился. Ты что серьёзно думаешь, что я тут тебе с утра пораньше стану лекцию читать о принципах действия экранирующих колец? Их придумали ещё во времена восстания и усовершенствовали в Институте сенсетивов. Так что можешь не сомневаться эти штуки работают, а вот как лучше не спрашивай.

– Ладно, хрен с тобой. Ты сейчас куда? Завтракать или досыпать?

– Нет, я пойду ещё поваляюсь, может повезёт и засну опять. Вечером у меня обширная программа, так что надо хорошенько отдохнуть.

Кэан отправился дальше по коридору в свою комнату, но потом, зевая, остановился:

– Слышь, Дей, дед сейчас в кабинете, но тебе я советую сначала позавтракать. Похоже он тебе долго будет мозги вправлять.

Дей мгновенно оказался рядом с Кэаном и пихнув его к стенке подозрительно посмотрел на него:

– Значит, говоришь, колечко действует, а ты у нас мысли не читаешь? Знае-шшь, а ведь я тоже умею мозги вправлять!

– Тьфу на тебя! – сморщился Кэан и демонстративно зевнул. – Ты что всегда по утрам такой психованный? Да любому придурку ясно, что вам с дедом необходимо поговорить. А раз в такую рань, ты вылез из кровати и с такой серьёзной и сосредоточенной мордой куда-то направляешься, то я без всяких сверхспособностей сделал вывод, что ты собрался не завтракать. Вот по доброте душевной и дал тебе хороший совет и верное направление. А ты тут пихаешься!

Дей смутился и сделал шаг назад, давая Кэану дорогу. В самом деле, что это он так срывается. Бурча что-то о том, что ему весь сон перебили, брат захлопнул за собой дверь, а Дей с тоской посмотрел на стены, украшенные деревянными панелями и картинами, по таким, к сожалению, кулаком не треснешь, чтобы снять своё недовольство. Да, пожалуй, он последует совету Кэана. Подкрепиться перед серьёзным разговором не помешает. Заодно он и успокоиться немного.

Как и сказал Кэан, дед находился в своём кабинете. Когда Дей наконец-то туда вошёл, Мирран сразу же, как будто давно его ждал, оторвался от своих дел. Он вышел из-за стола и пригласил Дея сесть у окна, где стояли два огромных кресла, разделённые небольшим круглым столиком с фруктами.

Дей тяжело приземлился на удивительно удобное сиденье, готовясь к серьёзному разговору, и невольно схватился за кольцо. Украшения он никогда не носил, и непривычные ощущения на пальце отвлекали, напоминая о том, что без этой «защиты» все его тайны и тревоги тут же откроются при желании любому сенсетиву. Дей посмотрел на деда, который, казалось сосредоточенно о чём-то размышлял, и не смог найти слова, чтобы первым начать разговор.

Может снять эту фиговину с пальца? Пусть дед сам разгребёт ту кашу, что у него в голове?

– Я рад, что ты здесь, – очнулся наконец Мирран.

Дей промолчал. Он и сам ещё не понял рад ли он, что всё же прилетел на Терлинну.

– Я вчера поговорил с Кэаном и понял, что ты плохо слушал меня там, на Зинобе. Что ты до сих пор сомневаешься в принадлежности к нашему кругу и до сих пор не разобрался со своим клонированием.

Дей молча кивнул, соглашаясь. Пожалуй, есть на нём кольцо или нет, дед и так все знает и понимает.

– Это документы. Надеюсь они убедят тебя, что ты один из нас, – Мирран махнул рукой, с его стола плавно соскользнула черная папка и быстро подплыла к креслу, где сидел Деймир, зависая прямо перед его лицом. Пришлось взять её в руки и открыть.

Какие на хрен документы? Он тупо смотрел на черные строчки, не видя ни одной буквы, и радовался, что дед продолжает говорить, объясняя значение этой папки.

– По этим документам ты признаешься сыном Вианы и Сэйла Ша'Тэрра, а следовательно и братом-близнецом Руэрта. Извини, но по-другому я не мог всё исправить. Если мы официально признаем тебя клоном, то сразу же всплывёт твоё незаконное клонирование, и Виана попадёт под суд, а этого я не могу допустить. Никак. Сенсетивы конечно сразу поймут, что ты клонирован, но я всё ещё аринор. Ни один дурак пока не изъявил желания занять моё место, а значит моё слово – закон. И если я сказал, что ты сын Вианы, ни один человек не скажет, что это не так. Ну, а если появятся особо пытливые, то весь наш круг будет говорить, что во время переноса сознания, произошел сбой в оборудовании и началось преждевременное клонирование, но думаю до этого не дойдёт. Меня пока ещё уважают и доверяют моим решениям… Надеюсь, когда у тебя появятся дети, ты поймёшь меня… Виана и так уже достаточно наказана жизнью и очень переживает, что с тобой так получилось. Видишь ли, она нашла на Зинобе опекунов для тебя, которые должны были о тебе заботиться и посылать ей отчёты о твоей жизни. Но они присвоили твои деньги и благополучно затерялись где-то на планетах ГС. Предварительно они наняли человека, который за небольшую сумму слал Виане липовые отчёты о том, что с тобой всё отлично. Конечно это не оправдание её действий, но я бы хотел, чтобы вы нашли как-то общий язык, пока ты здесь.

Дей молчал, крепко сжимая папку. Он был пока не готов говорить о Виане. Она наказана жизнью? Значит было за что! Так ей и надо! А вот за что пострадал он по её милости? Какие на хрен опекуны? Какие деньги? Вдруг безумно сильно захотелось расхохотаться. Горько и зло.

Дей сдержал свой порыв, а Мирран, не дождавшись никаких комментариев, продолжил:

– По праву наследования я передаю в твоё полное пользование Лесную резиденцию, если помнишь, она находиться недалеко от Ожерелья. После моей смерти получишь, как и все мои остальные внуки, свою долю наследства. А пока вот прочти список предприятий и компаний, принадлежащих Ша'Тэррам и Шал'Линнам, где тебе принадлежат десять процентов акций. Естественно в каждой из компании. Я понимаю, что ты пока не готов сам управлять всем этим, а потому нанял для тебя отличного управляющего делами. Пока ты здесь, обязательно должен с ним познакомиться. Что ещё?… А, твоя работа… Как ты смотришь на то…

– Стоп! – вырвалось из Деймира. – Подожди!

Какое наследство? Какие предприятия? Какой на хрен управляющий? Неужели Мирран всерьёз думает, что эта бумажка, в которой он признаётся Ша'Тэрром делает его таковым? Он долбаный клон! Клон! И ничего это не изменит!

– Как ты можешь мне столько отдавать? Как вообще ты можешь мне что-то давать? Я появился на свет уже шестилетним. Я клон! И все мои воспоминания до шести лет не мои, а Руэрта. Я познакомился с тобой только на Зинобе. Я никогда не был в этом замке или в какой либо другой твоей резиденции. Не имеет значения, что я их помню, потому что это не мои воспоминания, – яростно выпалил Деймир. А потом безнадежно добавил, – Я клон…

Мирран тяжело вздохнул.

– Клон – это ерунда, – пренебрежительно буркнул он, – и потом я не жадный. Хочу и отдаю.

И Дей чуть не взорвался. Как это ерунда?!

Но дед резко взмахнул рукой, давая знак замолчать.

– Надо относиться ко всему проще. Говоришь, воспоминания не твои? А чьи же ещё? Да, у тебя и Руэрта идентичные воспоминания о первых шести годах жизни. Ну и что? Да первые два-три года жизни вообще не отложились в ваших головах, а остальные три года вы, я уверен, помните смутно и фрагментарно. Я вот недавно прочитал автобиографию Жериана Интего, где он так подробно описывал свою жизнь, что я просто визуально видел всё то, о чём он рассказывал. И что мне теперь страдать? Да, конечно, я получил эти знания не как ты, через перенос сознания, но это не важно. Каждый из нас таким или другим способом получает новую информацию и эта информация усваивается нашим мозгом и безусловно становиться частью наших знаний, нашей памяти. Так что, грубо говоря, всё что попало в твою голову и там переварилось и усвоилось, становиться твоим. Согласен?

Допустим… Дей решил сразу не соглашаться, желая всё ещё раз обдумать, но в глубине души такая точка зрения ему понравилась.

– А как же быть с тем, что физически я до вчерашнего дня не был здесь, в Солнечной резиденции? – Дей был решительно настроен разобраться со всеми вопросами.

– Ну не был и не был. Ерунда какая! Теперь-то ты здесь.

– Но я не рождался! Меня создали и уже сразу шестилетним.

– Та-ак! – грозно рявкнул Мирран. – Я наверно всё же прибью Кэана. Он что ничего тебе не объяснял?

Дей хотел что-то ответить, но дед уже разошёлся. Он вскочил с кресла и принялся ходить по кабинету, сминая ворс пушистого ковра.

– Значит так, Дей! Немедленно прекращай страдать по этому поводу!

Деймир не мог сказать, что он особо страдает. Конечно, когда дед открыл ему правду, для него это было шоком. Уже на Гелле он попытался всё серьёзно обдумать, но от этих размышлений мозги его начинали закипать, ему не хватало информации о клонах. А так как голова его трещала, то он раз за разом, когда эти мысли приходили к нему, выкидывал их из головы. На Гелле про него никто ничего не знал. Для всех он был просто хорошим капитаном и это его полностью устаивало, но прилетел Кэан, и Дею пришлось снова задуматься о своём происхождении. И теперь, когда перед ним был человек, который с лёгкостью мог ответить на все, мучавшие его, вопросы, он естественно воспользовался этим и решил прояснить для себя все моменты, чтобы потом к ним не возвращаться.

– Ты, что думаешь, что один такой? Несчастный, потерянный клон? – продолжал между тем Мирран. – Как бы не так! Да на одной Терлинне клонов около трёхсот тысяч, а на всех планетах Галактического Союза – больше миллиона. И чтоб ты знал, все люди, которые не имеют сверх способностей, потомки клонов. И что всем теперь страдать?

– Как все потомки клонов? – изумлённо выдохнул Дей.

– А так! Это конечно знают не все, но многие. У вас в лётной школе хоть был курс истории Галактического Союза?

– Был.

– Значит ты в курсе, что нашу галактику заселили Л'Линны. Так вот, представь себе, что их было не так уж и много. Точных данных у нас нет, но достоверно известно, что отправились они с Террейна на одном планетарном корабле. Одном! А планет в Галактическом Союзе на данный момент семьдесят шесть, а заселённых планет ещё больше. Понимаешь, о чём я говорю? Их всех на столько планет явно не хватало. Они терреформировали подходящие для жизни планеты, а потом заселяли их колонистами. Из сохранившихся документов мы установили, что минимальная колония состояла из тысячи человек, а максимальная была здесь на Терлинне. И среди этих колонистов только на Терлинне число, высадившихся Л'Линнов, превышало число клонов. Очень уж Терлинна оказалась похожа на их родину. Не знаю, что у них там пошло не так, возможно не хватило времени, чтобы всё правильно разработать, но в процессе клонирования Л'Линны теряли свои способности. Вот и получилось, что везде, кроме Терлинны, людей со сверхспособностями так мало. Если на Гелле ты найдёшь какого-нибудь экстрасенса, можешь быть уверен, что у него в предках был один из Л'Линнов, который заскучал в космосе и решил продолжить жить на этой планете. Вообще, как мы установили, колонии составлялись по интересам. Кто-то из предков мечтал о матриархате и находил своих единомышленников, кто-то грезил гаремами или религиозным государством и находил своих. Так и получилось, что на Эрмалле у нас в почёте многожёнство, а на Хиумине большинство людей живут комуннами.