Текст книги "А я выросла! (СИ)"

Автор книги: Виктория Бортникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Пролог. ==========

– … и я хочу, мои дорогие, чтобы всегда было так! – вещала моя мама с бокалом в руке.

Сегодня Новый год и по древней при древней традиции наших семейств, это я про Соколовых и Верещагиных, мы собираемся на нашей общей даче за большим столом и проводим эту ночь за разговорами, воспоминаниями и пьянством. Ну, не мы… Я, к примеру, сразу после курантов стараюсь слинять куда подальше и вот, осталось еще немного и я могу удалиться, посетовав на то, что очень устала и хочу спать.

– Ура! – закричал мой отец и я, вздрогнув, пролила шампанское на свое платье. Замечательно! Как встретишь год, так и проведешь? Я как свинья, липкая и воняю алкоголем! Папа, блин.

– О-о-о, Маше больше не наливать! – воскликнул тут же дядя Жора, рассмеявшись.

– Я, пожалуй, пойду спать, – отставила я бокал и пока мне вдогонку все подряд кричали пожелания, направилась прямиком в свою комнату.

Мда, обычно я беру бутылку шампанского, Ромка чего-нибудь вкусного, мы запираемся в моей комнате и болтаем всю ночь. Ромка, это мой друг. Я его обожаю, хоть он редкостный идиот. Наши семьи дружат очень давно. Еще наши деды совместно построили этот дом, в нем всегда царило тепло и счастье, что не изменилось с годами.

Так вот, Ромке на днях исполнилось двадцать, мне шестнадцать. Наши дни рождения в один день, так-то мы и подружились, когда мне исполнялось пять лет. Мы с ним подарки не поделили и подрались. Я его тогда избила железной машинкой, а он меня ледяной водой окатил и за дверь на улицу выпихнул. Потом несколько часов нас ругали родители, и мы не выдержав, убежали ко мне в комнату, она единственное помещение на чердаке, где иногда можно спрятаться от всех, так как на двери есть огромный замок. Там мы до утра сидели и болтали, с тех пор ничего не изменилось… Хотя нет. Ромка в последнее время только и делает, что бегает к своим девкам, а на меня у него времени нет совсем. Думаете, я ревную? Правильно думаете. Раньше я никогда не задумывалась о том, что Ромка красивый, что он как настоящий мужчина, верный и сильный. Его серые глаза всегда были такими нежными со мной, а с кем-то, даже с его девушками он всегда был холодным и не преступным. А ямочки на его щеках? Когда он улыбается… Нет, все, я вам вру. С самого детства я втюрилась в него и всегда молчала об этом. И вообще, Маша зациклилась и Маша слишком мала для него. Он, наверное, даже и не смотрит на меня. Хотя, иногда мне кажется, что я ему больше чем подруга… А может это и мое воображение. В любом случае, я никогда ему не признаюсь. Никогда-никогдашеньки.

Зайдя в комнату, я стала стягивать платье. Вообще, я покупала его с мамой именно на этот новый год. Я надеялась, что Ромка оценит его по достоинству. Ему нравятся такие, тем более, я еще и стрижку новую сделала. Мама поняла, что он мне нравится, и мы с ней даже говорили на счет разницы в возрасте. Она говорит, что мне шестнадцать и я не по возрасту умна. Ромку она любит и доверяет, поэтому ничего против наших отношений иметь не будет. Правда, она просила не торопиться, что вызвало у меня какую-то жалобную улыбку. В чем торопиться? Я Ромке не нужна совсем.

Я прекратила попытки дотянуться до молнии на спине и уставилась на себя в зеркало. Ну, я ведь не хуже его Маринки, не страшнее Наташки, а Янка совсем плоскодонка. Почему он не смотрит на меня так, как бы я этого хотела? Вы, наверное, сгораете от любопытства, как я выгляжу? Я ведь практически ни слова не сказала о себе… Все очень просто: высокая, стройная блондинка с голубыми глазами. Не скажу, что я прям красавица, но если меня приняли в модельную школу, то не так уж я и страшна. Ладно, у меня высокий лоб, ярко выраженные скулы, небольшой нос, кошачьи глаза. Именно так записал меня мой учитель в анкету. Наверное, так и есть. Я не мастер по описанию внешностей, это моя великая проблема. Однажды на моих глазах какой-то парень украл у бабушки кошелек. Приехала милиция и все, что я смогла сказать: «Э-э-э, кажется, у него было прыщавое лицо…». Ромка надо мной смеялся неделю.

– Мурка! – залетел в комнату Ромка с пакетом в руках.

Подскочив ко мне, он меня крепко обнял, а когда осознал, что его шелковая рубашка промокла, отпрянул, негодующе уставившись на мокрое пятно. Я, виновато улыбнувшись, пожала плечами:

– Мда, неловко вышло. Я пролила на себя шампанское. Мой отец горлопан.

– Му-у-урка, – расплылся в улыбке Ромка. Какое же у него красивое лицо, ямочки на щеках, ямочка на подбородке и морщинки на лбу. Ромка выпил, по нему легко понять. Он не умеет пить. Совершенно.

– Ром, ты какой-то странный. Новый год пропустил, вон, выпивший стоишь. И улыбаешься как-то странно, – поежилась я и, обойдя этого «шатуна», закрыла дверь. Сквозняк жуткий, а я комнату обогревателем прогреваю, у меня тут батарей нет совсем.

– Я разошелся с Полиной. Мы вместе справляли Новый год, я выпил, – он неуклюже пожал плечами и завалился на мою кровать. – Она стала доставать меня по поводу тебя. Помнишь, мы гуляли в парке?

– Это когда ты меня в сугроб закопал? – улыбнулась я, присев на край кровати.

Ромка приподнялся на локтях и, кивнув, прищурился.

– Му-у-урка, ты постриглась?

– Ну, да, – убрала я прядь волос за ухо, но она непослушно вылезла обратно. У меня были волосы чуть ниже плеча, и я решила, что «каре» мне пойдет куда больше.

– Тебе очень идет, – как-то жалобно пробубнил он. – Полина спросила, кто ты, а я ответил, что недоступная любовь всей моей жизни.

Образовалось совсем нелепое молчание. Недоступная любовь всей жизни?! Я не ослышалась? В горле пересохло, а сердце сейчас вообще выпрыгнет… Любовь всей жизни! Божечки, я дождалась! Стоп. Недоступная…

– Что, прости? – выдавила я, нахмурившись.

– Да, ты не ослышалась. Я знаю, что ты меня другом всегда считала. Я не претендую на большее, Мур, не подумай. Просто я решил, что пора менять жизнь. Этот год должен быть другим. Надоели мне эти… Надоело все. Пора взрослеть.

– Ты… – я совсем потеряла ход его мыслей и думаю, выпил он очень много. – Ромк, ты не горячись. Наверное, ты не так выразился, а она не так поняла.

Ромка резко поднялся и, взяв мое лицо в свои руки, совсем тихо произнес:

– Как не так? Я сказал, что люблю тебя. С детства люблю, ты самое милое и красивое создание, что я встречал. Ты самое прекрасное, что могло появиться в моей жизни, и я всегда мечтал стать ближе. Все ей сказал, а она меня выгнала.

– Но почему ты молчал? – пропищала я. Не знаю, но сердце мое сейчас, наверное, выдает такую тахикардию, что я потеряю сознание, если инфаркт не случится…

– Как я могу сказать это тебе? Как могу трогать тебя своими грязными руками? – он тут же убрал свои руки и посмотрел на них. – Мурка, я больше не могу с тобой рядом находиться, я боюсь навредить тебе…

И тут я не выдержала. Я впервые в жизни не выдержала и проявила такую настойчивую наглость… Я тоже выпила немного, но я совсем трезвая и мне прямо сейчас так стыдно, но если бы я сейчас не впилась в его губы, о господи, какие у него горячие губы… Он меня крепко обнял, усадив на себя и, наверное, мы больше не могли остановиться. Так странно. Всю свою сознательную жизнь я мечтала об этом. Еще в семь лет мне впервые захотелось его поцеловать и вот, сейчас он расстегивает мое платье, а я готова визжать от радости. Я счастлива!

***

– Машка! Просыпайся, скорее! – услышала я и, подскочив, упала с кровати. Поспешно завернувшись в одеяло, я уставилась на перепуганную маму. – Машка, что вчера произошло?! Ромка позвонил матери и сказал, что находится в поезде. Он едет в Москву!

– Ромка? – я ошарашено перевела взгляд на свою кровать. – Она была перепачкана в крови, и я поспешно залезла обратно, пытаясь прикрыть этот срам. – Он… Он вчера поругался с девушкой, мам. Наверное, психанул…

– Психанул?! Машка! Ты ближе всех ему была и даже не знаешь, что он собирался уехать! Райка все утро рыдает! Тьфу, на тебя! – мама громко хлопнула дверью, а я застыла, не смея даже пошевелиться.

Вчера он мне шептал о любви, потом сокрушался из-за того, что опорочил меня… говорил, что уезжает, что давно решил, а я, как дура, считала это пьяным бредом.

– Ромка… – я схватила с тумбочки телефон и, набрав его номер, дождалась, пока на другом конце возьмут трубку. – Ромка…

Я больше ничего не смогла сказать, слезы застилали глаза, и вся моя комната мгновенно потеряв краски, стала размытым пятном. Я слышала его дыхание и звук поезда. Это однозначно поезд.

– Мурка, прости меня, если сможешь. Я бежал от этого весь год, но не успел… А еще лучше, не прощай. Забудь меня Мурка, забудь и живи своей жизнью.

– Ромка! – закричала я в трубку. – Ты не можешь так поступить! Я тебя люблю, Ромка!

Вскочив, я швырнула в свой телефон в стену и, упав на подушку, пропахшую его одеколоном, зарыдала. Вот так и разбиваются сердца? Это больно… Очень больно.

Комментарий к Пролог.

Критикуйте меня, критикуйте. Я сама себя вместе с Вами покритикую.

========== Часть 1. ==========

– Вы от меня избавиться решили?! – не выдержав, выкрикнула я, залетев в кабинет своего начальника.

Это просто возмутительно! Я уже семь лет, с самого университета работаю в этой шарашкиной конторе и ваяю им статьи на первые полосы их задрипаного журнальчика! А сегодня, я не успела занять свое рабочее место, как ко мне слетелись все редакторы, намекая на то, что я скоро их покину! Да я могла моделью стать, но наплевав на это, от университета отправилась проходить практику в отдел журналистики и теперь являюсь штатным сотрудником журнала «Кукуруза». Какое идиотское название… Зато платят не плохо и есть возможность карьерного роста. Но все же! Эти гады решили избавиться от меня?!

Аркадий Юрьевич при виде меня разъяренной, уронил свои очки на стол и часто заморгал своими глазками-бусинками. Медленно поднявшись, он улыбнулся, обнажив пожелтевшие от частого употребления кофе зубы. Вот, говорила ему: «Аркадий Юрьевич, ну кончайте вы с кофеином. Ну, сердце же сажаете!», не слушает он меня. И мама ему это постоянно говорит. Мама его зубной, они старые знакомые, но как бы там ни было, с начальником мы общается по уставу и никак иначе.

– Мария Александровна, я прошу вас успокоиться и присесть, – сдержанно попросил он.

– Успокоиться? Я на весь разворот в течение пяти лет работала! – не унималась я. – Я душу вложила, а вы вот так от меня…

– Вас приглашают в Москву! – закричал Аркадий Юрьевич, и я тут же застыла с открытым ртом. – Мария Александровна, присядьте пожалуйста, – вежливо указал он мне на стул.

Сев, я поправила растрепавшуюся косу, и аккуратно положив тетрадь на стол, виновато уставилась на своего начальника. Ну, погорячилась, надумала себе. Вы ведь наверняка знаете, как работает женская логика? Вот и сработала она, выбирая все самое худшее и натягивая это отвратное одеяло представлений на себя. Не понимаете меня? Ой, не старайтесь, я порой сама себя не понимаю.

– Маша, вы очень ценный для нас сотрудник. Вас все любят и уважают, но только из-за уважения к вам, мы не можем вас задерживать здесь, – он нелепо взмахнул руками. – Московский журнал «Интересность» обратил на вас внимание и присылает запрос уже второй раз. Вас приглашают на работу в Москву.

– О-о-о, – задумалась я. – Правда? Меня прям пригласили? Я буду на развороте в Московском журнале с еще более идиотским названием, чем это?! – опомнившись, я села обратно. – Простите, название нашего журнала очень… хорошее.

– Я понимаю ваш восторг. И скажу больше, завтра вы должны быть в офисе. Я разговаривал с вашей мамой и она сказала, что пора вам стать более самостоятельной, а если не получится, может мужа в конце концов сыщите.

Мама… Я тяжело вздохнула, ведь без неё никуда. Вот, наверняка она меня туда и посоветовала. Теперь понятно, как на меня обратили внимание. Она уже три года сватает мне всех подряд. Порой мне кажется, что она готова выдать меня за первого встречного! А я не такая. Нет доверия ни одному подлецу! Один уже умотал от меня. Переспал и умотал, даже не объяснив ничего. Я из-за этого идиота год в депрессии была! Год! Я поправилась на десять килограмм! Потом мне привели психолога, он оказался двадцати двухлетним знакомым маминой подруги. Он меня излечил от депрессии. Роман с психологом на несколько месяцев был не очень ярким моментом в моей жизни, но я его запомнила. Потом этот идиот назвал меня толстой, я вновь впала в депрессию, перестала есть, потеряла пятнадцать килограмм, а потом еще полгода лечилась от анорексии. Весело, да? Это все из-за одного идиота, которого я любила все свое детство. А он даже трубку не брал, а потом и вовсе номер сменил и не давал его даже родной матери! Уроком мне будет.

– Мария, с вами все в порядке? – оторвал меня от воспоминаний мой начальник.

Я, заметно измяв край своего платья, поспешно разгладила его и, поднявшись, просияла улыбкой:

– Спасибо вам, Аркадий Юрьевич. Я постараюсь оправдать ваши надежды.

***

Оправдала блин! Это же надо, прийти первый день в офис, полностью вымазанной в грязи! У самого входа в контору, меня окатили из лужи! Идиотская Москва! Кто-то говорил, что здесь чуть ли не золотые дороги. Да, чем они отличаются от долбаной Рязани? Тут дыр в дороге больше, чем в решете моей бабушки, которое сгнило семнадцать лет назад!

Залетев в туалет, я схватила салфетки и попыталась исправить положение, вытерев ими грязь. В этот момент в туалет залетела не менее рассерженная особа в белоснежном костюме, на котором красовались шматки грязи.

– Это же надо! – возмущалась она. – Столько лет не могут подъезд к офису заасфальтировать. Уроды!

– Здравствуйте, – поджав губы, улыбнулась я.

– О, и тебя окатили? Новенькая? Вон там машинка есть, можно быстро все простирнуть. Хоть в чем-то начальство нам угодило. Дороги не чиним, зато стиральную машинку ловите.

Разъяренная блондинка, уже избавилась от костюма и, закинув его в барабан, посмотрела на меня. Удивительно, у неё стрижка в точности, как у меня, даже оттенок волос одинаковый. Вот, только я от рождения блондинка, а она крашенная. А вот фигурка подкачала. Бока толстоваты и ляхи, как у куры бройлерной. Фу. Я с детства на фигуре повернута, как-никак модель. Был переломный момент, конечно, когда я выглядела еще хуже, но это прошло…

– Стирать будешь? Через пятнадцать минут все будет сухое, машинка первоклассная, не беспокойся, – она подошла к зеркалу и, утерев салфетками лицо, направилась к кабинке. – Ты запусти её там, на кнопочку красную нажми. Порошка не надо, грязь же. Тут часто стираемся, в офисе летом попробуй, просиди в свеженькой одежде. Некоторые ночами работают, тут и стирают и едят на кухне. Там у нас всегда холодильник полный. А я чай для похудания пью, в туалете весь рабочий день теперь восседаю. Зато три кило уже, как ни бывало.

Она закрылась в кабинке, а я, в отвращении скривившись, все же решилась выстирать испачканное платье. Даже если эта чудо-машинка не высушит платье, оно такое легкое, что и влажным будет сидеть идеально. Главное, не опоздать. Сняв платье, я закинула его в машинку и, закрыв, нажала на красную кнопочку. Судя по звукам, процесс начался. Обняв себя, я поежилась. Машинка в туалете – это хорошо, но халатов бы… А эта девка вообще без комплексов. Все, как на духу выложила. Вот дает…

– Тая, солнышко, как давно я тебя не видел с этого ракурса, – раздался позади мужской голос. Я так и застыла на месте, не в силах и пошевелиться. А он, кажется даже и не заметил, что тут стоит не его толстожопая Тая – солнышко. – Ты и впрямь похудела, милая.

Теплые мужские руки легли мне на живот, а противная щетина уперлась в шею. Не выдержав, я развернулась и вмазала ему пощечину.

– Как вы смеете?! – я прикрылась руками, и при виде того, кто меня слегка попутал со своей подружкой, остолбенела пуще прежнего.

Он схватился за покрасневшую щеку и, разглядев меня, сипло выдал:

– Мурка?!

– Что за дерьмо?! – выскочила та самая Тая с унитаза. Ну, из кабинки, там-то она на унитазе, наверное, сидела. – Ты меня с другой бабой перепутал?

Вот чего я не ожидала, так это встретить этого козла. Еще и в туалете в голом виде в офисе Московского журнала! Я больше готова была тут инопланетянина повстречать, а не этого наглого придурка! Идиот! Ненавижу его наглые глаза, еще и пялится на меня!

– Это невозможно, – попятился он, резко отвернувшись. – Эм… Вы же не Маша? Я наверное вас перепутал… Два раза. Со своей девушкой сначала а потом… с нелепым детским воспоминанием.

– О, да, все детские воспоминания, такие нелепые, – прищурилась я, желая проломить ему чем-нибудь тяжелым голову.

– О, извини его… Он порой такой идиот. Со своей этой Муркой… Говорит, кошка у него была любимая, так он ночами ей бредит. Говорит, травма детства.

– О, я ему напомнила кошку, – саркастично улыбнулась я. – И вправду идиот!

Развернувшись, я отрыла запищавшую машинку, которая работала намного меньше пятнадцати минут. Платье было белоснежным и совершенно сухим. Более того, оно было без единой складочки. Легко надев его, я сдержанно улыбнулась Тае и, оттолкнув этого идиота, выскочила из туалета.

Это надо же! Кошка! Нелепое детское воспоминание… Что он вообще здесь забыл? Я надеюсь, что больше не встречу ни его, ни эту худеющую Таю. Поднявшись на третий этаж, я осмотрелась, размышляя, где может находится кабинет начальника отдела. Вообще, журнал достаточно интересный, поэтому и название такое. Здесь собрана различная информация: сколько-то страниц для новостей, сколько-то для сплетен, сколько-то для научных фактов, а две странички в самом конце были для рубрики «Интересность в интересности». Гений тот, кто придумал название этой рубрике. Да и хрен бы с ним, с названием. Главное, что я могу писать обо всем, чем захочу на целые две странички. Теперь бы начальство свое найти, среди этих офисных планктонов.

Этаж просторный, кабинеты не раздельные, как у нас. Здесь все столы, как в Америке, стоят в рядок, у каждого свое пространство ограничено высокими стенками на самом столе. Я помню, как-то читала про такие, но название не помню. А вот там, наверное, и его кабинет. Единственное закрытое помещение, конечно же, там наверняка восседает мой начальник.

Пройдя прямо по коридору, я завернула налево и уже через пару метров, стояла у запертой двери. Тяжело вздохнув, я осмотрелась. Рядом за столом, неуклюже развалившись на стуле, сидел светленький мужчина. На его лице было накинуто полотенце, а сам он еле дышал. Может, ему плохо? Подойдя к нему, я аккуратно коснулась его плеча, а он как вскочит! Я, взвизгнув, закрыла рот руками, чтобы не мешать работать коллегам, которые даже не обратили внимания на нас. Шум тут жуткий.

– Фух, я думал Горыныч пришел… – с облегчением сел он обратно. – Тебе чего? Новенькая чтоль?

– Эм… Ну, я это. Да, новенькая. И не понимаю, а начальство здесь, или я ошибаюсь?

– Да, это его кабинет. Он пошел свою пигалицу встречать, сейчас вернется. Как же херово… У тебя таблетки от чайника нет? – он скривившись посмотрел на меня.

– Сейчас, секунду, – ну, конечно есть. Я частенько злоупотребляю алкоголем. Надо же хоть как-то развлекаться… Мама не знает, она мало что знает о моей жизни после того, как я съехала от них в общагу. Потом от работы жилье дали, а мне харомы и не нужны. Вот, здесь тоже обещали жилье выделить.

Вынув из сумочки пачку аспирина, я протянула его белобрысому недоразумению, который сразу просветлел и, схватив пачку, рванул в другой конец офиса, там, по всей видимости, находится кухня. Решив немного освоиться, я села на место несчастного мученика похмельем и осмотревшись, довольно кивнула. Достаточно удобно, никто не мешает. Я думала, что в таких местах совсем неудобно работать. Слишком много народу. Позади хлопнула дверь. А вот и начальство. Чтож, улыбаемся и выглядим дружелюбно. Подойдя к двери я стукнула пару раз кулаком и, зайдя внутрь опешила. Мою улыбку тут же стерло, оставив гримасу отвращения. И тут-то я задумалась, а ведь «Кукуруза» не очень-то идиотское название для журнала… Может, там все же лучше… и мама рядом.

– Здрасьте, – выдавила я, закрывая за собой дверь. На мое место Гришку взяли, и если я вернусь обратно, то останусь без работы и жилья. А этот хмырь не плохо устроился здесь… В начальники выбился. А учился-то на историка, как я помню.

– Как неловко, – поправил он галстук. – Вы меня извините, я честно не хотел… У вас не плохая фигура! – воскликнул он и шлепнув ладонью по лицу, тяжело добавил, – я идиот…

– Кто бы сомневался, – пробубнила я. – Вы не расстраивайтесь, наверняка это не так ужасно, как вынужденное расставание с вашей несчастной кошкой.

Ну, не могу я не съязвить. Он даже не узнал меня! Ах, да, мне же не шестнадцать лет, а целых двадцать шесть. Я изменилась, уже не девчонка, но он сходство только и заметил. Чтож, сейчас ты видишь фамилию своей сотрудницы и все поймешь. Так тебе и надо, помучайся спустя десять лет!

– Вы присаживайтесь. Я так понимаю, вы новая журналистка в рубрику «Интересная интересность»?

– Да, и по всей видимости, первое, что я напишу, это отношения между несчастными кошками их маленькими хозяевами.

– Ну, хватит вам, – сел за стол Рома. – Я заглажу перед вами свою вину. Где-то было письмо от начальства. Я если честно, даже не открывал его. Дела, понимаете? – он, улыбнувшись, мимолетно посмотрел на меня и продолжил искать письмо в столе.

– Позвольте я помогу, – я, чуть подавшись вперед, с ехидной улыбкой, протянула ему папку с рекомендациями и документами.

– Поразительно, как вы похожи на одну мою знакомую, – задержал он взгляд на мне. – Даже кольцо… Кольцо такое я ей подарил на прощание.

Он медленно перевел взгляд в мои глаза. Да, кажется, он начинает осознавать. Помните пакет, с которым он ко мне пришел на новый год? Там была идиотская открытка и вот это кольцо. В открытке он просил у меня прощения и говорил, что не в силах сказать мне в лицо, что собрался уехать в Москву. Я как-то хотела выкинуть его, а потом решила, что оно будет мне напоминанием о моей наивной глупости.

– Так подарил, или бросил в пакете на полу?

– Мурка! Черт возьми! Как так? – он уронил папку на стол и, вскочив, закрыл жалюзи на окне, ведущем в офис. Наверное, удобно наблюдать, как твои подчиненные там работают. А вот и замочек на двери щелкнул.

Я продолжала сидеть в кресле, уставившись перед собой, а Ромка, по всей видимости, мне на глаза попадать боялся. Спустя несколько секунд напряженного молчания, он все же тихо сказал:

– Ты не простишь меня…

– Рома, я сюда пришла устраиваться на работу, а ты меня как покойника испугался, – вздохнула я. Ну, а что? Что я теперь должна? Карьеру портить? Я уже пережила это и больше не хочу даже вспоминать. Он начальник, я подчиненная. Я вынесу, сильной уже давно стала.

Рома мелено сел за стол и как-то подозрительно уставился на меня. И впрямь как на покойника пялится.

– Уже семь вечера, я еще не принята на работу, у меня нет ключей от комнаты, которую мне обещали, а еще нужно добраться туда и вещи дотащить, – надо же кому-то расставить все точки и больше не вспоминать о том, как меня бросили. – Так что, можно ты меня уже благоустроишь, и в понедельник я приду на работу.

– Ты собралась жить в общаге? – тут же ожил Рома. – Эм, это не очень удобно… Там. Кхм, понимаешь? Там…

– Рома, я тебя прошу, прекрати вести себя как кретин!

– Ладно, – выдохнул он, и принялся рассматривать мои документы. – По рекомендациям ты нам подходишь, твое рабочее место будет готово в понедельник. Вот ключи, – он аккуратно положил их на стол. А вот моя визитка, возьми, пожалуйста, и если что-то случится, звони мне. Хорошо?

– Уж сама как-нибудь справлюсь, ты обычно трубки бросаешь. А вдруг, я начну назойливо названивать, так ты вообще телефон выбросишь, и новый придется покупать.

Вот так вот. Я взяла ключ со стола, и резко развернувшись, гордо вышла из кабинета. Вернее… около минуты я пыталась открыть замок на двери, пока Рома сам её не открыл, после чего я ринулась на выход. Что будет дальше, я даже представить боюсь.

========== Часть 2. ==========

Это просто возмутительно! Мой чемодан сперли! Я возненавидела этот город с первых минут пребывания в нем и теперь подумываю о возвращении домой. Вот, только у меня даже денег теперь нет, чтобы возвратиться. Хорошо, хоть документы оставила в офисе. Ладно, это еще малое из зол. Когда я подошла к общежитию, мое сердце рухнуло в пятки. Я несколько лет училась в университете, там мне выдали комнатку, маленькую и даже без окон, но здесь…

Когда я зашла внутрь, какой-то пьяный мужик меня облапал, а другой стал бить ему морду за непристойное поведение. Потом прибежала жена первого и решила, что я любовница его мужа. Меня чуть не убили, пока я шла к своей комнате и когда я открыла дверь, оттуда выбежала крыса, а в самой комнате меня ждала дохлая кошка! Что здесь происходит?! Это здесь проживают сотрудники популярного журнала, или только меня удостоили честью жить с бомжами?

Теперь я вдрызг промокшая иду по улице, в легком летнем платьице, а сейчас весна, май месяц и ночи не такие уж теплые. Наверняка я похожа на одну из тех, кто живет в том общежитии, но я готова спать на улице, но туда не вернусь ни за что. Меня внезапно кто-то остановил, взяв под руку, и я впервые за этот день заулыбалась искренне. Передо мной стоял полицейский. Вот, только он мне в ответ улыбаться не стал, а вот так вот в лоб заявил:

– Что, сутенер тебя на улице забыл?

– К-какой сутенер? Я журналистка! – растерялась я, желая просто провалиться под землю.

– Ага, и медсестра, и кто угодно. Поехали в участок, а там и разберемся, – он настойчиво потянул меня к обочине, где стояла патрульная машина. Как же это унизительно!

– Нет, вы не понимаете, – засопротивлялась я. – Я приехала из Рязани, меня сюда направили от журнала «Кукуруза», – полицейский засмеялся в голос, но говорить ничего не стал. – Мои вещи украли, а от журнала поселили в общежитие…

– Да, заткнись ты уже, – меня грубо затолкали в машину. – Серег, сегодня у нас журналистка из Рязани.

Второй окинул меня оценивающим взглядом и тоже рассмеялся. Гадкие придурки, они еще поплатятся за это.

– Да как вы не понимаете! – разозлилась я.

Моему возмущению нет предела. И зачем я сюда приперлась? Тут одни моральные уроды! Меня приняли за проститутку, посадили в холодную и грязную камеру. Когда я сказала свои данные, надо мной перестали смеяться, видимо поняли, что я действительно журналист. И я теперь знаю, о чем будет моя первая статья. Об этом гадком и пропитанным идиотами городе. Спустя несколько часов полного игнорирования меня, вы знаете, кто пришел? Я просто в шоке полном была, а как стыдно…

– Мурка, ну как же так… – подошел к камере Рома, с сочувствием посмотрев на меня.

Подошедший полицейский стал неохотно открывать камеру, за что получил тычок в ребра.

– Открывай, давай быстрей, иначе я из тебя проститутку сделаю! Это же надо, вместо того, чтобы помочь девушке, вы её половину ночи держали в участке мокрую и наверняка голодную.

Я исподлобья посмотрела на Рому. А он изменился. Взрослым совсем стал, как-никак тридцать лет ему. Ругается из-за меня, наверное хочет прощения заслужить. Не бывать этому. Он унизил меня похлеще этих полицейских. Божечки, как же холодно, я ни ног, ни рук не чувствую.

– А ты тут не возникай, а то сейчас ей компанию составишь.

Ромка недовольно скривился и, войдя в камеру, помог мне встать. Я сопротивляться не стала, так как сама подняться бы, наверное, и не смогла, мой зад практически примерз к их железной скамейке. Стуча зубами я вышла из камеры, и зло посмотрев в глаза ухмыляющегося полицейского, прошипела:

– Я это просто так не оставлю…

Рома меня вывел на улицу, где тут же усадил в свою машину. А он разжился не плохо, я смотрю. На лексусе ездит, как тут тепло, сразу спать захотелось. Сидения такие мягкие, а пахнет его одеколоном. Когда Рома сел на свое место, то тут же снял свою кофту, оставшись в майке.

– Держи, оденься в сухое, а платье сними, – протянул он мне свою кофту и тут же завел машину.

– Я не буд-ду раз-здеаться, – стуча зубами, проворчала я. В машине заработал кондиционер и, заметив что я не в восторге от этого, Рома сразу же выключил его и врубил печку.

– Мурка, ты заболеешь, – пытаясь выехать на трассу, решил позаниматься нравоучениями Рома. – Давай, не время свой характер показывать. Ты совсем не изменилась.

– Я выросла! – возмущенно я посмотрела на него, и Рома тут же отвел глаза, чуть усмехнувшись.

Не изменилась я… Угу, конечно не изменилась. Видел бы ты меня, когда я блинчики вареньем заедала и запивала газировкой. Я была похожа на настырную жирную свинью, которая мечтала стать еще жирней и неприглядней. Все же решив переодеться, я сняла лямки платья и, натянув на себя кофту Ромы, сняла его через ноги. Аккуратно сложив мое несчастненькое платьице, которое за день натерпелось не меньше моего, положила его на коленки и, поежившись, обняла себя.

– Что с тобой произошло? – не отрываясь от дороги, спросил Рома.

– У меня украли вещи, а потом я пошла в это ваше общежитие. Это какой-то бомжатник и я туда не вернусь. Отвези меня на вокзал и займи, пожалуйста, мне тысячу рублей. Я поеду домой.

– Сегодня ты поедешь ко мне, а там разберемся. Ты не можешь уехать, я тебя сегодня зарегистрировал официально и ты должна отработать как минимум две недели, чтобы уволиться, иначе тебе потом журналистом не быть. База данных общая у всех.

Как он серьезно все это сказал. Совсем взрослым стал, я от прежнего Ромки такой серьезности не видела никогда.

– Замечательно, в ваш бомжатник я не поеду, денег у меня на жилье нет. Ты предлагаешь мне две недели скитаться по улицам?

– Мур, поживешь у меня, потом подкопишь и снимешь себе квартиру, – пожал он плечами, словно такое происходит, чуть ли не каждый день.

Я нахмурилась. А что мне еще остается делать? Не на улице же ночевать…

– Если хочешь, я позвоню маме и скажу, что с тобой все в порядке, – тихо сказал Рома.

– Буду благодарна, – смягчилась я. – Мой телефон тоже украли. Кстати, как ты узнал, что я в участке?

– Я твой начальник, нам в офис позвонили, мы же круглосуточно работаем на телефоне. Я как раз собирался домой ехать, секретарша прибежала, сказала, что нашу сотрудницу в камере держат, требуют документы привезти.

– Ясно-понятно, – отвернулась я от него. Ишь, умник какой. Теперь, наверное, себя героем ощущает. Несчастную и бедную Мурку подобрал на улице и приютил. Еще и мамочке сейчас позвонит и скажет, какой он герой.

Ехали мы еще около пятнадцати минут, после чего припарковались в спальном районе у высотки. Я тут же узнала вход в наш офис. Он меня решил в офис притащить? Или он тут живет? Выбравшись из машины, я не забыла захватить свое платье. Рома подождал, пока я подошла к нему, мы отправились в один из подъездов, где поднявшись на седьмой этаж, оказались у двери Роминой квартиры.