Текст книги "Принц и Русалочка"
Автор книги: Виктория Варгин
Соавторы: Алексей Варгин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
В ЗАТОЧЕНИИ
Оставшись один, Ланцерей попытался собраться с мыслями. Положение казалось ему безвыходным. Заточённый во дворце, без волшебного кольца Летимарии, он был бессилен помочь Сиренелле. «А если я соглашусь жениться на Сатарии, а потом сбегу отсюда?» – неожиданно подумал он и тут же почувствовал, что заливается краской стыда. «Нет, такая отвратительная ложь не поможет нашему счастью. Моя милая Русалочка поняла бы меня…» – вздохнул Ланцерей и вдруг вспомнил о дельфине Ка-га. Вот кто был его единственным другом в этом мире и мог бы ему помочь!
Принц открыл дверь своей комнаты – и перед ним появился гигантский спрут.
– Ваше высочество желает завтракать? – басом осведомилось лупоглазое чудовище.
– Ты… зачем здесь? – немного оробев, спросил Ланцерей.
– Приставлен к вашему высочеству его величеством! – прогудел спрут и вытянулся перед Ланцереем во весь свой огромный рост.
– А зачем ты приставлен? – спросил принц, с тоской разглядывая могучие щупальца осьминога.
– Чтобы исполнять просьбы вашего высочества, – отрапортовал многорукий страж. – Вы желаете завтракать?
– Послушай, любезный, мне нужен один ваш дельфин… Дельфин Ка-га… Ты знаешь такого?
– Приказом его величества к вам запрещено пускать посторонних.
– Ну а погулять по дворцу мне можно? – без особой надежды спросил Ланцерей.
Осьминог растянул свой рот в чудовищной улыбке:
– Гулять по дворцу вы можете в сопровождении принцессы Сатарии. Прикажете послать за ней?
Ланцерей молча захлопнул дверь. Опустившись на своё ложе, он долго и бессмысленно смотрел на колышущийся травяной полог, пока не услышал за дверью чьи-то голоса.
– Говорят тебе, болван, мы не посторонние!.. Или ты забыл, что мы такие же принцессы, как и Сатария?
«Да это Иллития с Пельсией, – сообразил Ланцерей. – Господи, им-то что от меня надо?»
– Я не забыл, ваши высочества, – бубнил за дверью осьминог, – но мне приказано не впускать никого, кроме принцессы Сатарии…
– Да ведь мы не сделаем ничего плохого, дуралей!.. Мы и говорить-то с ним не будем. Мы только одним глазком посмотрим на него – и всё…
– А за это мы принесём тебе лакомства с царского стола… Ты даже не мечтал о таких…
– Нет, нет, это приказ его величества, я и слушать вас не буду, я заткну себе уши…
– Уши!.. Да у тебя и ушей-то нет, уродина!
– И такое страшилище наш отец держит во дворце!
– Тобою только распугивать бродячих акул!..
– Ваши высочества, – невозмутимо отвечал осьминог, – вы можете ругать меня как вам угодно, но впустить к принцу я вас не могу.
Продолжая поносить неподкупного стража, русалки в конце концов удалились. Ланцерей перевёл дух, сейчас он был даже благодарен спруту за его верность приказу.
Однако не прошло и пяти минут, как тишину за дверью нарушил чей-то мелодичный голос:
– Здравствуй, доблестный Кранц.
– Здравствуйте, ваше высочество, – почтительно и вместе с тем настороженно ответил спрут. – Чем могу вам служить?
«Мариника!» – понял принц, и его сердце громко забилось. Ланцерей прильнул к двери.
– Милый Кранц, мне необходимо видеть принца, – сказала Мариника.
– Как, ваше высочество? И вы тоже?! – голос у осьминога был самый разнесчастный. – Какая ужасная обязанность – охранять этого красавца!..
– Я прошу не ради себя, милый Кранц, – сказала Мариника. – Я прошу об этом ради самого принца и нашей Сиренеллы…
– Молчите, молчите, ваше высочество, это ещё хуже!.. – горячо увещевал осьминог. – Ведь вы захотите помочь принцу и выпустите его из дворца!..
– Я не стану врать тебе, Кранц. Я и вправду хочу сделать это, и ты должен мне помочь.
– О, горе мне!.. – завопил осьминог. – Вы только подумайте, как разгневается ваш отец!.. Меня он вышвырнет из дворца, а что будет с вами?!
– Это неважно, милый Кранц, – ответила Мариника. – В жизни бывают такие минуты, когда следует забывать о себе.
– Ох принцесса, вы ведь знаете, как я люблю вас!.. Я с радостью исполнил бы любое ваше желание!.. Я не задумываясь отдал бы за вас свою жизнь…
– Я знаю, мой дорогой, верный Кранц. И поэтому я прошу тебя, пусти меня к принцу.
Ланцерей услышал что-то вроде громкого всхлипывания, и дверь в его темницу отворилась.
– Здравствуйте, принц, – сказала Мариника.
Вместо ответа Ланцерей схватил руку девушки и с благодарностью поцеловал её.
– Я всё слышал, – признался он.
– Тем лучше, – Мариника мягко отняла руку. – Мой отец приказал запереть все окна во дворце, но одно наверняка осталось открытым. Это окно – наша детская тайна. Оно находится под самой крышей. Будучи маленькими, мы часто удирали через него, чтобы порезвиться без опеки наших нянек…
– Мариника!.. – принц с трудом подыскивал нужные слова. – Я думал, что мой единственный друг здесь – это дельфин Ка-га… Я боялся, что моя проклятая красота заворожит всех сестёр Сиренеллы, но, к счастью, я ошибался… Как мне благодарить вас?
– Верните на землю Сиренеллу, – глядя ему в глаза, ответила принцесса, – это и будет лучшей наградой для меня.
Ланцерей снова взял её руку и прижался к ней губами. Вдруг он почувствовал, что рука девушки дрожит. Ланцерей взглянул в лицо Мариники и увидел, что так же дрожат её губы.
– Что с вами? – испуганно спросил принц.
– Я… у меня есть одна просьба… – прошептала Мариника, низко опуская голову. – Когда вы найдёте Сиренеллу, приходите иногда вдвоём на морской берег… Лучше на закате, когда солнце садится в море и небо сияет как расплавленное золото, а по воде бежит розовая дорожка… Я буду приплывать к вам и радоваться вашему счастью…
Глубокая печаль, звучавшая в её голосе, отозвалась в сердце юноши острой болью. «Какой же ты осёл, принц Ланцерей», – подумал он.
– Мариника, вы чудесная, необыкновенная девушка! Если позволите, я буду считать вас своей сестрой! Я от всей души желаю вам счастья, вы достойны его как никто другой.
Длинные ресницы принцессы затрепетали, и Мариника подняла глаза.
– Я никогда не забуду ваших слов, – прошептала она. – Однако нам нужно спешить, принц.
– О Господи, Мариника!.. Но я не могу вернуться на землю без волшебного кольца Летимарии! Может быть, мне стоит ещё раз попытать счастья у ведьмы?
– Нет, принц, – покачала головой Мариника, – к морской ведьме с одной просьбой не обращаются дважды. Покинув дворец, вы на какое-то время укроетесь в чёрных пещерах, там живут мои друзья… А когда Сатария утратит интерес к кольцу, я достану его и принесу вам.
Мариника тихонько приоткрыла дверь и выглянула в коридор, затем кивнула Ланцерею, приглашая следовать за собой. Гигантский спрут отвернулся, сделав вид, что не замечает обоих.
– Благодарю тебя, Кранц, – не удержавшись, сказал Ланцерей.
– Эх, да что там!.. – мгновенно откликнулся страж. – Я ведь любил крошку Сиренеллу, пускай она будет счастлива…
Стараясь не отставать, принц поплыл за Мариникой. Выросшая во дворце, она прекрасно знала все его закоулки и выбирала для побега самые пустынные… Только однажды на пути беглецов попалась жёлтая лунообразная рыба, но Мариника прижала палец к губам – и рыба проплыла мимо, заговорщически подмигнув Ланцерею.
Под самой крышей дворца, в котором принц насчитал восемь этажей, была разбита оранжерея. Раздвигая руками пышные заросли, Мариника подвигалась к потайному окошку. Внезапно принцесса остановилась.
– Там кто-то есть, – упавшим голосом сказала она.
Ланцерей прислушался.
– Но если мы закроем окно, он женится на Сатарии!.. – плаксиво протянул чей-то голос.
– Дура! А если мы его не закроем, он может жениться на Сиренелле!.. – прошипел другой.
– Это сёстры!.. – обречённо пролепетала Мариника. – Сейчас они закроют окно…
– Давайте дослушаем, – одними губами сказал ей Ланцерей.
– Уж лучше на Сиренелле, – канючил первый голос. – Этой задаваке и злюке Сатарии давно пора утереть нос…
– Ты всё-таки дура, Пельсия! Если он удерёт из дворца, мы больше никогда не увидим его! А если он останется, то может послать Сатарию к чёрту и жениться на одной из нас. А вдруг он женится на тебе?..
– Как же, на мне!.. – захлюпала носом Пельсия. – Он женится на тебе, ты ведь такая хитрая, Иллития…
– Сначала закроем окно, а там посмотрим, – примирительно сказала Иллития и зазвенела ключами.
Ланцерей взглянул на Маринику: на ней не было лица.
– Я не сумела помочь вам, принц, простите меня, – чуть слышно сказала она.
– Не казните себя, Мариника, – стараясь приободрить её, произнёс Ланцерей. – Возможно, не всё ещё потеряно…
– Конечно, не всё, – пропищал рядом чей-то тоненький голосок, и принц увидел маленькую, похожую на бурый листок рыбку, незаметную в зарослях морской травы. – Скорее плывите за мной!
– Но куда?
– К царице Чилините, – пискнула рыбка.
У Мариники снова заблестели глаза.
– Ах, бабушка, дорогая бабушка!.. Неужели она поможет нам?..
НАЗАД, НА ЗЕМЛЮ
– Ну кто, кто же ещё поможет вам, дети, если не старая бабушка!.. – приговаривала Чилинита, переводя добрый взгляд с Ланцерея на свою внучку. – Слава Богу, в покоях морской царицы никому не придёт в голову закрывать окна. Пусть они только попробуют распоряжаться здесь!..
– Ах бабушка, да ведь никто и представить не может, что ты вздумаешь помогать земному принцу! – засмеялась Мариника.
– Это потому, что все вы плохо знаете Чилиниту. Думаете, что я ворчливая, вредная старуха… А я, между прочим, всегда знала, через какое окно вы удираете из дворца…
– Бабушка!.. – Мариника ласково обняла Чилиниту. – Ты самая добрая на свете!
– Ну то-то же, – растроганно ответила старуха, гладя девушку по коротким волосам. Потом она повернулась к Ланцерею:
– Мальчик мой! Скоро мы расстанемся с тобой навсегда. Я читаю твою душу, словно открытую книгу, и вижу в ней преданную, самоотверженную любовь. Я верю, что ты спасёшь Сиренеллу, и я благословляю тебя…
Ланцерей приблизился к Чилините, и та поцеловала его в лоб.
– Бабушка, отчего ты прощаешься с принцем навсегда? – спросила Мариника. – Они с Сиренеллой сядут на корабль, выйдут в море и бросят якорь у самого нашего дворца!..
– Ах детка, ничего я не хочу так сильно, как увидеть счастливой нашу Сиренеллу!.. Но утраты и невзгоды изранили сердце вашей бабушки, и недалёк тот день, когда она оставит вас, превратившись в морскую пену…
– Нет, не говори так!.. – воскликнула Мариника, прижимаясь к старой царице, а к горлу Ланцерея подкатил комок.
– Откройте нам, скорее откройте!.. – послышалось вдруг за дверью, и принц в испуге метнулся к раскрытому окну.
– Не бойся, это друзья, – успокоила его царица. – Открой, Мариника.
В комнату стремительно ворвался дельфин Ка-га с волшебным ножом во рту и ткнулся в грудь Ланцерею. Но принц во все глаза смотрел на маленькую прозрачную змейку, восседающую на голове дельфина. Её призрачное тельце, словно золотой обруч, обхватывало колечко Летимарии.
– Как… как вам это удалось? – спросил Ланцерей.
Дельфин Ка-га выронил нож прямо в руки принцу и наконец получил возможность заговорить.
– Это Шилкокоми, моя приятельница, – радостно объявил он, – лучшая шпионка во всём царстве!.. Она побывала в ларце у Сатарии, пока я разыскивал волшебный нож…
– Не называй меня шпионкой, а не то я рассержусь на тебя, – пригрозила прозрачная змейка.
– Ой-ё-ёй, больше не буду! – Ка-га закатил глаза в притворном испуге. – Я совершенно не хочу оказаться в числе твоих врагов!..
Шилкокоми грациозно выскользнула из кольца, и Ланцерей подхватил своё сокровище.
– Я восхищён вами, сударыня, – искренне сказал он, – и бесконечно вам признателен.
– А мной? А мне?.. – набычился дельфин, но в глазах у него плясали весёлые огоньки.
Ланцерей обнял Ка-а и поцеловал его умную морду.
– А тебя, озорник, я полюбил с первого взгляда. Честно говоря, я даже не знал, как много у меня друзей в вашем прекрасном мире, – дрогнувшим голосом сказал он.
– Тебе пора, мой мальчик, – напомнила ему морская царица, – и пусть Ка-га проводит тебя…
Ланцерей подплыл к распахнутому окну и обернулся. Мариника и старая Чилинита, обнявшись, с печалью и надеждой смотрели ему вслед. Принц бросился к ним, крепко поцеловал обеих и вылетел из подводного дворца.
– Послушай, Ка-га, – озабоченно сказал он, когда дворец скрылся из виду, – я совсем не знаю, в какую сторону мне плыть. А ведь мне необходимо вернуться в то место, где я оставил склянку с волшебным напитком. Без него я не смогу снова стать человеком…
– А как же ты приплыл сюда? – спросил Ка-га.
– Сюда я попал по воле Сатарии, она каким-то чудом перенесла меня за сотни миль… Может быть, ты тоже умеешь так, Ка-га?
– Увы, из всех подводных жителей только русалки способны на это. Но ведь ты пока принадлежишь к их племени, друг Ланцерей!.. Ты хорошо помнишь то место, куда должен вернуться?
– Конечно… Маленькая бухта, похожая на кувшин с узким и длинным горлышком…
– Так вот, представь её так, словно видишь наяву, – присвистывая от волнения, сказал дельфин. – А потом весь превратись в намерение очутиться там и без колебаний бросайся вперёд.
– Знаешь, о чём я думаю? – неожиданно проговорил принц. – Сделавшись человеком, я утрачу способность понимать язык животных, и при встрече мы с тобой уже не сумеем поговорить, как прежде.
– Ну нет, – возразил Ка-га, – уж что-что, а это останется с тобой навсегда.
Ланцерей обнял дельфина и долго не разжимал рук.
– Спасибо тебе, Ка-га, спасибо за всё. Позаботься о бабушке и Маринике и… ждите нас в гости с Сиренеллой!..
Принц закрыл глаза и увидел знакомую бухту. Он подождал, пока картина не сделается абсолютно чёткой, и устремился к скалистому берегу…
– У него получилось!.. – выдохнул дельфин, в тот же миг оставшийся в одиночестве. – Теперь я знаю, что он спасёт Сиренеллу.
…Волоча тяжёлый хвост, Ланцерей на руках подполз к потайной расщелине и принялся откапывать свой клад. Одежда и сумка были на месте. Принц достал склянку с красной жидкостью и одним духом осушил её.
Его пронзила такая боль, словно русалочий хвост рассекли мечом, и Ланцерей на минуту потерял сознание. «Так вот что пришлось испытать Сиренелле, – подумал он, когда очнулся. – Ничего, моя любимая, скоро мы будем вместе, и вся боль для тебя останется в прошлом…»
С этой мыслью Ланцерей встал на ноги, оделся и бодро зашагал по направлению к деревне, где жила колдунья Паланита.
НА ПЕПЕЛИЩЕ
Над селением висел тревожный запах гари. Ступив на единственную улочку, Ланцерей увидел, что, несмотря на позднее утро, двери и ставни окон в домах были наглухо закрыты. Мёртвую тишину в деревне нарушал одинокий и тоскливый собачий вой.
От предчувствия чего-то недоброго у Ланцерея защемило сердце. Не глядя больше по сторонам, принц со всех ног бросился в конец деревни.
…На месте дома Паланиты ленивым дымком курилось чёрное пепелище. Пожар, по-видимому, случился ночью и за несколько часов справился с жилищем колдуньи, оставив от него только маленький холмик золы.
Ланцерей смотрел на тающий под лучами солнца сизый дымок и чувствовал, как покрывается пеплом его собственное сердце.
– Эй ты, чего пялишься? Пришёл поплакаться по старой ведьме?
Только тут Ланцерей увидел двух мужчин, давно уже наблюдающих за ним. Один был пожилой и угрюмый, в другом, приглядевшись, принц узнал рыбака, который в шутку отправил его на постой к Паланите.
– Я тебя где-то видел, – с вызовом сказал тот и, покачнувшись, едва удержался на ногах. Ланцерей понял, что рыбак сильно пьян.
– Как это случилось? – разомкнув спёкшиеся губы, спросил принц у пожилого мужчины.
– А очень просто!.. – снова ответил пьяный, с трудом ворочая языком. – Немного соломы да малость огонька… вот и зажарилась ведьма!..
– Так это ты?.. – обезумев от ярости, крикнул Ланцерей. – Ты поджёг дом, скотина?!
От его удара пьяный отлетел на несколько шагов и упал, зарывшись лицом в кучу пепла. Не помня себя, Ланцерей кинулся к нему, но на помощь товарищу поспешил второй мужчина.
– Оставь его, – наваливаясь на принца, пропыхтел он. – Ты что, хочешь его убить?
Резким движением Ланцерей сбросил с себя противника, однако рассудок уже вернулся к нему.
– Вы что наделали? – тяжело дыша, спросил он. – Вы что, мерзавцы, наделали?!
– Это всё он, – кивнул пожилой на неподвижно лежащего рыбака. – Вчера перебрал лишнего, ну и… стукнуло ему что-то в голову… Он пьяный – чисто зверь.
– Но… как же так? Разве Паланита чем-то обидела его? – спросил Ланцерей, у которого всё происшедшее не укладывалось в голове.
Мужчина с мрачным видом пожал плечами:
– Криг говорил, что ведьма испортила его… От этого, мол, у него не бывает хорошего улова и здоровье никуда не годится… А по-моему, не стоило ему так много пить, – глядишь, и здоровье поправилось бы, и работа лучше пошла…
– Но… может быть, Паланита не сгорела? – с робкой надеждой спросил Ланцерей.
– Куда там не сгорела! – его собеседник со злостью сплюнул себе под ноги. – Этот живоглот подпёр дверь бревном, а уж потом подпалил дом. Эй, не трогай его, – сказал он, увидев, что лицо Ланцерея снова побагровело от гнева. – Паланите ты уже ничем не поможешь, а этот чурбан хоть и дрянной человечишка, да он мой племянник, сын покойной сестры…
– Но почему никто не остановил его? – простонал Ланцерей. – Почему не потушили огонь?
– Почему, почему, – мужчина понуро ковырял носком сапога обугленную землю. – Потому что в соседней деревне я ночевал, утром вернулся…
– А другие? Неужели… все так ненавидели её?! Неужели Паланита никому не сделала добра?
– Как же, не сделала, когда вся деревня к ней ходила… и из других тоже, – хмуро ответил мужчина. – Как чуть что – сразу к Паланите бегут: помоги, бабушка, болею, помираю… Она всем помогала… Этого щенка тоже выходила, когда маленьким был… А вот любить её не любили. Боялись её сильно, понятно тебе?
– Нет, – ответил Ланцерей.
– А чего тут не понять? Люди как рассуждают? Если Паланита может человека с того света вытащить, значит, и… наоборот может. Вот и боялись поэтому. А кого боятся, того не любят… Видал, попрятались все? Думают, бабка Паланита с преисподней к ним на метле прилетит и накажет.
– Что же за люди у вас тут? – тихо произнёс Ланцерей, стараясь унять подступившие слёзы.
– Это ты верно, – согласился его собеседник, – люди дрянь. Прямо сказать, свиньи, а не люди. Знала бы Паланита, на кого она свою жизнь положила…
– А ты думаешь, она не знала? – сказал Ланцерей и отвернулся. Не обращая больше ни на кого внимания, он низко поклонился пепелищу и пошёл прочь.
Выйдя в поле, принц сбросил с плеч котомку и лёг на траву. Нежно-голубое, испещрённое белой рябью перистых облаков небо простиралось над ним – такое высокое, что при взгляде на него кружилась голова. Где-то там, в недосягаемой выси, бесплотная и послушная воле ветра, жила Сиренелла… Быть может, она видела принца и даже касалась прохладным поцелуем его разгорячённого лица, а может быть, тихо горевала вместе со своим возлюбленным.
«Прости меня, Русалочка, – прошептал Ланцерей, прикрывая ладонью глаза. – Я опоздал на встречу с Паланитой, хотя она предупреждала меня… Эта непостижимая женщина знала, что её часы сочтены, и просила поторопиться… Одного не могу я понять: почему Паланита безропотно приняла лютую смерть от рук этого чудовища?.. Почему, почему?..»
Ланцерей не заметил, как уснул, но и во сне он метался, звал то Русалочку, то Паланиту и мучительно силился понять, что же ему теперь делать… «Иди в Тамуткели, принц», – услышал он вдруг и тут же открыл глаза. Вокруг не было ни души, а голос все ещё звучал в ушах Ланцерея, и он мог поклясться, что это был голос Паланиты.
– Что это – Тамуткели? Где это?! – воскликнул принц, вскакивая на ноги.
– Ступай к Одинокой горе, – повелел голос мёртвой колдуньи и умолк навсегда.
НЕПРИКАЯННЫЙ ВОЛК
Принц Ланцерей торопился к подножию Одинокой горы. Он узнал её сразу, как только услышал спасительный совет. Одинокая гора поднималась на горизонте, отгороженная целой цепью других, невысоких, поросших лесом гор.
Когда Ланцерей вступил под сень букового леса, день уже клонился к вечеру. «Скоро здесь будет совсем темно, – с сожалением подумал принц. – Ну что ж, ничего не поделаешь, придётся устраиваться на ночлег». Он выбрал место под высоким старым деревом и сел на землю, прислонившись спиной к толстому атласному стволу. Не успел Ланцерей развязать свою котомку, как где-то невдалеке раздался тоскливый и протяжный волчий вой.
– Ну и ну!.. Похоже, мне придётся провести эту ночь на дереве, – пробормотал принц, однако вой не повторялся и Ланцерей решил не спешить.
– Залезть на дерево я всегда успею, – сказал он себе. – Лучше будет развести костёр и показать лесным бродягам, что я их не боюсь.
Привыкший к ночному лесу во время королевских охот, Ланцерей умело развёл костёр, положил рядом с собой острый нож Летимарии и принялся за еду.
Вдруг тихий шорох в кустах заставил его насторожиться. Ланцерей присмотрелся и различил среди зарослей силуэт крупного волка.
– Пошёл прочь! – громко крикнул принц и сжал в руке нож, но хищник не шевельнулся.
– Говорят тебе, убирайся! – Ланцерей выхватил из костра головню и швырнул в кусты.
Волк заскулил, однако по-прежнему не тронулся с места, а его глаза загорелись голодным зелёным огнём.
– Неужели тебе так хочется съесть меня? – насмешливо спросил Ланцерей. – Не желаешь гоняться за лесной дичью?
– Мне хочется хлеба, который лежит в твоей котомке, – ответил волк человеческим голосом и снова жалобно заскулил.
От неожиданности Ланцерей выронил нож, но тут же хлопнул себя по лбу:
– Ну и ну, Ка-га оказался прав! Я не разучился понимать язык животных! Так зачем тебе мой хлеб, разбойник?
Внезапно волк отпрянул и припал брюхом к земле.
– Ты понимаешь меня? – испуганно спросил он.
– А что тут удивительного? Ты ведь тоже понимаешь меня, хотя ты волк…
– Я не волк, – ответил зверь. – Я человек, вернее, был человеком, и звали меня тогда барон Куартен.
– Ну что ж, очень приятно, барон. Позвольте и мне представиться – принц Ланцерей.
Волк с досадой щёлкнул зубами.
– Да пойми же ты, что я не шучу!.. Я действительно барон, бывший барон…
– Успокойтесь, сударь, – сказал Ланцерей. – Я верю вам, и ваше имя мне знакомо. Но и вы должны поверить мне… Волею судьбы мне пришлось одеть это простое платье и пуститься в дорогу…
– О, простите меня, ваше высочество!.. – вдруг с восторгом перебил его волк. – Как я мог обмануться!.. Ведь я видел вас, когда в последний раз был при дворе вашего батюшки! Правда, это случилось давно, и вы вряд ли запомнили меня…
– Барон, я приглашаю вас разделить со мною ужин, – сказал принц. – Однако предупреждаю, чёрствый хлеб – это всё, что у меня есть.
– Ах, ваше высочество, да это же настоящее сокровище – уж поверьте человеку, одетому в волчью шкуру!.. И будьте добры, уберите ваш ужасный нож, я устал бояться оружия…
– Простите, барон, и угощайтесь, – Ланцерей спрятал нож и разломил краюшку хлеба.
Волк с невиданной жадностью набросился на еду. Он так рычал и торопился, что Ланцерей незаметно подвинул ему свою часть ужина. Покончив со всем, волк облизнулся.
– Вы спасли меня от голодной смерти, – с признательностью проговорил он. – Осознаю, что ел как варвар, но голод оказался сильнее хороших манер.
– Позвольте спросить, где же вы находили себе пропитание до встречи со мной? – спросил Ланцерей.
Барон испустил глубокий вздох, похожий на рычание.
– Видите ли, ваше высочество, я уже неделю нахожусь в таком безобразном виде и за это время только однажды сумел добыть себе нормальную пищу, когда набросился на обедающих в поле крестьян… Они с криками разбежались, и я закончил трапезу за них, – волк оскалил зубы в улыбке. – Увы, мне даже не удалось вздремнуть после сытного обеда. Перепуганные крестьяне подняли на ноги всю деревню, и мне пришлось уносить ноги от охотников с собаками… Как вы понимаете, удовольствие было испорчено…
– Только один обед за неделю? – не верилось Ланцерею.
– Ну… откровенно говоря, не только, – бывший барон переступил с лапы на лапу. – В какой-то момент я так отчаялся, что решил не противиться волчьей природе, и… ну, в общем, исхитрился поймать какого-то глупого зайчишку…
– Ну и как? – полюбопытствовал Ланцерей.
– Отвратительно. После такого падения я закаялся убивать дичь, хотя бы это стоило мне жизни…
– Барон, боюсь, я не вправе спрашивать, – Ланцерей замялся, – но мне ужасно интересно узнать, как вы сделались волком?
– Понимаю. И охотно расскажу вам свою печальную и поучительную историю. Всему виной мое чрезмерное любопытство…
