Текст книги "Изумрудные ночи. Книга первая"
Автор книги: Вирджиния Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Знайте, что в тех случаях, когда речь идет об интересах Короны, всегда проводится расследование. Разумеется, Тейлора допросили самым тщательным образом, и было доказано, что его ни в чем нельзя обвинить.
– Послушайте, Бентворт, – начал Брэсфилд. – Вы должны понимать, что кредит для поисков предоставлен университету, с которым я связан. Я знаю, как королевский подданный вы можете пожелать предъявить права на найденные ценности, но у меня должен быть приоритет!
– Профессор! – воскликнул Бентворт, высоко подняв брови. – Естественно, он у вас будет! Мне бы и в голову не пришло просить вас возглавить экспедицию, если бы я заранее не признавал за вами заслуги в совершении величайшего открытия десятилетия, нет – века!
Сев на место, Брэсфилд облегченно вздохнул, не замечая сердитого взгляда дочери.
– Молодец, папа! Это все, что тебя волнует? А как насчет опасностей?
– Ту, ту, ту! Ни одна опасность не является чрезмерной, если ведет к успеху, дорогая моя. – Окрыленный, Брэсфилд подарил ей торжествующую улыбку. – Было так любезно со стороны мистера Бентворта признать мои права и права университета на открытия, невзирая на оказываемую им финансовую поддержку. Удивительная щедрость, верно?
Бетани так не считала. Она подозревала, что за «щедростью» Бентворта кроются некие известные лишь ему корыстные мотивы. Конечно, если древний город будет обнаружен, всему миру будет ясно, что это сделал ее отец. Но все равно что-то в этой истории ей не нравилось.
– А почему Тейлор? – неожиданно спросила она. – Почему не другой проводник, а не тот единственный, уцелевший в переделке, где погибли все его компаньоны?
– Ну, на это, дорогуша, ответить очень просто. Тейлор – единственный из живущих, кто знает туда дорогу. Точнее, единственный белый. Уверен, что кто-то из коренных жителей знает дорогу, попробуйте узнать у них.
Ее покоробило при виде сахарной улыбки Бентворта, но она лишь поинтересовалась:
– Сколько экспедиций возглавлял Тейлор после того… фатального… путешествия?
– Ни одной.
– Ни одной? – повторила она, устремив взгляд на отца. Профессора, похоже, совершенно не интересовал ход беседы.
– Могу я узнать, почему?
Собственный ехидный ответ доставил Бентворту видимое удовольствие:
– Потому что после неудачной экспедиции и последующего суда он, в некотором роде, сильно запил. Происшедшее выбило беднягу из колеи.
– О, превосходно! – Бетани вскочила, дрожа от бешенства. – Папа, я предлагаю вернуться в Калифорнию на следующем пароходе. Для меня абсолютно очевидно, что наша безопасность совершенно не волнует мистера Бентворта. И я не могу понять, почему он считает, что мы…
Бентворт холодно прервал ее.
– Дорогая мисс Брэсфилд, единственной причиной, заставившей меня прибегнуть к услугам мистера Тейлора, является то, что, как я уже успел заметить, ни один белый, помимо него, не знает, где расположены развалины. Никто из ныне живущих не в состоянии выбраться живым из этого довольно опасного места. Тейлор и сам, как видите, опасен, исключительно опасен. Менее опасный человек не выжил бы. Но если вы отказываетесь идти, – он поднялся со стула, – я буду счастлив финансировать профессора Мориарти. Может быть, об инках ему известно хуже, чем Брэсфилду, но…
– Нет! – Брэсфилд вскочил с искаженным от отчаяния лицом. – Она не хотела вас уязвить, Бентворт. Бетани просто очень беспокоится, так всегда беспокоилась ее мать. И что это за экспедиция без небольших опасностей, поддерживающих человека в тонусе? – Его пальцы плотно обхватили запястье Бетани, и когда она попыталась заговорить, он яростно замотал головой. – Завтра с первыми лучами солнца мы будем готовы.
Бетани хмуро кивнула в ответ на вопросительный взгляд Бентворта. Похоже, у нее не было выбора. Радости ей это не доставляло, в отличие от отца, заметно удовлетворенного положением вещей.
Остаток дня они провели, осматривая Лиму и ожидая появления проводника. У Бетани сложился не самый приятный образ будущего провожатого, тем не менее она была готова дать ему шанс, учитывая непреклонную решимость отца. С этой мыслью она заставила себя переключиться на захватывающие дух старинные соборы, уделить внимание историческому музею, музею антропологии и археологии.
Лима сама по себе захватывает, решила она, несмотря на некоторую обшарпанность и грязь. Город строился в 1535 году вокруг рыночных площадей, расположенных по кругу, в соответствии с идеей основателя столицы Писарро. Резные балконы в стиле барокко нависали над улицами, настолько узкими, что на них не разошлись бы две повозки с запряженными мулами. Терпеливые индейцы водили по запруженным улицам лам и викуний, тысячелетиями используемых как вьючные животные и поставщики шерсти, и можно было без труда представить, как все выглядело после того, как сюда впервые высадились испанцы. Испанское влияние бросалось в глаза в архитектуре зданий, возведенных на фундаментах древних инков.
К вечеру, когда путешественники вернулись в гостиницу, Бетани почувствовала, что она сама смогла бы прочитать лекцию о цивилизации инков. Профессор Брэсфилд был поглощен отрывком древнего манускрипта, который ему благосклонно позволили скопировать. Он считал, что в нем содержатся указания по поискам затерянного города.
– Я намереваюсь отправиться к себе и внимательнее его изучить, – заявил он, когда Бетани поинтересовалась, присоединится ли он к ней за обедом. – Давай, дорогая. Пообедай с Бентвортом. Это неплохая компания.
– Конечно, папа, – уныло пробормотала Бетани. – Думаю, что я пообедаю в своей комнате.
– Хорошо, дорогая, хорошо, – с отсутствующим видом произнес профессор. Он поправил очки и погрузился в манускрипт, который держал так бережно, будто текст был вырезан на слитке золота. – Желаю хорошо провести время.
– Да, папа, – отозвалась дочь с легкой улыбкой. – Я привыкла сама искать для себя развлечения.
Но, оставшись наедине и глядя через окно на темные, причудливо изгибающиеся очертания гор, сливающиеся с горизонтом, Бетани не могла не подумать о том, что ей, видимо, придется всю жизнь довольствоваться крохами внимания со стороны отца. Были моменты, когда она ощущала острые приступы одиночества, ей начинало казаться, что даже рана, нанесенная Стефеном, была не так страшна, как пустота и одиночество ее существования.
– Что за чушь! – выругала она себя. – Мне принадлежит все лучшее, что есть в мире моего отца. Я буду с ним, когда он найдет утерянный город. Не многим предоставляются подобные возможности!
Бетани разделась и скользнула в кровать. Она надеялась, что ее опасения по поводу проводника окажутся беспочвенными. Одно дело – отправляться в экспедицию по незнакомой стране, и совсем другое – вверять свои жизни ненадежному проводнику. Нет, она должна надеяться на лучшее. Возможно, этот Трейс Тейлор окажется замечательным проводником, и, увидев его, она почувствует себя лучше.
Устроившись в кровати поудобнее и завернувшись в простыню, Бетани еще долго смотрела в потолок, прежде чем заснуть. Сон был тревожным.
Глава 4
Знакомство Бетани с Трейсом Тейлором прошло неблестяще. Вместо того чтобы встретить их на пристани или, по крайней мере, в «Ройал Армз», Тейлор отправился на склад, где Бентворт хранил необходимое снаряжение. Когда дочь с отцом прибыли, проводника нигде не было.
– А, – успокоительно махнул рукой Бентворт Бетани, когда она поинтересовалась, почему проводник избегает их. – Не сомневаюсь, что сейчас он проверяет тюки: веревки, продовольствие, инструменты для раскопок. Наш мистер Тейлор весьма предусмотрительный человек.
– Предусмотрительный или подозрительный? – полюбопытствовала Бетани. – Он полагает, что мы не знаем, что нужно для длительной экспедиции?
– Ну, ну, мисс Брэсфилд, я уверен, что Тейлор всего лишь проявляет осторожность. Дело в том, что запасы снаряжения слишком велики и что-то может оказаться ненужным в горах. У него есть опыт пребывания в тех местах, куда вы направляетесь, понятно его желание удостовериться, все ли в порядке. Снаряжение, мулы, носильщики и все такое прочее.
– Я полагаю, носильщиками будут индейцы? – уже мягче поинтересовалась Бетани. Бентворт утвердительно кивнул.
– Или метисы. Столько, сколько вы пожелаете, хотя это влетит в копеечку. Они довольно тяжелы на подъем, знаете ли, и моим людям пришлось пойти на небольшую хитрость, чтобы собрать требуемое количество.
– Хитрость? – повторила Бетани. – Какую хитрость?
– Уверяю вас, здесь нет ничего ужасного. – Бентворт сопроводил ответ очередной дежурной улыбкой. – На самом деле это совсем не трудно, если сыграть на местных обычаях. Сами знаете, если человеку заплатили за службу, он обязан ее нести. Это незыблемое правило. Итак, либо Броди, либо Риган подходят к крепкому на вид индейцу или метису и протягивают ему руку, будто для пожатия. Пожав ее, индеец обнаруживает у себя в ладони монету. Таким образом, плата принята, и мужчина вынужден следовать за моими ребятами, чтобы стать одним из наших носильщиков.
– Но почему люди так испуганы? Неужели наше путешествие настолько опасно?
– Все индейцы очень суеверны, понимаете ли, и не любят надолго покидать свои жилища. В основном они земледельцы, хотя их предки инки пользовались воинственной репутацией. – Бентворт зажег трубку и снова улыбнулся. – Чего не скажешь о послушных кечуа! Эти очень спокойны по натуре. Возможно, благодаря вековой жизни в рабстве и жеванию коки.
Неожиданно для себя Бетани почувствовала облегчение. Следует вести себя подружелюбнее, подумала она.
– Ясно, – произнесла она. – Я понимаю, что главная проблема для нас будет заключаться в местности.
– В этом и в привлечении чрезмерного внимания.
Профессор Брэсфилд отвлекся от изучения предмета старинной утвари.
– А? Что такое? Что это значит, Бентворт?!
Бентворт пожал плечами и засунул руки в карманы легкого жакета.
– Всегда есть опасность организации конкурирующей экспедиции, Брэсфилд. Вы не можете не отдавать себе в этом отчета.
– Естественно, но мне и в голову не приходило, что в нашем случае мы столкнемся с соперничеством!
– Пока ничего страшного нет. Но до меня донеслись слухи, что могут найтись и другие заинтересованные в том, чтобы отыскать Вилькапампу – исчезнувший «золотой» город!
Гордо распрямив неширокие плечи, Брэсфилд провозгласил:
– Вы, разумеется, понимаете, что меня интересует лишь историческая сторона, только то, что касается воссоздания реальной жизни инков! В свое время это был могущественный народ и, пока их не завоевали испанцы, это был гордый народ.
– Да, слышал, – сказал Бентворт так небрежно, что профессор нахмурился. – Жаль только, что они не оставили в наследство этим проклятым индейцам хоть часть своих достоинств, не так ли?
– Пожалуй, – неуверенно улыбнулся Брэсфилд. – Такая жалость, что они больше не изготавливают такую замечательную керамику и утварь, как раньше.
Глаза Бентворта заблестели:
– Если бы они это делали, мы бы все были богатыми людьми, уверяю вас! Их способность отыскивать горы золота затерялись в столетиях…
Ответ озадачил профессора Брэсфилда, в его голосе слышался гнев.
– Я полагал, Бентворт, что вы испытываете к инкам такое же почтение и вас интересует не материальная ценность наших находок. Разве это не так?
– Мой дорогой профессор! Стал бы я финансировать подобную экспедицию, если бы думал только о выгоде? Старина, прошу вас, дайте мне право на толику уважения с вашей стороны как к археологу.
Лицо Брэсфилда прояснилось, он кивнул.
– Прошу прощения. Не думал ни на что намекать, просто хотел удостовериться в ваших подлинных интересах.
– Я мог бы выразить вам, профессор, – раздался низкий голос позади Бетани; она обернулась и увидела приближающегося к ним высокого мужчину. – Но не буду, – ровным голосом добавил тот, поравнявшись с ними. Бетани увидела, как губы Бентворта побелели от ярости.
Плавная небрежная походка вновь прибывшего почему-то заставила Бетани подумать об охотниках с Дикого Запада. Возможно, на это ее натолкнула кобура на поясе и всунутый в нее револьвер, или же ладно сидевшие на нем плисовые брюки, или, может быть, сапоги до колен. Или это мог быть тот едва уловимый ореол опасности, характерный для того, кому приходилось зарабатывать на жизнь с помощью опасных игр и метких ружей. Глаза Бетани слегка расширились, когда незнакомец остановился рядом, его взгляд все еще не отрывался от Бентворта, правильные черты лица не скрывали неприязни.
– Вижу, что некоторые из моих прошлых высказываний все еще не дают тебе покоя, Тейлор, – спокойно произнес Бентворт. – Ты должен понять, в каком состоянии я тогда был. Пусть прошлое уйдет в прошлое, как говорится. В конце концов, я показываю, насколько я тебе доверяю, нанимая тебя для этой экспедиции.
Пожимая плечами, Тейлор бесстрастно кинул взгляд в сторону профессора и его дочери.
– Ни одному белому, кроме меня, и ты это хорошо знаешь, неизвестно, как туда добраться, – последовал лаконичный ответ. Отвернувшись от Бентворта, Тейлор скептически взглянул на Бетани.
Откровенный взгляд заставил девушку вспыхнуть. Пронзительные глаза оглядели ее с головы до ног, задержавшись там, где под тонкой тканью блузки вырисовывались очертания груди, потом вернулись к лицу. Ее подбородок вызывающе вздернулся вверх, и она холодно встретила его взгляд.
– Что-нибудь не так, мистер Тейлор? – осведомилась она ледяным голосом.
– Пока все в порядке, – последовал ответ. – И все будет в порядке, пока вам не покажется, что вы тоже отправляетесь в экспедицию.
– Именно это я собираюсь сделать.
– Только не со мной в качестве проводника, – отрезал он. – Я не беру женщин.
– Слушайте, вы! – в запале начала она. Он осмеливается отказываться ее брать? Это она не желает иметь такого проводника!
– Тейлор, Тейлор, – вмешался Бентворт. – К чему устраивать перепалку из-за пустяков? Ты, похоже, сегодня с утра не в духе. Как ты думаешь, может, нам лучше для начала обсудить все в приватной беседе, а?
– Послушай, Бентворт, – голос Тейлора звучал очень твердо, – я не выдвигаю много условий, но одно из них – с нами не будет женщины.
Не излучай глаза Бентворта такой враждебности, выражение его лица можно было принять за улыбку.
– Я же говорю, старина, ты, похоже, не все понимаешь. Профессор и его дочь возглавляют экспедицию, тогда как ты всего лишь проводник. Если…
– Тогда пусть профессор и его дочь добираются туда так, как им заблагорассудится, – перебил Тейлор. – Я не намерен пытаться переходить через опаснейшие места, имея за спиной жалующуюся, ноющую девицу. Долина Урубамбы – не место для прогулок, там достаточно опасностей, чтобы бросило в дрожь сильного мужчину, не то что женщину.
– Мистер Тейлор, – холодно проговорила Бетани. – Я вполне в состоянии переносить неудобства и опасности наряду с мужчинами. Вообще говоря, в истории найдется немало свидетельств тому, что женщины способны преодолевать трудности гораздо успешнее, чем их соратники мужского пола. – Ее синие глаза обрели багровый оттенок штормового моря, что, однако, отнюдь не тронуло Тейлора.
– Разве? – поинтересовался он, окинув ее дерзким взглядом, от которого она разъярилась еще больше. – Данный соратник мужского пола не намерен проводить в вашем обществе более часа, мисс Брэсфилд. Я на вашем месте отправился бы домой и занялся вышиванием или еще чем-нибудь более пригодным для представительницы вашего пола, нежели лазанье по отвесным скалам и продирание сквозь джунгли с риском быть укушенной змеей.
Мысль об отвесных скалах и змеиных укусах, несомненно, обескураживала, но Бетани не призналась бы в этом Трейсу Тейлору за все золото Перу. Скрестив руки на груди, она выпалила:
– Может, вам стоит возвратиться к себе в пещеру и заняться получением огня или изобретением колеса. Это гораздо больше подходит для вашего интеллекта, мистер Тейлор!
Уголок его рта тронуло нечто напоминающее улыбку. Трейс стал таким образом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.
– Я полагал, что у гадюк острое жало, мисс Брэсфилд, но вы, не сомневаюсь, можете посоперничать в смертоносности и с ямкоголовой гадюкой.
– Не сомневаетесь? Учитывая, что она считается самой ядовитой змеей в мире, я расцениваю это как комплимент, мистер Тейлор.
– Идет, – ухмыльнулся он. – И пока это так, позвольте дать вам совет. Это предприятие слишком опасно для вас. Оставайтесь здесь.
– Вам за всю жизнь этого не дождаться!
– Мне за всю жизнь? – Его лицо потемнело, брови приподнялись. – Чудесно. Что насчет вашей жизни? Над ней сгущаются тучи, мисс Брэсфилд.
Бетани удержалась от едкого ответа, уже готового сорваться с губ, и всего лишь произнесла:
– Я приму во внимание ваш совет и хочу, чтобы вы приняли во внимание мое право самостоятельно принимать решения.
Пожав широкими плечами, Трейс отвернулся.
– Ответственность за вас я на себя брать не буду. Если Бентворт или ваш отец берут вас с собой – их дело. Я дам вам шанс, но только до тех пор, пока мы не доберемся до Куско. Не ожидайте никаких поблажек или какого-то особого отношения с чьей-либо стороны. Если вы не сможете самостоятельно о себе позаботиться, вас отправят назад при первой же оказии.
Сердито поглядев вслед удаляющемуся Тейлору, Бетани посмотрела на отца. Профессор делал вид, что он крайне занят, погрузившись в изучение парусиновых мешков и деревянных ящиков. Только Бентворт встретился с ее взглядом, причем его лицо выражало удовлетворение.
– Не судите его строго, мисс Брэсфилд. Я уверен, что Тейлор сомневается в вашей выносливости из-за того, насколько нежной и женственной вы выглядите. Поверьте, будь у вас вид пионера-первопроходца с широкой спиной и руками, могучими, как стволы бамбука, он, наверное, немедленно предложил бы вам водрузить на плечи мешок.
– Полагаю, вас это забавляет. Если бы вы, мистер Бентворт, проинформировали его о некоторых моих достоинствах, может быть, это помогло бы!
– Но, мисс Брэсфилд, я вовсе не уверен, что столь хорошо осведомлен о ваших… достоинствах. Может быть, вы поужинаете со мной сегодня, тогда я мог бы поближе познакомиться с вашими, скажем так, талантами?
Бетани почувствовала, как заливается краской от его намеков, но умудрилась довольно ровно произнести:
– Вы, мне кажется, так же грубы и невежественны, как и проводник, которого вы для нас наняли, мистер Бентворт.
– Вы раните меня в самое сердце, мисс Брэсфилд! – Губы его дернулись в усмешке. – Вы не столь уж тонкокожи, раз настаиваете на путешествии, посильном только для мужчин. Обычно они не признают, что женщина может быть настолько разносторонне развита, насколько развиты вы.
– Вы что, меня успокаиваете?
– Не совсем. Просто хочу показать, какую реакцию вам следует ожидать со стороны мужчин, если вы не собираетесь менять характер своей деятельности. Я удивлен, что ваш отец так плохо подготовил вас к подобным вещам.
– Интересы моего отца, – со скупой улыбкой ответила она, – как вы, возможно, замечали, сосредоточены на археологических изысканиях и на том, чтобы определить истинное значение сделанных находок. Мнение окружающих не слишком его волнует во всем, за исключением оценки его трудов.
– Да, я заметил, – ответил Бентворт. Его оценивающий взгляд задержался на Бетани. – А знаете, – мягко продолжал он, – мысль о том, чтобы вы подождали возвращения экспедиции в Куско, не так уж дурна. Мне невыносимо думать о тех опасностях, которым вы себе подвергнете, и о том, чем это может закончиться.
Неужели он пытается запугать ее?
– Такие мрачные перспективы, мистер Бентворт?
– Вовсе нет, вовсе нет. Скажем так, – он сделал паузу, – это предупреждение о наиболее неблагоприятном исходе. Я бы настойчиво порекомендовал вам прислушаться к моему совету, моя дорогая.
– Мистер Бентворт, я бы предпочла, чтобы вы отказались от своей тактики запугивания! Я не ребенок, чтобы бежать от возможных опасностей. Я вполне отдаю себе отчет в том, что таит преодоление горных хребтов и путешествие по непроходимым джунглям! Я не так уж наивна.
– Мне тоже так кажется, – заметил Бентворт, в его голосе послышались уважительные нотки. – Что ж, вынужден признать, вы не столь слабохарактерны, как я! И я преклоняюсь перед вашей смелостью, если не перед мудростью, мисс Брэсфилд.
– Благодарю вас!
Бентворт широко улыбнулся.
– Всегда готов служить. Да, я уверен, что если вам вздумается проверить снаряжение, Тейлор сделает вам одолжение. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь и спрашивайте меня.
Бетани взяла лист бумаги со списком нужных вещей для экспедиции, быстро пробежала его глазами, потом взглянула на Бентворта.
– Почему мы берем все снаряжение для экспедиции отсюда, вместо того чтобы забрать часть из Куско?
– Это элементарно – здесь все дешевле. Возможно, не совсем удобно на протяжении трех сотен миль тащить все это, но будет крайне неудобно, если что-то понадобится в пути, а чего-то не окажется под рукой. Кроме того, на этом настоял Тейлор.
Взгляд Бетани уперся в спину Трейса Тейлора, беседовавшего с незнакомцем, по всей видимости, индейцем-носильщиком. На мгновение внутри предупреждающе зазвенел колокольчик. Ему не удастся запугать ее своей агрессивной манерой поведения. Мужчина как мужчина, к тому же наемник. Ей известно, как обращаться с наемной рабочей силой, разве нет? Она сможет урезонить этого Трейса Тейлора. Просто нужно подойти к проблеме с другой стороны.
Словно почувствовав, что она думает о нем, он вполоборота обернулся и глянул в ее сторону, потом вновь заговорил с индейцем. Бетани напряглась, ей захотелось услышать, что он говорит. Она не понимала диалекта и решила, что это, должно быть, один из языков, на которых общается коренное население и который мало кто понимает.
– Кечуа, – объяснил Бентворт, верно расшифровав ее озадаченный вид. – Большинство индейцев говорит на собственных диалектах.
– Я думала, что основной язык здесь – испанский! – с удивлением воскликнула Бетани. – Всю дорогу от Калифорнии я не читала ничего, кроме словаря.
Бентворт покачал головой.
– Испанцы оставили значительное наследство, включая архитектуру и язык, но инки – упорный народ. Индейцы и тогда, и теперь предпочитают собственный язык. Даже под гнетом испанцев они сохранили право делать некоторые вещи по-своему. Тейлор понимает язык кечуа и аймара.
– Вижу. – Бетани еще раз посмотрела в сторону Трейса Тейлора и почувствовала приступ ярости из-за его незаменимости. Ее бы гораздо больше устроил проводник, обладающий такими же способностями, но лучшей репутацией. Действительно ли он бросил экспедицию на произвол судьбы? Или же это были, как уверял Бентворт, трагическое непонимание и несчастный случай. Она сомневалась, что когда-либо сможет выяснить это, но мысль о том, что мужчина, ставший, возможно, причиной гибели целой экспедиции, теперь несет ответственность за ее собственную жизнь, была не слишком радостной.
В задумчивости откинув назад прядь волос, Бетани решила поговорить с Тейлором и попытаться лучше узнать его.
У нее перехватило дыхание, но, поддерживаемая неумолимой решимостью, Бетани направилась к нему.
– Мистер Тейлор, – произнесла она, как только индеец отошел, – могу я немного поговорить с вами? – Она нервно поправила очки и стряхнула с пиджака несуществующие пылинки.
Тейлор обернулся, глаза его пристально изучали девушку.
– Все зависит от того, о чем вы собираетесь говорить со мной, мисс Брэсфилд.
– О компромиссе, – быстро ответила она. – Я отдаю себе отчет, с какой неохотой вы позволяете… женщине… присоединиться к этой экспедиции, я просто хотела бы, чтобы вы поверили, что я совсем не та изнеженная, ноющая… девица…, которых вы так не любите. Я вполне в состоянии нести свою часть груза.
Похоже, все это его забавляло, губы скривились в нечто отдаленно напоминающее улыбку.
– Как мне кажется, мисс Брэсфилд, вы уже продемонстрировали свою решительность и твердость, и я уступил вашим требованиям. Что вам еще нужно?
Подавив приступ негодования, Бетани произнесла максимально учтиво:
– Ничего, мистер Тейлор. Мне просто хотелось, чтобы атмосфера между нами слегка разрядилась. Мысль о том, чтобы идти сотни миль рядом с человеком, только и ждущим, чтобы я сломилась, меня совсем не прельщает.
– Я ценю вашу попытку разрядить атмосферу, но я уже выразил свое отношение к сложившейся ситуации. Бентворт ясно дал понять, что вы должны отправиться в экспедицию и он берет ответственность на себя. Вы идете с нами. Но не думайте, что я буду делать что-нибудь, чтобы упростить вам жизнь.
– Ожидать элементарной порядочности от вас трудно! – взорвалась Бетани. – Мне не надо, чтобы вы упрощали мне жизнь, можете не забивать себе этим голову! Я – независимая женщина. Я в состоянии позаботиться о себе и обойдусь без вашей помощи!
– Премного благодарен, – сказал Трейс и тихо рассмеялся, когда девушка, ринувшись прочь, тут же зацепилась за лежавший на полу холщовый мешок. Она чуть было не упала, но сумела ухватиться за деревянный столб. Очки слетели прямо под ноги Трейсу, он поднял их.
Когда он задавал вопрос, голос его звучал почти нежно:
– Означает ли ваша независимость, что мне не стоит сейчас помогать вам подняться?
– Подите к дьяволу! – крикнула она, выдергивая у него очки, щеки ее пылали. Удаляясь, Бетани попыталась выглядеть настолько надменно, насколько могла.
– Я его ненавижу, – заявила она отцу, поравнявшись с ним, но профессор Брэсфилд был так погружен в изучение очередных откопанных предметов: старинных лопаты и заступа, что только пробормотал:
– Гм-гм.
Вид у него был отсутствующим; он даже не взглянул в ее сторону, когда она заговорила снова. Бетани вздохнула.
– Папа, я решила присоединиться к племени амазонок, разгуливать по джунглям с обнаженной грудью, носить меч и порабощать всех мужчин, которые встретятся на пути.
– Гм-гм. – Прежнее бормотание повторилось. – Очень хорошо.
– А потом, – выдавила из себя Бетани, любопытствуя, есть ли тут вообще кому-нибудь до нее дело, – я собираюсь переплавить в золотые слитки все до единого предметы из золота, которые ты сможешь найти. Слитки я продам перекупщикам, предложившим самую высокую цену. И когда я с этим покончу, от наследия инков не останется ничего. Ничего!
– А? Что ты сейчас сказала? – спросил профессор Брэсфилд, резко подняв голову и искоса глядя на Бетани. – Что там об инках и о находках из золота?
Бетани с трудом преодолела себя.
– Ничего, папа, – в очередной раз вздохнув, проговорила она. – Просто хочу надеяться, что мы сделаем достаточно открытий, чтобы окупить экспедицию.
– Девочка моя дорогая, – с улыбкой произнес Брэсфилд, – одного-единственного открытия будет достаточно, чтобы окупить экспедицию! Я потратил всю жизнь на то, чтобы больше узнать о прошлом, и теперь, теперь я смогу из первых рук получить подтверждение моим гипотезам. О, да, Бетани, любая находка окупит эту экспедицию, если я что-нибудь в этом смыслю!
Раздражение, вызванное у Бетани Трейсом Тейлором, улеглось от одного взгляда на открытое лицо отца. Да, ее отец готов отдать все что угодно за то, чтобы найти утерянный город. Этот город был заветной мечтой археолога, и он устремился к ее осуществлению, сконцентрировав все свои силы, надежды и веру. Бетани не могла допустить, чтобы грубость и высокомерие Трейса Тейлора все испортили. Ей придется вытерпеть его. Это было самое меньшее, что она могла сделать для человека, который так заботился о девочке, потерявшей мать, дарил ей столько любви и преданности, сколько вообще был способен отдать другому человеку.
– Мы, должно быть, отправимся с первыми лучами солнца, – сказала она. Отец с готовностью кивнул.
– Отсюда через Лиму, потом вверх по древнему пути инков до Куско! Только представь себе, Бетани, мы будем двигаться по той же дороге, по которой путешествовали короли прошедших веков, самые настоящие инки! Я почти вижу их перед собой, царственно проезжающих мимо или восседающих на золотых тронах, задрапированных покрывалами из шерсти альпаки или ламы, покоящихся на плечах слуг, надменных и неприступных. Есть где разгуляться воображению, разве нет?
– Будь у меня с собой мелки или краски, я могла бы делать зарисовки во время путешествия, но, вероятно, твое фотографическое оборудование практичнее, – сказала Бетани.
Профессор ответил рассеянной улыбкой.
– Конечно, дорогая. Это должно быть чудесно. После инков не осталось никаких письменных свидетельств, только рисунки на посуде и произведения искусства, – вздохнул он. – Как плохо, что они не сохранили своей истории. Теперь приходится полагаться на то, что мы сможем воссоздать из сведений об Инке и его соплеменниках!
– Как я понимаю, ты используешь слово Инка в его первоначальном смысле, а не применительно к целому народу.
– Да, да, разумеется! Инки, короли, были истинными вождями, которых считали не просто царями, но и богами. Или не царями, а императорами, если говорить об империи. Конечно, приближенных тоже называли инками, но человек, наделенный абсолютной властью, был Инка, сын солнца. Его люди были лишь слугами. Если бы инкам хватило мудрости учредить более демократичную форму правления, может быть, испанцам и не удалось бы поработить их.
– Возможно, – согласилась Бетани. – Но, в конце концов, в шестнадцатом веке испанцы доминировали в мире, они владычествовали на суше и на море. Любому народу, не знакомому достаточно близко с особенностями испанского оружия, было непросто оказывать им длительное сопротивление.
– Вот именно, вот именно! – закивал Брэсфилд. Это был его конек. Бетани, немало читавшая о примитивных цивилизациях, поддерживала разговор, но когда профессор углубился во всевозможные детали, касающиеся разных цивилизаций и их обычаев, ей стало непросто следить за его словами. При рассуждениях о находках, выкопанных в Мексике, о народах майя и ацтеках, а также о том, насколько они походили или не походили на инков, внимание Бетани переключилось на Трейса Тейлора.
Он разговаривал с кечуа, невзрачным темным человечком, облаченным в шляпу с широкими полями и накинутую на плечи цветастую накидку. Трейс навис над индейцем, который казался перед ним почти карликом. Трейс, однако, выглядел, на редкость, дружелюбно.
Бетани вдруг подумала, что в его поведении не было и малой доли той неприязни и раздражения, которые он демонстрировал им с отцом. Она не могла понять, чем вызвана его вражда? Была ли причиной ее решимость присоединиться к экспедиции?
Ну если он полагает, что она будет мириться с его высокомерными замечаниями или завуалированными предупреждениями Бентворта, он очень даже сильно ошибается. Она покажет ему, как женщины могут постоять за себя!
