Текст книги "Научить любить"

Автор книги: Виктория Солярик

Соавторы: Максим Бондарчук,Виктория Солярик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Ты забываешься Гирм. – говорила девушка своим все еще детским голосом, – Я теперь королева. И пусть муж мой самый заклятый враг моего отца, мы скреплены с ним браком.

Так что прекрати сыпать угрозами.

Старик замолчал. Ему было неприятно слушать такое, но положении девушки обязывало повиноваться, хотя он и понимал, что бесконечно такое продолжаться не могло. В замке довольно упорно ходили слухи о ненависти Шахгара к своей жене и то, что брак лишь фикция для достижения далеко идущих планов.

– Слушаюсь, королева, – он склонил голову и тихо прошептал, – пока еще королева.

– Что? – громко спросила она.

–Ничего,– тут же поправился полководец, – я сказал, что слушаюсь вас.

С этими словами он начал пятиться, но Лориэль остановила его.

Она приказала ему прислать своих солдат для охраны дверей, а двух грозных орков встать у второй двери.

Орки не сразу, но повиновались. Для пущего эффекта, девушка вытянула руку и потрясла у их носа золотым ожерельем, дабы показать, что это непросьба, а приказ.

Они оба переглянулись, нехотя, но покинули свой пост, который тут же заняла стража Гирма из числа тех, кто согласился на службу у Шахгара.

Потом все исчезли – таков был приказ королевы. Через минуту в коридоре и у дверей Лориэль остались лишь два солдата.

Орк довольно фыркнул.

«Людишки, они не представляют угрозу.» Осталось только дождаться, когда все вокруг стихнет и он сможет совершить задуманное.

Охрана болтала между собой, тихо, чтобы не разбудить королеву, но все же продолжала о чем-то разговаривать. Их слова были сложными, голос почти не слышен, но сквозь отверстие в скрытой от их глаз двери, орк четко видел, что они делали. И в тот момент, когда один из них, обойдя своего второго напарника, встал перед ним, подставив спину для будущей атаки, орк толкнул дверь вперед и едва показавшись в коридоре, со всего размаху кинул топор в первого охранника. Громадная металлическая смерть, разрезав воздух и несколько раз прокрутившись, вонзилась в спину гвардейца, отчего тот, подавшись невиданной силе, полетел вперед, упав на живого охранника. Тело мертвеца придавило еще живого охранника, а вес лат все сильнее сдавливал его, не давая тому сделать лишний вздох, когда же он смог чуть-чуть отодвинуть его и попытаться выбраться, кто-то огромный схватил его за горло и поднял вверх.

Солдат закричал. И хоть шея его была сжата толстыми пальцами орка, ему каким-то образом удалось выдавить из своего слабеющего тела последний всхлип. Дальше было уже поздно что-то делать. Орк сжал пальцы еще сильнее – прозвучал хруст, и обмякшее тело упало рядом с первым. За дверями в королевские покои послышался шорох.

Она проснулась?

Снизу кто-то заговорил. Это был Гирм. Он звал кого-то. Звал все сильнее и настойчивее. Ответа все не было и последнее, что донеслось с нижних этажей – это лязг оружие и топот десяток ног, поднимавшихся по лестнице.

Медлить было нельзя. Яд уже был не нужен.

Удар, за ним еще один. Потом снова. Снова. Снова.

Орк рычал и вкладывал всю силу, от которой дубовая дверь гнулась и трещала по швам. Наконец, когда петли уже готовы были сорваться, воин вскрикнул и влетел в дверь как таран. Хрустнули завесы, в стороны полетели щепки.

Покрасневшими от ярости глазами, он рыскал по комнате и искал ее. Времени почти не оставалось и он бросился к постели, разрывая простыню и вгрызаясь собственными клыками в то, что ему казалось телом девушки. Все буквально было изрезано, но крови не было. Он встал, повернулся и почувствовал женский крик. Со слезами, вложив в удар всю свою девичью силу, она воткнула гвардейский меч в мускулистое тело орка.

Он вошел почти на треть, но взбешенный этим орк и не думал падать. Он схватил своей рукой клинок, сжал его обоюдоострую часть и стал с криком вытаскивать из своего тела. Окрашенное в кровь, оно резало плоть и внутренности орка, причиняя адскую боль. Вырвав его остатки, он швырнул его в сторону и стал приближаться к девушке. Лориэль пятилась. Она не знала что делать. Не понимала как такое вообще случилось и почему она не убежала и не стала звать на помочь, а вместо этого схватила меч у мертвого гвардейца и попыталась убить нападавшего.

Орк слабел, но продолжал идти. Он что-то рычал, плевался кровью и, вытянув свою толстенную лапу вперед, пытался дотянуться ею до плачущей и забившейся от страха в угол девушки. Но когда до нее оставалось всего каких-то пару шагов, его путь преградил Шахгар.

Вернувшись из шахт раньше обычного, он услышал тревогу и побежал вверх. Увидев раненого орка, ковыляя, тянувшегося к женщине, он встал напротив и остановил его.

Слов не было. Была лишь кровь. На полу, на клинке, который поднял в свои руки вожак орков, на теле у женщины.

Поняв, что произошло и что задумывал совершить сын старейшины, орк грозно рыкнул и оттолкнул своего соплеменника. Тот упал перед ним на колени все еще не отпуская руки от кровоточащей раны.

В воздухе повисло напряжение. Все ждали что же произойдет дальше. Гирм был рядом. Сейчас возле королевских покоев была почти вся стража, но никто не осмеливался вступиться в этот момент. Шахгар бросил гвардейский клинок в сторону и вынул из-за пояса свой громадный топор.

– Пощады, – из последних сил прорычал раненый орк, вытянув свободную руку и подняв вверх указательный и средний палец.

– Не достоин, – ответил вождь и со всей своей могучей силой обрушил на голову раненого орка топор.

Хруст костей и предсмертный всхлип – вот чем все закончилось. Больше ничего и не было. Все закончилось так, как будто ничего страшного и не произошло, орки вышли из комнаты, унеся тело соплеменника, гвардейцы спустились в казармы. Осталась только девушка и Шахгар.

Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на окровавленный меч и лишь после, на ломанном человеческом языке сказал.

– Гораздо сильнее, чем кажешься.

Потом ушел оставив остатки дверей лежать у ее ног. Орочья охрана вернулась на свои места. Тела людей убрали и девушка осталась наедине с собой. Опять.

***

Утром все пошло своим чередом. Солдаты молчали, Шахгар даже не подал виду ,что вчера в королевских покоях он одним ударом разрубил голову сыну старейшины, взбешенного смертью близкого.

Он рычал, метался по каменным коридорам замка и был вне себя от смерти любимого сына. Клялся что не оставит этот случай и сделает все, что бы женщина ,ставшая причиной гибели сына, понесла заслуженное наказание.

Шахгар слушал его сидя на королевском троне в окружении охраны. Солнце еще полностью не взошло на небосвод и внутри тронного зала ощущалась прохлада. Здесь были все, даже Гирм со своими гвардейцами стояли неподалеку, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния. Вражда между мудрым и хитрым орком и его вождем нарастала с каждой секундой.

– Ты совершил ошибку, Шахгар! – кричал он, ударяя посохом по каменному полу, – Мой сын умер от твоего топора. Если бы женщина убила его я бы счел это слабостью моего сына, но ты довершил начатое ею. Ты! И никто иной! Баррук! – он вскинул руку вверх и стал громко молиться своему богу войны, – Дай мне силы, чтобы отомстить этой женщине.

– Оставь бога в покое, Горл, – громко произнес вождь орков, слегка поднявшись с трона, – ему сейчас не до нас, есть гораздо более важные дела у него. А про женщину – забудь, она моя жена. И хоть связь эта формальна и силы орочьего союза никогда не приобретет, тебе следует попридержать язык в присутствии моих славных воинов. У себя в шатре ты волен говорить все что угодно – у тебя есть на это право, но здесь, в этом зале, я – олицетворяю закон.

Старейшина поник. Злоба буквально бурлила внутри него, но открыто говорить он не смел.

«Мой милый сын» – бормотал он себе под нос. «Мы еще отомстим»

С этими мыслями он развернулся и направился обратно к выходу. Его визит у Шахгара подошел к концу, и когда фигура Горла исчезла за массивными дубовыми дверями, к вождю подошел Бирм – орочий лазутчик. Маленького роста, почти в два раза меньше обычного воина и худосочнее, словно трость, он быстро пронесся через весь зал и спустя всего пару секунд припал к ногам своего вождя.

Его длинный нос равномерно сипел, глаза, синие как два драгоценных камня, выглядывали из-подо лба. Он был быстр и очень проворен. Мало кто мог так лихо управляться с метательным оружием и быть незаметным для вражеских патрулей, когда нужно было призраком пробраться в стан врага.

– Да, мой повелитель, – пробормотал лазутчик, подбирая кожаную одежку, с тыльной стороны которой выглядывала целая перевязь метательных ножей.

– Скажи, чтоб снарядили караван. Созови моих лучших воинов и прикажи дожидаться у врат. Ничего лишнего– только самое необходимое. Мы должны как можно быстрее вернуться обратно в Ранкар.

– В пустыню, владыка! – завопил проворный лазутчик и его острые ушки тут же прижались к голове. – Зачем?

– Надо вернуться. Здесь все в свои руки возьмут преданные мне соплеменники. Когда я покину эти земли –следи за Горлом. Запоминай все, что он делает, с кем общается.

Лазутчик в знак согласия покорно опустил голову.

– А теперь иди. Время не ждет.

После этих слов он исчез. Лазутчик будто растворился не оставив после себя даже маленького следа, по которому кто-нибудь смог бы его найти.

Шахгар чувствовал неладное. Разговор с Горлом только усилил его подозрение. Не то чтобы он не верил, будто этого не могло случиться, просто не ожидал, что он решиться на это именно сейчас.

Горл был уважаем всеми. Даже несмотря на свой гордый нрав и приверженность орков к старым традициям и порядку былых заветов, его рука всегда несла смерть тем, кто оступался. Никто не мог избавиться или как-то миновать расправы, если за приговором стоял он. Его руки всегда твердо держали оружие, не боялся смерти и вместе со всеми шел впереди. Но время сделало свое – он состарился, стал слабым и немощным. По тем самым правилам, которым он неукоснительно следовал долгие годы, его должны были бросить в пустыне, как орка неспособного больше сражаться за свое племя. Но он избежал своей судьбы. Ухитрился, обманув даже саму смерть и тем самым обрел уважение у других соплеменников. Его уважали и боялись. Но хитрость, как и любой инструмент, если им долго пользоваться и не оберегать, начинал тупиться. Его замыслы стали слишком очевидны и Шахгар понимал это. Если не убрать женщину подальше от этого места, он непременно воспользуется этим шансом и вновь отправит убийц. Этого могучий вождь не мог позволить.

– Ты уверен, что поступаешь правильно? – спрашивал один из его близких соратников. – Мы ведь едва укрепились в замке. Земли вокруг нас все еще нехотя подчиняются нам, а если человеческая королева покинет эти земли, то рабы окончательно взбунтуются.

Он был. Хотя бы отчасти, но смерть женщины была куда более опасной нежели жизнь в пустыне.

– Она вернется сюда, – отвечал он, поглядывая вниз с балкона, дожидаясь пока караван будет окончательно снаряжен, – Нужно время. Горл жаждет ее смерти и будет готов сделать все, чтобы довершить начатое.

Он презрительно фыркнул и посмотрел вперед– подготовка была почти завершена.

– Дикие орки не поймут твоего столь раннего возвращения, владыка. Они подумают, что ты пришел ни с чем и еще привел в их края женщину людей. Они проклянут тебя и объявят врагом. Мы еще слабы, чтобы наживать очередного врага.

– Ты прав, – Шахгар покачал головой, – но выбор невелик, чтобы можно было изменить решение. – Я договорюсь… договорился с королем, договорюсь и с ними

Вскоре все было готово. Несколько толстых вьючных мулов были подготовлены к дальнему пути. Охрана из числа самых преданных воинов стояла вдоль животных и ждала, когда их вождь покажется на улице. Люди постепенно стали собираться у ворот замка. Все было интересно куда это новый король собирается уезжать прихватив с собой и королеву. Ропот появился в толпе. Орки хмуро оглядывали чернь, хватали особо ретивых и уводили прочь. Несколько минут прошло в мучительном ожидании, но когда пробил гонг и из дверей показался громадный орк, вся охрана буквально взорвалась боевым кличем.

Словно гром среди ясного неба этот крик разлетелся по узким улочкам призамковой территории, люди от страха жались друг к другу, а гвардейцы Гирма, бывшего полководца короля, вывели следом за орком и прекрасную Лориэль.

Она шла позади всех, в окружении закованных в железо рыцарей. В небесно-голубом платье до самого пола, с диадемой на голове, ее хрупкие ножки осторожно касались широких каменных ступенек, где все еще были видны пятна крови после вечернего орочьего погрома.

Людская толпа машинально подалась вперед. Охрана сдерживала ее, но сила напора сотен людей и зевак была таковой, что оркам пришлось угрожать оружием, дабы чернь отошла с дороги.

– Где карета? – спросила она робко у своей служанки Тулы, оглядывая дорогу, где сейчас стояли лишь животные да вооруженные орки.

– Я тоже ее не вижу. – ответила она и тут же почувствовала толчок рукояти солдатского клинка в спину.

– Двигайся! – прокричал гвардеец, – Шахгар не любит ждать.

Разочарование пришло не сразу. То, что огромный путь им всем придется проделать пешком от самого замка и до границ бессмертной пустыни Ранкар, вызвало страх у королевы и ее прислуги.

– Ты, здесь, – Шахгар повернулся лицом к королеве и рукой указал на место между вторым и третьим орочьим воином, что должны были сопровождать своего вождя во время опасного пути. Служанке пришлось пристроиться как раз за мулом и глотать придорожную пыль стоило только ветру в этом месте налететь с морской стороны.

Она последний раз посмотрела назад. Где-то позади, среди толпы черни и любознательных зевак, Лориэль увидела своего отца. Теперь он был грязный и неопрятный. От былого лоска, власти и могущества остались только черепки. Он вытянул руку вверх, постарался помахать ею, но охрана быстро загнала грязного старика обратно в толпу.

Они быстро уходили. Орки не медлили и на один их шаг девушка делал два, с трудом держа в руках подол блестящего синего платья, уже в самом начале своего пути запылившегося и вскоре превратившегося в кусок грязного тряпья.

Шахгар шел во главе. Уже несколько часов они молча, не обращая внимания на колонны плененных крестьян, простых путников и бездомных, бродивших по округе в поисках лишней монеты, шли вперед, все дальше удаляясь от родных стен, пока вскоре их вид не утонул в черноте наступившей ночи.

Она упала без сил на землю, сразу как орки решили сделать привал. Дорога виляла, то поднималась вверх, то с необычным уклоном шла вниз, убегая куда-то в пропасть, чтобы потом вновь начать подниматься в гору. Девушка так сильно устала, что не могла даже сказать об этом. Ее обувь стерлась, платье превратилось в лохмотья, а от былого шика остались лишь воспоминания. Тула перенесла дневной путь немного лучше. Ей не было известно о царской безмятежности и с детства тело привыкло к тяжелому труду. Ноги ныли, но все это было терпимо, в отличие от того, что сейчас чувствовала молодая девушка.

Орки разожгли костер, животных привязали неподалеку к высокой пихте и напоили водой из речушки, журчавшей в своем быстром течении неподалеку от места ночлега. Вождь сидел напротив костра, разговаривая со своими солдатами и изредка поглядывая на женщин.

Лориэль поднялась на ноги. Преодолевая мучительную боль, раскатившуюся по всему телу и всячески пытавшейся опрокинуть девушку обратно на землю, она прошла вперед, поближе к костру и, вытянув руку, стала греться, ощущая на своем теле приятное прикосновение танцующего огня.

Платье окончательно разорвалось, когда она попыталась встать. Наступив на край подола, совсем забыв, что оно все еще есть и плетется по земле, Лориэль упала на землю. Длинный кусок некогда дорогого платья остался лежать возле ее головы. Оголив ноги почти до самых бедер, оно стало таким коротким, что едва закрывало ее стройные ноги, оголяя их для холодного воздуха и жадных, почти похотливых глаз орочьих воинов.

Они рассмеялись. Гогот разлетелся по всей округе. Казалось даже огонь смеялся вместе с ними, видя в каком положении сейчас находилась молодая девушка. Смеялись все… все кроме вождя. Шахгар никак не отреагировал на это, лишь презрительно фыркнул своим толстым носом, глядя на ползающую без сил в песке и пыле молодую королеву.

Тула подбежала к ней, попыталась приподнять, несколько раз она была уже готова сделать это, но в последний момент силы покидали ее, и девушка вновь падала в грязь.

В конце-концов вождю надоело смотреть на это. Он встал на ноги, выпрямился, и зашагал сквозь смеющихся орков прямиком к королеве. Подняв ее одной рукой, он схватил остатки оборванных кусков ее платья и с силой рванул в сторону. Оно треснуло, швы разошлись и почти половина того, что было одето на ней, слетело с девушки, а затем отправилось прямиком в костер.

– Мешает идти, – сказал он грубо рыча, указывая на охваченные пламенем куски ее уже бывшего платья – Долгий путь. Нужно быть легче. Экономия сил, чтобы можно было сражаться.

После этих слов он вернулся обратно к костру. Смех утих и орки вновь заговорили о своем.

Оставшись почти в полуголом виде, держа руками то, что еще хоть как-то скрывало сокровенное, девушка сильно задрожала. Вечер становился все холоднее, налетали насекомые, мерзко жужжавшие вокруг и старавшиеся всячески укусить за молодое и очень горячее тело. Вся природа стала против нее. Одним лишь оркам было все ни почем. Она смотрела на них и не понимала, как можно было ночевать в такой глуши, у реки, где роились целые тучи комаров и холодный воздух буквально пробирал до самых костей. В конце-концов еда. Лориэль жутко хотела есть. Впервые за всю свою жизнь она почувствовала голод, от которого желудок сворачивался в клубок.

Орки ели, грубо чавкали, вгрызаясь в огромные куски мяса, впивая в них, как волки, свои клыки и проглатывая, оставляя жир стекать по щекам.

Девушка смотрела и была готова расплакаться. Ноги, как заколдованные шагнули вперед. Один шаг, за ним второй, потом третий. Запах жареного мяса становился все сильнее и желаннее с каждым шагом, наконец, когда держать себя в руках уже не было сил, она упала у ног вождя и, рыдая, замолила о еде.

Вождь смотрел на нее, остальные молчали. И хоть из них всех язык человека понимал только он, все присутствующие явно осознавали причину столь внезапной реакции.

Шахгар слегка приподнялся, оттянул девушку в сторону и достал из кожаной сумки, грубо сшитой и больше напоминавшей вывернутый наружу бычий желудок, солидный кусок мяса. Он был еще красным от крови, стекавшей по ее краям, и тут же бросил его на угли, предусмотрительно сложенные с краю от костра и переливавшиеся огненно-алым блеском. Приятный запах вонзился в ее ноздри. Слюни стали наполнять ее рот и не дождавшись, когда кусок достаточно обжарится, Лориэль голыми руками вырвала его тлеющих углей и как зверь вцепилась белоснежными зубами.

Кровь. Она впервые почувствовала вкус крови. И сейчас, в минуту дикого голода, он казался ей самым приятным вкусом из всех, что она когда-либо ощущала. Грызла его, кусала снова и снова, отрывала куски и не жуя, проглатывала, пока в руках, мокрых от жира и крови, не осталось ничего.