Текст книги "Сексуальная революция."

Автор книги: Вильгельм Райх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Вильгельм Райх
Сексуальная революция

Предисловие к русскому изданию

Вильгельма Райха безусловно следует отнести к числу выдающихся представителей психологической мысли нашего столетия. И время, которое является самым верным критерием, подтверждает это все усиливающимся интересом к его теоретическим воззрениям и практической деятельности в области психотерапии. Его новаторский взгляд на природу и жизнь человека, признание безусловной важности и способности к чувственным переживаниям и абсолютной необходимости полноценных сексуальных отношений, не ограниченных запретами и принудительными требованиями со стороны общества для гармоничного бытия человека в мире, до настоящего времени остаются до конца не осознанными и не принятыми в обществе, все еще стоящем в этом смысле на авторитарно-тоталитарных позициях.

"Сексуальная революция" В.Райха является страстным призывом автора к отказу от принципа принудительной моральной регуляции взаимоотношений полов со стороны патриархально настроенного общества, основанной на подавлении естественной биологической потребности людей в угоду экономическим соображениям и приводящей к неэффективному использованию энергетических ресурсов человечества.

В современной трактовке сексуально-экономические принципы В.Райха, скорее, следует рассматривать как сексуально-энергетические, то есть как необходимость разумно использовать энергию жизни.

Современному читателю книги, очевидно, следует учесть факт очарованности и идеализации автором событий политической и общественной жизни, имеющих место в послереволюционной России, и вытекающими отсюда спорными, а порой и неправильными их трактовками, а также простить автору чрезмерную скрупулезность в изложении фактического материала.

Предисловие к IV изданию (1949 г.)

Прошло двадцать лет с тех пор, как материал первой части этой книги был собран воедино и под названием «Половая зрелость, половое воздержание, брачная мораль» передан для публикации венскому издательству «Мюнстер Ферлаг». Двадцать лет – не так уж много по биологическим меркам, но за это бурное начало XX века на человеческое общество обрушилось больше бедствий, чем за многое предшествующие столетия. Мы вправе сказать, что все понятия, которые человечество выдвинуло для объяснения своего бытия, за эти два десятилетия оказались под сомнением. Но, конечно же, ни одно из них не постиг такой крах, как основанную на принуждении сексуальную мораль, которая чуть более тридцати лет назад предельно четко определяла нормы этой сферы человеческой жизни. Сейчас мы переживаем подлинный переворот, охвативший все аспекты половой жизни человека. Сильнее всего он сказался на взглядах, касающихся половой жизни детей и юношества.

В 1928 г., когда я основал в Вене "Социалистическое общество сексуальных исследований и консультирования по сексуальным вопросам", отвергалось само существование прав детей и подростков в сексуальной сфере. Терпимое отношение родителей к играм детей с половыми органами было немыслимо, не говоря уже о взгляде на такие игры, как на проявление естественного, здорового развития. Даже мысль о том, что подростки стремятся удовлетворить свою потребность в любви с помощью обычных дружеских объятий, приводила в ужас. На каждого, кто хотя бы считал возможным существование таких прав, обрушивались потоки клеветы. В борьбе против первых попыток защиты права детей и юношества на любовную жизнь объединились люди, относившиеся друг к другу враждебно, более того, с ненавистью, – приверженцы различных конфессий, социалисты, коммунисты, психологи, врачи, психоаналитики и т. д. В моих консультационных пунктах по сексуальной гигиене, а также на собраниях приверженцев умственной гигиены, памятных, наверное, некоторым австрийцам, выступали этики и софисты, пророчившие гибель человечества вследствие распространения аморальности. Политики, безответственным образом обещавшие массам рай земной, изгоняли нас из своих организаций, так как мы защищали права детей и подростков на естественную любовь. Моя чисто врачебная защита их биологических интересов, по мнению политиков, грозила тяжелыми последствиями для всей социальной и экономической структуры общества. Я имею в виду их нападки на столь разные явления, как квартиры для подростков, обеспеченное существование родителей, воспитателей и подростков, изменение структуры характера воспитателей, критика всех политических направлений, основывавших свою деятельность и существование на представлении о беспомощности, присущей характеру человека, развитие внутренней самостоятельности как свойства человеческого характера, а тем самым и как свойства масс, саморегулирование в воспитании детей, а следовательно, постепенное превращение и взрослых в самостоятельные личности. Одним словом, под угрозой оказались первые попытки больших изменений биологической конституции человека.

Давление, которому наша социально-гигиеническая работа подвергалась со всех сторон, было столь велико, что я решился уехать в Германию. В сентябре 1930 г. я оставил свою в высшей степени успешную врачебную практику и преподавание психоанализа и перебрался в Берлин. С тех пор я видел Австрию только один раз – в апреле 1933 г. Выступая во время этого краткого посещения Вены на большом собрании студентов Венского университета, я смог сделать некоторые выводы из своей работы применительно к пониманию фашизма. Катастрофа в Германии казалась мне как психиатру и биологу результатом биологической беспомощности человеческих масс, покорившихся воле немногих властолюбивых бандитов. Я был благодарен за понимание, которое встретил у молодой интеллигенции Вены, тогда как ни один политик не проявил интереса к моему выступлению.

С тех пор проблема биологии человека-зверя выросла до небывалых размеров. Сегодня, в марте 1949 г., мы в Соединенных Штатах Америки оказались в самом центре трудной борьбы за признание биологической революции, на протяжении последних десятилетий охватившей человечество. Детальное изложение увело бы слишком далеко, но следует, тем не менее, подчеркнуть лишь одно обстоятельство.

Сегодня, в 1949 г., в Америке стало предметом оживленных общественных дискуссий как раз то, что в 1920–1930 гг. казалось в Австрии столь чуждым и опасным. Перелом наступил примерно в 1946 г., вскоре после Второй мировой войны. В ежедневных газетах стало появляться все больше статей, авторы которых ратовали за естественность детского генитального самоудовлетворения. Идеи движения за умственную гигиену, широко распространившегося в стране, овладели общественным сознанием. Сегодня в Америке понимают, что будущее человеческого рода зависит от решения вопроса о структуре человеческого характера. В последние два года в воспитании детей особенно распространилось модное понятие – «саморегулирование», которое начало проникать в широкие массы. Правда, и здесь, как и в других сферах, на чиновничьих должностях встречаются сексуальные лицемеры, возмущающиеся даже при упоминании о саморегулировании. Но это ведь политические карьеристы худшего сорта. В прогрессе же массового движения за умственную гигиену и в одобрении биологически естественной сексуальности детей и юношества сомневаться не приходится. Мировоззрению, означающему отрицание жизни, противостоит мировоззрение, приверженцы которого говорят жизни «да».

Хотя я не считаю, что победа уже достигнута. Предстоит еще трудная борьба на протяжении не одного десятилетия. Однако я утверждаю, что принципиальное одобрение естественной любовной жизни становится позицией все более широких кругов, несмотря на существование многочисленных и опасных врагов. Насколько я знаю, Америка – единственная страна, основными элементами Конституции которой являются "Жизнъ, свобода и стремление к счастью". Заверяю читателя, что я вполне отдаю себе отчет в существовании в Соединенных Штатах и реакционных течений. Но здесь, как нигде в другом месте, существует возможность выступить за стремление к счастью и права жизни. Книга Александра Нейла «Проблема семьи», в полной мере представляющая сексуально-экономический принцип в воспитании, была распродана в тысячах экземпляров сразу же после выхода. Да и предлагаемая вашему вниманию книга «Сексуальная революция» встретила положительный отклик. В Америке существуют мощные и признанные организации родителей и воспитателей, придерживающихся принципа саморегулирования, а следовательно, и сексуальной экономики. Этот принцип жизни, включая сексуальный элемент, преподается в университетах. То там, то здесь этот подход сталкивается с нерешительностью, замалчиванием, а подчас и враждебностью, но все же общественность энергично взялась за массовую сексуальную гигиену.

Я охотно расширил бы эту книгу, приведя ее в соответствие с современным уровнем знания, но от этого пришлось отказаться. Читателю предлагается законченный труд, отражающий сексуально-политическую ситуацию 20-х гг. То, что было характерно для нее, в значительной мере сохраняет силу. Поэтому я предлагаю "Сексуальную революцию " вниманию немецкого читателя в почти неизменном виде. Научный и врачебный опыт, накопленный с 1930 г. в области сексуальной экономики, уже был детально изложен. Планируется немецкое издание, призванное рассказать о новых явлениях. Следует также подчеркнуть со всей настоятельностью, что я вел свою работу около 17 лет независимо от всех партий и политических течений. Результатом стала работа, посвященная человеческой жизни, порою резко противостоящая угрозе жизни – угрозе, исходящей из сферы политики.

Вильгельм Райх

Форест Хиллз, Нью-Йорк, март 1949 г.

Предисловие к III изданию (1945 г.)

Предлагаемое III издание моей книги «Сексуальность в борьбе за культуру» («Die Sexualitat im Kulturkampf», I изд. – 1930 г., II расширенное изд. – 1936 г.) появилось благодаря большим усилиям д-ра Теодора Р. Волфса сначала на английском языке. Содержание книги осталось прежним, в терминологии, напротив, пришлось произвести ряд изменений.

Дело в том, что европейское движение за свободу, в соответствии с хронологическими рамками которого материал этой книги поначалу охватывал период с 1918 по 1935 г., базировалось на заблуждении. Суть его заключалась в том, что авторитарное мышление отождествлялось с образом жизни «буржуазии», а мышление, ориентированное на свободу, – с образом жизни «пролетариата». Из-за этой коренной ошибки европейское движение за свободу и потерпело поражение. Социальные события последних двенадцати лет поправили его, преподав кровавый урок: авторитарное мышление и мышление, ориентированное на свободу, не имеют ничего общего с острыми экономическими классовыми противоречиями. Идеология социального слоя не является непосредственным отражением его экономического положения. Эмоциональным, мистическим взрывам, потрясающим человеческие массы, должно быть придано столь же большое значение (если даже не большее) в социальных движениях, сколь и чисто экономическим интересам. Практика авторитарного принуждения точно так же проходит через все слои общества всех наций, как и мышление и действия, проникнутые идеями свободы. Не существует классовых границ, проводимых в соответствии со структурой характера социальных слоев, подобно тем, которые существуют согласно размерам дохода и положению в социальной иерархии. «Классовые бои» ведутся не между пролетариями и буржуа, как это механистически формулирует теоретическая социология. Нет, трудящиеся, характеры которых структурированы в соответствии с принципами свободы, борются и против трудящихся, чьи характеры структурированы авторитарно, и против паразитов общества. Представители высших социальных слоев, характеры которых структурированы в соответствии с принципами свободы, борются, рискуя жизнью, за права всех трудящихся, против диктаторов – выходцев из пролетариата.

Сегодня, в 1944 г., Советская Россия, являющаяся результатом пролетарской революции, реакционна в сексуально-политическом отношении (я сожалею, что приходится говорить об этом), тогда как Соединенные Штаты Америки, родившиеся в ходе революции буржуазной, можно охарактеризовать как страну, по меньшей мере прогрессивную в этом отношении. Социальные понятия XIX века, определявшиеся чисто экономическими факторами, неприменимы к характеристике мировоззренческого расслоения в борьбе вокруг вопросов культуры, идущей в обществе XX столетия. Упрощая ситуацию до краткости формулы, можно сказать, что социальные конфликты бушуют сегодня вокруг интересов сохранения и поддержания жизни, с одной стороны, и интересов уничтожения и подавления жизни – с другой. Сегодня вопрос социальной совести не «Богат ты или беден?», а «Ты за сохранение и возможно большую свободу человеческой жизни? Борешься ли ты за это? Делаешь ли ты практически все, что в твоих силах, помогая миллионным массам людей труда стать настолько самостоятельными в мышлении, действии и жизни, чтобы полное саморегулирование социальной жизни в не столь уж отдаленном времени превратилось бы в само собой разумеющееся правило?»

Совершенно ясно, что социальный вопрос, поставленный столь конкретно, учитывает живой процесс жизни в каждом, даже беднейшем члене человеческого сообщества. И в этой связи в огромных масштабах возрастает значение, которое я 15 лет назад придал сексуальному угнетению. Благодаря исследованиям в области социальной и индивидуальной сексуальной экономики мною была выяснена роль подавления любовной жизни детей и юношества как важнейшего механизма формирования послушных подданных и людей, пребывающих в состоянии экономического рабства. Дело, следовательно, не в том, предъявляется ли в доказательство того или иного образа мыслей партийный билет белого, желтого, черного или красного цвета, а вне всяких сомнений, в том, – и здесь навсегда исключаются всякие возможности социального обмана, – одобряются ли полностью, поддерживаются ли и охраняются возможности свободного проявления жизни у новорожденных, маленьких детей, детей, находящихся в периоде полового созревания, женщин и мужчин или эти возможности подавляются и уничтожаются. При этом совершенно неважно, с помощью какой идеологии, в каком государстве, с позиций ли «пролетарской» революции или защиты «капиталистического» строя, с использованием аргументов какой религии (иудаизма, христианства или буддизма) происходит такое подавление. Сказанное неопровержимо и имеет силу повсеместно до тех пор, пока существует жизнь и пока хотят делом доказать серьезность демократических идеалов, раз и навсегда покончить с социальным обманом масс трудящихся людей.

Сознание необходимости радикального изменения устройства сексуальной жизни проникло сегодня в общее социальное мышление и быстро распространяется. Хотя дело с социальной заботой о любовной жизни в период полового созревания все еще обстоит очень плохо, а официальная наука о воспитании все еще избегает касаться такой щекотливой темы, как сексуальность в пубертатный период, мысль о том, что интимная жизнь в этот период является естественным, само собой разумеющимся требованием, не кажется столь ужасающей, как в 1929 г., когда я впервые высказал ее. Забота о любовной жизни детей постепенно охватывает все более широкие круги. Своим успехом во многих странах сексуальная экономика обязана многочисленным хорошим воспитателям и заботливым родителям, которые считают сексуальные потребности ребенка и подростка чем-то совершенно естественным и обоснованным. Правда, все еще существуют достойное средневековья позорное законодательство, регламентирующее половые отношения, и ужасные заведения типа исправительных домов, приносящие безмерные несчастья. Но рациональной идее любовной жизни ребенка и подростка проложена дорога, и это бесповоротно.

Идеям нового периода просвещения придется утверждаться в борьбе против все еще сильных пережитков средневекового иррационализма. Хотя еще и можно встретить носителей взглядов о "наследственной дегенерации" и "криминальном вырождении", понимание социальной обусловленности преступлений и эмоциональных заболеваний повсеместно овладевает умами. Слишком еще много врачей, рекомендующих для предотвращения онанизма связывать руки детям, но в ежедневных газетах, у которых немало читателей, уже можно найти высказывания противоположного свойства. Немало здоровых подростков все еще попадают в исправительные дома из-за того, что они выполняли естественные любовные функции, но немало уже и судей, понимающих, что такая юрисдикция и такие заведения являются социальным преступлением. Среди духовенства все еще более чем достаточно лицемерных моралистов и доносчиков, проклинающих естественную сексуальность как творение дьявола, но растет и число кандидатов на должности священников, которые ведут практическую социальную работу и отвергают морализаторство. Есть еще епископы, выступающие за регулирование рождаемости, – пусть они и ограничивают свою позицию только законным браком. Немало молодых людей все еще терпят неудачу в изнурительной борьбе за любовное счастье, но бывает, что и в радиопередачах ставят на место отца, проклявшего дочь, которая родила без штампа в паспорте. По-прежнему действуют законы о нерасторжимости брака, позволяющие превратить развод в аферу с вымогательством, но быстро растет, охватывая общество, отвращение к таким законам и к таким бракоразводным процессам.

Мы переживаем подлинную, вызывающую глубокие изменения революцию в культурных характеристиках бытия. Это борьба, в которой нет парадов, мундиров и медалей, барабанного боя и пушечного салюта. Борьба эта стоит, однако, не меньших жертв, чем битвы гражданских войн 1848 или 1917 годов. Чувства человека-зверя, способности воспринимать свои естественные функции просыпаются от тысячелетнего сна. Переворот в нашей жизни затрагивает корни нашего эмоционального, социального и экономического существования.

Речь идет, прежде всего, о происходящих в хаотической форме гигантских изменениях в семейной жизни, этой ахиллесовой пяты общества. Изменения эти хаотичны потому, что наша структура семьи, унаследованная от патриархата, оказалась глубоко подорванной и готова уступить место лучшей, естественной форме семьи. (Настоящая работа направлена не против естественных семейных отношений, а против авторитарной формы организации семьи, закрепляемой жесткими законами, структурой характеров людей и иррациональным общественным мнением.) Говоря о революционных изменениях в культурных характеристиках бытия, я и имею в виду, прежде всего, смену патриархально-авторитарной формы семьи естественной ее формой. Но именно этой естественной форме отношений между супругами, а также между родителями и детьми приходится преодолевать очень опасные препятствия. Именно процессы, происходившие в Советском Союзе в ходе социальной революции после 1.917 г., о чем идет речь во второй части книги, свидетельствуют об опасном в эмоциональном и социальном отношении характере этих изменений. Эти процессы, спрессованные в двадцатые годы в Советской России на кратком временном промежутке и призванные путем принуждения обеспечить решение проблем, происходят теперь по всему миру – гораздо медленнее, но и с гораздо большей глубиной.

Как в этой, так и в других работах по сексуальной экономике слово «революционный» означает не использование взрывчатки, а обращение к правде, не деятельность тайных кружков и нелегальное распространение листовок, а открытый и публичный призыв к человеческой совести – без отговорок и уверток. Речь идет не о политическом гангстеризме, расстрелах, заключении и разрыве пактов, а об осуществлении рационального переворота, о том, чтобы дойти до корня вещей. Сексуальная экономика революционна так же, как революционны изменения, приведшие в медицине к открытиям микробов и несознательной душевной жизни, в технике – законов механики и электричества, а в экономике – сути производительной силы товара. Сексуальная экономика оказала действие, подобное действию переворота, так как она раскрыла законы формирования структуры человеческих характеров и основывает стремления людей к свободе не на призывах, а на понимании законов функционирования биологической энергии. Мы революционны, обращаясь с жизненным процессом не мистически, механистически и политикански, а естественнонаучно. Открытие космической энергии оргона, функционирующей в. живых существах как биологическая энергия, дает нашим социальным стремлениям солидный естественнонаучный фундамент.

Развитие событий в наше время настоятельно побуждает к созданию планетарного сообщества граждан Земли и к интернационализму без всяких «но» и «если». Деятельность политиканствующих правительств, стоящих над народами, должна смениться естественнонаучным регулированием социальных процессов. Все дело в человеческом обществе, а не в государстве, в правде, а не в тактике. Естественные науки стоят сегодня перед своей величайшей задачей – взять наконец на себя ответственность за дальнейшую судьбу этого измученного рода человеческого. Политика окончательно выродилась в политиканство. Ученые-естествоиспытатели будут призваны, хотят они того или нет, регулировать жизненные процессы, а политики будут волей-неволей учиться полезному труду. Задача предлагаемой работы – помочь возникновению нового, рационального и научно обоснованного устройства жизни, за которое повсюду идет жестокая борьба, сделать его рождение и становление менее болезненным, требующим минимальных жертв. Тот, кто порядочен и наделен социальной ответственностью за живущее, не может не понять ее и не злоупотребит выводами из прочитанного.

Ноябрь 1944 г. Вильгельм Райх