Текст книги "Наперекор всему"

Автор книги: Виктория Шарп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Бедная Бет, – сочувственно промолвил Том. – Неужели на твоем жизненном пути не встретилось ни одного нормального человека? Я не имею в виду только мужчин.

– Нет, почему же? – возразила Элизабет. – У меня есть три подруги, они очень хорошие девушки – добрые, надежные, отзывчивые. Но беда в том, что они живут в Питтсбурге и я общаюсь с ними в основном по переписке. А здесь, в этом огромном холодном Нью-Йорке, я так одинока… – Она жалобно шмыгнула носом.

Том приподнял кончиками пальцев ее подбородок.

– Эй, что это еще такое? – с притворной строгостью проговорил он. – Уж не собрались ли мы пуститься в слезы? Нет, дорогая моя, так дело не пойдет! У нас намечена на сегодня совсем другая программа, и я не позволю тебе отступить от нее. А если тебе хочется выплакаться на груди старого друга, то мы наметим это мероприятие на какой-нибудь другой день.

Элизабет рассмеялась.

– Знаешь, Том, ты действительно прирожденный врач, – сказала она, поглядывая на него с уважением и легким смущением. – Ты умеешь поднять дух. Думаю, твоим пациентам очень легко и комфортно в твоем присутствии.

– А тебе? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.

– Мне тоже. Но только не тогда, когда ты на меня так смотришь!

– Как?

– Так, словно хочешь высветить все мои мысли и чувства. Иногда у тебя бывает… какой-то рентгеновский взгляд, – с улыбкой пояснила Элизабет. – Ты будто просвечиваешь человека насквозь. Наверное, это профессиональное, да?

– Наверное, – чуть подумав, ответил Том. – Ведь по лицу человека почти всегда можно определить, болен он или здоров. Да и о характере можно узнать многое.

– А вот я никогда не умела читать по лицам, – вздохнула Элизабет. – И очень часто обманывалась в людях.

Том мягко привлек ее к себе и ласково чмокнул в лоб.

– Выше нос, Бет! – бодро скомандовал он. – В самом деле, что ты корчишь из себя жертву судьбы? Ты молодая, красивая, у тебя еще вся жизнь впереди. Иди вперед и не оглядывайся на прошлые ошибки.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Ну что ж, еще по бокалу шампанского – и в путь?

– Да, пожалуй, – согласилась Элизабет. И вдруг, пристально посмотрев на Тома, огорошила его странным заявлением: – А у тебя, оказывается, вовсе не серые глаза!

– А какие же?

– Морские! – выпалила Элизабет. – Не серые и не зеленые, а что-то среднее между ними. Цвета морской волны! Очень красивого, необычного оттенка.

– Хм! В самом деле?

– А разве ты не знал? Посмотри на себя внимательно в зеркало. – Элизабет подвела Тома к высокому трюмо в углу гостиной. – Ну? Теперь ты видишь? Что ты смеешься?

– Да так, – улыбнулся Том, – просто мне забавно, что ты делаешь из этого давно известного факта открытие.

– Так ты знал, что у тебя морские глаза?

– Ну разумеется.

– А зачем тогда делал вид, что не знал?

– Было интересно за тобой наблюдать. Действительно, Бет, так странно, что ты, столько со мной общаясь, не знала, какого цвета у меня глаза!

– И правда глупо, – смущенно рассмеялась Элизабет. – Наверное, я очень ненаблюдательный человек.

Том отрицательно покачал головой.

– Нет, Бет, дело совсем не в этом. Просто ты никогда не присматривалась ко мне. Поэтому и не знала, какие у меня глаза. Ты лишь знала, что они светлые, и все.

Он вдруг вскинул голову и в упор посмотрел на нее: долгим теплым, ласкающим взглядом, и Элизабет внезапно стало жарко. Не отрывая глаз от ее вспыхнувшего лица, Том положил руки на плечи Элизабет и начал медленно склоняться к ней. Судорожно глотнув воздух, Элизабет закрыла глаза и с отчаянно бьющимся сердцем ждала того, что последует дальше. Вскоре она почувствовала на своей щеке теплое дыхание Тома, и ее губы невольно раскрылись навстречу его приближающимся губам. Застыв в напряженном ожидании, Элизабет ждала поцелуя: такого же упоительно прекрасного, как тот, что был три дня назад. Но вместо этого Том вдруг отстранился.

– Извини, Бет, – сказал он спокойным, почти невозмутимым голосом. – Я немного увлекся. Ну что, едем в «Шахерезаду»?

– Да-да, конечно, – торопливо пробормотала Элизабет. И, чтобы скрыть смущение, а главное, непонятное ей самой разочарование, засуетилась в поисках пальто.

6

Они приехали в «Шахерезаду» к самому началу шоу. Огромный шелковый занавес медленно раздвигался, и на сцену выплывали танцовщицы. Они были в пышных юбках лазурного цвета с золотым шитьем, державшихся на линии бедер, и таких же бюстгальтерах. Шеи, запястья и щиколотки танцовщиц были увешаны золотистыми украшениями, мелодично позвякивавшими при каждом движении. А на головах у танцовщиц были установлены высокие хрустальные светильники, так сказать, своеобразные головные уборы.

– Как красиво! – восхищенно проговорила Элизабет, садясь за столик неподалеку от сцены, который Том заказал заранее. – И музыка тоже приятная. Не быстрая и громкая, как я ожидала, а какая-то мелодичная, чувственная.

– Вначале вечера здесь всегда не очень шумно, чтобы клиенты смогли спокойно сделать заказ и пообщаться, – пояснил Том. – А потом, когда они напьются, начинаются более жаркие танцы и более громкая музыка.

– Да, продуманная политика, – усмехнулась Элизабет.

Вслед за танцовщицами на сцену вышел индиец с удавом, которого он лихо обматывал вокруг шеи и пояса под испуганные возгласы зрителей. Затем появился фокусник. Он то выпускал голубей из рукавов просторного халата, то извергал изо рта огонь, а танцовщицы проходили через это огненное кольцо, оставаясь живыми и невредимыми. Потом фокусник спустился в зал и начал проделывать всякие хитроумные номера с клиентами. Элизабет так бурно реагировала на его штучки, что он обратил на нее внимание. Подойдя к их столику, он поклонился Элизабет на восточный манер и попросил у нее какой-нибудь предмет. Элизабет дала ему кольцо. Фокусник покрутил кольцо в руках, а потом поднес его ко рту и… проглотил. Однако не успела она прийти в себя от такого неожиданного оборота дел, как фокусник попросил Тома заглянуть в верхний карман его пиджака. Том запустил руку в карман и, к неописуемому восторгу Элизабет, достал оттуда ее кольцо.

– Как он это сделал?! – изумленно воскликнула Элизабет. – Он же даже не подходил к тебе! Ей-богу, не подходил!

– Да шут его знает, – пробормотал Том, недоуменно разводя руками. – Наверное, какой-то профессиональный трюк.

– Нет, но я все-таки хочу понять, – настаивала Элизабет. Она уже была навеселе, и ее так и тянуло на всякие шалости и безумства. – Давай подкупим его и попросим объяснить!

– Боюсь, у нас ничего не выйдет, – со смехом возразил Том. – Иллюзионисты нелегко раскрывают свои секреты. Особенно те, которым хорошо платят. А в «Шахерезаде», думаю, заработки немалые.

Пока Элизабет с Томом обсуждали фокусника, тот уже скрылся за кулисами, а на сцену снова вышли танцовщицы. Они плавно скользили по сцене под тихую, ненавязчивую музыку, и взбудораженный зал понемногу успокоился.

– Ну как, Бет? – спросил Том, откинувшись в кресле и с победной улыбкой поглядывая на Элизабет. – Не жалеешь, что согласилась поехать сюда?

– Нет, – она бросила на него признательный взгляд, – ни чуточки не жалею. Единственное, что смущает меня, так это сумма счета, который предъявят тебе в конце вечера.

Том пренебрежительно повел плечами.

– Не беспокойся, я не разорюсь, если раз в полгода схожу в дорогое заведение. В конце концов, деньги и существуют для того, чтобы их тратить, не так ли?

– Так, конечно же. Но ведь тебе, наверное, надо выплачивать кредит за квартиру?

– Ты не поверишь, но вовсе нет, – с улыбкой ответил Том. – Я не брал ее в кредит, а купил у бывшего владельца. Дело в том, – пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд Элизабет, – что четыре месяца назад я вступил в права наследования после смерти бабушки. Она оставила мне коттедж в Питтсбурге, который я выгодно продал. Плюс мои сбережения за последние пять лет. В итоге получилась квартира в Нью-Йорке.

– Здорово! – восхищенно протянула Элизабет. – Значит, ты не стеснен в средствах?

– Абсолютно, – заверил ее Том. – А так как зарплата у меня сейчас довольно приличная, ты можешь не опасаться разорить меня.

– Хм! – Элизабет бросила на него озадаченный взгляд. – Спасибо, конечно, но все-таки мне как-то неудобно шиковать за твой счет. Ведь я тебе никто, просто школьная знакомая, с которой ты случайно встретился спустя десять лет.

Том посмотрел на нее каким-то странным взглядом.

– Ты полагаешь, что в нашей жизни что-то происходит случайно? Лично я не очень-то верю в случайности.

– Но в нашем случае все получилось именно так!

– Не знаю, не знаю, – многозначительно протянул Том. – А может, это судьба, а? Как ты думаешь, Бет?

– Перестань, Том, – смущенно промолвила она. – Ты же обещал, что мы будем общаться только по-дружески, а сам начинаешь какие-то непонятные игры.

– Во-первых, – с легким нажимом произнес Том, – я не говорил, что хочу общаться с тобой только по-дружески. А во-вторых, – прибавил он с беспечной улыбкой, – ты зря так всполошилась, Бет. Я вовсе не собирался переходить рамки дружеского общения, а тем более играть с тобой. Однако не кажется ли тебе, что с моей стороны было бы нелепо делать вид, будто я не замечаю твоей женской привлекательности? – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Я же нормальный молодой мужчина и не могу не чувствовать легкого волнения в присутствии такой очаровательной женщины.

Элизабет неловко кашлянула.

– Да, наверное ты прав. Но я не понимаю, что ты мог найти во мне такого привлекательного. В самом деле, Том, у меня ведь довольно заурядная внешность. И к тому же я ужасно боюсь вида крови.

– А это-то здесь при чем?

– Но ведь медики презирают слабонервных людей, – с легким удивлением пояснила Элизабет. – Таких, которые могут грохнуться в обморок при виде крови или медицинских инструментов. А я как раз из этой породы.

Том бросил на нее изумленный взгляд, а затем вдруг расхохотался.

– Почему ты смеешься? Хочешь сказать, что я не права? – спросила Элизабет, сбитая с толку его реакцией.

– Нет, Бет, – покачал головой Том, – разумеется, ты права. Но только отчасти. То есть я еще не встречал ни одного врача-мужчину, который бы презирал хорошенькую женщину за то, что она боится вида крови.

– Правда? – озадаченно промолвила Элизабет. – Ну что ж, теперь я буду это знать.

Том откинулся на спинку стула и, с улыбкой посмотрев на Элизабет, сказал:

– Бет, меня уже три дня мучает один нескромный вопрос. Только заранее прошу тебя не обижаться, ладно?

– Хорошо, я не обижусь. Что за вопрос?

– Почему ты решила остаться в Нью-Йорке? Извини, но ведь, насколько я понял, тебе приходится здесь очень нелегко. Рискну предположить, что ты едва сводишь концы с концами. И тем не менее ты не собираешься возвращаться в Питтсбург, где живут твои родители и где у тебя собственная квартира.

Элизабет немного помолчала, прежде чем ответить.

– Да, – сказала она, грустно усмехнувшись, – ты прав, Том. Мне приходится здесь несладко. Этот огромный муравейник под названием Нью-Йорк порой кажется мне каким-то чудовищем с огнедышащей пастью, готовой проглотить зазевавшегося странника и перемолоть ему кости.

– Какие страсти, Бет… – Том бросил на нее встревоженный взгляд. – Значит, Нью-Йорк тебя пугает? Но тогда почему же ты здесь живешь?

– Потому что возвращение в провинцию кажется мне моральным поражением, – взволнованно пояснила она. – Ведь это будет означать, что я не смогла стать самостоятельной, не смогла чего-то добиться без помощи родителей. То есть все сложилось так, как они мне и пророчили. Понимаешь, Том? Родители говорили, что я здесь не выживу! И не они, но и все знакомые. По их мнению, я слишком слабая, чтобы утвердиться в большом городе. А мне противно считать себя слабой. Тем более, – с горечью прибавила она, – что так оно и есть.

Том перегнулся через стол и легонько сжал ее ладонь.

– Нет, Бет, ты ошибаешься, – с чувством проговорил он. – Ты не такая уж слабая. Вернее, ты, может, и слабая от природы, но зато очень мужественная и жизнестойкая. Вспомни, сколько наших одноклассников и выпускников параллельных классов пытались закрепиться в Нью-Йорке! А удалось это только единицам. В том числе и тебе.

– Да, но ведь у меня всегда все висит на волоске! – с горечью возразила Элизабет. – На тоненьком-тоненьком волоске, который в любую минуту может порваться.

– Может, и так, однако твоей вины в этом нет, – убежденно возразил Том. – Потому что ты не виновата, что родилась такой уязвимой, что твои родители не воспитали в тебе пробивных качеств. Поэтому тебе и пришлось нелегко в самостоятельной жизни. Но тебе нужно не упрекать себя за это, а гордиться собой. В самом деле, какая заслуга человека в том, что он пробился в жизни, обладая от рождения сильным характером? А вот если человек по натуре слаб, тогда это настоящая победа.

Элизабет рассмеялась, покачивая головой.

– О, Том! – воскликнула она, признательно глядя ему в глаза. – Какой же ты все-таки замечательный! Сейчас ты развил целую философскую теорию, и все только для того, чтобы оказать мне моральную поддержку. Спасибо тебе за это.

– По крайней мере мне удалось хоть немного поднять твою самооценку? – с затаенным волнением спросил он.

– Удалось, – с улыбкой ответила Элизабет.

– Ну что ж… – Том красноречиво покосился на опустевшие бокалы, – тогда давай веселиться!

– Давай! – с энтузиазмом согласилась Элизабет.

Оставшаяся часть вечера пролетела для Элизабет, словно в каком-то угарном чаду. Она еще до приезда в «Шахерезаду» чувствовала себя немного пьяной, а когда они с Томом основательно налегли на спиртное, Элизабет, что называется, понесло. Стоило ей набраться, как у нее развязался язык и она выложила Тому про себя абсолютно все. Она рассказала про учебу в колледже, про свои любовные приключения, неудачи на работе. Словом, поведала о себе все, что только можно было. В процессе рассказа Элизабет то и дело просила Тома подлить ей вина. А так как еда уже не вмещалась в ее желудок, то Элизабет почти не закусывала. И когда на столе появился вожделенный торт с миндалем и курагой, Элизабет, съев кусочек, почувствовала приступ тошноты.

И начался сущий кошмар, длившийся так долго, что Элизабет утратила чувство реальности. Сначала Том потащил ее в туалет, где Элизабет основательно вырвало. Потом, так как тошнота все не проходила, Том повел ее на стоянку машин, надеясь, что ночной холод поможет ей прийти в чувство. Там Элизабет снова вырвало, и даже не раз, а целых три. Однако, несмотря на это, а также на таблетки от алкогольного отравления, которыми напичкал ее Том, Элизабет не становилось лучше. Голова у нее кружилась и отчаянно болела, словно ее распирало изнутри. Последнее, что помнила Элизабет в тот вечер, это мелькавшие перед ее глазами огни уличных фонарей и реклам, такие яркие, что у нее резало от них глаза. А потом наступил абсолютный мрак.

7

Проснувшись наутро, Элизабет тотчас вспомнила свои вчерашние злоключения, и ее сердце наполнилось ужасом. Однако голова была на удивление ясной и почти не болела. Только во рту было сухо, как в раскаленной пустыне. Но на низенькой тумбочке рядом с кроватью стояла бутылка с минеральной водой, и Элизабет радостно утолила жажду. После этого она почувствовала себя совсем хорошо и даже смогла переместиться из лежачего положения в сидячее. И только тут осознала, что снова находится не у себя дома, а в спальне Тома.

– О черт! – в замешательстве воскликнула Элизабет. Я опять провела ночь в его постели и опять абсолютно не помню, как я здесь оказалась! Нечего сказать, хорошенькие дела!

– Проснулась, Бет? – раздался из соседней комнаты голос Тома. А затем Элизабет увидела и его самого. Он был в уже знакомом Элизабет белом махровом халате, и его волосы были влажными, вероятно после душа. – Доброе утро, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

– Кажется, нормально. И меня это очень удивляет.

– Ничего удивительного, просто те таблетки, что я дал тебе вчера, начали действовать.

– Да, вот только немного поздновато.

– Нет, просто я не догадался вовремя их тебе дать. Таблетки от похмелья нужно употреблять до начала возлияний, а не только после. Но я не ожидал, что ты так рьяно набросишься на спиртное. – Том посмотрел на Элизабет с добродушной усмешкой. – Вчера ты побила все рекорды по разовому употреблению вина.

– А ты не мог меня остановить? – с упреком бросила Элизабет.

Том ласково рассмеялся.

– Я пытался, но куда там! Ты же не хотела ничего слушать. Легче остановить локомотив, мчащийся на полном ходу, чем разгулявшуюся Элизабет Джемисон.

– Да-а! – смущенно протянула Элизабет. – И такое случается уже второй раз за недолгое время нашего общения. Могу только догадываться, что ты теперь обо мне думаешь!

– Ты уже говорила это три дня назад, – напомнил ей Том. – И мой ответ остается тем же. Я думаю, что ты самая обворожительная женщина на свете!

– Ну-ну! – недоверчиво хмыкнула Элизабет. – Не сомневаюсь, что в те минуты, когда я опорожняла свой желудок в твоем присутствии, я выглядела крайне обворожительно!

Том подошел к Элизабет и нежно потрепал ее по волосам.

– Успокойся, глупышка! Разве ты забыла, что я врач? А врачи всегда относятся терпимо к таким вещам. Обычный физиологический процесс, не более того.

– Но ведь я испортила тебе вечер!

– С чего ты взяла? Нет, Бет, ошибаешься. Наша вчерашняя вечеринка удалась на славу. Пожалуй, мы могли бы гудеть до самого утра, если бы не тот дурацкий торт. Это его проклятый крем произвел в твоем желудке революцию. А в остальном все было отлично. Поверь мне, я уже сто лет так не веселился.

Элизабет бросила на него подозрительный взгляд.

– Интересно знать, и над чем же ты так веселился? Уж не надо мною ли?

– Нет, – с теплой улыбкой возразил Том. – Мне просто было весело рядом с тобой. И очень хорошо.

– Значит, я не показалась тебе скучной?

– Скучной?! Да ты один из самых интересных людей, которых я только встречал в своей жизни! Веселая, остроумная, на редкость приятная собеседница. Жаль, что ты нечасто бываешь такой. Но, думаю, причина не в тебе. Просто твоя жизнь в последнее время была не слишком веселой.

– Это правда, – вздохнула Элизабет. – Веселого в моей жизни за последние десять лет было мало. Пока я училась в колледже, еще куда ни шло, а потом… – Она обреченно махнула рукой.

Том строго посмотрел ей в глаза.

– Что такое, Бет? Ты опять начинаешь жалеть себя? А я-то надеялся, что вчера ты достаточно нажаловалась мне на свою злую судьбу. Или ты хочешь сказать, что мои усилия по поднятию твоей самооценки пропали даром?

– Нет, – рассмеялась она, – не пропали. Я правда чувствую себя намного бодрее. И даже немного увереннее. Просто сейчас мне чуть-чуть взгрустнулось.

– В таком случае нужно позавтракать. Ведь на сытый желудок, как говорится, и горе не беда. Иди в ванную, а я пока что-нибудь сварганю. О’кей?

– О’кей, Том!

– Надень мой запасной халат, он лежит справа от тебя, на кресле. И тапочки там рядом, видишь?

– Да. – Элизабет посмотрела в указанном направлении и многозначительно хмыкнула. – А тапочки-то женские! Значит, ты все-таки с кем-то встречаешься?

– Нет, – невинным тоном ответил Том. – Я купил их так, на всякий случай.

– Понятно, – усмехнулась Элизабет.

Том ушел, а она выбралась из постели и потянулась к белому махровому халату. И с неудовольствием обнаружила, что он женский. Вернее, покрой был самым обычным, общим для женщин и мужчин, но зато размер халата явно не соответствовал размеру Тома. Когда Элизабет облачилась в халат, то увидела, что он пришелся ей впору и по росту, и по ширине. А Том был выше ее на полголовы и шире в плечах.

– Надень мой запасной халат! – язвительно передразнила его Элизабет.

Красные шлепанцы с бантиками тоже пришлись ей по ноге. Прежде чем надеть, Элизабет внимательно их осмотрела. Они выглядели новыми, будто только из магазина, но в сердце Элизабет все равно закрался червь сомнения. Зачем одинокому мужчине, по горло занятому работой, держать дома женские вещи? На всякий случай? Но что это может быть за случай? Элизабет очень сомневалась, что Том станет водить домой случайных женщин, подцепленных на улице или в баре. Тогда кто к нему приходит? Может, какая-нибудь замужняя дамочка, не вполне удовлетворенная супругом? Или кто-нибудь из коллег? В любом случае она чувствовала себя задетой этим открытием. Хотя и сама не понимала почему. Действительно, какое ей дело до личной жизни Тома Хантера? Она не имеет права спрашивать его про тапочки. А тем более пытаться уличить его во лжи. Бестактное поведение, да и только.

Однако, несмотря на эти мудрые выводы, оказавшись в ванной, Элизабет принялась искать следы женского присутствия. И вскоре нашла их: на полочке перед зеркалом стояла баночка с кремом для чувствительной кожи лица. Причем она была неначатой, а значит, Том не пользуется этим кремом. Да и кожа его лица не выглядит чувствительной. Но тогда для кого же он купил этот крем? И точно ли он неначатый? Возможно, раз или два им уже кто-то пользовался, ведь край не совсем ровный.

Опомнись, голубушка! – сердито одернула себя Элизабет. Что это на тебя нашло? Ты что, ревнуешь Тома к этой неизвестной женщине? Но ведь это, мягко говоря, не совсем нормально! С чего бы тебе его ревновать?

Отогнав неуместные мысли, Элизабет сбросила халат и погрузилась в ванну, наполненную ароматной пеной с запахом мускуса. В тот же миг ее окутало поистине неземное блаженство. Казалось, она нежится в волнах теплого южного моря, на берегу которого растут прекрасные цветы. Это впечатление усиливал интерьер ванной, выполненный в лазурно-золотистых тонах. Лазурная плитка на стенах, голубая плитка с золотым тиснением на потолке, просторная голубая ванна. И огромное зеркало в золоченой раме, расположенное над умывальником из голубого мрамора, в обрамлении искусственных зеленых растений с желтыми цветками. Настоящий райский уголок! Даже трудно представить, что за его стенами бушует ноябрьский ветер и сыплет противный дождь.

Элизабет так замечталась, что забыла про время. Из радужных грез ее внезапно выдернул громкий стук в дверь.

– Бет! – донесся до нее несколько встревоженный голос Тома. – Как ты там? С тобой все в порядке?

– Да, Том, все хорошо! – прокричала Элизабет. – А почему ты спрашиваешь?

– Ты слишком долго не выходишь, и я испугался, не стало ли тебе плохо. Сама понимаешь, после вчерашнего всего можно ожидать!

– Извини меня, Том. Я просто разнежилась в ванне.

– Ничего страшного, Бет, можешь не торопиться.

– Да нет, я уже все, сейчас выйду.

Ополоснувшись душем, Элизабет начала одеваться. Покидать уютную, теплую ванную ужасно не хотелось. Но, вспомнив, что ее ожидает вкусный завтрак в не менее уютной комнате, Элизабет почувствовала прилив радостного волнения. И не только поэтому. Было ужасно приятно сознавать, что о тебе кто-то заботится и беспокоится. Кто-то боится, что ты заснешь в ванне или потеряешь сознание и утонешь. Причем этот кто-то весьма интересный молодой мужчина. Обаятельный, умный, добрый, целеустремленный…

Прямо-таки портрет идеального героя! – иронично подумала Элизабет. Героя девических грез!

Да, но в твоих-то девических грезах не было места Тому Хантеру! – ехидно поддел Элизабет внутренний голос. Ты грезила о совсем других мужчинах!

Элизабет озадаченно нахмурилась. А правда, почему она тогда не влюбилась в Тома? Разве Алан Робертс был красивее или умнее его? Да и все остальные тоже? Нет, нет и нет! Все мужчины, в которых она влюблялась или с которыми встречалась, по всем параметрам проигрывали Тому Хантеру. Даже не нынешнему – об этом и речи не шло, – а тому мальчишке, каким он был десять лет назад. И тем не менее она никогда не замечала Тома, никогда не воспринимала его всерьез.

В огромной комнате Элизабет ожидал накрытый стол. Он стоял в просторной нише, отделенной от основного пространства комнаты сводчатой аркой. Получилось как бы две комнаты – гостиная и столовая, объединенные в одну. В гостиной имелись два широких окна, в столовой – одно. Все они были задрапированы коричневыми шелковыми шторами. Такой же тканью были обиты диваны, кресла и стулья. А нежно-оранжевые обои на стенах делали помещение светлее. Подушки из шелка более темного оттенка украшали диваны и кресла. Пол устилал огромный бежево-коричневый ковер. На стенах висели светильники из матового белого стекла. В одном из углов гостиной стоял телевизор с большим плоским экраном. В другом углу находился небольшой камин, обложенный белым мрамором с желтоватыми прожилками и украшенный бронзовой решеткой.

Какая красивая комната! – уже не в первый раз подумала Элизабет. Все подобрано со вкусом, все такое новое, чистое. Вот бы мне жить в такой квартирке!

Эта мысль смутила Элизабет и заставила ее залиться краской. Слава богу, Том принял этот румянец за следствие долгого сидения в ванной.

– Ну ты, я вижу, совсем запарилась, – сказал он, посматривая на нее с легкой тревогой. – Ты что, всегда так долго принимаешь ванну? Это же вредно для женщины!

– Нет, я обычно вообще не сижу в ванне, – с улыбкой пояснила Элизабет. – Наскоро принимаю душ, и все. Просто сегодня у меня какое-то расслабленное состояние.

– Понятно… Ну что ж, леди, прошу к столу! – Том галантным жестом пригласил Элизабет в нишу. – Правда, ничего замысловатого я готовить не умею. Но зато у меня всегда есть мясные деликатесы и свежие овощи.

Полчаса спустя Элизабет пришла к выводу, что Том сильно приуменьшил свои кулинарные способности. За то время, пока она нежилась в ванне, он успел приготовить вкуснейшее спагетти под крабовым соусом, салат из свежих помидоров и сладкого перца, а также нарезать целую тарелку копченой грудинки, ветчины и сыра. А к кофе был подан песочный торт.

– Ты всегда так сытно питаешься? – спросила Элизабет. – Или только по праздникам?

– Вообще-то всегда, – чуть смущенно признался Том. – По крайней мере стараюсь.

– Удивительно, что ты не растолстел! Наверное, потому, что ты с утра до ночи крутишься на работе.

– Наверное, так.

– И готовишь ты замечательно. Где научился?

– В процессе холостяцкой жизни. Правда, при моей нагрузке совершенствоваться некогда, но я стараюсь хотя бы не утрачивать приобретенных навыков. Да и вообще, честно говоря, люблю иной раз повозиться на кухне.

– Да ну? – изумилась она. – Первый раз встречаю мужчину, который любит готовить! Да ты просто настоящий клад! Я даже начинаю завидовать твоей будущей жене!

Том вскинул голову и бросил на Элизабет быстрый взгляд, под которым она залилась краской по самые уши.

Проклятье, и как я могла ляпнуть такие неосторожные слова?! Совсем не умею следить за своим языком! Что, если Том истолкует последнюю фразу как намек на то, что я не прочь занять вакантное место его жены? Мол, посмотрела, какая у него прекрасная квартира, какой он трудолюбивый и хозяйственный, и решила, что было бы весьма недурно перекинуть на его сильные плечи свои проблемы. Ужасно! Просто позор!

– Том, я… – запинаясь начала Элизабет. – Я вовсе не…

– Я знаю, – с улыбкой ответил он. И без всякого перехода спросил: – Как тебе нравится мое жилище, Бет? Оно не выглядит слишком неуютным?

– Напротив! – пылко возразила она. – Оно очень даже уютное! Вообще, это одна из самых уютных и красивых квартир, что я когда-либо видела.

– Ну что ж, ты меня успокоила, – облегченно вздохнул Том. – А то я все-таки опасался, не перестарались ли дизайнеры с утонченностью и хорошим вкусом. Видишь ли, Бет, мне было некогда заниматься интерьером, и я нанял дизайнера по совету одного коллеги. Мне понравился его проект, но потом я жалел, что ни с кем не посоветовался. Ведь дизайнеры часто делают квартиры безликими.

– Может быть, но к твоей это не относится.

– Ну слава богу. Теперь я больше не буду об этом думать. Кстати, ты ведь еще не выходила на балкон? Хочешь взглянуть?

– Да, хочу, – кивнула она. – Хотя я уже видела из окна кусочек прелестного парка.

Прежде, чем вывести Элизабет на просторный балкон, огибающий кухню и две комнаты квартиры, Том заботливо укутал ее в плед. Потом открыл балконную дверь. Элизабет вышла туда вслед за ним. И застыла на месте с открытым ртом. Вид, открывающийся с балкона, был просто великолепным. Прямо под балконом простирался огромный парк с множеством высоких деревьев, усыпанных желтыми и багряными листьями. За ним начинался ряд не очень высоких домов, а за этими домами вставала гряда небоскребов, тонущих в осеннем тумане.

– Впечатляюще! – восхищенно воскликнула Элизабет. – А главное, столько зелени! Наверное, летом здесь очень красиво?

– Да, очень, – с улыбкой подтвердил Том. – Да и ранней осенью тоже.

– А еще здесь почти не слышно шума большого города, – заметила Элизабет, прислушавшись. – Такое чувство, будто находишься не в Нью-Йорке, а где-нибудь в Лондоне или Париже. Наверное, эта квартира стоит баснословных денег?

– Ну, в общем-то я заплатил за нее прилично.

– Счастливец!

– Наверное, да.

Они помолчали. Потом Том как бы между прочим спросил:

– Ты не против провести со мной и следующий уик-энд? Мы могли бы съездить куда-нибудь за город на пару дней.

Элизабет оживленно повернулась к нему и уже хотела ответить «да», но внезапно замешкалась, вспомнив про свое нынешнее незавидное положение.

– Даже не знаю… – нерешительно проговорила она. – Ведь мне нужно заняться поисками работы.

– Нет, – с легким нажимом возразил Том, – не делай этого, Бет, прошу тебя. Если ты и найдешь работу, то это будет наверняка не слишком удачный вариант. Лучше забудь об этом и положись на меня. Обещаю, что к концу недели я для тебя что-нибудь подыщу.

– Ты так уверен?

– Уверен.

– Ну хорошо, – чуть растерянно промолвила Элизабет. – А когда ты мне позвонишь?

– Как только что-то найду. Думаю, во вторник или в среду.

– Хорошо. – Элизабет грустно посмотрела на Тома. – Ну что ж, наверное, мне пора домой? Это я бездельница, а у тебя наверняка есть дела.

– Честно говоря, да, – ответил он с извиняющейся улыбкой. – Не то чтобы важные, но нужно сделать пару визитов.

– Что ж, тогда я пойду, – сказала Элизабет, почувствовав какое-то непонятное сожаление, что нужно уходить. – Еще раз спасибо за вчерашний вечер и… вообще за все.

– Это тебе спасибо, – с улыбкой сказал Том. – За то, что скрасила вечер одинокого холостяка.

Элизабет хотела ехать на метро, но Том настоял, чтобы отвезти ее на машине. По дороге они говорили мало. Том следил за дорогой, а Элизабет была погружена в свои мысли. А мысли эти были не очень веселыми. Ей ужасно не хотелось возвращаться в свою квартирку и сидеть целый день в одиночестве. И не только сегодня, но и завтра и послезавтра. Правда, можно было созвониться с кем-нибудь из знакомых или навестить в больнице Клэр. Но почему-то мысль о посещении больницы не воодушевляла Элизабет. Во-первых, завтра у Тома выходной и она не встретит его в больнице. А во-вторых, даже если она пойдет туда в понедельник, то тоже вряд ли встретит: ведь у Тома и помимо нее забот хватает. Возможно, он будет на операции, когда она придет, и они не увидятся даже мельком.