Текст книги "Сакура на краю вулкана (СИ)"
Автор книги: Виктория Лангрейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Тадеуш лишь слегка заинтересовался названием следующего номера. Даже при том, что последние двадцать минут мужчина недовольно созерцал темно-зеленую тонкую листву, он все равно всё прекрасно слышал.
«Винная песня». Если выступающие собрались просто спеть её, то могли бы и не приходить сюда. Весь город наизусть знал слова и аккорды этой веселой мелодии, которая практический каждый вечер звучала во всех местных пивных.
Насколько Тадеуш помнил, сюжет в ней был мифологический и незамысловатый. Однажды два сына бога виноградников Равн-Вина, осматривая владения отца, увидели прекрасную девушку-крестьянку. Она собирала виноград и напевала веселую песенку о солнце. Конечно же, братья влюбились в неё сразу же, поэтому в первом куплете от лица старшего из них поется, как он предлагал юной крестьянке прелестные наряды и преследовал её повсюду. Второй куплет, уже со слов младшего брата, рассказывает, как тот одаривал девушку драгоценными камнями и постоянно следил за ней. В одном и том же припеве два раза речь идет о неприступности героини, о её хитрости и смекалке, с которыми она «отшивала» нерадивых поклонников. Третий куплет – братья узнают о соперничестве друг друга и идут к отцу, чтобы тот рассудил их. Мудрый Равн-Вин поет в последнем, самом быстром припеве о том, что они сейчас «изловят шуструю крестьянку». Пока его слуги и сыновья пытаются это сделать, он сам умыкает девушку. Она становится его возлюбленной и на том, собственно, вся песня заканчивается.
Забавная, звонкая мелодия, которую исполняли, преимущественно, на нескольких бузуках, перед зрителями приобретала материальные очертания. Мужчины не только пели её сами под умелый аккомпанемент, но и разыгрывали целое представление на эту веселую тему. Но даже не слаженность движений привела Тадеуша в изумление. Он не мог оторвать глаз от тонкой фигуры, которая кружилась и прыгала точно в такт мелодичных ритмов, мастерски исполняя все движения этого яркого танца.
Адалина выглядела как самая настоящая крестьянская девушка из позапрошлого века. Волосы её толстой косой были обвиты вокруг головы, а на лице очень ярко пестрели румяна. Она вертелась, развивая подол бурой длинной юбки, красиво сплетала руки и выгибала торс, окутанный белой рубахой простого покроя.
Уже после второго припева, когда все зрители стали хором подпевать, а Адалина кружилась с высоким светловолосым парнем, Тадеуш подумал, что такую её сторону он не видел. И не увидел бы никогда.
В конце песни танцевали уже не только на сцене, но и перед ней. Вот появился трон божества – стул, украшенный зеленой тканью и золотыми виноградными листьями, – и на него воссел Равн-Вин (подтянутый, рослый старик, который в свои годы выплясывал не хуже молодых). Затем наступил момент, когда танцующие запели хором финальный припев и хороводом окружили девушку-крестьянку. Из-за круговерти, которая убыстрялась вместе с музыкой, на десяток секунд Адалина совершенно пропала из виду. Но в тот самый момент, когда прозвенела последняя струна бузуки, а крестьянка должна была оказаться в руках у бога виноградников, все танцующие упали на пятые точки с самыми удивленными лицами на свете. Такой комедии ещё не видел никто: на троне Равн-Вина, закинув ноги на один подлокотник и уперев локоть левой руки о второй, вальяжно расположилась юная крестьянка. Она вертела в свободной руке позолоченную корону из лозы и изумрудных виноградин, а одежда её горела винно-красным цветом. Рубаха стала точеным топом, бретели которого охватывали предплечья, а юбка приобрела длинный разрез.
Толпа кричала и хлопала настолько восторженно, что все вокруг гудело, даже тряслось. Они восхваляли блестящее исполнение и шутили над глупым божеством, которое, в итоге, остался ни с чем, лежа у ног прекрасной светловолосой крестьянки.
Вглядываясь в её надменные черты лица, самодовольные губы и наглые глаза, Тадеуш поймал себя на мысли, что действительно ничего не знает об этой девушке. Только те сухие данные, которые были напечатаны в отчете. Но черные буквы не сказали о том, как она может красиво танцевать, удивительно улыбаться и умело вживаться в роль победителя.
***
Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Элин, едва оказавшись за кулисами, свалилась на руки Ринко. Позади все ещё продолжала громыхать толпа, но девушка была оглушена настолько, что почти ничего не воспринимала.
– Элин, ты умница, ты такая молодец! – рассыпала похвалы подруга. – Мы точно победим!
– Но после нас ведь ещё выступают, – все ещё пытаясь отдышаться, возразила девушка.
– Это все фигня, ты только посмотри, кто в жюри! Он от тебя глаз не мог оторвать, пока ты выплясывала!
Адалина потянулась за подругой и немного выглянула из-за плотной белоснежной ткани кулис. Сердце её, которое, казалось, участвовало в диких скачках, мгновенно свалилось в яму желудка. За судейским столом она увидела Тадеуша Моора. Он оживленно беседовал с двумя другими членами жюри и не обращал внимания на сцену, где ведущий пытался успокоить зрителей.
– Но что он там делает? – прошептала девушка.
– Присуждает победу твоим сексуальным телодвижениям, детка! – Ринко смеялась негромко, но с такими хитрыми интонациями, что Элин стало неловко.
– С каких пор элементы сиртаки сексуальные? С ума сойти!
– Только не сейчас, нам ещё за призом выходить!
Уверенности в голосе рыжеволосой девушки было столько, что хватило бы на целую роту солдат, идущих в последний бой. Но Элин это не убедило.
***
Толпа схлынула стройной волной, чтобы отправиться к водному каналу. Оттуда открывался великолепный обзор на огромное звездное небо, в котором вскоре должен был яркими фейерверками загореться праздничный салют. До него младшему Моору не было никакого дела, даже в детстве он не особо понимал, что же так зачаровывает людей в этих громких разноцветных огнях.
– Босс, мы выйдем через подъездную дорогу. Центральный вход занят желающими увидеть салют, там не пройти, – серьезным тоном, очень четко произнес мужчина, который шел рядом с Тадеушем.
Получив в ответ лишь короткий кивок, этот человек отстал на два шага от своего босса и продолжил следовать за ним бесцветной тенью. Хотя эта тень и была всего лишь на полголовы ниже впереди идущего, но люди практически не замечали её.
Сорокалетний мужчина, с серыми сединами в волосах, собранных коротким хвостом на затылке, выглядел очень просто для лично телохранителя. Всегда одеваясь очень просто, чтобы не выделятся, и примеряя безликую маску, он неотступно следовал за Тадеушем. Младший Моор не только давно научился ощущать незримое присутствие тени, но и доверять ей. Этот человек не раз спасал ему жизнь.
Тадеуш шел своим быстрым и широким шагом вдоль новой вишневой аллеи, ведущей к подъездной дороге. Навстречу из полутьмы ночи выныривали редкие пары, которые спешили к шуму толпы, оставшейся позади него. Тадеуш отмечал эти расплывчатые фигуры где-то на грани зрения и слуха, потому что был погружен в свои мысли.
Стоянка у задних ворот встретила молодого мужчину гулом нескольких голосов и мелодичным бренчанием бузуки. Освещение здесь было гораздо лучше, потому что большие круглые лампы, приделанные к невысокому кирпичному забору, разливали желтое сияние на несколько метров от себя. Как раз под одной из таких ламп стояли люди. Они складывали какие-то вещи в небольшой грузовичок и весело переговаривались между собой.
– Ну же, что вы так долго! Мы салют пропустим! – раздался звонкий девичий голос.
– Ты его уже раз двадцать видела, – донеслось в ответ.
– Ну, Ринко и старуха!
Дружный смех заполнил пространство, когда Тадеуш, проходя мимо, заметил стул в позолоченных виноградных листьях. Мужчина невольно стал выискивать взглядом тонкую светловолосую фигуру где-то поблизости. И нашел.
Она стояла к нему спиной и накидывала легкий платок на оголенные узкие плечи. Волосы её отдельными крупными волнами свисали с макушки головы, где их основная масса была хаотично собранна двумя деревянными палочками. На ней все ещё была та самая винного цвета юбка с вырезом до бедер. Словно почувствовав чужой взгляд, девушка обернулась.
Они заворожено смотрели друг на друга несколько вязких мгновений, которые вмиг рассыпались, когда он кивнул головой в знак приветствия.
Только двадцать минут назад мужчина, не желая участвовать в награждении, стоял поодаль от гудящей, ликующей толпы, поздравляющей семью Россо с победой на состязании «Даров Вивианны». Аплодировали и невысокой девушке-крестьянке, что так ловко обманула самого бога виноградников. Именно ей, раскрасневшейся и такой улыбчивой, губернатор вручил небольшую статуэтку, изображающую золотое яблоко. Девушка вымолвила слова благодарности и попыталась отказаться от того, чтобы её подняли на руки. Не вышло.
Сейчас их разделяла лишь пара метров, и мужчина решил, что не стоит эту дистанцию сокращать. Его желание как можно скорее вернуться в поместье возросло до нетерпения. Он отвернулся бы, пошел дальше, направляясь к своему автомобилю, но Адалина неожиданно скользнула ему на встречу.
– Здравствуй, – она произнесла это негромко, но уверенно.
Тадеуш посмотрел на её приблизившуюся фигуру и внезапно, сам не понимая почему, изрек:
– Поздравляю с победой.
Элин остановилась на расстоянии вытянутой руки, поджала тонкие губы и поняла, что рядом с этим высоким мужчиной уже не чувствует того решительного импульса, который заставил её подойти. Но делать было нечего, она здесь и должна продолжить разговор.
– Я хотела спросить, – Адалина затаила дыхание, вглядываясь в прямые черты его лица, словно ища в них разрешения, – эта победа, это ведь не из-за того...ну, того, что я…
– Считаешь, что в моих силах повлиять на решение губернатора и мадам Джулии? – он бы и не почувствовал, что речь его приобрела грубые ноты, если бы не это выражение зеленых глаз.
Девушка, которая с небывалой для себя смелостью решила подойти к нему, спросить о том, что, скорее всего, беспокоило её совесть, снова чувствовала страх. И опять из-за его чертового характера.
– Нет, не беспокойся, я не умею судить предвзято. Ваше выступление действительно было лучшим, – с необычно странным ощущением в груди Тадеуш старался исправиться, говорить немного мягче, чем обычно.
– Извини, – ей казалось, что она вновь выставила себя глупой в глазах этого человека.
– Я же предупреждал, – произнёс Тадеуш прежде чем понял, что теперь говорить ей такое он, вроде как, не имеет права.
– Прости, я помню…ой, – она широко улыбнулась, когда взглянула на мужчину, – я исправлюсь!
Он и представить себе не мог, каким облегчением для совести Элин оказались его слова. Девушка искренне обрадовалась, даже на несколько мгновений забыла, что перед ней сам великий и ужасный Тадеуш Моор. От этого забытья рядом с ним стало как-то свободнее и гораздо приятнее находиться. И ничего, что он продолжал возвышаться над Элин, точно та стояла у подножия грозного вулкана. На мгновение это показалось ей чем-то нерушимым, даже надежным.
– Вот блииин! Я же говорила! Ни хрена не увидим теперь! – разочарованные возгласы Ринко заглушили гулкие взрывы, за которыми последовали яркие вспышки света.
Элин подняла голову вверх. Тадеуш последовал её примеру и обнаружил, что темный небосвод окрасился лиловым. Мириады далеких звезд танцевали с огнями салюта, и это было действительно красиво.
– А по-моему, отлично видно, – все ещё храня улыбку на своих губах, прошептала Адалина. И только он слышал мог услышать её.
– Согласен.
Мужчина не только слышал, но и чувствовал. Чувствовал, что эти фейерверки в небе людям нравятся не из-за громких хлопков и разноцветных вспышек, а из-за чего-то другого. Названия этому «другому» было не подобрать, но и Тадеушу теперь, совершенно точно, тоже нравились фейерверки.
9.
Семейный ужин событием можно было назвать праздничным, потому что устраивался он редко и только по выходным, когда инициатива главной женщины семьи Моор каменной стеной вставала на пути у Адальбо. Этот мужчина, с огромной, казалось, даже острой в округлостях черепа головой, никогда не мог найти достаточно времени для семьи. Конечно же, так считала его жена – Теула, которую никто не мог упрекнуть в глупых капризах или истеричной мнительности. Именно такая – спокойная и собранная – она понравилась новому главе клана Моор много лет назад, и именно такой она оставалась всегда.
Тадеуш никогда не видел, чтобы мать поддавалась порывам своих эмоций: сильно злилась или горько рыдала. Всего в ней было в меру, быть может, это и уравновешивало импульсивность отца, которая по наследству досталась младшему сыну. Размышляя над этим, молодой мужчина плавно переводил взгляд с одного родителя на другого, а затем и на брата. Натан сегодня был напряжен как никогда, хотя и пытался скрыться за своей дежурной, ничего не выражающей полуулыбкой. Причина такого напряжения сидела рядом и очень бойко отвечала на вопросы Теулы.
– Маргарита, вы ведь выступали на фестивале «Золотого Колеса»? – спокойно поинтересовалась немолодая женщина.
Она расположилась по правую руку от Адальбо, который, казалось, был занят только поглощением пищи и распитием спиртного. Но Тадеуш точно знал, что отец внимательно слушает ответы девушки, приведенной его братом на сегодняшний ужин в качестве предполагаемой невесты.
– Да! Столько человек пришло посмотреть, я даже удивилась, ведь в прошлом году было гораздо меньше, – с широкой улыбкой, открывающей белоснежные ровные зубы, произнесла Маргарита.
И не было в этой улыбке ни тени лукавства, даже намека на лживость эмоций, девушка действительно светилась искренностью, что приятно удивляло. Такая смелость среди гостей их семьи встречалась не часто, а от любой молодой особы сложно было ожидать чего-то большего, чем смущение и страх при виде знаменитого на весь город семейства.
– Какой номер у вас был? – продолжала поддерживать разговор Теула.
– Я пела одну старую красивую песню, но она оказалась не так красива, как танец.
– Да, я знаю, что победила семья Россо. К сожалению, не имела возможности увидеть ни ваше, ни их выступление. Но у вас замечательный голос, я ведь слышала его и не раз. Что же это за танец, поразивший судей больше, чем ваше исполнение?
Внешне Тадеуш был спокоен и даже выглядел излишне расслабленным. Ужин удался на славу, потому как его развлекал вид старшего брата, который, наверное, потерял пару лет жизни от напряженного наблюдения за поведением своей девушки. Натан всегда был излишне хладнокровен, скрывая под хладнокровием постоянную и изнуряющую работу мозга, а так же волнения по поводу и без; характером он пошел в мать, но иногда вел себя слишком предусмотрительно. Не стоило так беспокоиться по поводу Маргариты, если именно её он выбрал себе в будущие жены.
Было бы забавно наблюдать и дальше за хмурым братом, но до слуха донеслось имя, которое Тадеушу вспоминать сегодня совершенно не хотелось.
– Адалина Бигейл? Не знала, что у Бигейлов есть ещё дочь, помимо Литиции.
– Пусть Тадеуш расскажет. Твой младший сын был членом жюри в этом году, – внезапно вмешался в беседу папа Адальбо. – А вы, Маргарита, можете потом поколотить его за то, что не дал вам первое место. Только давайте после свадьбы, так сказать, на полных правах члена семьи.
Молчание длилось пару секунд, но этого вполне хватило, чтобы среди присутствующих произошла разительная перемена в контрастах чувств. Во-первых, Тадеуш заметно напрягся, даже стал чем-то походить на брата: теперь уже младшему Моору не лез кусок в горло. Во-вторых, Натан, услышав последние слова отца, позволил себе облегченно улыбнуться. Теперь его мягкий взгляд был прикован к удивленной Маргарите.
– Действительно, Тадзио, что это был за танец? И правда ли девочка из семьи Бигейл так всех поразила? – Теула сидела рядом, поэтому ей не составило труда повернуться к сыну и взглянуть на него бледно-голубыми глазами.
– Семья Россо сделала постановку на сюжет «Винной песни», а эта девушка сыграла роль крестьянки, – Тадеуш сделал паузу, решая, как бы полнее ответить, чтобы избежать дальнейших расспросов на неприятную ему тему. – Они неплохо пели и танцевали, но, думаю, победили, благодаря тому, что немного изменили конец. Публике и жюри это очень понравилось. Мы оценили проделанную работу над сюжетом, костюмами и прочим, поэтому решили присудить первое место им. Я не возражал, тем более, что у Россо давно были проблемы с бизнесом, следовательно, призовые деньги потратятся с умом.
– Ох, ну ты как всегда, – мягко посетовала мать и обратилась с очередным вопросом к Маргарите.
Теула не любила такие ответы-отчеты сына, но большего от него она добиться не могла, потому что тот был вылитый отец. А вот Адальбо, наоборот, нравилось, что сын идет по его стопам и, прежде всего, решает всё рационально, даже прагматично.
***
Чайник свистел так пронзительно, что Ринко наконец очнулась от задумчивого созерцания раскачивающейся на стуле Элин и выключила газовую плиту. Приподняв за пластмассовую ручку горячую емкость и слегка пошевелив ею в воздухе, девушка разочарованно вздохнула. Вода в чайнике испарилась практически вся.
– Элин, может, маме твоей позвонить? – решила прервать молчание Ринко, когда заглянула в напряженное лицо подруги.
– Они с сестрой в столице, ты ведь знаешь, что у Литиции выставка, какое позвонить? – ответ прозвучал очень громко и раздражительно, от чего обе вздрогнули. – Прости, Рин.
Рыжеволосая девушка снова вздохнула и попыталась сжать губы в улыбку, но вышла только неуверенная гримаса. Её тихая и уравновешенная Элин говорила так несдержанно грубо только в моменты сильнейшего волнения, тогда, когда не видела никакого выхода из ситуации.
И сейчас, с большими бледно-зелеными глазами, блестящими от усталости и безнадежности, Адалина казалась ещё меньше, чем на самом деле. На стуле она устроилась как-то неуклюже: сидела на самом краю в такой позе, словно вот-вот готова была подскочить и помчаться на поиски. Но места для поисков закончились.
Как только Элин узнала, что её младшая сестра не появлялась ни в школе, ни дома три дня, они с Ринко устроили целое розыскное мероприятие. К сожалению, выяснить удалось лишь то, что Джилин последний раз видели в компании её нерадивых друзей.
– Ну, а отцу, Элин?
– Он ведь в больнице, будет только хуже, если скажем. Да и что он сделает, ну, что? – голос её теперь стал надрывным, скомканным.
– Она объявится, вот увидишь!
– Почти четыре дня! Пойми, она ведь никогда не пропадала на столько! Максимум на второй день о ней уже сообщали из участка, а теперь что? Идти в полицию? А они станут этим заниматься? Да и тогда всё узнает папа. Второй инфаркт его добьет, – Элин продолжала говорить, не замечая, что глаза наполняются слезами: – Я не знаю, что делать, Рин, не знаю, где её искать.
Ринкарна смотрела на свою подругу и едва сдерживалась, чтобы тоже не заплакать. Жалость, сжимавшая её сердце, рвалась наружу, но девушка рассудила, что хоть кто-то из них двоих должен сохранять веру в лучшее.
Для самой Ринко семья Элин была чем-то странным. Каждый редкий раз, когда она видела этих людей, никак не могла понять, что их объединяет. Прожив со своими многочисленными родственниками в большом, шумном и очень уютном доме, рыжеволосая девушка знала, что такое любовь матери, поддержка старшего брата или же доверительные ночные разговоры с двоюродной сестрой. Ринко очень любила свою семью, любила папины шутки и мамины пироги, бабушкины салфетки, своих маленьких племянников и даже двух чьих-то ворчливых тетушек, степень родства с которыми определить так и не смогла. Все всегда в этой семье делалось вместе, все проблемы решались сообща и никто никогда не отказывался помочь.
Что же до родных Адалины, то таковыми они только назывались. Отец хоть и любил своих девочек, но был истинным человеком искусства и слишком часто предпочитал работу над очередным шедевром времяпрепровождению с дочерьми. Мать, по мнению Ринко, родила своих двух последних детей без какой-либо на то причины, потому что в её жизни существовала только Литиция. Одаренная девочка с раннего возраста поражала своим воображением и умением переносить все фантазии на бумагу. Теперь Литиция знаменитый художник, работы которого рады принять все картинные галереи страны. Что же до двух остальных дочерей, то Адалина была хоть немного, но любимым ребенком, а Джилин не досталось даже этого. Когда Джил родилась, картина Литиции победила в международном конкурсе, и счастья матери не было предела. Через три года она отправилась вместе со своей талантливой девочкой в столицу, чтобы сопровождать несовершеннолетнюю дочь на первой в её жизни выставке. И тогда же, оставленные на попечение няни, Элин и Джил попали в первую в своей жизни, но «передрягу». С тех пор Адалина была единственной, кто чувствовал ответственность за жизнь младшей сестры, но жизнь эта неумолимо катилась по наклонной. Разве могла Элин сделать хоть что-то, когда сестру, за её безобразное поведение, отправили в пансион за пределами городка? Джилин вернулась оттуда изменившейся до неузнаваемости, а потом начались проблемы с алкоголем, наркотиками, полицией, …
– Нам ведь могут помочь, – поймав внезапное озарение, произнесла Ринко.
– Твоих родных мы беспокоить не будем! Ни за что! – с готовностью возразила подруга.
Она кончиками пальцев потерла слезящиеся глаза, от чего тушь размазалась по коже.
– А я не про них. Давай сюда свой мобильник и иди умываться! – отчеканила курносая девушка и протянула руку за требуемым устройством.
Отчаявшаяся Элин покорно отдала телефон, а затем направилась в их небольшую ванную комнату, где в зеркале увидела своё усталое лицо с угрюмым взглядом зеленых глаз.
Разноцветные бутылочки и баночки издавали свои разнообразные запахи, но больше всего выделялся гель для душа, чей кокосовый аромат резко вдохнула девушка. После такого же резкого выдоха Адалина внезапно поняла, кому с её телефона может позвонить подруга.
– Кому ты звонишь?! – воскликнула Элин, едва оказавшись на кухне.
Но со своим вопросом она опоздала, так как Ринко уже опустила старенький мобильный на стол.
***
По желанию Тадеуша Моора в ночном клубе стало настолько тихо, что можно было услышать шум прибоя за окном. Хотя море находилось на приличном расстоянии от здания.
Расположившись в невысоком кожаном кресле, молодой мужчина наблюдал за тем, как Эзра добавляет лед в свой виски. Но взгляд бледно-голубых глаз не был сосредоточен на чужих движениях, а скорее направлен куда-то внутрь.
– Как прошел ужин? – решил поинтересоваться Эзра, садясь напротив босса в такое же кресло.
– Хреново. Хотя у меня теперь есть невестка.
– Что ж, можно поздравить вашего брата с прекрасным выбором, – усмехнулся парень. – Маргарита Кинти одна из красивейших девушек нашего города, так что…
– Красивейших, – задумчиво повторил Тадеуш.
В его голове почему-то появились мысли о внешнем виде Адалины. Мог ли он сказать такие же слова о ней? И как бы она повела себя, оказавшись на месте Маргариты? Та своей бойкостью и открытостью понравилась отцу, но явно насторожила уравновешенную мать. И даже если решение оставалось за главой семьи, то одобрил бы он скромную светловолосую девушку?
– Как ты думаешь, Адалина бы понравилась отцу?
– Вы собрались жениться? – удивленно воскликнул Эзра.
Его ошарашенный взгляд метнулся от сосредоточенных черт лица босса к стеклянной емкости на столике рядом, и вернулся обратно. Нет, бокала коньяка было явно недостаточно для таких откровений со стороны Тадеуша. И при том, что разговор столь неожиданно перетек в нужное ему русло, Эзра все равно чувствовал нарастающую внутри тревогу.
– Ты свихнулся? – не понял молодой мужчина, но прежде, чем послать помощника далеко и надолго за такие дикие предположения, сам осознал глубину предыдущего вопроса. – Нет, я просто спросил. Забудь.
Молодой мужчина не то что не пробовал подумать над своими чувствами, а просто свирепел от одной мимолетной мысли, подсказывающей верный ответ.
– Вам же она, вроде как, разонравилась, – осторожно предположил Эзра.
– Какая, к черту, разница?
– Действительно, никакой, – согласился парень, понимая, что попытка добраться до сути провалилась.
Прошло пару минут молчания, за которые Эзра успел опустошить свой бокал и даже придумать толковую тему для разговора. Но только он в неуверенном жесте провел ладонью по своим темным-каштановым волосам и собрался с мыслями, чтобы легче начать диалог, как Тадеуш произнес:
– Мне сообщили, что Карин умерла.
Молодой мужчина понял сразу: Эзра знает, и, судя по лицу, давно. Побледневший парень растерялся в глазах босса лишь на миг, но тут же взял себя в руки. Если Тадеушу доложили, то это ещё ничего не значит, тем более, что у помощника были на сокрытие информации свои причины.
– Я не думал, что вас стоит беспокоить, рассказывая об этом.
– Выбросилась из окна, Эзра. Беспокоить стоило! – раздраженно заявил босс.
– Да, зависимость редко кто преодолевает, ещё и без последствий! Она не смогла, – попытался оправдаться парень, но притих под сердитым взглядом Тадеуша.
– Ты думаешь, я не понимаю, что именно из-за меня она опустилась?!
Так Эзра и думал, потому что знал этого человека не первый год. Темноволосый парень откровенно считал своего босса полным эгоистом, которого никогда не волновала судьба любой из женщин, брошенной им. Да и какое дело было Тадеушу Моору до рыжеволосой девицы, два года назад засунутой по его же инициативе в клинику Пакушо? Кто, спрашивается, виноват, что она не могла жить без этих наркотиков? Насильно уколы никто не ставил, все сама. Только так, наверное, и могла справиться с той дикой болью, которую оставляла страстная безответная любовь к мужчине. Хотя этот мужчина явно давал понять, что больше Карин ему не нужна.
– Поддержку оказали её семье? – уже спокойнее поинтересовался Тадеуш.
– Да, сразу же, – без тени улыбки ответил Эзра.
Он лично помогал сильно постаревшей матери хоронить тело Карин. До сих пор перед глазами темноволосого парня стояло это белое, морщинистое, залитое слезами лицо пятидесятилетней женщины.
Эзра был уверен, что его босса действительно не беспокоили муки совести, он просто прагматично просчитывал, как быстро избавиться от возможных в данной ситуации последствий.
Но парень ошибался, потому что Тадеуш, едва узнав о самоубийстве Карин, с тяжестью осознания понял, кто отчасти виновен в этом поступке. За прошедший месяц немало девушек сказали ему о том, что своей вседозволенностью он наносит непоправимый вред. Только одна из сказавших донесла эту мысль собственной смертью.
От затягивающего водоворота мрачных выводов молодого мужчину спас раздавшийся телефонный звонок. Эзра взглянул на экран своего мобильного и с удивлением в глазах поднес устройство к уху.
– Лина? Что-то случилось?
Но из динамика раздался другой голос, обеспокоенный тон которого сразу заставил темноволосого парня собраться с мыслями.
Тадеуш, услышав одну из форм знакомого имени, ощутил какое-то сковывающее напряжение во всем теле. Ему совсем не нравились такие полуночные звонки от светловолосой девушки. Звонки на мобильный Эзры.
– Что? – грубым тоном он потребовал отчета, едва его помощник положил трубку.
– Сестра Адалины пропала. Просили помочь в её поисках.
– Едем, – решительно сказал младший Моор, поднимаясь с кресла.
9.2.
Количеством всевозможной мебели Тадеуш был удивлен не меньше, чем Эзра в свое первое посещение этой небольшой квартирки. Дверь им открыла Ринкарна, которая перед прибытием гостей успела привести в порядок не только себя, но и трясущуюся Элин. Последняя попыталась сначала разозлиться на предприимчивую подругу, даже произошло что-то вроде ссоры, но потом все-таки сдалась, не видя другого выхода.
Первая мысль, проскользнувшая в голове Адалины при виде Тадеуша, была до удивления нелепой: «До побеленного потолка он не достает». Но в небольшое помещение, заваленное разнообразными вещами, молодой мужчина вписывался, как слон в посудную лавку.
– Привет всем, – громко возвестил об их появление Эзра.
– Здрасте, – неловко ответила Ринко.
Она никак не ожидала, что здесь окажется младший наследник семьи Моор, и потому пристально смотрела на него, позабыв о правилах приличия. Но тому было совершенно плевать на изумленную рыжеволосую девушку, он уже направлялся к кухонному столику, за которым сидела Адалина.
– Не думала, что ты приедешь, – тихо отозвалась девушка, едва Тадеуш остановился в полушаге от неё.
Элин смотрела куда угодно, но только не на молодого мужчину. Однако он заметил припухлые покраснения – признаки недавних слез. Казалось, что все, начиная от её лица и заканчивая загорелыми лодыжками, потеряло свою удивительную гибкую изящность, стало безжизненно острым, болезненным.
Он подошел, чтобы что-то что-то выяснить. Он хотел узнать подробности исчезновения её сестры, а потом приступить к поискам. Он думал, что будет действовать четко: соберет информацию, раздаст соответствующие указания своим людям. Но те переживания, которые так исказили весь её облик, привели мужчину в замешательство. Тадеуш не знал, какие слова говорят, чтобы чуть-чуть успокоить или немного взбодрить человека в подобной ситуации. Раньше не было никакой необходимости это знать.
– Ты найдешь Джилин? – всё так же тихо, всё так же наблюдая за стрелкой настенных часов, спросила Адалина.
– Только, если ты мне поможешь, – негромко ответил Тадеуш.
Ни Эзра, ни Ринко, наблюдая за разговором этих двоих, не решились вмешаться.
***
Она бессмысленно наблюдала за тем, как он ругается на кого-то через мобильный телефон. Казалось, тонкий экран треснет от изливаемого потока грубых высказываний, но этого не произошло.
– И чтобы через пять минут я получил толковый отчет об этом притоне! – закончил Тадеуш.
Четыре часа прошло с тех пор, как начались масштабные поиски семнадцатилетней Джилин Бигейл, а результатов не было никаких. Узнав, что её нет ни у друзей, ни у знакомых, Тадеуш спросил об итогах лечения в наркологической клинике.
– Ей там не помогли, – ответила Элин, даже не удивившись тому, откуда мужчине известна такая информация.
– Джилин всё ещё наркоманка, – недовольно высказалась Ринко.
– Рин, не надо так!
– А кто ей дает деньги на эту дрянь, а, Элин? Кто? – не обратив внимания на серьезный тон подруги, она продолжала свою тираду, – родителям ведь давно уже плевать на неё!
– Я даю ей деньги на еду! И не трогай родителей, они и без того многое сделали.
– Как же, сделали. Предоставили вас двоих самим себе, полная свобода воли! И ничего, что Джилин даже школу не закончила?
Тадеуш молча наблюдал за их размолвкой. И после, также ничего не говоря, он направился за Элин, которая шлепнула возмущающуюся Ринко по щеке и быстрым шагом покинула квартиру.
