Текст книги "Ворон - Возвращение в небо (Часть - 5) (СИ)"

Автор книги: Винд Морроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Я помню это до сих пор, – сжал он кулаки. – И это до сих пор меня бесит…

Девушка заплакала, она застыла столбом и не смела пошевелиться. Да, она помнила все это. Он не стирал эти воспоминания, а специально оставил, чтобы сделать ей больнее. Ему нравилось заставлять ее страдать, чтобы она заплатила за все что сделала.

– Такеру…сама…

– Как бы я хотел, чтобы ты сдохла. Сдохла в какой-нибудь грязной канаве и не беспокоила меня больше. Чтобы я никогда не видел твоего мерзкого лица…

Из ее глаза ручьем текли горькие слезы. Обида, боль, безнадежность. Он чувствовал тоже самое когда-то.

Еще шаг.

– Я ненавижу тебя, Фумико, – посмотрел он ей в глаза.

Девушка упала на колени, она тряслась и дрожала. Для ее подчиненного разума эти слова ужасно болезненны и страшны. Она сейчас испытывает немалые страдания внутри, но она все это заслужила.

– Однако… себя я сейчас ненавижу гораздо больше… – фыркнул Така. – Я уподобился вам и сам чуть не стал таким же… Это было омерзительно…

Она подняла голову.

– Я тебя никогда не прощу, – вздохнул он. – Но я переживу то, что было в прошлом…

Правда.

То, что было, то уже в прошлом. Как бы сильно он не страдал в прошлом, его уже не исправить. Его ненависть к этой девке сильна, но он не станет идти на поводу у чувств. Хватит уже жить прошлым, надо и взрослеть понемногу, но сначала исправить глупости и ошибки и можно спокойно жить.

– «Ведь у меня уже есть план»…

Он мысленно усмехнулся. За все время, прошедшее с того момента, он много думал обо всем и кажется, пришел к определенному решению.

– Вставай, и идем, – приказал он ей. – Сейчас сотру тебе память и распрощаемся навечно.

Девушка все еще плакала, но послушно кивнула и стала подниматься с помощью перил.

Така собирался как можно быстрее совсем покончить и поискать Караса. Ему нужно с ним многое обсудить.

– А! – вскрикнула девушка, привлекая к себе внимание…

Последующие события произошли, будто в замедленной съемке…

Вот она пытается подняться и держится за перила…

Следом труба отрывается, и девушка теряет равновесие. Она поскальзывается в луже и падает…

Она падает с крыши…

Хэйст!

Ускоряясь, Така рванул за ней, но та уже падает вниз.

Оттолкнувшись от стены, он бросился вниз за ней, даже не особо задумываясь над тем, что делает.

Она не кричит, она в шоке, и капли ее слез вытекающие из глаза зависают в воздухе. Она тянет к нему руки, а он тянет руку к ней.

– Меня зовут… Фумико…

Ее улыбка, и мерзкая ухмылка в следующий миг.

Рука сама чуть отпрянула…

Ее можно не спасать. Никто ничего не докажет и не вспомнит. Ничего делать не нужно. Только дать случится тому, что она заслужила...

Девушка сильнее отдаляется…

– «Ну уж нет! Хватит уже с меня этого дерьма!»

– Адамантайн Вингс!

Из спины вырываются его адамантовые крылья!

ВЗМАХ!

Одним движением он настиг девушку, схватил ее и извернулся.

Он понимал, что не сможет выровнять полет на такой высоте, а примени он Железное тело, и девушка погибнет, потому постарался максимально смягчить приземление.

УДАР!

Така обрушился на крышу чьей-то машины и раздавил ее, продавив крышу, выбив стекла и сломав колеса. Спину тут же прострелила ужасная боль и нервы крыльев вновь передали ему весь букет агонии!

– А-а-а-ар-р-р-р!

Боль, такая сильная, что Така потерял сознание…

Хлоп…

– «Что это?»

Хлоп…

– «Опять»

Хлоп…

Звук усилился и стал яснее.

Вернулась боль…

С трудом открываются глаза…

Хлоп…

Такеру лежал на крыше машины, с переломанным позвоночником и чем-то тяжелым на груди.

Хлоп.

Приподняв голову, он увидел над собой его…

– Карас…

Тот стоял на воздухе и не спеша хлопал в ладоши.

– Браво, Така, – усмехнулся он. – Я тут уже давно и думал вмешаться, но, видя, как ты героически рискуешь жизнью, решил не мешать твоему звездному моменту.

У Таки задергался глаз.

– Урод чертов, – прохрипел он. – Чтоб тебя… черти… драли…

– Ха-ха-ха-ха! Ты молодец, – кивнул он. – А теперь идем отсюда…

На следующий день один мужчина нашел свою разломанную машину.

Он упал на колени, а затем заплакал горькими слезами.

– Креста… опять…

====== Глава 19. Разговор двух потерянных. ======

Глава 19. Разговор двух потерянных.

Отключившегося Таку я доставил домой. Он только раз приходил в себя, чтобы стереть память девчонке, а затем отключился окончательно. Раны на нем быстро заживают, но все же я озаботился его здоровьем и перевязал разорванную кожу и мышцы, а кости вправил. Делать это приходилось осторожно, используя только силу синигами, так как я боялся запустить в его душу пустоту, что вряд ли хорошо на нем отразиться.

Парень отрубился, а я тем временем доставил девчонку в больницу.

А он молодец.

Правда, молодец.

Не только все сделал, но и не поддался ненависти внутри. Уж я-то понимаю, какого это, когда что-то внутри тебя рвется наружу и хочет разрушать. Ненависть, которую не успокоить обычными способами и которая всегда будет подтачивать твое сердце изнутри. Ты загниваешь и постепенно разлагаешься.

Я сумел принять и поглотить всю ненависть Хотару. Всю его боль за содеянное, всю его вину за свершенное, и всю его обиду за то, что виновные остались безнаказанными. Да, я все это принял. Нет, я ее не подавил и не уничтожил. Я просто стал частью этой ненависти…

Как мне удается сдерживать всю эту безумную ярость?

А никак.

Я ее не сдерживаю….

Просто я пообещал ей, что, когда придет время, я дам ей полную волю и свободу творить и уничтожать…

И когда я доберусь до предателей… Я обрушу на них всю мою злобу, всю мою ненависть и ярость. Они пожалеют, что родились на свет, они пожалеют, что могут дышать и еще не сдохли сожранные собаками…

О, да…

Они пожалеют…

Смейтесь, паразиты… Пока есть время…

Ведь скоро я доберусь до вас…

Что-то меня понесло.

Надо бы дождаться пробуждения пацана. Нам нужно поговорить…

Первое, что Така почувствовал при пробуждении, была боль…

Настолько сильная и ужасная, что даже дышать оказалось трудно.

Хотя не такая сильная, когда он ампутировал себе больную ногу и отращивал ее заново. Вот там была реальная боль, аж волосы поседели, но и сейчас ничего приятного не было. Позвоночник повредил, конечности тоже, и отбил себе что только мог.

Нет, не смертельно, но больно будет долго…

С трудом открыв глаза, он сначала все было размыто, но вскоре четкость зрения вернулась к нему.

Следом вернулся и слух…

Что-то странное звучало справа. Обрывочные звуки.

Но вскоре слух восстановился, и он стал различать все. Звуки оказались ритмичными и спокойными.

– «Мелодия?»

Странно знакомая мелодия…

Он ее раньше где-то уже слышал…

– «Мама?» – вспомнил он.

Мама очень любила эту мелодию и часто играла. Ее когда-то написал ее друг из университета, и она навсегда ее запомнила, а потом часто играла дома. Когда он возвращался из школы после уроков, то всегда дома играла эта мелодия…

Она сидела за пианино своего дедушки и играла. Она закрывала глаза и улыбалась.

Повернув голову, Така сначала не понял, что именно сидит рядом с ним.

Белая кожа, угольно-черные волосы, сияющие синие глаза с черным белком. Одет он в грязно-серые лохмотья с перебинтованными ногами и руками. Кисти у него черные, словно это перчатки такие, а на кончиках пальцев у него небольшие коготки, из которых исходили едва заметные нити. Он щипал эти нити своими когтями и играл такую знакомую для Таки мелодию.

Карас…

– Ран, когда-то показала мне эту мелодию, – сказал он. – Я запомнил ее и, когда, сумел освоить свои нити, воссоздал. Эта мелодия согревала меня в пустоте серого мира.

В его голосе была грусть и тоска. Причем такая печаль, будто она камнем висит на его плечах.

– Что случилось с Ран? – спросил он. – Почему ее память предается стыду?

Така не хотел отвечать.

Для него это была больная тема, которую он сам старался не вспоминать.

– Это случилось через три года, как мамы не стало, – начал он рассказ. – Мы с отцом только начали отходить от потери и как-то жить с этим. Мы пытались… – он вздохнул. – Однажды к нам пришел журналист…

Така хорошо запомнил его лицо.

Такое светлое, дружелюбное, внушающее доверие и надежность. Голос сильный и спокойный, приятно слушать. Да и сам человек располагал к себе.

– Он сказал, что хочет написать статью о маме. Она была в прошлом известным музыкантом, а этот журналист был ее поклонником, потому решил увековечить ее имя в статье, а потом и книгу написать…

– Через три года?

– Сказал, что понимал, как тяжела наша потеря, и потому не захотел спешить…

Така сделал паузу…

– Он задавал вопросы… много вопросов, на которые мы отвечали. Не всегда, но ничего такого уж страшного в них не было. С ним было приятно общаться, и он оставил о себе хорошее впечатление…

Он закрыл глаза…

Как же он тогда ошибался…

– А через месяц мы увидели это… – заскрежетал он зубами. – Используя наши слова, он написал просто отвратительную мерзость! Он заявил, что мама была сумасшедшей, что видела призраков и была слабоумной! – прорычал Така. – Маленькие намеки и слова он раздувал в целые предложения и абзацы, выставляя все так, будто бы это мы ее такой называли! Он оказался лжецом и уродом, который обманул нас!

Таку колотила злость. Он не мог поверить, что такое правда издают, но в те годы в газету мог пролезть кто угодно, и это у такого типа легко получилось. Такие журналисты, как этот, бывают. У них нет совести, им плевать на то чьи жизни они рушат и кого мучают. Им важна только собственная выгода и повышение, а не то, сколько людей пострадало от их действий. Такие, как он, быстро взлетают по карьерной лестнице, но также быстро с нее падают, и редко, кто мог удержаться.

– Отец пытался подать в суд за клевету, но у этого урода оказались хорошие связи… Как раз из тех людей, кто в свое время завидовал талантам и успехам мамы. Они помогли ему отмазаться.

Карас молчал.

Он перестал играть и выглядел весьма мрачно.

Таке приходилось столько времени терпеть все эти унижения. Его мама была добрейшим человеком, но ложь, которую распространили те уроды, отвернуло от нее многих людей. Така старался забыться в спорте, но вскоре повредил колено и уже не мог играть в футбол. В младшей школе еще было нормально, его многие знали, и были друзья. Затем отец переехал в другой район, и Така пошел в незнакомую ему среднюю школу. А там уже никто его не знал, и он быстро стал объектом для насмешек и издевательств.

– «Ха-ха-ха! Сын сумасшедшей!

– Сам, небось, тоже больной!

– Сын психопатки!»

Дети могут быть невероятно жестокими. Еще более жестокими, чем взрослые…

– Что ты с ним сделал?

Така усмехнулся.

Он гордился проделанной работой.

Он долго практиковался на других людях в гипнозе, он долго продумывал свой план, и его исполнение заняло у него немало времени.

– Я нашел его, когда он был на пике своей популярности и удачи, – улыбнулся Така. – Он жил счастливо, был знаменит и успешен. Идеальное время, чтобы пасть в пучину отчаяния, – небольшая пауза. – Я посадил его в сумасшедший дом и внушил всем врачам, что он буйный псих… Подделал документы и провернул очень сложную работу. Подготовка у меня три месяца заняла. Я загипнотизировал всех специалистов там, убедив их, что этот человек только кажется нормальным, но на самом деле он больной на голову и опасный. Каждый раз, когда он умолял поверить ему, что он не больной, они сажали его в одиночную камеру с мягкими стенами и смирительной рубашкой. Иногда я показывался ему и давал понять, за что он попал сюда, какая именно ошибка стала для него роковой, а потом стирал ему память или внушал запрет на разглашение, чтобы он прочувствовал всю ту боль, что пережил я.

Карас молчал. Такеру не мог сказать, о чем именно думает этот призрак, потому не знал, как он себя поведет.

– А что те «звезды»?

– Да какая разница, – фыркнул Така. – Они просто кучка ничтожных придурков, которая толком ничего и не сделала. Вся вина на журналисте, а пинать «мертвого льва» хочет каждый.

Он вновь молчит. Думает о чем-то.

Может, сейчас будет ругать его, но Таке плевать. Он даже под страхом смерти ничего исправлять не будет. Если с девушками он еще мог согласиться, что перегнул палку, то тут он будет непреклонен.

– Ты… – произнес Карас, – такой милосердный…

Он усмехнулся.

– Я бы их месяцами пытал…

Такого ответа он не ожидал.

По рассказам мамы, Карас был добрым и очень заботливым человеком, а тот, кто перед ним, давно очерствел, хоть и несет в себе какие-то заботливые нотки. Видать, годы сильно его потрепали. Така читал, что так сильно меняются люди, когда переживают тяжелое эмоциональное состояние.

– Что теперь будешь делать? – спросил Карас, смотря на него.

Така посмотрел на потолок.

– Я много думал об этом, – серьезно заявил он. – Думал над тем, кто я и чего я хочу. Думал, как мне обрести свое место… И, кажется, я понял…

– Хм?

– Мне нет места в этом мире.

– Э?!

– В этом мире я могу получить, что угодно по щелчку пальцев. Щелк – и Билли Гейтс отдает мне половину своего состояния. Щелк – и самые прекрасные девушки мира дерутся за мою благосклонность. Щелк – и все, что угодно. Нечего желать. Не к чему стремиться. До встречи с тобой я, наверное, уже полгода даже ничего нового о своей силе не узнавал. Не потому, что уперся в потолок. А потому, что... Зачем? Чего бы я не достиг, мне все равно уже негде это применить. – Такеру покачал головой, – Этот мир не создан для таких чудовищ, как я, Карас. Потому я хочу поискать себя в другом мире,… мире, где мне будет место!

Он молчал….

Смотрит на него и молчит.

– Тц! Ха-ха-ха! Такой сопляк, как ты, вряд ли что-то сможет там сделать, – рассмеялся он.

– Сейчас – может быть. Но ты что думаешь, что я всю жизнь буду на месте топтаться? – возмутился Така

– Может, и так, но при переходе через Погребение ты можешь потерять память и забыть, кто ты такой. А я могу притащить тебя в Общество душ только через Гарганту, и что станет с твоей душой при таком переходе, я даже предполагать боюсь. Чтобы все это проверить, нужен ученый, а я в Мире Живых только об Урахаре слышал…

Он резко прервался. Явно понял, что взболтнул лишнего, но Така запомнил его слова.

– Ладно. Делай, что хочешь, но не твори глупостей, – он поднялся. – Хочешь стать сильнее и перейти в иной мир со своими силами – удачи. Если нам будет по пути, то, может, помогу.

– Я на большее не рассчитываю, – усмехнулся Така.

– Ну, тогда отдыхай.

– Ты уходишь?

– У меня есть дела, но я скоро вернусь. Ран просила меня приглядеть за тобой, но утирать тебе сопли я не намерен.

– Да мне самому это не нужно!

– Тогда не давай мне повода подумать так! – он серьезно посмотрел на Такеру. – Мне плевать, каким ты будешь человеком, Така. Будешь ли ты творить добро или маньяком станешь, мне плевать. Пока ты делаешь все это, будучи самим собой, я буду на твоей стороне. Но… – воздух потяжелел, – если ты сломаешься, сбежишь или прогнешься… я лично убью тебя.

Он… серьезен… очень серьезен…

Он сделает это, не смотря ни на что.

– Идет, – ни секунды не сомневаясь, ответил Така, смотря ему в глаза.

Он готов принять этот вызов. Будет еще один стимул двигаться вперед.

– Выздоравливай, – усмехнулся Карас, а затем исчез.

Такеру же, вздохнув, закрыл глаза и вскоре провалился в медитацию…

====== Глава 20. Маленькая шалость. ======

Глава 20. Маленькая шалость.

А парень хорош. Не сомневаясь, согласился на такое.

Молодец.

Думаю, теперь с ним все будет в порядке. Надо будет только иногда сюда наведываться и приглядывать за ним, а то, он может влипнуть в неприятности.

Посмотрим, в принципе, что и как.

А пока мне тут больше нечего делать.

Пора возвращаться в Хуэко Мундо, у меня как раз там есть некоторые дела.

Дискоррер!

Пространство вокруг меня искривилось, а затем открылась Гарганта.

Большой черный провал в Мир Пустоты. Оттуда сразу повеяло чем-то холодным и… родным.

Последний раз оборачиваюсь на полный жизни, шума и красок город. Он прекрасен и постоянно двигается, это не дает заскучать и позволяет жить каждую секунду. Там я не следил за временем, и минуты могли пройти также быстро, как и года. Тут же я всегда понимал, сколько прошло времени и как. Это несколько сбивало с толку, но в целом не очень мешало.

Захожу в черный провал и не спеша иду вперед.

За моей спиной закрывается проход, и звуки живого мира пропадают.

Тишина…

Мрачная. Давящая. Неприятная.

Иду дальше, и вскоре провал вновь открывается, выпуская меня наружу…

Холодный ветерок закрутился вокруг меня, поднимая полы плаща. Зашуршал песок под ногами. Бледная луна все также освещает все вокруг в вечном зените над миром. Хуэко Мундо будто говорит мне…

«Добро пожаловать домой»…

– Я скучал…

Странное чувство. Мне понравилось в Мире Живых, там есть звуки, там есть краски и радости, а тут ничего этого нет… Но все равно тут я ощущаю себя гораздо более уютно. Не знаю, как это объяснить. Ты словно возвращаешься в дом, где провел свое детство. Да, может, в другом месте тебе живется лучше, там и до работы ближе, но тут ты действительно расслабляешься. Только тут ты высыпаешься и не думаешь о времени. Ты можешь быть несчастлив тут, но здесь тебя будто кто-то ждет…

Отбросил ненужные мысли и двинулся к нашему жилищу.

Добрался до дупла.

Там уже все остальные.

Архитектор что-то опять вырезает и ни на кого внимание не обращает. В такие моменты его лучше не беспокоить. Котятки играют в догонялки с Лией, точнее, они ее чем-то взбесили вот она и гонится за ними, чтобы отлупить. За этим всем с улыбкой в глазах наблюдает Эспи.

– Всем привет, – поздоровался я.

– Братец Вен! Спасай! – кричат Локи и Ноки, но я лишь желаю им удачи. Сами нарвались, пусть получают.

Лия мне только лапой махнула, не отвлекаясь от попытки поймать этих двоих. Телепатию и сонидо она не использует. Для нее это дело принципа поймать сопляков самой.

– Вен! – обрадовалась мне Эсперанса. – С возвращением. Как твой поход в Мир Живых?

– Продуктивно, – я присел в вырезанное из камня кресло. – Многое понял и теперь буду думать.

– Это хорошо, – кивнула она. – Какие планы?

– Буду теперь прощупывать почву на поход в Общество душ. Нужна информация и сведения. Меня не было там по земным меркам девятнадцать лет, так что там точно многое изменилось. Ну и еще мне нужна маскировка.

– Маскировка?

– Да, я думал, что смогу скрываться от всех и не попадаться на глаза, но я, как и ты, слишком человечный. За такими сразу капитанов отправляют, а мне не хочется с ними сражаться. Мне вообще убивать синигами не хочется, только трое умрут!

Гнев вспыхнул с неприятными воспоминаниями и давление реацу вокруг возросло.

– Успокойся.

– Прости, – перестал я давить своей силой вокруг. – Надо озаботиться маскировкой.

– Над этим я подумаю, – подал голос Архитектор. – И да, добро пожаловать…

Он вновь вернулся к работе, а мы только пожали плечами. Если он сказал, что подумает, то подумает, ему в этом плане можно верить. Надо только подождать.

– Ладно, – поднялся я.

– Ты куда?

– Мне надо еще кое-что сделать. Вернусь через месяц.

– Удачи.

Попрощавшись с остальными, я вышел из нашего убежища и двинулся в сторону Европейского региона…

Европейский регион Хуэко Мундо, он же Хельхейм, не особо опасное место. Оно третье по насыщенности духовной силы в мире, так что тут пусть нет таких сильных пустых, как в японском регионе, и такого количества как в китайском, но зато разнообразие тут самое сильное. Пустые порой обладают такими необычными способностями, что легко компенсируют свою силу.

Именно по этой причине эйнхерии Асгарда часто патрулируют данный регион. Это их вотчина и, чтобы не порождать очередного наплыва ледяных великанов, нужно уничтожать гниль в зародыше.

Именно поэтому отряды Проводников душ устраивают долгие походы в этих местах.

К тому же это не только важное дело, но и невероятно почетное. Когда великие воины отправляются в опасное путешествие, они попадают в самые невероятные приключения, а затем возвращаются, чтобы скальды сложили песнь об их славе. Когда в Вальгалле начинается пир, великим воинам всегда есть что рассказать и увековечить свою славу в веках.

Да, прошли времена войн и сражений, когда по миру бродили гиганты, и великие воины древности ушли в прошлое, но и сейчас найдутся те, кем Асгард может гордиться.

Гуннар был командиром своего отряда верных эйнхерий. Он множество раз спускался в самые глубокие чертоги этого Хельхейма. Он сражался с гигантами, сражался с самыми огромными и неведомыми монстрами и всегда выходил победителем.

Но на душе у великого воина была тяжелая ноша.

Как-то раз он похвастался своей великой победой перед другим, забыв о присущей воину скромности, и навлек на себя нелюбовь одного из Асов. Тот дал ему предсказание, которое навеки омрачило могучего воина.

– «Ты умрешь стариком, в теплой постели в окружении детей и внуков», – сказали ему тогда.

Для воина – это позор!

Умереть в бою – эта великая честь, которой желает каждый воитель. Отдать свою жизнь за правое дело, ради защиты Асгарда и во славу богов, вот истинное желание каждого эйнхерия.

Но умереть своей смертью от старости… это ужасный позор, какой только может быть. Погибнуть от старости – считается трусостью. Ведь став стариком, ты станешь обузой для своей семьи, бесполезным и жалким ничтожеством, не способным даже защитить родных.

Пусть старики говорят, что хотят и радуются старости, но молодые понимают, что такая участь ничтожна по сравнению с тем, что можно быть героем.

Но просто так умереть тоже нельзя. Жизнь нужно отдать исключительно в битве, вложив все свои силы и мощь, и только тогда смерть будет такой, о какой скальды будут слагать легенды, что увековечат на Стене Героев.

Такой участи для себя желал Гуннар, но, увы, сколько бы он не сражался, какие бы враги ему не встречались, он всегда выживал. Какие бы раны ему не наносили, но его каждый раз вытаскивали из Грани.

Так и влачит свое несчастное существование Гуннар.

Он бы с радостью отправился в Вечный Путь, когда воин складывает свой пост и отправляется в просторы Хельхейма, дабы найти там свой конец. В японском регионе, как он слышал, обитают самые сильные враги, и именно туда он хотел бы попасть.

Но, увы, долг есть долг.

Как бы Гуннару не хотелось уйти в Вечный Путь, но у него есть семья и долг перед Асгардом. Долг, который обязывает его служить и защищать смертных от монстров. Быть может в будущем, когда его сын повзрослеет, а брат поправится, то тогда он и отправится в свой Путь, чтобы встретить благородную смерть…

– Командир! – подал голос разведчик. – Пылевое облако!

Выплыв из своих мыслей, Гуннар повернулся, куда указывал разведчик.

Они уже третий месяц в пути. Они уже одолели многих ужасных созданий и теперь следуют обратно в Асгард. Скальдам будет теперь о чем петь, а пир будет большим. Опять вернутся в залы Вальгаллы, опять отведать мясо вепря Сехрисмнира и вкусить благородного меда с валькириями.

Недалеко от них действительно было странное пылевое облако.

Пыль поднималась от пустыни и двигалась в их направлении. Быстро двигалась.

– Поднять щиты! Готовьтесь отражать атаку врага! – отдал приказ Гуннар и покрепче взялся за свой топор.

Воины встали спиной к спине и приготовились к бою.

Все они готовы умереть в любой момент, а сам Гуннар был из них первым.

Вот пыль добралась до них, и воинов накрыло песком!

Обзор пропал, и странный звук донесся до воинов.

– Хе-хе!

Смех перед лицом.

Открыв глаза, Гуннар смог на долю секунды разглядеть то, что перед ним пронеслось…

Кривая маска… синие сияющие глаза и вечная улыбка…

– ТЫ?!!! – только и успел сказать командир, как это существо исчезло вместе с пылью!

Все воины тут же отряхнули песок с лиц и начали озираться.

– ВЕНГАНЗА! – закричал Гуннар. Этого гада он помнил хорошо, и тот позор что из-за него испытал воин.

– Привет, Гунн-тян, – услышали все голос неведомого врага. Он стоял на вершине бархана и махал им рукой. – Не скучайте! – сказал он, закинув знакомую сумку на плечо и исчез.

– УБЬЮ!!! – бесился Гуннар и пытался броситься в погоню, но его сдержали его люди.

Они понимали, что догнать этого пустого ни у кого не получится, а в таком состоянии командир может месяц бежать без отдыха, но искать его потом никому не хочется.

– Это кто такой? – спросил один из бойцов, смотря, как их командир раскидывает своих людей, которые повисли на его руках.

– Это Сан Венганза, – скривился другой воин. – Те, кто часто бывают в Хельхейме, уже успели с ним познакомится. Он и его друзья – бесчестные воры, которые шастают повсюду и суют свои носы, куда не надо, – злился эйнхерий. – Каждый раз, когда им бросают вызов, они легко побеждают, а потом сбегают, оставив своих противников в дураках. Никого они не убивают, но на нервы действуют очень умело.

– А-а-а-а! Меня обокрали! – крикнул один из бойцов.

– Меня тоже!

– ЧТОБ ТЫ СДОХ, ВЕНГАНЗА!!!

А в это время, один небольшой пустой в кривой маске, хихикая, удалялся от европейского региона.

– Хех, каждый раз они весело реагируют…

====== Глава 21. Последние детали. ======

Глава 21. Последние детали.

Эх, как же забавно бесить этих типов. Каждый раз срабатывает, а они совсем не учатся на своих ошибках.

Мы, когда путешествовали по Хуэко Мундо, часто натыкались на эйнхериев, и стычки эти ничем хорошим не кончались. Для них. Нет, мы никого не убили. Но потрепали в свое время знатно. Я на них отрабатывал свое сдерживание ненависти. Если заносило, то Эспи и Лия меня успокаивали, так что я никого не убивал. Вот так за годы я и смог научиться сдерживаться.

С Гуннаром у меня давняя история.

Я как-то жизнь ему спас.

Он боролся с целой толпой гиллианов.

Гунн-тян силен для эйнхерия, он, правда, крут, где-то близок к нашим лейтенантам. И врагов у него было немало, а он их крошил двумя топорами. Боролся с пустыми он долго и выбился из сил, а я в последний момент спас его. Я-то ждал от него благодарности, а этот псих взял и напал на меня.

Откуда же я мог знать, что он суицидник, который с собой пытался покончить.

Нет, я понимаю, воинская честь, кодекс Бусидо и прочее, но кидаться на своего спасителя с топорами было глупо.

Вот с тех пор я и действую ему на нервы.

Их вера в смерть в молодости может и прикольная, но довольно глупая. Те, кто доживают до старости, понимают, какими в молодости были дураками, но в чугунные бошки молодняка нормальные мысли не влазят.

Ничего, через пару сотен лет мне спасибо скажет.

Ну, да ладно.

Пора смотреть, что я там наворовал, точнее реквизировал для нуждающихся.

Несколько книг, это отдам Эспи и Архитектору, они почитать любят. Далее пайки и сухари, все детям, эта еда духовная, а значит, пустые ее есть могут, вот троим и будет чего пожевать. Ну и последнее, то, что мне и было нужно.

Командирский кинжал эйнхериев.

Довольно неплохой сакс, длинный клинок, обоюдоострый, короткая рукоять. Отличный нож. Я бы такой с удовольствием носил, но в Обществе душ достать западное оружие сложновато.

Занпакто тоже хорошая вещь, но беда в том, что синигами только занпакто и ограничиваются, а у эйнхериев есть разное духовное оружие. Может высвобождать свою силу они как синигами не могут, но они и так сильны. Чем хороши Асгардцы, у них все более стандартизировано. Оружие, стиль боя и команды, они сильны своей выучкой и группой. Если группа синигами будет просто группой мужиков с мечами, то группа эйнхериев – это слаженный и четкий механизм смерти, который может даже адьюкаса забороть, используя тактику и слаженную работу. То, чего синигами не хватало.

Я в своем взводе пытался выстроить подобные механизмы, но просто не успел закончить. Буду надеяться, что новый командир продолжит мое дело, но это вряд ли.

Чем хорош такой кинжал, это тем, что он уже наполнен силой Проводника и может развеивать пустых. Причем, сила этого оружия не исчезнет, и она сама воспроизводится. Отличная работа. Это как аккумулятор, который не может стать проводником, но зато может впитывать внешнюю реацу и конвертировать ее в силу синигами. Жаль, что он не может быть вместилищем как асаучи, я бы давно тогда нашел для Куроцубасы оболочку. Хотя, оно вряд ли будет работать, мне и просто асаучи попадались, и не работало. Нужен мой меч.

Ладно. Кинжал у меня.

Я его больше месяца искал. Ведь мне нужен был не абы какой кинжал, а именно такой. Но у Гуннара он был, так что мне повезло, хоть я и долго его искал.

Ладно. Пора возвращаться.

Добравшись до японского региона, я сразу же отправился в Мир Живых.

Надо поговорить с Такой.

Добрался до его квартиры и…

– Че? – удивился я, когда увидел это.

Картина, представшая передо мной в гостиной, выглядела довольно странно.

Младший брат Таки, по имени Джун, сидел на диване и смотрел мультики. Рядом с ним с обеих сторон сидели Локи и Ноки, которые тоже смотрели, виляя хвостиками. А на полу лениво развалилась Лия, которая тоже смотрела телевизор и чистила свои когти костяной пилочкой.

При этом Локи, Ноки и Джун громко и с эмоциями реагировали на все происходящее на экране, обсуждая друг с другом происходящее.

– Круто! Бей его! – кричали котята.

– Да! Лупи! – веселился Джун.

– Не пинайте меня ногами! – возмутилась Лия. Она всем видом делала вид, как ей не интересно, и она уже взрослая, но сама, не отрываясь, смотрела мультик.

– Эй, вы, паразиты мелкие! Потише! – раздался из другой комнаты голос Таки. – Я тут работаю!

– Вредина!

– Така-ни вредина!

– Вредина!

– Грррр! – звериный рык донесся до них, и все они тут же замолчали и уже тише стали смотреть, но недолго, так как эмоции взяли вновь верх.

Я несколько секунд хлопал глазами, смотря на все это.

– Что тут происходит? – спросил я, смотря на все это.

Увидев меня, Джун спрятался за котят.

Така благодаря заклинаниям может видеть меня, а вот его брат обычный человек и такое делать уметь не должен. Но он точно видит меня.

– Привет, братец Вен! – замахали мне котята.

– Прив, Вен, – лениво махнула рукой Лия.

– Вы что тут делаете?

– Нас мама отпустила, – рассмеялись котята. – Мы ее уговорили, но привязала к нам этот лохматый комок.

– Кто тут еще лохматый! – возмутилась росомаха.

– Не, она просто толстая, – покивала Ноки.

– Я не толстая! Я пушистая! – зарычала пустая, а котята быстро спрятались уже за Джуном.

– А он-то как меня видит?

– А на него братец Така заклинание наложил.

Из двери вышел Така.

Уже поправился, бинтов и ран не видно.

– Привет Карас, заходи, – махнул он рукой и пошел к себе в команту.

Я последовал за ним.

Он у себя в комнате занимался уборкой и вещи складывал по сумкам.

– Переезжаешь?

– Не совсем. Я просто перевелся в школу-экстернат, буду там учиться и жить. Я решил, что если я хочу достичь своей цели, то мне нужно как можно скорее разобраться со школой. Там все равно я только время зря трачу.

– Серьезно подходишь к делу, – усмехнулся я. – Адрес хоть скажи, я буду иногда навещать.