Текст книги "Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера"
Автор книги: Вильям Саймон
Соавторы: Кевин Митник
Жанр:
ОС и Сети
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Меня тем временем прошибал пот. Как долго мои звонки прослушивали без моего ведома? У меня в голове проносились тысячи вопросов. На самом ли деле Teltec была целью перехватчиков или же это хитроумная операция отдела безопасности Pacific Bell, чтобы перехитрить меня, то есть попытка побить хакера социально-инженерными методами? Сердце выскакивало из груди, пока я припоминал все, что говорил по телефону из дома отца, и все операции, которые там осуществлял. Что они слышали? Насколько много знали?
Через пять минут я позвонил на рыночный таксофон. «Папа, – сказал я, – этот чертов компьютер нужно срочно убрать из дому. Немедленно! Не жди ни минуты! Это прослушивание теперь идет не на Teltec, прослушивают нас! Ты просто обязан как можно быстрее избавиться от компьютера. Прошу тебя!»
Он согласился, но говорил очень раздраженно.
Потом я позвонил Льюису, сообщил о том же: «Начисто избавляемся от улик». Мы договорились, что спрячем все заметки и дискеты в тех местах, где никто кроме нас не сможет их найти.
Пускай правительство попытается нас в чем-нибудь обвинить: нет доказательств – нет и дела.
С истрепанными нервами я добрался до маминого дома в Лас-Вегасе. Как заведенный, я снова и снова проигрывал в памяти все те разговоры, которые, возможно, были перехвачены.
Что если кто-то слышал, как мы с Льюисом обсуждали SAS, как я социально-инженерными методами выведывал информацию в разных отделах Pacific Bell? Одна мысль о том, что что-то подобное действительно случилось, вызывала у меня изжогу. Я уже готов был к тому, что в дверь постучат судебные приставы и мой инспектор по условному освобождению, которые пришли арестовать меня.
Необходимо было узнать, когда именно начался перехват разговоров с линии отца.
Возможно, если бы я выяснил, кто заказал это прослушивание, то смог бы и разобраться, была ли у агентов возможность услышать что-либо, из-за чего мне следовало беспокоиться.
В последнее время телефонные компании испытывали такой напор фрикеров и обрабатывали такое количество звонков от частных детективов, что вся эта информация требовала проверки. Поэтому я позвонил в диспетчерскую службу Pacific Bell, которая раздавала задания техникам, работавшим на местности, и сказал: «У меня здесь, видимо, поджог, нужно оповестить других монтеров, которые работают поблизости. Кто сегодня вечером на дежурстве?»
Оператор назвала мне четыре имени и номера пейджеров. Я написал всем этим техникам, чтобы они позвонили на внутренний номер Pacific Bell, который специально настроил, и запрограммировал переадресацию вызовов с этого номера на тот, что сегодня присвоил своему сотовому. Когда мне ответили все техники, я запустил легенду «составление базы данных».
Почему? Дело в том, что я запрашивал у них довольно конфиденциальную информацию, а они, разумеется, не хотели разглашать ее кому попало. Поэтому я обращался к ним под предлогом того, что составляю базу данных сотрудников, которые по первому требованию могут решать критические проблемы. Я последовательно задавал несколько совершенно невинных вопросов: «Ваша фамилия, пожалуйста? Вы работаете в диспетчерском центре? Кто ваш непосредственный начальник?» Когда они привыкали к моим вопросам, я спрашивал о том, что мне действительно требовалось: «Ваш идентификационный номер? Ваш технический код?»
Всякий раз мне удавалось узнать то, что я хотел. Каждый техник одним духом выдавал обе части своей личной информации (UUID, или универсальный уникальный идентификатор, и технический код), имя начальника и номер обратного вызова. Легко, как в парке прогуляться.
Имея эти личные данные, я мог возвращаться к работе с отделом назначения линий – теперь мне требовалась информация оттуда.
Как только мои учетные данные были проверены, я строил запрос так: «Здесь, в Калабасасе, у меня есть внутренний номер, какой-то из наших. Вы не могли бы найти номер МД того сотрудника, который сделал заказ?»
На жаргоне телекоммуникационных компаний МД означало «можно дозвониться». Фактически я спрашивал телефонный номер. По нему я мог дозвониться до человека, который приказал обустроить линию, в данном случае ту, по которой шел килогерцовый тон, что заполнял канал при прослушивании одного из телефонов моего отца.
Телефонистка пошла проверить, вернулась и ответила: «Заказ сделан отделом безопасности Pacific Bell, контактное лицо – Лили Крикс». Она дала мне номер, код которого характерен для района Сан-Франциско.
Предстояло перейти к самой занимательной части: социальной инженерии в отделе безопасности телефонной компании.
Я включил телевизор, нашел какое-то шоу, в котором шла негромкая беседа, и сделал тихий звук: должно было создаться впечатление, что я звоню из самого обычного офиса и поблизости кто-то тихо разговаривает. Нужно было внушить моей потенциальной жертве, что я в здании и здесь кроме меня много людей.
Потом набрал номер.
«Лили Крикс», – ответили мне.
«Привет, Лили, – сказал я. – Это Том, я обслуживаю распределительный щит в Калабасасе. У нас тут несколько ваших устройств, и их нужно отключить. Мы передвигаем тяжелое оборудование, а они нам мешают».
«Нельзя отключать наши устройства», – сказала она, едва не переходя на крик.
«Послушайте, ну мы не можем их обойти. Подключим их обязательно, уже завтра днем».
«Нет, – настаивала Лили, – на самом деле очень важно, чтобы эти устройства не отключались».
Я выразительно вздохнул, надеясь, что мой вздох получается по-настоящему раздраженным и усталым. «Нам еще массу всего нужно здесь сегодня переставить. Надеюсь, ваши коробки правда важны настолько, насколько вы говорите, – выдавил я. – Подождите, посмотрю, что можно сделать».
Я заглушил сотовый телефон и подождал. Послушав примерно минут пять, как она дышит в трубку, я снова стал с нею разговаривать.
«А что если так, – предложил я, – вы остаетесь на линии, я отключаю ваши коробки, мы все ставим куда надо, и я подключаю их обратно. Думаю, это наилучший выход для нас обоих. Хорошо?»
Она нехотя согласилась. Я сказал ей, что на все уйдет несколько минут.
Снова заглушил сотовый телефон. С другого телефона позвонил на распределительный щит в Калабасасе, сказал ответившему технику, что звоню из отдела безопасности Pacific Bell, назвал ему три номера и связанное с ними офисное оборудование. Ему все же пришлось посмотреть номера в системе COSMOS, чтобы найти, где именно на щите подключены соответствующие элементы: в зависимости от того, какое оборудование отвечало за генерирование какого вызова. Когда он отыскал на щите все нужные номера, он разъединил перемычку для каждой из линий и разорвал соединения.
Мисс Крикс, сидевшая у себя за столом, точно знала, когда было разорвано каждое из соединений.
Ожидая, пока техник с распределительного щита снова возьмет трубку и подтвердит, что все соединения разомкнуты, я отлучился к холодильнику, взял бутылочку Snapple [80]80
Марка американских газированных напитков и ледяного чая (http://www.theleader.ru/reading/oshibkitop_menedjerov_vedusch/vzlet_snapple_beverage_corpora/).
[Закрыть], с удовольствием отхлебнул и представил себе, как Лили нервничает у себя в офисе, прижав к уху телефонную трубку.
Можно сказать, что все предыдущее действо было прелюдией, а вот теперь начиналась драма, ради которой я и заварил эту кашу. Я снова взял трубку Лили и сказал: «Ну, я все сделал. Хотите, я снова подключу ваши устройства?»
Она нервно сказала: «Конечно».
«Хорошо, мне нужна информация о соединениях для каждой линии, идущей к этим устройствам». Наверное, она подумала, что я немного туповат, раз не знаю, к чему относятся те перемычки, которые только что сам разомкнул. Но мой вопрос казался правдоподобным, поскольку она сама наблюдала, как прервались соединения. При этом Лили была абсолютно уверена, что говорила с техником, который обслуживает распределительный щит.
Она дала мне всю нужную информацию. Я ответил: «Хорошо, сейчас вернусь».
Я снова приглушил сотовый телефон, позвонил обратно технику на коммутатор в Калабасасе и попросил опять подключить к сети устройства службы безопасности.
Когда он закончил, я поблагодарил его и вернулся к другому телефону. «Послушайте, Лили, – сказал я, – все подключено обратно. Посмотрите, все три работают?»
В ее голосе слышалось явное облегчение. «Все восстановилось. Кажется, без проблем».
«Отлично. Скажите просто для перестраховки, какие телефонные номера должны быть подключены к этим устройствам. Я сделаю проверку линии, чтобы гарантировать, что все подключено правильно».
Она назвала мне номера.
Черт возьми! Они прослушивали не одну линию в доме отца, а все три! Было совершенно ясно, что больше никаких разговоров по телефонам отца вести нельзя.
Мне по-прежнему требовалось узнать, когда именно началось прослушивание, чтобы я мог прикинуть, какие мои разговоры могли быть перехвачены.
Позже мы с Льюисом из любопытства решили прослушать еще некоторые номера, за которыми следили в Pacific Bell.
С этим возникла неожиданная сложность: для большей безопасности устройство не начинало прослушивать линию до тех пор, пока не вводили верный пин-код [81]81
PIN расшифровывается как «personal identification number», то есть «личный идентификационный номер».
[Закрыть]. У меня возникла идея. В сущности, шансов на успех было мало, но я решил попробовать.
Во-первых, нужно дозвониться на отслеживающее устройство, которое стоит в центре коммутации. Поэтому я позвонил на коммутатор и сказал технику, обслуживавшему щит: «Сделайте ответвление от той линии, так как мы проводим на ней тестирование». Он выполнил мою просьбу, в результате соединение, идущее из отдела безопасности Pacific Bell, стало невозможно перехватить.
Я дозвонился до отслеживающего устройства и попробовал догадаться, какой пароль мог быть задан производителем: 1, 2, 3, 4… – ничего. 1, 2, 3, 4, 5… – ничего. Я решил, что последний вариант, который стоит попробовать, – 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8.
Бинго! Невероятно, но сотрудники отдела безопасности в Pacific Bell никогда не изменяли стандартного PIN-кода этих устройств.
Располагая этим паролем, я имел все необходимое, чтобы прослушивать любые перехваты, выполняемые Pacific Bell в любой части Калифорнии. Если бы я обнаружил, что отдел безопасности установил подобное устройство на центральной станции в Кестере или, скажем, в Уэбстере, мне нужно было всего лишь позвонить технику, который обслуживает распределительный щит, попросить его сделать ветвление той линии, которая шла к устройству слежения, дозвониться до этой коробки самостоятельно и ввести стандартный одинаковый во всех устройствах PIN-код. Потом мы с Льюисом могли свободно слушать и пытаться понять, чьи именно разговоры перехватываются.
Мы делали это два или три раза в неделю просто для интереса, просто потому, что могли сделать. Найдя прослушиваемый телефонный номер, мы звонили в бюро имен и адресов абонентов компании Pacific Bell, указывали телефонный номер и узнавали имя человека, за которым ведется наблюдение. Как-то раз мы обнаружили, что прослушивается телефон Почтенного Некто. Небольшое исследование помогло выяснить, о ком же речь. Оказывается, прослушивались разговоры федерального судьи.
Для нас с Льюисом прослушивание телефонов было игрой, забавой. Для сотрудников отдела безопасности Pacific Bell – работой. Однако один из следователей, Даррелл Сантос, сумел предвидеть такой неприятный сюрприз. Как-то утром он пришел на работу, решил прослушать, какая информация записалась с поставленных под наблюдение линий моего отца, и обнаружил, что все электронное слежение в Pacific Bell остановилось. Застыло все прослушивание. Сантос позвонил на коммутатор в Калабасасе и спросил: «У вас наши устройства еще работают?»
«О, нет, – ответили ему, – был звонок из лос-анджелесского отдела службы безопасности, нам приказали все отключить».
Сантос сказал технику: «Мы не ведем электронного отслеживания в Южной Калифорнии. Все подобные работы выполняются только в Северной Калифорнии. Поэтому в Лос-Анджелесе у нас нет службы безопасности».
Тем же вечером Сантос полетел из Сан-Франциско, где он жил, в Лос-Анджелес и заново подключил все устройства слежения. Чтобы гарантировать, что никакой простак больше не догадается их отключить, он спрятал эти устройства на стропилах над стеллажами коммутационного оборудования.
Гораздо позднее, когда Сантос давал интервью для этой книги, он вспоминал: «Для нас это была по-настоящему большая проблема, поскольку она задела нас лично, это был камень в наш огород. Кевин прослушивал нашизвонки в то время, как мы должны были прослушивать его.Потом он вообще отменил наши перехваты, то есть он действительно заставил нас изменить подход к разговорам по телефону, а также вид сообщений, которыми мы обменивались. Еще нам потребовалось выработать новые способы прикрытия наших работ, так как мы должны были придерживаться правил взаимодействия, оговоренных с правоохранительными органами, и вся эта деятельность требовала санкции суда».
Может быть, хорошо, что я тогда не знал, какую огромную мороку им причиняю. По крайней мере, у меня не развилась звездная болезнь.
Возможно, в те далекие времена я был бы очень польщен и тем, что, как только нечто подобное случалось в Pacific Bell, я сразу же становился основным подозреваемым. По словам Сантоса, в их корпоративном списке особо разыскиваемых преступников номером один был Кевин Поулсен. Когда Поулсен оказался за решеткой, этот список пересмотрели и первое место досталось мне. У них было досье на меня, первые записи в нем появились, когда я еще был несовершеннолетним, а по толщине это дело не уступало большому телефонному справочнику.
Сантос признался: «Были и другие хакеры, которые творили много всяких дел, но, по-моему, Кевин считался примером для подражания. Мне казалось, что Кевин – мышь, а я кот, но иногда мы менялись ролями».
Потом он добавил: «Было немало ключей к расследованию, которые нам давали сотрудники отделов безопасности из других компаний. Они сообщали: „У нас проблема, нас ломает какой-то парень. Думаете, это может быть Кевин?“. Всякий раз, когда что-то подобное происходило, они сразу подозревали Кевина».
Словом, возможно, я мог бы гордиться, если бы узнал о подобном положении дел еще тогда, но именно тогда я был очень напуган. До сих пор все мои таланты так и не помогли заполучить хоть какие-то данные из биографии Эрика Хайнца. Мы с Льюисом все время ходили кругами, словно соревнуясь в выдумывании версий об этом человеке. Несомненно, он знал массу всего о системах и механизмах работы телефонных компаний, даже кое-что, чего не знали мы с Льюисом. Однако приходилось признать, что он: а) решительно ни о чем не желает рассказывать; б) постоянно задает такиевопросы, которые не принято задавать в среде хакеров. Например, «с кем ты работаешь?», «какими проектами в последнее время занимался?» и т. д.
Настало время встретиться с этим парнем лицом к лицу и посмотреть, удастся ли нам забыть о назревших подозрениях, узнать этого человека поближе. Если же он был с нами искренен, то он мог бы даже помочь разузнать, когда началось прослушивание телефонов моего отца.
Глава 15 «Как, черт возьми, вы это достали?»
Как ни удивительно, но Эрик весьма охотно принял наше предложение пообедать вместе. Мы договорились встретиться через несколько дней в ресторанчике «Гамбургер Гамлет» в западной части Лос-Анджелеса. Мы с Льюисом с нетерпением ждали этой встречи, ведь Эрик пообещал, что принесет с собой какое-то оборудование, специально разработанное для решения проблем вроде той, из-за которой у нас уже развилась паранойя.
Мы с Льюисом встретились на парковке примерно за полчаса до назначенного времени. Когда я подсел к нему в машину, он внимательно слушал сканер диапазона радиоволн. Я мог и не спрашивать, что именно он слушает: сканер был запрограммирован на отслеживание всех частот, используемых ФБР, разведкой и контрразведкой, а также судебными приставами. Кроме того, когда федералы знали, что имеют дело с кем-либо, кто может разбираться в их технологиях, они часто хитрили и переходили на частоту другого агентства, например Бюро тюрем, Управления по борьбе с наркотиками и даже Инспекции почтового обслуживания. Поэтому Льюис запрограммировал отслеживание и этих частот.
Сканер улавливал не отдаленные сигналы, а только те, чей источник находился поблизости, и те, которые были достаточно сильными. В то время уже практически все федеральные правоохранительные службы были достаточно искусны и шифровали свой трафик. Однако нам нужно было просто проверить, не говорят ли они где-то поблизости. Если частоты правоохранительных органов начинали гудеть сильнее обычного, мы спешно ретировались из этого места.
На сей раз все было тихо, но на всякий случай, когда мы вышли из машины, Льюис разложил по карманам несколько интересных электронных устройств.
Мы договорились встретиться именно в этом ресторане, так как место было очень удобным. Оказалось, что внутри «Гамбургер Гамлет» оформлен несколько старомодно: зеркала, медь и плитка. Такой дизайн оказывал серьезное побочное воздействие: разговоры в переполненном помещении сливались в достаточно громкое жужжание. Для нас подходящее место: мы хотели быть уверены, что наши разговоры не подслушает никто посторонний за соседним столиком.
Эрик сказал нам, чтобы мы искали парня со светлыми волосами до плеч и с ноутбуком. Даже среди всех этих обитателей Голливуда, что вгрызались в толстые гамбургеры, мы нашли его без труда. Худой, в шелковой рубахе на голое тело, специально распахнутой пошире, он выглядел как рок-музыкант, а возможно, как парень, который специально нарядился так, чтобы вызывать подобную реакцию и заставить народ думать: «Знаю его в лицо, но не припомню, в какой группе играет».
Мы поздоровались, представились, сели за столик и сразу же дали ему понять, что у нас нет никаких оснований ему доверять. Мы с Льюисом оба принесли по портативному сканеру RadioShack Pro-43 и положили их на стол. Еще Льюис достал радиочастотный детектор «Оптоэлектроникс» – специальное устройство для нахождения сигналов, передаваемых с нательных микрофонов. Он открыто проверил этим сканером Эрика. Ничего не засек.
Все время, пока мы там сидели, казалось, что Эрик активно ищет на горизонте симпатичных девушек, которые могли бы составить нам компанию. Нам же он без устали рассказывал о том, насколько у него насыщенный график свиданий, а также в подробностях описывал свои донжуанские подвиги. Кажется, Льюис был склонен ему подыграть и даже раскрутить его на более хвастливые признания, но у меня никогда не вызывали симпатии парни, которые так навязчиво пытаются представить себя окружающим в роли профессиональных героев-любовников. Я сидел и думал, можем ли мы верить той информации о телефонных компаниях, которой Эрик готов с нами поделиться (собственно, только ради этого мы сюда и пришли), не говоря уже о том, чтовообще мы сможем из него выудить.
В какой-то момент – ну, наконец-то – он мимоходом коснулся темы, которая моментально приковала все мое внимание. Он сказал, что у него есть универсальный ключ. Он открывает двери любых центральных станций телефонных компаний. Этот ключ остался у него с тех пор, как они с Кевином Поулсеном наносили ночные визиты на такие станции по всему Лос-Анджелесу.
Я в основном только слушал. Поскольку предполагалось, что я не имею права общаться с хакерами, я попросил Льюиса, чтобы именно он озвучил большую часть интересующих нас вопросов. Эрик похвастался, что ему довелось поработать на гастролях в качестве звукоинженера, но при этом не смог назвать ни одной группы, с которой сотрудничал. Из этого я сделал вывод, что если он и работал с какими-то музыкантами, то с теми, о ком никому ничего не известно. Потом он попытался впечатлить нас рассказами о вещах, которыми, как он был уверен, мы точно не занимались: к универсальным ключам и кодам от всех дверей центральных станций у него якобы имелся и универсальный ключ от Б-боксов. Б-боксами называются специальные коробки, устанавливаемые сотрудниками телефонных компаний прямо на улицах любого города. Монтеры при необходимости открывают такие коробки и подключают к ним новые линии домашних или рабочих телефонов. Казалось, что он пытается чем-то нас соблазнить, чтобы мы стали его упрашивать: «Можно нам поучаствовать в твоих взломах?»
Потом Эрик рассказал обо всех ночных проникновениях на территорию телефонных компаний вместе с Кевином Поулсеном и Роном Остином, еще одним хакером. Они собирали информацию, чтобы получить доступ к внутренним системам Pacific Bell. Еще он рассказал, как участвовал в подтасовке результатов радио-конкурса, того самого, где Поулсен сорвал джекпот, которого должно было хватить на два «Порше» и еще, по словам Эрика, на две поездки на Гавайские острова.
Похвастался, что и он на том взломе заработал себе на «Порше».
Среди россказней Эрика была одна история, которая казалась правдоподобной. В ней говорилось о том, как федералы брали Поулсена. Они выяснили, что Кевин закупается продуктами на рынке Hughes, поэтому не упустили возможности заглянуть туда и показать фотографию Поулсена персоналу. Далее, по словам Эрика, когда Поулсен туда вернулся, его узнали двое рабочих, раскладывавших товар. Кевина схватили и не отпускали до прибытия копов.
Льюис, который просто не мог не похвастаться, какой он бывалый, вытащил свой сотовый телефон Novatel PTR-825 и расписал, как изменил серийный номер устройства на этом мобильнике. Эрик ответил, что проделал такую же операцию с Oki 900 и это было не так уж сложно, поскольку в то время в сети уже можно было достать программы для перепрошивки такого телефона. Потом разговор зашел о ретрансляторе для любительского радио, вещавшем на частоте 147,365, – как я уже рассказывал, в народе его называли гадюшником. Эх, а я и не думал, что Эрик осведомлен о существовании гадюшника. Теперь нужно было быть повнимательнее и не трепаться на этой частоте о том, что я хотел бы скрыть от Эрика, о том, что ему лучше услышать не от меня.
Потом мы перешли к самому интересному – к разговору о взломе Pacific Bell. Эрик, несомненно, пытался завоевать наше доверие – еще бы, по его словам, все системы компании были для него открыты.
«Ладно, – думал я, – на свете найдутся считаные телефонные фрикеры – если вообще найдутся, – которые разбираются в структуре Pacific Bell так же хорошо, как и мы с Льюисом. Однако Эрик, по-видимому, знал не меньше нашего. Очень впечатляет».
Вот что меня озадачивало: со слов Эрика, Поулсен проник в офис Терри Эчли, сотрудника отдела безопасности Pacific Bell, где и обнаружил досье на себя, а также на меня. Еще, как сказал Эрик, Поулсен скопировал все мое досье и просто подарил весь файл Эрику.
«У тебя есть копия моего досье?»
«Ага».
Даже при том, что этот файл был похищен из офиса Терри Эчли уже несколько лет назад, я сказал: «Эй, чувак, реально хочу посмотреть эту твою копию».
«Не помню, где она, но поищу».
«Хорошо, ну ты хотя бы расскажи, о чем там упоминается. Насколько они осведомлены о том, чем я тогда занимался?»
Эрик вдруг пошел на попятную, уклончиво обсуждая мой вопрос, вместо того чтобы отвечать на него. Возможно, у него и никогда не было этого файла или по каким-то причинам он не хотел мне его показывать. Меня очень злило, что он совершенно не хочет делиться со мной информацией из этого досье. Однако и я не хотел слишком на него нажимать, особенно на первой встрече.
Беседа продолжалась, но Эрик постоянно возвращался к вопросу о том, чем мы занимаемся, то есть что мы в последнее время провернули. Не полагается так делать. Мы с Льюисом в разной форме давали ему понять, что сначала рассказывает он, о чем знает, потом рассказываем мы.
Мы с Льюисом выбрали момент, чтобы основательно поразить нашего нового знакомого, но еще не компаньона. Льюис отыграл свою роль на все сто. Со всем возможным высокомерием он сказал: «Эрик, а у нас есть для тебя сюрприз». Он вытащил дискету, протянул ее через стол и, не дожидаясь приглашения, с типичным де Пэйновским нахрапом сунул ее в дисковод ноутбука Эрика.
Машина поворчала несколько секунд, и на экране высветилось нечто – список всех протоколов SAS, такие элементы, как команда «;ijbe», которая приказывала блоку SAS выполнить определенную функцию, например сообщить о текущем состоянии. Это были скрытые команды, запрятанные глубоко в контроллере SAS. О них ничего не знали техники, работавшие в компании, и уж тем более рядовой сотрудник ими не пользовался. Такие команды давали еще более полный контроль над SAS, чем позволяли полномочия техников компании.
Эрик достаточно хорошо разбирался в SAS, чтобы понять, во-первых, что этот список был подлинным, а во-вторых, что это была информация, к которой у него самого никогда не было доступа.
Он выглядел одновременно огорченным и разозленным: еще бы, у нас с Льюисом было что-то, чего не было у него. Вполголоса он пробормотал: «Как, черт возьми, вы это достали?» Его нескрываемое раздражение казалось мне странным. Однако чего здесь злиться? Может быть, он в тот момент действительно переживал приступ зависти и досады. В самом деле, он пока всего лишь прочитал пользовательский мануал, а у нас уже была документация разработчиков, которая могла поведать еще о массе секретов и возможностей.
Эрик стал листать документ прямо на экране и убедился, что у нас были все функциональные спецификации и требования. Он осознавал, что передним лежит богатейший источник информации, который способен наделить любого телефонного фрикера силой, о которой тот даже и не мечтает.
Эта встреча произошла примерно через месяц после того, как он упомянул SAS в телефонном разговоре со мной. Эрика еще больше озадачивал тот факт, что мы демонстрируем ему не ксерокопию, а именно электронный файл. По выражению его лица было видно, как напряженно он думает: Эрик на самом деле не представлял, как нам это удалось, как мы заполучили заметки разработчиков, причем их электронную версию. Ее, возможно, и в Pacific Bell ни у кого не было.
Эрик еще раз потребовал: «Выкладывайте, как вы это достали?»
Я же повторил ему то, что говорил уже несколько раз: «Начинаешь сливать инфу нам, тогда мы сливаем тебе». Стоило мне это вымолвить, как Льюис снова перегнулся через стол, вынул дискету из ноутбука и засунул ее в карман.
Эрик предупредил: «ФБР известно о SAS, так как они знают, что с этой системой работал Поулсен. Они за ней очень внимательно наблюдают. Возможно, у них на всех номерах расставлены ловушки».
Практически враждебным тоном он добавил: «Держитесь от нее подальше. Будете ею пользоваться – вас поймают». Однако если это было всего лишь дружеское предостережение, то к чему столько эмоций?
Тут Эрик сказал, что ему нужно отойти, поднялся и отправился в туалет. Для любого хакера, вообще достойного называться хакером, существовала азбучная истина: держи при себе все файлы и пароли с твоего компьютера, из-за которых можешь попасть в тюрьму. Если хакер куда-то приходил с ноутбуком, он ни на секунду не оставлял его без присмотра, даже если на минутку отлучался в туалет. Однако Эрик беспечно отлучился, не просто оставив ноутбук на столе, а оставив его включенным, словно провоцируя нас: «Ребята, посмотрите, что у меня там есть». Льюис вытащил свой частотомер и медленно поводил им вокруг, пытаясь засечь передачу. Ничего. Компьютер и правда не транслировал наши разговоры какому-нибудь отряду легавых или федералов, которые притаились за углом и готовы нас повязать.
Я заглянул в ноутбук и сказал Льюису: «Чувак, этот парень и правда шарит в теме!» Ну что за смех, ведь на самом деле я произнес это только потому, что был уверен: в ноутбуке установлено какое-нибудь микроскопическое записывающее устройство, улавливающее каждое слово. Иначе он ни за чтоне оставил бы технику на столе. Этот парень перестраховывался настолько, что неделями не мог дать нам свой номер пейджера, а тут вдруг доверил свой ноутбук? Никогда в жизни.
Я подумал, что, возможно, за другим столиком сидит его сообщник и наблюдает за нами на тот случай, если мы схватим собственность Эрика и попытаемся смыться. Иначе он просто не мог рисковать настолько, чтобы оставить ноутбук с массой информации, что была одной сплошной уликой против него, и доверить все это двоим парням, которых впервые видел.
Когда мы поели и собрались уходить, Эрик спросил: «Ребята, если вы на машине, может, подбросите меня? Здесь недалеко». «Конечно, – сказал я. – Почему бы и нет?»
Он стал по-свойски рассказывать о том, как однажды ехал на мотоцикле по бульвару Сансет и вдруг ему наперерез внезапно вырулил какой-то автомобиль. От удара Эрик перелетел через машину и грохнулся об асфальт так, что сломал ногу примерно посередине между коленом и лодыжкой. Кость ниже перелома вывихнулась назад практически под прямым углом. Различные врачи и терапевты боролись за его ногу пять месяцев, пока не сказали Эрику, что ее придется ампутировать. Однако протез был так хорош, что, пройдя курс физиотерапии в реабилитационном отделении, Эрик стал ходить, почти не прихрамывая.
Возможно, эта история должна была вызвать во мне сочувствие. Однако здесь Эрик сменил пластинку и заявил: «Правда, сделали вы меня, парни. В SAS влезли! Вы всего четыре недели знаете о системе, а информации нарыли больше, чем я».
Я просто не смог его не подколоть: «А мы, Эрик, знаем гораздо больше, чем ты думаешь».
Бдительности я не терял, поэтому просто сказал ему: «Мы с Льюисом хакингом не занимаемся, только хотим информацией обменяться».
Эрик вышел из машины и направился в один из джаз-клубов, которыми усеян бульвар Сансет. Я же для себя решил, что наш новый знакомый обладает острым умом и быстро соображает. Несмотря на все подозрения, я все еще считал, что рано или поздно нам с Льюисом удастся узнать у него что-то, что нам было бы интересно.
