Текст книги "А маму позвать? (СИ)"

Автор книги: Виолетта Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

Январь принес неприятный сюрприз. В конце месяца явилась Анжи.

Ее Андрей увидел через окно, когда она вся такая расфуфыренная выходила из такси возле их офиса и поспешил спрятаться. Милы снова на месте не было, отправил ее по заданию и она должна вернуться примерно через полчаса. Встречаться с Анжи Державину совершенно не хотелось, поэтому он поспешил спрятаться от нее в лабиринте кабинетов. Ну а что? Может же начальник пройтись по кабинетам, чтобы узнать, чем живут его сотрудники, поговорить с кем-нибудь, чайку выпить.

Он быстро вышел из кабинета, закрыл его на ключ, также закрыл приемную, чтобы Анжи не успела там свить гнездо и смылся по лестнице к юристам, которые сидели на втором этаже. Заодно заглядывал во все кабинеты, что встречались на пути. Посещение юристов было полезным, успел обсудить пару нужных вопросов. Уже собираясь уходить от них, он посмотрел в окно и увидел, как Анжи уходит от здания офиса куда-то в сторону нового торгового центра и выдохнул, опасность миновала. Но на время. Потом он увидел, как из автобуса вышла знакомая фигурка, которая тащила в руках какую-то огромную коробку. Судя по всему, партнеры опять надавали Милке какие-то документы с собойор. Он выругался, плюнул и поспешил к выходу, чтобы встретить ее, помочь.

Андрей, несмотря на то, что был без верхней одежды, вышел на улицу, чтобы встретить ее возле пешеходного перехода. Мила шла неторопливо, боясь подскользнуться. Он только успел забрать из ее рук коробку, как сзади раздался до боли знакомый противный голос:

– Здравствуй любимый!

Он не торопился оборачиваться, стараясь удержать лицо от злобной маски и не выругаться вслух. Потом сколотил кое-как улыбку и повернулся к Анжи.

– Привет. Какими судьбами?

– Как это какими? Ты уехал, мне не отвечаешь, бросил меня, я вынуждена сама заниматься подготовкой нашей свадьбы.

Андрей бросил украдкой взгляд на Милку с немой просьбой о помощи. Девушка улыбнулась и затараторила, не никому вставить и слово.

– Папа, а что это за тетя? Она будет моей новой мамой? Да? Я тогда маме скажу, чтобы она не приезжала, а то она собиралась вернуться к тебе, сказала, что прощает тебя, хочет вернуть вашу любовь.

– Папа? – Анжи уставилась на Милу, которая в своем ярко красном пуховике, шапке с помпоном и цветным шарфом выглядела лет на пятнадцать.

– Ну папа, а что тут такого, – он пожал плечами и приобнял Милу за плечи. Ну совсем как отец дочку.

– Откуда у тебя дочь? – Анжи закричала так, что на них стали оборачиваться прохожие и сотрудники, которые курили на крыльце забыли о своих сигаретах.

– Тетя, ты что, в школе не училась? – спросила Мила с таким лицом, что Анжи даже стало стыдно. – На вид все сорок лет, а не знаешь, откуда берутся дети.

И она укоризненно покачала головой, а Мила стояла с красным от гнева лицом, хватая ртом воздух.

– Папа, я же говорила, ты бы сначала предлагал им диктант написать, прежде чем в койку их укладывать. А то они даже твое имя с ошибками напишут. Стыдоба же, в самом деле.

– Дочь, как тебе не стыдно. У Анжи высшее образование.

– Мне не сорок! – наконец отошла от шока девушка. – И я знаю откуда берутся дети! Откуда ты взялась? Андрей, почему ты не говорил, что у тебя есть дочь?

– Да почему он должен говорить тебе, тетя, – Мила даже голосом выделила последнее слово, – что у него дочь есть. Ты ему кто?

– Я его невеста!

– Ничего подобного. Если бы ты была его невестой, папа меня бы с тобой обязательно познакомил или рассказал, что собрается жениться. Мы с папой очень дружим. Да, папа?

– Конечно, Милашка, обязательно познакомил бы.

– Вот! Поэтому у меня вопрос – кто ты и почему моего папу преследуешь? – она повернулась с серьезным лицом в Андрею. – И знаешь, папа, не нравится мне эта тетя, я не согласна чтобы она была моей новой мамой. Я лучше старой позвоню, скажу, чтобы приезжала. Мы с ней хоть на бокс ходить будем. А с этой куда?

– Бокс? Не согласна?

Анжи не понимала, что происходит и не знала, что делать. Она поставила себе цель выйти замуж за Андрея Державина и шла к ней, сметая все на своем пути. Она уже успела сообщить всем подругам, что у них скоро будет свадьба, даже присмотрела себе свадебное платье от модного дома. Сейчас она приехала сюда, чтобы додавить Державина и потребовать у него пару миллионов, чтобы она смогла купить для свадьбы все необходимое. А тут он стоит и обнимает какую-то пигалицу, которая оказалась его дочкой. Она пыхала гневом, не находила слов. А мелкая поганка не успокаивалась.

– Конечно, бокс! Это же так сейчас модно, когда женщины спортом занимаются. Мой папа только таких женщин любит, спортивных, с накаченными попками и чтобы никакого силикона. Кстати, у тебя титьки и жопа свои или силиконовые? И где делала? А то я смотрю, тебе личико ботаксом неудачно обкололи, губехи поплыли, а толку никакого. Ни красоты, ни рожи. Ты больше пластику не делай, а то глаза закрываться не будут. Ты же будешь ночью мужа пугать. Тьфу-тьфу, чур меня. Не, папа, мне такая мама не нужна.

Державин с трудом удерживался от ржача, который так и рвался наружу, ему даже пришлось больно прикусить губу. Он даже не замечал, что стоит на улице в одном пиджаке, снег сыплет им на головы. Наконец он смог выдохнуть и спросил у Милы.

– Милашка, а когда мама обещала приехать?

– Так завтра, в обед, если я ей позвоню. Вот я приготовилась, – она ткнула пальчиком в коробку. – Купила нам боксерские перчатки. Ты помнишь, как она в прошлый раз набила морду твоей новой шалаве...ой, извини, невесте? Как ты думаешь, кто в этот раз победит – мама или эта?

Мила так и стояла под рукой Андрея, подняла к нему лицо, преданно заглядывая ему в глаза, невинно хлопая ресничками. Державин попал в капкан ее глаз и подвис. Время остановилось, ему даже показалось, что снежинки зависли в воздухе. Но все быстро закончилось, когда он получил тычок локтем в бок.

– Ну так кто победит, что думаешь?

– Я уверен, что победит мама, – он с серьезным лицом покачал головой.

– Значит так, тетя, – обратилась к Анжи Мила, – завтра вечером в спортзале. Форма одежды – спортивная. Ну там труселя, майка. Или ты стесняешься труселя надевать? Ноги наверное кривые и небритые. А из майки силиконовые сиськи будут выпадывать. Папа, ну что ты в ней нашел? Ноги кривые, титьки силиконовые. Нет, мама лучше.

– Конечно лучше. Вы у меня самые лучшие, – и он чмокнул «дочку» в лоб, за что получил от нее счастливый взгляд.

– Да что здесь происходит? – снова заорала Анжи, как бурый медведь весной. – Хватит морочить мне голову. Как ты позволяешь ей так со мной разговаривать? Державин, я приехала тебе сказать, что в марте у нас свадьба. Ты мне должен два миллиона, я платье присмотрела. И свадьбу сделаем…

– … в аду, – не дала ей закончить свои претензии Мила. – Ты сейчас свалишь от моего отца, иначе я обещаю тебе ад на земле. И какие, собственно, ты у него деньги требуешь? Папочка, ты что, у нее что-нибудь занимал?

– Нет, доченька, ни рубля, ни доллара, ни еврика, – он снова с серьезным лицом кивнул «доченьке». – Это она мне еще должна.

– Во как! – Мила даже «задохнулась» от злости. – А много?

– Ну по средним прикидкам, как раз два ляма выходит.

– Ты столько потратил на эту тетеньку, отнимая у меня, своей любимой доченьки, деньги?

Ее лицо выражало неподдельное возмущение и обиду, а Андрей виновато опустил голову, сделал несчастный взгляд.

– Как мне квартиру купить отдельную, так тебе жалко. «Живи со мной, я тебя никуда не отпущу», – она передразнила его. – А как на эту тратить – так вперед? Ну знаешь! Я точно маме позвоню, чтобы она приехала и навела тут порядок.

– Андрей, скажи, это что происходит? Как же наша свадьба? – Анжи стала понимать, что ее идея стать госпожой Державиной трещит по швам.

– А это происходит, тетя, что я против вашей свадьбы, – рявкнула Мила и даже топнула для убедительности ногой, обутой в смешные сиреневые уги. – Мой папочка любит меня и сделает все, что я хочу. А я не хочу, чтобы он женился на тебе. Я ему новую жену найду, моложе, а не такую старую и страшную лошадь, как ты. Я же от страха после встречи с тобой по вечерам в квартире писаться начну и кричать по ночам. А моему папочке мое здоровье очень дорого.

Анжи стояла и снова хватала ртом воздух.

– Так, папа, я замерзла. Это во-первых. А во-вторых, я есть хочу.

– Да-да, доченька, пойдем. Анжи, извини, жениться на тебе не могу. Дочь против.

Он развернулся, не отпуская из-под своей руки Милу, и повел ее в офис. Анжи так и осталась стоять на улице.

***

Державин и Мила так и вошли в «обнимку» в здание. Под удивленными взглядами сотрудников подошли к лифту, зашли в него. Когда двери лифта закрылись, они оба загнулись в приступе смеха.

– Дочка, значит! – проговорил Андрей, когда смог отдышаться

– Да, папочка! Любимая, единственная и очень вредная.

– Спасибо тебе, Милашка. От души.

– Знаете, Андрей Евгеньевич, я не думаю, что она так просто отстанет от Вас. Такие стервы не сдаются. Их только убивать надо.

– Да знаю, – он нахмурился. – Я же из-за нее из Италии уехал. Избавиться не смог, как-никак дочь друга моего отца.

– Это плохо, – цокнула Мила.

– Что? – не понял Андрей.

– Что дочь друга отца. Узнает, что Ваше семейное положение не так отягощено женой и дочерью.

Она задумалась.

– Впрочем если что – я дочь, о который Вы никому ничего не рассказывали, даже счастливым бабушке и дедушке. Вернулись в Россию, поняли, что слишком много времени пропустили в моем воспитании, вот и взяли меня к себе, чтобы сделать из меня человека.

– Хм, а это идея, – рассмеялся Державин. – Но а кто у нас мама?

– Вот с этим будет труднее. Но если возникнет такая необходимость, решим и этот вопрос. Ну можем сказать, что она родила меня, оставила на попечение своей подруги или в детский дом подкинула, сама уехала в Гималаи познавать дзен и учиться боксу. Так и дзенит там до сих пор, возвращаться не хочет, прониклась идеями буддизма.

– Ну как вариант. А что с возрастом делать будем? Во сколько же я тебя родил?

– А что возраст! Любви все возрасты покорны. Вы еще в школе были весьма любвеобильным, рано начали половую жизнь. Ваша любимая, то есть моя «мама», вполне взрослая и совершеннолетняя девица, ну, допустим, учащаяся первого курса медицинского института, совратила мальчишку зеленого, родила от него и молчала, чтобы ее не посадили за совращение несовершеннолетних. Такое пойдет? А потом осознала тяжесть содеянного и уехала в Гималаи, чтобы сохранить свою тайну.

Державин сидел за своим столом, положив голову на столешницу и уже хрюкал от смеха.

– Ладно, иди, Мила. А то ты сейчас договоришься, что у меня еще дети где-нибудь бегают.

– Если надо, могу предложить кандидатов – мои братья. Правда, с учетом их возраста и внешнего вида, их отцом Вы стали в детском саду.

– Все, хватит! Мила, я больше не могу.

– Водички? Кофе? Чай? Кстати, там Вам целую кучу бумажек всяких передали. Почитайте, сразу веселье пройдет. И да, мой совет – позвоните своим родителям, скажите им, что внезапно стали «отцом». Это на тот случай, если Анжи не успокоится.

Глава 5

Анжи негодовала. Она вернулась в ненавистную гостиницу, где придется снова ночевать. А она так надеялась, что Андрей обрадуется ей, отвезет к себе домой, здесь она уже пустит свои коготки. Но эта пигалица смешала все ее карты. И почему он сам никогда не говорил, что у него есть дочь?

Она металась по номеру, не зная, что делать. Потом нашла свой телефон, набрала отца.

– Папа, скажи, ты хорошо знаешь Андрея?

– Хорошо, а что случилось?

– Ты в курсе, что у него дочь есть! – она снова сорвалась и кричала в трубку.

– Какая дочь? Ты что несешь?

– Вот такая. Взрослая уже. Я видела ее сегодня, когда к Андрею на работу приехала.

– Погоди, Анжи, ты о чем? Нет у него никакой дочери. Подожди, я позвоню Евгению, у него спрошу.

Анжи наматывала круги по номеру, пока отец разговаривал со своим другом. Когда раздался звонок, она сразу же схватила трубку:

– Да, папочка!

– Знаешь, Анжи, Евгений говорит, что у Андрея есть дочь, ей пятнадцать лет.

– Но как же так?

– Евгений говорит, что сами в шоке, только недавно об этом узнали. Да что случилось? Ну подумаешь дочь. Станешь ей мамой.

– Папочка, ты о чем! Ты бы видел эту малолетнюю хабалку. Я и слова не успела сказать, а она меня уже трижды оскорбила.

– А Андрей что? Стоят и смотрел?

– Да, стоял и смотрел, даже ни разу не сделал ей замечание.

– Ну не знаю, дочь. Решай сама. Это же ты хотела за него замуж.

Анжи всю ночь ворочалась в постели, решая самый главный для себя вопрос – «Быть или не быть госпожой Державиной?» Богатство, красота мужчины перевесили наличие дочки. Ну ничего, она вот женит на себе Андрея, а потом справится с этой мелкой поганкой, найдет на нее управу, отправит ее в интернат для особо одаренных. С такой жизнеутверждающей мыслью она наконец-то заснула.

Утром она привела себя в полную боевую готовность и отправилась отстаивать свои позиции. Она не стала затягивать явку, решив, что дочурка в школе и не помешает поговорить с Андреем. Она приехала к офису, снова взглянула на себя в зеркальце, обновила помаду и ринулась на штурм.

Дверь приемной была открыта, место секретаря пустовало. Анжи решительным шагом направилась к двери Державина, дернула ручку, раз-другой, но дверь не поддавалась.

– А ты ногой постучи, – раздался сзади голос. Анжи резко развернулась и увидела вчерашнюю пигалицу. Как ее там? Милашу.

– Ты что здесь делаешь? – зашипела Анжи.

– Как что? Я охраняю папочку от всяких вредных воздействий.

– Где он? – зарычала Анжи со всей злости.

– Как где? У себя в кабинете, работу работает. А ты ему пытаешься помешать.

Анжи стала стучать в дверь кулаком:

– Андрей, пусти меня, нам надо поговорить!

– Тетенька, Вы ведите себя культурно, а то плохой пример детям подаете. Мне тоже захочется постучать во что-нибудь или кому-нибудь.

Анжи смотрела на эту пигалицу, которая была ниже ее на пол головы и так хотелось ударить ее. Но в это время открылась дверь кабинета начальника и к ним вышел злой Державин.

– Милаша, я что тебе сказал, никого не пускать ко мне? Ты что, опять захотела в интернат вернуться, раз не справляешься со своими обязанностями?

Его глаза свергали гневом.

– Папочка! Это не я. Это все она тебе мешает! Я ей говорила, что ты занят, а она давай стучать и еще побить меня грозила.

– Что? – Державин гневно посмотрел на Анжи. – Ты хотела побить мою дочку? Да ты знаешь, что я с тобой сделаю. И вообще, какого черта ты сюда приперлась?

– Андрей, нам надо поговорить. Я так не оставлю.

– Что не оставишь?

– Нашу свадьбу!

– Хорошо, оставляй не так, а как хочешь. Но ее не будет. Я решил. Счастье моей дочери для меня важнее.

– Папочка, я так тебя люблю! – Милана бросилась обнимать отца, обхватила его руками за торс, прижалась щекой к его груди.

– Я тебя тоже, Милашка, – и погладил ее рукой по голове. – Поверь, никакая злая тетя не станет твоей мамой.

Милана показала из-под руки «отца» язык Анжи.

– Что? Съела? Не бывать тебе моей мамой! – потом отпустила Андрея, отошла от него на шаг. – Папа, а можно я ее ногой пну? Не нравится она мне.

– Дочь, я чему тебя учил?

– Что могу пнуть тех, кто мне не нравится.

– Нет, не этому.

– А чему? Что старым надо уступать место в трамвае? Так мы же не в трамвае!

– Я не старая! Андрей! Я требую, чтобы ты мне объяснил, что происходит. Я приехала к тебе…

– Это мы уже слышали, – рявкнула Мила. – Ты приехала женить на себе моего папочку. Так вот что, тетенька, я своего согласия не даю. Вали отсюда, пока я ментов не вызвала. А то у меня сегодня портфель с учебниками кто-то стащил из приемной. Кроме тебя здесь никого не было. А там между прочим, телефон последней модели, очень дорогой. У тебя таких денег нет, чтобы расплатиться. А еще была тысяча баксов, отец дал на завтраки.

– Какой портфель? Какой телефон? Какие завтраки?

– Как какой? Розовый такой с рисунком в виде пони на радуге. Я такое очень люблю! И телефончик такой, тоже розовый. А завтраки – это уже по заказу, я люблю бутерброды с колбасой. Папа, звони в полицию, пусть приедут и обыщут ее.

– А ну замолчи! Заткнись, тварь мелкая! Ненавижу детей!

Анжи уже не держала себя в руках. Если еще сегодня утром она хотела убедить Державина, что станет для его дочки лучшей мамой на свете, сможет подружиться с ней, то сейчас она хотела треснуть эту девчонку чем-нибудь тяжелым.

Мила забежала за спину Державина, словно ища у него защиту и запищала:

– Папа! Папочка! Ты слышишь? Она меня обозвала! Меня никто еще не обзывал, даже ты себе такого не позволяешь! Можно я пну ее сильно?

– Можно, доченька. Я ее тоже сам сейчас пну.

Анжи заверещала, как пожарная сирена.

– Анжи, даю тридцать секунд убраться отсюда и больше не появляться в моей жизни. Иначе я за себя не отвечаю. А за дочку порву тебя, как Тузик грелку. Отсчет пошел, тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…

– Папа, а дай я втащу ей, руки чешутся, – Милка сделала шаг вперед, размяла кулаки и сделала обманное движение, словно хотела ударить Анжи.

– Да пошли вы все!

Анжи развернулась и ринулась на выход.

– Я всем подругам рассказу, какая ты сволочь, Державин, – слышался ее голос из коридора и громкий стук каблуков.

Пока она ехала в лифте, ругалась вслух.

– Ну тварь эта Милка, гадина мелкая.

– Это точно, – подтвердил мужик, который ехал с ней в лифте. – Если что, она и ударить может.

– Заткнись, тебя не спрашиваю, – рявкнула на него Анжи.

Когда открылись дверцы лифта, она вылетела из него и помчалась в гостиницу собирать свои вещи. Желание вернуться обратно к папочке под крылышко и потребовать, чтобы он больше никогда не дружил с этими Державиными. А еще надо было успеть, пока находившийся в запасе жених Валентино не успел снюхатся с ее заклятой подругой Карой, которая вот уже целую неделю облизывалась на парня. Хоть он не такой богатый, как Державин, но моложе и красив, как бог.

***

– И снова спасибо тебе, – сказал Андрей, когда крики Анжи стихли где-то в глубине шахты лифа.

– Да что мне, сами справились. Вы молодец, на ходу фишку срубили.

– Мы команда, дочь!

– Команда, папа!

Глава 6

Все люди ждут весну за которой обязательно приходит лето. Кажется, что разрешатся все проблемы, настанет сплошной отпуск, всегда будет ярко светить солнце, радостно щебетать птички за окном, красивые девушки в мини будут ублажать твой требовательный вкус. Но как бы не так.

С марта начались проблемы, причем такие, что у Андрея появилась четкая уверенность, что кто-то очень сильно гадит фирме. Три тендера перехвачены конкурентами, причем предложенные ими заказчику условия один в один с небольшими поправками, явно сливал кто-то из своих. Ну и другие «мелочи», которые совсем не мелочи. Державин напряг службу безопасности, заставил поставить везде, где только можно камеры наблюдения, с которых ведется запись на сервер и остается там навсегда. Сам тоже пытался выявить крысу, присматривался с людям, но пока вычислить предателя не получалось. Все излучали верность и преданность делу и фиорме.

– Андрей Евгеньевич, разрешите вопрос? – спросила Мила, когда утром положила на стол шефа папку с почтой и исполненными документами.

– М?

– Вопрос, говорю, – получив кивок, Мила продолжала. – Мне кажется или на самом деле у нас скоро жопа получится, причем полная?

– Не кажется, ой как не кажется, – тяжело вздохнул шеф. – Как поняла?

– А чего тут понять, – Мила пожала плечами. – До этого года наша фирма еще ни одного тендера не проигрывала, были хорошие гос.заказы. А с февраля уже три тендера мимо, пару поставщиков отказались, причем не последние.

– Умная ты, Мила, – снова вздохнул Державин.

– Может, чем смогу помочь?

– Помочь? – он внимательно разглядывал серьезное лицо девушки. – Да как ты можешь помочь?

– Женщина может многое, если захочет. Могу быть вашими глазами и ушами. Иногда при женщинах болтают, думая, что мы существа с двумя ушами и одной извилиной, которая только о брюликах и мужиках думает.

– Не хотелось бы тебя втягивать в это.

– Вы не верите или не доверяете?

– Беспокоюсь. Сама же знаешь, где крутятся большие интересы есть большие опасности.

– Догадываюсь, книги детективные читаю, телевизор смотрю, криминальные новости слушаю.

– Умная ты, Милашка, – кивнул головой шеф. – Ну если тебе не страшно, не откажусь от твоей помощи, а то я еще не очень хорошо всех знаю. Вроде улыбается мне человек, а что у него в душе не ведаю.

– Я постараюсь.

***

В мае снова появилась возможность получить новый контракт. Группа ответственных, в которую вошли все замы, начальники профильных отделов, специалисты, просчитывали все возможности, вносили поправки, дополнения, предложения. Казалось, что все заинтересованы в положительном результате, ничто не может помешать получить этот контракт.

Вот недаром говорят, что пятница тринадцатое – ведьмин день. У Милы все валилось из рук, несколько документов пришлось переделывать, мысль не шла. Она решила оставить «творческие» дела, чтобы не натворить больше ошибок, занялась чисто механической работой – наведением порядка на рабочем месте. Надо было еще подготовить зал переговоров, где после обеда планировалось проведение переговоров с представителями заказчика. На Миле, как на самом ответственном сотруднике лежала обязанность разложить бумагу, ручки, проверить работу компьютерной и видеотехники.

Она уже собралась выходить из кабинета, как в приемную вошла женщина лет тридцати, но ухоженная, благоухающая дорогим парфюмом. Ничего не спрашивая у Милы, она прошла к двери кабинета шефа и … Ага, попытка не удалась, сим-сим не открыл дверь.

– Вы к кому? – с милой улыбкой спросила Мила.

– К начальнику твоему, – ответила дама с высока, глядя на девушку, словно на грязь под ногами.

– Он сейчас занят и просил никого не пускать, – не отпуская с лица улыбку, сказала Мила.

– Меня пустит. Скажите, что пришла Елена Вересова.

Мила нажала клавишу селектора:

– Андрей Евгеньевич, к Вам Елена Вересова, – сухим тоном произнесла Мила.

Через пару секунд промедления они услышали ответ:

– Пусти, пусть зайдет.

Милана нажала тайную кнопку и Вересова широко открыла дверь, вошла в кабинет Державина.

– Здравствуй, любимый…, – успела услышать Мила до того, как за ней закрылась дверь.

– Любимый? – сама себя спросила девушка. – Еще одна? Что-то я мало знаю о своем шефе.

«Спасать надо?» – отправила она ему сообщение. Мало ли, понадобится ее помощь в спасении жизни и здоровья дорогого и драгоценного шефа.

«Нет», – был коротким ответ.

Мила пожала плечами. Нет так нет. Она решила заняться переговорным залом, так как ее рабочее место уже сверкало идеальной чистотой. Мила вспомнила, что в приемной и переговорке закончилась бумага, мелкая канцелярия, зашла к завхозу, взяла пару пачек бумаги, пару коробок со скрепками и кнопками, пошла в переговорку. Мысль о посетительнице не давала покоя. Судя по возрасту, они могли быть знакомы в школе или институте. Дядя Генрих ничего не рассказывал о личной жизни своего любимого племянника, да и она сама ничего не пыталась выяснить о нем во всемирной паутине. Пробел. Вот сейчас вернется в кабинет и пороется там в поисках заинтересовавшей ее информации о «детстве и юности» шефа.

В переговорке она положила бумагу на стол, зачем-то решила посмотреть кнопки. И тринадцатое пятница снова сыграла свою роль. Коробка с кнопками порвалась и они весело запрыгали по полу. Мила тяжело вздохнула и нагнулась, собирая их. Парочка кнопок закатилась под стол, она полезла, чтобы достать их. Хорошо, что она маленькая, удобно поместилась под столом.

Неожиданно открылась дверь, раздались шаги. По голосу мужчины, который разговаривал напряженным голосом по телефону она узнала финансового директора Федора Петровича. Судя по всему, он зашел в переговорку, чтобы никто не услышал его разговор, даже прошел к столу, под которым сидела Мила, чтобы из-за двери не было слышно его голоса.

– ...Да не могу же я вот так явиться к нему в кабинет со словами «Извините, шеф, я тут у Вас жучок прицеплю». Ну получилось пока… Нет, у меня ключей от его кабинета нет… И с секретарем не получится договориться, она туда никого не пускает… Ну не буду же я ее убивать для этого… Нет, и компом мне ее не получится воспользоваться, он запаролен, я уже пробовал… Дома у нее компа нет, я проверял.

Мила зажала рукой рот, чтобы не выдать себя. Вот недаром она чувствовала, что кто-то пытался залезть в ее компьютер и кто-то был у нее в квартире. Но она тогда списала свои ощущения на усталость, но оказалось, что это не так. Стало страшно.

– ...Да понял я, понял. Я сам понимаю, что если меня возьмут за задницу, то пиз...ц мне. Солью последний тендер и свалю. И так уже везде камеры этот пацан понавтыкал, даже в туалетах. Все, пока, скоро заказчики придут, мне их встречать поручили… Нет, я сказал, последний тендер и ухожу, хватит с меня… Не угрожай, не боюсь.

Федор Петрович закончил разговор и вышел из переговорки. Мила еще пару минут посидела под столом и осторожно выбралась из-под него. Надо срочно бежать к шефу. Она взяла пачку бумаги и поспешила в приемную. В это время как раз из кабинета шефа вышли женщина и Андрей Евгеньевич.

– Ты проводишь меня? – спросила женщина, заглядывая ему в лицо.

– Да, конечно, – кивнул он головой, накидывая на себя куртку. – Мила, я отойду на пару минут.

Они вышли, а Мила задумалась. Что-то непонятное творилось с шефом, на лице задумчивость, переживание, боль.

Он вернулся минут через сорок, молча прошел в свой кабинет. Мила выждала минут десять, набрала его на селекторе.

– Андрей Евгеньевич, к Вам можно зайти, есть кое-какая информация.

– Заходи, – его голос звучал глухо, словно он о чем-то серьезно задумался.

Мила не успела войти к шефу, как в приемную вошел Федор Петрович.

– У себя?

– Да.

– Я войду, у меня срочно, – он дернул ручку двери, не дожидаясь разрешения.

Мила остановилась возле двери, стала прислушиваться. Финдир сообщил, что заказчики прибудут на полчаса раньше, спрашивал, что делать. Что ответил шеф, она не услышала. Когда Федор Петрович ушел, она постучала и вошла.

Державин стоял у окна, заложив руки в замок за спину. По его напряженной спине Мила поняла, что он о чем-то задумался и даже не услышал, как она вошла.

– Андрей Евгеньевич, разрешите, – отвлекла его от раздумий.

Державин резко развернулся и уставился на Милу, словно увидел впервые. Потом тряхнул головой, отгоняя свои мысли.

– Чего тебе?

– Ну не очень то и вежливо, – буркнула Мила себе под нос, но шеф услышал и криво усмехнулся.

– Не обижайся. День сегодня какой-то такой…

– Пятница тринадцатое.

Шеф согласно покачал головой.

– Ладно, извини. Ты что-то хотела рассказать.

– Да.

И Мила рассказала о подслушанном разговоре в переговорном зале. Державин свел брови, ушел в раздумья, потом вызвал к себе начальника отдела безопасности. Мила повторила ему услышанный разговор. Олег Игоревич тоже задумался.

– Спасибо, Мила, – поблагодарил ее Державин. – Дальше мы сами, иди работай. Если что еще станет известным…

– ...сразу же сообщу, – закончила фразу девушка.

Через неделю по офису пронесся слух, что прямо на рабочем месте задержали Федора Петровича, который и сливал конкурентам всю информацию.

– Андрей Евгеньевич, а зачем это ему? – спросила Мила, когда принесла утром почту шефу. – Был на хорошем счету, работал больше десяти лет у нас, никогда бы не подумала, что на такое способен. Или ему денег было мало?

– Нет, Мила. Сначала обиделся, что не его назначили генеральным, но этом смог кое-как пережить. Потом обиделся как мужчина, что я посмел его несбывшуюся мечту уволить. Решил отомстить таким вот способом.

– Это кто же его мечта? Неужели Ника? – охнула Мила.

Она видела, как стареющий и лысеющий мужчина не самого симпатичного вида пытался приударить за первой красоткой фирмы, но она отшила его на подлете. Значит, он продолжал страдать и надеяться, что Ника оценит его преданность и кошелек?

– Ника, – кивнул головой шеф. – Говорит, что я был не прав, когда уволил такого ценного специалиста, что мы много потеряли после ее ухода.

– Любовь – двигатель всего на свете, и подвигов и предательства, – задумчиво проговорила девушка.

Глава 7

Всеми правдами и неправдами (путем обращения к Олегу Игоревичу и звонку Генриху Викторовичу) Миле удалось выяснить, что с Еленой Вересовой шеф учился на одном курсе и вроде как они собирались расписаться. Через год после окончания института он внезапно уехал в Италию, где у отца было открыто несколько гостиничных комплексов, а Елена осталась здесь. Другой информации получить не удалось.

О личном Мила не заговаривала с шефом, но видела, как он с той самой встречи ходит хмурым, задумчивым, словно кто-то подменил его мрачным двойником.

Через пору дней после задержания Федора Петровича Елена снова появилась в приемной.

– У себя? – с надменным лицом спросила женщина.

– Да, но подождите, я спрошу.

– Опять? Разве ты не поняла, что я могу заходить к нему в любое время?

– С чего это я должна была понять? Шеф не давал никаких указаний на Ваш счет. На сколько мне известно, женой ему не являетесь. Поэтому только с его разрешения.

– Женой? Ну это пока не являюсь. Открывай.

– Андрей Евгеньевич? – спросила Мила по селектору. – К Вам гражданка Вересова.

– Пусти.

Елена смерила Милу уничтожающим взглядом и вошла в кабинет.

– Привет, любимый, – услышала через селектор голос женщины.

Судя по всему шеф не отжал клавишу. Мила сделала громкость поменьше и стала слушать, моля бога, чтобы никто не появился в приемной. И бог услышал ее молитвы.

– Привет, Елена. Ты прекрасно выглядишь, впрочем, как всегда.

– Ты скучал обо мне? – от меда в голосе женщины Миле захотелось сплюнуть.

– Наверное да, – в его голосе слышалась неуверенность, затаенная боль.

– А я не находила себе места, хотелось снова увидеть тебя. Может, сходим куда-нибудь? Нам надо поговорить. У меня для тебя важная информация.

– Елена, я же уже сказал, что между нами больше ничего не может быть. Ты тогда выбрала не меня. Решила выйти замуж за более достойного, чем я. Я закрыл эту страницу и жил дальше. Зачем ты снова появилась?

Голос шефа звучал с каким-то болезненным надрывом, что у Милы, которая превратилась в одно сплошное ухо, сжалось сердце. Вот так звучит убитая любовь.

– Андрюша, я поняла, какую ошибку сделала тогда. Я очень хотела бы исправить все, чтобы мы снова были вместе, любили друг друга. Я поняла все и больше никогда так не поступлю. Я не предам нашу любовь. Тогда я была молодой и глупой, не понимала своего счастья.

– А стоит ли ворошить прошлое?

– Стоит, любимый. Особенно, когда я скажу тебе, что у нас есть дочь. Ее зовут Алена. Ей шесть лет, скоро семь.