Текст книги "Воспоминания адъютанта Паулюса"

Автор книги: Вильгельм Адам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

Гитлер проводит совещание в Полтаве

1 июня 1942 года в штабе группы армий «Юг» в Полтаве состоялось расширенное совещание командующих. Гитлер явился в сопровождении генерал-фельдмаршала Кейтеля, начальника оперативного отдела генерал-лейтенанта Хойзингера, генерал-квартирмейстера генерала Вагнера и множества адъютантов. На совещание были приглашены: генерал-фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Юг», генерал пехоты фон Зоденштерн, начальник штаба группы армий «Юг», генерал-лейтенант фон Грейфенберг, впоследствии начальник штаба группы армий «А», генерал-полковник фон Клейст, командующий 1-й танковой армией, генерал-полковник Руофф, командующий 17-й армией, генерал-полковник барон фон Вейхс, командующий 2-й армией, генерал-полковник Гот, Командующий 4-й танковой армией, генерал танковых войск Паулюс, командующий 6-й армией, генерал танковых войск фон Макензен, командир III танкового корпуса, и от военно-воздушных сил – генерал-полковник фон Рихтгофен, командующий 4-м воздушным флотом.

Обсуждался план действий на южном направлении. Гитлер уточнил цели наступления, намеченные в директиве от 5 апреля 1942 года. Он вел большую игру, по поводу чего и сам заметил:

– Если мы не возьмем Майкоп и Грозный, то я должен буду прекратить войну.

На юге России, западнее Дона, намечалась крупная операция с целью окружения и уничтожения основных сил Красной Армии. При успехе этой операции открылся бы доступ к Волге и Кавказу с его нефтяными источниками и, по замыслу Гитлера, был бы нанесен смертельный удар Советскому Союзу.

Паулюс информировал наш оперативный отдел о предстоящих операциях, в которых со стороны Германии и ее союзников должны были участвовать более полутора миллионов солдат, свыше тысячи самолетов и несколько тысяч орудий всех калибров. 6-я армия первоначально получала задачу по обеспечению фланга танковой группировки, наступающей на Сталинград. Наш командующий вселил в нас уверенность. Мы все с новыми силами принялись за работу.

Хотя в ходе предыдущей операции под кодовым наименованием «Фридрих I» был уничтожен Изюмский выступ, нужно было принять меры, чтобы создать для 6-й армии более благоприятное исходное положение. 13 июня был предпринят удар на Волчанск, получивший название операция «Вильгельм», и 22 июня – удар на Купянск (операция «Фридрих II») совместно с III танковым корпусом, который затем остался в подчинении 6-й армии. Танки с грохотом помчались вперед, пехота и артиллерия заняли свои исходные позиции. После короткого массированного огневого удара из сотен орудий наши войска прорвались вперед, смыкая клещи. В течение нескольких дней окруженные соединения были разбиты. Мимо двигавшихся на новые исходные позиции немецких войск продефилировало 20 тысяч пленных в наш тыл.

Русские сбивают самолет майора Рейхеля и захватывают оперативный план

19 июня после напряженного рабочего дня я сидел в комнате полковника Фельтера. Он отбирал донесения корпусов, чтобы передать их дальше, в группу армий. Было около 20 часов. В эту минуту позвонил телефон, Фельтера срочно вызывал начальник оперативного отдела XXXX танкового корпуса.

– Соедините немедленно!

Смысл последовавшего длинного разговора я не мог уловить. Однако я заметил, что лицо Фельтера все мрачнеет. Он с раздражением брякнул трубкой.

– Только этого нам не хватало. Сбит «физелер-шторх» с начальником оперативного отдела 23-й дивизии майором Рейхелем. Он вез с собой карты и приказы на первый период нашего наступления.

Я так растерялся, что ничего толком не мог спросить. Мало-помалу до моего сознания дошло то, что в нескольких словах наспех объяснил мне Фельтер.

После совещания, состоявшегося при XXXX танковом корпусе в Харькове, майор Рейхель решил вернуться в свою дивизию на «физелер-шторхе». Но уже стемнело, а он еще не вернулся. Офицер связи позвонил в штаб корпуса, чтобы проверить, не вылетел ли обратно Рейхель с опозданием. Но это предположение не оправдалось. Танковый корпус немедленно организовал поиски исчезнувшего офицера. Тогда одна из дивизий сообщила печальную весть, что во второй половине дня противник сбил какой-то «физелер-шторх» за линией фронта. Разведывательные группы пехоты нашли самолет километрах в четырех от нашей передовой. Очевидно, он совершил вынужденную посадку, потому что при обстреле у него был пробит бензобак. Трупы майора Рейхеля и летчика были подобраны там же. А приказы и карты исчезли бесследно. Их захватили русские. Это грозило роковыми последствиями еще и потому, что в приказах имелись сведения о предстоящих операциях соседей слева – 2-й армии и 4-й танковой армии.

В это дело вмешался Гитлер. Командир корпуса генерал танковых войск Штумме, начальник его штаба полковник Франц и командир 23-й танковой дивизии генерал-лейтенант фон Бойнебург были отстранены от должности и преданы военному суду. За них немедленно же заступились генерал Паулюс и генерал-фельдмаршал фон Бок, так как все трое не являлись прямыми виновниками происшедшего. Никакого впечатления это не произвело ни на Гитлера, ни на Геринга, то есть на председателей военного суда. Штумме был приговорен к 5 годам, а Франц – к 3 годам заключения в крепости, только фон Бойнебург избежал кары.

«Дело Рейхеля» дало повод для приказа Гитлера, согласно которому ни один командир впредь не должен был знать о задачах, поставленных перед соседними подразделениями. Приказ этот приходилось соблюдать с таким тупым формализмом, что он крайне затруднял координацию боевых действий.

Командиром XXXX танкового корпуса был назначен генерал танковых войск фон Швеппенбург. Если даже он обладал необходимым опытом и способностями, все равно эта замена перед самым началом большого наступления была вредна. Каждому новому командиру нужно известное время, пока он не научится крепко держать все в своих руках и не завоюет доверия подчиненных ему частей. Паулюс и Бок были особенно озабочены еще и потому, что XXXX танковый корпус должен был проложить армии путь в большую излучину Дона и помешать отходу противника за Дон. К тому же обоих командующих и лично задевал приговор суда, так как, по их мнению, легкомысленно поступил только Рейхель.

Таким образом, «дело Рейхеля» и завершившая его расправа тяготели над предстоящим наступлением как угроза тяжелой расплаты. Много было споров об этом у нас в штабе армии. [22]22
  Эпизоду с захватом в плен майора Рейхеля Вильгельм Адам, как и другие немецкие авторы, придает преувеличенное значение. Едва ли документы, имевшиеся у Рейхеля, были столь важными. Во всяком случае, приказы гитлеровской ставки на летнюю кампанию 1942 г. в их полном объеме стали известны советскому командованию после войны.


[Закрыть]

– Можем ли мы вообще провести нашу операцию «Синяя Т» в той форме, в какой она была запланирована, и в установленный срок? – спросил я Фельтера. – Противник ведь не глуп. Он будет всячески стараться испортить нам все дело.

– Разумеется, мы должны быть готовы к неприятным неожиданностям. Но что делать? Изменить план мы не можем. Изменить его – значило бы на несколько недель отложить операции. А там нагрянет зима, и с нами, чего доброго, случится что-нибудь похуже того, что случилось в прошлом году под Москвой. Это учитывает и ОКХ, и командование группы армий.

Спустя несколько дней Паулюс сообщил нам, что группа армий возражает против изменения плана, однако требует отодвинуть срок наступления.

Между тем фюрер пропаганды Фриче не бездействовал. Успехи 6-й армии в оборонительном сражении под Харьковом, ликвидация участков вклинения и последующие бои, способствовавшие улучшению нашей исходной позиции, подавались крупным планом в военных корреспонденциях для радио и прессы: дескать, вооруженные силы Германии идут к новым подвигам, новым победам. Зимние поражения не повторятся. Силы Красной Армии угасают. Ее атаки под Изюмом и Волчанском были последней вспышкой. Они сокрушены огнем нашего славного оружия, разбились о контрнаступление наших храбрых солдат.

Как ни гордились мы нашими успехами, достигнутыми за последние недели, большинству из нас претили эти фальшиво патетические, ходульные корреспонденции с фронта. Они носили явную печать дешевой агитации и противоречили образу мыслей, чувствам настоящего солдата. Мы слишком хорошо знали, как тяжела борьба, скольких жертв она нам стоила. Но мы, в конце концов, не отвечали за пропаганду. Придя к такому заключению, мы больше не возвращались к неприятному для нас вопросу.

Пропаганда имела еще одну функцию. Она ежедневно вдалбливала офицерам и солдатам, будто, попав в плен, немец непременно получит пулю в затылок, стало быть, нужно как можно дороже продать свою жизнь. Эти утверждения достигали своей цели. Я тоже, в общем, им верил. Правда, иногда мне вспоминался тот вернувшийся из плена фельдфебель 44-й пехотной дивизии, который рассказывал, что русские хорошо обращаются с военнопленными. Но кто знает, из каких побуждений он распространял такие сведения? Да и к чему мне ломать голову над этим, раз я сам никогда не попаду в такое положение? Сейчас предстояло решающее наступление, и на этом надо было сосредоточить все свои мысли.

Фельдмаршал фон Бок вынужден уйти

6-я армия подчинялась группе армий «Юг», а та – Главному командованию сухопутных сил. После того как Гитлер в декабре 1941 года сместил генерал-фельдмаршала фон Браухича, он взял на себя, кроме командования вермахтом, еще и командование сухопутными силами.

Всюду в вышестоящих штабах Сложилось впечатление, что Гитлер с некоторым недоверием относится к большинству генералов. Говорили также, что эту подозрительность особенно стараются поддерживать в нем Геббельс, Геринг и Гиммлер.

Необузданное властолюбие и вечный страх диктатора оказаться оттесненным на второй план или как-либо ущемленным, бесспорно, способствовали тому, что он относился к генералам старой школы подозрительно. Это пришлось испытать на себе и генерал-фельдмаршалу фон Боку. По сути дела, он, как и прочие генералы, оказал Гитлеру ценные услуги. Во время польской кампании он руководил в звании генерал-полковника северной группой армий. В происходившей через девять месяцев западной кампании фон Бок командовал группой армий «Б», которая вторглась в нейтральные страны – Голландию и Бельгию. К концу этой кампании он был произведен в генерал-фельдмаршалы. Менее гладко прошли в 1941 году под началом фон Бока операции группы армий «Центр» в России. Взять Москву ему не удалось, хоть он и пустил в ход «последний батальон». Еще 2 декабря 1941 года он заявил в одном из своих приказов: «Оборона противника на грани кризиса». В действительности же эта его оценка была уместна не для характеристики обороны противника, а собственных наступательных возможностей.

Когда 5 декабря 1941 года Красная Армия перешла в контрнаступление, немецкие войска были отброшены на несколько сот километров, понеся чрезвычайно большие потери. Бок тогда подал рапорт о болезни. Гитлер назначил командующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге. Через несколько недель после смерти Рейхенау фон Бок возглавил группу армий «Юг». Сначала дела его шли здесь не лучше, чем под Москвой. Он не мог помешать войскам Красной Армии вклиниться по обеим сторонам Изюма. От этого его авторитет, и так уже очень дискредитированный в глазах Гитлера после поражения под Москвой, пострадал еще больше.

Должно быть, опыт зимы 1941/42 года научил фельдмаршала судить о советских войсках несколько трезвее. Его оценки стали более осторожными. Так же, как и Паулюс, он не считал, что Красная Армия разбита. Так, весной 1942 года он считал, что она каждый день может попытаться отбить Харьков. Серьезные разногласия между ним и Гитлером возникли в связи с планом выравнивания фронта для ликвидации мешавших нашему летнему наступлению выступов по обеим сторонам Харькова. В то время как фельдмаршал предполагал «выутюжить» выступ под Изюмом на участке юго-западнее Донца, Гитлер требовал, чтобы с севера в наступление перешла 6-я армия. В то время как Бок хотел, воспользовавшись благоприятной погодой, немедленно атаковать прорвавшегося северо-западнее Харькова противника, Гитлер ставил начало наступления в зависимость от того, когда мы отобьем у русских Керченский полуостров. У нас в штабе было известно об этих расхождениях. Я узнал о них от Фельтера.

Предлог для того, чтобы избавиться от неугодного фельдмаршала, нашелся у Гитлера скоро. 7 июля группа армий «Юг» была по приказу Гитлера разделена на две группы армий – «А» и «Б». Командование группой армий «А» получил генерал-фельдмаршал Лист, а командование группой «Б» – генерал-полковник фон Вейхс. Генерал-фельдмаршал фон Бок не получил никакого назначения. Он был уволен в отставку.

Летнее наступление начинается

В конце июня 1942 года на линии фронта протяженностью 800 километров стояла готовая к наступлению группа армий «Юг» в составе 17-й армии, 1-й танковой армии, 6-й армии, 4-й танковой армии, 2-й армии, 2-й венгерской армии и одного итальянского армейского корпуса. День «икс» был установлен.

Командный пункт армии находился в бывшем студенческом общежитии на северной окраине Харькова. Из этого импозантного кирпичного здания Паулюс предполагал руководить прорывом позиций Красной Армии. Армейский полк связи получил приказ тянуть линию связи вслед за XXXX танковым корпусом.

2-я армия, 4-я танковая и 2-я венгерская армии, объединенные в армейскую группу Вейхса, начали 28 июня наступление на Воронеж. Одновременно выступил и XXXX танковый корпус. В районе севернее Волчанска он неожиданно встретил сильное сопротивление. Русские вкопали в землю множество танков, вокруг которых ожесточенно сражалась пехота. Сопротивление на время задержало наступавший XXXX танковый корпус. Оно дало советским войскам несколько драгоценных часов, использованных ими для отдыха. 1 июля после короткой, но сильной артподготовки перешли в наступление пехотные дивизии 6-й армии. 3 июля были выбиты с занятых ими позиций части Красной Армии, оказавшие упорное сопротивление у Оскола.

Форсированным маршем, делая по 30–40 километров ежедневно, немецкие дивизии двинулись на восток. Однако надежда на успех не сбылась. С первых же дней мы вынуждены были признать, что сражались только с численно слабым, но хорошо вооруженным арьергардом. Его яростное сопротивление причинило нам большой урон.

Главные силы советских войск смогли избежать угрожавшего им уничтожения. Уже на второй день наступления оперативный отдел 6-й армии перебазировал свой командный пункт на участок за прежними позициями советских частей. С волнением ждали мы каждый вечер оперативную сводку Главного командования сухопутных сил, которую принимал по радио разведывательный отдел и представлял командующему. Мы были немало удивлены, когда услышали о своих грандиозных успехах. Из сводки явствовало следующее: вражеским армиям, противостоявшим группе армий «Юг», нанесен сокрушительный удар.

Штаб 6-й армии оценил эти первоначальные успехи значительно трезвее. Если бы мы одержали победу, то на таком огромном фронте это выразилось бы в сотнях тысяч пленных, поля сражения были бы усеяны убитыми и ранеными, мы имели бы горы трофейного оружия и разного военного снаряжения. В действительности же картина была совсем иная. Только у Оскола удалось взять несколько тысяч пленных. Остальные же данные, сообщенные дивизиями о количестве пленных, можно было не принимать в расчет. На поле боя мы обнаружили мало убитых и раненых бойцов Красной Армии. А тяжелое оружие и транспорт советские войска увели с собой.

К тому же XXXX танковый корпус, который 4 июля повернул на юго-восток и наступал вдоль Дона, оказался не в состоянии преградить путь отходившим советским войскам. Корпус вышел к Дону у Коротояка, через два дня стоял к западу от Новой Калитвы, а 9 июля уже был к востоку от Кантемировки. Его три дивизии растянулись на большом расстоянии, продвижению их часто мешало отсутствие горючего, так что русские все время уходили через широкие бреши и избежали окружения.

Как-то после знойного дня я прогуливался с генералом Паулюсом перед командным пунктом. Мы наслаждались вечерней прохладой. Разговор начал командующий.

– Вы, верно, уже заметили, что поставленная нами цель – уничтожение противника – не достигнута. Наше наступление било мимо цели, впустую. [23]23
  Командование вермахта полагало, что сумеет окружить и уничтожить главные силы Красной Армии, якобы сосредоточенные на южном крыле советско-германского фронта, поэтому Паулюс и Адам ожидали, что 6-я армия и ее соседи добьются окружения особенно крупных контингентов советских войск и захватят большие трофеи. В действительности же наиболее многочисленная группировка советских войск находилась на центральном (московском) направлении, а юго-западное направление оказалось ослабленным, что и явилось причиной первоначального успеха летнего наступления гитлеровских войск.


[Закрыть]Я подозреваю, что самая трудная задача еще впереди. Ведь XXXX танковый корпус и позже едва ли будет в состоянии догнать и окружить противника. Справиться с этой задачей было бы возможно, если бы 4-я танковая армия продвинулась в большую излучину Дона и наступала во взаимодействии с XXXX танковым корпусом. Но ведь она еще прикована к Воронежу. Хотя армейская группа Вейхса и не щадит сил, до сих пор не удалось занять весь город и блокировать ведущую к Сталинграду железнодорожную линию. Впрочем, начальник штаба недавно сообщил мне, что Гитлер решил сейчас повернуть 4-ю танковую армию на юго-восток. Будем надеяться, что он сделает это скоро.

Между тем командование армии добивалось, чтобы пехотные дивизии поскорее установили непосредственную связь с танковым корпусом. Наступление продолжалось безостановочно. Преследовать отступающего противника по пятам, находясь с ним в соприкосновении, – такова была задача, которую Паулюс поставил перед пехотными корпусами.

Командный пункт армии часто менял местоположение, следовал непосредственно за дивизиями, чтобы иметь возможность прямо воздействовать на темп наступления. Армейский полк связи в иные дни получал приказ перенести главный армейский провод и армейскую телефонную станцию сразу на несколько десятков километров вперед. С XXXX танковым корпусом поддерживалась только радиосвязь.

Паулюс каждый день выезжал в дивизии, побуждая войска ускорить темп наступления. Им приходилось выжимать из себя последние силы. Бои непрерывно сменялись маршами. Ночной отдых был недолог.

Донец и Оскол остались далеко позади.

Перед нами лежала широкая донская степь. С лазурного неба нещадно пекло июльское солнце, обжигая шагавшие в клубах пыли походные колонны. Кругом ни проселка, ни дерева или куста, которые давали бы тень, ни ручейка, чтобы утолить мучительную жажду.

Всюду, куда ни падал взгляд, – лишь ковыль и полынь да шныряющие между ними целые легионы сусликов.

И однако этот пейзаж при всей своей внешней однообразности имел особую прелесть. Мне редко приходилось видеть такой прекрасный закат, как здесь. Казалось, вся степь пламенеет. Воздух был наполнен пряными ароматами. Высокая трава оживала; трещали кузнечики, свистели суслики, запевали свою вечернюю песню птицы.

Затем ночь погружала все кругом в глубокое безмолвие. И только отдельные ружейные выстрелы полевого караула, как щелканье бича, прорезывали тишину.

Это был очень малонаселенный край. Деревни встречались почти всегда только в редких, тянувшихся с севера на юг широких оврагах, долинах ручьев, которые давали о себе знать еще издали низенькими буграми. Деревни эти были почти пусты. Жители их ушли, угоняя скот вслед за отступающими частями Красной Армии. Дома, если их не повредили или не разрушили наши танки и артиллерия, были в исправности, чистые, ухоженные.

В такой деревне среди широкой донской степи разместился наш командный пункт. Оперативный отдел занял домик, где прежде находилась школа; входы в нее были, как обычно, забаррикадированы.

В глубь страны, в большую излучину Дона

9 июля к нам прибыл на «физелер-шторхе» начальник штаба 4-й танковой армии. Штаб ее получил приказ принять командование XXXX танковым корпусом, вытянутым в ожесточенные бои под Кантемировкой. Начальник штаба возглавлял рекогносцировочную группу. Он сообщил, что по указанию высшего командования 4-я танковая армия уже двигается на юго-восток. При этом она должна будет пересечь полосу наступления 6-й армии. Если не будут приняты меры, войска обеих армий могут перемешаться. Поэтому штабам необходимо согласовать свои действия. Такая договоренность вскоре была достигнута. Начальник штаба танковой армии отправился в XXXX танковый корпус, которому удалось преодолеть советское сопротивление под Кантемировкой. 11 июля он вышел к Чиру у Боковской. В тот же день XXXX танковый корпус был передан 4-й танковой армии, 6-я армия лишилась своего ударного и наиболее подвижного соединения. Теперь у нее уже не было возможности настигать отходящего противника.

13 июля 4-я танковая армия получила приказ повернуть от Чира на юг, преградить советским войскам, отступающим перед фронтом 17-й и 1-й танковой армий, путь на восток, создать плацдарм на левом берегу Дона и затем вместе с 1-й танковой армией овладеть Ростовом.

Как раз в этот момент я был у Паулюса с докладом. Он только что узнал об этом решении. Взволнованный, шагал он взад и вперед по своей комнате.

– Потеряно преимущество, которое давал нам XXXX танковый корпус. Мы находимся от Чира на расстоянии нескольких дневных переходов. Поворачивать при такой ситуации танковый корпус на юг – значит, вынуждать нас вновь с боем брать ту же территорию.

– Следовательно, господин генерал, от нас ждут таких подвигов, какие, по прежним понятиям, могли совершить целых четыре армии.

– К сожалению, это так. Предоставленная самой себе, 6-я армия обязана продолжать наступление в большой излучине Дона и в то же время взять на себя защиту северного фланга, который день ото дня все больше растягивается.

– Я слышал от Фельтера, что часть нашей задачи возьмет на себя 2-я венгерская армия, – заметил я.

– Верно, Адам. Но большая часть венгров до сих пор стоит на участке к югу от Воронежа. Они действовали там в составе армейской группы Вейхса. Пройдет время, пока венгерские дивизии будут выведены со своих позиций и смогут занять место наших дивизий на Дону.

– Стало быть, мы будем продолжать наступление на Сталинград без танков?

– Судя по предварительным данным, исходящим из штаба, мы получим танковый корпус, вероятно, четырнадцатый. Надеюсь, это произойдет безотлагательно.

Даже очень большому оптимисту не показались бы радужными перспективы 6-й армии.

Только 20 июля мы переправились через Чир в его верхнем течении у Боковской, в том месте, где еще девять дней назад стоял XXXX танковый корпус. Для дальнейшего продвижения в излучину Дона были созданы две ударные группы: северная – из XIV танкового корпуса, который тем временем перешел в наше подчинение, и VIII армейского корпуса, а южная группа – из LI армейского корпуса. Дивизии, обеспечивавшие северный фланг, подчинялись XVII армейскому корпусу.

Теперь ударным авангардом 6-й армии стал XIV танковый корпус. 23 июля немецкие дивизии прорвались в большую излучину Дона южнее Кременской и в короткий срок достигли Сиротинской. Но это опять было ударом впустую. Советские войска ушли за Дон. [24]24
  12 июля 1942 г. Ставка Советского Верховного Главнокомандования образовала Сталинградский фронт, в состав которого были включены 62-я, 63-я и 64-я общевойсковые армии, выведенные из резерва, и 8-я воздушная армия. Вскоре в состав фронта был включен еще ряд ослабленных в боях соединений расформированного Юго-Западного фронта. Новый фронт получил задачу оборонять рубеж по реке Дон от Павловска до Клетской и далее по линии Клетская, Суровикино, Верхне-Курмоярская. 17 июля авангарды 6-й армии вошли в боевое соприкосновение с разведотрядами войск Сталинградского фронта, началась великая битва на Волге («Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, М., 1965, стр. 27–28, 49).


[Закрыть]