Текст книги "На милость победителя (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 21
– А как же Демьяновский? – осторожно поинтересовался безопасник.
– Меня он не волнует, – отрезал Степан. – Только Милочка.
«Пожалуй, я украду тебя, девочка, – решил он. – Поженимся. Поставим Янхеля перед фактом. Пусть благословит, старый хрыч. Глядишь, тогда и все займы простит, – рассмеялся Бекетов и бодрым шагом направился обратно к своей машине. – Спасибо, дорогой товарищ Агафонов, – ощерился Степан, снова заглядывая в цветочную лавку. Парочка подростков покупала бюджетные розочки. – Всего одна минута, – мысленно усмехнулся Бекетов. – Удивительное совпадение. Не наткнись я на Агафонова, – скривился он, отъезжая, – не узнал бы, что Камилла вернулась в свою квартиру. С Демьяновским она или нет? Но, так или иначе, мне ничего другого не остается, – сжав челюсти, осклабился он. – Да и как я умудрился с первого взгляда узнать Агафонова! – подумал Бекетов, останавливаясь на светофоре. – Не иначе как помощь свыше», – вздохнул он и, завидев золотые купола городского собора, истово перекрестился.
В том, что кто-то свыше ему помогает, Бекетов убедился следующим утром, проснувшись от разрывающегося от звона сотового.
– Она на фабрике. Одна. Хахаль проводил ее до двери и уехал. Если хотите поговорить, Степан Григорьевич, то сейчас самое время. Мой человек узнал у охраны, что перерыв с часу до двух. Скорее всего, она домой пойдет или просто выйдет прогуляться. А еще ждут какого-то спеца от Кислицына. Если захотите пройти внутрь, назовите фамилию.
– Отлично сработано, – рыкнул Бекетов, подскакивая на постели. – Следите за входом. Если куда отправится до перерыва, проследите! А я сейчас приеду.
Он подорвался с кровати и, нацепив джинсы, в которых ходил по дому, и такой же старый свитер, понесся к машине. Но внезапно остановился.
– Пекарь не помешает, – проворчал недовольно. – Просто чтобы припугнуть, – самому себе объяснил Степа, доставая из сейфа пистолет. Засунул его в карман куртки и бросился к выходу.
– Мила-Милочка, – прошептал он, мельком глянув на себя в зеркале. Поправил волосы привычным движением. – Да-а, – пробурчал Степан, спускаясь в гараж. – Еще никогда я из дома в обносках не выходил. Но сейчас не до костюмов от Армани. Главное – натиск!
К фабрике он подъехал около двенадцати. Решительно зашел внутрь и, сурово глянув на охранника, сообщил:
– Мне нужна Зубова. Камилла Янхельевна. Я от Кислицына.
– Конечно, – радостно пропустил молодой улыбчивый парень. Бекетов, в душе не ведая, кто такой Кислицын и зачем ему кого-то присылать к Милочке, кивнул на автомате и осведомился требовательно: – Где мне ее найти?
– Лех, проводи, – попросил Улыбака какого-то парня, поднимавшегося по лестнице. – Это к Зубовой. Она ждет.
«Ну надо же – какие мы важные, – весело хмыкнул Степа и огляделся по сторонам. Охрана на дверях и на каждом этаже говорила, что безопасности здесь уделяется особое внимание. – А вот рамки нет, – осклабился он про себя. – Да и пройти удалось с первого раза. Хотя, с другой стороны, что тут охранять? Шкурки от какао-бобов?»
За своими мыслями Бекетов не сразу заметил, что его сопровождающий подошел к высоким дверям, расположенным в самом конце коридора.
«В таких кабинетах обычно начальники сидят», – только и успел подумать Степа, когда паренек распахнул дверь и уважительно пробубнил:
– Камилла Янхельевна, к вам посетитель.
Степа шагнул вперед и обалдел. За огромным столом из карельской березы восседала Камилла, а рядом на стульчиках пристроились две какие-то макаки. В фарфоровых чашках плескался чай, над темной поверхностью которого поднимался пар, а около ободков чашек плавали дольки лимона.
– Здравствуй, Камилла, – нарочито добродушно пробубнил он и даже улыбнулся всем трем девицам, недоуменно уставившимся на него.
– Здравствуйте, Степан Григорьевич, – спокойно кивнула Милочка. – Чем обязана? – поинтересовалась светски.
«Да абсолютно всем! – хотелось заорать ему. – Ты! Ты! Из-за тебя весь бизнес под откос валится. Папочка твой сначала отсыпал денег и гарантии дал, а потом пошел на попятный. А я уже кредитов набрал как дурак… Да и не собираюсь я платить проценты будущему тестю. Возвращать бабки тем более. Вот поэтому нам и нужно пожениться, девочка. Что же тут непонятного?»
– Что-то случилось? – улыбнулась Милка. Но хоть и губы растягивались в улыбке, глаза смотрели настороженно. – Не ожидала тебя увидеть, Степа… – пробормотала она, теряя то ли выдержку, то ли терпение.
– Нам нужно поговорить, Камилла, – хрипло выдавил он и, глянув на застывших девиц, рыкнул зло: – Выйдите. Быстро!
– Да, девочки, вы свободны, – начальственным тоном заявила Камилла. – Ева, позвони в «АМА-Девелопмент», – решительно попросила она. – Объясни ситуацию, пусть пришлют к нам людей. Буквально одного-двух человек. Ну тех, что сейчас займами занимаются…
– Хорошо, Камилла Янхельевна, – кивнула синеглазая брюнетка, поднимаясь. – Я свяжусь с ними.
– А ты, Яна, – хозяйка кабинета перевела взгляд на высокую рыжую девицу, будто раздумывая.
– Я вам свежего чаю сейчас принесу, – предложила та, поднимаясь, и Степа заметил, что она тоже в положении.
– Чай, кофе, – снова улыбнулась незваному гостю Камилла, стараясь сохранить спокойствие. Но внутри все вопило: «Будь осторожна!»
– Ты должна поехать со мной, – хрипло бросил он. – Я приехал за тобой.
– У тебя в ресторане заболела певица? – усмехнулась она, а следом за ней захихикали обе клуши, даже не подумав выйти из кабинета.
– А ты теперь важная птица, да? – хмыкнул Бекетов и, обведя глазами шикарный кабинет, явно принадлежащий кому-то из руководства, заметил с гадливой усмешкой: – Вы тут в директора играетесь, что ли, лахудры? Ни за что не поверю, что за пару недель ты сделала такую головокружительную карьеру.
– Что тебе надо? – рассердилась Камилла. – Тебя, Степа, сюда никто не звал! Твое мнение о моих умственных способностях тоже не интересно. Я сейчас вызову охрану, – пригрозила она и уже схватила трубку стационарного телефона, стоявшего на столе.
– Положи на место, – прорычал Бекетов, доставая пистолет. – И подойди ко мне. Никто не пострадает, если ты послушаешь меня и не станешь противиться, – добавил он, пристально наблюдая за ней. Словно волк за овцой. Но, скорее всего, так оно и было. Золотая антилопа и голодный хищник.
– Что ты затеял? – строго спросила Камилла, даже не подумав подняться. – Давай поговорим, Степа. Девочки, вы свободны, – заявила она командным тоном и глянула на каждую многозначительно.
– Уже нет, – хмыкнул Бекетов, припоминая, что именно вот эта синеглазая брюнетка вчера шла вместе с Агафоновым. – Они останутся здесь. Никто не выйдет из комнаты, пока мы с тобой не уедем, дорогая, – криво усмехнулся он. – Нам нужно пожениться, Мила, – заявил самым обыденным тоном. – Твоего ребенка я усыновлю. И никогда тебя ничем не обижу. Но если ты откажешься… – попытался пригрозить он и даже не заметил, как одна из девиц, притихших в уголке, что-то быстро набирает в айфоне.
– Я вышла замуж, – печально улыбнулась Камилла. – Ты опоздал, Степа. Найди себе хорошую девушку…
– Врешь, – криво усмехнулся Степан. – Что-то я не слышал ни о какой свадьбе. Твой дядька трепливый как баба! Он бы обязательно сообщил. Да и женишок тоже. Этот придурок Демьяновский устроил бы грандиозное шоу, чтобы весь город обзавидовался. Но пока тишина, дорогая. Никто ничего не слышал, – хмыкнул он и наставил оружие на девиц, попытавшихся выскользнуть из кабинета. – А ну-ка! – Степа взмахнул пистолетом в сторону стоявшего в углу кожаного дивана. – Тихо сели и заткнулись. Телефоны на стол, – приказал он, отметив про себя, что две тупые курицы позвать кого-то на помощь просто не успели. За спиной слегка приоткрылась дверь. Но Степе удалось дернуть ее на себя и закрыть на задвижку.
– Мы поженимся, Камилла, – словно мантру повторил он. – Ни ты, ни ребенок ни в чем не будете нуждаться.
– У меня двойня, Степа, – быстро соврала Камилла. – У тебя хватит моральных сил воспитывать детей другого мужчины и каждый раз видеть перед собой его отпрысков?
– Двойня? – изумился Бекетов и всплеснул руками. – Как это двойня?
– Такое случается, – улыбнулась Камилла. – Мама с Хоуком тоже близнецы. Ты так хочешь стать многодетным папашей? – фыркнула она. – Так любишь меня? – пробурчала насмешливо.
– При чем здесь любовь? – искренне не понял он. – Только бизнес, Камилла, ну и личное уважение…
– Если бы ты уважал меня, – вздохнула Камилла, – то не тыкал бы сейчас в лицо пистолетом. Согласился бы с моим решением и никогда бы больше не искал встречи со мной. Подумай сам, Степа, – тихо, но твердо увещевала Милка. – Спрячь пистолет и уходи. Никто из нас никому не скажет. Подумай, Степа, – повторила она. – Что ты творишь? Это уже уголовщина…
– Захват заложников, – донеслось с дивана. – При отягчающих обстоятельствах.
– Ты взял в плен трех беременных женщин, – спокойно пояснила Камилла. – Уходи по-хорошему.
– Вставай и пойдем, – рыкнул Степа. – Мне не выпутаться из долгов без тебя. Нам нужно пожениться, и тогда твой папаша простит мне долги.
– Отец с тебя шкуру спустит, – усмехнулась она.
– Пойдем, – повторил Бекетов. – Иначе я прострелю ногу одной из твоих подруг, – ощерился он, наставляя пистолет на ногу Евы.
– Ладно, – громко заявила Камилла. – Я иду с тобой, Степа. Только спрячь оружие и отпусти девчонок.
– Нет, – мотнул головой Бекетов. – Они смогут выйти из кабинета лишь после нашего ухода. Где ключ от этой избы? Дай сюда.
– Вот, – пролепетала Камилла, протягивая ему маленькую связку с брелоком. Она решительно встала из-за стола и капризно велела: – Подай мне пальто, Степа. Раз уж ты зовешь меня замуж, то поухаживай хотя бы.
– Где оно? – облегченно вздохнув, огляделся по сторонам Бекетов.
– В шкафу, – кивнула Камилла.
– Ладно, – криво усмехнулся Степан, забирая со стола ключ. – Все что пожелаешь, любовь моя.
– Да что ты знаешь о любви? – не выдержав, закричала Милка. – Как собираешься жить с посторонним человеком? Да никаких денег не хватит, чтобы день ото дня терпеть чужие прикосновения. Любить – это глагол! Действие, Степа! Во благо самого дорогого человека. Ради его счастья и своего тоже. Ты даже не понимаешь, чего лишаешь себя. Обрекаешь меня на ад, забирая от любимого! Но ты и сам никогда не сможешь жить нормально! – вскрикнула она.
– Перестань строить из себя драматическую актрису, – фыркнул он и, спрятав пистолет обратно в карман куртки, подал ей пальто. – Поедем, любовь моя, – повторил с издевкой.
Камилла шагнула к нему, словно покоряясь судьбе, и, резко схватив со стола чашку, плеснула в лицо горячей жидкостью. Темные брызги попали на щеку, слегка обжигая. А ломтик лимона угодил в глаз. Больно защипало глаза. Степан зло смахнул его в сторону.
– Решила повыделываться, сука? – рыкнул он, кидая пальто на первый попавшийся стул, и бросился к Камилле, стараясь поймать за руку. Но сволочная Зубова увернулась и, будто издеваясь, потянулась за второй чашкой, пытаясь повторить маневр.
– Ах ты ж, дрянь, – только и успел прорычать Степан, силясь поймать ее, и уже почти ухватил за рукав. Но в этот момент что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Морщась от боли, он попытался разглядеть, кто из девиц осмелился напасть на него. И чем вообще его приложили? Но Камилла, изловчившись, снова плеснула в лицо горячим чаем, а сзади ударили. В глазах потемнело, и Степа, зашатавшись, попытался перевести дух. Он всего лишь на минуту утратил бдительность. Но этого хватило, чтобы справиться с замком и позвать на помощь. В кабинет ворвался высокий и крепкий парень и, ткнув Степу кулаком в нос, заставил согнуться в три погибели. Затем последовал удар по ногам, и, когда Бекетов рухнул на пол, повернулся к охране.
– За что тут вам деньги платят? – гневно прорычал и для острастки стукнул лежавшего на полу Степу ногой по ребрам. – Руки ему хоть свяжите и вызывайте полицию.
– Никита! – радостно закричали все три девицы и полезли обнимать героя.
– А вы кто такой? – насупился охранник, пропустивший Бекетова в здание.
– Это мой брат, – окрысилась Ева. – Миша не отвечал. Я написала Никите.
«Срочно! Спасите нас!» – изумленно прочитал Агафонов и уже потянулся за трубкой, когда раздался звонок.
– Я рассчитывала, что ты придешь на помощь, – недовольно пробурчала Ева. – Нас взяли в заложники. Хотели убить. Мне чуть не прострелили ногу. А ты…
– Подожди, Ева, – оторопело переспросил Агафонов. – Я ничего не понимаю. Кто кого куда взял? Какие ноги, малыш?
– О боже, – воскликнула Евдокия, – кажется, я все понятно написала. Нас захватили. Хорошо Никита успел вовремя, – вздохнула она и со вздохом добавила в трубку. – Но мы и сами справились…
– Так ты не шутишь! – заорал Агафонов. – Какие заложники? Где? Дай трубку Никите!
– Полиция уже едет, – скромно сообщила Ева. – Милку хотел украсть какой-то отморозок. А мы не дались.
– Я сейчас буду, – сердито бросил Агафонов. – Ничего не понимаю, на месте разберемся.
– А Рома? – требовательно переспросила Ева. – Ты его найти сможешь? Милка совершенно растерялась…
– Он здесь. Мы же по займам допники подписываем.
– Ну так идите уже сюда, – скомандовала Ева и отключилась.
– Молодая строптивая жена? – усмехнулся понимающе Демьяновский. – Что-то случилось с Евой?
– Кажется, что-то приключилось с Камиллой. Ева городит всякую чушь. Кто-то хотел похитить твою Милку. А боевая троица оказала сопротивление.
– Твою мать, – рыкнул Роман и быстро позвонил Миле. – Я сейчас буду, – прорычал в трубку.
Он несся по улице, сам не понимая, почему именно сегодня, на второй день после свадьбы решил дать жене немного свободы.
– Я сниму гипс и заеду к Мишке. Он мне вчера прозрачно намекнул, что нужно все-таки подписать соглашения по займам. Я их быстро верну. Но Агафонов волнуется, – сообщил он ей утром. – А ты, хочешь, останься дома…
– Схожу на фабрику, – весело отмахнулась Милка. – Скажи водителю, завезите меня по дороге.
И вот теперь, несясь через парк, Демьяновский ругал себя последними словами.
«Кто решил украсть Милочку? Что за ерунда происходит? И почему? Почему, твою мать, нельзя жить спокойно, как другие люди!» – запыхавшись, подумал он, подбегая к фабрике. Сжал кулаки от бессилия и, как только взлетел на крыльцо, услышал протяжный сигнал Агафоновского крузака.
– Мог бы не тратить силы, – хмыкнул Мишка, вылетая из машины и перепрыгивая через ступеньки. – Ты мне хоть объясни, что происходит, бро! – взмолился он, несясь следом по лестнице.
– Я сам ничего не понимаю, – поморщился Демьяновский, а влетев в кабинет жены, остолбенел, увидев валявшегося на полу Бекетова.
– Здравствуй, Степа, – ощерился Роман. – Что это ты к моей жене ввалился?
– У него пистолет в кармане! – вскрикнула Милочка, когда Степан попытался схватить Романа за руку. – Мы не прикасались. Пусть полиция разбирается.
– Лихие бабы, – просипел Бекетов, садясь на полу. – Накинулись на меня втроем.
– Они такие, – рассмеялся Демьяновский, вспомнив, как отражал нападение у бассейна.
«Все хотят похитить Милочку, – мысленно вздохнул он. – Посажу дома под замок и сам охранять стану», – прорычал он, обнимая жену.
– Отпустите меня, – пробубнил Степан. – Я больше к вашим бабам и за километр не подойду. Что-то нашло на меня…
– Нет, – отрезал Никита. – Ты, дорогой товарищ, опасен для общества. Да и полиция уже приехала, – заметил он, услышав вой сирен.
– Я все равно откуплюсь, – ощерился Бекетов. – Хотите со мной враждовать?
– А ты вообще кто такой? – мрачно глянул на него Агафонов. – Что за хрен с бугра?
– Я пожалуюсь папе, – пробурчала Камилла угрожающе. – Он примет меры. Попробуй только криво посмотреть в нашу сторону.
– И что сделает твой папаша? – усмехнулся Бекетов. – Он в тюрьме. А ты дочка преступника, идиотка!
Роман заметил, как Милка внутренне сжалась, в одно мгновение превратившись из решительной леди в маленького зашуганного воробья.
– Тут один идиот, и это ты, Бекетов, – хмыкнул он. – Каждый человек несет ответственность за свои поступки, а за отцов у нас не отвечают. Так сложилось исторически, – просипел он, отходя к Камилле. – Я люблю тебя, – прошептал, обнимая. – Мне нет дела до твоего отца. Но чую, тут без него не обошлось. Я вынужден поговорить с Марком, чтобы великие идеи Янхеля Лернера нас с тобой не касались, – заметил он, наблюдая, как в кабинет входят полицейские и надевают на Бекетова наручники.
– Все закончилось, – воскликнула Ева, как только Бекетова вывели из кабинета. – Мы победили…
– Еще нет, – осадил ее брат. – Собирайтесь, боевые матрешки, и марш на УЗИ. Нужно точно знать, что с вами и детьми все в порядке.
Роман оглядел всех трех подруг. У каждой из них на лице появилось возмущенное выражение, и он мог поклясться, что все три девицы одновременно признали идею сделать УЗИ здравой.
– Боевые матрешки, – дружно усмехнулись Ева, Камилла и Яна и захихикали.
Глава 22
Следующие две недели показались Роману адом. Визит в клинику к Макаровым, где он сам пролежал почти месяц, завершился госпитализацией матрешек. Суровый Вадим Ильич, отец Евы и Никиты, никого слушать не захотел, а в срочном порядке вызвал скорую помощь.
– Полежите, подумайте, – заявил он подружкам. – Я сказал, – рыкнул строго.
Девчонки скисли прям на глазах, но спорить с доктором не посмели.
Теперь, забирая Милочку из больницы, Роман надышаться не мог на жену.
– Тебе удобно? – поинтересовался он, немного отодвигая пассажирское сиденье в машине и чуть откидывая спинку.
– Если бы ты мог, – рассмеялась Камилла, – то уложил бы меня.
– Если бы я мог, – рыкнул недовольно Роман, отъезжая от больничной парковки, – то приковал бы тебя к себе цепью, да еще бы чугунную гирю повесил, чтобы не сбежала, – заметил он и без всякого перехода добавил: – Пока ты лежала в больнице, мне звонил Янхель…
– Папа? – изумилась она.
– А ты знаешь еще кого-то с таким чудесным именем? – насмешливо протянул Демьяновский.
– И что сказал? – напряглась Камилла.
– Извинился, – подернул плечами Роман. – Заявил, что ему светит три года и это еще хорошо скостили благодаря стараниям Марка. Заверил меня, что его Фима Мельник никак не связан с пропажей денег, будто я этого не знаю, – хмыкнул Демьяновский. – Фима в отпуске был, и, может, зря я его уволил. Ну и наконец, тесть взял с меня обещание сыграть свадьбу в Израиле…
– А ты? – изумилась Милка.
– Я согласился. Во-первых, мне стало жаль твоего отца, – пробормотал Роман. – Он так искренне беспокоится о тебе. Во-вторых, там с твоим братом живет моя сестра, ну а в-третьих, мало ли что может произойти за три года. Вдруг мы опять забеременеем…
– Если ты дал папе обещание, – усмехнулась Камилла и украдкой вытерла набежавшие слезы, – то он как клещ в тебя вцепится, но заставит исполнить. У него характер такой. Никому ничего не спускает. Разве что моей маме.
– Тещу тоже возьмем с собой, – кивнул Демьяновский.
– Я думаю маму назначить директором фабрики, а самой больше времени уделять тебе и малышке, – проскулила Камилла. – Не хочу я ничем управлять. Не умею. А туда деньги вкладывать надо. Включи фабрику в холдинг и дай займы…
– Нет, – мотнул головой Роман. – Я не собираюсь распалять средства. Хочешь, приглашай инвесторов, – пробурчал он, подъезжая к дому.
– Тогда я продам квартиру на Ленинской, – предложила Милочка. – Что она стоять будет?
– Не-а, – Демьяновский вылез из Рэнджа и резво оббежал его. Распахнув дверцу, осторожно вытащил Камиллу. – А знаешь, для чего мужчине две руки? – глубокомысленно заметил он. – Я, пока в гипсе ходил, понял, – и не дав Милке вставить и слово, заявил: – Чтобы носить жену на руках, чтобы обнимать ее постоянно.
Роман осторожно поставил Камиллу в прихожей и потянулся к ней с поцелуем.
– Кушать сейчас будете или попозже? – осведомилась Эля, выходя из кухни, и тут же заскочила обратно, не желая смущать влюбленных. Роман потянул жену в спальню и, огладив тонкую шею, а затем и грудь, спросил улыбаясь:
– Знаешь, почему я против продажи квартиры на Ленинской? Это же наша с тобой конспиративная хата. Будет куда удрать… Представь, тут дети, внуки бегают… А мы такие раз – и уехали…
– Прекрасная идея, – прошептала Камилла, прижимаясь к мужу.
– Во! – хохотнул Роман. – Я сам придумал.
– Боюсь тебя разочаровать, – усмехнулась Камилла, – но нет. Павел Первый в Ораниенбауме построил на берегу озера павильон. Там была только спальня с панорамными окнами и огромной кроватью и маленькая прихожая, где сидел охранник… Вот так шел государь император гулять с женой в парк, а потом возвращался довольный и счастливый…
– А сколько у них детей родилось? – напряженно осведомился Демьяновский.
– Пятнадцать, кажется, – улыбнулась Камилла, усаживаясь на кровать и снимая с себя кофточку.
– Вот видишь, – Роман наклонился к ней с поцелуем. – Павильон нам не нужен, Милка. Еще строить, озеро копать… А вот квартира сгодится для наших свиданий. А фабрикой управлять проще простого. Я помогу тебе во всем, Милочка, – заявил он и, встав на колени, снял кроссовки. – Ты есть хочешь? – напряженно осведомился он. – Или…
– Сейчас, – вздохнула она. – Я так соскучилась по домашней стряпне. Что там Эля приготовила? Я все съем.
– Конечно, – кивнул он. – А потом чем займемся? Может, поваляемся?
– Нет, – мотнула она головой. – Хотелось бы прогуляться, – вздохнула она. – А на улице ветер поднялся. Так уже надоело взаперти сидеть.
– Ну вы, положим, там не скучали. Три подружки в одной палате.
– Мне с девчонками повезло, – улыбнулась Камилла и немного смущаясь попросила: – Покажи мне шахматы, Ром. Я столько о них слышу и ни разу не видела. Даже перед подружками неудобно. Они спрашивали, а я ничего ответить не могу, – всплеснула она руками.
– Поешь, и покажу, – будто маленькой, строго наказал Демьяновский, а потом минут двадцать любовался, как неторопливо ест Милочка. Смакует каждый кусочек, останавливается передохнуть и снова придвигает тарелку к себе. – Наелась? – улыбнулся Роман, наблюдая, как за тарелкой супчика последовала котлетка с пюре и соленым огурчиком, а на смену второму блюду пришел десерт. Тирамису в маленькой пиалке и вишневый компот.
– Подъела, – усмехнулась Камилла. – Скоро опять захочу. У твоей дочки отличный аппетит.
– Я все– таки ставлю на сына, – довольно хмыкнул Демьяновский. – Девочки – существа нежные, кушают по чуть– чуть. А тут, видимо, богатырь поселился, – добавил весело и предложил: – Пойдем смотреть коллекции. Потом я тебе дом покажу. И карту составлю, чтобы ты не заблудилась…
Немногим позже, забравшись с ногами на диван, Камилла с изумлением наблюдала, как муж достает из высокого шкафа с двойными дверями одну за другой деревянные коробки и с удовольствием расставляет фигуры на шахматных досках. Да и назвать бы простыми шахматами эти произведения искусства Милка вряд ли осмелилась. Сложив руки на животе, она с придыханием наблюдала, как, будто в сказке, оживает рыцарский замок и из его ворот на ристалище выходят солдаты, скачут всадники и наконец появляются короли и королевы. Затем настал черед «Обороны Севастополя». Роман торжественно водрузил деревянный сундучок с коваными ручками и такими же вставками. Аккуратно по одной вытащил из ячеек фигурки.
– Они фарфоровые, – предупредил он Камиллу. – Сделаны с максимальной исторической точностью.
Милка изумленно уставилась на миниатюрных героев далекой войны.
– Это Нахимов, а это Тотлебен, – показал он жене фигурки. – А вот Корнилов и Истомин, – достал из пазов другие.
Камилла всмотрелась в искусно расписанные лица и мундиры, перевела взгляд на пешек – матросов в бескозырках, коснулась пальчиком по шахматной доске, выполненной из дерева венге.
– Красота, – прошептала она чуть слышно. – Такими играть страшно…
– Ты права, – кивнул Роман. – Эти шахматы не для игры.
– Как же, – усмехнулась она. – Настольная игра – и не для игры… Но их даже в руки брать страшно, – честно призналась она, проводя указательным пальцем по красной феске турецкого адмирала.
– Подожди, – хмыкнул Демьяновский. – Хоть у меня эта коллекция самая любимая, ты еще Бородино не видела. Сейчас покажу, – азартно проговорил он и снова полез в свой бронированный шкаф. – Вот гляди, – восхищенно воскликнул Роман, доставая из кожаного чемоданчика фигурку Наполеона. Французский император, сложив руки на груди, восседал на стуле. Милка мельком глянула на фигуру, стоявшую на маленьком белом постаменте, и перевела взгляд на другую. Русый высокий человек сидел нога на ногу и держал на коленях папку с документами.
– Александр Первый? – догадалась она и недоуменно принялась рассматривать всю коллекцию. – Подожди… – осведомилась негромко. – А из чего они сделаны?
– Золото, бриллианты, – хмыкнул Демьяновский с интонацией Никулина. – Ювелирная работа.
– Очень красиво, – восхищенно вздохнула Камилла и, внимательно глянув на все раскрытые коробки и сундучки, разложенные по огромному письменному столу, поинтересовалась неожиданно: – А где те твои шахматы? Финикийские…
– Холмогорские, – улыбнулся Роман, усаживаясь рядом с женой. Крепко поцеловал в губы и нежно огладил живот. – Те, которые я сам делал в восьмом классе?
– Ага, – кивнула Милочка, прижимаясь к мужу, и, проведя рукой по его груди, прошептала: – Наверное, для тебя они самые дорогие…
– Может быть, – пожал плечами Демьяновский и снова потянулся к жене с поцелуем. – Но именно они положили начало коллекции.
– Покажи… – попросила Камилла. – Так хочется на них посмотреть.
Роман клюнул жену в нос и, встав с дивана, потер затылок. – Сейчас найду, – кивнул он, убирая дорогие и не очень коллекционные наборы обратно.
«Надо же, – хмыкнул про себя. – Мою жену не впечатлили золотые фигурки, украшенные бриллиантами и рубинами. Мои собственные ей подавай», – усмехнулся довольно и внезапно вспомнил, как показывал коллекцию Кире. Даже, будто наяву, увидел тот момент, когда его бывшая подруга, заскучавшая от рыцарей и героев Севастополя, вдруг оживилась, когда Демьяновский поставил перед ней фигурку Кутузова в плаще, подбитом черными бриллиантами.
– А сколько такая стоит? – поинтересовалась тогда возбужденно Кира. – Сколько драгоценностей перевели зря, – протянула недовольно. А попавшиеся на глаза холмогорские шахматы назвала страшными и посоветовала выкинуть. – И вообще, сейчас никто в эти шахматы не играет. Полно игр на компьютере, – хмыкнула она.
«Любопытно, – мысленно усмехнулся Демьяновский, – что скажет Милочка. Хотя эксперимент не верный. Камилла знает, что эти шахматы сделал я, и просто интересуется. А вот узнай бы тогда Кира, стала б нахваливать. Пустая и неискренняя особа, – поморщился мысленно Роман. – Она и в подметки не годится Милочке».
Он привычно протянул руку за небольшой деревянной коробкой и, вытащив ее, сразу почувствовал небывалую легкость. Открыл, желая убедиться, что в ней ничего нет, и тут же закрыл обратно.
– Странно, – задумчиво пробурчал Демьяновский. – Где же они?
«В дом забрался вор именно за твоей детской поделкой, – поддел себя Роман. – Украл самое ценное. Ну– ну», – усмехнулся он криво и, вернувшись к жене, уселся рядом.
– Нужно сообразить, куда я их положил. Сейчас найду, любимая, – прошептал на ушко. – Поцелуй меня, – попросил жалостливо. – Это поможет вспомнить…
– Ну конечно, – рассмеялась Камилла, усаживаясь на колени к мужу. – Мои поцелуи творят чудеса! Спорим?
– Абсолютно точно с вами согласен, – важно кивнул Роман, прижимая жену к себе. – Определенно, чувствуется целительный эффект, – дурашливо закивал он и вновь попросил: – Целуй скорее, Милочка! Может, память ко мне вернется…
Жена улыбнулась застенчиво и, положив руки на грудь Демьяновскому, с видом опытной гейши накрыла его губы своими. Несмело протиснула язычок в рот, пошевелила им робко.
– Я сейчас с ума сойду, – прохрипел Роман, перехватывая инициативу. – Я давно говорил, что люблю тебя, – прошептал он, осторожно укладывая ее на диван и раздвигая полы халата. – Милочка, как же я скучал по тебе. Всю жизнь ждал только тебя одну, – прорычал он, становясь на колени и привычно обхватывая ее бедра руками.
В тот момент Милке показалось, что мир перевернулся. Она с ужасом и трепетом одновременно вбирала в себя новый опыт. Оказывается, заниматься любовью можно где угодно и не обязательно дожидаться ночи. Там на кухне хлопочет Эля. Печет блинчики. А здесь в кабинете хозяин дома, стащив с жены халат, нежно и медленно целует ее в живот, опускаясь все ниже и ниже.
Камилла почувствовала, как ей не хватает воздуха, будто кто– то выбил весь дух из груди.
– Ромка, – прошептала она, ощущая, как накатившее желание сворачивается пружиной и тут же разлетается по всему телу сладким наслаждением. Мила закрыла глаза, стараясь сохранить эти ощущения подольше. Снова почувствовала, как рядом с ней примостился муж на самом краешке.
– Пойдем в постель, – прошептала она. – Тебе неудобно.
– Сейчас, любовь моя, – рыкнул он. – Приди сначала в себя. Ты так кричала, Милка, – усмехнулся он счастливо. – Я думал, Эля с кухни прибежит…
– Кричала? – переспросила Камилла и, лукаво глянув на мужа, пробормотала: – Я не помню. – Еще плечом повела.
– Вопила, – кивнул он радостно. Ну будто тот самый ишак из «Кавказской пленницы» или придурковатый Шурик. – Сейчас шахматы тебе покажу, и вернемся в спальню, – лениво вздохнул он, пытаясь сообразить, куда именно положил фигуры. А за своими думками сам не заметил, как прижал жену к себе и задремал. Он проснулся внезапно, словно вынырнул из сна, и сразу уставился на громоздкий шахматный стол с резной массивной ногой. Эту монументальную конструкцию он давным– давно заказывал старому мастеру. Стол имел несколько секретов. Доска отодвигалась в сторону, и в широкий глубокий ящик легко помещались фигуры. Да еще нога внутри имела полость. Тайник хорошо подходил для маленьких коробочек или документов, свернутых в трубочку. Но большей частью он стоял пустым. Роман по привычке доверял сейфам с надежной сигнализацией. А тайники как таковые считал отжившей глупостью.
– Кажется, я вспомнил, Милочка, – прошептал он, целуя жену в висок. – Это все твои волшебные поцелуи…
Он чмокнул полусонную Камиллу в нос, потом в губы и, аккуратно поднявшись, чтобы не побеспокоить жену, подошел к шахматному столу. Провел ладонью по столешнице, инкрустированной черным и белым мрамором, на автомате нажал на потайную кнопку. Даже не посмотрев, оттянул в сторону небольшой крючок.
«Дурацкий замок с секретом. Зачем он тут нужен? – поморщился недовольно, снова вспоминая, как не сразу научился открывать замысловатую задвижку. И даже пару раз забыв, что интервал времени между нажатием кнопки и крючком составляет меньше минуты. Кнопка отодвигает в сторону планку, открывая доступ к крючку. – Нужно поставить на блокировку», – решил Роман, поворачивая вокруг своей оси доску. Толстая столешница отъехала в сторону. И Демьяновский посмотрел внутрь оббитого бархатом ящика. Небольшие фигурки, вырезанные из ольхи специальными стамесками, глядели на своего создателя печальными лицами, будто бы говорили: «Совсем забыл нас, Рома». Он внимательно глянул на них и уже собирался отнести жене самые красивые, когда мельком заметил явное несоответствие. Что– то резануло глаза и заставило на долю секунды затаить дыхание. Демьяновский опешил и тут же поймал себя на мысли, что пялится на небольшую стопочку цветастой бумаги, перевязанной резинкой и приставленной к боковой спинке ящика. Будто кто– то приоткрыл его на минутку, кинул пачку и сбежал.
