Текст книги "Первая любовь (СИ)"
Автор книги: Виктория Лещинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Да, – тихо прошептала она и попыталась улыбнуться, но сил у неё не было.
– Я так боялся, – сказал я, а у самого ком застрял в горле, и я не смог продолжить. Она насколько хватило сил попыталась сжать мою руку успокаивая. Потом вспомнила о малыше и её глаза наполнились слезами и страхом, я понял без слов, она испугалась за Тёму, и я поспешил её успокоить.
– С Тёмой все хорошо, он дома с бабушками, они от него не отходят ни на шаг, охраняют и балуют, боюсь они его так разбалуют, что мы потом с ним не справимся, – улыбнулся я.
– Сын, – прошептала она и улыбнулась. Я понял её следующий вопрос.
– Он абсолютно здоров, родился – 3100, 52 см, – любит покушать и похож на тебя, засмеялся я. Она улыбнулась и из уголков её глаз потекли слёзы. Я поцеловал её в губы нежно, мне хотелось заключить её в объятия, но я не мог этого сделать из-за капельниц. Я показал ей фото нашего сына и пообещал, что скоро она его увидит.
Восстанавливалась Настя долго, прошло ещё две недели, прежде чем её выписали домой.
19
Зайдя домой, первое что я услышала это плач Тёмы, на встречу мне вышла мама с Тёмой на руках, я кинулась к нему на что мама мне строго сказала, сначала помыть руки, а потом ребенок, я послушно побежала в ванную. Помыла руки и тогда мама аккуратно передала мне на руки Тёмку, объяснив, как правильно его брать и держать. Я от счастья расплакалась, подошел Дима и обнял нас. Счастье в моей душе не описать словами. Тёма сразу успокоился у меня на руках и начал причмокивать, я улыбалась и любовалась нашим крохой, слегка покачиваясь. К статусу мамы я привыкла быстро. Бабушки еще месяц прожили с нами всячески помогая и поддерживая нас. Но у нас становился остро вопрос того, что мне нужно было закончить съемки в фильме, так как съемки планировали завершить до моих родов, но все произошло неожиданно, и я выпала очень надолго из процесса, Милана всячески уговаривала режиссера, спасибо ей он позволил мне полностью восстановиться. Я снова попросила бабушек подстраховать меня и посидеть с Тёмой, но со мной начали происходить странные вещи, я вдруг сама от себя не ожидая начала кидаться на людей, плакать. «Послеродовая депрессия» поставил диагноз мне психолог, плюс напряженный график, назначила мне успокоительные. Стало легче, я начала спокойнее относиться к жизни, перестали происходить беспочвенные перемены настроения и истерики. Ирка благополучно и в срок родила дочку, которую назвали Анжеликой или просто Лика. Мы с Ирой поддерживали друг друга как могли, я после послеродовой депрессии, не давала ей погрузиться туда же, зная, насколько это ужасно. Дима мужественно поддерживал и успокаивал меня, он старался быть как можно больше времени рядом со мной. За последние полгода мы, казалось, сблизились еще больше, мы еще больше опекали, берегли и ценили друг друга. Моя любовь была к нему безусловна, также как и его любовь ко мне. За день до Дня рождения Тёмы, которому должен был исполниться годик, он впервые пошел, это было настолько трогательно, я умилялась сидя на полу на ковре, мы ждали Диму с работы. Я была абсолютно счастлива, сейчас у меня был небольшой перерыв в работе, и я с удовольствием проводила время с сыном и мужем, который был точной копией отца. Услышав, как хлопнула входная дверь, я улыбнулась, ожидая увидеть лицо Димы, через пару минут разувшись он вошел в гостиную улыбаясь, Тёма встал и пошел на встречу папе, Диме удивился, посмотрел на меня я, улыбаясь кивнула. Он подхватил Тёму на руки целуя в щеку, улыбающегося малыша.
– Папин герой сегодня сделал первые шаги? Завтра покажешь бабушкам и дедушкам? – смотрел на Тёмку, который улыбался папе и угукал ковыряясь пальцами во рту.
Первый День Рождения Тёмы мы провели в кругу семьи и нашими друзьями Ирой, Ильей и Ликой, собрались все бабушки и дедушки, затискали Тёму, он хохотал, вырывался на пол, показал, чему научился и получил гору игрушек в подарок, которыми они с Ликой игрались сидя в манеже. Праздник был в самом разгаре, когда Дима нагнулся к моему уху.
– У меня есть для тебя подарок, – прошептал он. Я заинтересованно посмотрела на него. Он вышел из комнаты и вернулся с билетами на самолет в руках, я удивленно подняла брови, посмотрев куда мы летим. Я сразу вспомнила нашу первую поездку и наш первый раз и улыбнулась, Дима сразу понял о чём я подумала и улыбнулся в ответ и подмигнул. На следующий день Тёма поехал к бабушкам и дедушкам, а мы полетели отдыхать в горы. В Альпах было потрясающе, горы, солнце, снег, леса, деревянные коттеджи, Дима один такой арендовал для нас двоих. Мы разложили вещи, Дима растопил камин, я зашла на кухню, заглянула в холодильник, он был забит продуктами и готовой едой, я с удивлением посмотрела на Диму.
– Я всё продумал, – улыбнулся он, подошел и обнял меня, я обвила руками его шею и улыбнулась в ответ, – не хочу отвлекаться от тебя, хочу получить все положенное мне за то время что мы не могли остаться вдвоем. Обхватил меня за талию и посадил на обеденный стол, – Ты думаешь я привёз тебя сюда на лыжах кататься?
– Да, были такие мысли, – засмеялась я и притянула его за шею к себе, чтобы поцеловать, Дима моментально отреагировал и впился страстным поцелуем мне в губы. Я прильнула к нему, стянула с него свитер и провела руками по накаченной груди и рельефному животу слегка царапнув ноготками кожу и потянулась к пряжке ремня на джинсах, чувствуя под рукой его возбуждение, он целовал мою шею, слегка прикусывая мочку уха, моя кожа покрылась мурашками, возбуждение нарастало с каждой секундой. Он помог мне раздеться и проложил дорожку из поцелуев дальше по моему плечу, аккуратно расстегнул и снял лифчик, поднял моё лицо двумя пальцами за подбородок. Он горящим и возбужденным взглядом посмотрел мне в глаза и опустил взгляд на мою грудь.
– Ты так прекрасна… – хриплый низкий голос возбуждал меня ещё сильнее, я облизнула губу, он еще чаще и тяжелее задышал и впился поцелуем мне в губы. Мои руки царапали его плечи и спину, я целовала его везде где могла достать, он стянул с меня остатки одежды и опустился к моей груди втянул в рот сосок, поиграл языком с ним, переключился на вторую грудь и проделал с ней тоже самое, провёл рукой по животу и опустился вниз, дотронулся ко мне, я выгнулась, он пошло усмехнулся, перехватил мою руку облизнул мои пальцы и направил мою руку вниз к клитору, я быстро поняла чего он хочет и опустившись спиной на стол начала ласкать себя внизу, по его глазам я поняла что это именно то, что он хотел видеть, его взгляд стал диким. Моё возбуждение росло с каждой секундой, он гладил и пощипывал мою грудь дразня, когда я довела себя до первого оргазма, он не выдержал и подтянул меня к себе, жестко и быстро вошел в меня, я ахнула и обвила его ногами, движения были быстрыми, дикими и ненасытными. Мы жестко и дико занимались сексом, я подстраивались друг под друга, он стянул меня со стола и повернув к себе спиной, надавил ладонью мне между лопаток я легла грудью на стол, он развел мне ноги, одну руку просунул мне под живот, опустился ниже и провел пальцами по промежности, остановился на клиторе и начал круговыми движениями возбуждать меня ещё больше, зажал меня всем телом так чтобы я не могла двинуться и доводил меня до предела, когда я получила несколько оргазмов и без сил окончательно распласталась на столе, он снова вошел в меня и начал двигаться медленно, постепенно наращивая темп, я стонала меня трясло и последнее что я помню меня накрывает как лавиной сумасшедший оргазм. За неделю, проведенную там, мы вышли из коттеджа лишь в предпоследний день. Мы практически все время провели в постели наслаждаясь друг другом, было ощущение что мы не могли насытиться, мы занимались любовью везде, где могли, не было ни одной поверхности, где у нас не было секса.
Наш отдых подходил к концу, завтра нам нужно было улетать. Мы решили выбраться из номера и пойти куда-то погулять, возможно зайти в какой-то ресторан пообедать. Во время прогулки Дима предложил покататься на лыжах. Я же к его предложению отнеслась скептически, я кататься не умела, а он за столько лет вместе, меня так и не научил, то, что в юности я один раз попробовала благодаря ему и миллион раз упала, не считается за катание.
– Ась, пошли покатаемся, я столько лет не стоял на лыжах, а мы уже завтра улетаем, обидно будет.
– Дима, но я не умею, ты же меня так и не научил, – канючила я как маленькая девочка.
– Я научу, обещаю, пойдем, – уговаривал он меня.
– Ладно, но я кататься не хочу. Иди сам, я тебя подожду.
– Хорошо, я пару раз катну, и мы пойдем обедать, – улыбнулся он и пошел брать экипировку в аренду.
Я решила сходить взять себе глинтвейн и посидеть на солнышке погреться пока буду ждать его. Дима вернулся экипированный и с лыжами на перевес.
– Я пойду на красную трассу, сиди здесь, я скоро вернусь.
Я наслаждалась пейзажами, глинтвейном и делала селфи пока ждала Диму, прошло около часа, я успела набрать маму узнать, как там Тёма. Тёма был молодцом, вел себя хорошо, бабушки и дедушки его забаловали, а он и рад. Увидев вдалеке Диму, я распрощалась с мамой и улыбнулась ему.
– Не заскучала тут одна?
По его довольному лицу было понятно, что он получил невероятное удовольствие от катания.
– Есть немного, – улыбнулась я, – Ну что, ты закончил? Пойдем обедать?
– Я хочу еще один раз прокатиться, только по черной трассе, – смотрел он горящими глазами в направлении трассы, где летали лыжники.
– Дим, может не надо? Ты давно не катался иди еще раз на красную, – умоляюще сказала я, у меня в душе было очень неспокойно и даже страшно.
– Сладкая, все будет в порядке. Это как на велосипеде кататься, один раз научишься, потом не забудешь, рефлексы работают на ура! – пытался он успокоить моё волнение.
– Дима, может не стоит, а? – все так же умоляюще я вцепилась руками ему в костюм и посмотрела в глаза.
– Обещаю я быстро, – щелкнул он меня по носу, и я сдалась, разжала руки и села обратно на скамью, чувство тревоги и страха не покидало меня, – он быстро схватил лыжи и пошел в сторону черной трассы, перед этим крепко поцеловал меня.
Чтобы хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей, я решила набрать Ирку.
– Привет, отдыхающим, – поприветствовала меня Ирка радостно.
– Приветик! Как вы там? Как наша принцесса?
– Ой, не спрашивай! Принцесса уже полцарства разнесла, не знаю, как собрать всё теперь, – рассмеялась Ирка, – лучше расскажи, как вам отдыхается, когда домой?
– Как может отдыхаться в Швейцарии? – улыбнулась я, – завтра домой…
Я увидела, как люди в панике куда-то бегут, что-то кричат, переполох. Мне почему-то стало страшно, я по инерции поднялась со скамейки и пошла в ту сторону, где была паника, с каждым шагом моё сердце замирало от страха всё больше и больше, телефон выпал у меня из руки, я, не чувствуя землю под ногами побежала в сторону знакомого костюма. Протиснувшись мимо толпы, я подбежала к нему, над ним стояли врачи и что-то делали, Дима был в какой-то неестественной позе из головы у него текла кровь, я кинулась к нему, пытаясь распихать медиков, меня кто-то схватил и оттащил, я начала истерически орать и плакать, пытаясь вырваться из захвата. Его переложили на носилки и загрузили в подъехавшую машину скорой помощи, я в истерике кричала что он мой муж, меня посадили в машину тоже, нас повезли в госпиталь. Там его экстренно забрали на операцию, мне дали успокоительное, никто ничего не говорил, персонал пытался успокоить меня. Мне дали подписать документы – разрешение на операцию, я подписала. Медсестра быстро забрала подписанные документы и убежала в операционную, включилась лампочка, оповещающая о начале операции. Я безостановочно рыдала, не слыша и не понимая, что происходит вокруг, я не знаю сколько длилась операция, течение времени я не чувствовала. Периодически из операционной выбегала медсестра и что-то заносила обратно, какие-то пакеты. Я поняла, что уже практически ночь, когда посмотрела на окно, я все это время молилась чтобы он выжил. Ко мне периодически кто-то из медперсонала подходил, пытаясь заговорить что-то узнать, я не понимала, что от меня хотят. Хотела достать телефон, не понимая даже для чего он мне, но его нигде не оказалось, я вспомнила что выронила его там на трассе…
Вышел врач, я подскочила к нему и вцепилась в него мертвой хваткой, он аккуратно разжал мои руки и тяжело выдохнул.
– Мы сделали всё что было в наших силах, провели трепанацию черепа, у него много повреждений внутренних и внешних, разрыв селезенки, внутреннее кровотечение, переломы ног и руки, множественные гематомы, теперь все зависит от его организма, сейчас его переведут в реанимацию, держитесь. Он молодой, должен выкарабкаться, – погладил он меня по плечу и ушел, я осела на пол и с новой силой разрыдалась.
– Нет, это не может быть реальностью, я сейчас проснусь, и он будет рядом с ним все будет в порядке, это сон, – причитала я, захлебываясь слезами.
Я не могла никому позвонить, даже если бы я попросила у кого-то телефон, мой мозг не мог вспомнить не одну цифру чтоб набрать родных. Ко мне подбежала медсестра и потащила меня куда-то, мне вкололи успокоительное и уложили в приемном покое, я проспала до утра, мне снились кошмары, приснилось все что случилось и я с криком и слезами резко открыла глаза и села на больничной койке. Осознание что это всё происходит на самом деле и это не кошмар, подняло во мне волну слез и истерики, меня трясло, прибежала медсестра попыталась меня успокоить, но быстро поняла, что меня ей успокоить не получиться, снова вколола успокоительное.
20
Я не знаю сколько я проспала, но проснулась я от того, что кто-то гладит меня по голове, открыв глаза передо мной сидела заплаканная Ира, я разрыдалась.
– Как он? – прохрипела я, даже не осознавая, как она здесь оказалась, когда прилетела и как узнала.
– Всё так же, – отвернулась она, сжав мою руку сильнее и по её щекам продолжали течь слёзы. Я попыталась встать с кровати, но она меня удержала.
– Ась… – начала она каким-то мертвым голосом, и я поняла, что сейчас потеряю сознание, – шансов мало, – заплакала она.
– Нет, Ира, нет! Я не позволю ему вот так оставить меня и Тёму, он не имеет права!!! – закричала я. – Я же без него не смогу, я не выживу, понимаешь??? – истерика набирала обороты и Ира позвала медсестру, снова укол, темнота, кошмары, туман…
Ира все время была рядом со мной, она поговорила с врачом и попросила, чтоб он меня несколько дней подержал и не выпускал из госпиталя, она боялась, что не справиться с моими истериками сама. На третий день, когда я устроила очередную истерику, она схватила меня за плечи и заорала:
– Хватит, Ася, достаточно! Ты о Тёме подумала??? У вас есть сын, ты не забыла? Хотя бы ради него возьми себя в руки и подумай о себе, ребенку нужна мама или ты забыла?
Мне хотелось топать ножкой как ребенку и продолжать орать, и плакать, но разумом я понимала, что она права, – я кивнула.
– Успокоилась?
– Я хочу проведать его, – прохрипела я. Она кивнула, и мы пошли в сторону реанимации. Меня запустили к нему на пару минут. Когда я вошла в палату, слезы снова полились из глаз, он был практически весь замотан и перевязан, из него торчали трубки датчиков, капельницы, этот звук просто сводил с ума. И он, только недавно абсолютно здоровый улыбался мне, а сейчас по глупой случайности на грани жизни и смерти. Я прикоснулась к его руке, холодная.
– Димочка, пожалуйста, выкарабкайся не оставляй нас с Тёмой, как мы без тебя, – плакала я и умоляла его, – пожалуйста живи, будь рядом! Я люблю тебя! Ты помнишь? – ты моя жизнь! Я хочу снова увидеть твою улыбку, я хочу, чтоб ты снова обнял меня и поцеловал, пожалуйста, – осела я на пол держа его за руку. Прибежала медсестра, оттащила меня и быстро проверила все ли работает и на месте.
– Извините, но Вам лучше покинуть палату. Я все понимаю, но ему нужен покой, – жалостливо сказала она. Я молча встала и вышла за дверь, где сразу съехала по стенке и зарыдала в голос. Ира подскочила ко мне, обняла меня, я рыдала у неё на плече не в силах сдерживать страх и боль.
Спустя пару дней Ира организовала перелёт для нас и транспортировку медицинским самолетом для Димы, по прилету домой его положили в реанимацию, предварительно Ира договорилась о его госпитализации. Я была с ним практически все время, родители в слезах практически не отходили от меня, но был Тёма, он не давал нам утонуть в слезах и страхе.
Спустя две недели у меня должен был быть выход на красную дорожку, по случаю награждения за лучший фильм, где я должна была быть соведущей и вручать премию актёрам, также я была заявлена в номинацию «Лучшая актриса» за актерскую игру в последнем фильме. Не явиться туда я не могла, Милана сочувствующе смотрела на меня и старалась делать всё чтоб я могла как можно больше времени быть в больнице, она поддерживала меня так как умела, и я была ей благодарна за это. Перед награждением я попросила водителя заехать в больницу, я хотела увидеть его, он все также был в реанимации, ко мне подошел его лечащий врач Андрей Леонидович.
– Анастасия, я хотел с вами поговорить, – сказал он, очень серьезно смотря на меня, – Я понимаю, для Вас это сейчас не вовремя, но я должен поставить Вас в известность…
– Для меня всё что касается Димы всегда вовремя! – отрезала я, начиная паниковать в душе.
– Хорошо, я понимаю… Дело в том, что ему стало хуже, сегодня была остановка сердца, мы провели ему реанимацию, стабилизировали, но я боюсь, что вторая остановка сердца может быть для него фатальной. Вероятность повторения велика. Будьте готовы ко всему, – сказал он, сочувствующе смотря на меня.
У меня из-под ног начала уходить земля, голова закружилась и слезы полились из глаз, я не могла произнести ни слова, мне стало душно и нечем дышать, Милана увидела мое состояние и подскочив ко мне обняла меня за плечи.
– Доктор, пожалуйста, дайте ей успокоительное, ей сейчас выходить на сцену, – попросила Милана, крепко держа меня. Я в любой момент готова была грохнуться в обморок. Доктор лишь кивнул и опустив глаза быстро ушел в сторону сестринского кабинета.
– Ася, солнышко, держись, умоляю, – говорила мне Милана, – я верю, что с ним всё будет хорошо и ты должна верить. Прибежала Юля и протянула мне бутылку воды, я взяла её дрожащей рукой и сделала глоток, следом за ней прибежала медсестра с таблеткой успокоительного и протянула мне, я никак не реагировала и Милана взяла таблетку и открыв насильно мой рот засунула её и заставила запить водой. Юля и Милана переглянулись, я понимала, что мне нужно было взять себя в руки. Я попросила у медсестры разрешения повидать его, она кивнула и принесла мне халат и шапочку. Я зашла к нему в палату, он лежал также неподвижно, я подошла к нему, не знаю что я надеялась увидеть, но страх и ужас сковал моё сердце стальными клещами и не отпускал, мне казалось что я вижу его в последний раз, я как-будто пыталась запомнить каждую его черточку, изгиб, его всего, это чувство пугало меня. Я нагнулась и поцеловала его, прошептав:
– Пожалуйста не оставляй меня, любимый! Я очень люблю тебя!
В палату заглянула Милана.
– Ася, нам пора, – тихо прошептала она, я кивнула и еще раз взглянув на него вышла, шла я к машине на ватных ногах, я была где-то между небом и землей, все было в тумане. Машина остановилась, мне помогли выйти, я шла по дорожке улыбалась и махала рукой папарацци, меня Милана останавливала несколько раз за локоть чтоб я остановилась и нас сфотографировали, я чувствовала себя куклой, которой управляет кукловод, я улыбалась, где надо, куда надо поворачивалась, как надо стояла. Мы зашли внутрь, и я выдохнула, Милана потащила меня в гримерку, где усадила на стул и протянула бутылку воды, я невидяще смотрела на себя в зеркало, а все мысли были с ним.
– Ася, давай подправим макияж, – сказала Юля, я подняла на неё влажные от невыплаканных слёз глаза и кивнула. Она, быстро схватив кисточки и начала колдовать надо мной. Милана куда-то вышла, вернулась спустя 10 минут и сказала:
– Ася, твой выход через 10 минут.
У неё зазвонил телефон и она, побледнев ответила, на звонок, посмотрев на неё у меня внутри всё оборвалось, я не знаю как, и не знаю почему, я не могу этого объяснить, но я сразу поняла кто звонил. Я не слышала, что ей говорили, но я уже, итак, знала, её лицо менялось с каждой секундой, она повернулась ко мне в глазах – слёзы. Я поняла, но еще не осознала, мне стало душно, словно весь воздух выкачали из комнаты, слезы крупными каплями катились по щекам. Сердце остановилось, я больше не чувствовала его. Его больше не было со мной. Его больше НЕТ!
– Ась… – начала Милана, я остановила её рукой.
– Не говори, пожалуйста, пусть он еще хотя бы несколько часов будет живым, умоляю, – проговорила я мертвым голосом и вышла из гримерки. Пока я шла к сцене я не видела и не слышала ничего вокруг, для меня словно остановилось время. Я была в какой-то прострации, до меня начинает доноситься безумный рев толпы, топот ног где-то там, я их слышу, этот звук сводит с ума, молча слушаю эти сумасшедшие крики толпы, не могу вдохнуть и выдохнуть я замерла в этом моменте, через пару минут я должна выйти туда, к этому безумию, я не могу сделать вдох, тяжело, грудь сдавливает корсет неудобного платья, какое бы оно не было красивое, но сейчас, в этот момент мне хочется содрать его с себя, ожерелье из бриллиантов душит, для меня это – удавка, я хочу сорвать его и выбросить, я не хочу быть здесь, я хочу бежать – бежать не разбирая дороги, не важно куда. Все суетятся вокруг меня, мне на них все-равно. Монтажники проверяют свет, звук, ведущие на сцене что-то говорят, я не слышу мне душно, я задыхаюсь… В голове бьётся: «Его больше нет! Его больше нет!» Я словно статуя замерла, я смотрю на себя будто со стороны, меня трогают за руку я отмираю, все же делаю судорожный вздох, часто моргаю, фокусирую взгляд, это – Юля мой ассистент, – Ты через пять минут выходишь на сцену, ты готова? Готова ли я, – НЕТ, не готова, но это моя работа, я должна собрать себя, улыбнуться даже сквозь слёзы, – Я буду готова к выходу, – пытаюсь улыбнуться я, по её лицу вижу выходит это у меня очень плохо. Не обращаю на это больше внимание, отворачиваюсь к сцене, фокусируюсь на одной точке, жду. Это цена славы, у меня в голове его слова: «ЦЕНА СЛАВЫ!» Я должна улыбаться и быть счастливой, хотя мне хочется орать в голос от боли, разрывающей мне сердце. Моё сердце умерло вместе с ним, он там один, а я теперь здесь одна, без него… Объявляют моё имя, и я делаю шаг на сцену…
Я улыбалась кивала, читала что нужно с бумажки, вручила награду и наконец-то эта пытка закончилась я ушла со сцены, за кулисами меня ждала Милана, как только я подошла к ней у меня перед глазами потемнело и я потеряла сознание. Очнулась я в гримерной и резко села, осознание и понимание накрыло меня с головой, мой телефон разрывался, Милана не успевала отвечать на звонки.
– Милана, кто это? – показала я на телефон.
– Ира, она едет сюда, – угу промычала я.
Я легла на диван и закрыла глаза, из которых бесконечно катились слезы. Боль в груди была настолько сильной, что не давала сделать вдох, казалось, сердце разорвется в груди, легкие горели огнем. В гримерку влетела Ира и схватила меня в объятия, это было последней каплей, я орала как раненый зверь, царапала руки, она лишь обнимала меня крепко, не говоря ни слова. Как я попала домой, я не знала, ночь сменила день, день сменил ночь, рядом были заплаканные родители, Ира, Илья, Милана, я смотрела на них и в то же время сквозь них. Лишь Тёма возвращал меня в реальный мир, он смотрел на меня голубыми глазами такими же как у Димы, я крепко прижимала его к себе и укачивала на руках, он был единственным кто держал меня в этом мире. Он был тем, ради кого я еще дышала и ради кого я буду жить. Когда хоронили Диму, на кладбище дежурила скорая, все боялись, что я не выдержу, я выдержала. Я оставила Тёму у родителей и лишь когда я переступила порог нашей с ним квартиры, я завыла словно белуга, сидела на полу прямо в коридоре обнимая его пальто, я не верила в то, что его больше нет. Квартира была словно чужой и незнакомой, темной, пол холодным, но мне было все-равно, ведь здесь мы были счастливы, он был жив, мы строили планы, здесь мы, сидя в гостиной делились самыми сокровенными мечтами, здесь занимались диким и страстным сексом, здесь мы не спали ночами, когда Тёма родился, здесь он готовил мне завтраки, ужины, так как умел готовить только он. И меня накрывают воспоминания…
«Вот он стоит у плиты, жарит мясо, я подкрадываюсь сзади, обнимаю, он улыбается, целует меня, лопатка с жиром падает на пол, он нагибается чтобы поднять ее, и я шлепаю его по попе и смеясь убегаю. Он грозиться что съест все сам и оставит меня без ужина.»
«Вот мы страстно целуемся, вваливаясь в квартиру, он садит меня на кухонный стол, смотрит в глаза и говорит: Я так люблю тебя! Ты – моя жизнь! И жадно накидывается на меня, страстный секс, мы уставшие, но довольные обнимаемся и целуемся.»
«Вот ночь проснулся Тёма и Дима на цыпочках чтоб не разбудить меня крадется к кроватке.
– Тёма, тихо, маму разбудишь, а у неё завтра съемки, ей рано вставать. Ты хочешь кушать? Иди к папе на ручки.
Берет его на руки и тихонько выходит из комнаты, на ходу укачивая и целуя.»
«Вот мы сидим на ковре в центре гостиной, пьем вино, он обнимает меня.
– О чем ты мечтаешь? – спросила я его, уперевшись на его плечо.
– О том, что у нас будет большая семья и будет много маленьких карапузов похожих на тебя, – смеётся он и целует меня в нос. – А ты о чем мечтаешь?
– О том же и еще о большой лохматой собаке, которая будет играть с нашими карапузами, – смеюсь я.»
Я закрываю глаза и обнимая его пальто засыпаю тревожным сном, в котором бесконечно как кадры кинопленки снятся счастливые моменты нашей совместной жизни.
21
10 лет спустя…
– Настя, ты появишься сегодня вечером на открытии кинофестиваля? – спрашивает меня Милана пока я сижу перед зеркалом в гримерке и жду пока мне нанесут тонну косметики перед фотосессией нижнего белья. Я перевожу уставший взгляд на неё и неопределенно пожимаю плечами. Милана качает головой и выходит со словами:
– Я жду тебя вечером. Ты должна там быть! Фильм с твоим участием сегодня будет там представлен, не подводи меня.
– Я никогда тебя не подвожу, – вздыхаю, она всегда знает на что надавить чтобы я сделала всё так как она хочет, – хорошо приеду, но ненадолго. Она выходит из гримерной, визажист заканчивает колдовать над моим лицом и тоже уходит, я остаюсь одна. Смотрю на своё отражение в зеркале, взгляд холодный, потухший, но дерзкий. За эти годы я изменилась, стала женственней, уверенней в себе, яркие помады, дерзкие вещи – это моя броня, броня от боли, сочувствия, слёз. Лишь мой образ придает мне сил на публике и вне дома. Я стала на десять лет старше, а он не постарел ни на год. Глаза снова увлажнились при воспоминании о нём, я аккуратно чтобы не испортить макияж промакиваю салфеткой уголки глаз и выхожу из гримерки.
Фотосессия длится больше пять часов, после этого мне надо заехать забрать Тёму со школы и отвезти родителям, чтобы вечером я спокойно могла пойти на открытие кинофестиваля. Я могла нанять водителя для Тёмы, но мне хотелось делать это самой, так мне было спокойнее. Тёма выбежал из ворот школы и запрыгнул на заднее сидение, пристегнулся, предварительно поцеловал меня в щеку, я улыбнулась и посмотрела в зеркало заднего вида на него, он был точной копией Димы, Тёма это было всё что осталось от него и самое дорогое что подарил мне в память о себе Дима, глаза снова наливались слезами, я незаметно смахнула слезу и чтоб отвлечься о мыслях о нём, завела машину, тронулась с места и начала наш ежедневный ритуал «допроса» как говорит Тёма.
– Что сегодня нового было в школе?
– Ничего, мама, все, как всегда, скукотища, жуть, – скривился он, – уроки, противная училка по математике, контрольная.
– А Таня как? Ты её за косичку больше не дергаешь? – улыбнулась я.
– Мама, не начинай, это было один раз и то случайно, а ты все никак не забудешь, – ворчал он.
– Конечно не забуду, – засмеялась я, – меня из-за этого в школу вызывали.
– Ой, Танька паникерша, мам, давай забудем, а? Лучше расскажи, как съемки прошли? – этот хитрюга решил перевести разговор на меня, чтоб я больше не задавала «неудобных» вопросов. Я улыбнулась и решила его больше не мучать.
Я рассказала, как прошли съемки, а мы как раз приехали к дому родителей.
– Тёма, ты сегодня ночуешь у бабушки с дедушкой у меня вечером открытие кинофестиваля, – сказала я и мы вышли из машины, Тёма кивнул и пиная рюкзак ногами поплелся к подъезду. Родители радостно встретили нас у меня уже месяц не получалось приехать к ним из-за работы, мама с папой расцеловали нас и отправили мыть руки и садиться за стол обедать.
– Ась, ты сегодня вечером на открытие кинофестиваля идешь? – спросила мама, я кивнула.
– Да, Милана просила обязательно быть там, я не очень хотела туда идти, но там будет представлен последний фильм с моим участием.
– Ась… – как-то робко начала мама и смутилась, папа сжал её руку, я знаю, что она хочет сказать, моё тело сразу стало натянутым как струна и ком застрял в горле, – через неделю 10 лет как… , – я сжала кулаки, – поехать с тобой?
Я сглотнула ком в горле и отрицательно покачала головой. Я вскочила на ноги.
– Я в туалет, – сказала я и вылетела из кухни.
Зайдя в ванную я оперлась о раковину и сцепилась в неё руками не в силах сдержать слезы, они большими каплями падали на белую керамику, я перевела взгляд на браслет на своей руке с инициалами Д&А, сплетенными вместе, первыми буквами наших имен, когда Дима подарил мне на Новый Год в Буковели этот браслет, рассматривая его я улыбалась лежа у Димы на груди радовалась получившемуся слову «ДА». Спустя пару лет, после того как его стало, я в очередной вечер сидя на полу в слезах и ожидая очередную бессонную ночь, которые после его смерти стали обычным явлением крутила пальцами браслет и повернув руку посмотрела на инициалы, которые перевернулись сложив слово «АД», как символично подумала тогда я, а ведь действительно после его смерти моя жизнь превратилась в ад, горе и слёзы. Эти 10 лет, я не жила, я – существовала. Я не хотела ехать на съемки, я не хотела выходить из дома, ни с кем не хотела говорить и никого не хотела видеть. Я не понимала почему это произошло именно с ним? Почему такая нелепая случайность случилась именно с ним? Почему именно он зацепился за камень, непонятно почему он отклонился от трассы, вопросов было много и все без ответа. Я винила себя что все же не настояла и отпустила его на этот спуск, я не могла простить это себе, я не представляла, как теперь буду жить без него, как дышать, если в груди нет сердца, ведь сердце было с ним, а теперь его нет и душу раздирает боль, горечь и тоска! Я заперлась и спряталась от всего мира, добровольно заточив себя в темной квартире, предварительно задернув все шторы и отключив телефон, я не ела, только пила алкоголь, как я выжила тогда не знаю. Мне не хотелось выходить, ведь так я верила, что сохраниться его запах на вещах и в квартире дольше, я бредила, он мне мерещился, я протягивала к нему руку и он растворялся, а я выла и орала в тишину и пустоту квартиры, не желая отпускать его улыбающийся такой любимый и желанный образ. Если удавалось заснуть, мне всегда снились кошмары, от которых я просыпалась с криком и слезами. Однажды я проснулась от ужасного и беспрерывного стука в дверь и бесконечной трели дверного звонка. Кое-как собрав остатки сил, я поднялась с пола, шатаясь и держась за больную от алкоголя голову поплелась посмотреть кто тарабанит и звонит, открыв дверь на пороге я увидела заплаканную и изведенную Иру, увидев меня она пришла в ужас, я похудела килограмм на 10, на мне болталась футболка Димы, а свои шорты я держала рукой чтоб они не упали. Я была кожа да кости, Ира вошла в квартиру и истерически начала орать на меня.
