Текст книги "Три шанса для беглянки (СИ)"

Автор книги: Виктория Рейнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Виктория Рейнер
Три шанса для беглянки

Глава 1

Очередной унылый день в серых каменных стенах. Как же мне надоело это беспросветное существование! Я жутко устала играть роль забитой и покорной послушницы, тем более что попала я сюда в сознательном возрасте, уже имея хорошее понятие о своих гражданских правах, которые здесь и не собирались соблюдать, и о нормальной любящей семье.

По документам монастырь проходил как исправительное заведение для девочек с проблемами поведения. На деле же это была настоящая тюрьма, в которую в основном старались упрятать тех, из кого нужно было сделать послушную, бессловесную марионетку. Многих в эту «обитель» с детства определяли родственники, желающие отобрать их наследство или получить хороший куш, заставив выйти замуж по договору, ведь по галактическим законам договорные браки были запрещены и девушки могли отказаться. А в этом месте их попросту психологически ломали, не гнушаясь применением насильственных методов.

Кроме этого, образования как такового не давали, только минимум, требуемый по закону, – письмо, счет, обществознание и история на самом слабом уровне, только чтобы выпускные общегалактические тесты могли как-нибудь сдать. Читать книги было запрещено, выход в галасеть блокировался. Все, что позволялось помимо учебы и ручного труда во благо заведения – это изучение религиозных законов и постоянные, чуть ли не круглосуточные молитвы.

Подать весточку о творящемся здесь ужасе было невозможно, даже выйти с территории нельзя – здесь наворотили такие уровни охраны, что и мышь не проскочит. Конечно, при таких-то спонсорах!

Я заскрипела зубами, крепко сжав веки и пережидая приступ бессильной ярости. Нельзя было ни в коем случае показывать эти эмоции, в моей келье была скрытая камера с обзором на триста шестьдесят градусов, сигнал шел на пульт охраны, где искусственный интеллект анализировал изображение по заданным параметрам, поэтому каждую секунду приходилось держать лицо. Разве что на кровати, отвернувшись к стенке, я могла дать волю чувствам. К тем, кто проявлял неуместные эмоции, проблески силы воли, недюжинного ума или сознания, применялись физические, психологические и медикаментозные способы внушения.

В обитель я попала в десять лет. Одиннадцать лет назад космолет моих родителей столкнулся с астероидом. Не выжил никто. Расследование ничего не дало, даже ответа на вопрос, почему опытный пилот не смог избежать столкновения, да и свернули его подозрительно быстро. А потом в нашем доме появился мой двоюродный дядя, который, в общем-то, и дядей мне не был по крови, двоюродной сестрой моей мамы была его почившая первая жена, но опекуном почему-то стал именно он с его второй женушкой.

Когда эта семейка заявилась в наш семейный особняк и начала по-хозяйски обживаться в нем, моя жизнь превратилась в ад. Нескончаемые издевательства, изощренные психологические приемы привели к тому, что у меня очень быстро один за одним случились три нервных срыва, когда я набрасывалась на захватчиков. В последний раз в моей руке каким-то образом оказался кухонный нож, хотя я ничего не помнила и не могла понять, как это произошло.

Потом уже, став старше, я поняла, что все это было сделано намеренно и меня чем-то накачивали, потому что этот приступ дядюшка заснял на видео и представил Службе опеки как доказательство моей невменяемости и психологических проблем. А после этого, якобы для лечения и чтобы обезопасить от меня общество, меня упекли сюда.

Сработано все было быстро и четко, от появления родственников до попадания в монастырь прошел едва ли месяц, в течение которого я в основном не могла связно мыслить и с кем-либо связаться, чтобы попросить о помощи, все мои попытки мгновенно блокировались.

Вообще многие из оказавшихся здесь узниц не имели понятия, где конкретно мы находимся. Нам ничего не объясняли, только любыми способами добивались беспрекословного послушания. Тех, кто первое время после попадания сюда пытался добиться справедливости, соблюдения своих прав и человеческих условий содержания, быстро и жестко ломали. В ход шло все – недельное длительное заключение в сыром холодном подвале с крысами, после которого еле живых девочек клали в восстанавливающую капсулу, чтобы убрать последствия, и повторяли «процедуру», если те не сдались психологически. Могли отдать на потеху охране, которые использовали маленьких пленниц как боксерскую грушу, а потом тоже помещали в капсулу регенерации. Местные «специалисты» придумывали столько изощренных пыток и издевательств, что у попавших сюда не оставалось ни малейшего шанса, ломали всех, и очень быстро. Разве что сексуальное насилие было под запретом.

Я продержалась в своей борьбе некоторое время. Но не потому, что я такая упрямая или такая дура, нет. Я оказывала неповиновение намеренно, чтобы записать доказательства того, что творится в этих стенах и как здесь «перевоспитывают» якобы неуправляемых детей.

Просто ни дядя, ни кто-либо еще не знал, что мой отец, в прошлом не раз награжденный высшими наградами космодесантник, еще в семь лет отвез меня в лабораторию к своему старому другу, где мне вшили одну очень интересную экспериментальную разработку галактических спецслужб. Всего лишь маленький чип, который не отслеживался даже медицинскими капсулами, поскольку состоял из органического материала.

Чип при активации владельцем мог записывать все, что происходит вокруг. Правда, чтобы извлечь из него информацию, требовалось специальное оборудование. Вдобавок он был способен пробиться через любую глушилку и везде принимать сигнал галасети, но передавать исходящий сигнал сам не мог, такое на нем стояло ограничение из соображений безопасности, так что работал только на прием и последующую передачу информации прямо в мозг.

Как раз чип и помог мне определить мое местоположение с помощью галасети и выяснить, что привезли меня на Клеос – суровую планету на окраине этой части заселенного космоса, у которой была юридическая автономия, благодаря чему галактические службы вмешивались в местный уклад по минимуму, а контроль был лишь номинальный.

Космопорт на всю планету был один – крупный, но исключительно грузовой, не любили тут чужаков. К тому же мне вкололи сыворотку с нанитами, благодаря которой при необходимости мое местоположение могли легко определить, так что сбежать отсюда я бы не смогла при всем желании.

Но были и положительные моменты – благодаря все тому же чипу я могла получать образование в галосети, скачивая ежедневные уроки для самостоятельного обучения. После первой недели, когда я продемонстрировала неповиновение, я сделала вид, что сдалась, что меня сломали, что я стала безвольной куклой, ну и заодно – что я немного двинулась головой и помешалась на религии и молитвах. Так что по семь-восемь часов в день шептала молитвы, на самом же деле изучала, проговаривала про себя и просматривала в голове с закрытыми глазами для лучшего запоминания все то, что мой чип скачивал из образовательных каналов галосети и ее теневого сектора.

Но изучала я не только стандартные предметы. Например, я обучилась теории пилотирования малых шаттлов и управлению аэробайком, а нейронные виртуальные симуляторы позволяли тренироваться в малом вирте, который мог создавать чип, скачав необходимые программы. Конечно, до практических навыков с такими тренировками было далековато, но при необходимости разобраться деталями и поднабраться опыта можно было бы уже на месте.

Нашлось много и других интересных навыков, которые я получила, изучая скачанный материал. Да, все в теории, зато эти самые теоретические знания у меня были обширными, а уж научиться их использовать в реальной жизни можно было довольно быстро, было бы желание, а главное, возможность. Спасибо, папочка, за такой подарок!

Вот благодаря одной из таких программ, скачанной из теневого сектора галосети, я научилась находить и устанавливать следящие устройства и разбираться в них. Вообще-то моей целью было выяснить, как можно обойти следящие наниты в моей крови или деактивировать их, но оказалось, что без специальных средств это сделать нельзя, а достать их мне тут не представляется возможным.

Зато я обнаружила у себя в комнате камеру, выяснила режим ее работы и научилась частично «обманывать». Например, на ночь, когда она работала в инфракрасном режиме, я натягивала на нее тонкую пленку из неолона с нарисованной лежащей фигуркой. Краска давала теплое свечение, а неолон – холодное, благодаря чему на мониторах охраны в пункте видеонаблюдения отражалось, будто камера в тепловом спектре снимает лежащего неподвижно человека и в келье нет никакой активности. Сама же я при этом могла безопасно уделить внимание физическим нагрузкам и тренировать тело.

Из законов, которые изучала в сети, я узнала, что держать меня здесь дольше, чем до второго совершеннолетия, не имеют права. А значит, надеются, что меня настолько сломали, что я выполню волю родственников – беспрекословно перепишу на них наследство по достижении нужного возраста, а если у них не выйдет, меня просто опять подставят и упекут в сумасшедший дом, но теперь уже опекун будет иметь доступ не только к моему недвижимому имуществу, но и к счетам, которые мне перешли от родителей. Так что у меня был один единственный шанс – сбежать по дороге, когда меня заберут с планеты, а для этого я должна быть в хорошей физический форме.

До моего второго совершеннолетия оставалось всего ничего – каких-то три дня. Я готовилась к побегу, но и представить не могла, что все мои планы полетят к урхану под хвост и придется импровизировать и менять все на ходу!

Глава 2

– Ора, поднимай свою ленивую задницу! – вырывая из тревожного сна, раздался у меня над головой грубый окрик Мирши, самой противной из старших послушниц, а затем меня резко стянули с лежанки на холодный пол.

Ненавижу, когда меня называют этим идиотским сокращением! Как кличка попугая! Ненавижу эту тварь, которая любит издеваться над беспомощными девчонками! Не-на-ви-жу!

В детстве родители всегда звали меня Ри, я была окружена заботой и любовью, но и избалованной не была, как-то маме и папе удавалось соблюдать этот баланс. А потом все в один момент рухнуло…

– Не спи на ходу! – я получила очередной тычок в плечо. – Тебя настоятельница срочно вызывает, бестолковая!

Каким-то чудом сдержавшись и смиренно опустив голову, я поплелась в маленький санблок, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Судя по небу за небольшим окошком под потолком, меня подняли ни свет ни заря, а это означало только одно – с настоятельницей связался дядя. Его никогда не заботила разница во времени, так что обычно он звонил ей на личный комм, когда у него был полдень, у нас же в это время только-только занимался рассвет.

Через пять минут, зевая и делая вид, что еле передвигаю ногами, я поплелась следом за Миршей. Едва я успела оправиться в санблоке, как эта мегера распахнула дверь и буквально выволокла меня наружу, наверняка на запястье снова останутся фиолетовые синяки. Но мне не впервой, перетерплю, отомстить я смогу и потом, месть – блюдо, которое лучше подавать холодным!

А еще у этой надзирательницы было буквально звериное чутье. Стоило мне только начать сверлить ее спину яростным взглядом, как она резко поворачивалась и внимательно осматривала меня с ног до головы. Так что с этой особью женского пола нужно было быть особенно осторожной и ничем не выдавать своих истинных чувств.

– Мать настоятельница, я привела Ору, – подобострастно склонилась Мирша, заталкивая меня в кабинет к начальнице.

– Хорошо, свободна, – послышалась холодная команда.

Я сделала пару шагов вперед, опустив взгляд и рассматривая ковер.

– Вижу, вам удалось научить мою племянницу смирению, – послышался довольный голос.

Подняв глаза и равнодушно посмотрев в сторону источника звука, я увидела голопроекцию старого кабинета отца в моем бывшем доме, где теперь хозяйничал этот ублюдок. Сам дядюшка, улыбаясь, осматривал меня с ног до головы. Ну да, на мне сейчас была простая коричневая роба – туника и штаны, но хоть платья нас не заставляли носить, потому как работать приходилось много, а в платьях это не так быстро и удобно делать. И судя по его реакции, увиденное его порадовало. Мне достаточно было секунды, чтобы оценить обстановку, потом я снова опустила глаза в пол.

– Как вы и заказывали, нер Эрсон, – уголками губ улыбнулась настоятельница.

– Отлично, оплата поступит на ваш счет как обычно, – потер мужчина руки. – Что касается тебя, Риора, скоро твое второе совершеннолетие, и мы на семейном совете решили, что ты искупила свою вину и тебя нет нужды и дальше держать в заточении, так что обитель ты покинешь через три дня.

Ну да, ну да, сделали вид, что облагодетельствовали недалекую сиротку! Я-то знаю, что меня просто по закону здесь дольше не могут держать.

– Будь готова, через три дня тебя заберут мои доверенные люди и на шаттле доставят на орбитальную станцию, где тебя будет ждать жених, нер Жубон. Представитель Службы семейного права проведет брачную церемонию, а ты подпишешь брачный контракт. Мы с твоим женихом все обговорили, так что тебя ждет лучшее будущее из возможных, – продолжал заливаться соловьем опекун.

Кто бы знал, чего мне стоило в этот момент не выдать себя ни единым движением! Меня охватило такое отчаяние, что я еле справилась. Черт, черт, черт! Да что же им так неймется-то!

– Хорошо, дядя, – еле выдавила я из себя, но, видимо, тот принял это за вбитую годами покорность, потому что со стороны голопроекции донесся довольный выдох.

– Отлично, смотри, не опозорь семью! – добавил он.

«Семью? Вы кто угодно, но точно не моя семья, твари! И уж если кто и позор рода, то однозначно не я!»

Все это вскипело в моей душе за долю секунды, внешне же у меня не дрогнул ни один мускул, и я мысленно похвалила себя за стойкость и выдержку.

– Можешь идти, Ора, – велела мне настоятельница.

Послушно развернувшись, я вышла за дверь, но и там рано было расслабляться, Мирша ошивалась рядом и, как только я появилась, тычками погнала меня по коридору обратно в келью.

Только придя в свою комнату и скрывшись в крошечном санблоке, я позволила себе выплеснуть все накопившееся за это утро. Минут двадцать я стояла под прохладными струями и ревела в голос, благо звукоизоляция тут была хорошей, а камера за дверью передавала лишь изображение, без звука. Но даже тут я не могла себе позволить подольше погрузиться в переживания и выплеснуть свою боль: просижу еще дольше, и охрана точно приедет проверять, что я делаю. А если увидят меня зареванной после разговора с опекуном, все годы моей конспирации пойдут прахом.

Чтобы скрыть следы слез, я нанесла на лицо маску из местных водорослей. Следить за собой – единственное, что нам позволялось, так что сейчас я могла не боясь появиться перед камерой. Ну а потом, когда смою ее, посмотрю – не сойдет краснота, скажу, что раздражение на коже пошло.

После маски лицо у меня еще некоторое время было немного опухшим, а глаза красноватыми, но проверять меня так никто и не пришел. Видимо, протоколы искина не нашли ничего подозрительного на видео из моей кельи или посчитали это естественным. Я же приняла позу для молитвы и закрыла глаза. Нужно было решить, что делать дальше.

Итак, через три дня, в день моего официального второго совершеннолетия, как только мне исполнится двадцать один год, меня выдадут замуж на какого-то Жубона или Жабона. Что за жаба такая, еще нужно посмотреть, может, это мне что-нибудь скажет.

Я дала команду чипу, и он начал поиск информации. Уже через десять минут я просматривала все то, что нарыл мой маленький помощник. Ну что же, этот Жубон – довольно важная шишка в деловых кругах. Входит в экономический совет моей родной планеты. Вот только в сети то тут, то там всплывают статьи о том, что семейство Жубонов на грани разорения и вся их бурная деятельность в последние годы – лишь пускание пыли в глаза, но эти статьи и слухи профессионально чистятся и глушатся, а значит, за это кому-то платят.

Имени жениха дядя не называл, но судя по тому, что у Жубона-старшего двое сыновей и оба женатые, а сам он вдовец, облагодетельствовать меня своим вниманием решил именно старший, и это он скоро прибудет на орбитальную станцию. Работник Службы семейного права однозначно будет либо из своих, либо купленный, так что у меня нет никакой надежды избежать брака, даже если я не дам своего согласия во время церемонии, там явно уже все схвачено и любая ситуация продумана наперед.

А до этого я официально несовершеннолетняя, но как только перестану быть таковой, меня тут же окольцуют и посадят на короткий поводок. И кто знает, сколько я после этого проживу, учитывая, что меня заставят подписать брачный договор, по которому наверняка все мое наследство поделится между жадным дядей и мужем. Сбегу после заключения брака – просто отдадут ищейкам приказ по-тихому найти и убрать меня без суда и следствия. Так что это не вариант. Тем более никто, кроме моих родителей, не знал одну маленькую тайну, которую, на мое счастье, они поведали мне незадолго до гибели.

А все дело в том, что, когда я родилась, отец специально внес в общедоступную базу планеты неверную дату моего рождения – на три дня позже реальной. Но в виртуальном бланке моей официальной метрики, к которой практически невозможно получить доступ никому, кроме самого ребенка и его родителей, стоит настоящая дата. И по ней уже сегодня я стала совершеннолетней и больше не нуждаюсь в опекуне. Сюрприз, родственнички!

И это значит только одно – у меня есть два дня, чтобы сбежать и стать официально независимой до того, как до меня дотянутся их загребущие руки. А потом уже найти специальное оборудование, чтобы извлечь все то, что за одиннадцать лет сохранилось в моем чипе, и этих доказательств будет достаточно как для того, чтобы упрятать за решетку семейку дяди и снять с меня клеймо ненормальной и опасной для общества, так и для того, чтобы наказать всех, кто издевается над детьми и ломает их в этой «обители», а также всех родственников, кто отправил сюда малышек и отобрал у них имущество и будущее. Думаю, здесь столько всего можно нарыть, что скандал будет на всю галактику и затронет очень много планет.

За одиннадцать лет, прошедших в этой тюрьме, мой чип потихоньку и незаметно «ковырял дыру» в протоколах безопасности местного искина. Лазейка оказалась очень маленькой и нестабильной, но времени, увы, у меня больше нет. Этой ночью я попробую сбежать. Не получится сделать это тихо – буду биться до последнего!

Глава 3

Самым паршивым было то, что наблюдение за мной удвоили. Видимо, все же не до конца доверяли своим методам или же просто перестраховывались. Теперь меня везде сопровождала Мирша – находилась рядом часами, пока я притворялась страстно молящейся, а сама проигрывала в голове варианты различных ситуаций при побеге. Не оставляла она меня в одиночестве и в столовой, да даже в келью мою для нее под вечер притащили вторую лежанку!

Я была зла, нереально зла! Проблемы множились как снежный ком, и решать их приходилось по мере поступления.

Но я не отчаивалась, стремление вырваться из устроенного мне ада было гораздо сильнее. Да и навыков специальных за пятнадцать лет тайного обучения у меня накопилось достаточно.

Так что с приходом ночи мою надзирательницу ждал сюрприз. Дождавшись, пока все вокруг стихнет, я поворочалась в постели, а потом поднялась с нее.

– Ты куда? – тут же последовал грозный окрик.

– В уборную, – тихо прошелестела я.

– Ты же там недавно только была! – недовольно фыркнула Мирша. – Ходишь тут теперь, спать не даешь! Давай быстрее, и чтоб больше не шастала, до утра дотерпишь в следующий раз.

Я молча скрылась за дверью санблока, где переоделась и рассовала по карманам все нужное для побега, что успела скопить за последние годы. Попутно подготовила пленку из неолона на глазок камеры с нарисованными уже двумя лежащими фигурками. Камера находилась слева от входа в санузел, а кровать Мирши сейчас стояла справа.

Выйдя и притворив дверь так, чтобы осталась едва заметная щелочка, но было достаточно света для маневра, я нырнула под камеру и накинула на нее неолон.

– Да что ты там вошкаешься?! – зашипела моя надзирательница, явно собираясь встать.

Не мешкая ни секунды, я бросилась к ней и поочередно нажала на три точки в основании черепа и на позвоночнике.

Грузное тело тут же беззвучно обмякло и рухнуло обратно на лежанку. Вот и славно! Спасибо моему чипу, который дал мне доступ к специализированному сектору галанета. Не зря я изучила науку о болевых и парализующих точках, теперь я могла вырубить противника гораздо мощнее и сильнее меня, правда, только если на моей стороне будет фактор неожиданности, тут я не обманывалась.

Для Мирши я силы не пожалела, так что, подозреваю, двигаться и говорить она сможет не раньше, чем через сутки, а то и двое. Так этой гадине и надо! А уж что ей настоятельница потом устроит…

Бросив последний взгляд на свою тюрьму, я подождала пару минут, пока мой чип активировал небольшую вирусную программу, заранее внедренную в местный искин, и шагнула в коридор.

Далее я четко соблюдала всплывающие в мозгу указания: куда повернуть, на сколько секунд задержаться и так далее. Окно для каждого отрезка было очень маленьким, не более десяти секунд, поэтому действовать нужно было четко и безошибочно, чтобы протоколы искусственного интеллекта этого здания не зафиксировали нарушения безопасности.

Несколько раз я чуть не столкнулась с охранниками, но чип, мониторящий ситуацию «глазами» искина, вовремя предупреждал меня и перестраивал траекторию движения или же посылал мне команду замереть и не двигаться в конкретном месте, которое выпадало из обзора камер и людей.

Таким образом мне удалось перейти в рабочее крыло и спуститься до подвального этажа, где находилась кухня и подсобные помещения. Загруженный чипом вирус моментально открывал электронные замки на дверях и закрывал их снова, тут же стирая информацию об этой операции из хранилища данных.

На кухне я задержалась на несколько секунд дольше, молнией метнувшись к закрытому шкафу и умыкнув буханку хлеба и бутылку воды, благо ранее мне уже приходилось помогать в этом помещении, и я знала, где что хранится. На большее времени не было, а брать что-то прямо со столов было нельзя – если искин заметит по записям, что на столе что-то было, а потом буквально исчезло, сразу определит, что кто-то вторгся в систему и поработал с изображением и камерами, и тут же поднимет тревогу. Так что придется мне в ближайшее время посидеть на скудном пайке. Хотя мне-то не привыкать, как и другим девчонкам здесь, в нашем рационе была только безвкусная еда, больше напоминающая помои, так что белый хлеб из запасов для надзирателей был для меня сейчас настоящим деликатесом. Я уже забыла, что такое настоящее мясо, а не синтезированное, а уж о сладостях и говорить не приходится!

Дверь черного хода раскрылась так же беззвучно, как и остальные, и я оказалась в ангаре с небольшими грузовыми гравиплатформами, тут же нырнув в одну из них, которая уже была полностью разгружена, и теперь пространство внутри занимали пустые ящики и коробки, за которыми я и спряталась. Судя по информации, которую добыл мой чип, на этих автоматических платформах в обитель привозили продукты и все необходимое, и через полчаса автоматика запустит обратный полет к поставщику.

Рядом послышались грубые мужские голоса. Похоже, охрану отправили закончить разгрузку второй платформы.

Я сидела тихонько, как мышь под веником, внимательно прислушиваясь, не обнаружили ли мое исчезновение. Но пока тишину нарушали лишь перекрикивания охранников и их громкий смех. Ничего, скоро вам станет не до этого. Посмотрим, как по вам пройдутся, когда я сбегу из этой тюрьмы.