Текст книги "Воспоминания адъютанта Паулюса"

Автор книги: Вильгельм Адам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Какая Германия?

По мере приближения войны к концу все больше значения и места занимал в наших дискуссиях вопрос: какой должна быть новая Германия? Основные принципы были перечислены еще в манифесте Национального комитета «Свободная Германия» от 13 июля 1943 года:

«Наша цель – свободная Германия.

Это означает:

Сильную демократическую власть, которая не будет иметь ничего общего с бессилием веймарского режима, демократию, которая будет беспощадно в корне подавлять всякую попытку каких бы то ни было новых заговоров против прав свободного народа или против европейского мира.

Полную отмену всех законов, основанных на национальной и расовой ненависти, всех унижающих наш народ порядков гитлеровского режима, отмену всех мероприятий гитлеровской власти, направленных против свободы и человеческого достоинства.

Восстановление и расширение политических прав и социальных завоеваний трудящихся, свободы слова, печати, организаций, совести и вероисповеданий». [136]136
  Полный текст обращения гласил:
  Москва, 8/12-1944.
  Немцы!
  Охваченные глубокой тревогой за будущее нашего народа, за нашу горячо любимую родину и за дальнейшее существование Германии, мы, немецкие генералы, совместно со многими сотнями тысяч солдат и офицеров находящиеся в русском плену, обращаемся в этот решающий час к вам, немецкие мужчины и женщины.
  С глубочайшим волнением следим мы за вашими безнадежными усилиями в кровопролитнейших оборонительных боях, за вашим сверхчеловеческим напряженным трудом и все возрастающими лишениями.
  Весь наш народ полностью ввергнут теперь в опустошительную войну: на всех фронтах истекают кровью наши мужчины – от стариков до подростков, а на родине женщины страдают от все усиливающихся бомбардировок противника, изнывают под тяжестью непосильного труда. Никогда еще война не приносила таких неописуемых бедствий нашему отечеству! Близится час окончательного крушения перед лицом подавляющего превосходства сил объединенных противников. К такому положению привел Германию Адольф Гитлер!
  Он обманывал наш народ с помощью национальной и социальной демагогии. Только благодаря гигантским вооружениям он устранил безработицу, мы же приняли это за общий хозяйственный подъем. Мы позволили совершать зверства, которые уже тогда были направлены против нашего народа, мы позволили уничтожить права и законы, допустили расовое мракобесие, гонение на религию, коррупцию нацистских фюреров.
  Опьяненные первыми успехами, мы не заметили грозной опасности, таившейся в непомерных планах Гитлера, вовлекших нас в эту пагубную войну. Нас обманули и злоупотребили нашим доверием. Мы были слепым орудием в руках Гитлера и в конце концов стали его жертвами.
  Став во главе государства, Гитлер установил у нас на родине безграничный произвол. Он нарушил все договоры с другими странами и, опираясь на верность и послушание немецкой армии, использовал ее для осуществления своих захватнических планов и для угнетения других народов. По его приказу палачи Гиммлера творили в оккупированных странах бесчеловечные зверства и тем самым опозорили немецкое имя перед всем миром.
  Эта политика вероломного разрыва договоров и грубого нарушения международного права объединила в конечном счете все народы мира в войне против Германии. После устранения наших опытных военачальников, после того как Гитлер единолично взял в свои руки верховное командование, поражения со времен Сталинграда следовали одно за другим.
  Никаких надежд на изменение положения больше нет! Ни одна держава мира не станет вести переговоры с Гитлером. Война проиграна!
  Результат этого политического и военного руководства Адольфа Гитлера для Германии: миллионы убитых, калек и лишившихся крова. Семьи разрушены, угрожающе надвигаются голод, холод и болезни.
  И несмотря на это, Гитлер хочет продолжать войну. Гиммлер и Геббельс расписывают всяческие ужасы о мести врагов, о мнимом большевистском терроре, о порабощении всего нашего народа и его безысходном будущем. Они апеллируют к национальным чувствам и любви к родине и отечеству, принуждая немецкий народ отчаянно бороться вплоть до самоуничтожения.
  Самоубийственное продолжение этой войны, ставшей бессмысленной, служит лишь для сохранения Гитлера и его партийных фюреров. Именно поэтому СС и нацистская партия захватили основные руководящие посты.
  Но наш народ не должен погибнуть!
  Поэтому надо немедленно покончить с войной!
  Что же будет потом? – спросите вы.
  Правда, наше отечество будет оккупировано войсками противника, но бессмысленные жертвы на фронтах и на родине прекратятся, а уцелевшие еще жилища и предприятия будут сохранены!
  Правда, победители потребуют наказания за все несправедливости, причиненные их народам, но перед судом предстанут только те, кто виновен в преступлениях против законов культуры и гуманности!
  Конечно, наше будущее будет нелегким, мы будем работать, восстанавливать, но перед нами снова откроется дорога подъема.
  Вместо террора, произвола и расовой ненависти восторжествуют право, порядок и гуманность.
  Вместо бесконечных бедствий и ужасов наступит мир. Наше усердие и добрая воля будут с каждым шагом по новому пути приближать нас к тому дню, когда свободный и равноправный немецкий народ займет свое место среди других народов.
  В 1918 году, когда с военной точки зрения перед лицом превосходящего противника война стала бесперспективной, Гинденбург и Людендорф потребовали ее прекращения.
  По той же причине мы, генералы, и вместе с нами многие сотни тысяч солдат и офицеров, объединившиеся в движении «Свободная Германия», обращаемся к вам из русского плена; все наши чувства И помыслы принадлежат только нашему народу и его судьбе.
  Немецкий народ! Подымайся на спасительный подвиг против Гитлера и Гиммлера, против их губительного режима!
  В единении – твоя сила! В твоих руках – и оружие для борьбы!
  Освободись сам от этого безответственного и преступного государственного руководства, толкающего Германию на верную гибель!
  Кончай войну, прежде чем совместное наступление объединенных сил противника уничтожит немецкую армию и то последнее, что еще осталось у нас на родине.
  Нет такого чуда, которое могло бы нам помочь.
  Немцы! Мужественной борьбой восстановите перед всем миром честь немецкого имени и сделайте первый шаг к лучшему будущему.
  (Опубликовано в газете «Фрейес Дейчланд» № 50 10. XII. 1944. Русский перевод см. в «Правде» от 15 декабря 1944 г., стр. 3.)


[Закрыть]

Должны были быть отменены фашистские законы и восстановлены демократические свободы. Однако это не должно остаться только на бумаге. Веймарская республика, несмотря на в общем прогрессивную конституцию, показала, что демократия остается формальной, если она не подкрепляется действительно демократическими мероприятиями. Прежде всего следовало подвергнуть наказанию и ликвидировать силы, которые ввергли Германию в катастрофу. Манифест требовал беспощадного суда над военными преступниками, над главарями нацистской партии, их покровителями и активными помощниками. Одна из основных ошибок 1918 года – снисхождение по отношению к виновникам войны – не должна повториться.

Однако что будет с миллионами простых членов НСДАП и примыкавших к ней организаций, тех попутчиков, которые из политической близорукости, хотя и без злого умысла, последовали за фальшивыми лозунгами Гитлера? В тогдашних дискуссиях именно коммунисты выступали в Национальном комитете за то, чтобы делалось резкое различие между преступниками и активными фашистами, с одной стороны, и массой простых нацистов – с другой. Наказать следует преступников и руководителей, а совращенных нужно перевоспитать. Манифест 1943 года предусматривал амнистию для всех сторонников Гитлера, которые на деле своевременно отрекутся от Гитлера и присоединятся к движению за свободную Германию.

Монополисты – поджигатели войны

Итак, денацификация и демократизация были закреплены уже в манифесте Национального комитета как прочные основы новой Германии. Но как должна быть организована экономика? В результате дискуссий и самостоятельного изучения, а также докладов коммунистических политических деятелей мне стало ясно, что больше всего подстрекали к войне крупные концерны и банки. Хотя их представители презрительно морщили носы по поводу этого «плебея» Гитлера, но он все же был их человеком, так как шел навстречу их стремлению к получению новых источников сырья, заводов и дешевой рабочей силы. Поэтому они финансировали его и заверили в своей поддержке еще до его прихода к власти.

Большинство промышленных монополий сделались крупными и мощными в результате гонки вооружений и войн. Ярким примером этого является история фирмы Крупп в Эссене.

Ее основание относится к 1785 году, когда Фридрих Крупп, заплатив несколько тысяч талеров, стал хозяином металлургического завода «Гуте-Хоффнунгс-Хютте». В результате умелых спекуляций ему удалось – хотя и незначительно – увеличить свой капитал. Однако настоящая эра Круппов началась при его старшем сыне Альфреде, который после смерти отца унаследовал его фабрику с семью рабочими. Это произошло в конце 1826 года. В 1834 году число рабочих на эссенской фабрике возросло уже до пятидесяти. В 1844 году там было сто тридцать рабочих. В период с 1859 по 1861 год за шестьсот тысяч талеров был построен гигантский пятисотцентнеровый молот «Фриц». В течение последующих пятнадцати лет Крупп скупил ряд предприятий. Только за рудник «Ганновер» у Бохума в 1872 году он заплатил 1350 тысяч талеров. После грюндерского кризиса 1873 года у него работало уже более семнадцати тысяч рабочих. В 1919 году их было семьдесят девять тысяч, а в период Второй мировой войны – двести пятьдесят тысяч рабочих и служащих. В воспоминаниях Круппов этот чудовищный рост объясняется просто бережливостью, старательностью и дальновидностью предпринимателей. В действительности богатства фирмы были созданы менее чем за сто лет потом и трудом рабочих. Крупны зарабатывали на поставках для железных дорог и судоходства, но прежде всего на пушках и другой военной продукции. Еще в 1859 году прусское правительство решило заказать Круппу триста полевых шестифунтовых орудий (заряжавшихся с казенной части). За этим последовали бельгийские и русские заказы. В 1861 году был построен первый пушечный цех, в 1862 году – второй и третий. В 1866 году Пруссия заказала 1562 ствола для полевых орудий. В 1868 году впервые было заказано несколько десятков орудийных стволов для военно-морского флота. Затем последовали оснащение береговой артиллерии, броневые плиты для крупных военных кораблей и т. д. Начиная с середины прошлого столетия фирма Круппа из всех войн выходила с миллиардными прибылями. До какой беззастенчивости доходили ее сделки, показывает известное патентное соглашение, заключенное перед Первой мировой войной с английской военной фирмой «Виккерс – Армстронг», которое давало этой фирме право изготовлять чрезвычайно эффективный запал для гранат, изобретенный в Германии. После окончания войны Крупп через суд потребовал от английской фирмы плату за лицензии по этому патенту. Он высчитал, что англичане бросили в немецких солдат 123 миллиона ручных гранат с крупповскими запалами. В качестве возмещения английская фирма предоставила Круппам долю в своем заводе по производству вооружений в Мьересе, Испания. Густав Крупп фон Болен унд Гальбах и его сын Альфрид вместе с другими хозяевами концернов превозносились Гитлером как «патриоты великогерманского рейха» и получали награды. Раньше я не видел в этом ничего особенного. Почему бы не чествовать этих рурских промышленников? Ведь уже в течение пятого или шестого поколения они поставляли германской армии и германскому флоту хорошее и надежное оружие! Мне в голову не приходила мысль, что это оружие использовалось не в интересах народа, а в интересах численно небольшой группы семейств, жаждавших власти и прибылей. Правда, бессмысленная гибель 6-й армии в битве на Волге встряхнула меня. Однако лишь в советском плену многое стало мне ясным, и я пересмотрел свои взгляды. Здесь я узнал, что Круппы не только поставляли оружие для Вильгельма II и Гитлера, но и непосредственно участвовали в определении их политики. Их рука чувствовалась также, когда перед Первой мировой войной кайзеровская Германия, бряцая оружием, предпринимала в Китае, Марокко и в Турции свои вылазки, демонстрируя там силу. Крупп существенно содействовал приходу Гитлера к власти и подготовке Второй мировой войны.

Крупп и Вторая мировая война

Коммунисты, руководители рабочего класса, открыли мне глаза на эти взаимосвязи. Особенно большое впечатление произвели на меня некоторые речи Карла Либкнехта в рейхстаге, на которые я наткнулся в библиотеке в Луневе. Своим выражением: «Велик милитаризм, и Крупп пророк его» – этот страстный враг милитаризма и войны коснулся той правды, которую намеренно скрывали могущественные военные промышленники. Он доказал, что крупповские директора систематически подкупали чиновников и офицеров кайзеровской Германии.

В одной из газетных статей от 28 августа 1913 года Либкнехт характеризовал это положение следующими словами:

«В общем, установлено прямо-таки общественно опасное окружение военной администрации жаждущим прибылей, беззастенчивым военным капиталом, которое особенно усиливается посредством далеко идущего личного союза. Сюда относится деморализующее действие перспективы получить пост в фирме-миллионере. Получить службу у Круппа является для офицеров и чиновников администрации блестящим Avancement (повышением в чине). Что может быть более понятным, чем старание завоевать расположение Круппа различными услугами? Этот источник коррупции относится к наиболее сильным и ядовитым. Оздоровление невозможно, если его не ликвидировать». [137]137
  Цитируется по: Sie kampfen fur Deutschland, S. 148.


[Закрыть]

Несколько забегая вперед, следует сразу же сказать, что Густав Крупп фон Болен унд Гальбах был в числе главных военных преступников, преданных суду Международного военного трибунала в Нюрнберге. При этом даже с американской стороны было представлено много обвинительных материалов, в том числе заявление из мартовского номера крупповского журнала за 1940 год. Из него следовало, что семья Круппов совместно с другими предпринимателями уже вскоре после окончания Первой мировой войны начала подготавливать новую. Густав Крупп заявил 1 марта 1940 года:

«Я хотел и должен был сохранить свои предприятия, несмотря на оппозицию, как военные заводы для будущего, даже если это и приходилось делать в завуалированной форме. Я мог говорить только в очень узком и личном кругу об истинных причинах, заставивших меня предпринять переоборудование заводов в некоторых областях производства… Даже специальные уполномоченные союзников были обмануты… После того как Адольф Гитлер взял власть в свои руки, я с удовлетворением заявил фюреру, что Крупп готов после краткого подготовительного периода начать вооружение германского народа и что никакого перерыва в его деятельности этого рода не было». [138]138
  Цитируется по: Walter Bartel: Karl Liebknecht gegen Krupp, 2. Auflage, Berlin, 1951, S. 6.


[Закрыть]

30 мая 1933 года Крупп фон Болен как председатель Ассоциации германской промышленности писал президенту имперского банка Шахту:

«… Предлагается начать денежный сбор среди самых широких кругов германской промышленности, включая сельское хозяйство и банки; эти средства затем будут отданы в распоряжение фюрера и НСДАП как „фонд Гитлера“… Я согласился быть председателем правления…»

Из средств основной крупповской компании Крупп пожертвовал в фонд нацистской партии 4 738 446 марок. В июне 1935 года он передал нацистской партии из своих личных денег 100 тысяч марок. [139]139
  «Нюрнбергский процесс» (в 7 томах), т. 1, М., 1958, стр. 171, 172.


[Закрыть]

Согласно решению трибунала от 15 ноября 1945 года, процесс против Густава Круппа был отложен и должен был состояться позднее, «если физическое и умственное состояние обвиняемого это позволит». [140]140
  Там же, стр. 172.


[Закрыть]Оно этого не позволило. Однако на Нюрнбергском процессе против Круппа, проведенном в 1947–1948 годах, Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах, в такой же степени, как и его отец, непосредственно ответственный за преступления, в которых обвинялось крупповское предприятие, 31 июля 1948 года был приговорен как военный преступник к 12 годам тюремного заключения. Кроме того, было решено конфисковать его имущество.

Однако уже через два с половиной года, 3 февраля 1951 года, он был выпущен на свободу по приказу американского верховного комиссара Макклоя. Большую часть своего состояния он получил обратно. То же самое произошло почти со всеми другими заговорщиками против мира.

В союзе с рабочим классом и под его водительством

Однако вернемся в Лунево весны 1945 года. Во мне зрело сознание того, что свободная, лучшая Германия должна быть полностью обновленной Германией. Ни пушечные короли, ни гитлеровские генералы не выдержали испытания историей. Его выдержали Либкнехт, Тельман, Пик, Ульбрихт и их товарищи, твердо выступавшие против войны. Их класс, класс рабочих, который уже в течение многих десятилетий являлся крупнейшим производителем национального богатства, должен был стать также и классом, осуществляющим политическое руководство, господствующим в Германии. Только таким образом мир в Германии мог обрести прочную основу.

В движении «Свободная Германия» мы узнали, что руководители рабочего класса искренне выступали за союз с крестьянством, интеллигенцией и другими трудящимися. Они открыто протянули руку для совместных национальных действий и нам, офицерам и генералам гитлеровской армии. Мое место могло быть только рядом с ними.

Конечно, иногда возникали острые дискуссии. Не всегда та или другая сторона сразу находила правильное слово и правильное решение. Тогда искали, спорили, ставили существенное выше несущественного. Так рос фронт противников Гитлера и из него – фронт борьбы за новую, действительно миролюбивую и демократическую Германию.

Потсдамские соглашения союзников подтвердили, так сказать, задним числом планы Национального комитета по созданию новой Германии: фашизм и милитаризм должны были быть искоренены, промышленные и финансовые монополии уничтожены, Германия преобразована в демократическое государство. Нелегко было сначала мне и моим товарищам признать германские восточные границы, определенные державами-победительницами. По этому поводу велись горячие споры. Однако, в конце концов, я знал предысторию и ход войны в Польше. Клещи, образованные Восточной Пруссией и Силезией, германский милитаризм использовал в двух войнах для нападения на Польшу. Более шести миллионов поляков было уничтожено и убито во Второй мировой войне. Как бы горько это ни было, Германия должна была отвечать за последствия военных преступлений Гитлера, его пособников и покровителей. Польша и Советский Союз обоснованно требовали гарантировать безопасность своих народов.

Не все генералы и офицеры, за несколько недель до этого подписавшие обращение против Гитлера, признавали реальность немецкой вины в развязывании войны. В них глубоко укоренился дух превосходства. В последующий период некоторые откололись, отреклись от движения «Свободная Германия» и вернулись во фронт неисправимых. Немногим позже в Войкове меня встретили исполненные ненависти взгляды таких людей.

Еще до окончания войны некоторые руководящие коммунисты во главе с Вальтером Ульбрихтом выехали для работы в Германию. В течение лета многие группы антифашистов, состоявшие из солдат и офицеров, вылетели в советскую зону оккупации, чтобы активно участвовать в строительстве новой Германии. Однако не все возвратились на родину так быстро. Поэтому некоторые члены Национального комитета позволили себе упрекать немецких эмигрантов и Советский Союз. Это несколько повлияло на общее настроение, но ничего не изменило в ходе событий.

2 ноября 1945 года состоялось последнее пленарное заседание Национального комитета «Свободная Германия». Эрих Вейнерт сделал подробный отчет. Он особо остановился на работе комитета на фронте, а также на его вкладе в перевоспитание военнопленных, который был чрезвычайно ценным для демократизации широких слоев немецкого народа. Основная идея Национального комитета – антифашистский народный фронт, сказал он, продолжает жить в Германии в лице блока демократических партий. На родине блок взял в свои руки непосредственное руководство политическим, экономическим и социальным преобразованием страны. Таким образом, существование Национального комитета за пределами Германии стало излишним. В заключение Вейнерт внес предложение о роспуске Национального комитета «Свободная Германия». Генерал фон Зейдлиц внес аналогичное предложение о Союзе немецких офицеров. Оба предложения получили единогласное одобрение. Радиостанция и редакция газеты «Фрейес Дейчланд» также прекратили свою деятельность.

Паулюс как свидетель в Нюрнберге

18 октября 1945 года в Берлине состоялось организационное заседание Международного военного трибунала для принятия обвинительного акта против главных военных преступников. У нас это явилось поводом для дискуссии. Я испытывал удовлетворение, что ближайшие пособники Гитлера – Геринг, Кейтель, Йодль, Редер, Дениц, Розенберг, Риббентроп и другие – ответят за преступления против мира и человечности, виновниками которых они являлись. «Правда» и «Известия» ежедневно публиковали целые полосы о ходе процесса, печатали сообщения, которые раскрыли так много гнусных подробностей, и я, как немец, иногда чувствовал себя совершенно подавленным. Так вот в чем я участвовал в течение ряда лет и прилагал все свои силы, чтобы поддержать насквозь антигуманные и преступные цели!

Паулюс работал очень напряженно. Я предполагал, что это было связано с процессом, но все же был немало изумлен, услышав по радио, что он выступил в Нюрнберге как свидетель против военных преступников. В те часы, когда он, связанный приказом Гитлера, принимал решение об отчаянном сопротивлении в котле на Волге, он иногда с горечью отзывался о войне вообще. Но теперь, в своих показаниях в Нюрнберге, он нашел в себе силу недвусмысленно осудить войну. Он без обиняков вскрыл предысторию захватнической войны против Советского, которая систематически подготавливалась гитлеровской Германией еще с осени 1940 года. Вот некоторые отрывки из допроса, который вел главный советский обвинитель генерал Руденко:

«ГЕНЕРАЛ РУДЕНКО: Как и при каких обстоятельствах было осуществлено вооруженное нападение на Советский Союз, подготовленное гитлеровским правительством и верховным командованием немецких войск?

ПАУЛЮС: Нападение на Советский Союз состоялось, как я уже говорил, после длительных приготовлений и по строго обдуманному плану. Войска, которые должны были осуществить нападение, сначала были расставлены на соответствующем плацдарме. Только по особому распоряжению они были частично выведены на исходные позиции и затем одновременно выступили по всей линии фронта – от Румынии до Восточной Пруссии. Из этого следует исключить финский театр военных действий…

Был организован очень сложный обманный маневр, который был осуществлен в Норвегии и с французского побережья. Эти операции должны были создать видимость операций, намечаемых против Англии, и тем самым отвлечь внимание России. Однако не только оперативные неожиданности были предусмотрены. Были также предусмотрены все возможности ввести в заблуждение противника. Это означало, что шли на то, что, запрещая производить явную разведку на границе, тем самым допускали возможные потери во имя достижения внезапности нападения. Но это означало также и то, что не существовало опасений, что противник внезапно попытается перейти границу.

Все эти мероприятия говорят о том, что здесь речь идет о преступном нападении…

ГЕНЕРАЛ РУДЕНКО: Кто из подсудимых являлся активным участником в развязывании агрессивной войны против Советского Союза?

ПАУЛЮС: Из числа подсудимых, насколько я их здесь вижу, я хочу здесь назвать следующих важнейших советников Гитлера: Кейтеля, Йодля, Геринга – в качестве главного маршала и главнокомандующего военно-воздушными силами Германии и уполномоченного по вопросам вооружения…». [141]141
  Там же, стр. 179.


[Закрыть]

Я слыхал, что Паулюс провел также несколько дней в Дрездене. Я охотно узнал бы лично от него, как выглядит этот город и другие немецкие города. Но пока я с ним не встречался, поскольку после возвращения в Советский Союз он проживал на новом месте. Зато в это время со мной произошел следующий случай. В марте или апреле 1946 года меня вызвали к коменданту нашего лагеря.

– Как поживает ваша семья, полковник Адам? – спросил он, после того как я сел.

Что должен означать этот вопрос, подумал я, он же знает, что я не имею известий из дому.

– Откуда я могу знать, до сих пор я не получал писем, – ответил я не особенно приветливо.

Улыбаясь, он взял какую-то папку и вынул из нее почтовую открытку.

– Может быть, это вам?

Я быстро схватил ее. Сердце грозило разорваться у меня в груди. Я узнал почерк моей жены. Потом я засмеялся. Открытка была адресована: «Полковнику Адаму, Сталинград».

– Видите, какая находчивая у нас почта, – сказал комендант, – а теперь быстрее напишите домой ваш правильный адрес. Ваши жена и дочь, наверное, с нетерпением ожидают от вас каких-либо признаков жизни. Сердечно поздравляю вас с этой первой вестью.

Он тут же дал мне почтовую карточку вне очереди. Я вышел с ней, сияя от радости. Теперь я знал, что жена и дочь остались живы!

В Войкове у стратегов, призывавших держаться до конца

В середине мая 1946 года лагерь в Луневе был закрыт после того, как в предыдущие месяцы многие члены и сотрудники Национального комитета и Союза немецких офицеров выехали на родину или в другие лагеря. С группой, в которую входили также генералы фон Зейдлиц, фон Ленски и д-р Корфес, майоры Хоманн и фон Франкенберг, я прибыл в генеральский лагерь Войково. Начальник лагеря, госпитальный врач, политофицер и переводчик очень сердечно приветствовали меня как старого знакомого. Менее дружественным был прием со стороны военнопленных немецких генералов. Большинство из них я лично вообще не знал, многих имен никогда не слыхал. Но и бывшие генералы 6-й армии, с которыми я жил вместе более года – это было в 1943–1944 годах, – опасались разговаривать со мной. Единственным, кто встретил меня с искренней радостью, был мой старый друг генерал Вульц.

Сначала меня поместили в комнате, где уже жили адмирал, два генерала и майор службы трудовой повинности. Эти господа с удовольствием выставили бы меня за дверь. Они впустили меня весьма неохотно. Их главное занятие состояло в игре в карты; основной темой их разговоров было «доброе старое время», они вспоминали свои офицерские звания и происшествия в казино. Они не испытывали большого интереса к богатой лагерной библиотеке, но зато непрерывно говорили о еде.

Нелегко найти подходящие слова для описания духовного убожества побитых военачальников. Эгберт фон Франкенберг, который пережил этот период в Войкове вместе со мной, сделал в своей книге «Мое решение» удачную попытку представить некоторых из этих «героев» во всем их тупоумии, заносчивости и одновременно показать их общественно-политическую опасность. Я могу только сказать, что он употребил скорее слишком мягкие, чем слишком резкие краски.

Через несколько дней после нашего прибытия освободилась комната, которую я смог занять совместно с фон Ленски, д-ром Корфесом, фон Франкенбергом, Хоманном и другими товарищами. Я был рад, что мне не приходилось больше выслушивать безмозглую болтовню и воспоминания моих прежних соседей по комнате. Примерно в это же время в лагере производились и другие перемещения. Солдаты роты обслуживания – немцы, румыны, итальянцы, венгры – перетаскивали мебель и матрацы. Были поставлены новые кровати и ночные тумбочки. Все указывало на то, что в лагере ожидалось пополнение. В один прекрасный день ворота лагеря открылись, и внутрь хлынули генералы, тяжело нагруженные чемоданами, одеялами и многими вещами, о существовании которых мы уже забыли. Это были главным образом генералы, взятые в плен в Прибалтике. Но были и другие, которые до этого времени размещались в Красногорске или Суздале. Многих из них я знал. Из наших окон мы наблюдали это шумное вторжение. Улица лагеря в одно мгновение оказалась переполненной. Новоприбывшие и «старики» обменивались приветственными возгласами. Затем постепенно поток схлынул. Новоприбывшие занимали назначенные им комнаты.

Выйдя из дома, я встретил двух генералов, которых знал по военной школе в Дрездене. Неожиданно они сердечно пожали мне руку. Неужели эти господа сделали из своего опыта такие же выводы, что и я? Однако это предположение оказалось ошибкой. Просто они думали, что в генеральском лагере могут встретить только единомышленника. «Старики» быстро просветили их. Когда несколько часов спустя я заговорил с одним из этих генералов на улице лагеря, он отвернулся и прошел мимо. Теперь в лагере собралось около 170 немецких, 36 венгерских, 6 румынских и 3 итальянских генерала. Их предводителями были стратеги, призывавшие держаться до конца, – Ферм, Вутманн, Шпехт, Хакс и Маркс. Они тиранили каждого, кто отклонялся от продиктованной ими линии. Впрочем, в ряды живущих вчерашним днем перешло и большинство тех генералов, которые в декабре вместе с Паулюсом и Зейдлицем подписали обращение 50 генералов. Этих господ заставили «покаяться» перед своего рода судом чести, которым руководила самая реакционная группа. Они прибегли к обману и клевете, чтобы оправдать свой шаг, и утверждали, что поставили свою подпись в результате давления. После того как они отреклись от Союза немецких офицеров, их «с честью» снова приняли в сообщество генералов, верных Гитлеру. Все это было более чем недостойно. Эти люди были похожи на хамелеонов. Не удивительно, что солдаты роты обслуживания не скрывали своего презрения по отношению к этому сорту генералов. Все же были некоторые, обладавшие достаточной духовной независимостью и не позволившие командовать собой. К ним относился генерал д-р Альтрихтер. Он одинаково дружески приветствовал меня, не обращая внимания на злобные взгляды других. Он рассказал мне, что его сын, который был на несколько лет моложе моего Гейнца и учился в Дрездене в той же гимназии, погиб. Так же как и Паулюс, Альтрихтер был похож на ученого. Среди генералов он считался чудаком, потому что избегал их общества, ненавидел их поверхностные, пошлые разговоры и игру в карты. Обычно он одиноко сидел на отдаленной скамье красивого парка, читал или писал на религиозные темы. Злые языки утверждали, что он хочет основать новое религиозное общество. Поскольку духовно они не доросли до него, то старались принизить его в глазах других. Безусловно, генерал Альтрихтер отвергал их тупое сословное чванство и их военное упрямство, хотя и не сделался явным антифашистом.

Мы поддерживали очень тесные отношения с румынскими генералами. Они приходили к нам в комнату, гуляли вместе с нами, всегда дружески нас приветствовали. Они ненавидели Гитлера и его клику, которые принесли и их народу так много страданий и горя. Мы часами беседовали на немецком или французском языке о будущих задачах обоих наших народов.

Три итальянских генерала были отъявленными фашистами. Они тесно объединились с реакционной группой немецких генералов.

Венгерские генералы вначале держались в стороне. Правда, они не стали на сторону фанатично упрямых немцев, но в остальном казалось, что они весьма равнодушно относятся к происходящему. Однако с течением времени мы заметили, что и во фронте венгерских генералов имелись трещины. Почти все они ненавидели гитлеровскую Германию, а некоторые, исходя из своего опыта, сделали, как и мы, выводы о необходимости преобразования своей родины.

Такова была примерно картина, которая представилась мне в первые недели второго периода моей жизни в Войкове.

Несмотря на общественное осуждение, которому нас, антифашистов, хотело подвергнуть большинство преданных Гитлеру паладинов, к нам присоединились два молодых генерала, Гизе и Нейманн. Они также переселились в нашу комнату.