Текст книги "Алая мантия"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Нет, дитя мое, ты не умерла. Ты та самая девочка, мать которой посещала Харди-Холл последние три недели?
– Да, – ответила Пилар. – А мы действительно под часовней?
– Конечно.
– И вы всегда находитесь здесь?
– Я пришел сюда за пять минут до тебя.
– А кто-нибудь знает, что вы здесь?
– Надеюсь, что те, кто меня ищет, этого не знают.
– Значит, вы прячетесь?
– Умоляю, говори потише. Звуки наших голосов могут быть слышны в часовне.
– Если они услышат нас, то придут и заберут нас отсюда.
– Боюсь, что да, дитя мое.
– Но я хочу, чтобы меня забрали! Мне тут не нравится. Здесь темно, холодно и… страшно. Я хочу подняться наверх.
– Тебя привело сюда любопытство, дитя, – промолвил незнакомец, – и тебе придется оставаться здесь, покуда те, кто меня ищет, не перестанут это делать.
– А долго еще вас будут искать?
– Обычно они занимаются этим весь день и следующую ночь.
– Но я не могу оставаться здесь до утра! Мама будет меня искать, и я проголодаюсь! А, кроме того, здесь страшно!
– Сколько тебе лет? Я знаю, что ты маленькая, но не могу определить твой возраст.
– Мне почти десять.
– Я думал, ты старше. Ты храбрая малышка. Не трусишь, как многие бы сделали на твоем месте. Только ты слишком любопытна – это часто приводит к неприятностям. Ты сама убедилась, что это так. Тебе почти десять лет, и ты уже получила важный урок. Мне тридцать, втрое больше, чем тебе, и жизнь тоже дает мне уроки.
– А что вы здесь делаете?
– Прячусь.
– Это игра?
– Да, только мрачная.
– Что они сделают, если найдут вас?
– Ты смышленая девочка. Ты понимаешь, что я так же испуган, как и ты?
– Взрослые не боятся.
– Они могут так же бояться, как маленькие. Мы все в какой-то мере дети.
Пилар изумилась этому откровению. На минуту она даже забыла, что находится в темном незнакомом месте со странным человеком. Ее мысли были заняты страхом взрослых.
– Что с вами сделают, если они вас поймают? – повторила Пилар.
– Возможно, повесят, – ответил незнакомец. – А может, приготовят мне более страшную смерть.
– Вы что-нибудь украли?
– Они бы сказали, что я украл приверженцев их веры. А я бы ответил, что вел мужчин и женщин к истине.
Внезапно наверху послышались голоса. Пилар увидела, как незнакомец опустился на колени, и услыхала его шепот.
– Дай мне смелости, и да исполнится воля Твоя…
Пилар никогда не видела ничего более необычного, чем этот человек, молящийся на коленях в подземном тайнике.
Звуки прекратились так же внезапно.
– Они ушли, – сказал незнакомец. – Но они еще вернутся. Часовни они всегда обыскивают особенно тщательно.
– Они ходили у нас над головой, – отозвалась Пилар.
– Да, – пробормотал он.
– Мы слышали их, и они бы услышали меня, если бы я их позвала.
– Да, дитя мое, они бы тебя услышали. Ты могла бы постучать по стене или по потолку.
– И они нашли бы нужную плиту?
– Если понадобится, они бы отодрали все плиты, чтобы найти нужную.
– А кто они такие? Леди Харди? Сэр Уолтер?
– Нет. Те, о ком ты говоришь, мои друзья.
– Но кто еще осмелился бы отдирать плиты в часовне?
– Те, кто меня ищет.
– Но если бы сэр Уолтер запретил им…
– Они действуют именем королевы, поэтому могут делать что хотят.
– Мне не следовало поднимать плиту, верно?
– Кто знает? Возможно, ты орудие Бога.
– Вы имеете в виду, что Бог послал меня сюда… что бы я подняла плиту и упала?
– Быть может, Он желает выдать меня моим врагам.
– И Он хочет, чтобы вас повесили?
– Возможно, пришло мое время доказать свою преданность Его делу. Не исключено, что у Него нашлась работа и для тебя.
Пилар сдвинула брови. Незнакомец не мог ее видеть, но догадывался, что ее беспокоит перспектива попасться Богу на глаза.
– Я не могу вас разглядеть, – сказала Пилар, – но вы говорите, как мистер Пауэр.
– Я священник, – ответил он. – Слушай меня, дитя мое. Ты была послана сюда с определенной целью. Если те, кто ищет меня, вернутся в часовню, моя жизнь окажется в твоих руках. Если ты окликнешь их, они найдут нас обоих. Тебе решать, что делать. Если ты будешь молчать, возможно, они нас не обнаружат. Они могут уйти и продолжать поиски в другой части дома. Но обыск может продлиться несколько часов. В таком случае тебе придется оставаться здесь, пока они не уйдут.
– Но если я позову их, они вас повесят… или еще хуже. А что может быть хуже?
– Предпочитаю об этом не говорить.
Пилар поежилась:
– Я не люблю смотреть на повешенных. Они не похожи на людей, и я их боюсь. Неужели я тоже буду так выглядеть, когда умру?
– Боже упаси!
– Зато вы будете, если они вас повесят. – Подумав, она внезапно добавила: – Вы могли бы убить меня, и тогда я не могла бы их позвать.
– Ну и странная же ты девочка!
– А вы убили бы меня, если бы я попыталась их окликнуть?
– Дитя мое, мне еще никогда не приходилось бывать в подобном положении. Ты права. Я мог бы заставить тебя замолчать так же легко, как ты выдать меня моим врагам. В таком маленьком помещении легко поддаться искушению – дьявол ведь никогда не дремлет. Если бы ты попыталась меня выдать, я мог бы зажать тебе рот и даже задушить. Твоя жизнь в моих руках. Я мог бы сказать себе: «Ты – священник, человек, выполняющий дело Господне. Что значит жизнь этой озорной девчушки в сравнении с душами, которые ты надеешься спасти, прежде чем покинуть этот мир?» С другой стороны, ты могла бы закричать и при вести тем самым сюда моих врагов. Дьявол шепчет каждому из нас: «Спасай себя!» Если мне он напоминает о моем деле, то тебе – о том, что я человек, которого разыскивают слуги королевы. Как ты поступишь, дитя, если эти люди вернутся в часовню? – Он умолк, и они оба прислушались.
– Я слышу звуки, – прошептала Пилар. – Они вернулись.
Наверху грубо передвигали мебель. Пилар и незнакомец смотрели друг на друга затаив дыхание.
Шум продолжался минут пятнадцать. До ушей Пилар донеслось тихое бормотание – священник снова молился.
– Осторожнее! – шепнула она. – Они могут вас услышать.
Священник перестал молиться, и Пил ар поняла, что они хотят одного и того же – чтобы люди наверху ушли и они могли бы выйти безопасно.
Когда звуки стихли, священник промолвил:
– Ты смелая девочка.
– Да, – гордо заявила Пилар, – я смелая. Мой отец – очень храбрый и говорит, что я должна быть такой, как он. Думаете, они опять вернутся?
– Едва ли. Они обыскали часовню и не нашли тайник. Возможно, какое-то время они еще будут обыскивать дом.
– И нам придется оставаться здесь, пока они не закончат?
– Да.
– Моя мама и Роберто будут волноваться за меня.
– А что ты делала в часовне?
Пилар объяснила ему и рассказала, как впервые пришла в часовню с Говардом. Она не упомянула, как обнаружила тогда плиту, потому что поклялась никому об этом не говорить и не знала, следует ли ей продолжать хранить тайну.
Пилар спросила у священника, почему слуги королевы ищут его, и он ответил, что из-за его веры, которую подданным королевы не разрешают исповедовать.
– А почему вы исповедуете эту веру, если королева ее запрещает? – допытывалась Пилар.
– Должны ли мужчина или женщина отказываться от правды, потому что им силой навязывают ложь? – отозвался священник.
Он стал расспрашивать Пилар о ее религиозном воспитании и пришел в ужас от ее ответов. Священник предупредил, что душе Пилар угрожают вечные муки, и рассказал, что королева издала закон, по которому пребывание иезуитов в ее владениях является государственной изменой.
– А кто такие иезуиты? – спросила Пилар.
– Они священники, дитя мое, – члены ордена Иисуса. Это общество много лет назад основал великий человек по имени Игнатий Лойола,[42]42
Игнатий Лойола (Иньиго де Оньяс-и-Лойола) (1491–1556) – основатель ордена иезуитов.
[Закрыть] родившийся в Баскской провинции Испании.
– Я наполовину испанка, – сообщила Пилар.
– Тем более тебе следует внимать правде Господней.
– Расскажите мне об этом человеке, который родился в Испании, – попросила Пилар.
– Он происходил из благородного испанского семейства и был солдатом, но когда его ранили на поле битвы, Бог поведал ему, что его дело не убивать людские тела, а спасать их души. Выздоровев, Лойола стал собирать вокруг себя отважных людей, готовых умереть за свою веру, как солдат готов умереть за свою страну. Это была армия священников, которой предстояло вести войну с язычеством и ересью во многих странах, где существовали эти язвы. В часовне аббатства Монтсеррат последователи Лойолы дали обет служить Богу.
– И вы тоже?
– Да, но не тогда. Это произошло задолго до моего рождения, но с тех пор многие продолжают дело, начатое Игнатием Лойолой.
– И если вас поймают за этим делом, то повесят?
– Если повесят, можно считать, что мне еще повезло. Когда ты вырастешь, то будешь вспоминать, что держала в своих руках жизнь священника и спасла ее. Скажи мне, что заставило тебя так поступить? Тебе по дали знак Бог или святые?
– Нет, – ответила Пилар. – Бог и святые тут ни при чем. На прошлой неделе я видела повешенного. Мне это не понравилось, и я не хотела, чтобы такое случилось с вами.
– Эту мысль внушил тебе Бог, дитя мое.
– А вам Он тоже внушил мысль не причинять мне вред? Вы сказали, что могли бы убить меня.
– Я бы никогда не смог тебе повредить. Такое противно Господу. Я сказал это, чтобы испытать тебя. Если я благополучно выберусь отсюда, то буду знать, что Божья воля – спасти для Него твою душу.
– Надеюсь, за нами скоро придут, – сказала Пилар. – Я замерзла, и мне хочется есть.
– Я не успел взять с собой пищу. Предупреждение пришло внезапно. Завернись в это.
Он протянул ей свою сутану.
– Но тогда вы замерзнете, – возразила Пилар.
– Нет, – покачал головой священник. – Я не боюсь холода. Слуг Господних учат умерщвлять плоть.
Пилар закуталась в сутану, села на пол и прислонилась к стене.
– За нами придут, когда будет безопасно, – сказал священник.
– Расскажите мне об Испании, – попросила она. – Вы бывали в Хересе? Там жили моя мама, Бьянка и Карментита.
– Да, – ответил он. – Я бывал там. Это красивый го род, окруженный виноградниками и оливковыми рощами. Он лежит среди холмов, согреваемый жарким солнцем.
Пилар хотелось еще что-нибудь услышать о Хересе, но священник не намеревался отвлекать на это ее внимание и заговорил о Боге и святых. Пилар тут же заскучала, как на уроках мистера Пауэра.
Воздух в тесном помещении был спертый, и девочку стало клонить ко сну. Сутана согревала ее, а голос священника убаюкивал, словно волны прилива.
Пилар проснулась, когда ее вытаскивали из тайника. В часовне было темно, и она не могла видеть лицо священника.
Рядом были леди Харди и сэр Уолтер.
Пилар слышала, как священник промолвил:
– Какой отважный ребенок!
Они говорили шепотом, а когда Пилар стала задавать вопросы, леди Харди прикрыла ей рот ладонью и сказала:
– Не сейчас, дорогая.
С Пилар сняли сутану и завернули ее в меховую накидку леди Харди. Потом ее отвели вверх по лестнице в пуншевую комнату.
Леди Харди опустилась перед ней на колени и стала растирать ей руки.
– Ты замерзла, малышка, – сказала она.
– В яме было очень холодно, – пожаловалась Пилар. Леди Харди налила что-то в кубок и поднесла его к губам девочки. Питье было очень горячим, но вкусным.
– Я попросила твою мать прийти сюда с Бьянкой. Должно быть, она очень беспокоилась, когда ты не вернулась домой.
– Я не собиралась лезть в тайник…
Леди Харди приложила палец к губам:
– Не говори о тайнике. Ты плохо поступила, придя в часовню и подняв плиту. Мы об этом забудем, но ты тоже должна забыть. Мы слышали о твоей храбрости. В душе ты славная девочка. Когда ты поняла, что поступила плохо, то сделала все, чтобы исправить причиненный вред. Я позабочусь, чтобы тебя не наказали. – Леди Харди наклонилась и поцеловала ее в щеку. – Я рада, что все так обернулось, моя маленькая Пилар, – продолжала она. – Великое счастье ожидает тебя. Но сначала обещай никому не рассказывать о твоем приключении. Всем, кто будет тебя расспрашивать, говори, что ты заблудилась и что мы тебя нашли. Твоей маме я расскажу правду, но больше никто не должен об этом знать. От этого зависят жизни многих людей.
Глаза у Пилар заблестели, и леди Харди поспешно добавила:
– Если ты расскажешь о том, что обнаружила, это может сильно повредить многим хорошим людям. Их смерть будет на твоей совести, малышка Пилар, а быть убийцей – ужасно.
– Я никому не расскажу, – пообещала Пилар.
– Мое дорогое дитя!
Леди Харди со слезами на глазах обняла ее и снова начала растирать ей руки.
Бьянка очень рассердилась на Пилар, когда ее привели домой.
– Скверная девчонка! Сколько волнений ты причинила! Мы всюду тебя искали. Что мы могли подумать, когда рядом рыщут эти головорезы? Тебя следовало бы выпороть. Как это ты могла заблудиться? Где ты была? Роберто не знал, куда ты пошла. Почему ты не можешь быть такой хорошей, как Роберто?
Пилар не ответила. На сей раз она была неразговорчива.
Исабелья молча стиснула руку дочери. Она все знала и гордилась ею.
На следующий день Исабелья сказала дочери:
– Пилар, теперь ты будешь учиться вместе с Говардом и Бесс. Ты довольна?
– С Говардом и Бесс? А как же Роберто?
– Роберто будет по-прежнему ходить к мистеру Пауэру.
– Но я всегда училась вместе с Роберто.
– Тебе больше понравится с Говардом и Бесс. У них очень хороший наставник. Его зовут мистер Питер Хит, и он моложе мистера Пауэра. Учиться у него тебе будет гораздо интереснее. К тому же ты любишь Говарда и Бесс, верно?
– Я больше люблю Роберто.
– Но ты и с ним будешь проводить много времени. У мистера Хита ты станешь заниматься всего по нескольку часов в день.
– А почему Роберто не может ходить со мной?
– Кто-то должен остаться с мистером Пауэром. Будет невежливо, если вы оба покинете его.
– А если покину только я, это будет вежливо?
– Ученики уходят от него время от времени. Я думала, тебе не нравится мистер Пауэр.
– Но я хочу учиться вместе с Роберто!
– Вы не можете постоянно быть вместе.
В результате Пилар отправилась в Харди-Холл, и леди Харди провела ее вверх по лестнице и через несколько комнат в незнакомую ей часть здания. В длинной ком нате с низким потолком сидели Говард и Бесс, а когда вошли Пилар и леди Харди, из-за стола поднялся мужчина и шагнул им навстречу.
– Вот ваша новая ученица, мистер Хит, – сказала леди Харди. – Уверена, что она вас не подведет.
Пилар посмотрела в печальные темные глаза, которые пристально ее разглядывали. Лицо мужчины было серьезным, но он дружелюбно ей улыбался.
– Добро пожаловать, дитя мое, – заговорил мистер Хит. – Не сомневаюсь, что ты будешь хорошей ученицей.
– Я знаю, что Пилар будет стараться изо всех сил, – промолвила леди Харди.
Говард улыбнулся Пилар, как всегда улыбался ей при встрече, – это означало, что у них имеется общий секрет. Пилар поняла, что он не знает о том, как она провела несколько часов в темноте с человеком, которого разыскивали слуги королевы. Что ж, это к лучшему – ведь она в какой-то мере обманула доверие Говарда. Бесс смотрела на нее неодобрительно – она немного побаивалась девочки одного возраста с ней, но куда более самостоятельной.
– А теперь, – сказала леди Харди, – я оставлю вас с детьми, мистер Хит.
Первый урок показался Пилар странным, хотя мистер Хит, как и мистер Пауэр, много говорил о церкви. Но церковь мистера Хита выглядела по-иному – в ней было много святых. Пилар учили читать по-латыни молитву, которая называлась «Аве Мария». И внезапно она поняла, что встречала мистера Хита раньше.
Человек, с которым Пилар провела несколько часов в тайнике, священник, которого повесили бы слуги королевы, если бы им удалось его найти, был ее новый на ставник, мистер Хит.
Однажды утром Пилар разбудила суета в доме. Происходило что-то необычное. Пилар не сразу поняла, где она: ей снилось, будто она снова в темном тайнике и ее обнаружили там сердитые люди с веревками в руках.
У окна стояла Карментита, указывая на море:
– Вставай, подойди сюда и посмотри туда, куда смотрит весь дом.
Пилар вскочила с кровати и увидела корабль, который лег в дрейф.
– Это корабль капитана! – воскликнула Карментита.
– Ты уверена? – спросила Пилар.
– Вильям уверен. Он точно знает.
– И давно появился корабль?
– Вильям увидел его, как только встал с постели. Это было на рассвете. Он разбудил весь дом и сообщил новость.
Карментита довольно хихикала, разглаживая складки на платье. Перспектива возвращения капитана заставила ее сразу позабыть Уильяма.
Капитана не было дома целых два года. До сих пор Пилар не осознавала, какое впечатление производит его присутствие на домочадцев. Она только замечала, что после отъезда капитана в доме становилось спокойно.
Карментита что-то напевала себе под нос – выражение ее пухлого лица было отсутствующим. Она предавалась воспоминаниям и жила надеждой. Бьянка была вся напряжена, и выглядела словно юная девушка – такой ее видела Пилар, когда она плясала для них, воткнув розу в черные волосы. Однако все веселье, принесенное появлением корабля капитана, портило настроение Исабельи. Пилар впервые поняла, что ее мать боится капитана.
Первый раз Пилар ощутила в себе противоречие двух чувств. Она очень хотела, чтобы капитан вернулся, и в то же время желала видеть свою мать спокойной и счастливой.
Теперь она с удовольствием вспоминала, как сидела у ног матери, наблюдая за блеском иглы в ее длинных белых пальцах, вспоминала, какой тихой радостью наполнял ее мягкий голос Исабельи. Эта радость затмевала все возбуждение, перенесенное в тайнике, и Пилар твердо решила, что всегда будет беречь и защищать мать.
Ее обуревало желание с веселым смехом бежать к берегу, чтобы первой встретить капитана, но удовольствие от возвращения отца омрачал явный страх матери. Пилар чувствовала, что желания тянут ее в одну сторону, а долг перед матерью – в другую.
Она подумала о чувствах, которые испытывают к своим родителям дети Харди. Они побаивались матери и совсем не страшились отца, поэтому, ощущая за собой какой-нибудь грешок, обычно бежали к отцу, чтобы он выгораживал их перед матерью. У них была счастливая семья, ибо, хотя леди Харди была строга, а сэр Уолтер нет, Пилар видела, что между ними нет противоречий. Они вдвоем царствовали в доме, и дети часто говорили о них как о чем-то едином: «Наши родители».
Сама Пилар не могла сказать такое. Ее отец и мать существовали каждый сам по себе. Она начинала опасаться, что не сможет любить обоих, и что ей придется ненавидеть отца, чтобы остаться верной клятве защищать мать.
Пилар стала понимать, что капитан и Исабелья так же отличаются друг от друга, как мистер Хит и мистер Пауэр. Веря одному из них, невозможно верить другому. Если мистер Хит – слуга Божий, значит, мистер Пауэр на стороне дьявола. Тем не менее, слуги королевы утверждали совсем противоположное.
Жизнь оказалась полной неразрешимых загадок. Но различия между мистером Хитом и мистером Пауэром выглядели незначительными в сравнении с теми, которые разделяли ее отца и мать.
Она поняла это, когда мать послала за ней и сказала:
– Пилар, капитан скоро будет здесь, и, когда он вернется, ты не должна говорить ему, что учишься у мистера Хита.
– Почему? – спросила Пилар.
– Потому, малышка, что ему это не понравится.
– Знаю, – отозвалась Пилар. – Он бы хотел, чтобы я ходила к мистеру Пауэру.
– Поэтому ничего не рассказывай.
– А если он спросит?
Исабелья обняла Пилар и прижала к себе.
– Ради меня, ничего ему не говори!
– Но ведь если я солгу, это будет грех, верно?
– Думаю, если ты солжешь по такому поводу, святые не сочтут это большим грехом.
– Конечно, так как они хотят, чтобы я училась у мистера Хита. – Пилар рассмеялась, внезапно поняв, как ей удовлетворить и мать, и отца. Она может солгать отцу ради матери, а потом ездить с ним верхом, болтать и смешить его, помня, что выполнила материнское желание.
Пилар прикоснулась к корсажу, под которым она носила на ленте маленький медальон, который ей дал мистер Хит. Он называл его Agnus Dei;[43]43
Агнец Божий (лат.).
[Закрыть] у Говарда и Бесс были точно такие же. На нем были изображены крест и ягненок.
Мистер Хит сказал ей, что медальон благословил его святейшество Папа. Его святейшество был еще одной великой личностью, о которой часто слышала Пилар.
– Это символ Христа, – говорил ей мистер Хит. – Уже тысячи лет люди носят его на шее. Ягненок и крест охранят тебя от зла, как кровь Пасхального Агнца хранила евреев от ангела-истребителя.
Поэтому, касаясь пальцами маленького диска под платьем, который, как ей внушили, нужно было носить тайно, Пилар верила, что с его помощью сможет одновременно защитить мать и наслаждаться обществом отца.
Пилар привезли к кораблю в лодке. Ей хотелось перо вой приветствовать отца.
Люди на палубе сразу ее узнали.
– Это дочурка капитана – малышка Пиллер! – весело кричали они.
Их забавляло, что человек, который ими командовал, чьему слову или жесту они беспрекословно подчинялись, кто мог засечь матроса до смерти за неповиновение, а за неосторожное слово заставить пройтись по доске над водой с завязанными глазами, питал слабость к светловолосой девчушке с блестящими темными глазками – результату одного из самых удивительных, если и не самых прибыльных подвигов во всей карьере капитана Энниса Марча.
– Вы прибыли повидать капитана, леди? – кричали матросы.
– Да, – ответила Пилар. – Поднимите меня на борт. Они подчинились без колебаний, зная, что появление дочери приведет капитана в хорошее настроение. Казалось, она была постоянным членом экипажа, потому что капитан часто говорил: «И ты называешь себя моряком? Да моя малышка Пиллер куда лучший моряк, чем ты!» В захваченных ими городах он всегда щадил маленьких девочек, признавая в пьяном виде, что они напоминают ему его малышку Пиллер. Он выбирал из всей добычи самые красивые вещи и заявлял: «Это для моей малышки Пиллер!»
Короче говоря, капитан души не чаял в дочери.
Матросы спустили веревочный трап, и Пилар вскарабкалась на борт под радостные крики:
– Малышка Пиллер прибыла приветствовать капитана!
Капитан Марч услышал эти крики из трюма, где отбирал самые ценные вещи, которые не мог оставить без присмотра даже на короткое время, и тут же поспешил на палубу.
– Моя малышка Пиллер здесь!
Она и впрямь была здесь – подросшая, но та же самая Пиллер с длинными золотистыми волосами, похожими на его собственные, и большими темными глаза ми, унаследованными от матери.
– Разрази меня гром! – воскликнул капитан. – Моя малышка явилась на борт приветствовать отца!
Пилар смеясь подбежала к нему – она всегда смеялась при виде капитана. Отец и дочь не стали обниматься – они делали это крайне редко. Пилар остановилась в двух шагах от него, и они посмотрели друг на друга. Золотистая борода капитана начала шевелиться.
– Добро пожаловать домой, капитан, – сказала Пилар.
– Так ты поднялась на борт моего корабля? Разрази меня гром, никто не делает этого без разрешения капитана. Разве ты не знала? – Он схватил ее за ухо – его грубая рука коснулась дочери ласково и нежно. – Кровь Христова, мне нравится, как ты выглядишь, малышка Пиллер! – Борода капитана продолжала дрожать. – Пойдем со мной! Я покажу тебе, что мы привезли из Испании. Мы вернулись более богатыми, чем отплыли, так как захватили отличные призы!
– Женщин? – осведомилась Пилар.
Капитан разразился хохотом:
– Послушайте-ка мою малышку Пиллер! Женщин! Гораздо лучше, чем женщины, – золото, драгоценности. Слышите, ребята? Моя малышка спрашивает, привезли ли мы с собой женщин! Пойдем, девочка, я покажу тебе кое-что. Драгоценности, каких ты еще никогда не видела. – Он ущипнул ее за щеку. – Ты выросла, малышка. И не забыла капитана, а?
– Я никогда его не забывала.
Взгляд капитана внезапно затуманился.
– Ну-ка поторопись! – крикнул он, скрывая смущение. – Я докажу тебе сокровища, которые мы привезли в Англию.
Капитан подтолкнул ее вперед. Внезапно подул ветер, и корабль покачнулся. Пилар чуть не упала, но капитан удержал ее, и она почувствовала на своем плече его железные пальцы. «Как он не похож на других людей, – подумала Пилар, – и как я счастлива, когда он рядом со мной!»
В трюме находился молодой парень – высокий и светловолосый, как ее отец, и с таким же внимательным, все подмечающим взглядом голубых глаз.
– Эй, приятель! – окликнул его капитан. – Что ты тут делаешь?
– Слежу, чтобы никто из ребят не сунул в карман какую-нибудь побрякушку, прежде чем сойти на берег, сэр.
– Они отлично знают, что это им дорого обойдется. Разрази меня гром! Если я поймаю кого-то из моих людей на воровстве, то тут же прикажу его вздернуть!
– Искушение может оказаться сильнее страха, сэр. На берегу их ждут женщины…
– Ах, женщины! Моя малышка Пиллер хочет узнать, привезли ли мы с собой женщин.
Молодой человек весело рассмеялся.
– Мы встречали многих женщин во время путешествия, – сказал он.
– Но ни одна из них не понравилась нам настолько, чтобы захватить ее с собой, – добавил капитан. Он обернулся к Пилар: – Хочу познакомить тебя с этим парнем. Он некоторое время поживет у нас в доме. Его зовут Петрок Пеллеринг – он мой помощник.
Молодой человек вежливо поклонился.
– Мы уже встречались, – сказал он.
– Я никогда вас раньше не видела, – возразила Пилар.
Капитан расхохотался. Казалось, все, что говорит Пилар, вызывало у него радость.
– Все, кто плавает под моим командованием, знают мою малышку Пиллер. На корабле считается, что она путешествует вместе с нами.
Пилар выглядела озадаченной.
– Я не забываю свою дочь, – пояснил капитан, – и слежу, чтобы никто ее не забывал. А теперь отправляйся на палубу, парень, и проследи, как ребята будут сходить на берег. Оставь на корабле Джеда и Малыша Тома, а когда все сойдут, возвращайся, и мы высадимся вместе с моей девочкой.
– Есть, сэр, – отозвался Петрок Пеллеринг и вышел из трюма.
Оставшись наедине с Пилар, капитан прижал к ее щекам свои шершавые ладони и посмотрел ей в глаза.
– Малышка моя, – сказал он. – Ты рада снова видеть капитана, верно? – Словно устыдившись своих чувств, капитан опустил руки. – Посмотри, что мы привезли. И это не все. По пути домой мы посетили королеву. Вот это женщина! Она напомнила мне мою девочку. Правда, у нее нет таких длинных светлых волос и темных блестящих глаз. Она рыжая, и, говоря откровенно, из-за такой я не стал бы захватывать город.
Но все равно, это удивительная женщина! Она была довольна мною, Пиллер, и приветствовала меня так же радостно, как ты. Знаешь, королева коснулась шпагой моего плеча и сделала меня сэром Эннисом! Она уважает таких, как я, потому что знает, что только нам под силу драться с донами. Королева ненавидит их, как все добрые англичане.
– Почему? – спросила Пилар.
– Почему? Да просто потому, что они доны. Потому, что они плавают по морям и грабят все земли, которые посещают, вместо того чтобы оставить кое-что нам. У меня есть для тебя подарок, малышка. Ожерелье, которое носила черная принцесса. Я отобрал его у нее. Что хорошо для принцессы, хорошо и для моей малышки Пиллер.
– Мне не нужно ожерелье, – сказала Пилар. – Самое главное, что я вижу тебя снова.
Капитан внезапно обнял дочь и крепко прижал к себе. Он бы не отпустил ее, если бы не услышал шаги молодого Петрока Пеллеринга, спускающегося в трюм.
Голос капитана разносился по всему дому. Он требовал сытного обеда, и кухарки хлопотали вовсю. Карментита трудилась, пока на лице у нее не выступил пот.
– Разрази меня гром! – кричал капитан, начиная этим выражением каждую фразу. – Испеките мне пирог с мясом, который я так люблю, и подайте на закуску сливки! Разрази меня гром, последние месяцы я мечтал о доброй английской пище, и если не получу ее, то собственноручно высеку всех прямо в кухне!
Петрок Пеллеринг прибыл в дом в качестве гостя. Было ясно, что капитан любит его – Пилар замечала, как дрожит борода отца, когда он смотрит на молодо го человека. Петрок во всем стремился подражать капитану – он тоже кричал на весь дом: «Разрази меня гром!»
Пилар видела, что ее мать старается держаться подальше от отца, но он, казалось, не возражал против этого. За столом Исабелья сидела по одну сторону от капитана, а Бьянка по другую. Он часто клал руку на плечо Бьянке и дергал ее за кольцо в ухе, пока она не начинала кричать и вырываться.
Тем не менее, Бьянке как будто нравилось подобное обращение. Роберто наблюдал за происходящим без всякого выражения на лице, но Пилар, которая отлично его знала, понимала, что ему не по душе отношение капитана к его матери.
Капитан и Петрок часто говорили о новом плавании – было ясно, что они недолго пробудут в доме. Капитан продал кое-что из привезенных драгоценностей, чтобы переоснастить корабль для очередного путешествия, – он собирался добыть еще больше сокровищ, львиная доля которых предназначалась королеве.
В такие времена капитан любил, чтобы Пилар сто яла рядом с ним и наполняла его кубок вином или элем, который он иногда предпочитал. Когда капитан разговаривал с Петроком, его рука часто опускалась на голову дочери.
Нередко капитан Марч сидел за столом и напивался до такого состояния, что был не в силах подняться. При этом его настроение часто менялось. Иногда он мог затеять ссору с кем угодно, кроме Пилар, – в таких случаях все держались от него как можно дальше. Иногда он был весел, и все смеялись вместе с ним. Иногда его одолевала жажда женских ласк, и тогда он начинал пожирать глазами служанок, находившихся рядом, но Карментита старалась, чтобы в таких случаях она всегда была в пределах его досягаемости. Иногда капитан начинал жаловаться, что его дом в море, и он лишен благ семейной жизни и теплой постели по ночам.
В один из приступов дурного настроения капитана дала о себе знать его неприязнь к Роберто. Они все си дели за столом, и никто сначала не заметил, как его внезапно охватила злоба.
– Что ты пялишься на меня своими испанскими глазищами, мальчишка? – неожиданно рявкнул он на Роберто. – Нахальный поросенок! Разрази меня гром, я выбью из тебя твою наглость!
Роберто поднялся. Бьянка, сидевшая рядом с капитаном, поспешно сказала:
– Уходи, Роберто.
Но капитан тоже встал, схватил кубок, из которого пил, и запустил им в Роберто. Мальчик пригнулся, и эль расплескался по стене.
Пилар, стоящая рядом со стулом капитана, почувствовала, как у нее заколотилось сердце.
– Подойди сюда, ублюдок! – заорал капитан.
– Только тронь его, и я тебя убью! – крикнула Бьянка.
Он повернулся к ней, и его глаза сверкнули, словно осколки голубого стекла.
– Ты навязала мне своего ублюдка! – продолжал бушевать капитан. – Это не мой сын! Он живет под моей крышей, ест мою пищу и смотрит на меня свои ми наглыми испанскими глазами! Разрази меня гром, я вырежу ему сердце, и ты сможешь послать его в качестве подарка его папаше!
Роберто стоял не шевелясь.
– Подойди! – крикнул капитан, глядя на Бьянку. Пилар увидела, что его борода начала дрожать, и ее охватило невероятное облегчение. Отцу стало смешно – значит, он больше не сердится. Но внезапно огромная ручища капитана метнулась вперед. Отшвырнув в сторону Бьянку, он шагнул к Роберто.
