Текст книги "Тайная история драгоценных камней"

Автор книги: Виктория Финли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 8Рубин

Вполне вероятно, что существует определенная опасность, по крайней мере говорят, якобы в тех землях, где находят рубины, распространены малярия, дикие звери и ядовитые рептилии, хотя, возможно, слухи сии преувеличены, и купцы умышленно нагоняют страху, дабы воспрепятствовать конкурентам.

Эдвин Стритер, королевский ювелир

Правитель Пегу носит столько рубинов, что на них можно выстроить большой город, самоцветы эти у него нанизаны на каждый палец и сияют, словно солнце.

Луиджи Бартема, путешественник, XVI век

– 9 ~

Как-то декабрьским утром 1885 года некий высокий англичанин пятидесяти с небольшим лет в одиночестве завтракал в парижском отеле. Наблюдательный человек заметил бы, что он так и замер над круассаном и чашкой кофе, прислушиваясь к разговору двух джентльменов, сидящих за соседним столом.

Они обсуждали, как за несколько дней до этого, 29 ноября, британские войска захватили Верхнюю Бирму, а местный король до последнего ничего не подозревал. Советники не осмеливались сказать ему, насколько близко чужеземцы подошли к столице, городу Мандалаю, все откладывали тягостный разговор и в результате дотянули до того момента, когда бирманская армия уже не могла удержаться на своих позициях. За неделю Стеклянный дворец, как его называли за зеркальные мозаики, был разграблен, а многочисленные сокровища исчезли в еще более многочисленных карманах британских солдат. Короля Тибо с беременной женой и тремя маленькими дочерьми отправили в ссылку, причем унизили напоследок – церемониальных зонтиков было всего семь ярусов, а не девять, как положено королю.

Захватив страну, англичане призадумались, как управлять новой колонией с максимальной для себя выгодой. Британия жаждала прибрать к рукам Верхнюю Бирму по трем причинам. Во-первых, англичане хотели изгнать из этого региона французов, которые уже обосновались в Лаосе, Вьетнаме и Камбодже. Во-вторых, в Бирме тогда в большом количестве произрастали тиковые деревья, которых в наши дни уже почти не осталось. Но решающей все-таки была третья причина. Вот уже много лет до Европы доходили слухи о городе, который якобы расположен в самом сердце джунглей на северо-востоке Бирмы. Он назывался Мо-гок, и там добывали самые прекрасные самоцветы в мире, в том числе сапфиры, аметисты, топазы и даже изумруды. Однако особенно славился Могок своими рубинами. Цвет камней был настолько насыщенным, глубоким и бездонным, что европейцы не находили подходящих слов, чтобы описать его, а вот бирманцы подобных трудностей не испытывали и называли этот оттенок «голубиной кровью». И хорошо, что иностранные модницы особо не задумывались, что означает это название.

– А ты слышал о договоре аренды? – спросил один джентльмен другого.

Оказалось, что всего несколько месяцев тому назад одна французская компания взяла в аренду рубиновые шахты, заплатив значительную сумму – триста тысяч рупий (или двадцать тысяч фунтов), кроме того, сто тысяч рупий ушло на взятку королю. Однако время для сделки было выбрано явно неудачно. Теперь, когда британцы взяли под контроль эту часть страны, включая и шахты, договор, разумеется, будет аннулирован.

Тут уж наш англичанин не выдержал. Он признался джентльменам, что подслушивал, и представился. Звали его Эдвин Стритер, и если бы его новые знакомые разбирались в самоцветах и любили приключения, они определенно слышали бы раньше это имя. Стритер владел одной из самых крупных ювелирных компаний, но его интересовала не только прибыль. В течение своей жизни он не раз переживал взлеты и падения, причем падений было больше: он то зарабатывал кучу денег, то терял почти все. Ну а к 1885 году, с которого и начинается наш рассказ, этот человек приобрел такую репутацию, что даже попал в роман: в книге Хаггарда «Копи царя Соломона» лавка Стритера упомянута как место, куда приносили на экспертизу драгоценные камни. Учитывая круг его интересов, неудивительно, что Стритер необычайно оживился, услышав в то утро, что легендарные бирманские шахты впервые в истории можно будет взять в аренду британским инвесторам.

«Все рубины Бирмы – лот ценой в двадцать семь тысяч фунтов!»

Тот непродолжительный разговор с двумя незнакомцами в парижском отеле повлиял на судьбу Стритера, как и на судьбу бирманских рубинов. В 1879 году ювелир опубликовал книгу «Драгоценные камни и минералы», которая стала бестселлером и заняла достойное место на книжных полках викторианских джентльменов где-то между приключенческими романами и научными трудами. В своей книге Стритер объяснял, что рубины находят во многих районах земного шара, например в Австралии, Афганистане, реках Шри-Ланки, но самые лучшие рубины привозят из загадочного горного региона в Бирме, где «не только люди крайне недружелюбны: злые, жестокие и алчные, но и сама местность кишит дикими зверями и ядовитыми рептилиями». Тем не менее, продолжал Стритер, риск себя оправдывает, поскольку «восточные рубины бесспорно самые ценные из всех самоцветов в мире, а королевство Бирма безусловно – главнейший их поставщик».

Слава о рубинах из Верхней Бирмы гремела по Европе несколько веков. Первым англичанином, ступившим на землю этого азиатского королевства, был путешественник елизаветинской эпохи Ральф Фитч, который попал в Бирму и на Цейлон совершенно случайно, когда бежал от инквизиции. В отличие от записок первых путешественников, в дневниках Фитча нет рассказов о единорогах с рогом, инкрустированным самоцветами, или о грифах, которые носят алмазы в лапах. Вместо этого он описал короля Пегу, который собирался на войну с тремя сотнями тысяч воинов и пятью тысячами боевых слонов, причем на многих животных возвышались инкрустированные самоцветами паланкины. Кроме того, Фитчу довелось увидеть королевскую коллекцию драгоценностей, хранившуюся в четырех столичных сокровищницах. Каждая такая сокровищница была «размером с большой дом, а внутри столько рубинов и сапфиров, что простому человеку и не снилось». В дневнике путешественника есть одна деталь, на которую Эдвину Стритеру и командирам британской армии тремя веками позже стоило бы обратить более пристальное внимание. Фитч понял, что драгоценные камни для бирманцев – это не просто демонстрация богатства. Пагоды в Пегу были украшены самоцветами, поскольку каждый новый король после коронации опустошал сокровищницу и помещал камни на шпили буддийских храмов, чтобы подданные могли любоваться. Для бирманцев обладание драгоценными камнями обозначало политическое превосходство.

За три года до Фитча при дворе короля Пегу побывал венецианский ювелир Гаспаро Бальби. В отличие от Фитча, Бальби удостоился аудиенции у местного правителя и с удивлением узнал, что существует традиция презентовать королю драгоценные камни, хотя его закрома и так от них буквально ломились. Бальби преподнес шкатулку с изумрудами, которые почти не встречались в Бирме, а в Европе после завоевания испанцами колумбийских шахт стали не такой уж редкостью. Он передал камни королю через толмача, и тот спросил у чужестранца, откуда он прибыл, а узнав, что из Венеции, поинтересовался, какой король ею управляет. Ювелир ответил, что у них нет короля, а Венеция – это республика, после чего правитель Пегу «расхохотался так, что закашлялся и едва мог говорить». В Бирме настолько прочно укрепилась монархия, что он просто не мог представить себе, что существуют другие формы правления.

Хотя ни Бальби, ни Фитчу не позволили увидеть то место, откуда привозят рубины, однако они знали о нем. Фитч в своих дневниках называет его Каплан и пишет, что это регион, «где местные жители находят рубины, сапфиры и шпинели…. Там много высоких холмов, откуда и выкапывают самоцветы». Кроме того, Фитчу было известно, что Каплан находится в шести днях пути от города Ава, расположенного рядом с современным Мандалаем, и это секретное место. «Туда имеют допуск только те, кто работает на шахтах».

Намного позднее, в 1826 году, британский дипломат и востоковед Джон Крафорд отправился в Бирму с дипломатической миссией. Домой он привез огромный сапфир из Могока весом в девятьсот семь карат. Крафорд тоже удостоился аудиенции у короля Пегу, которую описывает с некоторым изумлением: «Король поднялся по ступеням с видимым трудом, из-за тяжелого платья и огромного количества украшений. Костюм его состоял из туники с золотым плетением, украшенной драгоценными камнями, а на голове красовалась корона в виде шлема с высоким шпилем, напоминающим шпили бирманских пагод, видимо, так и было задумано. Мне сказали, что корона целиком из золота, кроме того, она вся была усыпана сапфирами и рубинами».

Даже если бы Стритер и не читал подобных описаний, он все равно незамедлительно отправился бы в Бирму, ведь недавно его сын упомянул, что мечтает поехать туда и найти знаменитые рубиновые прииски. Однако в тот момент, по словам Стритера, «зная о том, как ревностно охраняют шахты», он не одобрил столь рискованную экспедицию. Но теперь ситуация изменилась. После той памятной встречи в Париже ювелир передумал и, вернувшись в Лондон, решил всерьез обдумать возможность покупки шахт. Для начала он сформировал синдикат, в который помимо него вошли его сын Джордж и еще три бизнесмена. Решено было немедленно отправить в Рангун своего представителя, и на эту роль выбрали капитана Обри Паттона, которого позднее описывали как «авантюриста-игрока, прославившегося своим умением стрелять голубей». Он поплыл на пароходе в Бирму, чтобы передать письмо-представление вице-королю Индии. Однако, добравшись до места, Паттон испытал настоящий шок, поскольку у них появился серьезный соперник, и теперь синдикату Стритера предстояло выиграть торги у самого худшего из всех возможных противников.

Калькуттский синдикат «Джилландер, Арбетнот и К°», которым управляли англичане, славился своей агрессивностью и богатством. Большую часть денег синдикат заработал, отправляя индусов работать на плантации Маврикия, а потом обманывая их и, выражаясь современным языком, ставя на счетчик за долги. Уже в те годы работа по контракту подразумевала множество подводных камней, и, как узнал Стритер, руководство калькуттской компании в погоне за прибылью не гнушалось ничем. Первое предложение Стритера (триста тысяч рупий) вице-король отверг и объявил открытый конкурс: теперь все заинтересованные стороны могли подавать заявки, не разглашая при этом сумм. Несколько дней Паттон буквально жил на телеграфе и постоянно консультировался со своими работодателями, желая понять, что же ему делать. Решено было предложить четыреста тысяч рупий, то есть около двадцати семи тысяч фунтов стерлингов, и 15 апреля 1886 года от министра иностранных дел в Индии пришла телеграмма, в которой сообщалось, что синдикат Стритера успешно выиграл тендер.

Стритер срочно послал в Бирму сына Джорджа и двух своих компаньонов, а также горного инженера Роберта Гордона. Они планировали отправиться вместе с британской армией в пока еще не завоеванный район Могока. Предпринимателям не терпелось узнать, что же они получили за свои деньги, откуда берутся рубины и, это было самое сложное, какая оплата положена местным рабочим. (Заметим в скобках, что для колониального правительства было вполне типично бездумно распродавать права на развитие какой-то отрасли, не очень представляя, как там все работает.)

В Бирме Стритеру и его компаньонам предстояло открыть для себя истории и легенды, которые сплетались вокруг драгоценных камней сотни, а то и тысячи лет. Ну а захватить древние шахты оказалось куда сложнее, чем они могли себе вообразить.

Рубины величиной с перепелиное яйцо

Бирманская история не записывалась вплоть до 1044 года, когда на трон взошел амбициозный и образованный король Анаврахта. В первые годы правления он завоевал царство Мон, которое тянулось вдоль побережья. Местного правителя лишили всех богатств, в том числе и звездчатого рубина величиной с перепелиное яйцо, символизировавшего его власть, но сохранили жизнь. Когда он состарился, то созвал своих родственников и попросил помочь со строительством пагоды, после чего пустил по кругу поднос. Как выяснилось впоследствии, среди пожертвований оказалось и кольцо с прекрасным звездчатым рубином. Это был его собственный камень, анонимно возвращенный королем Анаврахтой. Средства пошли на строительство пагоды, которая стала символом мимолетности человеческих взлетов и падений, а заодно свидетельством того, что даже самый жестокий правитель с возрастом может стать мягче.

Во время правления Анаврахты Могок принадлежал королевскому роду, и жизнь рудокопов зависела оттого, разрешит ли управляющий им работать или нет. Они почти всегда получали разрешение, но какой ценой. У рудокопов постоянно требовали деньги, и каждый из чиновников считал своим долгом придумать новую подать, которая шла в его карман. Но высокие налоги были еще цветочками по сравнению с законом, из-за которого рудокопы в свое время тайком распиливали самые красивые из найденных рубинов. Именно тогда произошла страшная трагедия, не забытая и поныне. Закон гласил, что крупные камни предписывалось предлагать королю. При этом точная величина установлена не была. При одних правителях крупными считались камни в три-четыре карата, при других – в пять-шесть; каждый случай рассматривался отдельно. Теоретически король должен был заплатить рудокопу рыночную цену, но редкий монарх согласится покупать то, что нашли в его собственных угодьях. Поэтому, хотя королю каждый год и отправляли несколько камней, частенько рудокопы распиливали крупные рубины на несколько более мелких, чтобы оставить себе.

И вот нашелся один честный человек, который отдал прекрасный рубин королю и был за это жестоко наказан. Нга Мок, так его звали, был простым крестьянином, даже не рудокопом, и сначала все решили, что он самый удачливый человек в селении. Как-то раз, дело было в 1661 году, он рыбачил на реке и вдруг краем глаза заметил странный блеск. Он прыгнул в воду и достал огромнейший рубин. Размер в разных вариантах истории колеблется от шестидесяти одного до восьмидесяти одного карата, а может, он был и того больше, но все сходились в одном: цвет у камня был исключительный – малиновый. Нга Мок показал находку деревенскому старосте и уже через пару дней на королевском слоне возглавлял процессию, направлявшуюся в столицу. Если верить легенде, король якобы поместил камень в стакан с молоком и оно стало ярко-алым.

Нга Мок вернулся домой, предвкушая щедрое вознаграждение. А в это время в столице король вовсю похвалялся новым рубином, утверждая, что на всем свете нет ничего подобного, но при этом, как ни парадоксально, изъявил желание найти ему пару. Это услышал один чужеземный купец, который как раз недавно приобрел (по разным версиям – в Юньнани или в Калькутте) необычайно прекрасный рубин. Он принес камень во дворец, однако вопреки ожиданиям король не пришел в восторг, но обескураженно замолчал. Второй камень идеально совпадал по цвету с первым, а по размеру даже слегка превосходил его. Казалось, будто это две половинки одного огромного самоцвета.

Тут король решил, что его обманули: дескать, Нга Мок на самом деле распилил камень пополам и себе оставил ту часть, что получше. Он отправил карательный отряд проучить жителей деревни. Солдаты согнали всех от мала до велика, заперли их в одном из домов и подожгли. Спаслась только сестра Нга Мока, которая в тот момент собирала травы, а когда вернулась, то увидела, что родная деревня полыхает алым пламенем, таким же ярким, как рубин, найденный ее братом.

Никто не знает, что случилось со вторым камнем. Впоследствии о нем почти нигде не упоминается, хотя в легендах он символизирует темноту и трагедию. Заочно зловещий рубин прозвали «Черной водой». Что же касается камня Нга Мока, то сначала король вставил его в кольцо, а потом украсил самоцветом шапочку своего любимого белого слона. После смерти правителя камень обрел особый статус: считалось, что любой, к кому он попадет в руки, имеет право претендовать на трон Бирмы. Ничего удивительного, что когда в 1885 году британские военные захватили Мандалай, то их командующий, полковник Слейден, отдал приказ первым делом найти легендарный рубин.

Правда, впоследствии полковник утверждал, что якобы разыскать его не удалось и лично он никогда не видел камень. По его словам, король, должно быть, прихватил рубин с собой или кто-то из мародеров украл рубин во время беспорядков. Однако очень многие сомневались, что Слейден говорит правду. Сам же король, находившийся в ссылке в Индии, заявил, что якобы отдал полковнику «на хранение» несколько драгоценных камней и позднее даже писал письма, требуя вернуть сокровища. Пропажа легендарного рубина Нга Мока вызвала волну недовольства в колонизированных городах Верхней Бирмы, и даже сейчас многие бирманцы злы на полковника Слейдена. Так, например, в поезде в штате Шан мне довелось поговорить с одним весьма образованным человеком, который не сомневался, что рубин присвоил полковник: «Украл и распилил, и теперь части камня хранятся в лондонском Тауэре вместе с прочими драгоценностями».

Первая британская экспедиция

Зимним вечером в феврале 1888 года инженеру Роберту Гордону предстояло выступить в Королевском географическом обществе в Южном Кенсингтоне. Он только что вернулся из первой экспедиции в Могок, и зал был набит до отказа. Присутствовал, кстати, и печально известный полковник Слейден, которому не терпелось услышать о легендарных рубиновых приисках.

Гордон поведал слушателям, что экспедиция сорок дней добиралась до Бирмы на пароходе, а потом еще более двадцати дней – до Могока. Путь оказался таким долгим, поскольку местные бандиты «парализовали движение на реке» и при первой же возможности без малейших колебаний стреляли в английских солдат. Разбойники обитали здесь куда дольше колонистов и даже королей. Рассказывают, что якобы некоторые семейства обосновались тут еще в те времена, когда камни отсюда вывозили в Древний Египет, так что рубины местные жители воровали давно и успешно.

Еще одна проблема, с которой пришлось столкнуться британской армии, – достаточно организованное сопротивление. Рудокопы наняли свыше тысячи местных жителей, чтобы они защищали горные подходы к Могоку. Британцы уже приготовились к длительной осаде, но внезапно укрепления пали без боя. Оказалось, что человек, который выплачивал наемникам деньги, скрылся в неизвестном направлении, и те просто отказались воевать задаром.

Но даже после этого дорога в Могок по-прежнему оставалась опасной. Гордон рассказывал собравшимся про деревья, смола которых настолько ядовита, что человек может умереть, едва дотронувшись до нее, а также о том, что в этих районах свирепствовали малярия и холера. Он зачитал отрывок из письма управляющего Фрэнка Атлэя, который писал: «Слуги слегли с высокой температурой, местный доктор тоже, скоро придется, по-видимому, искать ему замену».

Когда англичане достигли Могока, город оказался пуст. Местные жители скрылись в джунглях, и их долго пришлось убеждать, что можно вернуться. Когда несколько недель спустя они все-таки вернулись, то в городе начались беспорядки. С тех пор как в прошлом году британская армия захватила Мандалай, в Могоке воцарилась анархия. Никто ни за что не отвечал, не нужно было отдавать лучшие камни королю, и все найденное оставалось у рабочих, которые вполне справедливо беспокоились, что теперь снова лишатся недавно обретенной свободы, раз уж им не удалось справиться с захватчиками.

Вскоре Гордон и его компаньоны узнали, что прежним арендаторам не разрешалось самим вести добычу. Они должны были ежегодно выплачивать некую сумму королю за привилегию собирать налоги и одалживать деньги самым бедным рабочим, «устанавливая бешеный процент». По условиям нового соглашения, если их компания собиралась сама проводить работы, они должны были найти новые месторождения, а не присваивать себе чужие. И Гордон извиняющимся тоном сообщил акционерам, что им «ничего не остается, кроме как всмотреться в густые джунгли и ткнуть пальцем наугад».

Но Гордон и его шеф Эдвин Стритер не жалели о том, что ввязались в эту авантюру: приключение их захватило. К счастью, докладчик смог-таки сообщить зачарованной публике, что рубины в Бирме действительно тысячами достают из-под земли и он своими глазами видел «мириады крошечных самоцветов, блестевших на солнце». Разумеется, никто не знает, чем окончатся поиски, однако Гордон заверил слушателей, что, учитывая все «геологические признаки», на ситуацию можно взглянуть оптимистически. Речь его прозвучала вовремя. Ровно год спустя обещание несметных бирманских богатств вызвало небывалое оживление на Лондонской фондовой бирже.