Текст книги "Лесная ведьма (СИ)"

Автор книги: Виолетта Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 11.

День обещал быть жарким, но несмотря на это Диора выразила желание присутствовать на суде, требовала взять ее с собой, топала ногами.

– Я должна увидеть, как ты приговоришь ее к смерти и как палач отрубит ей голову.

– Разве это не повредит нашему ребенку?

– Ребенку повредит, если она останется жить, – голос Диоры отзывался в его голове неприятным болезненным импульсом.

Герцог распорядился поставить рядом с его креслом еще одно для Диоры. Как она перенесет казни, ему было все равно. Он давно уже понял, что ему безразлично то, как она себя чувствует. И тоже понял, что совершенно не считает ребенка, который рос в ней, своим. Не было желания прикоснуться к ее животу, послушать, как он пинается. И даже ночью проскочила мысль, что если бы десять дней назад Диора действительно умерла, он не стал бы наказывать ведьму. Просто выгнал бы ее из своих земель. А сейчас вынужден терпеть присутствие Диоры, которая раздражала его всем своим видом.

***

Суд герцога затянулся, сегодня было слишком много тех, кто ожидал своего наказания. Уже трое преступников – жестоких убийц и разбойников были повешены, две черные ведьмы лишились своих голов, с десяток разбойников лишились своих рук, парочка мошенников получили свои розги. Все пришедшие на площадь уже устали стоять, солнце перевалило за полдень и начало склоняться к закату, но народ не торопился расходиться, толпился возле возведенного в самом центре площади эшафота, на котором была установлена широкая плаха, уже окропленная кровью казненных. Рядом с плахой стоял здоровый палач в черной кожаной одежде, голову которого «украшал» красный мешок с прорезями для глаз. Он устало опирался на свое грозное орудие и тоже терпеливо ждал. Рядом с эшафотом на небольшом возвышении находились два кресла, на которых восседали герцог Гелор и его женщина. Все терпеливо ждали суда над Лесной ведьмой, обвиняемой в том, что она хотела убить женщину герцога, беременную так долгожданным наследником.

По знаку Гелора последней на эшафот тюремные стражи завели изможденную женщину, одетую в темно-синее платье, накидку с капюшоном, закрывающим лицо преступницы, которую сейчас все называли Лесной ведьмой.

Ее схватили еще десять дней назад, привези в темницу, где не давали есть и каждый день дознаватель герцога пытался выведать у нее, почему она решила убить женщину герцога. Но Лесная ведьма молчала, она даже не называла своего имени, стойко терпела все пытки, не требовала, не кричала, не просила, не валялась в ногах, умоляя о помиловании и пощаде. Она просто молчала и сидела перед дознавателем с закрытыми глазами, когда ее снимали в очередной раз с дыбы или с козел, где били плетьми. Она не требовала еды когда ей приносили только одну воду. Она молча принимала кувшин и уходила свой угол темницы.

Когда она поднималась по ступеням на эшафот, ослабевшие ноги с трудом слушались ее, но она не позволила себе слабости. Неожиданно, за какие-то минуты на небо натянуло тучи, потемнело, словно скоро наступит ночь, задул сильный ветер, поднимая пыль, пошел мелкий дождь. Но и тогда никто не ушел с площади, только над головой женщины герцога появился полог, закрывающий от дождя. Народ молчал, были слышны только звуки ветра, лай собак, плач голодных детей и треск пламени двух костров, пылающих по обеим сторонам эшафота.

Когда герцог увидел фигуру женщины, которую вывели из тюремной повозки, его сердце сбилось с ритма. Ему захотелось броситься к ней, сорвать с головы этот капюшон, который мешал увидеть ее лицо, убедиться, что эта не та, от которой у него до сих пор больно в груди. Он смог взять себя в руки, когда из-под капюшона на грудь женщины упали белые волосы.

Встав рядом с палачом, женщина выпрямила спину, которая болела от множественных ударов плетью, старалась унять дрожь рук, за которые палачи подвешивали ее на дыбе, требуя признаться в покушении на убийство и назвать свое имя. Она стояла с прямой спиной, не позволяя себе слез и согнуться от боли, смотрела на своего судью из-под капюшона, который скрывал ее лицо тенью.

– Назови свое имя, – приказал герцог, который устал уже за сегодняшний день.

Тем более Диора тоже требовала быстрее закончить с этой ведьмой и отвезти домой, так как их еще нерожденный наследник требовал отдыха. Ее небольшой животик выпирал уже и мешал женщине удобно устроиться на жестком кресле. Герцог предлагал своей женщине остаться сегодня дома, но она настояла, чтобы он взял ее с собой.

– У меня нет имени, – раздался хриплый, но твердый голос в ответ.

– Хорошо. Ответь, Лесная ведьма, ты хотела смерти моей женщине?

– Да, милорд, хотела.

И снова спокойный уверенный голос, охрипший от криков.

Герцог удивленно посмотрел на стоящую на эшафоте. Никто еще не признавался в таком, все понимали, что за такое может быть только одно наказание – смерть. Он еще раз перелистнул пергаменты, на которых дознавателем были собраны доказательства вины ведьмы и поднялся.

– За свои действия против моей семьи ты приговариваешься к смерти. Палач отрубит тебе голову. Ты готова? Нет ли у тебя последнего желания?

– Я готова. Желание есть.

– Огласи, – разрешил герцог.

– Я хочу, чтобы ты, Гилор прозрел и увидел истинный свет, но никогда не узнал о самом важном в своей жизни. Ты его не достоин. И я рада, что ты никогда об этом не узнаешь.

Ее голос звучал хрипло, но громко, в нем чувствовалась несломленная сила и достоинство. В груди Гелора появилось чувство, что сейчас он совершит непоправимую ошибку, за которую будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь. О какой тайне говорит эта женщина? Чего он не достоин? Но буквы на пергаменте и слова его женщины говорили, требовали, чтобы он казнил ту, которая отказала в помощи, тем самым желая смерти.

– Палач! – махнул герцог рукой. – Приступай.

Палач хотел схватить женщину за шею и нагнуть ее на плаху, но она сделала рукой знак, что все сделает сама. Лесная ведьма повернулась спиной к герцогу, скинула с плеч накидку, быстрыми четкими движениями заплела свои распущенные по плечам седые волосы в косу, перекинула ее вперед, встала на колени перед плахой и легла на нее, давая палачу доступ к ее шее.

Площадь замерла, даже перестали плакать дети, казалось, что даже собаки перестали драться за кость. Только пламя костров продолжало рваться в небо несмотря на то, что дождь пытался потушить его. Все ожидали, когда голова любимой народом Лесной ведьмы отделится от ее тела. Никто не верил, что та, которая спасла не одну жизнь в этом городе и на землях герцогства, была со всеми ласкова и внимательна, не брала за свое лечение деньги, никогда не отказывала в помощи, способна на такое преступление. До последнего народ верил, что справедливый герцог во всем разберется. Но он стоял возле своего кресла перед эшафотом, ожидая казни женщины, которая отказалась и посмела не прийти в замок, чтобы вылечить его женщину, показывая тем самым, что хочет ее смерти, а заодно и их нерожденному ребенку. Его губы плотно сжались, правая рука до боли стиснула рукоять поясного кинжала.

– Палач! – раздался визгливый женский голос. – Тебе приказано казнить эту ведьму, чего же ты медлишь. Ты хочешь ослушаться слова герцога?

Гилор вздрогнул, словно очнулся от чего-то неприятного, палач повернул голову и посмотрел на герцога. Тот, словно нехотя, кивнул головой, подтверждая свой приказ. Палач тяжело вздохнул, даже он до последнего надеялся, что герцог не прикажет казнить женщину, взял в руки свое страшное орудие и подошел ближе к плахе, занимая удобное место, чтобы совершить казнь и отрубить голову с первого удара. Дождь словно ждал этого момента, полил с такой силой, что все присутствующие на казни тут же промокли до нитки, но снова никто даже не тронулся с места, с ужасом ожидая конца. Огонь костров боролся с потоками дождя, дым от них затянул эшафот, стоящие рядом с ним закашлялись.

Палач замахнулся для нанесения удара, который сейчас оборвет жизнь той, которую все любили и за которую молили в каждом доме.

– Именем короля, остановить казнь этой женщины! – прозвучал над площадью тяжелый властный голос, народ стал расступаться и через пару мгновений возле эшафота появился отряд конных воинов, которых возглавлял сам король Гарсий.

Он воздел руку к небу, словно останавливая гнев Богов.

– Прекратить суд, – снова раздался над толпой его голос.

– Нет, она должна быть казнена, – закричала Диора, готовая броситься на короля, не узнавая его, на того, кто посмел остановить казнь той, которая отказалась прийти по ее зову.

– Замолчи, женщина, иначе я прикажу казнить тебя, – проговорил Гарсий тяжелым голосом, от которого вновь на площади наступила гнетущая тишина.

– Что совершила эта женщина? – спросил король, когда соскочил со своего белоснежного коня и подошел к помосту, возле которого его встретил Гелор.

– Она хотела убить меня! – раздался визгливый голос Диоры, которая подскочила со своего места и демонстративно поддерживала руками свой заметно округлившийся живот. – Она хотела убить меня и наследника герцога Гелора!

– Как она хотела убить тебя? – темные глаза прожигали Диору.

– Она не явилась, когда я приказала привести ее!

Гелор молчал, он видел, что король и его друг Гарсий еле сдерживается от гнева. Если Диора не понимает, как себя надо вести, то это ее трудности. Защищать женщину, которую он терпеть не мог, не собирался. Пусть получит то, что заслуживает.

Пока между королем и Диорой шла перепалка, Лесная ведьма подняла с плахи голову, выпрямила спину, осела на пятки. Подняться сейчас на ноги у нее не было сил. Она сидела с прямой спиной, несломленная, гордая, не поворачивалась к Гелору и королю, просто благодарила Богов и сжимала в кулаке ту золотую монету, амулет, который повесил на ее шею спасенный ею король. Теперь она поняла, кто это был в их лесной избушке. Мира с закрытыми глазами ждала, что скажет король.

– Я требую, чтобы ее казнили, – продолжала орать Диора, распаляясь все больше и больше. Ее волосы выбились из прически, лицо покрылось красными пятнами, теперь она была похода на самую настоящую ведьму.

Мира, преодолевая слабость и боль, опираясь на подставленную палачом руку, поднялась на ноги, повернулась лицом к Диоре, которая, увидев ее, охнула и осела на помост мимо своего кресла.

– Нет! Нет! Не может быть, ты же умерла! Мы же убили тебя! – в глазах Диоры горел безумный огонь. И тут она потеряла сознание, наконец наступила тишина.

Король повернулся к Мире.

– Назови свое имя, Лесная ведьма.

– Я не могу назвать свое имя, у меня его нет, у меня его отняли.

Она прямо смотрела в глаза короля, гордо выпрямив больную спину.

– Кто сделал это? – в его голосе звучал гнев, готовый обрушится на головы виновных.

– Это сделал человек, которого я любила больше жизни, – ее охрипший голос звучал ровно, спокойно, без лишних эмоций, – которого хотела назвать своим мужем и жить с ним до конца своих дней, даря любовь и счастье, которому отдала себя, нарушая завет Богов. Но который поверил злым людям, а не той, которая любила его, не верил своему сердцу. Под этим именем меня убили те, кого я считала близкими мне людьми. Они убивали меня дважды, но я выжила и стала другой. У меня нет имени и оно мне больше не нужно. Я не хочу, чтобы его кто-то произносил. Я – Лесная ведьма и буду жить под этим именем.

Ее белые волосы трепал ветер, Гелор смотрел в лицо женщины и его сознание отказывалось принимать то, что видит свою Амиру, ту, которая предала его. А предала ли она? Или то, что он сейчас услышал – вот это правда? Он поверил чужому злому слову? Сердце сжалось в болезненный комок, отказываясь биться. Если это правда, то это он виноват во всем и нет ему прощения.

– Расскажи, Лесная ведьма, кто убил тебя? Я прошу, говори, – попросил король.

– Хорошо, мне скрывать нечего.

Девушка перевела взгляд на герцога и впилась своим темным взглядом в него.

– Это сделала та, которая сейчас называет себя его женщиной и якобы ждет от него сына. Это сделала она с помощью своей матери. Они сначала пытались отравить меня, но не удалось. Тогда они подослали своих наемников сжечь Храм, чтобы я никогда не стала женой герцога, чтобы Боги никогда не смогли освятить наш брак. Но им снова не удалось совершить зло. Храм восстановлен. Тогда они снова решили убить меня, узнав, что я меня будет ребенок от мужчины, который должен был стать моим мужем. Я получила удар по голове от женщины – матери Диоры, после этого нанятые убийцы вывезли меня в лес, где собирались завершить начатое, но мне снова удалось выжить. Но добил меня тот, кто стал для меня истинным.

Она медленными движениями под взглядами затихшей толпы, даже дождь перестал идти, развязала завязки платья и опустила левый рукав. На ее левом плече вспыхнул рисунок – лилия, знак истинной пары.

Герцог покачнулся и упал на колени, закрыв лицо руками.

– Взять ее, – король указал на Диору, которая уже давно пришла в себя, но лежала тихо, чтобы не привлечь к себе внимание, когда Амира начала свои обличительные речи.

К женщине подошли два стража, подхватили ее под руки и потащили в сторону тюремной кареты.

– Нет! Меня нельзя в тюрьму, я жду ребенка от герцога, – кричала она.

– Ты не можешь иметь детей от герцога, ты не его истинная. У него уже есть сын, – сказал король.

Герцог подскочил на ноги.

– Амира, скажи, у меня есть сын, где наш сын? Где?

– Он у верных людей, ты не увидишь его. Ты не достоин увидеть своего сына.

– Амира, умоляю, прошу, заклинаю! Мы обо все должны поговорить! Я хочу увидеть своего сына.

Впервые люди, собравшиеся на площади, видели, как плачет мужчина.

– Нет, – Мира медленно отрицательно покачала головой.

Король повернулся к своим воинам.

– Помогите Лесной ведьме, проведите ее в мой дом, окажите ей помощь. И обращаться с ней, как с моей дорогой гостьей. А ты, – он обратился к Гелору, – собирайся. У нас будет долгий разговор.

Прежде чем стражи короля помогли Мире спуститься с эшафота, она успела в толпе найти знакомое лицо. Ролт все это время стоял в десяти шагал от нее, готовый в любой момент прийти ей на выручку. Он уже был готов обернуться и выхватить Миру из-под топора палача, но король успел раньше. Ролт показал знаками, что с ним и Любаром все в порядке, что он позаботится о мальчике. Она кивнула ему головой.

Глава 12.

По указанию Гарсия часть его воинов отправилась в город, где сейчас находилась Дастина, которая ожидала приятных новостей о том, что герцог назначил дату заключения союза с ее дочерью. После того, как он выгнал Дастину из замка, пришлось вернуться домой к Огранту, который был разбит страшным известием, что его дочь лишили имени. Нет страшнее наказания, когда лишают имени. Он сильно сдал, постарел. Он добровольно сложил с себя обязанности старосты и закрылся в своем доме. Огрант не верил, что его Амира могла так поступит. И не верил, что они с Ивертом были любовниками. Амира всегда относилась к юноше как к брату. И он никогда не не перешел дозволенную черту, несмотря на то, что Амира нравилась парню.

И когда Дастина недавно вернулась из замка герцога с новостями, что ее дочь Диора ждет ребенка от Гелора и он скоро назовет ее своей женой, выгнал Дастину из своего дома. Слишком много несчастий она принесла в его семью, в их городок. И совсем не расстроился, когда за ней приехали воины короля, которые также забрали с собой родственницу Дастины Митрелу. Эта ведьма давно скрывалась от людей, несколько раз Огрант пытался поймать ее, чтобы предать суду герцога, но каждый раз ей удавалось скрыться от наказания. Но вот сейчас Огрант был уверен, что эти две ведьмы получат свое, никто не заступится за них.

Женщин связали, отвезли в столицу, где поместили в темницу. Митреле даже вставили в рот кляп и надели на голову мешок, чтобы она не сыпала своими проклятьями. Уже совсем скоро Диора стала рассказывать, как она, стремясь занять место жены герцога, вместе с мамой и ведьмой придумали план по устранению Амиры. После ее признаний второй сдалась Дастина. Митрела молчала до последнего, только на плахе, установленной на центральной площади столицы перед тем, как лишиться головы, просила у своих черных богов помощи. Суд короля Гарсия был жесток и справедлив.

***

Миру с великой осторожностью привезли в дом короля, находящийся в Вейнере, ее осмотрел личный лекарь короля и улыбнулся, когда Мира сообщила ему, что сможет сама залечить свои раны, но для этого ей нужно немного отдохнуть и набраться сил. Через день она уже смогла сама пройти в комнату, где ее ожидал Гарсий.

Он предложил ей удобное кресло.

– Прошу, располагайся, как тебе будет удобно. Мне твои друзья сообщили, что сейчас ты называешь себя Мирой. Позволь, я тоже буду тебя так называть?

– Не возражаю, Ваше величество, – она склонила голову. – И спасибо Вам за то, что пришли на мой зов. Позвольте вернуть Ваш монету-амулет.

Она хотела снять его с шеи, но король сделал движение, останавливая ее.

– Оставь себе на память. Мне будет приятно знать, что я смог помочь той, которая спасла меня от смерти.

– Да, Ваше Величество, Вы тоже вырвали меня из лап смерти.

– Ой, я прошу, называй меня Гарсий.

– Извините, но я не смогу.

– Ну как знаешь. Скажи, Мира, что собираешься делать дальше?

– Вернусь в лес, там мой дом, там живут те, кого я могу назвать своими друзьями, которые всегда будут верить мне и никогда не предадут.

– Понимаю. Это ты сейчас говоришь о герцоге, который обидел тебя. Но позволь сказать следующее. Мне доложили, что схвачены Дастина и ведьма Митрела, которые помогали Диоре. Мои дознаватели во всем разберутся. Я обязательно расскажу тебе, что им удалось узнать. Не спеши проклинать Гелора. Я видел его, когда он называл тебя своей невестой, не было более счастливого человека, чем он. Недаром в замке побывала Митрела, думаю, что без злых чар здесь не обошлось.

– Извините, Ваше Величество. Но я пока не могу говорить о герцоге, мне очень больно.

– Хорошо, оставим пока эту тему. Я хочу еще поговорить о вашем сыне. Сколько ему сейчас?

– Шесть.

– И магия у него уже проявилась, – сказал король, словно знал истину.

– Да.

– Кто занимается с ним? Ведь ни у тебя, ни у Листы и вашего лохматого друга нет магии, способной помочь твоему сыну.

– У него есть учитель. Это его предок, который обучает Любара во сне.

– Предок? – лицо короля вытянулось в изумлении. – Это великое счастье. Даже ко мне никто не являлся во сне. Это значит, что твой сын будет самым сильным магом и воином. Ему обязательно надо обучаться. Но ты же сама понимаешь, что он не может получить нужные знания, проживая в лесу. Нас с Гелором начали обучать с пяти лет. Но вот его магия была запечатана, а со мной работали самые сильные маги королевства. Я предлагаю, разреши сыну переехать во дворец, я смогу обеспечить его всем необходимым. Он не чужой мне, он сын моего брата, пусть двоюродного, но все равно родная кровь. Я никогда не дам его в обиду. Своих детей у меня пока нет, я так и не встретил еще свою истинную пару. Это только Гелору повезло.

Гарсий увидел предостерегающий взгляд девушки и улыбнулся.

– Все-все, молчу про Гелора. Но ты подумай, я буду рад назвать Любара своим названным сыном и воспитать его достойным потомком рода Перворожденных. И я буду очень рад, если ты согласишься перебраться ко мне в замок вместе с сыном.

Мира ушла в раздумья. В том, что Любару нужны учителя и он достоин хорошего обучения, было бесспорно. Действительно, он наследник рода с проявленной магией. По тому, что они видят, понятно, что он скоро не сможет удерживать свою магию, его надо обучать этому. Но вот самой переезжать в замок Мире не хотелось и оставлять сына тоже не могла.

– Я вижу, ты не можешь решиться. Могу предложить выбрать любой дом в столице, который ты назовешь своим или построю любой дом, где ты укажешь. Можешь даже перевезти в него своих друзей. Для меня это было только на пользу. Но сын будет жить у меня, я лично буду заниматься им. Ты в любое время сможешь видеть его.

– Мне надо посоветоваться с друзьями и сыном.

– Хорошо, я принимаю твою позицию. Но пока не торопись, тебе следует набраться сил, иначе не сможешь добраться до своего домика.

– У меня есть надежный помощник, – она улыбнулась.

На следующий день она покинула дом Гарсия, на улице ее поджидал Ролт, который бросился обнимать девушку и повел ее подальше отсюда. А в это время из окна дома за ними наблюдал Гелор, у которого в душе кипел гнев. Король запретил ему самому учинить суд над виновными.

– Гелор, ты все испортишь, мы должны получить признания их вины, а ты просто всех убьешь и никогда не узнаешь правды. Я сам буду судить их, своим судом. Остынь. И не скрипи зубами на Ролта. Этот двуликий спас твою женщину, когда убийцы привезли ее в лес, чтобы добить и все это время был рядом с твоим сыном, обучая его.

Герцог посмотрел в лицо своего друга.

– Что смотришь? Если бы ты хотел, давно бы все узнал. Мои люди всего пару суток побродили по твоему замку и вокруг него и многое чего узнали. Кстати, скажи спасибо своему слуге, который спас тебя от злых чар, нашел зачарованную булавку, которую тебе воткнула Диора, когда кинулась обнимать тебя. И если бы ты более внимательно поговорил со слугами и своими стражами, узнал, как Амира покинула замок. Твои люди нашли бы трупы верной служанки Амиры и того бедного парня, которого решили назвать любовником.

Герцог молчал, ответить Гарсию было нечего. Он и правда ограничился только одним разговором и не слушал больше своего верного слугу, когда тот пытался ему что-то рассказать, словно кто-то держал его глаза и уши закрытыми, запрещал думать.

– Молчишь? Иди к себе и подумай, о чем ты будешь говорить с Амирой, если она захочет выслушать тебя. И не надо ревновать ее. Связь истинных самое дороге, что есть в жизни. Она никогда не изменяла тебе. И судя по тому клочку, который ты прячешь на своей груди, – король увидел изумленные глаза своего друга, – да-да, я и об этом знаю, это доказательства ее невиновности.

Герцог низко опустил голову, Гарсий был прав. Он не имеет права ревновать свою Амиру. Но для начала он начнет исправлять свои ошибки. Герцог вернулся к себе домой, вызвал секретаря и продиктовал указ:

«...указываю вернуть имя женщине, называющей себя Лесной ведьмой. Ее право выбрать себе имя, которое будет записано во все книги родов. Сына Лесной ведьмы я признаю свои законным сыном – наследником рода Первородных, моих земель, титула и богатств...»

***

Когда Ролт привез Амиру в лесной домик, их встретили обеспокоенные Листа и Любар, бросились обнимать девушку. Когда они немного успокоились, вытерли все слезы, сели за стол на кухне и стали разговаривать. Мира передала Листе и Ролту ее разговор с королем. Сам Любар тоже был здесь. Чтобы он все понял, Мире пришлось ему рассказать о его рождении.

– Мой папа – герцог Гелор? А я потомок Перворожденных, первых сильнейших магов? – его личико выражало невозможное удивление. Являющийся к нему во сне наставник не называл имя рода.

– Да, сын, ты наследник герцога и родственник короля Гарсия. Король предлагает тебе помощь в обучении. Ты сам должен решить, согласиться на его предложение или нет. Я не буду настаивать. Если ты решишься, мне придется переехать в столицу, где король обещает мне построить дом. Я не хочу занимать чужой. И если вы, мои дорогие друзья, согласны, я буду счастлива, если вы поедете со мной.

Три дня ушло на размышления. Вечером третьего дня они снова собрались на кухне.

– Мама, я согласен учиться у короля.

– Хорошо, я принимаю твой выбор, – улыбнулась сыну Мира. Он стал такой большой, умный и так похож на своего отца, что ей невольно хотелось плакать.

– Если у меня будет небольшая комната и возможность побегать по лесу, я тоже согласен поехать с вами, – сказал Ролт. – Я не смогу быть далеко от нашего Любара.

– Ну раз такое дело, то у меня на примете есть девушка, которой я готова передать все свои знания. Думаю, что две ведуньи нужны столице и королю. Когда будете строить дом, придумай мне небольшую комнатку под крышей, где я могла бы сушить свои травы.

***

Гарсий был рад, когда получил от Миры известие о том, что она согласна перебраться в столицу из-за сына. И ему было жалко своего друга, который боялся подойти к своей любимой. Когда Мира узнала об указе герцога о возвращении ей имени и признании сына наследником, поджала губы и промолчала.

– Я понимаю, – сказал ей тогда Гарсий, – тебе еще слишком больно. Но подумай, что Гелор такой же пострадавший от козней этой семейки.

Гарсий рассказал ей все, что удалось узнать его дознавателю и что рассказали сами виновные.

– Он ехал к тебе в надежде, что через месяц, когда закончится строительство Храма, привезет тебя к алтарю и назовет своей женой. Он не знал о вашей истинной связи. Его родители не успели рассказать ему об этом, рано ушли из жизни. А моему отцу было не до этого, он просто воспитывал нас, как воинов.

Ему не повезло, на пороге замка его встретила Диора, которая успела воткнуть ему в ворот зачарованную булавку, подчиняя чарам приворота. Но все равно им это не удалось в полной мере, он не назвал Диору своей женой, как они не старались все эти годы. Она постоянно опаивала его приворотным зельем из-за чего он сильно изменился. Ты и сама видишь, что он не похож сам на себя. Дай ему и себе время, не стоит рвать связь, дарованную Богами.

– Я понимаю, Ваше Величество, но пока не могу простить его.

– Ну хотя бы дашь ему видеться с сыном?

– Я не могу запретить, он его отец.

– Вот и замечательно! Значит, герцог будет помогать мне обучать Любара. Он у тебя самый замечательный мальчишка.

***

Когда люди короля построили для Миры дом на красивой окраине города у самого леса, к ней перебрались Ролт и Листа. Через некоторое время Гарсий, после знакомства с Ролтом, узнав его историю, предложил стать одним из наставников Любара. Также он выяснил, что отец Ролта узнал, что произошло на самом деле и долго искал своего сына, очень сожалеет, что не слышал его, когда Ролт рассказывал о кознях братьев. Он простил ему смерть младших сыновей, которые подняли руку на самое дорогое, что есть в жизни двуликих – его семью. Отец предлагал сыну вернуться, но Ролт отказался, возвращаться туда, где нет больше его любимой и сына не мог. У отца уже подрастал новый наследник, младший брат Ролта.

Мира вместе с Листой продолжили лечить больных, они вместе часто приходили во дворец, наблюдая, как из мальчишки получается настоящий воин, владеющей сильнейшей магией, гордились им.

С Гелором Мира не хотела встречаться, ей еще было больно вспоминать его предательство. Листа не осуждала ее, но качала печально головой.

Однажды в праздник Четырех Богов Мира отправилась в Великий Храм, где когда-то должно было состоятся таинство, о котором она так мечтала. Когда она остановилась перед алтарем, к ней вышел Престор, поклонился.

– Добрый день, дитя мое. Я вижу, что твою душу гложет какая-то тоска, твое сердце болит.

– Да, это так, – она склонила голову перед Верховным Жрецом. – Я не могу принять решение, мое сердце разрывается на части. Я люблю и ненавижу.

– Понимаю тебя. Хочешь, я помогу тебе поговорить с Богами?

– Не знаю, – честно ответила она. – Мне кажется, что я сама должна принять решение.

– Ты права. Но можно я тебе кое-что скажу? Поверь, это известие будет приятно для тебя.

Девушка кивнула головой.

– Боги мне сообщили, что ты – наследница рода Исцеляющих, хранителей жизни. Поэтому ты видишь светлую Богиню, которая обучает тебя и она будет рада продолжить общаться с тобой.

– Правда? – она не верила и верила одновременно. Недаром у них в роду все женщины получали лекарский дар, но никто уже не помнил, как он был получен их предками.

– Да, это так. Она потом тебе сама расскажет о том, как магия рода появилась у тебя. А сейчас я оставлю тебя. Просто послушай меня, не спеши с решением, услышь свое сердце, свою душу. Иногда бывает достаточно простить того, кого не можешь простить и тебе самой станет легче. И просто знай, что ваша истинная связь – это до конца твоих дней. И все отведенное тебе время ты можешь прожить в ненависти или в любви. Никто не сможет занять место рядом с тобой, кроме твоего истинного.

– Боги должны ненавидеть меня, что я нарушила законы и родила сына…

Она не закончила, так как Престор улыбнулся ей, поднял руку в предостерегающем жесте.

– Боги рады этому мальчику, который снял проклятье рода Перворожденных. Они всегда будут поддерживать его. И ты никогда не узнаешь их гнева. Ты всегда будешь матерью великого воина.

И Престор ушел, а Мира закрыла глаза, прислушиваясь к себе. Боги наблюдали за девушкой и тоже не мешали ей сделать выбор.

Сколько времени Мира стояла у алтаря с закрытыми глазами, разговаривая сама с собой, слушая свое сердце, отпуская обиды, она сказать не может. В Храме царила тишина, словно никого, кроме нее, здесь не было. Но вот раздались шаги, кто-то шел к алтарю, остановился перед ней. Теперь ее и пришедшего разделал алтарь. Она открыла глаза и встретилась с глазами цвета стали, в которых плескалось столько боли, раскаяния, любви, что ей хотелось верить, что эти глаза не врут. Она отпустила свои обиды и простила его.