Текст книги "Сбежавшая жена (СИ)"

Автор книги: Виктория Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

И даже сейчас, претворившись моим мужем, он попытался подшутить надо мной. Хоть я и не велась на его уловки, но боялась. Не его, а Доминика. Форд был очень ревнив к своему брату, боясь, что я перепутаю. Однажды, в самый первый раз я так и сделала. Не заметила различия между ними, и Роберт решил вызвать ревность брата и испробовать меня.

Это случилось после полугодового совместного сожительства нашего брака. Тогда Доминик уже подозревал меня в изменах, наблюдая за мной, и ловя каждый мой взгляд, устремлённый на людей. Тогда я знала, что у Доминика был брат, но я ни разу его не видела. Роберт приехал к нам, не предупредив брата. Тогда я по ошибке приняла его за Доминика, и когда Роберт прижал меня к стене дома, я ответила на его поцелуй, расстёгивая пуговицы на рубашке. Тогда нас застукал Доминик, и как же я тогда была удивлена, когда увидела их рядом, стоящим друг с другом. Тогда я даже подумала, что у меня двоится перед глазами, но это было не так. Оказалось, что я перепутала своего мужа с его братом, за что мне потом и влетело. Ползала голая на четвереньках перед Домиником, таская в зубах всякую дрянь типа ключей, бумажек, еду и так далее. Ко всему прочему он прицепил мне на шею ошейник с поводком для собаки, намекая, что за место я занимаю в этом доме. Тогда у меня повылазили жуткие синяки на коленках и полопались сосуды на ладонях. Чувство собственного достоинства тоже было втоптано в грязь, но спустя время я пережила всё это, забывая, потому что следовали ещё более извращённые наказания.

И вот сейчас, когда Роберт стоял передо мной, я снова вспомнила те моменты, когда я уже не могла стоять на коленках, руки подкашивались, но Доминик продолжал издеваться надо мной. Именно поэтому я сейчас боялась. Боялась того, что сейчас зайдет Доминик и подумает что-то не то.

– Правда? – разочарованно произносит он, и я киваю, собирая со своего рабочего стола огрызки ткани, и нитки с иголками. – Доминик знает, что ты здесь?

– Нет, – с неким ребячеством в голосе отвечает он, и я заволновалась ещё сильнее. – Он бы ни за что не оставил бы тебя одну, зная, что я здесь. Решил сделать ему сюрприз, прилетев из Италии, узнал, что дома его нет, и подумал, что неплохо было бы подождать его в компании его любящей и классной жены.

– Прости, но подождёшь ты его один, – произношу, и, сложив всё в коробочку, проношусь мимо Роберта, задевая его плечом. Пролетев мимо него, открыла дверь и сразу же понеслась на кухню, по пути надеясь встретить кого-нибудь из служанок, а лучше бы Николь.

На кухне её не было, и я разочарованно выдохнула, направляясь в гостиную. Благо Николь была там, вытирая пыль с полок.

– Николь! – окликнула её, приближаясь. – Выкинь эту тряпку, и до приезда Доминика не отходи от меня ни на шаг, поняла?

– Что случилось, Миссис Форд? – обеспокоенно спрашивает она, и я оборачиваюсь, осматриваясь, не было ли поблизости Роберта.

– Приехал младший брат моего мужа, не хочу находиться с ним наедине, только Бог знает, что в его голове.

– Не беспокойтесь, Миссис Форд, Мистер Форд уже наверняка узнал о приезде своего брата и скоро будет здесь, – произносит она, улыбаясь. Удивляюсь её спокойствию, зная, что после приезда брата Доминик всегда не в настроении и прилетает абсолютно всем.

– Как? – неужели охрана доложила? Они, вроде, все новенькие, и Роберта ни разу не видели, могли же спутать, решить, что Доминик вернулся раньше.

– Камеры работают, да и были установлены дополнительные в связи с вашим побегом, и думаю, Господин уже знает о его приезде, – так вот оно что. Перестал мне доверять, раз установил ещё больше камер. А я их даже не заметила. Интересно, в нашей спальне и в ванной комнате он тоже их установил? Ну, конечно, о чём тут говорить! Там то уж теперь точно, раз он теперь следит за каждым моим шагом.

– Понятно, тогда продолжай убираться, сама разберусь, – зло произношу, и иду в свою комнату. Он поставил камеры! Да я чувствую себя подопытной мышкой, за которой наблюдают во время эксперимента.

Захожу в комнату, и громко хлопаю дверью, осматриваясь. Где же эта камера? Спустя десять минут тщательного осмотра не нашла ничего похожего на камеру и пошла в ванную комнату. Там помещение было поменьше и у меня были шансы найти её. То, что она была там установлена, я была уверена на сто процентов.

В ванной комнате мне повезло, и я нашла всё-таки эту камеру. Маленькую штучку, прикреплённую к стенке, размером с пуговкой, замаскированную под цвет плитки в ванной. Как повезло, что сегодня ванную я не принимала, да и уборной не воспользовалась.

Покрутив в руках маленькую камеру, прошептала «Извращенец», и, кинув на пол, раздавила подошвой. С первого раза не получилось, со второго тоже. Пошла за шпильками, и хорошенько стукнув тонким каблукам по стеклу, разбила камеру и выкинула разбившуюся аппаратуру в мусорное ведро.

Включила горячую воду и принялась набирать ванну, наливая жидкости для создания пены. Пока ванная набиралась, взяла из шкафа одежду и позвонила служанкам по специальному телефону, распложённому в каждой комнате, чтобы те приготовили мне ужин.

Вдоволь належавшись в ванной, и успокоившись, спустилась в столовую, замирая на пороге. Роберт сидел на барной стойкой, выпивая. Пьяный мужик – беда женщине. Поэтому приняла решение сложить всё на поднос и пойти к себе в комнату, чтобы там спокойно поесть. Но как только я взяла поднос и начала складывать всю еду на металлическую поверхность, Роберт развернулся на барном стуле ко мне лицом и зло усмехнулся.

– Что-то брата долго нет, тебе не кажется? – произносит он, и встаёт со своего места, подходя ко мне левого плеча. Внезапно кладёт руки на мою талию и резко разворачивает к себе, а после делает несколько шагов к столешнице и впечатывает меня в неё. – Думаю, нужно подтолкнуть Доминика к тому, чтобы он ехал быстрее. Повеселимся пока его нет?

Я замахиваю руку для пощечины, но Роберт останавливает её, сильно сжимая.

– Ты что себе позволяешь, а? – сама говорю, а вторая рука уже тянется за деревянной доской, находящаяся почти под рукой. Но и вторая была остановлена сильной хваткой, больно сжимая на порезанных местах, перетянутые бинтами, о которых я уже и позабыла, стоило только надеть пиджак с длинными рукавами. Сейчас же майка с короткими руками ничего не прикрывала, и Роберт увидел бинты.

– Ого, Анабель, да ты у нас суицидница что ли? – усмехается он, показывая свои белоснежные зубы. – Неужели не выдержала моего братца?

– Не твоё дело, – шиплю я через зубы и начинаю вырываться. Его руки с силой сжали запястья, и я вскрикнула от боли, прошедшую почти через всё тело. – Отпусти, иначе я всё расскажу Доминику.

– Валяй, – беззаботность в его лице бьёт через край. – Он уже всё видит, правда, Доминик?

И разворачивается к входу на кухню. Мой взгляд направляется следом за ним, и я вижу жутко злого Доминика, взгляд которого не говорит ни о чём хорошем.

13

В мгновение ока Доминик оказался возле нас, хватая за воротник пиджака своего брата, и оттаскивая его от меня.

Выдохнула с облегчением, когда запястье перестало жечь от сильного воздействия рук Роберта на порезы.

Подняла взгляд с пятен крови, выступающих на бинтах, на двух совершенно одинаковых мужчин. Доминик держал за грудки Роберта, злостно крича ему в лицо разные ругательства. Роберт же поднял руки в жесте, что тот сдаётся и дико хохотал.

– Братец, успокойся! – сквозь смех проговаривает он, а я только замечаю, что меня бьёт мелкой дрожью. Не из-за всей этой ситуации, нет, а от состояния Доминика, который готов разорвать Роберта в клочья. – Я просто пошутил!

– Хуёво ты шутишь, Роберт, – цедит сквозь зубы Форд, и резко отпускает брата, устремляя весь в свой взор на меня. Взглядом проходит по взъерошенным волосам, по чуть мятой майке, и после задерживается на запястьях. – Ты в порядке?

А после подходит ко мне и бережно берёт мои руки в свои, нежно поглаживая. Бережно! Нежно! Передо мной сейчас точно Доминик или я в суматохе потеряла, кто есть кто?

– Да, нормально, – как бы не пыталась, но растерянности в голосе скрыть не смогла. – Болит немного.

– Иди в комнату, я скоро приду, – говорит он мне, и оборачивается к брату. Молчит и пристально наблюдает за глупой улыбкой Роберта. Я же срываюсь с места и направляюсь в нашу комнату, не желая видеть ни одного, ни другого. Роберт всегда был тем ещё засранцем, которого видеть я никогда не хотела. Но Доминик меня удивил, и знатно подкосил мои взгляды на него. Да он не был нежен со мной столько лет! Постоянно издевался, манипулировал и унижал! А что сейчас? Да он даже спросил в порядке ли я!

Ворвавшись в комнату, направилась в ванную комнату. Зайдя в неё, включила кран, холодную воду и плеснула себе ею в лицо. Приди в себя, Анабель, этот человек не может быть нежным и бережно относиться к тебе после стольких лет издевательств. Просто не может.

Вернулась обратно в комнату, и достала бинты из тумбочки, положив рядом с собой. Села на кровать и начала развязывать старые бинты.

Дверь в комнату открылась, и я вздрогнула, повернувшись и увидев, Доминика, снимающего с себя пиджак. Натянулась как струна, боясь, что сейчас последуют домогательства, и стоило Доминику подходить всё ближе, я всё больше начинала бояться.

Но он только сел передо мной на колени и сам стал развязывать бинты! Сел. На. Колени. Это не мой муж, а точно Роберт. Не он, не он! Я настолько впала в ступор, что даже не заметила, как он аккуратно наложил новые повязки и встал со своего места, направляясь в душ.

Посмотрев на красивые бантики из бинта, снова проследила за удаляющейся спиной Доминика и шумно выдохнула. Что, чёрт возьми, происходит?

Пока Доминик отсутствовал в комнате, переоделась и забралась под одеяло, закрывая глаза. Поесть мне так и не удалось, возвращаться обратно вниз не хотелось, а так хоть усну, и не буду хотеть есть.

Только расслабившись, и начав засыпать, краем уха услышала открывающуюся дверь ванной. Пропустила у себя в сознании этот момент мимо, но почувствовав рядом с собой мокрое тело, прижимающееся ко мне, я не смогла проигнорировать и это. Напряглась, распахнув глаза, сжалась всем телом.

Спустя несколько секунд почувствовала уверенные поцелуи в шею, и сильную мужскую руку, пробирающуюся под подол ночнушки. Моя рука схватила его ладонь прежде, чем я подумала, останавливая.

– Я не хочу, – проговариваю, но в ответ меня лишь дёргают на себя, переворачивают на спину и нависают сверху.

– Я не люблю повторять, Бель, – смотрит мне в глаза, искрящиеся недовольством. – Но раз твои мозги не понимают, повторяю последний раз: мне плевать, что ты хочешь.

Услышав это, на глаза накатывают слёзы, а следом чувствую грубый поцелуй в губы.

14

Анабель

Утром вставать с кровати не хотелось от слова совсем. Тело будто весело тонну из-за чего я не могла даже поднять руку. Но взглянув на часы и увидев цифру 12, пришлось встать. Проспать до обеда не входило мои планы, но так уж вышло.

Сев, свесила ноги с кровати, рассматривая синяки, оставленные Домиником прошлой ночью. Рука потянулась к шее, и я выдохнула, уверенная, что там синяков нет. Вчера Форд сжал мне шею с такой силой, что думала, что задохнулась, но тот, опомнившись, что завтра нам ехать на телевидение для интервью, опомнился и сменил свои планы. И теперь синяки находились на ногах, талии и груди. На последней ещё виднелись следы от зубов, которые до сих пор немного пощипывали.

Встав с кровати первым делом искупалась, высушила волосы и направилась на кухню, чтобы поесть. Отобедав, прикинула, сколько времени у меня осталось. Вроде бы интервью начиналось в шесть, и у меня оставалось ничтожные четыре часа на подготовку. Всё это время я решала что надеть, сделала самостоятельно причёску, а также лёгкий макияж, чтобы придать свежести лицу.

Сегодня решила не надевать обычные костюмы, а надела закрытое бордовое платье с длинными рукавами и манжетами. На улице стояла невыносимая жара, и хотелось надеть что-нибудь полегче, но я не могла допустить того, чтобы люди видели эти плотно стягивающие бинты запястья. И как бы я не хотела, на ноги пришлось обуть открытые босоножки на шпильке. Оглядев себя в зеркале, убедилась, что синяков не видно, кроме одного, прямо чуть выше колена. Критичным он не был, но всё же замазала его тональным кремом.

У меня оставалось немного времени и поэтому, я снова пошла на кухню, перекусив и поболтав с Николь. Казалось, всё вернулось на места, и я снова зажила той жизнью, что жила до побега.

Оставив Николь делать свои дела, я направилась в гостиную, чтобы немного посидеть там и подождать Доминика. Сев на диван, взяла со столика новый выпуск какого-то политического журнала, и принялась просматривать картинки. Всё длилось до того момента, пока в гостиную не зашёл Доминик. Я встала с места, вернув журнал на прежнее место, и одёрнув платье, закинула сумочку на плечо. Повернулась к мужу, и поняла, что внешность брата-близнеца снова сыграла со мной злую шутку.

– Люблю, когда ты нас путаешь, – смеётся он и продолжает: – Особенно, когда мне может что-нибудь перепасть.

– Не знаешь, где Доминик? – спрашиваю, игнорируя его насмешки. – Уже начало шестого, мы опаздываем.

– Заезжает на участок, – скучающим тоном говорит Роберт, и я киваю. Он осматривает меня с ног до головы и задерживается на коленке, точнее на коже чуть выше, где у меня виднелся синяк, который я хоть и замаскировала тональным кремом, он всё ещё просвечивался. – Бедная Анабель, терпящая припадки моего брата. Жалко тебя, если честно. Так долго держишься, в отличие, от остальных.

Я непонимающе смотрю на Роберта и читаю усмешку в его глазах. Что значит «в отличие от остальных»?

– Вижу, я тебя заинтересовал, – подходит он ко мне ближе и облокачивается на диван рядом со мной. – Если хочешь узнать причину такого поведения моего брата, я могу всё рассказать. Ты знаешь, где меня найти.

Роберт берёт прядь моих волосы и со спины перекидывает их наперёд.

– Держи волосы так, а то синяки видно, – говорит он напутствие и уходит, присвистывая, и напевая какую-то мелодию. В этот момент в дом заходит Доминки и недовольно провожает взглядом своего брата, уходящего на второй этаж.

– Надолго он здесь? – обращаюсь к мужу, который остановился в метре от меня, критично осматривая мой выбор. Судя по сморщенному лицу, длина платья ему не понравилась, хотя однажды он сам мне его и купил.

– Две недели, – сухо проговаривает он, задерживая взгляд на моих губах, на которые я нанесла персикового цвета блеск. – Длина платья желает лучшего, что оно вообще у тебя делает? Ладно, нет времени переодеваться, пошли, я не хочу опоздать.

Ты же сам его мне и купил, а даже не помнишь об этом. Ещё одно доказательство того, что я для него всего лишь удобная девка, которая может дать в любой момент. За-ме-ча-тель-но.

– Почему он не может пожить в отеле? – спрашиваю, когда мы выходим из особняка, направляясь к машине у входа. – Тебе ведь тоже не нравится, что он живёт здесь.

Заметила, как спина его напряглась, уже готова была терпеть его грубость и повелительный тон, но он промолчал, идя к машине. Открыл мне дверь, посадил в машину и обошёл её, садясь рядом со мной.

– Всё как всегда, – разрушает Доминик тишину, когда мы выезжаем за пределы участка. – Ведёшь себя мило, делаешь вид, что любишь и обожаешь меня, глупых ситуаций не делаешь. Можешь нести всё что угодно, но в пределах разумного.

Очередной краткий инструктаж, который происходит каждый раз, когда мы выезжаем куда-то вместе.

«Делаешь вид, что любишь и обожаешь меня»

Эти слова эхом разносятся в голове, и я закусываю щёку зубами, терзая себя изнутри. Сложно делать вид, что ты любишь человека, который принёс тебе столько боли, мучений. На самом деле, я запуталась с чувствами к Доминику.

Мне стоит его ненавидеть, что я и делаю, испытывать к нему отвращение и всё этом духе. Я действительно ненавижу его всеми фибрами души, но где-то внутри меня жил огонёк непонятного трепетного чувства, который я чувствовала каждый раз, когда я видела его такого привычного, не доминирующего, обычного. Возможно, это всего лишь чувство привязанности к нему, которое появилось за эти пять лет жизни. И от этого становилось тошно. Я должна его презирать! Но вместо этого я испытываю к нему полное безразличие вперемешку с чем-то ещё. Чтобы он бы не сделал, в голове проносится лишь краткая фраза «потерпи и всё пройдет» и я жду, когда реально это всё закончится.

Кажется, я понемногу схожу с ума.

– Я хотела бы поехать на выставку картин на этой недели, можно? – вспомнила я том, что слышала по телевизору. Находиться в четырёх стенах я не хотела, и тогда, сидя на диване, убедила себя попросить разрешение у Доминика. Тем более искусство всегда привлекало меня, и не побывать на выставке восходящей звезды, я просто не могла.

Взглянула на мужа, рассматривая на его хмурые брови и задумчивый взгляд.

– Когда? – спрашивает он, спустя несколько минут молчания, когда я уже поняла, что никуда не поеду. Странно, обычно Доминик отвечал «да» или «нет» и на этом разговор окончен, но тут интересуется деталями, а значит, шансы ещё есть!

– В среду вечером, – проговариваю, теребя подол платья.

– Хорошо, думаю, я смогу, – несколько секунд подумав, выдаёт он, и я поднимаю на него взгляд полного удивления. Доминик, да и на выставке картин? Да такого никогда не было!

– Ты тоже пойдёшь? – спрашиваю я, не веря, что он, действительно, согласился.

– Я же сказал, что теперь ты будешь со мной круглые сутки, – снова начинает он свою песню. – Те дни были исключениями, я был занят. Кстати, на работу, ты завтра тоже идёшь со мной.

Превосходно. Просто превосходно. Хоть не дома, и на том спасибо.

Всё оставшееся время мы ехали молча. Приехав, Доминик вышел из машины первый и помог мне. Предложил мне руку, и я, коснувшись своими ледяными от волнения руками, до его тёплой ладони мгновенно покрылась мурашкам. Да что происходит?

После он разъединил наши ладони и взял меня под руку, ведя в здание, в котором должно было проходить интервью. Зайдя в здание, нас сразу же встретили люди канала и провели наверх. Всё это время я почтительно улыбалась, и держала мужа за руку, пытаясь скрыть всю неловкость и не комфортность.

Нас посадили в разные кресла, и я наконец-то выдохнула полной грудью, потому что между нами была дистанция. Сантиметров тридцать, но хоть какая-то! Но продлилась она недолго, так как Доминик взял меня за руку и переплёл наши пальцы. И от этого милого движения сердце забилось быстрее, хоть я и понимала, что всё это было показательной нежностью для людей. Но чёрт, сердце не хотела это признавать!

– Здравствуйте, Мистер и Миссис Форд! – напротив нас уже села милая женщина лет сорока в чёрном костюмчике с блокнотом, на котором предварительно красивым почерком были выведены вопросы. Имя я её прослушала, хотя она вроде бы его сказала.

Доминик поздоровался, а я улыбнулась, строя из себя застенчивую жену-миллиардера.

– И так, последнее совместное интервью вы давали нам аж 4 года назад! Думаю, пора бы узнать, как ваша жизнь изменилась за эти года, узнать ваши планы на будущее и так далее. Вы готовы?

Голос у неё такой звонкий, аж в ушах звенит.

– Этот вопрос вам, Анабель, надеюсь всё нормально, что я обращаюсь так к вам? – я улыбнулась и кивнула головой, делая знак, что всё нормально. Сижу уже минут пять и киваю болванчиком, мда. – Каково это быть женой самого богатого и влиятельного человека страны?

Тупой вопрос, на который отвечать совершенно было нечего. Каково, каково? Хреново! Хотелось сказать это вслух, но вместо этого выдавила из себя очередную улыбку и ответила:

– Поначалу было ужасно непривычно, на меня постоянно смотрели, я чувствовала себя некомфортно, а потом привыкла. Но не представляете, сколько девушек желало мне смерти! – я прыснула от смеха, вспоминая, как однажды мне пришло около тысячи писем с угрозами.

– Кстати об этом. Ревнуете ли своего мужа?

– Ужасно! – снова играю свою роль. – Раньше ревновала очень сильно, а со временем перестала, осознавая, что не к кому. Захотел бы, ушёл давно, но как видите, мы ещё вместе и сильно любим друг друга.

Господи, какая же всё это не правда. Слова встали комком в горле, и я не знала, что говорить дальше.

– Хорошо, теперь вопрос к вам, Доминик, – я выдохнула, понимая, что мне дали маленькую передышку перед следующей ложью.

– Вы такой занятой человек, как успеваете уделять время работе и жене? – никак. Просто никак. Месяцами порой дома нет, лишь бы меня не видеть. А прилетает, всю дурь выдалбливает из меня, поиздевается недельку и опять уезжает.

– Легко, – беззаботно отвечает он, улыбаясь, обнажая свои ровные белые зубы. – У меня всегда найдётся время для любимой женщины.

В груди что-то колит от этих слов, и хочется заплакать, но приходится брать себя в руки и слушать следующий вопрос.

– Вы уже пять лет вместе, так, когда же дети? – воздуха на этом вопросе не хватает и мне интересно, что ответит на это Доминик. Он переводит взгляд на меня и медленно его губы расплываются в счастливой (!) улыбке. Как хорошо играет то!

– Через семь месяцев у нас пополнение, – произносит он так нежно, что на душе становится скверно, и я прикусываю себе язык, пытаясь отрезвить себя.

– Ого! Поздравляю! – женщина воскликнула и продолжила свой допрос. – Доминик, ребёнок запланированный или же всё-таки получилось случайно? Готов ли ты на это?

– Запланированный, – врёт и не краснеет. – Понял, что мне двадцать девять и пора бы уже создавать полноценную семью. Что насчёт готовности, то да, я готов. Сейчас я составил огромный план работы, который я хотел бы сделать как можно быстрее и со всем спокойствием собираюсь отойти от дела на некоторое время, чтобы поддерживать Анабель с ребёнком.

Да он это не серьёзно, честное слово! Доминик никогда не пойдёт на такое, учитывая, что ребёнок нежеланный.

– Похвально, похвально! Кого хотите? Анабель? – она обращается ко мне, и расплываюсь в улыбке, потому что наконец-то пошли нормальные вопросы, на которые мне не нужно лгать.

– Хочу девочку, – произношу и, и непроизвольно кладу ладонь на живот. – Не могу объяснить почему, но мне кажется, Доминику сладко живётся только со мной одной женской особью. Здорово же будет, куда ему будут две женщины в доме мозг выносить, так ведь?

Женщина засмеялась, я улыбнулась, а Доминик никак не отреагировал на это, всё это время, смотря в пол.

– А Доминик, кого хочешь ты? – спрашивает она, и я перевожу взгляд на мужа, который поднимает взгляд от пола и смотрит прямо на меня.

– Мне не важен пол ребёнка, – говорит он нарочито медленно. – Главное что он мой, и это самое главное.

Будто камень в лицо прилетел. Отрезвил, и заставил взять тебя в руки и вспомнить, что всё это – игра Доминика.

– Хорошо, перейдём к следующей теме. И Анабель, вопрос к тебе. Всем известно, что у Доминика Форда есть брат-близнец, бывало ли такое, что ты путала своего мужа с его братом? – что за провокационные вопросы сегодня они задают? Первое интервью было простым: какие планы на жизнь, как встретились, на кого учились и так далее.

– Да, однажды я спутала их, – проговорила я, наблюдая за тем, как Доминик сжал челюсти. – Мы с Домиником поспорили, и он проиграл мне эпиляцию ног.

Начала я нести бред, в который надеюсь, все поверят.

– Я взяла полоски, пошла искать Доминика. Зашла в гостиную, гляжу, спит на диване. Подошла к нему, благо он в шортах был, приклеила полоску к ноге и как дёрнула!

Женщина рассмеялась, и я поддержала её притворным смехом, а после взглянула на Доминика, который сам чуть тихо посмеялся над этой ситуацией.

– Так он как заорёт! – снова засмеялась. – Я начала смеяться, перекатывалась по полу, а тут гляжу, Доминик спускается со второго этажа на крик! Я думала у меня в глазах двоится от смеха, а оказалось, брат приехал погостить. В общем, знакомство у нас было весёлое.

– Да-а, вижу, очень весёлое, – вытирая слезу, произнесла женщина и обратилась к Доминику: – Доминик, боялся ли ты, что Анабель уйдёт к брату? Всё-таки вы как две капли воды похожи.

– Нет, не боялся, – говорит он. – Хоть внешне мы и похожи, внутри мы абсолютно разные. И Анабель это прекрасно понимала.

Да он боится, что я к каждому встречному уйду или изменю с ним.

– Так, и наш последний вопрос, после которого я отпущу вас со спокойной душой, – потёрла она руки, и я недоверчиво глянула на неё. – Доминик, если бы у тебя была возможность вернуться на пять лет назад, ты бы изменил бы что-нибудь в вашей жизни с Анабель?

Доминик посмотрел на меня, и без колебания ответил:

– Всё, – говорит он мне, и встаёт места. Расцепляет наши пальцы и берёт меня под руку. – Извините, нам нужно идти.

– Да-да, спасибо за интервью! – прокричала женщина и никак не отреагировала на резкие перемены настроения Доминика, полностью поглощая себя новой информацией.

Мы спустились обратно вниз, и только вышли из здания, как нас ослепили вспышки фотокамер. Вот кто-то сказал, что Доминик сегодня будет здесь! Доминик улыбнулся, и я последовала его примеру, выдавая радостную улыбку.

Когда мы были на середине пути, меня кто-то ухватил за руку, прямо за запястье, и я сморщилась. Мне пришлось остановиться, и Доминику тоже, так как я почти дёрнула его за руку. Устремила взгляд на молодого журналиста, и улыбнулась.

– Миссис Форд, а правда ли, что Мистер Форд настолько горяч в постели, как о нём говорят?

От его вопроса я встала в ступор, но виду не показала. Нужно было побыстрее избавиться от цепкого захвата юноши, иначе у Доминика опять сорвёт крышу. А я не хотела снова быть прикованной к кровати.

– Это не обсуждается, – проговариваю, и снова тяну на себя руку, пытаясь освободиться, но паренёк сжимает только сильнее, и я шиплю от боли. Тут мне на помощь пытается прийти Доминик, но я стараюсь сделать всё быстрее, потому что если сейчас вмешается мой муж, у паренька как минимум будет вывих. А этого нам не нужно, надо сохранять имидж моего мужа, иначе потом опять же влетит мне.

Судя по всему, когда парень увидел злой взгляд Доминика, он всё-таки отпустил меня, и быстро ретировался. Доминик лишь проводил его странным взглядом, и мы снова продолжили идти к машине.

Когда мы наконец-то дошли до неё, Доминик посадил меня в неё, и сел сразу же сам. Стоило только дверце хлопнуть, мы тронулись с места, и послышался гневный голос Форда.

– Гребанные журналисты, – цедит он сквозь зубы и расстёгивает пуговицы рубашки. После берёт мою руку и поднимает рукав вверх. На бинтах снова виднелась кровь, при виде которой у Доминика лицо делается ещё ожесточённее. – Больно?

– Уже нет, – проговариваю тихо, и наблюдаю за тем, как он бережно кладёт руку себе на колено и начинает играть с пальцами, параллельно что-то печатая у себя в телефоне.

От таких действий, я снова перестала понимать, что происходит. Хотела верить во всю эту нежность и быть любимой.

Но в голове чётко слышались слова, услышанные от Роберта.

«Так долго держишься, в отличие, от остальных».

15

Приехали домой мы к десяти вечера, и хоть интервью кончилось три часа назад, Доминик решил поужинать в ресторане, а после заскочить быстро на работу, забрать какие-то бумаги. Поэтому домой мы приехали позже, чем планировали.

Зайдя в свою комнату, я скинула с себя туфли и платье, сразу же идя в душ. Вспотела жутко в этом закрытом платье. Интересно, когда порезы заживут? Устала ходить уже с этими длинными рукавами.

Взяв из шкафа шортики и топ, пошла в душ. Надеюсь, Доминику не взбредёт в голову ко мне присоединиться. На данный момент я благодарна Роберту, который сейчас сидел в гостиной, и Доминик решил с ним переговорить. Николь, когда увидела, что мы приехали, с облегчением выдохнула, вскакивая с места. Тогда я увидела, как задравшаяся юбка выпрямляется, и из под неё Роберт вытаскивал руку. Домогается служанок, пока хозяев нет дома, мда.

Быстро смыв косметику и пот с кожи, не вытираясь, оделась, и вышла из комнаты. На мгновение застопорилась, увидев своего мужа обнажённого по пояс. Он стоял у шкафа и снимал рубашку, выуживая с полок футболку.

– Я пойду поем, – предупреждаю его, хватаю халатик из приоткрытого шкафа и иду к выходу из комнаты.

– Ты же только недавно ела, – хмыкает он, и разворачивается, провожая меня взглядом.

– С беременностью стала очень много кушать, – улыбнулась, пожимая плечами. – Присоединишься?

Вопрос сам слетел с губ, прежде чем я подумала. Анабель, да что с тобой не так?

– Спущусь через пять минут, и составлю тебе компанию, – как ни в чём не бывало, отвечает он, и уже у входа в ванную комнату произносит: – Скажи Розетт приготовить мне кофе.

У меня случается мгновенный ступор, но я сразу же выхожу из него.

Киваю, и выхожу из комнаты, направляясь на кухню. На кухне уже витал вкусный запах чего-то классного, и я снова проголодалась, хотя ела буквально полтора часа назад, а ощущения, будто с утра ничего во рту не было.

– Розетт! – кричу, надеясь, что она ещё тут, а не ушла уже спать. Но на мой крик никто не откликнулся, поэтому Розетт всё-таки ушла. Ну, ничего, сама сделаю кофе и сама организую себе поздний ужин! Сначала сделала кофе, сварив тот в турке, делала уже не первый раз, поэтому уже научилась. Надеюсь, он не выльет мне его за шиворот. Потом достала из холодильника ещё тёплую сковороду и поставила на стол. Нашла ещё запечённый картофель и овощи, взбитые сливки и клубничный джем.

Наложила картофель в тарелку и открыла сковородку, от которой шёл великолепный запах. Сразу же поняла, что это была кабачковая икра, из русской кухни. Помню, когда впервые попробовала эту вкусноту, чуть с ума не сошла. Наложила её побольше в отдельную тарелочку, нарезала хлеба и прямо на картошку нанесла взбитые сливки и клубничный джем.

Поставив всё это перед собой, начала уплетать за обе щёки.

Тут на кухню зашёл Доминик с мокрыми волосами, и сел напротив меня, пробуя кофе. Он ничего не сказал, а это хорошо.

Почему то сейчас я хотела поделиться с ним едой, и смачно так намазала икру на хлеб. Именно так ело большинство русских сие великолепие. А потом я неуверенно протянула ему кусочек хлеба, наблюдая, как он удивлённо смотрит на мою руку.

– Ну, ты попробуй, – начала я говорить как змей-искуситель. Шипения ещё не хватало. Он махнул головой и сделал ещё глоточек, но я продолжила сидеть с вытянутой рукой и хлебушком. И когда он протянул руку, моё лицо озарило такое глупое выражение, что Доминик улыбнулся!

– Ты на умалишённую похожа, – засмеялся он, а я сникла. На себя посмотри, по тебе вообще дурка плачет. Когда Доминик вообще смеялся последний раз? Вот так вот искренне? Лет пять назад? – Это вкусно.