Текст книги "Семь дней страсти"

Автор книги: Виктория Дал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

На Ланкастера нахлынули воспоминания, и он, забыв о намерении сохранять трезвый ум, взял у проходившего мимо лакея стакан виски. Тут его перехватила Эмма.

– Надеюсь, вы не горе топите в стакане.

– Нет, – покачал головой Николас, – я праздную. У меня все идет нормально.

– Те пятьдесят фунтов, которые вы мне доверили, превратились почти в двести.

Ланкастер собирался сделать еще один глоток, но передумал и медленно опустил стакан.

– Вы шутите.

– Не шучу. Я умышленно сыграла против Вулфсона. Он отвратительный игрок и допускает промахи.

– Эмма! Я когда-нибудь говорил вам, что я от вас без ума?

– Прямым текстом – нет. Только не надо, чтобы Харт или Синтия слышали это. Они могут в это поверить.

Ланкастер подмигнул и поднял стакан.

– Не хотите рассказать мне, между прочим, что произошло между вами и мисс Брандисс? Я предполагаю, что это была не любовь.

– Между нами не было любви.

– Понятно. Если она не может любить вас, она попросту вас не заслуживает, Ланкастер. Все светское общество едино во мнении, что вас легко полюбить.

– Я… – У Ланкастера вспыхнули щеки от этих слов. – Э-э… Независимо от этого, похоже, я постоянно увлекаюсь женщинами, которые меня не любят. Ужасно жаль, правда.

– Синтия любит вас, – покачала головой Эмма.

Ему хотелось схватить ее за руку и спросить, что она имеет в виду, и откуда она знает, и что Синтия сказала ей. Но у него была гордость.

На самом деле это была совсем не гордость. Просто он четко понимал, что это никакого значения не имеет, любит она его или нет. Эта девушка была рождена с железным характером. Если она решила не выходить за него замуж, значит, не выйдет. Ее сердце в этом деле не имело решающего голоса.

– Спасибо за любезность, – сказал Ланкастер. – И за неоценимую помощь Синтии.

Эмма перевела взгляд к столу, откуда послышался взрыв смеха.

– Я скорее отрежу себе руку, чем допущу, чтобы молодую девушку вернули этому человеку. Я была свидетелем его игр, вы это знаете.

– Как и я.

– Значит, мы приняли решение.

Эмма повернулась к нему, мрачно улыбаясь.

Когда Ланкастер отошел от Эммы, выпитое, наконец, ударило в голову. Благодаря виски и выигрышам он уже почти не беспокоился, когда третий человек упомянул о его свадьбе.

– Лучше бы поскорее возвращались в Лондон! – давясь от смеха, проговорил сэр Чизхолм. – Вы пропустите свою собственную свадьбу, если не проявите осмотрительность, деревенщина!

Ланкастер был не в таких отношениях с сэром Чизхолмом, которые позволяли тому называть виконта деревенщиной, но он похлопал его по плечу и исчез, ни слова не говоря.

Да, ему действительно надо поскорее возвращаться в Лондон. Не может же он разорвать помолвку прямо накануне свадьбы. И хотя встреча с Имоджин и ее отцом вряд ли будет приятной, Ланкастер не мог дождаться, когда это произойдет. Он хочет быть счастливым. И плохая новость для семьи Брандисс станет началом его счастливой жизни.

– Лорд Ланкастер! – послышался знакомый голос.

Он повернулся и увидел спешившую к нему Синтию.

– Добрый вечер, мисс Мерриторп! – с поклоном ответил он.

Она немного смутилась, но только на короткое мгновение, потом присела в реверансе.

– Добрый вечер, милорд. Улыбнулась ли вам удача сегодня?

– Да, спасибо, все вполне терпимо.

Продолжая вежливо улыбаться, Синтия ущипнула его за запястье.

– Пожалуйста, лорд Ланкастер, не могли бы вы быть поточнее?

Николасу хотелось еще немного подразнить ее, но она вся трепетала от волнения, и от этой дрожи волновалась грудь. Ланкастер получал удовольствие, но вокруг было много других мужчин. Он наклонился к ней ближе, не сводя глаз с полной груди:

– Мы выигрываем, Син.

– Это правда? – Синтия сделала глубокий вдох, и платье еще плотнее обтянуло ее фигуру.

– У нас теперь около семисот фунтов.

– О! – Синтия ухватилась за его локоть и наклонилась к уху. – О, Ник, я чувствую такое облегчение.

Она еще сильнее прижалась грудью к его руке.

– Наверное, мне следовало предложить тебе шаль, – выдавил Ланкастер.

– Если ты скажешь еще хоть слово, я начну мычать.

Но от дальнейших шуток его уже отвлек румянец на ее щеках, ее розовые губы и нежная кожа шеи. Ему хотелось уткнуться туда и покрыть поцелуями все расстояние от шеи до роскошной груди…

Ланкастер оторвал от нее взгляд и перевел его на ближайшее лицо среди гостей. Этим лицом оказалась леди Осборн, которая как-то странно смотрела на него. Ланкастер расправил плечи и отодвинулся от Синтии.

– Если удача на моей стороне, поиграю еще часок, пожалуй. Тебе нравится вечер?

– Совсем не нравится, – улыбаясь, ответила Синтия.

– Синтия… – Она была так очаровательна сегодня, и он уже говорил ей об этом. А вдруг она ему не поверила? – Син…

Из толпы гостей послышался возмущенный голос. Возможно, неудачный карточный ход. Синтия оглянулась на шум.

– После того как мы заплатим твоему отчиму… – начал Ланкастер, но голоса стали еще громче.

И, похоже, доносились они из холла.

– Что там такое? – тревожно прошептала Синтия.

– Игрок проигрался, я уверен.

Однако у Ланкастера уже не было уверенности. Он положил руку на плечо Синтии.

– Оставайся здесь.

Он стал медленно пробираться сквозь толпу гостей. Но поскольку к холлу устремлялось все больше людей, им овладело желание поторопиться. Выйдя в холл, он, не обращая внимания на собравшихся там людей, протолкнулся вперед.

И оказался лицом к лицу с ночным кошмаром.

Глава 20

Прошло десять лет с тех пор, как Ланкастер видел его. Ричмонд не часто бывал в Лондоне. В городе было не так много невинности, а деревня дарила ему щедрые подарки.

Последние десять лет не прошли бесследно для этого человека, годы не пощадили его. Он выглядел беспомощным и хилым. Но Ричмонд никогда и не производил впечатления монстра. Он виртуозно исполнял роль волка в овечьей шкуре. Этакий приветливый и добродушный парень на публике, превращавшийся в чудовище за закрытыми дверями.

Теперь он, похоже, был неспособен даже на самое маленькое зло.

Кожа на его некогда приятном лице обвисла. Он немного ссутулился, а пальцы вцепились в ручку трости. Причем рука, которая удерживала трость, все еще казалась крепкой, хотя была толстой и противной. Ланкастер замер, глядя на эту руку, воспоминания навалились на него.

Он словно оглох, его уши на время перестали слышать. Потом до него опять стали доноситься звуки. Голос Ричмонда, исполненный презрения, бранил дворецкого. Два лакея внушительных размеров, стоявшие рядом с дворецким, не давали Ричмонду пройти в дом.

Сделав шаг вперед, Ланкастер оставил толпу за спиной. Он подошел ближе и увидел Брэма, стоявшего за спиной Ричмонда. У него было абсолютно бесстрастное лицо, словно он смотрел на пустой луг, а не на бурлящую толпу. На мгновение взгляд Брэма коснулся Ланкастера, но выражение лица осталось бесстрастным.

– Я не собираюсь стоять здесь как последняя шлюха, – прорычал Ричмонд. – Проводите меня немедленно в персональную комнату.

Его голос настиг Николаса, царапая кожу. Много дней жизни этот голос был единственным звуком в ушах Ланкастера. Этот голос смеялся, ворчал и ругался. Этот голос выдвигал жестокие требования и нашептывал отвратительные намерения.

Когда Ричмонд повернул к нему лицо, Ланкастер отступил. Он уже повернулся, чтобы уйти, не в состоянии выдержать этот взгляд.

Ричмонд хмуро посмотрел на него, словно не мог вспомнить. Неужели их было так много у него? Так много, что он не может вспомнить? От этой мысли у Ланкастера образовался внутри тугой комок боли.

– Эй, привет, мальчик, – расплылся в дружеской и безобидной улыбке рот Ричмонда. – Хорошо выглядишь. – Его глаза сверлили Ланкастера. – Правда, очень хорошо.

Мальчик. У Ланкастера сжались кулаки.

– Убирайся.

– Ты сейчас говоришь от имени его светлости? – удивленно поднял брови Ричмонд. – Я и представления не имел, что вы такие близкие друзья.

– Убирайся.

Ланкастер сделал шаг к нему.

– Не раньше, чем верну себе свою собственность.

– Она не твоя собственность, подонок.

Ланкастер неожиданно набросился на него, вцепившись, как охотничья собака, в шею под подбородком Ричмонда, пока его не схватили за плечи.

– Милорд! – закричал дворецкий. – Пожалуйста!

Ланкастер еще сильнее сжал горло противника и увидел, как в глазах Ричмонда промелькнула тревога. Его трость стукнула Ланкастера по голени. Брэм бесстрастно наблюдал за происходящим. Чьи-то руки наконец оторвали Ланкастера.

– Лорд Ричмонд, – прозвучал из-за спины Ланкастера голос Сомерхарта. – Я что-то не припоминаю вашего имени в списке гостей.

– Где она? – проскрежетал Ричмонд, прижимая руку к горлу.

– Может быть, пройдем в мой кабинет? Ланкастер, присоединяйтесь к нам.

Все еще сжимая пальцы вокруг воображаемого ненавистного горла, Ланкастер оцепенело оглянулся. У него на плече лежала рука Сомерхарта, поэтому он повернулся и, отойдя на шаг, освободился от нее. Лица в толпе, смотревшие на них, казались ему бледными овалами с открытыми ртами и расширенными от ужаса глазами.

– Хорошо.

Виконт направился в сторону кабинета Сомерхарта, прошлое последовало за ним как отблеск пламени.

– Ричмонд здесь, – тихим голосом сказала Эмма, провожая Синтию из танцевального зала. – В моем доме.

Ее голос дрожал от ярости, а может быть, это дрожало тело Эммы.

– Ричмонд? – Синтия удивилась, как спокойно она произнесла это имя. – Где?

– В кабинете Харта. Муж хотел, я думаю, прекратить эту безобразную сцену, но я бы предпочла, чтобы Николас выбросил эту собаку за дверь.

– Мне очень жаль, – пробормотала Синтия.

– Не говори чепухи. – Эмма остановилась у входа в длинный коридор. – Ты бы хотела присоединиться к ним? Я понимаю, что ты слишком нервничаешь, но они обсуждают твое будущее, в конце концов.

Да, она нервничала. Внутри все жгло словно кислотой от мысли о том, что она может, оказаться с этим человеком в одной комнате. Но она встречалась с ним раньше. Одна.

– Я бы хотела присоединиться к ним, если вы покажете мне дорогу.

– Умница, – улыбнулась Эмма. – Иди за мной. Мы не должны позволять мужчинам определять наше будущее, правда?

– Точно, – пробормотала Синтия. – Я скорее отдамся волкам на съедение. Не в обиду его светлости, конечно.

– Они странные создания, эти мужчины, – подмигнула Эмма.

Улыбка сползла с лица Синтии, когда она поняла, что они остановились перед высокой внушительной дверью. Эмма открыла ее и, к огромному облегчению Синтии, вошла в комнату следом за ней. Стены до самого потолка были отделаны темным деревом, а темно-коричневая мебель подчеркивала строгий стиль помещения.

Четверо мужчин стояли друг напротив друга по обе стороны стола, за спиной каждого стояли стулья, но никто из них не собирался садиться. Когда Синтия закрыла дверь, голова Ника резко повернулась в ее сторону и по лицу пробежала гримаса недовольства.

– Ага, вот и она, – промурлыкал Ричмонд.

Но Синтия даже не посмотрела в его сторону.

– Ты должна уйти, – резким голосом сказал Ник.

– Нет.

– Я не хочу, чтобы он смотрел на тебя.

Ричмонд захихикал, услышав эти слова, и в атмосфере комнаты почувствовалось напряжение. Сложив руки на груди, герцог прислонился к столу и холодно посмотрел на Ричмонда.

– В настоящее время мисс Мерриторп моя гостья, и она никуда не собирается уезжать из моего дома.

– Даже герцог, – хмыкнул Ричмонд, – не может удержать отца от встречи с дочерью.

– Вы ей не отец.

– Камбертсон намерен вернуть ее.

– Мое общение с мистером Камбертсоном вас не должно волновать. Если у вас все, Смит проводит вас к выходу.

– У меня еще не все, – фыркнул Ричмонд. – Моя потребность в наследнике сильнее желания этой бойкой девчонки обрести независимость. Мой кузен должен стать наследником, но он абсолютно не подходит на эту роль.

– Не подходит? – гаркнул Ник.

– Эта девчонка была обещана мне, а она нарушила договор о нашей помолвке, разыграв детскую трагедию. Отец вернет ее, и мы завтра поженимся. – Ричмонд выдернул из кармана бумагу. – У меня есть разрешение на вступление в брак, можете посмотреть. Через несколько часов она станет моей женой.

Ник резко выдвинулся вперед:

– Ты больше никогда даже рукой до нее не дотронешься, проклятый распутник.

– О, она не станет возражать, – с подчеркнутой медлительностью произнес Ричмонд. – До нее уже дотрагивались, и я уверен, вы знаете.

Он насмешливо изогнул бровь.

– Надеюсь, она не пыталась убедить вас, что это я лишил ее девственности. Я считаю себя настоящим джентльменом.

Столкнувшись с барьером в виде стола, Ник просто бросился на него и потянулся к Ричмонду, который предусмотрительно быстро попятился назад.

– Закрой свой рот и не говори о ней! – прорычал Ник.

Он был похож на зверя, выгнувшего спину и оскалившего зубы, когда стукнул кулаками по столу. Синтия испугалась – неизвестно, что он мог сделать дальше. И даже герцог смотрел на Ника с неуверенностью, двигаясь вокруг стола и подняв руку, словно хотел успокоить всех.

– Я убью тебя.

Ник перегнулся через стол и не спускал глаз с Ричмонда. Ричмонд отошел от стола так далеко, что плечами зацепил шторы, и улыбался.

– Мне кажется, я уже слышал эти слова от тебя раньше, мальчик.

Синтия, которая направилась к ним, замерла. Что он имел в виду?

– Брэм, – рявкнул Ричмонд, и человек сразу оказался с ним рядом. – Я думаю, мы уже опаздываем к Камбертсону. Скоро увидимся, ваша светлость. Опять.

Синтия поспешила к Нику и была почти рядом, когда Ричмонд прошел к выходу. Ник опустил голову, кулаки лежали на полированной поверхности стола. Он шумно дышал, как загнанная лошадь.

Что имел в виду Ричмонд? Когда это Ник угрожал убить его?

В тот момент, когда она решила, что противостояние закончено, и с облегчением вздохнула, Ричмонд остановился и медленно повернулся.

Наклонившись к Нику, он что-то прошептал ему. Что-то ужасное и не имевшее смысла.

– Надеюсь, она кричит так же привлекательно, как ты кричал, мальчик.

Все поменялось так быстро, что время, казалось, остановилось, чтобы приспособиться к каждому движению в комнате.

Ник вскинул голову, словно получил пощечину, и Ричмонд отошел с самодовольной ухмылкой, уверенный, что нанес смертельный удар. Синтия увидела лицо герцога как раз в тот момент, когда в его глазах мелькнуло ужасное осознание этих слов. Синтия понимала мысли, которые одолевали его в этот момент, потому что такие же мысли взорвались и в ее голове.

Ричмонд. Ник. Боль. И самоубийство. «Я надеюсь, она кричит так же привлекательно, как ты…»

Замерев от потрясения, Синтия все еще смотрела на Сомерхарта, когда на его лице мелькнула тревога, и он двинулся вперед.

– Подождите, – пробормотала Синтия, ничего не понимая, пока не посмотрела на Ника.

Это был уже не Ник. Это было доведенное до отчаяния сумасшедшее животное с обнаженными в беспощадном рычании зубами. И он двигался к Ричмонду.

Его кулак обрушился на челюсть Ричмонда с таким треском, что Синтию едва не стошнило. Ричмонд упал, но Ник успел еще локтем двинуть ему в мягкий живот.

Ричмонд захрипел, но Ник ударил его еще раз и еще. Все это длилось несколько секунд, всего несколько ударов сердца, но казалось, прошла целая вечность, прежде чем Сомерхарт оттащил Ника. Даже Брэм подошел на помощь, встав рядом с хозяином, когда Ник пытался вырваться из рук герцога.

– Отпустите меня! – крикнул он, сопротивляясь так, словно боролся за свою жизнь.

– Ланкастер! – раздраженно окликнул его герцог. – Ланкастер!

– Я убью его!

– Я знаю. Но не в присутствии дам, если можно.

Похоже, эти слова немного отрезвили Ника, и он перестал сопротивляться, испуганно посмотрев на Синтию. Хотя его грудь по-прежнему вздымалась с пугающей силой, на лице уже не было безумного выражения.

Когда Сомерхарт отпустил его, Ник тряхнул плечами, словно хотел вернуть все на свои места. Потом выпрямился и расправил сюртук.

Ричмонд застонал.

– Встретимся на рассвете, – произнес Ник, не глядя на человека, распростертого на полу. – И покончим с этим безумием.

– Нет, – выдохнула Синтия, ожидая поддержки от остальных, но больше никто не промолвил ни слова.

– Уберите его отсюда, – кивнул Сомерхарт в сторону двери.

На секунду Синтии показалось, что сейчас сюда войдет кучка слуг и вытащит Ника за дверь, но Сомерхарт, конечно, говорил о Ричмонде. Брэм поставил его на ноги и вывел из комнаты.

Странная беспомощность отступила, и Синтия прикоснулась к руке Ника:

– Ник… Ник…

Он повернулся к ней. Его глаза были темными и пустыми, как грифельная доска.

– Прости. Мне нужно выйти на минутку, – медленно сказал он и неуклюжей походкой вышел из комнаты.

Синтия пошла за ним, но кто-то взял ее за локоть. Она подняла голову и увидела печальное лицо Сомерхарта.

– Оставьте его. Просто оставьте на время.

Синтия тяжело вздохнула. Ужас и страх услышать правду сжирали ее изнутри, и если есть возможность отложить этот кошмар хотя бы на несколько мгновений, она воспользуется этим.

– Что случилось? Что сказал Ричмонд?

К ней подошла Эмма и обняла Синтию за талию.

Сомерхарт резко покачал головой, а Синтия пыталась проглотить подступившие слезы.

– Вы не можете… – сдавленным голосом произнесла Синтия, – вы не можете допустить эту дуэль.

– Я не стану ее останавливать.

– На твоей земле, Харт? – смутилась Эмма.

– Если потребуется.

– Но его могут арестовать, – схватила его за руку Синтия, – ранить или убить!

– Мисс Мерриторп… Он уже ранен.

– Я знаю это! – крикнула Синтия и наконец дала волю слезам. Она уткнулась в плечо герцогини, чувствуя легкий цитрусовый аромат, исходивший от нее, и зарыдала еще сильнее.

Глава 21

Как потерявшийся ребенок, Синтия переходила от лакея к лакею в поисках Ника. В конце концов, ноги привели ее к боковой двери в парк. Ей оставалось только стоять, обхватив себя руками от холода, и ждать, когда он появится. Но его не было.

Отчаявшись, Синтия поднялась наверх, чтобы переодеться в халат и подождать Ника в его спальне.

Прошла целая вечность, пока наконец открылась дверь в его комнату. Синтия вскочила с кровати и увидела измученного Ника.

– Ты должна быть в кровати, – пробормотал он низким хриплым голосом. – В своей кровати.

– Нет. – Синтия наполнила бокал красным вином и отдала в его холодные руки. – Вот, возьми.

– Спасибо.

Он выпил вино, и она наполнила бокал снова, потом налила вина себе. Синтия боялась пить в его отсутствие, зная, что она позволит себе лишнее и уснет. А когда проснется, обнаружит, что он не вернулся, как это было десять лет назад.

Ник резко сел на кровать и уставился на огонь, продолжая пить вино.

– Ты не передумал встречаться с ним?

Синтия уже знала ответ, поэтому даже не вздрогнула, когда Ник покачал головой.

– Ладно, – согласилась Синтия, как будто ей и не страшно вовсе.

В комнате стало тихо.

– Задавай свой вопрос, – нарушил тишину Ник, допивая вино.

– Еще? – спросила она, хотя это был не тот вопрос.

Ник кивнул, и она передала ему свой бокал, а его бокал наполнила для себя. После нескольких глотков Синтия почувствовал себя смелее и села на кровати рядом с Ником.

Ник повернулся к ней спиной и смотрел на огонь. Синтия ждала, что он скажет что-нибудь еще, но он молчал. Несмотря на страх, сковавший ее изнутри, Синтия тяжело сглотнула и задала свой вопрос:

– Что случилось?

– Я не хочу, чтобы ты знала.

– Правда не может быть хуже моих предположений.

– Боюсь, что может.

– Ник…

Синтии хотелось дотронуться до него. Хотелось удержать его в объятиях. Но теперь она начинала понимать причину, почему он убирал ее руки.

– Что он сделал с тобой?

– Как ты думаешь, что он сделал со мной? – порывисто спросил Ник и обхватил голову руками.

– Прости, – прошептала Синтия. – Прости. Мне не следовало вовлекать тебя во все это. Мне не следовало приходить в твой дом.

– Господи, Син, не извиняйся. Никогда не извиняйся. Это моя ошибка. Я знал, кто он такой, знал, на что он способен.

Синтия увидела, как дрожит его подбородок.

– На что он способен, Ник?

Ник уронил руки на колени, поднял голову и уставился на огонь.

– Он забрал у меня все, Син. Все.

– Ты помнишь, каким я был послушным?

Синтия тихо стояла позади, и Ланкастер был ей благодарен за это.

– Я мысленно стараюсь вернуться назад и определить тот момент во времени, когда я мог бы что-то изменить. Моя семья познакомилась с ним случайно, когда мы поехали в Йоркшир. Ты помнишь?

– Помню, – прошептала Синтия. – Я так завидовала тебе тогда.

Ник привез домой маленькую черепаховую шкатулку для нее, однако теперь, когда он думал об этом, все казалось ему абсолютно пустой фантазией. Но Йоркшир произвел на него огромное впечатление. Он был таким экзотическим, возможно потому, что Нику позволили посетить игру и два ужина. Ричмонд тоже был на игре.

– Он представился моему отцу, и они достаточно быстро стали верными друзьями. «Твоему сыну необходимо приобрести немного лоска, прежде чем ты решишь переезжать в Лондон», – сказал он ему. Мать обрадовалась. Мы все были рады. Для меня это был хороший шанс попутешествовать и завести влиятельных друзей, укрепить наши отношения с таким человеком, как Ричмонд.

– Я помню, – снова прошептала девушка.

– Он мне понравился. Он был великодушным, остроумным и заставил меня почувствовать себя важной персоной. Обращался со мной как с будущим пэром Англии. В первый день мы были в дороге несколько часов. Остановились на постоялом дворе. Весь вечер он наливал мне эль. Потом заметил, что я начинаю запинаться всякий раз, когда к нам приближается молодая девица из таверны. Он отправил меня наверх в нашу комнату и ее послал туда же.

От воспоминаний у Ланкастера загорелось лицо. Он был тогда напуган, чувствовал, как болезненно восстала его плоть, а девушка была приятной и дружелюбной.

– Мне кажется, это была проверка. Потому что вскоре после этого Ричмонд тоже пришел наверх. И я подумал: «Ну что ж, это то, чем занимаются джентльмены». Он смотрел на нас, на меня и на девушку. А потом он тоже овладел ею. Намного… грубее. И я думаю, если бы я сказал «нет», если бы я попросил его уйти или ушел сам… Это была проверка, смогу ли я подчиниться его воле. И я смог.

– Откуда ты мог знать это? – возмутилась Синтия, защищая Ника от самого себя.

– Это не имеет значения. Вот таким я был. Я был терпимым. Мне все нравились, и мне страстно хотелось угодить.

– Прекрати, – прошипела Синтия.

– Это правда, черт возьми.

Ланкастер встал и взял кочергу, чтобы поворошить угли в камине. Затем поставил кочергу на место, но она громыхнула так, словно он ее бросил.

– Что он сделал с тобой?

– Он привез меня в свой дом. Никакого путешествия не было. Он сказал, что у него есть кое-какие дела и чтобы я чувствовал себя как дома. Его, похоже, удивило, когда я оказал сопротивление. Он хотел, чтобы я боялся, а не проявлял непокорность. Он хотел, чтобы я умолял, а не кричал.

«На колени, мальчишка!»

Ланкастер передернул плечами, словно стряхивая ощущение руки, уцепившейся ему в горло и в волосы. Он открыл рот и сделал вдох, просто чтобы знать, что может дышать.

– Через три дня он, похоже, понял, что я не сломаюсь. Не важно, сколько раз… Не важно, что он сделал. Я продолжал твердить, что увижу его на виселице. Распятого и четвертованного. Сначала он сказал, что никто этому не поверит. Потом сказал, что все узнают, какой я есть на самом деле. Ганимед[1]1
  В греч. мифологии – прекрасный юноша, сын троянского царя Троса, похищенный Зевсом.


[Закрыть] и грязный извращенец. Никто не удивится. Наконец он заявил, что они с отцом заключили сделку.

В глазах Ника заблестели слезы, но жар от горячих углей высушил их.

– Это чудовищно!

– Твоей семье нужны деньги, сказал он мне, – продолжал Ник. – Твой отец обещал мне, что ты будешь покорным. Ты же не хочешь разочаровать отца, правда?

– Ник…

Синтия не могла говорить больше и разразилась рыданиями.

– Я не поверил. В конце концов, мне кажется, он запаниковал. Он ожидал молчаливого согласия. Думал, что я буду запуган и стану молчать. Кроме того, очевидно, появились какие-то слухи, и он не мог больше рисковать. Поэтому он повесил меня.

Ник оглянулся на Синтию, криво улыбаясь:

– Вот ответ на твой вопрос. Тебе удалось выведать его у меня.

Ему пришлось сделать вид, что он шутит, потому что скрип натянутой веревки до сих пор стоял у него в ушах.

– Значит, ты не пытался убить себя, – выдохнула Синтия, не веря собственным ушам.

– Нет. Но… Я хотел умереть, поэтому, возможно, это одно и то же.

– Не одно и то же.

Он не думал совершать самоубийство даже после всего пережитого. И знание этого сняло с ее сердца какую-то холодную тяжелую скорбь. Она не могла себе представить мир без Ника. И если бы он это сделал…

– Это не одно и то же, – настаивала Синтия, придвигаясь к нему ближе.

Ей ужасно хотелось прикоснуться к нему, но теперь она понимала, почему он вздрагивает от любого прикосновения. Вместо этого Синтия встала рядом с ним, прижала руки по бокам, желая показать, что не будет его трогать.

– Это не одно и то же, Ник. Когда я сбежала от Ричмонда, у меня был план, который я тщательно обдумала. Всю дорогу до скал я бежала без остановки на тот случай, если кто-то смотрел за мной. И даже перепрыгнула через горный уступ и приземлилась в пяти футах ниже. Все шло по плану. Но когда я оказалась на этой горе, опираясь на локти и колени, я посмотрела на камни внизу и вдруг подумала, как мне тяжело, как я устала. Я чувствовала себя так, словно много лет боролась, пытаясь освободиться от отчима. Мне просто хотелось покоя. Я видела, как капает кровь с моей разбитой губы и исчезает в море, и знала, что через несколько секунд все будет закончено.

Ник оторвал руки от каминной полки и повернулся к Синтии. Она вздрогнула и почувствовала облегчение, когда он заключил ее в объятия.

– Но я не смогла это сделать, – прошептала Синтия, – не смогла из-за сестры, не из-за себя.

– Ты не сделала это. И не сделала бы никогда, я знаю.

Сердце Ника стучало так громко, словно хотело убедить Синтию, что не остановится никогда.

– Как ты остался жив?

– Не знаю. – Ник прижался подбородком к ее макушке. – Он слишком быстро срезал веревку. Думаю, это входило в план обмана. Превращение негодяя в героя. «Я нашел его и срезал веревку, пытаясь спасти ему жизнь». Но я думаю, что процесс удушения занимает длительный период времени, а я был достаточно худой, и это тоже замедлило процесс.

Синтия закрыла глаза и безмолвно молилась у него на груди.

– Когда я понял, что дышу, поблизости был врач. А потом все закончилось. Послали за моими родителями.

Отчаянно желая обнять его, Синтия вместо этого уцепилась руками в его сюртук и прижалась к нему.

– Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью завтра.

Ник вздохнул и еще сильнее прижался подбородком к ее макушке.

– Но если ты должен, тогда сделай все, чтобы убить его, Ник. Я хочу, чтобы он умер:

Ее решительные слова вызвали в нем приступ смеха.

– Я серьезно, – отшатнулась Синтия.

– Я действительно намерен убить его, – улыбнулся ей в ответ Ник. – Мне давно следовало сделать это.

– Он заслуживает смерти. Как он мог сделать это? Ты был такой… – Синтия даже не поняла, что плачет, пока Ник не обнял ее и не прижал к себе.

– Ш-ш, это было давно. И я исцелился.

– Ты не исцелился. Я хочу помочь тебе, Ник.

Ланкастер покачал головой. Синтия заставила себя перестать плакать, но продолжала удерживать его за сюртук.

– Скажи, что делать.

– Ничего, – опять покачал головой Ник. – Мне не нужна помощь. Я в порядке.

– Ты не позволяешь мне прикоснуться к тебе.

– Прости, Син. – Он погладил ее руки. – Я просто не могу.

Ланкастер сжал ее запястья и свел их вместе, и дрожь волнения пробежала по ее телу. Это была страсть. Это было желание. Так он держал ее, когда они занимались любовью. Таким способом его руки ограничивали ее свободу.

А завтра он может быть ранен или даже хуже.

– Ник, – Синтия глубоко вздохнула, чтобы сдержать рыдания, – я хочу, чтобы тебе было еще лучше.

То, что он держал ее за руки, похоже, успокаивало его. Он даже улыбнулся, хотя уголки губ дрожали.

– Мне и так хорошо с тобой, Син.

– Тебе кое-что нужно от меня, да? Ты старался скрыть это, но я же чувствую, как ты сжимаешь мои запястья. Я чувствую, ты удерживаешь меня.

– Нет. – Ланкастер отпустил ее руки и отскочил назад. – Это не то, чего я хочу.

– Не отпирайся. – Синтия обхватила рукой собственное запястье, а Ник проследил глазами за ее жестом. – Я хочу заставить тебя забыть его.

– Ты не можешь.

– На минуту – могу. – Из горла Синтии вырвался всхлип. – Я могу.

Полная решимости, Синтия потянулась к крошечным пуговицам на своем халате. Она действовала медленно, чтобы он мог остановить ее, если захочет, но Ник стоял неподвижно.

– Позволь мне, – умоляла она его. – Ты хочешь знать, не буду ли я прикасаться к тебе? Не буду! Клянусь, не буду. Удерживай меня, чтобы я стояла спокойно.

Ник отступил на шаг, но не отрывал глаз от ее пальцев.

– Не проси меня.

– А я хочу попросить тебя. Я не боюсь тебя, Ник. Ты не сделаешь мне больно.

Синтия вынула руки из рукавов, и халат упал на пол. Он пожирал ее глазами, дыхание участилось. Синтия безжалостно вытянула перед ним руки и сжала запястья вместе так, как это делал Ник.

– Скажи мне, что ты хочешь.

– Я хочу… – Он смотрел на ее руки, и в глазах зажглось желание, которое усиливалось страхом. – Я хочу ограничить твою свободу. – Ник надолго закрыл глаза, а когда открыл их, его измученный взгляд встретился со взглядом Синтии. – Я хочу связать твои руки.

– Делай это, – кивнула Синтия.

– Но это неправильно, Син. Ты же не… шлюха. Я не стану использовать тебя подобным образом.

Синтия опустила руки и подошла к нему, оказавшись нос к носу.

.– Послушай меня, Николас Кантри. Ты заявляешь, что любишь меня? Как ты смеешь утверждать, что любишь меня, и скрывать свои желания? Ты отказываешься делать со мной то, что будешь делать со шлюхой? С незнакомкой?

– Лучше с незнакомкой, чем с тобой, – резко оборвал Ник. – Это безобразно и неправильно.

– Только не со мной. Только не между нами. Возьми меня.

Синтия поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– Свяжи меня, Ник, – прошептала она. – Свяжи меня, возьми меня и забудь обо всем.