Текст книги "Пленница Вепря (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Сиди здесь, – слышу я резкую команду, и тут же проворачивается ключ в замке. Я ошарашенно пялюсь по сторонам.
«Классно придумано, Родиоша, – свирепею не на шутку. – Я тебе что, рабыня Изаура?»
Но и стучать в толстую дверь, совмещенную со шкафом, толку мало. Я без сил опускаюсь на кровать, а через минуту ключ в замке поворачивается снова. Наглый и грубый человек, за которого я несколько часов назад вышла замуж, возвращается.
– Тут сортир, – открывает он ничем не приметную панель и являет мне сверкающий огнями и зеркалами санузел. – А тут, – открывает другую, – тренажеры. Хочешь, завались спать, прими ванну или растряси жиры. Тебе полезно, – бурчит он недовольно. – А мне придется разбираться в этом навозе с твоим веником, дорогая. Завтра летим к англосаксам, поэтому все дела нужно уладить сегодня. Да, и вот что, – чешет коротко остриженную башку и, подойдя к двери, зовет кого-то. В комнату вплывает блондинистый мальчик с ирокезом на голове и с подносом в руках. Молча выставляет на журнальный столик закуски и пару тарелок под блестящими крышками. И так же не сказав ни единого слова удаляется.
– А ты по мальчикам тоже специализируешься? – невинно интересуюсь я, кивая вслед пареньку.
– Че-е-го? – рычит мой избранник. – Ты с дуба рухнула, Майя?
Я прекрасно понимаю, что довела Вепря до бешенства. Он бы придушил меня в этот момент, но в кабинете уже слышатся голоса и Родион, пытаясь совладать с собой, выскакивает за дверь.
– Входи, Приор, – доносится до меня его бас. Дверь захлопывается, оставляя меня один на один со сверкающим сортиром, парочкой кардиотренажеров и кроватью королевских размеров. Будто девочка Маша из сказки «Три медведя», я падаю на кровать и, раскинув руки, лежу несколько минут. Спешить некуда, реветь из-за несуразных приказов Вепря или неудавшегося покушения смысла нет никакого. Спать пока не хочется, есть тоже. Я медленно встаю и иду осматривать принадлежащие одной мне помещения. Санузел, конечно, может впечатлить кого угодно, но только не меня. Будучи замужем за Алексом, я насмотрелась более крутых наворотов. Но огромная круглая ванна, вмурованная в мраморный пол, привлекает мое внимание.
«Окей, поваляюсь», – мысленно хмыкаю я и тут же замираю около зеркала.
– Паршивый идиот, – шепчу я под нос, осматривая себя со всех сторон. Моя фигура близка к идеальной. Подтянутая и округлая в нужных местах. Ни грамма жира. Да и белое платье стройнит, подчеркивая каждый изгиб. Я скидываю платье и снова придирчиво оглядываю себя.
«Ну и сволочь же ты, Вепрь», – тяжело вздохнув, бреду дальше. Нет, задница как орех или грудь как спелые дыни никогда не были моей самоцелью. Тут спасибо природе-матушке. Минимум тренировок и максимальный эффект. Идеальный метаболизм.
От нечего делать я бесцельно брожу по ванной комнате, провожу пальцем по гладкой поверхности и бреду в тренажерку, мысленно представляя Вепря, гоняющего на велотренажере или бегущего по дорожке. Это, конечно, мода такая – везде передвигаться на машине с кучей охранников, а потом в закрытой комнате имитировать бег и езду на велике. Но войдя в соседнюю комнату, радостно ухмыляюсь. Боксерская груша!
«То что надо, чтобы сбить эмоции», – фыркаю я про себя и тут же на невысоком стеллаже нахожу перчатки. Большие и чуть поменьше. Наверняка Родион Александрович тренируется тут не один.
«Может быть, с сыном?» – думаю я, примеряя вторые. Они подходят мне идеально. Любительские, правда. С вытянутым пальцем и на манжетах. Но и такие сойдут. Я еще раз внимательно оглядываю стеллаж и сразу нахожу боксерские бинты от Эверласта. Пойдет! Возвращаюсь в спальню и по-хозяйски открываю шкаф в надежде найти там чистую футболку. И сразу натыкаюсь на идеальную стопочку маек.
«Да, мой дорогой, – мысленно обращаюсь я к Вепрю. – Прислуга у тебя вымуштрована!»
Я быстро нарушаю это маечное великолепие, выбирая себе подходящую одежду. Останавливаю свой выбор на майке-алкоголичке. Во-первых, она доходит до середины колен, а во-вторых, не болтается на мне хламидой. Бегу обратно в тренажерку. Бинтую руки, надеваю перчатки и с наслаждением луплю по груше.
«Твою мать, – мысленно рычу я, привычно представляя Алекса Бакли. – Я урою вас, козлы! Доберусь и урою», – мысленно обещаю я врагам и к мощным хукам присовокупляю удары ногами.
8.
Родион
Вернувшись в кабинет, я застаю там настороженных и чуть печальных своих соратников. За каждого из них я готов рисковать головой. Надежные мужики, прошедшие со мной многие тяготы. Происки конкурентов, предательство Фигнищева, болезнь и смерть Яны.
– Ну что там у нас? – бросаю раздраженно, впиваясь невидящим взглядом в Олега Миронова, моего главного безопасника. Он строго кивает и почти на автомате поправляет на переносице очки в золотой оправе. Если не знать, что этот лощеный господин в брендовых джинсах и такой же рубашке вырос в самом неблагополучном районе города и с двенадцати лет состоял на учете в детской комнате полиции, то можно принять Олежку за важного банкира. Но впечатление обманчиво. Цепкий ум работает слишком быстро. Мне иногда кажется, что я не поспеваю за ним.
– Погоди, Приор, – бурчу я в таких случаях. – Дай обмозговать…
Но сейчас Миронов молчит и смотрит как-то озабоченно.
– Что удалось узнать? – рычу я, плюхаясь в широкое белое кресло с высокой спинкой. – Кто стоит за покушением? Какая тварь посмела поднять голову?
– Мы ничего не смогли выяснить, – пожимает плечами Олежка и сокрушенно разводит руками в стороны. – Родя, никаких предпосылок не было.
– Цветочную лавку пробили? Где вообще Артем, твою мать?!
– Пробили, – тяжело вздыхает Олег. – Уже Тофик прискакал. Ждет в зале. Уверяет, что именно на этой точке его брат работает.
– Все люди – братья, – раздраженно, будто сплевывая слова, бросаю я. – Он сейчас мамой поклянется, а потом выяснится, что это внучатый деверь двоюродной бабушки, – криво усмехаюсь я и, чтобы хоть как-то унять клокочущую ярость, включаю стоящий на столе ноутбук. И машинально нажимаю на иконку с камерой. И тут же на экран вываливаются десятки изображений. Вон Тофик, смурной и растерянный, смирно сидит на диванчике и ждет своей участи. Судя по его бледному насупленному лицу мужик явно перепуган.
«Это хорошо», – мысленно усмехаюсь я и, слушая причитания Люка, развалившегося на стуле напротив Олега, нажимаю на три точки вверху электронной папки. «Показать скрытые».
Не то чтобы я страдал эксбиционизмом и увлекался домашним порно, но, когда через твою койку проходят специально обученные, но по большому счету случайные девки, лучше перестраховаться. Мало кому придет в голову вытаскивать из моего портмоне бабки или проверять паспорт. Обычно в комнату отдыха я вхожу без денег и документов. Но пару раз попадались куколки, решившие обшарить мои вещи. И тут, как говорит Олег, воровство – наименьшее зло. Главное – уследить, чтобы ничего не подбросили. Гранату там или белый порошок. И хоть девочек по вызову обычно тщательно проверяют и вход в мои апартаменты с сумками запрещен, но как-то Люку удалось взять девицу с поличным. Закинула под кровать пакетик с герычем. Оказалось, происки Фигнищева. Именно с той поры наше противостояние перешло в фазу открытой вражды.
Я внимательно наблюдаю, как грузятся данные с камер. Спальня, ванная и в последнюю очередь тренажерка. На что я рассчитываю? Застать обнаженную Майю в моей постели? Сознание туманится от фантазий. Вот моя новая жена выгибается и стонет на черных шелковых простынях. А вот…
Но в спальне Майи нет. Постель, аккуратно застеленная горничной, лишь чуть примята.
«Значит, в ванной, – внутренне ликую я, представляя лежавшую в пене жену. – Афродита, блин», – мысленно усмехаюсь я и тупо гляжу через экран на пустую ванную комнату. Замечаю брошенное на стул платье и стоящие внизу туфли.
«Телепортировалась ты, что ли», – вздыхаю я про себя и тут же на автомате открываю данные с камер, подвешенных по четырем углам моего личного спортивного зала. Естественно, в эту часть апартаментов никакие девки не заходят. Нечего им тут делать! Зато, когда приезжает Санька, мы с ним боксируем. И я потом, скучая по сыну, пересматриваю наши бои, а заодно подмечаю, что еще нужно подправить в технике юного дарования. Я лишь на минуту задумываюсь о своем пацане.
«Как ему жить, если меня грохнут? Естественно, кроме меня есть еще родственники. Но каково это – остаться сиротой в неполные четырнадцать? Как пережить смерть обоих родителей и не свихнуться от горя? – я стараюсь не думать о последствиях моей предполагаемой гибели. – Никогда, твою мать! Я не дамся вам, твари! Кто бы вы ни были!» – стискиваю я челюсти и тут же напоминаю сам себе, что враг подобрался слишком близко, а мы и не заметили…
Я перевожу взгляд на Олега и понимаю, что у него нет никаких версий. Вообще! Да и мой Миронов никогда не станет попусту молоть языком. Лучше промолчит.
«Да и сколько лет мы вместе! – криво усмехаюсь я. – Все с той же инспекции по делам несовершеннолетних. Мы с Люком обнесли ларек, а Приор поджег почтовые ящики. Ну и встретились на свою голову. Клуб по интересам, блин», – мысленно фыркаю я, выводя записи с камер на весь экран, и пораженно застываю на месте.
– Ты чего, Вепрь? – удивляется Олег. – Привидение увидел?
– На жену пялится, – понимающе бурчит Люк и тут же подскакивает с места. – Дай посмотреть, а?
– Уху ел? – рыкаю я, не сводя завороженного взгляда с лихой девицы с закрученными на макушке патлами. Поедаю глазами все изгибы, проступающие через мою собственную майку. Замечаю на спине и под грудью мокрые пятна пота.
– Твою ж мать, – рычу я в голос, не скрывая своего изумления. Наблюдаю за точными и хорошо поставленными ударами. Моя жена прицельно и уверенно бьет кулаками по груше.
– Что она там вытворяет? Ты прям с лица спал, – хихикает Люк, а Приор невозмутимо рассматривает что-то в ежедневнике. Чиркает там золотым паркером. Ну-ну…
– У меня аж дыхание перехватило, – честно признаюсь я и, задумавшись лишь на долю секунды, предлагаю: – Хочешь посмотреть?
Люк, осклабившись, кивает. Я разворачиваю экран, так чтобы оба моих соратника могли видеть экран, и с наслаждением смотрю на их вытянувшиеся морды.
– Ну как вам девочка? – хмыкаю довольно и ловлю себя на идиотской мысли. Я испытываю за Майю гордость.
– Удачно ты женился, Вепрь, – ехидно бросает Олег. – Если кто нападет, твоя баба за тебя отмахается.
Я решительно разворачиваю ноут к себе. Мне хочется заорать. Признаться пацанам, что Майя Белецкая вовсе не моя баба. Так… наглая девчонка, попавшая под раздачу.
«Такой выкрутить руки не грех», – фыркаю я про себя, замечая, как моя жена закончила тренировку и, подойдя к кулеру, примостившемуся в самом углу тренажерки, налила в одноразовый стаканчик воду. Но пить не стала. Лишь тонкой струйкой выпустила изо рта холодную прозрачную жидкость. Я завороженно наблюдаю, как вода льется по ее груди, медленно и верно затекая в ложбинку между двумя высокими холмами. И в ту же минуту мне хочется оказаться рядом. Слизать языком каждую каплю. Отнести Майю в постель… Но сначала нужно отключить камеры наблюдения.
– Там менты подтянулись, – тихо и серьезно сообщает Олег. – Пацаны с главного входа звонили. Я встречу, – поднимается он и несется к выходу. А когда за Приором закрывается дверь, я натыкаюсь на недовольный взгляд Люка.
– Слышь, братан, – торопливо говорит он. – А в деле твоей жены ничего про бокс не сказано. И судя по тому, как эта стерва наносит удары, она не впервые в жизни увидела боксерскую грушу.
– Ты сейчас говоришь о моей любимой, – язвительно замечаю я. – Я влюбился в мошенницу, выставившую меня на бабки…
– Втирай кому-нибудь другому, – фыркает он. – Я тебя как облупленного знаю. Ты до конца жизни будешь оплакивать Яну. Однолюб хренов. А эта… – Люк кривится недовольно. – Я пока не знаю, что ты затеял Вепрь и нафига тебе потребовалась жена. Не хочешь, не говори, – добавляет он поспешно. – Но я даю этому браку от силы год…
– А ты не пробовал консультировать парочки по психологии семейной жизни? – фыркаю я и уже собираюсь добавить еще несколько язвительных фраз, как дверь раскрывается и в кабинет входит сначала Приор, а за ним бодрой походкой следует майор Щетинин, наш с Люком одноклассник. Я встаю из-за стола навстречу, довольно раскрывая объятия.
– Что, наглая зверюга, – радостно обнимает меня Пашка, – женился, гад, и решил замылить свадьбу? А тут тебе подарочек подложили, – морщится недовольно.
– Нашли что-нибудь? – отвлекаясь от мыслей о Майе, интересуюсь я.
– Не-а, – весело мотает головой Тин-тин. – Что там найдешь в мутной воде? Судя по взрыву, заряд в тротиловом эквиваленте совсем мизерный. Граммов пятьдесят-сто от силы. Теперь фиг что отыщешь… Твоей леди нужно благодарность вынести. И вас сберегла, и окружающих. Тебя бы, Родя, на месте расплющило, ну и другим поотрывало бы руки-ноги, – усмехается он и демонстративно крутит башкой по сторонам. – Кстати, где твоя невеста? Я поздравить хочу.
– Она отдыхает, – вру не краснея я. – Сам знаешь, как колбасит после подобных событий. Давай лучше о деле поговорим. Твои люди камеры наблюдений проверили? Может, что интересное увидели, – улыбаюсь я, а на душе кошки скребут.
Пашка садится на место Приора, занявшего то самое кресло, куда я в первую нашу встречу толкнул Майю. Моментально вспоминаю ее растерянный взгляд, спутанные волосы и бледное лицо. Будто наяву вижу, как она выпивает залпом полстакана виски и тем самым избегает наказания.
«Хитроумная стерва», – шепчу я про себя, и снова пытаюсь сообразить, кому и зачем понадобилось меня убивать.
– Я, конечно, страдаю тяжелой формой паранойи, – говорю я Щетинину. – Но не удивлюсь, если выяснится, что буквально за поворотом стояла тачка кого-нибудь из людей Фигни. Ну и если выяснится, что к родственнику Тофика тоже заходил кто-то из подручных Феднищева.
– Как ты догадался? – насупившись бурчит Щетинин. – Серая ауди с забрызганными номерами стояла чуть впереди от твоего Пуллмана, и на нескольких камерах отчетливо виден Толик-Мазут и еще двое парней. Они в кафе на террасе сидели. Кстати, с того места очень хорошо просматривается парапет, около которого стоял ты с невестой. Вероятно, взрывчатку поставили на таймер, – пробормотал он. – Но тут ничего не докажешь, – усмехается Тин-тин. – Посиделки в кафе еще не преступление…
Естественно, я понимаю! Мазут – одно из доверенных лиц Феднищева. С какой бы радости он просто так оказался на набережной в момент покушения. В случайности я не верю и сейчас от собственного бессилия хочу разнести кабинет, клуб, город к чертям собачьим. Всеми фибрами души желаю поехать к Фигне. Ворваться в его стеклянно-зеркальный офис, схватить Фигню за грудки и его трепыхающейся тушей крушить все подряд. Я понимаю, что радости от скандала хватит минут пятнадцать, а потом судись с этой скотиной до самой смерти. Я внимательно всматриваюсь в белозубую улыбочку Щетинина. Скольжу взглядом по крепким накачанным плечам и темно-русым волосам и понимаю, что мой дорогой одноклассник рыть носом землю явно не станет. Нужно его заинтересовать как-то…
– Раскрути это дело, Тин, – искренне прошу я. – Начальство подарит тебе звездочку на погон, а от меня лично получишь путевку в Доминикану.
– Да я и так копаю, – лениво отмахивается Павка. А я по глазам вижу, что наживочку он заглотил.
– Нужно с твоей женой поговорить, – бормочет он, изображая профессиональную настойчивость. – Может, она букет где оставляла? Мне ее опросить надо и взять с вас подписку о невыезде.
– Подписку засунь себе знаешь куда, – грозно фыркаю я и добавляю более миролюбиво: – А жену я сейчас приведу, – серьезно киваю я и, поднявшись из-за стола, толкаю дверь в личные апартаменты и очень надеюсь застать Майю еще в тренажерке.
Я вхожу в спальню, думая о всякой ерунде. О гладком и податливом теле жены. Нежная бархатистая кожа, полностью лишенная даже случайной волосинки. Только пот стекает по шее, а потом и по груди…
«Нужно как-нибудь провести спарринг», – усмехаюсь я мысленно. Заглядываю в тренажерный зал. Но там уже пусто. Захожу в ванную и слышу шум душа. Через запотевшее стекло перегородки я вижу полуразмытый силуэт. Подхожу ближе и любуюсь самой прекрасной картиной. Жена намыливает плечо, а по ровной совершенной спине стекает мыльная пена.
– Ты меня напугал, – спокойно сообщает жена, внезапно обернувшись. Ни криков, ни истерик. Любая другая закатила б скандал. А эта лишь смотрит напряженно.
«Эх, – проносится у меня в голове. – Прислонить бы нахальную девицу к стеночке и устроить показательные выступления. Ты совсем бахнулся, – рычу я на себя. – У тебя Фигня висит на хвосте. В кабинете полно народа. Укроти немного свою стоямбу, а то опустят тебя в деревянном ящике на глубину два метра. Охолони немного, Родя!»
– Что ты хотел? – равнодушно осведомляется Майя, выключая душ. Ни капли стеснительности или, наоборот, показной сексапильности. Зато я как дурак оглядываю ее с ног до головы.
«Идеальная баба. Все при ней», – успеваю подумать я и наталкиваюсь на насмешливый взгляд.
– Дай мне полотенце, пожалуйста, – просит она уверенным тоном. И мне даже не приходит в голову отказаться. Я подхожу к большой деревянной полке, где рядками лежат свернутые по последней моде полотенца. Беру одно и, раскрыв его прямо около душевой, словно приглашаю жену подойти ближе. Она делает шаг, и я уже собираюсь ее накрыть белоснежной махровой тряпкой, как Майя проворно забирает полотенце из моих рук и быстро завязывает его на груди.
– Так что ты хотел? – фыркает она недовольно. – Ты вроде сказал, а я не расслышала, – равнодушно ведет плечиком.
– Да я вроде молчал, – ухмыляюсь я. – Слова подбирал…
– Получилось? – усмехается она.
– Немного, – киваю я, любуясь ровной спиной жены и горделивой посадкой головы.
«Зараза, – шепчу я про себя. – Какая же ты зараза, Майя!»
А вслух бросаю небрежно:
– Там полицейский пришел. Ему нужно тебя опросить, – поясняю я, наблюдая, как моя супруга останавливается около зеркала и, распустив волосы, пытается причесать их пальцами.
– В ящике щетки для волос, – киваю я на высокий белый пенал. – Причешись нормально, – предлагаю я Майе.
– Вот еще, – фыркает она, – не хочу, чтобы твои тараканы ко мне перебежали.
– Что? – рявкаю я не сдерживаясь. – Какие еще тараканы, чижик?
– Мадагаскарские, – усмехается она. – Сантиметров десять в длину, – растопырив пальцы, показывает она. – Они еще шипят, – добавляет со знанием дела.
– А-а-а, – будто идиот мычу я и легко провожу по коротко стриженной башке. – Ни одного нет, – весело усмехаюсь. – Ты ошиблась, девочка, – бурчу жалостливо. – Ну откуда им взяться?
– Они из ушей вылезают, когда ты спишь, – скромно потупившись, заявляет нахалка и добавляет тихо, будто военный секрет рассказывает: – Я сама видела.
– Врешь ты все, – хмыкаю я равнодушно. – Поторопись, чижик, – бросаю коротко и уже хочу вернуться к друзьям, когда замечаю шальной взгляд Майи. Она не сводит с меня лукавых глаз и громко заявляет:
– Почему это я вру? Вчера ночью видела. Как только ты уснул, они из ушей полезли. Побегали по темечку и обратно в башку вернулись…
– Ты косишь под сумасшедшую? – неожиданно догадываюсь я. – Голову в спортзале отбила?
– Мне жаль тебя разочаровывать, Родя, но это кладовка для инвентаря, – фыркает она, кивая в сторону моей тренажерки.
– Стерва, – бурчу я, выходя из ванной комнаты. – Давай не задерживайся, – приказываю грубо.
– Могу только платье накинуть и выйти, – хмыкает она. Я в бешенстве поворачиваюсь обратно. Замечаю ясный взгляд и наглую довольную улыбочку. И мне начинает казаться, что эта зараза меня нарочно дразнит.
– Лифон надень и трусы, – рычу я, стараясь побыстрее выйти. – Ты моя жена, поэтому на тебя мужики с интересом смотреть не будут. Им собственные зубы дороже твоей красоты, – недовольно морщусь я.
– Как скажешь, Роди, – несется вслед приторно-ласковое.
9.
Как только за моим новоявленным супругом закрывается дверь, я не выдерживаю и со злости бью по каменной столешнице. Тут же прижимаю к груди ноющую от боли кисть.
– Дура, идиотка… – бурчу я себе под нос, чувствуя, как меня накрывает паника. Сейчас бы свернуться клубочком, привести мысли в порядок. Кто и зачем мог подсунуть в букет взрывчатку? Да и кому выгодна моя смерть? Только Веприцкому?
– Но тогда бы он не стоял рядом как приклеенный, – снова вздыхаю я, понимая, что вот так с наскока не смогу понять, что происходит.
Я еще раз вглядываюсь в свое отражение. Ни грамма косметики. Чистое лицо. Именно такое итальянцы зовут «вода и мыло» и считают эталоном красоты.
«Сойдет и так, – я морщу нос, понимая, что не желаю лезть в сумочку за косметичкой. – Лишнее это, – ворчу себе под нос, собирая волосы в подобие прически. – В конце концов, и свадьба не настоящая, и невеста только после тренировки. А про жениха промолчу. Наглый самоуверенный тип, – я снова придирчиво рассматриваю себя в зеркало. – Боксер, твою мать! Судя по перчаткам и другому инвентарю, любитель хренов. Так, девушкам пыль в глаза пустить», – хмыкаю я недовольно и, напялив белье и платье, выхожу в кабинет Веприцкого.
И тут же попадаю в капкан его рук. Крепких и надежных.
«Не вырваться, блин», – усмехаюсь я мысленно. Обвожу наивным взглядом собравшуюся компанию. Телохранитель мужа с собачьей кличкой, еще один похожий – здоровый жлоб, косящий под интеллигента. Очки в золотой оправе смотрятся на перебитом носу как чужеродный предмет, а вот выглядывающий из-под рубахи здоровенный крест говорит о том, что это тоже человек Вепря. Зато третий мужчина немного отличается от остальных. Чувствуется военная выправка, да и скромный костюм сидит будто форма. А еще улыбка. Ее точно ни с какой другой не спутаешь.
– Привет, Майя, – радостно смеется мой бывший сосед Павлик Щетинин и, поднимаясь из-за стола, резво шагает ко мне. Тотчас же оказывается рядом и проворно вытаскивает меня из загребущих лап Вепря. – Вот так встреча, – смеется он невесело. – Никак не ожидал, что ты в городе, да еще и замуж вышла за этого типа.
– Минуточку, – рычит Вепрь и снова возвращает меня к себе. – Это моя жена, – бубнит ворчливо. – Если ты когда-то жил с Майей в одном доме, – фыркает он, – то думаешь, что имеешь право лезть к ней? Свою заведи, Павка… А от моей убери руки.
– Я работаю над этим, – усмехается Тин и снова смотрит на меня. Строго и немного озабоченно. – Расскажи про букет, Маюша, – просит он, называя меня старым детским именем. Вепрь абсолютно прав. Небось целую разведывательную операцию провел и ему точно известны все мои адреса кроме бабушкиной квартиры.
– Я ничего не знаю, Павлик, – тяжело вздыхаю я. – Букет мне вручил жених, – я указываю на Веприцкого, – а ему вон тот тип передал, – вламываю Люка-Хряка по полной.
– А ты, Бессонов, где букетиком разжился? – лениво поворачивается Щетинин к Люку. Теперь понятно, почему такое прозвище. Скопище интеллектуалов, твою мать.
– У Артема. Он с рынка привез, – бурчит недовольно Люк, под строгим взглядом Вепря поднимаясь из-за стола и уступая мне место. Муж подводит меня к креслу, нагретому булками толстяка, и я отчетливо понимаю, что просто не могу сесть на мягкое кожаное сиденье и почувствовать его тепло. Меня вырвет, честное слово.
– Нет, – мотаю я головой и пытаюсь освободиться из железного захвата. – Я постою. Зря ты согнал человека, Родичка, – мурчу я, постепенно вытаскивая пальцы из лапищ Вепря.
– Тогда я сейчас всех подниму, – угрожающе рычит муж. – В присутствии женщины мужики не сидят.
– Это атавизм, милый, – шепчу я и вижу, как вытягивается морда Люка-Хряка. Наверное и слово он никогда не слышал.
– Садись на мое место, Майя, – решает Родион, видимо догадавшись об истинных причинах. – И давайте уже перейдем к делу.
Наблюдая, как я церемонно усаживаюсь за широкий письменный стол, муж задумчиво чешет башку и осведомляется в присущей ему хамской манере: – Ты все схомячила или там хоть что-то осталось?
– Не притронулась, – криво усмехнувшись, бросаю я и добавляю елейный голоском: – Покушай, милый. – Я вижу, как Вепрь, стиснув зубы, выходит из комнаты в спальню, наблюдаю за Пашкой. Бывший сосед, опустив голову, силится не рассмеяться. Шкаф в очочках пялится на меня во все глаза, а товарищ Люк косится недовольно.
– Вот, – на правах хозяина Родион выносит из спальни поднос и водворяет его на стол. – Все нужно съесть, – бурчит он и тут же кивает Люку. – Позвони на кухню. Пусть нарежут еще бутеров и принесут вместе с кофе.
– Мне зеленый чай, – встреваю в разговор я. – И, если есть, выпечка без глютена.
– Что? – хором спрашивают муж и его помощник.
– Такого не держим, милая, – ухмыляется Веприцкий. – Но ты скажи, завезем. Итак, народ, – заявляет он хрипло, становясь около меня и укладывая свою лапищу на изголовье кресла. Меня качает, как в люльке, но мой тиран, кажется, этого не замечает. – Сейчас прорабатываем версию: кому выгодна моя смерть?
– Твоей новой жене, – сердито бурчит Люк.
– Петя, – резко обрывает его Щетинин. – Я так понимаю, что у Майи не было возможности всунуть тротил в букет. А вот у тебя была. Я бы на твоем месте, Родя, этого типа отправил под арест. У тебя есть камера?
– Или выгребная яма, – шепчу я чуть слышно. Но мой муж улавливает каждое слово.
– Начнем с главного, – рычит он. – Куда запропастился Артем? – Вепрь зло оглядывает своих подчиненных. – Уже прошло больше часа, как за ним поехали парни… Приор? – бросает нетерпеливо.
– Я написал Артему и Славке. Оба не отвечают. Подождем еще, – морщится он. – Сам не понимаю, что происходит…
– Ну давайте подождем, – рычит Вепрь и снова нетерпеливо облокачивается о кресло. Я пытаюсь удержаться и сажусь ровно, положив руки на стол, как ученица.
– Да что тут думать и ждать, – плюхается на свое место Люк. – Это она во всем виновата… Зря ты женился на ней, Родя.
Похоже, телохранитель Веприцкого совершенно не скрывает своего отношения ко мне.
– Угомонись, Петя, – легонько осаждает его Павлик. – Майя букет выбросила, а ты покушение профукал…
– Да она… – рычит тот. – Это все она. И Родьку околдовала, сука бешеная!
– Ты говоришь о моей жене, – тихо, но свирепо напоминает Родион. – Заткнись, пожалуйста, – цедит сквозь зубы. Я не вижу лица своего муженька, но и реакции его единомышленников вполне достаточно. Люк выбегает из комнаты с обиженным видом, а Приор преданно заглядывает в глаза. Только меня и Павлика не касается этот разбор полетов.
– Почему Петька так ополчился на Майю? – строго и вроде как не к месту интересуется Щетинин.
– Родион Александрович, – с известной долей ехидства замечает Приор, – сначала ее искал, чтобы поставить на бабки, а потом передумал и женился. Как мужик мужика я тебя понимаю, Родя, – хмурится он, – а вот как твой безопасник – нет.
– А что за тема с бабками? – никак не унимается Павлик. – Родион? Майя?
– Мадам у нас аферистка, – хмыкает Приор, будто это его спрашивают. – Она у Вепря и еще нескольких простодушных денег сперла. Родька ее нашел. Но втюрился… Или она что-то из НЛП применила. Вчера угрожал ее в асфальт закатать, а сегодня уже женился…
– Попридержи язык, Олежка, – рычит еле сдерживаясь Родион. – Тебя, кажется, никто не спрашивал, – добавляет чуть тише. – Я дурак, по-твоему?
– Это правда? – настороженно смотрит на меня Павлик. – Ты действительно украла деньги, Майя? – изумляется он, как человек, знающий меня много лет.
– Конечно нет, – пожимаю плечами я. – Вот этот умник, – я киваю на тезку детища АвтоВАЗа, – что-то там насобирал в пыльном углу, добавил данные с потолка и выставил меня воровкой, – спокойно замечаю я.
– Почему ты ко мне не обратилась? – обиженно бурчит Павлик. – Я бы помог. Мы со Зверюгой давно дружим… Разобрались бы.
– Так я не смогла тебя найти, – искренне сообщаю я. Впрочем, и не пыталась даже. Но об этом знать Щетинину не полагается. – А тут я в плен попала, – улыбаюсь я и чувствую легкий пинок в кресло. – В плен чувств, Пашечка. Мы с Роди сразу поняли, что не можем друг без друга.
– Любовь с первого взгляда, – хмыкает Щетинин.
«Он еще и романтик, – мысленно закатываю я глаза. – Майор-романтик все равно как логопед-психопат», – внутренне усмехаюсь я, а вслух добавляю:
– Может, лучше поискать организатора покушения? Мне кажется, что это твои друзья, Родичка… Наверняка хотят твое барахло к рукам прибрать…
– Прекрати, Майя, – гневно останавливает меня ненаглядный. – Предлагаю перестать искать врага среди собравшихся, а немного расширить круг подозреваемых. Я, например, склоняюсь к мнению, что кроме Фигнищева некому.
– А ему какой резон? – вскидывается Щетинин. – Вы опять с ним сцепились…
– Он хотел у меня из-под носа землицу одну захапать, а я его опередил, – криво усмехается Вепрь. – Наплел хозяйке, что Днище там бордель планирует построить. Она мне и продала, – хохотнул он и добавил задумчиво: – Сегодня сделку оформили. После моей гибели наследники бы точно за бесценок отдали. Мама с Катькой еще и приплатили бы, – хмыкает он недобро и бросает отрывисто Павлу: – Ну ты знаешь…
«Ага! – хочется крикнуть мне. – Я тоже знаю! Тетя Катя, Алискина мать, добрая отзывчивая женщина. Рисует отличные пейзажи и совершенно далека от реальной жизни. Баба Аня – вообще как одуванчик. Ну и Алиска – моя дорогая подружка тоже понятия не имеет о криминальных разборках и сделках с недвижимостью. Родик прав, – мысленно усмехаюсь я. – У родственниц Веприцкого запросто можно выдурить все его имущество, накопленное непосильным трудом. Интересно, – думаю я с издевкой. – В кого он такой уродился. Папа – архитектор, мама – искусствовед, сестрица – художница, один Родя – коммерсант хренов!»
– Начни с Фигни, Павлик, – ласково рекомендует Родион. – Мне кажется, сегодняшнее покушение – его рук дело. И еще, – дает он поручение майору полиции, – мне нужны сведения о Маргарите Семеновне Канской. Дети, внуки. Род занятий.
– Ты у нее землю купил? – удивленно осведомляется Щетинин.
– Ну да, – кивает Веприцкий. – Олег, – командует он Приору, – покажи документы.
– Странно, – пожимает плечами Павел. – Очень странно, – и уже тянет руку к красной папке с резиночками по краям, когда в комнату вбегает совершенно обалдевший Люк.
– Родя, – сипит он, еле сдерживаясь. – На Огарева машину взорвали. Там наш Артем погиб. Что же это делается, а? – скулит шкафообразный детина.
– Что?! – будто раненый, вскрикивает Вепрь и, подскочив к Люку, переспрашивает, заранее зная ответ: – Ты уверен? Откуда сведения?
– Славка сейчас звонил, – мычит Бессонов и с ненавистью смотрит на меня.
– Этот взрыв тоже на моей совести? – холодно интересуюсь я, поднимаясь из-за стола, и, встретившись взглядом с мужем, прошу: – Отправь меня домой, Родион. Мне этот цирк лилипутов уже надоел…
