Текст книги "Изумрудные ночи. Книга первая"
Автор книги: Вирджиния Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ну, по крайней мере, – быстро проговорила она, – время от времени я пытаюсь изобразить кое-что с помощью красок и мелков. Жаль, что я не взяла их с собой. Я бы могла делать зарисовки горных пейзажей из моего окна.
– Ну, разве это не повторяется всякий раз? – пожал плечами Бентворт. – Кто-то отправляется в путь, пребывая в уверенности, что ровным счетом ничего не забыл, а потом – вуа-ля! Обнаруживается, что дома осталось нечто чрезвычайно полезное.
И он снова пустился в повествование о продолжительных путешествиях. Бетани тем временем прилагала усилия, дабы избежать испытующего взгляда Трейса, который смущал ее, заставлял молить Бога о том, чтобы обед скорее подошел к концу.
– На центральной площади сегодня танцы, – объявил Бентворт, когда с трапезой было покончено и путники потягивали из чашек кортадо, сладкий кофе со взбитыми сливками. – Пойдем посмотрим?
– Танцы? – заинтересовалась Бетани. – Они бывают каждую ночь?
– Нет, только по субботам. Завтра – рыночный день, один из самых популярных в Южной Америке, – сообщил Бентворт. – Надеюсь, мы останемся до понедельника, так, Тейлор?
– Это решение приняли вы, Бентворт, и профессор. Я всего лишь проводник, вы забыли?
В словах его чувствовалась скрытая насмешка, но в глазах, встретивших пронзительный взгляд Бентворта, не отразилось ровным счетом ничего.
– Да, Тейлор, все верно, – проговорил Бентворт И поднялся, чтобы подать руку Бетани. – Пойдемте, дорогуша. Позвольте мне сопровождать вас. Мне всегда хотелось сходить на танцы с великолепной женщиной.
Слегка смущенная комплиментом, Бетани почувствовала насмешливый взгляд Трейса, и ей стало совсем не по себе. Как это ему удается выбить человека из колеи одним взглядом? Ну нет, она не позволит Трейсу Тейлору испортить ей вечер! Танцы есть танцы, а прошло уже больше двух лет с тех пор, как она в последний раз ходила с друзьями на вечеринку. Тогда она была со Стефеном. С тех пор подобные мероприятия не вызывали у нее интереса. Но сейчас идея была так заманчива!
– Спенсер, вам придется пойти без меня, – заявил профессор, когда компания докинула гостиную. – Со мной начинает происходить нечто похожее на то, что уже случилось сегодня с Бетани. Так что я лучше пойду к себе отдохнуть, чтобы завтра я смог сходить на рынок. Вы последите за ней вместо меня?
– Папа, я останусь с тобой, – начала было Бетани, но профессор покачал головой.
– Нет, нет, прошу тебя, иди без меня. Так будет лучше, я просто хочу отдохнуть. – Он улыбнулся. – Ты же знаешь, я хочу написать новые хроники, и мне нужно кое-что почитать. Отец Каланача подробно записал рассказы миссионеров, живших некогда на территориях, управляемых Манкой Вторым, ты, очевидно, помнишь, и в его книге может быть кое-какая полезная информация. Он упоминает некий город Виткос, и я хочу проверить, уж не умудрился ли он перепутать его с Вилькапампой. Они расположены в одном и том же месте, в долине Урубамбы, и… Ну, ладно, никому, кроме меня, это не интересно. – Он поцеловал Бетани в лоб. – Иди и развлекайся, дорогая. Я найду себе занятие, будь уверена.
Когда Бетани обернулась, чтобы пригласить Трейса составить им с Бентвортом компанию, того уже не было и в помине. Бетани неожиданно для себя почувствовала разочарование. Потом повернулась к англичанину, ослепительно улыбнулась и произнесла:
– Позвольте мне сходить за платком, и я с радостью последую за вами, мистер Бентворт!
Свежий ночной ветерок проникал сквозь толстый свитер, и Бетани все плотнее закутывалась в него, шагая рядом с Бентвортом. На площади горели лампочки и фонари, повсюду были гостеприимно распахнуты двери. Большинство бродивших вокруг были индейцами, но некоторые по виду походили на американцев.
– Боливийцы или чилийцы, – объяснил Бентворт после ее вопроса. – Хуанкайо – известный торговый центр, люди стекаются сюда отовсюду. Сами понимаете, индейское искусство.
– Понятно. Хотя довольно удаленное место, чтобы ездить сюда на рынок, – заметила Бетани.
Бентворт только пожал плечами.
– Во времена инков Хуанкайо был крупным городом на пути из Кито в Куско. А улица Калле Реаль остается главной, как и несколько столетий назад. Хуанкайо трижды был столицей Перу, а в 1854 году Кастелло подписал указ о запрете здесь работорговли.
– Я и не думала, что у этого города такая история. – Бетани решила про себя, что он чересчур примитивен для такой славы. – Как чудесно быть здесь!
– Ну, в настоящий момент, мисс Брэсфилд, Хуанкайо – лишь остановка на пути к подлинной истории и подлинной славе, – сказал Бентворт, обняв ее рукой за плечи и вводя в небольшую кантину. – Очень скоро мы будем думать о нем, как о мелочи, встретившейся нам во время путешествия, целью которого было истинное величие!
Приходилось кричать, чтобы голос мог пробиться сквозь грохот музыки слепых музыкантов, не имевших иного способа зарабатывать себе на жизнь. Задававшим ритм каранго шестиструнным гитарам аккомпанировали массивные деревянные арфы – керпа. На музыкантах были яркие полосатые пончо и вязаные шерстяные шапочки с длинными ушами и кисточками на концах.
Чтобы разобрать в оглушающем грохоте музыки то, что говорил Бентворт, Бетани приходилось близко наклоняться к нему. Неожиданно она увидела в нескольких шагах прислонившегося к стене Трейса Тейлора. Он смотрел прямо на нее, держа в руке стакан, на губах играла насмешливая улыбка. Сама не зная почему, она почувствовала себя виноватой и тут же рассердилась на себя за это чувство. Чем он показал, что хочет идти с ними? Почему она должна испытывать неловкость из-за того, что с ней Бентворт?
– Кажется, я вижу свободный столик! – проорал англичанин ей в ухо, увлекая за собой в дальний конец зала. Бетани села на шатающийся стул, пододвинутый им, и подарила своему спутнику улыбку, когда он опустился напротив.
– Это очень своеобразно, мистер Бентворт.
– Пожалуйста, – закричал он, – зовите меня Спенсер. Думаю, мы можем покончить с формальностями, согласны?
– Ну да, пожалуй, – протянула она. Он так тепло ей улыбался, его бледно-голубые глаза так настойчиво изучали ее черты, что Бетани почувствовала тревогу. – Хотя мы в действительности не слишком хорошо знаем друг друга. Я очень ценю, что вы дали моему отцу деньги для этой экспедиции. Он столько лет об этом мечтал, и благодаря вам он сейчас здесь, мистер Бент…
– Спенсер, – поправил он. Она ответила легкой улыбкой. – Знаете, мисс Брэсфилд, – он наклонился совсем близко, – я нахожу вас очаровательной.
Немного озадаченная, она умудрилась выдавить «спасибо» и попросила заказать ей кофе.
– Здесь немного прохладно, несмотря на толпу, – пояснила она. – Я бы выпила чего-нибудь горячего.
– К вашим услугам, дорогая, – пропел он и поднялся. Минутку помедлив, он склонился к ней и произнес:
– Прошу прощения, если смутил вас, но я не мог удержаться, чтобы не сказать правду.
Она кивнула, не в состоянии, однако, избавиться от неприятного чувства, охватывавшего ее всякий раз, когда он делал ей комплименты. Они казались ей неискренними. Она чувствовала себя значительно лучше, противодействуя колючим насмешкам Трейса Тейлора.
Наблюдая, как Бентворт пробирается сквозь толпу к длинной стойке, тянущейся вдоль всего помещения, Бетани разглядывала этих весело разодетых людей. На женщинах были яркие юбки и блузки, полосатые шали и плоские шляпы, на мужчинах – свободные брюки и пончо немыслимых оттенков. Смешение разных типов людей было более чем экзотичным. Бетани с удовольствием прислушивалась к звучащим вокруг наречиям и языкам, часть из которых была ей понятна, часть – нет. Низкий голос, заговоривший на родном языке, даже слегка напугал ее.
– Он не скоро к вам вернется, вот я и решил составить вам компанию, – объявил Трейс, занимая освободившееся место Бентворта.
– Не помню, чтобы я приглашала вас, – заметила Бетани, но он только пожал плечами.
– Не предполагал, что вы так близки с Бентвортом, – заговорил проводник, как будто не слыша ее слов. – Это случилось недавно или вы уже встречались некоторое время?
– Мистер Тейлор, как вам хорошо известно, Спенсер Бентворт партнер моего отца. Это все! – Фиалковые глаза буквально буравили его, а губы сердито сжались.
– Так ли это? – проговорил Трейс таким тоном, что было ясно – он не поверил ни одному слову.
– Да! – выкрикнула она. – Это так!
– Очень мило.
– Как вы грубы!
– Слушайте, – заговорил Трейс, наклоняясь, чтобы не было необходимости кричать. – Я только хочу знать ситуацию, когда она касается меня. В будущем это поможет избежать проблем.
– Никак не могу понять, о какой ситуации идет речь!
– Вот как? Я думаю, вы все понимаете.
Сердце ее бешено заколотилось, дыхание перехватило, когда она взглянула на него. Его глаза так пронзительно смотрели на нее, что она почувствовала неловкость и растерянность. О чем он говорит? О какой ситуации? Она не говорила ни слова, Трейс прервал молчание:
– Знаете ли, мне интересно, как далеко успел продвинуться Бентворт.
– В каком смысле продвинуться? – Бетани ненавидела себя за предательское дрожание голоса.
Трейс взял ее руку в свою, не обращая внимания на слабые протесты, и стал легко поглаживать пальцами кисть. Его рука была теплой и крепкой, Бетани не могла не почувствовать ее силу, когда он держал ее за запястье. Но когда его пальцы побежали вверх под кружево рукава, она сухо ответила на его обволакивающий взгляд.
– Мистер Тейлор, мне не нравится, когда меня гладят! А если вы намерены состязаться с мистером Бентвортом, то это просто нелепо!
– Соперничать с Бентвортом? – Трейс покачал головой. – Даже не знаю, радоваться мне или обижаться. Честно говоря, мне просто хотелось проверить, спрятаны ли под вашим бронированным панцирем, который вам так не идет, хоть какие-нибудь женские реакции.
Бетани задохнулась от ярости, а Трейс тем временем поднялся и объявил:
– Приближается ваш обожатель, и я оставляю вас ему. – Потом он наклонился к ней и так тихо, что она не была уверена, правильно ли расслышала его слова, предупредил:
– Берегите ваше сердечко, мисс Брэсфилд.
Дьявол, а не человек, думала Бетани, наблюдая, как он прокладывает себе путь в толпе и исчезает за входной дверью. Беречь сердечко? Что он имел в виду? Разумеется, он не мог всерьез думать, что между ней и Бентвортом… что у нее в этой экспедиции могут быть интересы помимо… ах, об этом не стоило и размышлять, настолько это нелепо!
Но семена сомнения, зароненные Трейсом, моментально проросли, и ростки эти, несмотря на все старания Бетани, становились все больше. Теперь она видела скрытый смысл во всем, что говорил ей Бентворт, искала во всех его действиях незаметные на первый взгляд побудительные мотивы. У нее и без Трейса возникали сомнения в отношении Бентворта.
Происшедшее отнюдь не способствовало хорошему сну ночью. Она вертелась и ворочалась на кровати, пытаясь понять, была ли причиной бессонницы высота или же беспокоящие ее мысли. Окно было открыто, с улицы все еще доносился шум веселья. Заснуть было невозможно.
В конце концов она поднялась с кровати, накинула легкий халат и влезла в теплые тапочки. Возможно, если она постоит на балконе, беспокойные мысли, мешающие уснуть, выветрятся из головы. Балконная дверь распахнулась с пронзительным визгом, и девушка проскользнула наружу. Балкон ограждала стальная решетка с причудливым узором. Ветер слегка трепал цветы в горшке. Бетани перегнулась через перила, чтобы посмотреть на город. Под окнами все как будто вымерло, но с площади, куда они ходили с Бентвортом, доносился смех, мерцали отблески света.
Прошло некоторое время, и Бетани наконец стало клонить в сон. Она двинулась было обратно, но внимание ее привлекли звуки, донесшиеся с улицы. Знакомый голос, растягивающий слова, со смехом что-то говорил. Девушка снова перегнулась через край балкона и увидела ярко светящиеся окна комнаты, расположенной как раз напротив, в крыле здания, которое шло по правую руку перпендикулярно фасаду. В комнате горел свет, шторы были раздвинуты и тех, кто находился внутри, было отчетливо видно. Бетани отпрянула назад. Смутная догадка заставила ее вернуться в прежнее положение, сердце готово было выскочить из груди.
Голос принадлежал Трейсу. В комнате он был не один – с ним находилась темноволосая женщина. Прекрасно понимая, что это не ее дело, Бетани была не в состоянии отвести взгляд. Дыхание участилось, она зажала рот рукой, чтобы удержать готовый вырваться крик. Света в комнате было вполне достаточно, чтобы не оставалось сомнений в том, чем они заняты. Ноги Бетани словно приросли к полу, в горле застрял комок, она не отрывала глаз от происходящего.
Брюнетка же с большой грудью и роскошными бедрами была абсолютно обнажена. Ее огромные черные глаза, не отрываясь, смотрели на Трейса, алые губы улыбались. Она обвивала руками его шею, прижимаясь к нему всем телом. Он вновь рассмеялся, и за его смехом слышалось нечто, что Бетани уже начинала понимать.
Ее пальцы конвульсивно обхватили перила.
На Трейсе были расстегнутые плисовые брюки, и Бетани, хоть он и стоял к ней вполоборота, увидела, как напряглись его мускулы, когда он поднял женщину на руки. Лицо женщины было видно отчетливее, чем лицо Трейса. Бетани заметила, как она облизала губы, а потом заскользила вниз вдоль его тела, увлекая за собой брюки, с полузакрытыми глазами осыпая поцелуями его кожу.
Бетани почувствовала, как острая боль пронзила ее, ей пришлось закусить нижнюю губу, чтобы удержать рвущийся из груди крик. Она тщетно пыталась отвести взгляд. Бетани не думала, что секс может оказаться столь примитивным. Она вообще никогда много не размышляла об этом. Да и кто мог ей хоть что-нибудь объяснить в этой тайне? Горацио Брэсфилд пришел бы в ужас от одного упоминания этого слова, окажись она настолько глупой, чтобы обратиться к нему. Наставницы в монастыре, где она брала уроки, наложили бы строгую епитимью за интерес к плотским утехам. У нее не было матери, которая рассказала бы ей что-то, и Бетани могла полагаться только на собственное воображение.
А воображение было далеким от реальности.
Бетани наблюдала, как Трейс притянул женщину к себе на кровать, взобрался на нее, устроившись меж разведенных ног. Женщина прильнула к нему, руки обхватили его широкие плечи, голова откинулась назад, с губ срывались тихие постанывания. Она подняла ноги и обвила их вокруг его спины. Два тела двигались в такт, подчиняясь единому, все нарастающему ритму.
Горючие слезы застилали глаза Бетани, стоящей среди ледяного безмолвия и смотрящей на любовную сцену. Она отчаянно молилась, чтобы не видеть этого, чтобы у нее хватило сил сдвинуться с места. Из окна напротив доносились негромкие животные звуки и тяжелое, прерывистое дыхание. К щекам Бетани прилила горячая волна, и она крепко зажмурилась. Хватит. У нее больше нет сил, чтобы выносить это, и она не понимала, почему это так ее расстроило.
Когда все стихло, Бетани вновь открыла глаза и увидела, что бешеное движение прекратилось. Трейс все еще лежал поверх женщины, он приподнялся на локтях, на мускулистой спине проступила влага.
Зрелище, развернувшееся у Бетани перед глазами, было настолько острым, что она не сумела подавить внезапно вырвавшийся всхлип. Трейс, к ее ужасу, обернулся и сквозь распахнутое окно посмотрел прямо на нее. Видел ли он ее?
Стоя в тени, Бетани притаилась, но его сузившиеся глаза и сжавшиеся губы дали ей понять, что она замечена. Не в силах более выносить это испытание, она повернулась, распахнула балконную дверь и ринулась в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной.
Трейс был в ярости. Больше на себя, чем на обстоятельства. Он выпил слишком много и позволил себе привести женщину, имени которой не знал и которая ровным счетом ничего для него не значила. Теперь, когда Бетани их видела, – о, Боже, в таком виде! – единственным его желанием было как можно быстрее избавиться от своей спутницы. Возможно, это было несправедливо по отношению к ней: как бы то ни было, она была не шлюхой, а просто миловидной женщиной, которой он понравился при встрече. Секс просто заполнил на несколько минут пустоту одиночества и неудовлетворенного желания. Трейсом овладело чувство вины за то, что Бетани видела их.
Он поежился.
– Поздно уже, завтра мне рано вставать…
– Ты не хочешь, чтобы я оставалась? – недоуменно проговорила она.
– Нет!
Перед тем как она ушла, Трейс поцеловал ее, пробормотав что-то о том, что отыщет ее, когда его снова занесет в Хуанкайо. Когда дверь захлопнулась, он негромко выругался. Теперь все слишком усложнилось.
Глава 7
Лежа в постели, Бетани тряслась, как в лихорадке, перед глазами все время стояли Трейс Тейлор и его женщина. Будь на его месте кто-нибудь другой, возможно, происшедшее не оказало бы на Бетани такого шокирующего воздействия. В этой же ситуации чувства, которые вызывал у нее Трейс, заставляли ее ощущать невероятный стыд и собственную слабость. Зачем она вообще думала о нем? Почему воспоминание о Трейсе в объятиях незнакомки вызвало у нее столь яростную ревность? Стоило закрыть глаза, как ей начинало мерещиться мускулистое тело Трейса поверх тела темноволосой женщины, совершающее энергичные движения. Она стонала от стыда и бессилия что-то изменить. Но еще больший стыд вызывало сознание того, что Трейс без сомнений ей нравится…
На следующее утро, когда они встретились с отцом, чтобы отправиться на центральную площадь на рынок, Бетани вновь надела очки, а волосы стянула в тугой пучок, из которого не выбивалось ни единого волоска. Она сопровождала отца, ежеминутно радостно вскрикивающего при виде очередного произведения индейского творчества, выставленного на расположившихся вокруг площади рядах. Продавцы трав предлагали всевозможные народные средства от импотенции, сглаза, лихорадки и прочих неприятностей, а также таскали с собой холщовые мешки с морскими звездами – испытанным средством от сердечных недугов.
Все индейцы носили шляпы, по тульям которых, как того и требовали законы инков, можно было определить место их рождения. На многих женщинах были соломенные панамы, обвязанные черной лентой, это помогало защитить лицо от солнечных лучей. Бетани подумала, что яркое солнце приятно контрастирует с тучами, скрывающими горные склоны.
Ряды повозок, заполненных овощами, фруктами, мясом, листьями коки, пончо, блузками, шляпами, коврами, горами украшений растянулись по площади. Расставленные на плетеном покрывале бутылочные тыквы для заварки мате, местного чая, немедленно привлекли внимание профессора. Он удовлетворенно улыбался, вертя одну из уникально обработанных тыкв.
– Взгляни, какая изумительная работа, – воскликнул он и повернул сосуд к свету. Теперь Бетани разглядела маленькие фигурки и цветочный орнамент, его обрамлявший. Рисунок выжигался на тыкве с помощью киньяла, раскаленного добела инструмента из огнеупорного дерева; потом ее полировали до блеска.
– Они напоминают мне греческие вазы. – Брэсфилд купил несколько штук.
У одного из торговцев Бетани, не удержавшись, купила цветастую блузку и гармонирующую с ней хлопковую юбку. Одинаковый причудливый узор украшал край юбки и манжеты блузки. Пока торговец заворачивал покупку, Бетани подняла глаза и увидела Трейса.
– Вы переплатили, – произнес он, а на ее молчаливый вопрос ответил: – Но они стоят этих денег. Вы будете выглядеть изумительно в этом наряде.
Бетани колебалась, неуверенная, хочет ли он посмеяться над ней или же говорит серьезно.
– Яркие вещи идут практически всем, мистер Тейлор.
– Некоторым больше, чем другим, мне кажется. – Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке, но холодный блеск черных глаз из-под полей шляпы говорил о том, что он догадывается о ее смятении. – Пойдемте со мной. Я хочу кое-что вам сказать и показать.
– Нет, благодарю вас, – отрезала Бетани. Она быстро взглянула на отца и Бентворта, оживленно торгующихся с крестьянином, продававшим фигурки. – Я предпочитаю остаться здесь, в безопасности…
– Пошли, – скомандовал Трейс, беря одной рукой сверток, а другой просовывая руку Бетани себе под локоть. – Это недалеко, я буду вас оберегать.
– Вы еще не отказались от мысли, что я нуждаюсь именно в вашей защите? – отрезала она, на что он только негромко засмеялся и потянул ее за собой.
– Для чего вы это делаете? – зашипела она, стоило им оказаться вне пределов слышимости ее отца. – Это из-за того, что… из-за того, что я, как вам кажется, видела?
Он ухмыльнулся, но его голос был глух и серьезен.
– Я знаю, что вы видели, мисс Брэсфилд. И не собираюсь это обсуждать здесь.
Они добрались до конца площади, потом он повел ее по узкой, переполненной людьми улице. Солнце ярко светило в ослепительно синем небе, он вел ее по каменным ступеням, высеченным, как оказалось, в настоящей скале; над жилым домом она увидела сверкающий гранитный шпиль. Он блестел на солнце подобно дрожащему на ветру пламени, испускающему снопы искр.
– Что это? – прошептала она, когда они остановились в тени. – Какой-то храм?
– Нет, просто безымянный обелиск. – Взгляд его не отрывался от ее лица, пока она не опустила глаз. Он пожал плечами. – Это сплошной кусок гранита, и никому не понятно, как строитель сумел поднять его на такую высоту. – Трейс несколько секунд не двигался, косясь на спутницу из-под полей шляпы. Про себя он выругался, не понимая, как он мог позволить женщине запасть в его сердце. Этой удалось. Он и сам не знал почему; знал только, что хочет ее.
Много воды утекло с тех пор, когда мысль о близости с женщиной занимала его всерьез. Вероятно, виной тому был образ жизни, который он вел, мотаясь вдоль Перу из конца в конец, работая проводником, ведущим путешественников по горам или джунглям. Вечно в пути, вечно без отдыха, он и представления не имел о другой жизни. В конце концов, Лима не хуже других городов. По крайней мере, так было раньше, до этой злосчастной экспедиции. Теперь же он хотел реабилитации. И Бетани Брэсфилд.
Прислонившись к стене, укрывающей от солнца, Бетани долго смотрела на Трейса. Его лицо наполовину закрывали поля шляпы, глаза смотрели куда-то вдаль. Неотвязная мысль о том, что этот мужчина очень красив и очень интригующ, внушала беспокойство, и она не могла понять, почему временами он относился к ней с такой ненавистью.
– Я привел вас сюда не для того, чтобы беседовать об этом чертовом монументе, и вам это хорошо известно, – резко выговорил Трейс.
– Мне?
– Должно быть известно. Вы были когда-нибудь близки с мужчиной? – спросил он настолько неожиданно, что она на минуту потеряла дар речи. – Были? – настаивал он, так как она продолжала молча смотреть на него широко раскрытыми глазами цвета едва распустившихся весенних фиалок.
– Знаете что! – воскликнула гневно она. – Это вас совершенно не касается.
– Теперь будет касаться. – Не обращая внимания на ее сопротивление, он обнял ее за плечи и крепко прижал к своему сильному телу. Она почувствовала, как металлическая пряжка его ремня уперлась ей в живот, а кобура пистолета прижалась к бедрам. – Были?
– Нет! – выкрикнула она, потом рассердилась на себя же за то, что снизошла до ответа. Голова ее решительно откинулась назад. – Однажды я была помолвлена, если вы об этом спрашиваете, мистер Тейлор, но мне почему-то кажется, что это не совсем то, что вас интересует.
– Вы не ошиблись. – Губы его скривились. – Был ли когда-нибудь мужчина у вас внутри? Как вы видели прошлой ночью?
Рука ее взметнулась вверх, чтобы ударить его, но он был быстрее. Он обхватил ее запястье и крепко прижал к себе, не причиняя, однако, боли.
– Убирайтесь прочь! – закричала она.
– Это не ваш стиль, мисс Брэсфилд. – Искорки смеха в его глазах заставили их засветиться, но жесткая линия рта была подобна рубцу на его суровом лице. – У меня есть причина, чтобы задавать вопросы.
– Желание вмешаться? Засунуть нос не в свои дела?
– Скажем так, любопытство.
Щеки ее залила краска.
– Я сказала, нет, – твердо произнесла она.
Руки его едва заметно скользнули вверх, он обхватил ее за локти и еще ближе притянул к себе.
– Я боялся этого ответа. Это еще больше ухудшает ситуацию.
Она начала понимать. Руки ее сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
– Как вы смеете думать, что… что я могла бы… что вы вправе… как вы смеете!
– Я смею гораздо больше, чем… о, черт, не обращайте внимания. Я просто покажу вам.
Прежде чем она успела осознать его намерения, он протянул руку, снял с нее очки, потом резким движением выдернул шпильки, удерживающие ее волосы. Она хотела отвернуться, но он не дал, удержав се огромной ладонью за подбородок. Его темная голова склонилась, рот бережно прижался к ее плотно сжатым губам. Язык его неожиданно легко проскочил между ними мягким горячим движением, от которого у нее перехватило дыхание. Могучие объятия, в которых она не могла шевельнуться, вызвали у нее волну паники, голова откинулась назад, она зажмурилась от его натиска.
Что происходит? Почему она не кричит, не вырывается, не пытается освободиться всеми доступными способами? Вместо этого она покорно позволяла его языку хозяйничать у нее во рту, лишая ее всяческого контроля над собой. Это было безумием, но она почувствовала, что с ним происходит то же самое, и тихо застонала.
Услышав стон, Трейс навалился на нее всем телом, прижав к стене, пальцы его пробежали по ее шее и закопались в путанице не до конца распустившихся прядей. Тяжелые каштановые волосы водопадом рассыпались по плечам Бетани, он схватил их одной рукой, другая же тем временем пыталась приподнять ей подбородок, губы его продолжали ласкать ее.
– Нет! – сумела наконец выдохнуть Бетани. – Прекратите!
– Вы уверены? – прошептал Трейс ей в самое ухо, и она, преодолевая дрожь, кивнула.
– Со… совершенно уверена, – запинаясь, вымолвила она.
Поцелуй был для Бетани настолько необъясним, насколько неожидан. В голове шумело, все плыло перед глазами, казалось, она могла слышать, как кровь мечется у нее по венам.
Когда Трейс отстранился, а Бетани раскрыла глаза, она встретила его испытующе-лукавый взгляд. Она не могла придумать, что бы сказать ему, чтобы это не прозвучало глупо или по-детски. Он улыбнулся, она отметила, что лицо его смягчилось, исчезло обычное жесткое, неумолимое выражение.
– Зачем вы это сделали? – вырвалось у нее, и лицо тут же залилось краской.
– Захотелось. – Трейс пожал плечами. – А, может быть, вы так пристально смотрели на меня глазами, подобными весенним цветам, и ваши губки были так трогательно приоткрыты, что я просто не смог удержаться.
– Я склонна поверить в первое, мистер Тейлор! – резко произнесла она; он расхохотался, потом наклонился и поднял бумажный сверток.
– Возможно, вы правы. Это проще. – Он протянул ей сверток. – Советую вам послушаться меня и остаться в Куско, мисс Брэсфилд. У меня такое ощущение, что если вы останетесь в экспедиции, я буду не в силах противостоять тому, что происходит между нами.
– Бог мой! – прожгла его взглядом Бетани. – Какие нелепости вы говорите! Я думаю, что у меня хватит самообладания на нас обоих.
– Не будьте в этом так уверены, мисс Брэсфилд, – тихо засмеялся он.
Судя по всему, раздраженно размышляла Бетани, ей не удастся свыкнуться с тряской поступью ее мула, несмотря на легкомысленное обещание Трейсу Тейлору и Бентворту справиться с этим безо всяких проблем. Чертово животное спотыкалось на каждой кочке и еле тащилось, не думая останавливаться, когда она пыталась заставить его это сделать, и останавливаясь, когда нужно было идти. Того мула, на котором она ехала до Хуанкайо, пришлось оставить, потому что с ним приключилась одна из тех загадочных болезней, которыми животные вечно умудряются заразиться, и Трейс достал ей другого. Нового мула определенно нельзя было назвать сговорчивым, теперь Бетани поняла, почему Трейс, говоря о первом, употреблял слово «покорный». Бетани сердито двинула каблуками по бокам скотины.
Это мгновение мул выбрал для того, чтобы опуститься на задние ноги и разразиться воплем протеста, напомнившим Бетани скрип плохо смазанной двери. Животное начало совершать дикие прыжки, вздернув голову и опустив уши. Девушке пришлось принять немыслимую позу, почти распластавшись на его спине, чтобы не свалиться. Она схватила своенравную тварь за загривок и не отпускала, одновременно предпринимая попытки высвободить ноги из волочащихся по земле стремян.
– Как дела? – любезно осведомился Трейс, поравнявшись с ней. Бетани решила не отвечать, и он, покачав головой, поехал дальше.
Глядя ему вслед, Бетани сумела-таки слезть и дернуть мула за поводья. Не прекращая вопить, животное соизволило подняться и двинуться дальше по пыльной дороге. По словам Трейса, это была магистраль, связывающая Хуанкайо с Куско. По мнению Бетани, дорога мало напоминала магистраль, она была разбита, тверда, как кирпич, и имела жалкий вид.
– Если вы не справляетесь сейчас, мисс Брэсфилд, вы можете остаться в Куско, когда мы туда доберемся, – посоветовал ей Трейс так жестко и неприветливо, что вызвал у нее одно раздражение.
Догадываясь, что ему есть о чем сказать, кроме как о ее неспособности справиться с мулом, она заставила проклятое животное подчиняться ее командам. И все-таки она отстала на несколько ярдов. Один из терпеливых кечуа, безусловно знакомый с повадками упрямых животных, вернулся, срезал прут и протянул его Бетани.
– Стегать его вот так, – на ломаном испанском поучал он ее, указывая на задние ноги животного. – Иногда прут хорошо, чтоб мул шел правильно.
К удивлению Бетани, мул живо затрусил по дороге, как только она пару раз неуклюже ударила его тоненьким прутиком, и дальнейших ударов не потребовалось. Трейс скользнул по ней удовлетворенным взглядом, отца же настолько занимали разговоры по поводу развалин, вдоль которых они ехали, относящихся к цивилизации инков, что ни зардевшихся щек Бетани, ни ее гневно сверкающих глаз он, похоже, не заметил.
– Вы видите их? – воскликнул Брэсфилд, взволнованно указывая рукой на высящиеся вдоль дороги горы, покрытые низким кустарником. – Террасы! Свидетельство того, как инкам удавалось возделывать культуры практически в любом месте! Видите? Видите эти стены камня, из которых сделали земляные холмы? Они могли высаживать здесь бобовые, кукурузу, картофель, помидоры, другие растения, пригодные для еды, а здесь, под копытами наших мулов, до сих пор лежат камни, уложенные столетия назад руками древних инков, строивших дорогу!
– Он всегда такой? – Бентворт слегка пнул своего мула, чтобы поравняться с Бетани. – Пара замшелых камней и полуразвалившиеся стены, кажется, полностью захватили его.
Бетани кивнула.
– Да, такие вещи занимают его. Скажите, мистер Бентворт, вы не…
