Текст книги "На милость победителя (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7
Всю дорогу до самого дома Камилла мысленно подбирала слова и, понимая, что все впустую, снова ругала себя.
«Да и как сказать? Помнишь, мама, моего бывшего шефа? Он сначала мне проходу не давал. Засыпал цветами и подарками, а потом меня гонял как шельму по ярмарке. Сегодня его ты сумкой побила… Так вот, – мысленно продолжала Камилла. – Я жду от него ребенка… Нет, не так! А как?» – взвыла она про себя.
– Ты что опять насупилась? – настороженно поинтересовался Влад. – Не понравился кабак или Степа?
– Понравились, – тихо протянула Камилла и, тяжело вздохнув, пожаловалась: – Я только не знаю, как сообщить маме о ребенке.
– Ртом, Камилла, – рыкнул Хоук. – Просто взять и сказать. Пора стать взрослой и нести ответственность за свои поступки. Перестань играть в маленькую девочку. Ты выросла, Милка, и эта роль тебе совершенно не подходит… Используй рот по прямому назначению.
– Я не… – попыталась остановить дядьку Камилла.
– Я не, – передразнил он ее и раздраженно заметил: – Почему вы сразу с Романом все не выяснили? Ну сумку бы ему показала! Карманы вывернула! Да, неприятно, согласен. Но ты была бы избавлена от всей этой мерзости. Да и сам бы Дема твердо знал, что бабки поперла не ты, и искал бы их в совершенно другом месте. Как в той присказке про овец и волков…
– Когда он обнаружил пропажу, за мной уже пришло такси, – прошептала Камилла. – И я уехала, – заметила еще тише.
– Ну молодец, – проревел Влад. – Мудро поступила! Такси же подано! Правильно, что заставлять водителя ждать! Лучше потом устроить всем головную боль. От твоей Евдокии до Марка Лернера. Янхель денег потратил. Учил уму-разуму Рому Демьяновского. А тут тебя к логопеду отвести надо. Пусть научит правильно буквы выговаривать, – хмыкнул он и добавил сварливо: – Ты хоть теперь понимаешь, что своим побегом только подлила масла в огонь? На месте Демы и я бы никого не искал. Деньги пропали, ты сбежала. Все. Точка.
– Но, Влад…
– Не перебивай, – рыкнул Хоук. – Теперь уже ничего не воротишь. Зато мужика своего бывшего повидала во всей красе. Это хорошо. А то бы жила с ним и думала, что Рома самый лучший. А он – дерьмо… Ну ты хоть мне объясни, почему удрала? Он же тебя не пытал и к стулу не привязывал!
– Он сначала спросил. А я подумала, что шутит. Что-то брякнула невпопад. Демьян закричал, принялся обвинять. Угрожал вызвать полицию и меня посадить… Я сбежала. Папа всегда говорит, что в мутной ситуации лучше всего делать ноги и потом разбираться на расстоянии.
– Педагог хренов, – хмыкнул Влад. – Советы дает, за собой бы последил… Ну ты могла в случае чего позвонить мне, Аньке! Я бы…
– Ты уехал на гастроли. Новогодний чес, забыл? Аня – к родителям. Марк вообще в Америке. Кто бы мне помог, Владушек?! Даже Дуся Макарова из города уехала.
– Ты повела себя как ребенок, Мила, – пробурчал Хоук. – И по горячим следам вора можно было вычислить сразу. А сейчас человек мог запросто замести следы. Ты хоть понимаешь, что наделала?
– Да, – отмахнулась Камилла и, надувшись, отвернулась к окну, предпочитая молчать, чем пререкаться с дядькой. Так же не сказав ни слова, вышла из машины и, войдя в квартиру, обалдела от запаха свежей выпечки.
– Пока вас ждала, пироги сварганила, – довольно доложила мать. – Мирному герцогу выписала направление на йух и что-то разнервничалась. Вот и пришлось Васю за мукой отправить, – вздохнула она и тут же требовательно затараторила: – А что это вы такие мрачные? Вас там не приняли? Камочка не понравилась?
– Влад посоветовал мне стать взрослой и использовать рот по прямому назначению, – процедила Камилла, глядя в изумленное лицо матери. – И сказать тебе… – выдохнула она, чувствуя, что силы уже на исходе. – Я беременна, мама. Ребенок от Демьяновского. Но я ему говорить не хочу…
– Нашла чем удивить, – хмыкнула мать. – Я думала, что-то страшное случилось. А это… Я уже давно догадалась. Все жду, когда сказать соизволишь. Не тороплю… – улыбнувшись, раскрыла она объятия. Милка со всего размаху ткнулась в материнскую грудь. Почувствовала запах сдобы и ванили и наконец поняла, что все неприятности сами собой улетучились. Хотя бы на сегодня.
«Иди лесом, Рома, – прошептала она про себя. – Ты мне не нужен», – добавила легкомысленно и сама не ожидала, что расплачется от накатившей горечи.
– Ну-ну, Камочка, – прошептала мать, гладя ее как маленькую по голове и целуя в висок. – Все обойдется…
– Какие мы нежные и понимающие, – гримасничая фыркнул от двери Хоук. – Воспитали принцепессу!
– Да кто бы говорил! – в сердцах бросила мать. – Всю жизнь за тобой приглядываю. Шнурки завязывала, с пацанами дралась! Мама, умирая, просила тебя не оставлять. Тебя! Взрослого мужика, Влад! А ничего, что тогда мы с Камиллой вдвоем жили? Янхель уже вернулся к Лее… Это ты взрослый? На себя посмотри! Своих детей заведи и их воспитывай, – грозно заявила она. – Нашелся тут воспитатель.
– Хватит тебе, – отмахнулся Хоук. – Тебя никто не просил вмешиваться. Ты же сама в драки лезла…
– А если тебя били… – расплакалась Гала. – Что же мне, стоять и смотреть?
– Ладно вам, – пробурчал Влад. – Развели тут море-океан… Собирайтесь. Я вас к себе забираю.
– Вот и правильно, – кивнула мать и сразу воспряла духом. – Так. Камилла, возьми только самое необходимое. Вася, – крикнула она в комнату. – Неси пироги в машину. Я уже все упаковала. Влад, – перевела она взгляд на брата.
– Что, Галочка? – улыбнулся он, давая понять, что ничего делать не намерен.
– Отдыхай, Владушек, – демонстративно вздохнула она. – Мы сами справимся. Хочешь, пока телек посмотри.
Хоук кивнул и, усевшись на диван в зале, крикнул:
– Галочка, а пульт где?
Уже поздно ночью, лежа в аскетичной спальне Влада, Камилла положила руку на живот и с легкостью подумала, что все устроилось как нельзя лучше. И мама с радостью восприняла новость, и Владушек уступил племяннице свою комнату.
– В других спальнях матрасы хорошие, а у меня – отличный, – заявил он хвастливо. – Тебе удобнее спать будет.
– А как же ты? – изумилась Камилла.
– Я послезавтра на гастроли уезжаю. Пока могу перекантоваться в гостиной. А ты, Галка, ложись в гостевой спальне. Васек с вами останется, он на кухне дрыхнет.
– Вот все и устроилось, – прошептала Камилла и, закрыв глаза, попыталась уснуть.
– Демьяну до нас теперь не добраться, – усмехнулась она, но вместо ожидаемого облегчения, почувствовала, как печаль тупой болью уколола в сердце. – Может, и стоило остаться? – у самой себя осведомилась Милка. – Объясниться с Романом. Попытаться как-то его вразумить.
– Это шутка такая? – раздраженно поинтересовался Демьяновский, входя тем самым злополучным утром в спальню. Камилла вспомнила, как повернулась к любовнику и посмотрела изумленно.
– Положи на место, – велел Роман. – Это не шутки, девочка…
– Что? – вытаращилась она на него, надевая скромные офисные брючки.
– Камилла, – прорычал Демьян, обнимая ее. – Отдавай по-хорошему, – пригрозил он, оглаживая ее бедро, а потом крепко ухватил за локоть. – Я прошу…
– Что случилось, Ромка? – улыбнулась она, не сразу поняв, что время игр и веселья закончилось.
– Деньги, малыш, – просипел он, крепко удерживая ее. – Просто верни их.
– Какие еще деньги? – удивилась она в лучших традициях мамы Гали. – Я ничего не понимаю, – захлопала глазами.
– Малыш, – еле сдерживаясь, прорычал Роман. – Это чужие бабки. Я обязан их передать. Если тебе нужны деньги, давай потом обсудим. Я дам сколько скажешь. Но эти верни, пожалуйста!
– Отпусти, – прошипела она, догадавшись наконец, что он от нее хочет. – Я ничего у тебя не брала. И не понимаю, почему ты именно на меня взъелся.
– Кроме нас, куколка, в доме никого не было. Деньги я привез с собой. Положил их в кабинете на столе. Сейчас их там нет. Я их не брал…
– А я тем более, – в запале выкрикнула Камилла и попыталась освободиться. – Ищи свои деньги и меня к ним не приплетай!
– Хорошо, – прошептал он зловеще. – Ты еще пожалеешь, дорогая! – и разразился такой грязной бранью, что Камилла, вспомнив, который раз содрогнулась. Она, конечно, наврала Хоуку про такси. Не вышла, как только машина остановилась перед воротами, а выскочила на мороз в колготках, с сумкой и сапогами в руках. Судорожно открыла калитку непослушными пальцами и, лишь запрыгнув в машину, перевела дух. И только когда за окошком замелькали знакомые с детства здания, сообразила, что домой ехать нельзя.
– Остановите здесь, – попросила она за пару кварталов от Ломоносовской и написала сообщение Дуське.
– Я влипла, нужна помощь. Ты дома?
– Подъезжаю, – ответила самая скромная из всех подруг. Камилла покосилась на часы, показывающие почти восемь часов утра, и удивленно хмыкнула.
– Где же ты ночевала, Дусик?
А выйдя из такси, сразу же заскочила в первый попавшийся переулок. Прошла по нему кварта, затем вышла на Ломоносовскую. Уткнулась в плечо заспанной и томной Дуське и, только поднявшись в квартиру, дала волю слезам.
– Ты об этих деньгах знала? Видела их? – строго поинтересовалась Ева. – В руках держала?
– Нет, – мотнула головой Милка. – Вообще без понятия…
– Это подстава, систер! – безапелляционно заявила Евдокия Макарова, лучшая подружка. Сколько помнила Камилла, Дуся всегда была рядом. С первого класса дружили матери, и сами девчонки считали себя чуть ли не сестрами.
«А теперь и Дуську я потеряла, – вздохнула Камилла, некстати вспомнив, что Ева теперь Агафонова и жена близкого друга Демьяновского. – Нет, – проскулила она жалостливо. – Против Миши я и слова не скажу, – прошептала Милка, сонно глазея на потолок. – Благодаря ему мне удалось удрать от Демьяна. В той истории ты виновата сама, – встрепенулась проснувшаяся совесть. – Тебя Ева предупредила, чтобы не пользовалась банковскими картами. А ты не послушала. Вот и поплатилась сама и подруг подставила. И если Миша Агафонов ничем не показал свое недовольство, то Янкин муж велел покинуть отель. Тоже мирный герцог, твою мать», – хмыкнула Камилла и, чувствуя, как от усталости засыпает, сквозь сон пробормотала:
– На новом месте приснись жених невесте!
На Ленинскую Демьяновский вернулся около восьми утра, рассудив, что в это время точно застанет Камиллу дома. Он сам не знал, что его так тянет к этой девице. Особенно теперь, когда понял кто упер эти разнесчастные двадцать тысяч. Простить? Объявить перемирие? По большому счету он вчера собирался объявить Камилле свое решение.
«Забрала денежки. Вот и радуйся, -поморщился он. – Пошла на поводу у папочки и живи спокойно. Если сможешь, конечно…»
«Миру – мир, бабе – цветы, детям – мороженое», – про себя хмыкнул он, вспоминая, как несколько часов назад поднимался в этом же самом лифте на восьмой этаж, как репетировал снисходительную речь типа «прощай, девочка!». Вот только, увидев Камиллу в мини-платьице и в ботфортах, обалдел.
«На работу эта пигалица всегда ходила в стремных одежках. Да и кто бы подумал, что под маской сиротки скрывается дочка Янхеля Лернера. Он уж точно мог купить ей брендовые тряпки и самого Армани в придачу, – зло подумал Роман и еле удержал себя, чтобы не провести ладонью по девичьим тщательно уложенным вытянутым прядям. – Куда ты собралась, Камилла? – чуть не заорал он, темнея от ревности. – Кого поджидала, когда так легкомысленно распахнула дверь?»
Демьяновский вышел на ставшей знакомой площадке и, нажав на кнопку звонка, попробовал придать лицу добродушное выражение. Улыбка наверняка получилась чуть натянутой.
«Но что делать? – хмыкнул он про себя. – Мирный герцог явился с миром. Кстати, откуда такое дурацкое выражение?» – задумался он и снова позвонил в дверь.
– Они вчера ночью уехали, – недовольно пробурчал какой-то мужик, выходя из соседней квартиры.
– Да, – подтвердила его жена. – Миша только приехал, а они как раз лифт ждали. Наверное, родители домой девчонку забрали, – поделилась она своими размышлениями. – Квартиру эту какой-то иностранец покупал. Видать, для малолетней любовницы. Вот только хата несчастливая. Сосед наш тут застрелился…
– Спасибо, – скупо кивнул Дема и, увидев, что мужик остановился около дверей лифта, счел за благо спуститься по лестнице.
«Камилла, – мысленно протянул он. – Знает кошка, чье мясо съела? – усмехнулся Роман. – Ты опять сбежала, да? – Демьяновский задумался, подбирая слова. – Ведьма! – выдохнул нетерпеливо. – Околдовала меня и бросила».
Уже из машины, он позвонил Агафонову.
– Говорят, ты приехал, бро? – радостно заявил в трубку.
– Ну да, – слегка опешил Ага, друг и брат. – А кто говорит? – поинтересовался весело. – Мы вроде еще никому не звонили.
Это «мы» резануло слух.
«Ева, твою мать», – прорычал Демьяновский, а вслух заметил дурашливо:
– Люди на улицах болтают. Я вот в подъезде услышал… Ты на работе когда будешь? Я бы подъехал…
– Да я уже тут, – хмыкнул Агафонов. – Тружусь. Будни великих строек, сам понимаешь, – довольно сообщил он. – Ева с утра хотела подарки близким отдать. Вот и заезжали перед работой, – спокойно доложил он.
Демьяновский почувствовал себя одиноко. Подарки родственникам. Семье.
«А мне хоть магнитик перепадет?» – вздохнул он, объезжая парк и сворачивая к холдингу «АМА-Девелопмент», детищу Михаила Агафонова.
За те два месяца, что Роман не был здесь, многое изменилось. Появился какой-то вход сбоку, и рабочие уже монтировали огромную вывеску. Да и личный лифт Агафонова оказался теперь отрезанным от холла стеклянной дверью.
«Творится что-то странное», – хмыкнул Демьян про себя и, поднявшись в дирекцию компании, прошел через пустую приемную и наигранно постучал в дверь кабинета.
– Есть кто живой? – пробасил, сразу шагнув внутрь.
– Да, входи, – отозвался из глубины кабинета Мишка, загорелый и счастливый сукин сын. Радостно пошел навстречу.
– Кофе будешь? Сейчас Ольга придет, сделает, – заявил он, пожимая руку.
«А раньше бы обнялись», – снова про себя заметил Роман. Но ничего говорить не стал, принимая правила игры.
– Нет, не хочу, – мотнул он головой. – Я ненадолго, мне бы посоветоваться…
– Хорошо, – как-то быстро согласился Агафонов и, указав на кожаный диван, стоявший напротив панорамного окна, сам плюхнулся в такое же кресло. – Излагай, – улыбнулся по-дружески. – Что за проблема?
– Камилла, – пробурчал неохотно Роман, усаживаясь. Провел ладонью по толстой темно-коричневой буйволовой коже. И сразу же чуть не задохнулся, словно наяву увидев самого себя, лежащего на точно таком же диване, только в своем кабинете, и Мальвину, будь она неладна, заведенной куклой скакавшую сверху.
– Я все никак понять не могу, – поморщился Рома. – Если это не Камилла, то кто? Никого больше в доме не было. Охрану я отпустил, зная, как Милочка рефлексирует по этому поводу, а Эля, моя домработница, уехала к матери. Да и не думаю я, что кто-то посторонний влез, Миша, – добавил он задумчиво. – Все мои цацки-пецки на месте.
– Наполеон тоже? – настороженно поинтересовался Агафонов.
– Да, – кивнул Демьяновский. – Все коллекции в целости-сохранности. Хотя ключи валялись на столе. То есть, – пробурчал он, – я делаю вывод, что деньги забрал человек, понятия не имеющий, какие ценности находятся у него прямо под носом.
– Ключи от сейфа, где хранятся коллекционные шахматы, лежали у тебя на столе? – изумился Агафонов. – Да там можно с каждой фигуры по отдельности навариться. Один Наполеон чего стоит…
– Я с вечера забыл. Да и дом под охраной. Миш, ничего не пропало. Кроме денег, блин, оставленных на столе. Бог с ними, с чувствами, – махнул он рукой. – Мне кажется, я до сих пор ее люблю. Я простил бы ей эти деньги, признайся она. А так все ее сумасшедшие родственники уверяют, что я – балбес, вот только факты говорят за себя. Я уже думаю, что это подстава. Ну что ее подослали…
– Не-а, – хмыкнул Агафонов. – Нашел Мату Хари. Она из всей троицы самая тихая. Ну и, кстати, моя жена тоже считает, что Мила ничего не брала. Ты данные с камер наблюдения смотрел? Может, заходил кто?
– Нет, – мотнул головой Роман. – Никого не было. С восьми вечера тридцатого декабря до восьми утра тридцать первого. Никого кроме нас с Камиллой. Даже к воротам никто не подходил.
– Почему именно этот диапазон по времени? – придирчиво уточнил Агафонов. – Вор мог пробраться в дом раньше…
– Да я деньги с собой привез! – в сердцах вскрикнул Демьяновский. – Поэтому раньше моего приезда смотреть бессмысленно. Залез бы кто специально, унес бы мои коллекции и часы. И уж точно бы не стал дожидаться, когда я привезу разнесчастные двадцать тысяч евро.
– Логично, – кивнул Михаил и добавил с сомнением в голосе. – И никого?
– Абсолютно, – тяжело вздохнул Роман. – Я бы и рад подумать на кого угодно, но кроме Камиллы других подозреваемых нет.
Он подскочил с дивана, заходил по комнате и невидящим взглядом уставился в окно. Там, внизу, просыпался город, и лучи солнца окрасили розовым сизую утреннюю дымку.
– Найми детектива, Дема, – вздохнул Михаил, вставая, и выразительно стукнул себя по лбу. – Я тебе с Мальдив шахматы привез. Местные умельцы вырезают. Прикольные. Нужно их на работу принести. В следующий раз забредешь, вручу…
– Какие они, Мальдивы? – невесело усмехнулся Демьяновский, прекрасно поняв намек. К себе домой Агафонов теперь не приглашает. – А ты разве отсюда съехал? – кивнул он на потолок, имея в виду пентхаус на десятом этаже.
– Мы там фитнес-центр замутили, – рассмеялся Агафонов. – Еще бассейн и спа-зона. Скоро открытие, – вздохнул он и почесал башку. – Вон вывеску монтируют. Видел небось?
– А кого взял в компаньоны? – насупился Демьяновский.
– Семейный бизнес, – мотнул головой Михаил. – Мы с Евой, ее братья и тесть…
– Мог бы и меня позвать, – пробормотал Роман. – Я бы с удовольствием вложился…
– Долги верни, – поморщился Агафонов, давая понять, что времена поменялись.
– С Ниной видишься? – лениво поинтересовался Демьяновский, не желая уходить. – Как она?
– Вижусь часто, – скривился Агафонов. – Но, слава богу, не общаюсь. Они теперь с Евой подружки. Моя первая жена консультирует вторую. Беременность, роды, все дела…
– Вы уже ждете наследника?
– Еще нет, – отмахнулся Михаил. – Но Еве интересно послушать, а Нине рассказать… Клуб по интересам, понимаешь! Ладно, рад был повидаться, – протянул руку Агафонов. И Демьяновский еще раз мысленно заметил, что старый друг при встрече не обнял его, не стукнул по плечу. И даже не язвил, как обычно…
Он уже направился к двери, когда в кабинет влетела Ева.
– Нет, – вскрикнула она. – Ты видел, Миша?! Почему надпись красная, а не бирюзовая?!
Она осеклась, заметив Демьяновского, и, не скрывая досады, развернулась. Выскочила из кабинета и, цокая каблуками, унеслась куда-то вглубь офиса.
– Мне кажется, что твоя жена меня недолюбливает, – хмыкнул Демьяновский. – Даже не поздоровалась.
– Ева с той памятной встречи у бассейна месяц ходила по твоей вине в озопротезе. Рука, конечно, зажила…
– Она сама напала на меня. Я только оттолкнул. А ты натравил на меня собаку…
– А ты наговорил гадостей моему сыну, – рыкнул Агафонов. – Но я не держу на тебя зла. Мы с тобой дружим с детства, Ромка. Вот только я на Еву повлиять не могу, да и не хочу. А ей обидно за нашу собаку, которую кто-то хотел усыпить. Она злится на тебя из-за Егора. Он плакал, хотя и взрослый пацан. И, конечно, моя жена поддерживает Камиллу.
– Выходит, ты, Ага, на вражеской стороне. Зря я пришел к тебе с откровениями…
– Я держу нейтралитет, Ром, – хмыкнул Агафонов. – Тяжело, но я стараюсь. Трудно поверить, что лучший друг и жена находятся по разные стороны баррикад. Как всякий нормальный мужик, я не упоминаю твоего имени в ее присутствии, хоть мне и больно из-за вас с Камиллой фильтровать базар. От вашей лав-стори воняет за километр, понимаешь?
– И как же мне теперь разрулить ситуацию? – осклабился Демьяновский. – Может, подскажешь?
– Отцепись от Камиллы, перестань преследовать ее. Найми детектива. Пусть разбирается. Просматривает данные с камер наблюдения. Опрашивает соседей. Напишет петицию Папе Римскому, Грете Тунберг и Далай-ламе. Если выяснится, что виновата Камилла, то прости ее, подари ей эти бабки! Ты же не обедняешь, Ромка. Спусти эту историю на тормозах, бро, – тихо заметил он. – На тебя уже смотреть страшно. Весь черный, будто схоронил кого… Вернись на работу, елы-палы. Забей делами башку под завязку. Подумай, как мне отдать долги…
– Дом забирай на Красной Поляне, – проскрипел Демьяновский. – Он же тебе понравился…
– Ева его не хочет, – пожал плечами Агафонов. – Ты хоть услышал меня, Ромка? – пробормотал настороженно. – Займись делом, бро. Хватит ненависти. Ты же сам себе вредишь…
– Да, Ага, – кивнул тот. – Хочешь, долю на производстве забери. Или весь завод.
– Это же твое детище, – изумился Агафонов. – Подумай хорошо…
– Я не могу туда войти, бро. Работаю по удаленке. Отчетность проверяю. А вот просидеть целый день в конторе не могу. Сразу воспоминания прут. Я как помешался на этой Камилле.
– Позвони Кире. Развейся. Вроде она тебе всегда нравилась. Сделай ремонт в заводоуправлении. Мои мужики твой сарай в конфету превратят.
– А условия? -равнодушно хмыкнул Демьяновский, глядя в обеспокоенное лицо друга.
– Аванс пятьдесят процентов, – пожал плечами Агафонов. – И любой каприз за твои деньги. Дизайнеров тоже тебе подгоню. Хотя ну какие дизайнеры на заводе. Подумай, где еще бывал с Камиллой. Составь список помещений. Мои мастера все переделают…
– Только ты, Агафонов, можешь везде и во всем срубить бабла, – хмыкнул себе под нос Демьяновский. – Я услышал тебя, бро, – пророкотал он.
Повинуясь спонтанному порыву, он шагнул к Агафонову. Сжал старого друга в объятиях.
«Ага, сукин сын!» – прошептал Демьяновский про себя, чувствуя, как крепкие руки Михаила притягивают его к себе. Как гладко выбритая щека, благоухающая селективным парфюмом, скользит по его давно небритой роже.
– Ты прав. Бабло не воротишь. Лучше забыть эту историю и двигаться дальше. Пора возвращаться к жизни. Спасибо за совет!
