Текст книги "Танец Лакшми"

Автор книги: Виктория Платова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– А почему парфюмерия? – спросила Лара.

– А в чем еще женщины разбираются? – Отец недоуменно пожал плечами. – Ну не лесом же тебе заниматься или нефтью? Мне кажется, что для женщины это в самый раз.

– Я подумаю, папа, – пообещала Лара, – а за предложение спасибо.

– Думай быстрее, – посоветовал отец. – Я тогда смогу начать переговоры с компаньонами насчет покупки магазина. Через неделю сможешь ответить?

– Думаю, что да, – Лара засмеялась и поцеловала отца в щеку, – спасибо, папа, ты у меня замечательный.

– Хотел бы я, чтобы и муж у тебя был такой же, – пробурчал отец, – может, найдешь все-таки хорошего человека.

– Кажется, уже нашла, – смеясь, сказала Лара, – я вас обязательно познакомлю. Уверена, что он тебе понравится.

– Главное, чтобы он нравился тебе. – Геннадий Семенович потрепал дочь по щеке. – Ладно, егоза, иди отдыхай.

– А ты, папа? – спросила Лара.

– Утро уже, – Геннадий Семенович вздохнул, – сегодня ночью высплюсь.

Лара, улыбаясь, вышла из кабинета и отправилась в свою комнату. Максим, видимо, ждал ее, но прикорнул на кушетке и нечаянно заснул. Лара осторожно потеребила его, а когда он открыл сонные глаза, приложила палец к губам и начала быстро раздевать его. Максим не сопротивлялся, а только пытался ей помочь.

– Давай поспим, – прошептала она, и он покорно кивнул головой.

Вытянувшись на кровати и обняв Лару, через минуту он уже глубоко и ровно дышал. А Лара, ощущая тяжелую мужскую руку, улыбалась, впервые за столько времени осознав, что рано или поздно она будет счастлива и никаким силам в мире этого не изменить. К окну подступало робкое петербургское утро.

ГЛАВА 20

Максим торопился на работу, а Лара не знала, что ей такое придумать, чтобы только не оставаться в квартире родителей наедине с матерью. Спасение пришло неожиданно. Явилась кузина Анка, которая заявила, что они поступили по-свински, не взяв ее с собой и не позвонив. Но теперь она от Лары не отстанет, пока та все подробно не расскажет ей. Максим торопливо попрощался и ушел, шепнув Ларе, что с нетерпением будет ждать вечера, когда они смогут встретиться. Айша Каримовна не показывалась из своей комнаты, впрочем, оттуда не доносилось ни звука, возможно, мать просто спала. Этого Ларе и было нужно. Она позвала кузину на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на завтрак. Анка от еды отказалась, но пообещала, что составит Ларе компанию за чашкой кофе.

– А как же твоя работа? – спросила Лара.

– А у меня сегодня выходной, – безмятежно отмахнулась Анка, – давай рассказывай, не томи.

– Да не собираюсь я тебя томить, Анка, – отозвалась Лара, – дай только с мыслями собраться.

– Сергей сказал, что у вас тут такое произошло!

– Сергей, как всегда, немного преувеличил, – досадливо поморщилась Лара, – ему просто очень хотелось порисоваться перед тобой, вот и наплел…

– Ничего он не наплел, – взъерошилась Анка, – наоборот, утверждал, что ничего страшного, все, мол, под контролем. Ты сама это подтвердишь?

– Ясно, – Лара усмехнулась, – мент, он и есть мент. Это у него уже не только в крови, а в подкорке, в мозжечке.

– Никогда не думала, что ты страдаешь снобизмом. – Анка ехидно сощурилась. – Мент, говоришь… Но ведь это не мешало тебе с ним трахаться. И не пожимай плечами. Крон ведь очень много для тебя значил. Но теперь ты изменилась. Теперь тебе подавай чистеньких мальчиков, вроде Максима, которые всегда вежливы, всегда предупредительны и готовы пылинки с тебя сдувать.

– Да, – Лара с вызовом посмотрела на кузину, – всегда вежливы и всегда предупредительны. Не то что некоторые.

– Такие, как Крон, способны на большое чувство, – сказала Анка, спокойно глядя на Лару, – а такие, как Максим, не способны, к сожалению.

– Об этом уж позволь мне судить, – Лара вспыхнула, – и какое вообще тебе дело до Крона и до Максима.

– Задела, значит, – Анка удовлетворенно хмыкнула, – действительно, какое мне дело до твоих любовников! Сразу говорю, что до Максима мне дела нет. Пусть живет. Наслаждается встречами с тобой и прочее. Но если мне удастся обратить на себя внимание Крона, то я его не отпущу. Даже если ты приложишь все усилия, чтобы его вернуть.

– С какой стати, – Лара удивленно уставилась на кузину, – у нас с Кроном все в прошлом. Но неужели ради него ты можешь бросить все?

– Можешь в этом даже не сомневаться, – Анка упрямо сжала губы, – я ведь не ты. Я могу сломать все к чертовой матери ради человека, но не стану держаться за какой-то внешний комфорт. Слишком неравноценные это вещи.

– Потрясающе, – только и выговорила Лара, – я столько времени с тобой общаюсь, но никогда не думала, что ты можешь быть вот такой.

– Это потому, – Анка снисходительно потрепала Лару по плечу, – что ты, моя дорогая, всегда думала только о себе. Остальные интересовали тебя слишком мало. Не обижайся, но это правда. И давай перестанем говорить на эту тему, а то разругаемся в пух и прах. Расскажи все-таки, что у вас вчера случилось. Как Айша Каримовна?

– Думаю, что лучше, – Лара постаралась короче передать все происшедшее в мастерской, умолчав о безобразной сцене, которая разыгралась между ней и матерью.

Анка слушала внимательно. Где нужно кивала, где нужно вставляла глубокомысленное «да-да». В конце концов Лару начало это злить, и она замолчала.

– Значит, – подвела итог Анка, – им была нужна эта странная таблетка-миниатюра. Из-за нее и разгорелся весь сыр-бор. Но у Айши Каримовны ее не оказалось. И где она, спрашивается, теперь?

– Не знаю, – Лара пожала плечами, – какое это сейчас имеет значение?

– Имеет, и еще какое, – откликнулась Анка, – похоже, что убийцы искали антикварную вещицу где только можно. А результат оказался нулевым. Но вряд ли они успокоятся. Будут проверять остальные связи Виталия. Искать в домах знакомых, друзей. Хотя, – она помедлила, – мне все это кажется маловероятным. Из-за дурацкой таблетки столько хлопот. И потом, Виталий уже не скажет, где спрятал эту самую танцующую богиню, а искать ее… все равно что иголку в стогу сена. Слишком мало вариантов на успех. Не проще ли изготовить копию?

– Вот посмотри, – Лара протянула Анке фотографии, которые принесла Айша Каримовна, – думаешь, копия получится удачной?

– Красиво, – сказала Анка, отложив фотографии, – я, конечно, не специалист, но видно, что вещь эта не ширпотреб какой-нибудь. Мастер делал. А это значит, что и копия должна быть не хуже. Да… – протянула она, – не каждый еще и согласится такое сделать. Теперь понятно, почему они землю роют, чтобы добыть оригинал. Только все-таки неясно: зачем им так нужна эта миниатюра?

– Ничего удивительного, – раздался голос. Лара и Анка быстро обернулись. В дверях стояла Айша Каримовна. Как давно она здесь появилась и много ли слышала, девушки не знали.

– Мама, – потрясенно выговорила Лара.

Пожалуй, кузина была потрясена не меньше. Ни она, ни Лара никогда не видели Айшу Каримовну такой. Всегда прежде подтянутая, всегда элегантная, всегда блистающая красотой, теперь перед ними стояла просто усталая женщина, которая провела бессонную ночь. Она как-то сгорбилась, ссутулилась, утратила свою горделивую осанку. Но кроме этого, исчезла и надменность, с которой Айша Каримовна смотрела на людей.

– Айша Каримовна, – неуверенно произнесла Анка.

– Не узнаешь, – она повернула к ним измученное лицо, – я и сама себя не узнаю. Постарела разом лет на двадцать, а может, и на все сорок.

– Тебе надо отдохнуть, мама, – сказала Лара и сама удивилась тому сочувствию, что испытывала сейчас к матери, – отоспишься, отдохнешь, все пройдет. Станешь такой же, как и раньше.

– Боюсь, что этого уже никогда не будет. – проговорила Айша Каримовна. – Я не могла уснуть после нашего разговора. Все думала и думала. Где же я допустила ошибку? И когда? Наверное, я зря обманывала себя, стараясь забыть о возрасте. Мне все время ужасно хотелось быть молодой. Не выглядеть, а именно быть. Другие женщины используют свой возраст себе во благо, поэтому и в сорок, и в шестьдесят выглядят умопомрачительно. Года только прибавляют им шарм. А я? Всего лишь молодящаяся старуха, не больше.

– Не надо, – запротестовали Лара и Анка в один голос.

– Увы, – Айша Каримовна вздохнула, – рано или поздно, но приходится признавать правду. Но я ведь не с этим к вам пришла. Я перебирала вчера старые вещи: открытки, письма – и наткнулась вот на это. Совсем про него забыла. Когда Виталий рассказал мне о своем желании уехать в Англию, я растерялась и не поверила. А он принес письмо от своего Деда, то есть от своего настоящего деда. Оно осталось у меня – то ли он его забыл, то ли придавал ему слишком мало значения… В общем, вот оно. Возьмите, девочки, отдайте его Сергею. Вряд ли мне удастся вспомнить что-то еще, может, хоть это поможет ему. А значит, – она невесело улыбнулась, – и мне тоже, и тебе, дочка.

Айша Каримовна вышла из кухни и тихо прикрыла за собой дверь.

– Никогда не видела ее такой, – прошептала Анка, – неужели она действительно так изменилась?

– Отойдет, – неуверенно сказала Лара. Ее пугала эта незнакомая женщина, будто подменившая мать. – Должна отойти, хотя бы ради себя самой.

– Некоторые потрясения настолько сильны, что часто ломают людей. Особенно сильных. Слабый согнется, переждет, перетерпит, а сильный сломается.

– Мне не по себе, – призналась Лара, – не хотела бы я видеть ее всегда такой.

– Мне тоже, – откликнулась кузина, – жаль Айшу Каримовну, будем надеяться на лучшее.

– А что в письме? – поинтересовалась Лара.

Анка все еще вертела его в руках, не решаясь открыть. Это было совсем не похоже на смелую и немного бесшабашную кузину.

– Мне кажется, – шепотом сказала Анка, – что там бомба, или гремучая змея, на худой конец.

– Не выдумывай, – оборвала ее Лара, – дай я сама посмотрю.

– Нет уж, – к Анке возвращалось привычное хладнокровие, – что я, по-твоему, читать не умею.

Лара уступила. Пусть прочтет. Все равно ведь не удержится и поделится с Ларой. Анка пробежала глазами письмо, потом еще раз, словно проверяя себя.

– Потрясающе, – вымолвила она, – оказывается, у Великановых есть свои тайны. Фамильные скелеты, так сказать, в шкафу. Ну и ну. Кто бы мог подумать, а такая приличная семья на вид.

– Хватит уже, – Лара отобрала у кузины письмо.

– Вслух читай, – сказала та, – может, я чего-то не поняла.

– Чего тут не понять, – отмахнулась Лара, – возможно, я не так сильна в английском, как ты, но уверена, что это послание прочесть сумею.

Она прочла. Но затем в недоумении смотрела на лист, так же как и Анка, сомневалась, правильно ли она поняла.

– Ты веришь в это? – спросила Анка.

– Приходится верить, – ответила Лара, – хотя мать уже в общих чертах рассказала.

– Выходит, – засмеялась Анка, – твой Виталий вовсе и не Великанов, а Стептоун.

– Нет, – Лара покачала головой, – Великанов он потому, что его отец, Виктор Мефодиевич Великанов, женился на Алине Константиновне. А вот она-то как раз и Стептоун.

Лара снова начала читать письмо. В нем достаточно сухо излагалось, что настоящим отцом его матери является Уильям Стептоун, который в данный момент проживает в Англии. А дальше излагалась биография неожиданно появившегося деда. Родился он в 1914 году в Индии, где в это время служил его отец. Детство Уильяма прошло в Индии, но затем семья вернулась в Англию. Стептоуны сразу стали занимать высокое положение в обществе, где к отцу Уильяма относились с уважением благодаря его героизму, проявленному в боевых действиях против местного населения Индии.

Кроме того, семья была богатой. Уильям Стептоун-старший не только преумножил то, что досталось ему от отца, но и значительно увеличил состояние, пополнив его сокровищами, вывезенными из Индии. Уильям Стептоун-младший был отдан отцом в Оксфорд, где прекрасно учился. Его всегда интересовала история, но он решил для карьеры избрать дипломатическое поприще.

Его карьера была весьма успешной. Он благополучно пережил войну, а в 1946 году в Англию был назначен новый советский дипломат. Он приехал с супругой, которая сразу же очаровала Стептоуна. Он начал за ней ухаживать, и супруга русского дипломата ответила ему взаимностью. Оба понимали, что каждая их встреча ставит под удар как его карьеру, так и карьеру ее мужа, да и вообще их пребывание в Англии. Супруга дипломата из СССР призналась Стептоуну, что беременна, и они решили прекратить свои встречи.

Дипломат был очень рад рождению дочери, которую назвали Алиной. Стептоун вместе со всеми поздравлял счастливую чету, первый и последний раз видел своего ребенка. Вскоре ему пришлось покинуть Лондон и отправиться в Америку, а через несколько лет советский дипломат вернулся в Союз. Мать Алины так и не призналась дочери, что ее настоящий отец – Стептоун. Алина Константиновна вышла замуж за Виктора Великанова и вела скромную жизнь домохозяйки.

Стептоун никогда не выпускал семью Алины из вида. Когда она вышла замуж, продолжал Наводить справки. Следил он и за своим внуком. Когда тот встал на ноги, открыл собственное дело, проявил себя, Стептоун решил, что Виталий ему весьма подходит. Он объяснял Виталию в письме, что его мать Алина Константиновна так и может оставаться в счастливом неведении по поводу своего отца, но он, Виталий, дедом признается. Посланец от него передаст Виталию миниатюру из слоновой кости. Она является настоящим произведением искусства и когда-то была изготовлена в храме Лакшми. Долгое время она хранилась в коллекции Стептоуна, но теперь он передает ее Виталию. Это знак его доверия к своему внуку, а кроме того, она послужит своеобразным опознавательным знаком, когда тот посетит его в Англии. Дед предложил своему дорогому внуку, с которым он никогда не встречался, приехать к нему в Англию.

– Мы ничего не будем делать, – сказала Анка, – фантастика, честное слово. Если бы мне кто рассказал что-то такое – не поверила бы. Подумала бы, что все это чистой воды выдумка.

– Неплохая выдумка, надо сказать, – протянула Лара, которая уже слышала эту историю от матери, – но теперь-то все становится на свои места. Понятно, что, получив такое письмо, Виталий ни за что бы не отказался поехать в Англию навестить деда.

– Можешь даже и не сомневаться, – кивнула Анка. – Понятно теперь, почему они так рьяно ищут миниатюру. Помнишь, ты говорила, что есть человек, Дмитрий, который очень сильно похож на Виталия… Кроме внешнего сходства, ему нужна эта вещица. Он предъявит ее английскому дедушке Виталия, и дело сделано.

– Думаешь, – с сомнением произнесла Лара, – ладно, сходство есть, предъявит миниатюру, а дальше что?

– Не понимаешь, – усмехнулась Анка, – так ведь Виталий не просто собирался в Англию познакомиться с дедом, он собирался там жить. Забыла, что ли? Значит, рассчитывал на то, что его распредобрый дедушка оставит ему наследство. А дедуля здесь пишет, что имеет коллекцию, которую начал собирать еще его отец, а он затем ее пополнил. Надо же – «собирать», – фыркнула Анка. – Этот Стептоун служил в Индии. А английские офицеры не слишком церемонились с местным населением. Скорее всего, он просто ограбил какой-то храм, а возможно и не один, и отвез все это в Англию.

– Возможно, – кивнула Лара. – Считаешь, что Дмитрий хотел подменить Виталия? А при чем здесь иностранец на даче? И что теперь делать?

– Мы ничего не будем делать, – Анка сладко потянулась, – подождем Крона. Что еще он нам хорошего скажет? Заодно и письмо покажем. Пусть хоть немного успокоится, по крайней мере, мотив преступления теперь ясен.

– Не знаю, – Лара с сомнением покачала головой, – делать все равно нечего, придется ждать Крона.

ЦВЕТ ДЕВЯТЫЙ. ОРАНЖЕВЫЙ

Жил некогда в Патамипутре богатый брахманский сын, и был он молод, и звали его Кесата, а красотой он был равен самому Каме. Желая найти равную себе по красоте супругу, ушел он из дому и стал бродить по разным странам, как будто затеял посетить все тиртхи, места святых купаний. Однажды, добравшись до берега Кармады, увидел он большую свадебную процессию, двигавшуюся по дороге. Вышел тут из середины ее какой-то почтенный старик и заговорил: «Хочу просить тебя об одном деле». Ответил Кесата: «Коли дело твое мне под силу, то непременно помогу». И тогда старый брахман поведал: «Есть у меня сын, и он среди уродов первейший, так же, как ты первый среди красавцев. Торчат у него в разные стороны зубы, нос расплющенный, черный он, косоглазый, с отвислым брюхом, косолапый и кривоногий, а уши что лопухи. И хоть он весь такой, из любви к нему обманул я брахмана Ратнадатту, сказав, что сын хорош собой. И Ратнадатта согласился отдать за сына свою дочь Рупавати. Свадьба состоится сегодня, но что случится, если Ратнадатта увидит моего сына. Он прогонит нас из дома и не отдаст свою дочь. Помоги, – продолжал старик, – побудь женихом на церемонии». Кесата согласился. Обрадованный старик позвал слуг, чтобы обрядили они Кесату в одежды жениха, и процессия двинулась дальше. В доме Ратнадатты все уже было готово к церемонии, и Рупавати радовалась, что жених хорош собой. Кесату же одолевали досада и восхищение. Когда же удалились они в опочивальню и возлегли на ложе, заметила Рупавати, что супруг ее чем-то озабочен, отвернул от нее лицо, притворяется спящим. Глубокой ночью услышал Кесата голос, встал и вышел из дома, а Рупавати незаметно последовала за ним. Оказался Кесата перед ракшасом, а тот проревел: «Великодушен ты, Кесата, и слово свое умеешь держать, славен отец твой Десата и город твой Патамипутра. Но сейчас я должен проглотить тебя». Но тут кинулась к ракша-су Рупавати и закричала: «Съешь меня. Если погубишь мужа, то что будет со мной?» – «Будешь жить милостыней», – ответил ракшас. «Кто же подаст милостыню женщине?» – возразила Рупавати. «Подаст ее тебе любой, – ответил могучий ракшас, – иначе голова его разлетится на тысячу кусков». – «Тогда отдай мне моего мужа в милостыню». И тотчас голова ракшаса разлетелась на тысячу частей. Бросилась Рупавати к своему мужу, но было уже утро, и набежали слуги старого брахмана. Схватили они Рупавати и отвели ее к его сыну. «Кто этот урод? – воскликнула она. – Я хочу быть с Кесатой». Пришел старый брахман и, указывая на своего ублюдка, сказал: «Вот твой муж, а Кесата только странник, которого я обрядил в одежды жениха». – «Нет, – воскликнула Рупавати, – я не буду ни есть, ни пить и лучше умру, если не получу того, с кем обошла вчера вокруг алтаря». Испугался брахман ее слов и гнева ее отца, велел привести Кесату. Так тот обрел красавицу жену и вернулся к отцу в Патамипутру.

Сомадева. «Океан сказаний».

ГЛАВА 21

Лара лежала на кровати и лениво курила. Анка сидела возле трюмо и уже битый час громыхала ящичками, доставая и снова убирая различные баночки, тюбики, флакончики. Они молчали. Лара не помнила ни одного случая, когда кузина делала бы что-то молча. Но говорить не хотелось. Ни с Анкой, ни с кем-то еще. Они уже раз по десять каждая перечитали письмо, пересмотрели фотографии и теперь только ждали. Крон обещал появиться с новостями, или по крайней мере вечером должен был приехать Максим. Общество кузины становилось для Лары с каждой минутой все невыносимее.

– Хватить курить, – раздраженно бросила Анка, не оборачиваясь, – дымишь как паровоз.

– А ты перестань двигать ящики, – лениво огрызнулась Лара, – не можешь спокойно сидеть, иди погуляй.

– Погулять не помешает тебе, – Анка злилась все больше, – так и собираешься валяться весь день? Хоть бы поела, что ли.

– Неохота, – отмахнулась Лара, – будем считать, что я на диете и у меня сегодня разгрузочный день. А валяться не так уж плохо. Если хочешь, уступлю тебе место.

– Нет уж, – фыркнула Анка, – пойду-ка я и вправду погуляю. Все не так противно, как бестолково ждать неизвестно чего.

– Иди, иди, – кивнула Лара, – проветрись. Может, и психоз пройдет.

– Уж лучше психоз, – не удержалась Анка, – чем валяться наподобие дохлой рыбы. Впрочем, – добавила она, – кому что нравится.

Она вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью. Лара пожала плечами. На кого Анка злится? На себя, на нее или на Крона? А может, на всех сразу? Но что это меняет? Лара потянулась. Стало как-то тоскливо и муторно, она уже начала жалеть, что разговаривала с Анкой так грубо. Лара встала. Хорошо бы сейчас поговорить с матерью. Ей впервые в жизни показалось, что они могли бы понять друг друга. А если мать не хочет сейчас никого видеть? Начнет кричать на нее, сыпать оскорблениями. Не лучше ли немного подождать? А вдруг мать сама ждет, чтобы Лара к ней пришла? Почему, почему с отцом всегда так просто? Он ее прекрасно понимает. Нет, пожалуй, понимал.

Лара вспомнила свой последний разговор с отцом. Он предложил ей подумать. Бросить работу и заняться парфюмерией. Но ведь и в самом деле, что в этом плохого? Она не разбирается в деле. А много ли найдется людей, содержащих подобные магазины или салоны и действительно разбирающихся в продукции? Отец потребовал принять решение очень быстро. А если она к этому не готова? Что же ей, вернуться на работу и заниматься привычными делами? Но на работу она не вернется, в рекламном агентстве ей больше делать нечего. Наверное, кончился этот этап в ее жизни. Так или иначе, она найдет себе другую работу. Так почему бы и не принять предложение отца? Ведь не завтра же ей идти в этот магазин. Пока переговоры, пока суд да дело… Возможно, со временем она свыкнется с этой мыслью. Почему бы и нет? К тому же Анка всегда поможет советом. В этом отношении на кузину можно положиться. Вот она бы прекрасно справилась с этой работой. Ладно, сейчас она позвонит отцу и скажет, что согласна, а затем попробует поговорить с матерью. Лара вздохнула, кажется, одной проблемой все-таки стало меньше.

Разговор с отцом не занял и двух минут. Геннадий Семенович сказал лишь: «Молодец, дочка, я знал, что тебе это подойдет. Обсудим все позже». А вот с матерью разговора не получилось. Лара тихонько постучала в дверь и позвала: «Мама». Ответа не последовало – Лара попыталась открыть дверь, но та была заперта. Из комнаты не доносилось ни звука. «Может, спит, – предположила Лара, – в таком случае будить ее не стоит».

Она поплелась на кухню, поставила чайник и открыла холодильник. Попробовать что-нибудь съесть? Лара снова вздохнула и покачала головой. Пожалуй, немного попозже. Бывает Же так, что некоторые люди, когда нервничают, начинают много есть. А у нее все наоборот.

Стоит понервничать – кусок в горло не идет. Ладно, придется обойтись кофе. Сварить бы его, но что-то лень. На этот случай можно воспользоваться и растворимым. Лара раньше не понимала, почему мать держит в доме растворимый, но сейчас он ей пригодился.

Не успела она налить чашку, как раздался звонок в дверь. Лара вздрогнула и чуть не выронила чайник. Поставив его на плиту трясущимися руками, побежала в коридор.

«Кто это? – билась мысль. – Анка, Крон, Максим»? А по спине все полз неприятный холодок.

– Кто там? – тихо спросила она, сжимая влажными холодными пальцами дверную ручку.

– Это я, Лара, открой, – ответил знакомый голос, – открой.

Крон! Какое счастье! Лара с трудом справилась с замком и распахнула дверь. Почему-то рядом с ним все ее страхи улетучивались куда-то далеко, с ним она ничего не боялась.

– Одна? – спросил Крон, закрывая за собой дверь.

– Мама у себя в комнате, – ответила Лара. – Проходи.

– Как ты? – заботливо спросил он, усаживаясь в кресло. – Отошла?

– Понемногу начинаю приходить в себя, – ответила Лара. – Я так рада, что ты пришел.

– Наконец-то ты мне рада, – Крон склонил голову набок и посмотрел на Лару, – а то я уже начал думать, что ты меня с трудом терпишь.

– Зачем ты так, – натянуто произнесла Лара, – знаешь же, как я к тебе отношусь.

– Конечно, – он кивнул, – да не дуйся ты. Что у нас с тобой было, так и останется нашим. Но сейчас у нас пути-дороги разошлись. Ты нашла себе другого.

– А ты? – не удержалась Лара.

– И я скоро найду, – Крон подмигнул ей, – оказывается, чтобы кого-то найти, совсем не нужно далеко ходить.

– Неужели? – голос Лары прозвучал ядовито. – Совсем рядом. Надо же. И кто же это?

– Ревнуешь? – он добродушно хмыкнул. – Не стоит. Тем более что ты ведь не бросишь ради меня своего Максима.

– Не брошу, – твердо ответила Лара, в упор глядя на Крона.

– Вот и я о том же. Поэтому давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Тебе удалось что-то узнать? – сухо спросила Лара.

– Удалось, – он кивнул, – только не надо злиться. Мне хватает и своих проблем. Не стоит нагружать меня еще и своим раздражением.

– Не буду, – Лара попыталась взять себя в руки и вздохнула. – Так что же?

– В общем, те, кого мы повязали, толком ничего не знают. Обыкновенные отморозки. Их наняли, чтобы они делали свою работу. На даче, как и предполагалось, пусто. Иностранец и наш дружок лже-Виталий уже успели смыться. Скорее всего, решили пока притихнуть, а потом снова начнут действовать. Нам нужно только быть начеку, чтобы ни с тобой, ни с Айшой Каримовной ничего не случилось. А я тут в одном злачном местечке побывал, мне там любопытный адресок дали. Девушка одна работала-работала в клубе, а потом вдруг неожиданно исчезла и слова никому не сказала.

– Нашел чем удивить, – Лара не смогла сдержать раздражения, – мы тоже с Максимом там были, в «Последней ночи», нам тоже адрес дали. Девушку зовут Роза. Только она успела куда-то уехать, Анка ездила по адресу, но там уже никого не было.

– Браво, – Крон хлопнул в ладоши, – неплохо поработали, что и говорить. Вот только мне в этом злачном местечке удалось узнать, что Роза была приезжая, но здесь обитает ее подруга. Соседи тоже оказались людьми неплохими, в меру разговорчивыми, и даже одна добросердечная женщина вспомнила адрес самой подруги. Понимаю, ниточка довольно хлипкая, но хоть какая-никакая, а зацепка. Стоит попробовать?

– Конечно, стоит! – Лара вскочила. – Делай, что хочешь, а я еду с тобой. Не могу я больше сидеть и просто ждать.

– Откуда такое рвение? – удивился Крон. – Раньше ты бы спокойно меня подождала, нашла бы себе занятие.

– Перестань, – она остановилась перед ним, сжав кулачки, – мне все равно, какой вы меня все считаете, но я не могу больше лежать здесь, как дохлая рыба. Я еду с тобой!

– Можно лежать и как живая рыба, – пробурчал старый приятель, – откуда такие странные сравнения. Ну, как хочешь, поехали.

– Подожди, – попросила Лара, – мне нужно привести себя в порядок, а пока посмотри-ка вот это, – она протянула ему письмо Стептоуна. – Мы с Анкой все утро читали это замечательное послание.

– Ну и как, – Крон взял письмо, – интересно было?

– Просто слов нет, – откликнулась Лара на ходу, – читай-читай, потом поделишься впечатлениями.

Она торопливо красила ресницы, когда Крон появился в дверях спальни.

– А как оно к тебе попало? – осторожно спросил он.

– Представь, – Лара повернулась к детективу, – самым банальным образом. Мы сидели сегодня с Анкой, а мама отдала нам вот это. Виталий принес его к ней, но то ли забыл, то ли посчитал ненужным хламом. А у мамы оно сохранилось.

– Молодец Айша Каримовна, – задумчиво произнес Крон, – это письмо здорово нам поможет. Я пойду позвоню, попрошу ребят навести кое-какие справки о Стептоуне.

– Звони, – согласно кивнула Лара, – хотя что нового они смогут узнать? – Я готова, – заявила она, через десять минут выходя из комнаты.

– Отлично, – Крон с удовольствием оглядел ее ладную фигурку, – не заставила себя долго ждать.

– Не начинай, – попросила Лара, – поехали.

– Айшу Каримовну не предупредишь? – спросил он уже у порога.

– Нет, – Лара качнула головой, – я стучала сегодня к ней, но она не отозвалась. Наверное, ей надо побыть одной.

– Пожалуй, – согласился Крон.

* * *

Ехать пришлось на Лиговку, и Крон изрядно поколесил, пока они нашли нужный дом.

– Ну и дыра, – ругался он, выбираясь из машины, – хотя чему удивляться! А вот ты, подруга, наверное, зря в это ввязалась. Район глухой.

– Но я ведь с тобой, – напомнила Лара, – чего же мне бояться.

– Я тоже не Джеймс Бонд, – Крон закрыл машину. – И одной левой с кучей озверевшего пацанья вряд ли справлюсь. На это только киношные герои способны. Ладно, не будем паниковать раньше времени, надеюсь, что не придется никому скулы сворачивать.

Они еще немного поплутали по грязному двору, отыскивая вход. Двери двух подъездов из трех были заколочены, возле них высились груды отбросов. В одной из них рылась тощая серая кошка, которую пыталась отогнать пьяная толстая баба в дырявом кургузом пальто. Кошка уворачивалась от ее клюки и продолжала копаться в мусоре. Баба извергала ругательства и пыталась стукнуть зловредную тварь. Она уже почти достала кошку, но тут заметила Крона и Лару, которые обходили колдобины с грязью, чтобы добраться до подъезда.

– Чего здесь… шляетесь… – баба грузно повернулась к ним и растопырила руки, – ходют тут… шатаются… – ее мат был отвратителен, как и ее внешность.

Лара старалась держаться поближе к Крону и не слушать пьяницу. А та распалялась все больше. Ее визгливый голос ввинчивался в мозг. Лара с отвращением глядела в толстое неопрятное лицо, заплывшие глаза, свисающие седые космы, которые забыли, что такое расческа, багрово-синий подтек на щеке, гнилые зубы. А баба все подбиралась к ним поближе.

– Чего прешь! – рявкнул на нее Крон. – Пройти нельзя – все загадили, а ты еще тут лаешь! Пасть закрой, без тебя тошно!

– Чего вы… тут? – спросила баба, останавливаясь.

– Не знаешь чего, – в голосе Крона послышалась ненависть, – значит, надо нам. Понятно тебе, паскуда старая? Муторно нам, ширнуться надо. Знаю, что здесь есть, а ты орешь под руку…

– А-а, – пьяно протянула баба, – так бы сразу и сказали. А то… прут себе… молчком. Это туда, – она махнула рукой в сторону среднего подъезда. – Непруха всегда даст… Сказали бы… – ворчала она, отворачиваясь, но потом снова повернулась к ним. – А может, у вас рублик найдется, а то на хлеб нету.

– Знаю я, на какой хлеб тебе надо, – огрызнулся Крон, но монетку достал, – держи. – Он бросил ее бабе.

Та попыталась поймать, но монета шлепнулась в грязь. Баба нагнулась, затем брякнулась на колени и стала шарить в грязи руками, причитая и матерясь. Крон быстро подталкивал Лару к подъезду.

– Сколько раз это видел, в смысле подобное, – он торопливо достал сигарету и сунул в рот, – а все равно каждый раз тошнит от омерзения. Вроде мужик, мент, должен привыкнуть, а все равно не могу. Ладно, если мужик, но когда женщина доходит до такого скотского состояния… все. Не могу. Так и хочется собственными руками утопить ее в грязи.

– Разное бывает в жизни, – тихо сказала Лара.

– Смешно, – Крон криво усмехнулся, – это должен был сказать я, а не ты. Удивительно, что ты живешь так далеко от всего этого, как на другой планете, и все равно можешь понять и посочувствовать. А я вот, копаясь в этой грязи, не могу.