Текст книги "Битвы божьих коровок"

Автор книги: Виктория Платова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Настя даже не стала тратить время на слезливое негодование по этому поводу – сейчас ее больше всего интересовали блокноты. Устроившись за столом, она углубилась в их изучение. Первый блокнот принес ей только разочарование. Все страницы были испещрены странными надписями:

1. Вибромассажеры (мал., бол., ср.) – $ 11

2. Пыл. “LG” – $93, без НДС

3.

Насадки – $ 6

4. Эл. гриль (3 пр.) – $ 67

5. Эл. гриль (2 пр.)

Сух.гор. – $ 69

ОБЩ. ПО ПРАЙС-ЛИСТУ.

12.05. : 1 – ++; 4 – +

13.05. :/ – ++; 2 – +!!!!!!!>!!!!!!

14.05. – СУКИН!!!

15.05.: ОБЛОМ ПО ВСЕМ ПОЗИЦИЯМ.

16.05. : / —+++

+

17.05.: ПИДОРАСЫ!

18.05.: НИЩИЕ СКОТЫ! ПОКУПАЙТЕ НОСОВЫЕ ПЛАТКИ НА ТРОИЦКОМ!КОРМИТЕ ГРУДЬЮ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ПРОИЗВОДИТЕЛЯ!

19.05.: Кафе “Фрегат”, Люся. Об. взять № 5!!! (Прайс отдал). Стучу по дереву!!!

Следующая надпись содержала в себе элемент психологического анализа:

20.05. : Люся-курва. Наколола с грилем. Просто запала и назначила сеид., старая б…дь. Послал подальше. Прайс накрылся Люсиной п…и. НЕ ДОЖДЕТЕСЬ!!!

Подобным заметкам не было конца и краю. Покраснев, Настя машинально исправила “ПИДОРАСЫ” на “ПЕДЕРАСТЫ” и вздохнула. Ничего не скажешь, культурная столица оставила на Кирюше неизгладимый отпечаток!

Записи обрывались на цифре 05.06. Под ними стояла жирная черта и несколько восклицательных знаков. Настя отложила первый блокнот и взяла второй. Если и здесь ей не повезет…

Ей не повезло.

Половина блокнота была безжалостно и неровно вырвана – осталась только жалкая первая страничками чистые листы в конце. А в край плексигласовой обложки с внутренней стороны была вставлена измочаленная визитка:

ДМИТРИЙ БЫКОВ

PRIVAТЕ DESIGN LINE BYDMITRYBYCKOV

Дизайн и изготовление галогенных светильников.

Создание уникальных изделий VIР класса

Далее следовало целое сонмище номеров телефонов и адресов.

"От алиментов, что ли, скрывается? Живет на разных квартирах. А телефонов-то, телефонов!” – подумала Настя. И перевернула визитку. Обратная сторона была гораздо скромнее, к тому же – украшена от руки. Только одно имя – “МАРИНА”. И только один телефон.

Настя сунула визитку обратно. И углубилась в изучение первой страницы. Минимум комментариев. Только три коротеньких предложения – зато с датами и цифрами. И даже местом действия.

"16 июля. 21.00. “ШТАНДАРТЪ”. СТОЛИК НА ЧЕТВЕРЫХ. НУ, ДАЮТ! ТЕЛКА СУПЕР. ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ”.

"17 и юля. 00.05. В ЗАДНИЦУ ГАЛОГЕНА И СТО БАКСОВ. НО ЗАЧЕМ Я ДЕЛАЮ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ? ДЕВУШКА СБИВАЕТ МЕНЯ С ТОЛКУ…”

"25 июля. 23.15. ЭТО НЕ ОШИБКА. А ЕСЛИ И ОШИБКА… НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДУМАТЬ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, БУДУПР…”

На этом записи обрывались. Часть последнего предложения должна была переползти на следующую страницу, но страницы-то как раз и не было!.. Половину блокнота как коза языком слизнула! Мысли Насти тотчас же, сверкая пятками, помчались к брошенному на произвол судьбы дому, и лишь усилием воли она заставила себя снова воткнуться в блокнот. Хотя и так все ясно. Чистые страницы. Она погладила кончиками пальцев следующий лист и ощутила его необычную, совершенно избирательную шершавость. Должно быть, Кирюша слишком давил на карандаш.

Но если финал истории в тумане, то ее начало просматривается довольно четко. Во всяком случае, это начало можно воспроизвести. Если в блокноте валяется визитка, значит, исчезнувшее содержимое блокнота может быть связано с этой визиткой. Простая логика подсказывает, что…

Бред. Простая логика ничего не подсказывает. Нет никакой связи между визиткой и блокнотом. Но почему же она решила, что есть? Почему?

Настя зажмурилась.

По хронологии событий можно предположить, что Кирюша следил за каким-то человеком, очевидно, изменявшим жене. В первой записи это есть: “ТЕЛКА СУПЕР! ЕГО ПОНИМАЮ, ЖЕНЕ СОЧУВСТВУЮ”. Потому и сочувствует, что выполняет ее поручение. Но почему все-таки она решила, что эти записи связаны с визиткой?

Ага. Вот.

"Дизайн и изготовление галогенных светильников”.

А производное от “галогенных светильников” слово – “галоген”. Или – наоборот? Но это, впрочем, не так важно. Важно, что Кирюша вполне мог так его называть, этого человека… Это в его, Кирюшином, стиле… Хотя что она знает теперь о его стиле?.. Его стиль – сумасшедшие божьи коровки на стенах.

А что значит – “КАК Я МОГ ОШИБИТЬСЯ, БОЛВАН!”!

А что значит – “ДЕВУШКА СБИВАЕТ МЕНЯ С ТОЛКУ…”!

А что значит – “ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, БУДУ ПР…”!

"Буду присматриваться”? “Буду прислушиваться”? “Буду просить больше денег”?

Нет, так она ни к чему не придет. Во всяком случае, кончик нити у нее есть. Она сейчас же позвонит таинственной Марине…

Настя протянула руку к стоящему на столе телефону и сняла трубку.

– Дохлый номер, – услышала она чей-то голос из-за конторки. – Телефон-то отрублен, Настенька! Уже месяц не фунциклирует.

Как она не взвизгнула от испуга – просто непонятно. В любое другое время, в любом другом месте… Но Настя не взвизгнула, напротив, спокойно повернула голову в сторону конторки.

Над ней возвышалась лохматая голова Арика.

– Давно сидишь? – сочувственно спросила Настя.

– С семи утра.

– Понятно.

Значит, он пришел раньше. И все это время, пока Настя обшаривала комнату, скрючившись сидел за конторкой. Он видел, как она доставала ящик из шкафа и вещи из ящика. Он видел, как она копалась в вещах, как читала надписи в блокноте…

Пока Настя, залившись краской, восстанавливала в памяти события последнего часа, Арик бочком вылез из-за конторки и так же бочком подошел к стеллажам. И уцепился за громоздкую ручку фонарика. И принялся поигрывать ею.

– Фонарик американских полицейских, – глядя в пространство, отрекомендовал он так необходимый в домашнем хозяйстве предмет. – Радиус направленного светового действия – тридцать метров. Кроме того, ручка может использоваться в качестве тяжелой полицейской дубинки.

Арик похлопал фонариком по ладони и улыбнулся. Ничего обнадеживающего в этой улыбке не было.

Черт!!! Черт, черт, черт!!! Она и сама околачивалась возле этого фонарика и даже брала его в руки. Вот этим-то женщины и отличаются от мужчин: нет, ну нет у них в мозгах извилины, отвечающей за моделирование возможных опасных ситуаций! И вообще, только мужчины видят в любых предметах повод к войне. Даже самых невинных.

– …Эффект от такой ручки – как от бейсбольной биты, – продолжал лениво запугивать Настю Арик.

– Все ясно. Какими пулями стреляет?

– Не понял…

– Какими пулями она стреляет? – спокойно спросила Настя. Не показывать же этому сопляку, что испугалась, в самом деле! – Разрывными?

Арик наконец-то оценил шутку и улыбнулся:

– Пулями “дум-дум”.

– А разве их еще не сняли с производства?

– Нет, я серьезно. Вы ведь не случайно здесь появились, правда?

Настя сочла за лучшее промолчать.

– Вы ведь пришли за этим? – Арик обвел рукой вещи Кирилла, разложенные на столе. – Правда?

– С чего вы взяли? Я просто… Обыкновенное женское любопытство. Разве вы никогда не лазили по ящикам в комнате родителей?

– Так не пойдет, Настя.

Арик неожиданно включил фонарь, и ей в лицо ударил концентрированный, ослепительно холодный свет.

– Не валяйте дурака. Уберите фонарь.

– Уберу, когда скажете, зачем вы здесь.

– Я уже сказала.

– Нет. Вы пришли специально за вещами Кирилла. Вы знали его. Но почему-то не сказали об этом…

– Да нет же. – Настя решила держаться до конца. Да и не стоит начинать день со скандала.

– Да. Ботинки. – Арик переместил сноп света на “гриндеры”.

– В каком смысле – “ботинки”?

– Это его ботинки. Я бы их из тысячи узнал…

– Мало ли таких продается? – начала было Настя, но Арик перебил ее:

– Может быть, и немало. Но эти одни. Это его ботинки. Он тоже любил забрасывать ноги на стол. Как и вы вчера. Они месяц у меня перед носом маячили. Или больше. Я их изучил вдоль и поперек. На левой подошве – полоса во всю пятку. И лейбл с фирмой вырван. А на правой – он целенький. Зато на правой все впадины в рисунке камешками забиты. Мелким гранитом. Можете снять и посмотреть.

– Я вам верю…

– На левом носке – глубокие царапины в виде креста. Он очень сокрушался по этому поводу. Ну, их вы и сами видите.

– Вижу. – Настя обреченно опустила голову. Чертов крест! Он стоял теперь не только на ботинках Кирилла, но и на Настиной деятельности в агентстве “Валмет”. Можно, конечно, наплевать на это агентство, более того, она это с удовольствием сделает. Если ей позволят уйти с вещами Кирилла. В конце концов, она сестра, она имеет на них право… Даже следователь был вынужден…

– Хорошо. Опускайте фонарь, и поговорим спокойно. Я вчера не сказала вам… Я действительно знаю Кирилла. Я его сестра. Родная.

Арик хихикнул.

– Вы мне не верите? – обиделась Настя.

– Почему не верю. Верю. Во-первых, ботинки. Этот черт никогда бы их кому ни попадя не отдал… Он над ними трясся. Во-вторых, вы даже на него похожи. Только гораздо красивее… Как женщина, я в этом смысле…

Настя прикрыла глаза. Нужно быть идиотом, чтобы сравнивать ее и красавца брата!

– Давайте не будем вдаваться в эти подробности, Арик. Главное вы теперь знаете. Я – его сестра и пришла за его вещами.

– Он вас послал?

Ты попал в самое яблочко этим вопросом, Арик. В десятку, в самый центр мишени. Вот только вместо мишени в дальнем углу тира стоит несчастная сестра КириллаЛан-гера. С несчастным, разбитым, натруженным сердцем. И что может сказать это разбитое сердце? ОН ПОСЛАЛ МЕНЯ. Послал куда подальше – и свою сестру, и свою жизнь.

– Да. Он меня послал.

– Что ж сам не пришел?

– Так получилось. Я заберу его вещи?

– Нет.

Вид у Арика был решительный, но ведь не собирается же он бить ее фонарем – бейсбольной битой – по башке. А потом приковывать наручниками к батарее парового отопления…

– Нет? Почему – нет?

– Потому что он не заплатил за телефон, – заявил Арик. – Смылся, а за телефон не заплатил. Вот его и отрубили.

– За какой телефон?

– За международный. С Испанией говорил? Говорил! А счета пусть Билл Гейтс оплачивает, так?

– Кто это?

– Один компьютерный миллиардер…

– Тогда почему нет… Раз он миллиардер, – неудачно пошутила Настя. – А на сколько наговорил мой брат?

– На восемьсот двадцать три рубля, – отчеканил Арик.

– Господи… Это же смешно! И сумма небольшая.

– Небольшая, но принципиальная.

– Хорошо. Я отдам вам деньги. Прямо сейчас. И заберу его вещи.

Не “хорошо”, а очень хорошо. Просто великолепно. Замечательно все разрешилось. Сейчас она пойдет в ею же вылизанный до блеска туалет. И вынет несчастные восемьсот двадцать три рубля из специального кармашка, нашитого на трусы. Замечательное изобретение, еще мамино. Таким образом остаются в полной сохранности все купюры достоинством от десятки и выше. Ни один карманник не залезет, ни одна глазастая цыганка не покусится.

Голос Арика остановил ее на полпути к выходу из комнаты:

– А что ж он сам не пришел, Кирилл? Мне нужно было кое-что передать ему. Лично.

– Что именно? – Настя резко обернулась.

– Его искал один человек. – Кто''

– Я же сказал. Только ему. Лично.

Настя вернулась к столу, подпрыгнув, присела на краешек и посмотрела на Арика.

– Вот что. Он не придет, потому что его нет.

– В каком смысле – нет?

– В прямом. Он умер.

– То есть… – Арик недоверчиво улыбнулся.

– Он погиб, – сказала Настя.

Это было чистой правдой: он погиб, а не покончил с собой. И даже если он сам сунул голову в петлю, существовал кто-то, кто повесил ремень и заманил Кирюшу в его кольцо. И пусть ее попробуют убедить в обратном!

– Погиб? Нет, правда, что ли? Настя кивнула головой.

– Да. У меня даже документ есть. Свидетельство о смерти… – Господи, зачем она заискивает перед этим мальчишкой?

– Сочувствую, – сказал Арик.

"Сочувствую”, надо же! Ни черта он не сочувствовал, это и невооруженным взглядом видно, даже ресницы не дрогнули, даже складка у губ сохранила безмятежность. Да и что значит сочувствие, если даже смерти для него не существует? Так, голова распадается на куски на каком-нибудь тринадцатом уровне. А совсем нестрашные куски превращаются в арбуз и две смородинки. Далее следует титр “GAME OVER”. Но и “GAME OVER” – не вопрос • для игрока со стажем, в, любой игре он сохраняется через каждые десять минут…

– И что же с ним случилось?

– Его убили, – с неожиданной и потому не праведной ненавистью бросила Настя. – Поэтому я здесь. И поэтому я забираю его вещи.

Да, убийство выглядело куда лучезарнее, чем какая-нибудь черноземная смерть. И Арик даже покраснел от удовольствия.

– А вы думаете, что в них что-то можно найти? В вещах? – Жгучее любопытство сжирало его изнутри.

– Не знаю.

– А нашли уже что-нибудь?

– Идите сюда, Арик. Попробуйте объяснить мне вот это… – И Настя ткнула пальцем в блокнот с эпохальной историей Люси из кафе.

– “Пидорасы”, – с выражением прочел Арик. – Вообще-то уже давно практикуется термин “голубые”… Вам объяснить, что это такое?

– Да нет, – поморщилась Настя. – Вот здесь. Смотрите выше. “Вибромассажеры (мал., бол., ср., ) – $ 11; Пыл. “LG” – $ 93, без НДС; насадки – $ 6”.

– А-а… Так это его старая тетрадь. Торгового агента. Он до того, как сюда прийти, торговым агентом работал. Коммивояжером. Пылесосы, электрогрили, вибромассажеры… Раз вы его сестра – должны были знать…

– Так. Значит, вначале он был коммивояжером, а потом переквалифицировался в детективы.

– Ага, – подтвердил Арик. – С ходу перековался.

– И никаких особых знаний ему не потребовалось? “…Но все они – профессионалы, – совсем не к месту вспомнила Настя полную пафоса речь Метелицы. – Каждый из них прошел тщательный отбор”. Тщательный отбор, держи карман шире! Тщательный отбор насадок для пылесосов, по шесть баксов каждая!.. Или они стоили шесть баксов все скопом – “мал., бол. и ср.”?! Ах ты, плешивый клоун!..

– Значит, никаких знаний? – Голос Насти не предвещал ничего хорошего, и Арик слегка поджал хвост.

– Ну, кое-какой теоретический курс он прошел… Мы все проходили…

– И у кого он прошел этот курс?

– У До… У Давида… Давид – профессиональный полицейский.

– И что же преподавал этот профессиональный полицейский?

– Разное… – уклонился от прямого ответа Арик. – Наружное наблюдение, классификация улик… Да что вы. ей-богу! Это же все просто. Достаточно пару квестов пройти, и…

Сделать это сейчас было гораздо проще. Выгнув тело и совершив стремительный прыжок, Настя упала прямо на Арика и прижала его к полу. И обхватила пальцами болтающийся воротник рубашки. Почему она не сделала этого раньше? Даже вооруженный полуметровым фонарем, Арик представлял не большую опасность, чем какой-нибудь недоношенный стручок перца в самой глубине грядки, как же она этого сразу не сообразила! А уж без фонаря… Прыщи Арика налились фиолетовым, а рот вытянулся в нитку.

– Единоборствами владеете, – мечтательно прошептал он. – Верю. Запамятовал, как называются…

– Чидаоба… Я на вас в суд подам, сволочи! Я вас затаскаю…

Первый порыв ярости угас, и Настя слегка ослабила хватку. Но, странное дело, Арик этим не воспользовался. Он устроился поудобнее под Настиным телом и даже забросил руку за голову.

– В суд? Не подадите.

– Это почему же?

– Потому что такие, как вы, не подают.

– Какие это – “такие”?

– Такие крутые… Вы посмотрите на себя со стороны! Суперовая женщина, вся в коже… Да у вас на лице написано, что в каждом вашем кармане по пушке с глушаком и по пакету с героином. И в ггупке у вас бриллиант… И, пардон, лобок вы бреете. И ногти на ногах вам красит сам директор салона красоты. И сигареты вы курите только с мундштуком. Исключительно…

– Я вообще не курю, – растерянно сказала Настя.

– Закурите, куда денетесь. А вы говорите – суд. Да никакой суд у вас заявления не примет.

Спорить с обезбашенным юнцом было бесполезно. Настя вздохнула, отлепилась от Арика, но так и осталась сидеть на полу. А Арик… Он не торопился подниматься. Он беспокойно заерзал, как будто его лишили верблюжьего одеяла в холодную осеннюю ночь.

– Могли бы еще полежать… – В его голосе послышалась легкая укоризна.

– Дурак ты, братец, – бросила Настя.

– На братца – не согласен.

Настя не выдержала и фыркнула. Похоже, что этот щенок клеит ее самым примитивным образом. Даже если бы она занесла над ним тесак, или припугнула бы его бензопилой, или принялась бы наверчивать его кишки на вертел, – даже тогда он клеил бы ее. Извращенец. Изуродованный компьютером извращенец!

– С тобой невозможно разговаривать.

– В принципе, можно вообще не разговаривать. Это необязательно…

Что-то с ним происходит, определенно. Стоило ей приблизиться, перейти заветный рубеж в один метр десять сантиметров (это был домашний стандарт, которого четко придерживался Заза: замужняя женщина не должна подходить к чужим мужчинам ближе чем на один метр десять сантиметров – иначе гореть ей в аду!)… Стоило ей только приблизиться, как она стала внушать мальчишке греховные мысли. Установив эту немудреную причинно-следственную связь, Настя поднялась и побрела к столу. А спустя минуту поднялся и сам Арик.

И затряс головой, стараясь избавиться от наваждения.

– Хорошо, – примирительно сказала Настя. – В суд подавать я не буду.

– Здравая мысль.

– Лучше помоги мне разобраться с вещами.

– Мы перешли на “ты”? – Арик улыбнулся. – Это не может не вдохновлять…

Вдвоем они перебрали оставшееся, но Арик так ничего и не смог сказать ни по поводу ключей, ни по поводу богохульной брошюры “Дьявол наше имя – дьявол мы сами”, ни по поводу двух гелевых ручек, ни по поводу карандаша. Зато вызвался сам проявить фотопленку в ванной-лаборатории и по ходу оценил фотопрелести Мицуко.

И исподтишка заложил за щеку одну “барбариску”.

– Вот видите, – сказал он. – Ничего крамольного здесь нет. Ничего такого, что было бы причиной смерти вашего брата. Так что не стоит катить бочку на агентство.

– Мне нужен телефон…

– Я же говорил. Телефон отрубили.

– Ладно, придется звонить из другого места.

Но, видимо, распустившему перья Арику вовсе не хотелось, чтобы Настя покинула его так быстро.

– Позвонить можно и с сотового. Он у патрона в кабинете на столе. Им все сотрудники пользуются. А поскольку вы теперь тоже сотрудник… Сейчас я принесу.

…После манипуляций с кодом Арик подал телефон Насте. В жизни она не видела сотового так близко. И хотя Заза совсем недавно раскошелился на мобильник (чтобы произвести впечатление на директора Вознесенского дегустационного зала “Затон”, куда они сбывали свое вино), но жену к аппарату не подпускал. От телефона-де исходят магнитные волны, и особенно они вредны нестойким в умственном отношении женщинам. Разжижают их и без того немногочисленные извилины.

– Да и с кем тебе говорить? Со своими козами, что ли?.. – пресекал все ее попытки приблизиться к цивилизации Заза.

…И вот теперь она держала в руках крошечное чудо электроники. Циферки поблескивали успокаивающим зеленым светом, а сама ифушка радостно пищала.

– Дорогой? – спросила Настя с почтением.

– Что, милая? – тотчас же откликнулся не в меру расшалившийся Арик.

– Да не ты, а телефон!

– Пустяки. Двадцать два цента в минуту.

– А не проще ли было заплатить восемьсот двадцать три рубля? За нормальный аппарат? Все равно получилось бы дешевле.

– Я же сказал. Это – вопрос принципа.

Настя пожала плечами и набрала номер. Тот самый, который был указан на визитке, прямо под именем “МАРИНА”.

Трубку сняли только после шести безнадежно-длинных гудков. А Арик так жарко дышал ей в затылок, что Настя сочла за лучшее покинуть комнату и уединиться на кухне. Как только трубку сняли и недовольный голос на том конце провода произнес: “Алло”, Настя почувствовала, что совершенно не готова к этому разговору.

– Доброе утро, – собравшись с силами, сказала она.

– С ума сошли? Какое утро?! Только начало десятого! Недовольный женский голос хлестнул ее с такой силой, что Настя едва не отключила кнопку вызова.

– Простите, ради бога… Мне нужна Марина.

– Предупреждаю, если ты, кто бы ты ни была, звонишь по поручению этого козла…

– Я не от козла, – успела вставить Настя. – Я совсем по другому поводу. Я из агентства “Валмет”. Детективного агентства…Переулок Бойцова, шесть, строение три…

Женщина надолго замолчала. Очевидно, тщетно пыталась вспомнить, что же собой представляет агентство “Валмет”. После минуты сосредоточенного сопения ей наконец-то это удалось.

– Агентство “Валмет”? Помню эту шарашкину контору…

В этом пункте Настя была полностью солидарна с невидимой собеседницей. И как только она могла подумать, что г-н Метелица заключает контракты с сильными мира сего!

– И что же вы хотите? Выплатить мне неустойку за плохо проведенную работу? Из рук вон плохо проведенную!

Теперь Настя знала, что делать. Обиженная “Валметом” женщина сама подсказала ей решение.

– Не исключено.

– Поздновато опомнились… А этот ваш сотрудник?..

– Наш сотрудник уволен, – отчеканила Настя, ужасаясь в душе своему холодному тону. – Если вы не возражаете, я подъеду к вам.

– Еще чего!

– Тогда, может быть, вы сами приедете?

– Вы меня за идиотку держите, девушка? Я уже имела глупость туда приехать. Один раз.

– Что же вы предлагаете?

– Встретимся на нейтральной территории…

Из всех нейтральных территорий в этом городе Настя имела представление только о Витебском вокзале, магазинчике “Флора” и Василеостровском рынке, где покупала обои. Но женщина ждала ответа, и Настя решилась.

– “ШтандартЪ” вас устроит?

– “ШтандартЪ”? – в голосе телефонной Марины послышалось легкое удивление. – Хорошо. Как я вас найду?

– Блондинка. В кожаной куртке. И в оч…

– Хорошо, можете не продолжать… Этого достаточно. Я буду там в два.

– Тогда до встречи.

Вместо ответа Марина хмыкнула и повесила трубку. А Настя перевела дыхание. Пока все складывается довольно удачно.

Когда она вернулась в комнату, Арик сидел за столом и тупо пялился в блокнот Кирилла.

– Послушай, Арик! Где находится “ШтандартЪ” и что это вообще такое?

Арик даже не повернул головы в ее сторону, и Настя даже позволила себе обидеться. Совсем чуть-чуть. Ведь еще несколько минут назад он реагировал на нее совсем по-другому.

– Я кое-что нашел… Идите сюда.

Настя подошла к столу и приблизила подбородок к дремучим волосам Арика.

– Не дышите мне в затылок, – обмякшим голосом сказал он. – Мешаете сосредоточиться… Вы же не хотите, чтобы я к вам приставал?

– Не хочу, – ответила Настя и послушно отодвинулась от юноши.

– Его блокнот. – К Арику вновь вернулась способность соображать. – Часть страниц вырвана, но на последней кое-что есть. Я просто затушевал ее карандашом, и получился совсем недурственный отпечаток. Дедовский способ, но иногда срабатывает. Смотрите.

Арик пододвинул к Насте заретушированную страницу. Отпечаток действительно был неплох, во всяком случае, она без труда прочла его:

"…ОЛОСА В ГОЛОВЕ СВОДЯТ МЕНЯ С УМА… ГОСПОДИ,

ВО ЧТО ТОЛЬКО Я ВВЯЗАЛСЯ, ГОСПОДИ… БЕСПОЛЕЗНО, БЕССМЫСЛЕННО, ОНИ ВСЕ РАВНО НАЙДУТ, КАК БЫ Я НИ ПРЯТАЛ… ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВНУТРИ МЕНЯ, ОНИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО ДО ЭТОГО ДОБЕРУТСЯ…”

* * *

…Вот уже полчаса Настя сидела в “Штандарте”, проклиная себя за провинциальную наивность. Полчаса назад многое прояснилось: и то, почему женщина с визитки так многозначительно хмыкнула, и то, почему Арик так многозначительно выдал на-гора начальные такты “Траурного марша” Шопена… Как в воду глядел, соплячок! “ШтандартЪ” оказался хорошо обставленной братской могилой кошельков обывателей.

И все цены здесь были указаны в валюте.

Впрочем, вначале Настя даже не заметила этого, очарованная имперской роскошью интерьера. Ни одной детали в простоте – мрамор, дерево благородных пород, гобеленовые простенки, восхитительные живые цветы на столах: целых четыре вида орхидей (Cattleya, Phalaenopsis, Masde-vallia и обожаемый Настей Papheopedilum).

Именно за столиком с Papheopedilum она и устроилась.

Целая свора вышколенных официантов торжественно преподнесла ей меню – так подносят ключи от сдавшейся без боя крепости. Но сдавшаяся крепость “ШтандартЪ” оказалась ловушкой, стоило только Насте открыть меню.

Самый дешевый напиток с сомнительным названием “Похищение Венеры” стоил шесть баксов! Шесть баксов, поганцы! Проще уж купить набор насадок для пылесоса!.. Но насадками в “Штандарте” Никто не торговал, и после пятиминутного колебания Настя все же взяла “Похищение Венеры”.

Потягивая странную смесь из корицы, ванили и перебродившего апельсинового сока, она попыталась сосредоточиться на последней записи в Кирюшином блокноте. Она не говорила ни о чем, кроме того, что Кирюша (во всяком случае, к концу своих записей) был на грани сумасшествия.

И чего-то боялся.

Вернее – кого-то. Этот кто-то прятался за определением “они”. “Они” – это “…олоса в голове”. Голоса в голове. Спрятаться от которых можно только одним способом – сунуть голову в петлю. Но Кирюша не прятался.

Он прятал. Что?

Прятал свой страх перед надвигающимся безумием? Или что-то другое, более материальное?.. Черт возьми, как можно растянуть двухсотграммовый бокал с ванильным пойлом на полчаса?! Может быть, имеет смысл заказать воду из-под крана? Интересно, они возьмут за это деньги или нет? Теперь она понимает Кирюшу – от этого города, от цен в этом городе действительно с катушек спрыгнешь! Хоть бы Марина не опоздала!..

…Марина не опоздала. Она была на редкость пунктуальной женщиной. Она появилась в зале “Штандарта” ровно в два, и Настя сразу же узнала ее. Просто потому, что кроме самой Насти и официантов с метрдотелем, в ресторане никого не было.

Марина оказалась довольно эффектной брюнеткой с точеной фигурой. Пожалуй, ее можно было назвать даже красивой, если бы не чересчур топорная лепка лица. И вызывающий, чересчур откровенный макияж. В ее возрасте (на вид Марине было лет сорок – сорок пять) не мешало бы несколько умерить пыл. Впрочем, не Насте судить о макияже. Для нее даже слегка подведенные губы до недавнего времени были верхом непристойности.

Брюнетка подошла к столику, энергично отодвинула стул и уселась напротив Насти. В ее движениях было столько скрытой ярости, что Настя поначалу даже струхнула. И только спустя минуту сумела выдавить из себя:

– Вы Марина.

– Да, – брюнетка ощупала глазами лицо Насти и нахмурилась.

– Меня зовут Настя.

– Я предпочитаю более официальный вариант. Анастасия… – Марина приподняла брови.

– …Кирилловна, – подсказала Настя. – Анастасия Кирилловна. Что-нибудь закажете?

– Ничего. Я привыкла, чтобы за меня платили мужчины. А не… – Она вложила в свой взгляд максимум презрения.

– Очень хорошо, – вырвалось у Насти.

Действительно хорошо, потому что если брюнетка захочет плотно пообедать, то Насте может не хватить и посмертного Кирюшиного шестисотдолларового вливания.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, Анастасия Кирилловна?

– Вы обращались в наше агентство…

– В ваше безобразное, бездарное агентство, в вашу шайку шаромыжников, которую уже давно пора лишить лицензии…

– Вы обращались в наше безобразное, бездарное агентство, в нашу шайку шаромыжников… – послушно повторила Настя. – …для того, чтобы решить одну деликатную проблему, не правда ли?

– Эту проблему я уже обсуждала с вашим сотрудником, который оказался последним тупицей и идиотом.

– Наш сотрудник, который оказался последним тупицей и идиотом, уволен.

– Жаль, что вы не позвали меня на процедуру увольнения. Я бы рукоплескала. Поверьте, вряд ли бы нашелся более благодарный зритель! Я заплатила ему сто долларов в качестве аванса, а этот тип так ничего и не сделал!

– Сто долларов?

– Сумма, конечно, небольшая, но принципиальная. Я бы могла судиться с вами…

Где-то Настя уже слышала про небольшие, но принципиальные суммы! Ага, счет за переговоры с Испанией… Город Санкт-Петербург каждый раз поворачивается к Насте самыми разными участками своей обширной болотистой задницы. Теперь его смело можно назвать еще и столицей принципиальных людей. Настя осторожно запустила руку под стол, оттянула штаны, с выражением почтительности на лице отстегнула булавку и принялась рыться в заветном кармашке. Счастье, что сегодня утром она положила туда одну зеленую бумажку. Пять остальных были растыканы по квартире – две за сливным бачком в туалете и три – в Кирюшиных носках…

– Что с вами? – спросила Марина.

– Все в порядке.

Сотенная никак не находилась. И тогда Настя, плюнув на условности, вытащила всю пачку и положила ее перед собой. Лукавая сотенная сразу же нашлась – в створе между двумя замусоленными десятками.

– Вот. Возьмите ваши деньги.

Но Марина даже и не думала прикасаться к долларам. За столом наступила неловкая пауза, и Настя пыталась лихорадочно сообразить, как спасти положение.

– Надеюсь, летний инцидент исчерпан? – Ничего более элегантного в ее голову не взбрело.

– Существует такое понятие, как моральный ущерб. Но…

Только этого не хватало! Шевели мозгами, Настена, шевели мозгами, шэни дэда моутхан!..

– Я бы хотела узнать, как разрешилась… ваша деликатная ситуация?

– Никак, – бросила Марина.

– Насколько я понимаю, вы договаривались с Кир… с нашим сотрудником, последним тупицей и идиотом, что он… – Настя выжидательно посмотрела на склочную брюнетку.

Вместо ответа та вытащила визитку и бросила ее на стол. Ничего нового Настя в ней не увидела. “Агентство “Валмет”. Надежно и конфиденциально”.

– “Надежно и конфиденциально”, – с выражением процитировала Марина. – Молю бога, чтобы все в вашей богадельне исповедовали сходные идеи.

– Так оно и есть. Мы избавляемся от балласта. И все же… Вы хотели проследить…

– …за этим подонком! – наконец-то она сорвалась. – За этой свиньей! Я давно бы могла уйти, но я не хочу уходить в гордом безмолвии, под хихиканье его шлюх! Я хочу хлопнуть дверью так, чтобы ему на башку сорвались все его светильнички, все его люстрочки, все его торшерчики, мать его за ногу!!!

Настя испуганно посмотрела на притихшую отару официантов и успокаивающим тоном произнесла:

– Я вас понимаю, Марина. Я очень хорошо вас понимаю…

– Понимаете? – Ярость Марины улетучилась так же внезапно, как и возникла. – Тем лучше. Думаю, мы сможем с вами договориться.

– О чем?

– Вы то, что мне нужно. Вы детектив, насколько я понимаю. И женщина, насколько я могу судить. Замечательное сочетание. Вы ведь не так давно работаете в этой конторе?

– Да. Не так давно, – честно призналась Настя. И тотчас же опять впала в ересь:

– Но у меня есть опыт…

– Я вижу. Вы производите впечатление… м-.м… опытного человека. – В устах Марины это прозвучало как “прожженная шлюха, бессовестная лярва, беспринципная кокотка, эт сэтэра, эт сэтэра” <И прочес (лат.)>.

Настя покраснела.

– Это даже хорошо, что вы объявились. И мы можем поговорить с вами, как две понимающие друг друга женщины. – В устах Марины.это прозвучало как “белый лебедь и черный ворон, ангел во плоти и черт в ступе, порок и добродетель, эт сэтэра, эт сэтэра”.

Настя побледнела.

А сумасшедшая брюнетка вынула из сумочки изящный кошелек, из него – еще одну сотенную, абсолютно новую купюру – И аккуратно положила ее рядом с помятой Настиной.